В течение следующей недели мы с Гвен ласкались при каждом удобном случае. Часто после того, как мама ложилась спать, встречались на другом конце дома и трахались, как кролики. Однажды она встретила меня после работы в самой короткой юбке и без трусиков, и я взял ее прямо на переднем сиденье Range Rover в задней части строительной площадки. Мы были так заняты друг другом, что у нас так и не нашлось времени обсудить будущее до вечера перед тем, как она должна была вернуться в школу. Я планировал сам отвезти ее обратно, но у меня просто не было возможности оторваться от работы даже на долгие выходные.

После ужина с мамой мы с Гвен отправились в путь одни. Я забронировал шикарный люкс в отеле рядом с аэропортом, где мы вряд ли встретили бы кого-нибудь из наших знакомых. Гвен выглядела так красиво в обтягивающей серебристой блузке и черной юбке, что я не мог дождаться, когда она снимет их и ляжет в постель. Первый раз, когда мы занимались этим, был жесткий быстрый трах, но потом, когда мы лежали в постели в объятиях друг друга, мы начали медленно заниматься любовью.

Я полностью стянул простыни с кровати и лег между раздвинутых ног Гвен, неторопливо вылизывая ее скользкую мокрую киску. Она все еще была чувствительна после секса, которым мы только что занимались, и почти сразу начала извиваться напротив моего лица, но я прижал ее бедра к кровати и погрузил в нее свой язык. Я целовал ее киску нежно и неторопливо, потирая ее точку G согнутым пальцем и слегка проводя языком по ее клитору.

— Боже, Тони, это тааак потрясающе, - задыхалась Гвен, сжимая в кулаках мягкие простыни.

Я ласкал ее клитор языком, пока она не испытала задыхающийся, плачущий оргазм, а затем продолжал лизать ее, пока она не захотела сменить позу. Гвен положила меня на спину и переползла через меня. Я снова поднес ее киску к своим губам, в то время как она откинула волосы назад и притянула мой член к задней стенке своего горла. Ее сосание было таким приятным, что было трудно сосредоточиться на том, что я делал, и я признаю, что я получил лучший результат от этой сделки. В итоге я стал сосать ее клитор, в то время как она жадно прихлебывала мой член. Я был почти готов кончить ей в рот, когда моя сестра слезла с меня и повернулась, оседлав меня. Она скользила вверх и вниз по моему члену с целенаправленной медлительностью, как будто запоминала каждый дюйм моего члена. Она наклонилась и поцеловала меня, прижимаясь своими грудями к моей груди, продолжая двигать бедрами. Пока мы целовались, она постоянно ахала, когда мой член входил в нее до дна.

— Гвен, ты сводишь меня с ума, - простонал я. - Ты так потрясающе красива.

Не отступая, я перевернул нас так, что оказался сверху, и взял верх. Гвен приподняла бедра навстречу мне, когда мой член входил и выходил из меня, взбивая ее киску все ближе и ближе к взрыву. Эти зеленые глаза смотрели на меня снизу вверх, такие широкие, и когда я почувствовала, что погружаюсь в них, я кончила, все мое тело вспыхнуло от покалывающего жара. Я почувствовал, как Гвен сжалась подо мной, и я знал, что она тоже кончает. Потом мы вместе лежали в постели, а кондиционер обдувал нашу обнаженную кожу.

— Я не могу поверить, что мне снова приходится уезжать, - вздохнула Гвен, рассеянно играя со своими волосами лежа у меня на груди.

— Надеюсь, на этот раз ты не будешь отсутствовать так долго.

— Не волнуйся, теперь у меня есть причина с нетерпением ждать возвращения домой.

— Это хорошо, - сказал я, целуя ее.

— Как ты думаешь, что должно произойти, Тони?

— Что ты имеешь в виду?

— С нами. С папой. Со всеми нами.

— Хотел бы я, чтобы у меня были ответы. Я знаю, мы оба этого хотим, но разумно ли это? Однажды нас уже поймали.

Гвен отвела взгляд.

— И мы знаем, что произошло в тот раз.

— Верно. Я не говорю, что мы никогда больше не сможем быть вместе. Я совсем этого не хочу. Но все не может быть так, как было раньше, или даже на этой неделе. Я, честно говоря, не знаю, что должно произойти.

— Как ты думаешь, что будет с папой? Я знаю, что сказала мне мама, но я также знаю, что она не может смириться с тем фактом, что он может не проснуться.

— Все действительно выглядит не очень хорошо, Гвен. Врачи говорят, что на девяносто пять процентов папа никогда не проснется, но мама цепляется за эти последние пять процентов. Я знаю, что ей придется принять реальность, но лучше бы это произошло тогда, когда она будет готова.

— Я тоже не готова к тому, чтобы он ушел. Я всегда знала, что бы ни случилось, что папа был рядом со мной, но теперь я чувствую, что буду сама по себе в этом мире.

— Я всегда буду у тебя.

— Я знаю, Тони, но это не одно и то же.

— Я просто говорю, что за пару недель прошлым летом наши жизни, все они, изменились навсегда, и мне интересно, когда мы, наконец, поймем все, что это значит.

Единственное, что я могу тебе пообещать, это то, что мы будем учиться жить вместе. Ты, я и мама.

— - -

На следующее утро мама отвезла Гвен обратно в колледж. Мамы не было несколько дней, и когда она вернулась, я мог сказать, что, как бы она ни была счастлива увидеть Гвен, ей снова было грустно, когда моя сестра ушла. Вдобавок ко всему, я мог бы сказать, что ее беспокойство о папе давало о себе знать. Я хотел, чтобы она почувствовала себя лучше, но когда она предложила нам снова пойти куда-нибудь, как в прошлый раз, я сослался на большую загруженность. Дело было не в том, что я не хотел проводить с ней время, но я боялся того, что буду чувствовать при этом.

Когда Гвен была дома, мне не приходилось думать о той ночи, когда мама так напилась, но когда она начала предлагать мне снова пойти куда-нибудь, я не мог не вспомнить события той ночи в ярких деталях; и без Гвен, которая отвлекала меня, я не мог не реагировать на эти мысли. Я знал, что, когда я сказал маме, что у меня нет времени, это задело ее чувства, что сделало меня особенно виноватым, поскольку все это было из-за моей болезненной проблемы, а не по ее вине. Их годовщина пришлась на конец апреля, и все стало по-настоящему плохо. Мама не выходила из дома, кроме как посидеть у папиной постели в клинике, и я знал, что должен что-то сделать. Просто смирись с этим, сказал я себе. Ты нужен ей, и это твой долг - быть рядом.

Когда я сказал маме, что мы пойдем куда-нибудь в ту пятницу, она была необычайно взволнована. Внезапно она снова была полна жизни, и мне было приятно сознавать, что я сделал ее такой счастливой. Это потребовало некоторой работы, но мне удалось расчистить свое расписание на день за городом для мамы.

— - -

Мы направились к озеру, где я планировал взять напрокат небольшую лодку и отправиться на остров для пикника. Я знала, что это было место, куда мама и папа часто ходили, когда были моложе, и я подумала, что это будет хорошим напоминанием о счастливых днях для мамы. Как оказалось, погода более чем способствовала этому. Было не по сезону тепло, и небо было идеально лазурного цвета, усеянное хлопковыми облаками. Мы подъехали в "Ягуаре" с опущенным верхом, и мамины медово-светлые волосы развевались на ветру. Мама была одета в нежно-розовое поло и джинсовую юбку чуть выше колена, и даже в повседневной одежде она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Она взяла меня за руку, как будто я был ее сопровождающим, а не сыном, когда мы шли к месту проката лодок, а затем ехали на носу лодки, пока я греб.

На острове мама расстелила одеяло на пляже, и было трудно не восхититься ее круглой попкой в форме сердца в этой юбке, когда она наклонилась. Она встала коленями на одеяло и пригласила меня подойти, пока доставала вещи из большой плетеной корзины, которую мы взяли с собой. Помимо корзины, у нас была мягкая сумка-холодильник с двумя бутылками вина, одну из которых я открыла. Там был паштет, от которого я воздержалась, и несколько других спредов, а также фруктовый салат и свежая нарезанная ветчина. Мы ели наш пир медленно, наслаждаясь днем и обществом друг друга.

Как только мы закончили едой, мама повела меня на короткую прогулку по маленькому острову и указала на различные места, которые вызвали особые воспоминания. На дальней стороне была небольшая бухта, защищенная деревьями, и мама шокировала меня, признавшись, что они с папой купались нагишом в этом месте, когда встречались. Было неприятно легко представить маму молодой женщиной, примерно возраста моей сестры, скачущей по этому галечному пляжу, с идеальной кожей и упругой грудью, а затем ныряющей в прохладную пресную воду. Мой член покалывало, а лицо покраснело.

— Тебя смущает, что твоя дорогая старушка-мать купалась нагишом? - спросила она, смеясь. - В молодости я была довольно необузданной, Тони. Я полагаю, что могла бы легко шокировать тебя.

— Мама!

— Может быть, мне стоит сделать это снова? Просто в память о старых добрых временах, - насмехалась она.

Она схватила нижнюю часть своей рубашки и задрала ее достаточно, чтобы обнажить живот, и я быстро отвернулся. Я слышал, как она смеется еще громче у меня за спиной.

— Ты, наверное, никогда не представлял свою мать настоящей женщиной, не так ли?

Она и не подозревала, что я могу представить все это слишком легко.

— Это нормально - пробовать повернуть назад, милый. Но на самом деле я не собираюсь этого делать.

Мне пришлось подождать, прежде чем повернуться, потому что мне нужно было расслабиться ниже пояса, но когда я это сделал, я увидел, что у мамы было красное лицо от сильного смеха, а ее грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Если бы я мог так рассмешить маму, я бы совсем не возражал, что это было за мой счет.

Мы вернулись к одеялу, и, выпив еще вина, мама растянулась на одеяле, закинув руки за голову, и расслабилась. Ее бесконечные загорелые ноги торчали из-под джинсовой юбки, и мой взгляд продолжал блуждать между подолом и ее сандалиями. Большая часть меня жалела, что меня не было рядом, чтобы увидеть маму, когда она была в моем возрасте. Она точно была королевой красоты среди подростков, и я могу себе представить, что она выглядела как ангел, когда прыгала в воду голышом. И, глядя на нее сейчас, я поймал себя на том, что ищу эту молодую девушку не из-за потрясающе красивой женщины, в которую она превратилась. Ее лучшие дни явно были не позади.

Наверное, мне следовало проверить прогноз, потому что этот идиллический день не длился вечно. Шторм налетел так быстро и с такой яростью, что, прежде чем мы успели среагировать, на нас обрушился проливной дождь. Бегая под дождем и смеясь, мама повела меня обратно в лес к небольшому скальному выступу. Нам пришлось тесно прижаться друг к другу, чтобы быть укрытыми, и, стоя там на коленях, мы ждали, пока буря не утихнет. Когда прекратился легкий моросящий дождь, мы вернулись на пляж и собрали наши вещи. К тому времени, когда я греб обратно к берегу, дождь наконец прекратился.

Лично мне казалось, что часы откатились на двадцать лет назад. К счастью, мама была достаточно навеселе, чтобы не заметить, как я продолжал смотреть на нее. Промокшее поло облегало ее, как вторая кожа, и стало практически прозрачным. Я мог видеть розово-зеленый цветочный узор на ее белом лифчике, и в течение последних сорока пяти минут ее соски торчали, как маленькие темные камешки, венчающие холмики ее грудей. Мама, казалось, просто не замечала, насколько она беззащитна, хотя я знаю, что у парня, работающего в пункте проката лодок, это было. Он ни разу не оторвал глаз от груди моей матери. Она даже не беспокоилась о том, что залезет в "Ягуар" насквозь мокрой. План состоял в том, чтобы остановиться поужинать в хорошем загородном ресторане, но ни один из нас не был в форме для сидячего ужина, поэтому мы направились домой.

Гроза принесла с собой прохладный воздух, и когда мы вернулись домой, мама попросила меня разжечь огонь на заднем крыльце, пока она переодевается и заказывает ужин. Я принял теплый душ, переоделся в утепленный костюм морской пехоты и развел огонь, потягивая пиво в ожидании доставки еды. Мама присоединилась ко мне во внутреннем дворике, неся бокал бренди и графин. На ней был атласный халат цвета лаванды поверх длинного шелкового халата.

— Тебе не будет холодно? - спросил я.

— Вот для чего нужен бренди.

На ужин была большая белая пицца, которую мы разложили на маленьком столике между нашими залами отдыха. После того, как мы поели, мама откинулась на спинку дивана и уставилась в ночное небо с бокалом свежего бренди в руке. Ее халат с глубоким вырезом распахнулся, открывая большую ложбинку, и не было похоже, что на ней что-то было надето под платьем. Я лежал в своем собственном шезлонге с пивом и продолжал украдкой поглядывать на нее. Я держал левую ногу поднятой, чтобы она не могла видеть, насколько я возбужден.

— Сегодня было так чудесно, Тони. Я не могу вспомнить, когда в последний раз я просто отпускала и чувствовала себя такой свободной. Снова оказаться на озере, попасть под дождь, в такие дни, как этот, - вот что такое жизнь.

— Я тоже отлично провел время. Это заставило меня пожалеть, что меня не было рядом в те дни, чтобы узнать тебя и папу.

— Тогда тебе бы гораздо больше понравился твой отец, Тони. Он всегда был амбициозен, но не всегда был таким целеустремленным. Тогда в нем была какая-то легкость, которой просто больше нет. Я все еще люблю твоего отца, но иногда мне не хватает того человека, которым он был. Особенно учитывая то, что с ним случилось, я бы хотел, чтобы у него было больше времени наслаждаться жизнью. Пообещай мне, что ты никогда не позволишь своей жизни быть полностью сосредоточенной на работе.

— Не волнуйся, мама, я никогда не буду таким. Я еще не уверен, чего я хочу от жизни, но я знаю, чего я не хочу, и я никогда не позволю какой-либо работе завладеть моей жизнью.

Она потянулась и похлопала меня по руке.

— Я рада это слышать. Важно четко расставлять свои приоритеты.

Мама снова легла на спину и уставилась на звезды. Глядя на свою мать в отблесках камина, я хотел ее так сильно, что мне было больно. Я знал, что все выпитое мной пиво подействовало на меня, но я не мог винить себя за то, что был пьян, во всяком случае, не полностью. Все, что я чувствовал последние несколько месяцев, вскипело, и я впервые по-настоящему испугалась, что мне не хватает самоконтроля. Мне пора было ложиться спать.

— Становится поздно, мам, я думаю, что пойду наверх.

— Наверное, ты прав. Мне тоже пора спать.

Мама попыталась встать, но бренди ударило ей в голову, и она покачнулась на ногах. Я вскочил и схватил ее прежде, чем она успела споткнуться, и мы оба упали обратно на мой шезлонг. Она лежала у меня на коленях, обхватив меня руками, и эти зеленые глаза смотрели в мои.

Без предупреждения вся моя защита рухнула, я откинул мамины волосы назад и поцеловал ее. Это был мягкий, медленный поцелуй, но не такой, какой сын дарит своей матери. Через несколько секунд здравый смысл возобладал, и я отстранился.

— О боже, мама, мне так жаль, я не знаю, что случилось. Боже, - пробормотал я, заикаясь.

Мама все еще смотрела на меня, но без шока или ужаса. Я не мог сказать, о чем она думала, а потом она снова притянула мои губы к своим и поцеловала меня в губы. Сначала я не ответил, но потом почувствовал, как ее язык скользнул по моим губам, и я приоткрыл их для нее. Ее язык проник мне в рот, и я встретил его своим. Это было просто слишком сногсшибательно. После всех этих лет моя мать была в моих объятиях и целовала меня, как любовница. Это настолько отличалось от того, что было с моей сестрой, что у меня даже не было ментальных инструментов, чтобы справиться с этим, но я не прервал тот поцелуй. Ничто не могло заставить меня прервать тот поцелуй. Ее руки крепче обхватили меня, а пальцы взъерошили мои волосы. Она прижималась своим телом к моему. Я схватил в горсть ее мягкую круглую попку и помял ее. Я не знаю, как долго мы оставались в этих страстных объятиях, но когда мы разорвали их, у меня перехватило дыхание.