Есть простой тест на социопата, в нем всего один вопрос. Короткая такая история, ответить на которую якобы может только человек, у которого серьезные такие проблемы с головой и ноль эмпатии. Звучит история так: Молодая девушка на похоронах своей матери замечает привлекательного, хорошо одетого молодого человека, которого раньше никогда не видела, и сразу влюбляется. Это любовь с первого взгляда! Теперь она думает только о нем... Проходит несколько дней и она убивает свою сестру.

Вопрос: почему?

Считается, что только социопат может ответить правильно на этот вопрос, хотя на самом деле это не правда. У меня присутствуют 13 черт социопата из 15, что много, я 100% отношусь к этой категории, и я могу вас заверить, что правильный ответ на вопрос вообще не показывает наличие социопатии, в лучшем случае это тест на логику. Ну, то есть я социопат и я отвечаю на этот вопрос правильно, но это не показатель.

Правильный ответ, кстати говоря: девушка не узнала контактные данные парня и хочет встретиться с ним снова. Если он пришел на похороны её матери, значит, он будет на похоронах и другого близкого родственника. Это просто логика.

Лично у меня есть более надежный тест на социопатию, причем тоже из одного вопроса: вы родились в нищите, в задрипанном городишке возле границы, где у мужчины всего два способа выбиться в люди: стать бандитом или открыть бордель? И если вы выбрали вариант «стать бандитом», то без обид, но вы дурак. Мой отец был дурак, и теперь он мертвый дурак, а мы с мамой стали ещё более нищими, чем были до этого. Но это еще был не вопрос.

Вопрос: как открыть бордель, когда у тебя в карманах твоих трижды перезашитых штанов нет ни гроша, а единственная женщина в округе, которая хоть как-то общается с тобой – твоя собственная мать.

На самом деле, это тоже проверка на логику. Но мало кто может быть логичным, когда в одном предложении стоят такие слова как «моя мама» и «бордель», особенно в задрипанном городишке возле границы, где каждый мужчина пытается выглядеть больше, чем он есть на самом деле. Так мои отец и умер, кстати говоря: сказал что-то неприятное про мать другого мужчины. Как я и сказал – дурак.

Убедить маму стать шлюхой я даже не пытался. Она была гордой женщиной, никогда бы на такое не согласилась, и не важно какие деньги ей предложить, хоть миллиард долларов. И потому, как и всякая гордая женщина, она была вынуждена работать вдвое больше, чтобы иметь в пять раз меньше, чем куда менее гордые женщины. По этой же причине, несмотря на то, что ей ещё немного оставалось до сорока лет, выглядела она потасканной и усталой – ещё одна причина не пытаться сделать её обычной шлюхой, кстати говоря.

Решение у обеих проблем было единое и простое: я должен был сам выставить её на продажу. Сын, продающий дырки собственной матери – уникальное предложение для нашего помешенного на мужестве и чести городка, в нашей помешанной на чести и мужестве стране. И так мне не нужно будет мамино согласие. Требовались, однако, хорошая железная цепь, наручники, веревки и, конечно же, мощное снотворное.

Плюс жизни в богом забытом пограничном городке – все это можно купить в одном месте, и никто не будет ни о чем тебя спрашивать. Лишь стайка бывших одноклассниц на улице проводила меня настороженными взглядами, но меня это не смутило. Они и раньше не относились ко мне тепло, сторонились даже, по всей видимости не осознавая, но чувствуя мою несколько далекую от человечности природу. Меня это никогда особо не беспокоило, если честно, и женского общества я не искал – для нормального функционирования организма мне вполне хватало мастурбации по вторникам и субботам.

Первая часть маминого порабощения была простой: нужно было просто угостить её чаем и подождать, пока снотворное подействует. Она, конечно, заподозрила неладное, удивившись внезапному проявлению эмпатии с моей стороны, но чай все равно выпила, по всей видимости боясь спугнуть мою проклюнувшуюся эмоциональность. Она всегда надеялась, что однажды мне станет лучше, и я стану нормальным. Я дважды пытался ей объяснить, что у меня просто такой мозг, а она кивала, но продолжала надеяться на лучшее, и в итоге проснулась абсолютно голой и на цепи в подвале нашего дома.

Дальше начались сложности.

Когда мама поняла, что это все не странная шутка, и я действительно буду продавать её тело за деньги для удовольствия разных сомнительных мужиков и проезжающих через границу туристов, еще более сомнительных, она не восприняла это легко. Убедить её можно было бы через банальные побои, но, к сожалению, нельзя было портить её товарный вид, так что этот вариант я не рассматривал. И как будто мне и так было мало проблем, она вдобавок начала кричать и звать на помощь, так что пришлось заткнуть ей рот кляпом. И если она рассчитывала повторить свои вопли во время кормежки, то вот тут её ждал большой сюрприз.

Как вы уже, наверное, поняли, я люблю решать проблемы эффективно, одним камнем сбивать двух птиц. Вынужденное голодание помогло мне не только подкосить мамин дух, но и убрать с её талии и лица парочку лишних килограммов, а также ослабить её физически, что в дальнейшем помогало мне постоянно. Именно поэтому даже в будущем я кормил маму малыми порциями пищи, держа её в ослабленном и податливом состоянии – береженого бог бережет.

К сожалению, податлива она была лишь физически. Без возможности вырваться, не имея достаточно сил, чтобы сопротивляться всему тому, что я буду с ней делать, она продолжала отчаянно сопротивляться: пиналась, кусалась, при любом удобном случае начинала звать на помощь, а после – плакала и умоляла меня отпустить её, обещала все простить. И что любопытно, она, скорее всего, реально могла бы простить меня, все ж материнская любовь очень сильная штука, как я читал. Однако ни её просьбы, ни уговоры не могли изменить моего решения, и так я лишь понял, что перед первой продажей мне сначала придется сделать что-нибудь непоправимое, чтобы опции «вернуть все как было» в наших отношениях не было вовсе.

Опять же, одним камнем двух птиц – изнасилование мамы помогло бы мне не только сломить её окончательно, но и заодно я смог бы протестировать свой товар, чтобы в дальнейшем лучше представлять его на рынке. В процессе я периодически прерывался, чтобы сделать заметки в блокноте.

Для начала снова пришлось накачать маму снотворным, что было просто: она мне, теперь, конечно, не доверяла, но от сильной жажды выпила стакан предложенной воды с жадностью. Пока она была без сознания, я смог без особого труда раздвинуть ей ноги и веревками зафиксировать в таком положении, а также с помощью наручников приковать её руки к трубе. Простой кляп в ее рту я заменил на более продвинутый, в виде полого кольца, благодаря чему сейчас и в будущем при желании мог использовать её рот без риска быть укушенным. Как только мама проснулась, я выдавил за указательный и средний палец руки побольше смазки и хорошенько смазал её влагалище изнутри.

Заметка №1. Небритая мамина промежность выглядит некрасиво, перед продажей нужно обязательно побрить.

Мама дергалась и пыталась освободиться, протестующе мычала в свой кляп, и крепко сжала свою дырку, но все равно никак не смогла мне помешать. Когда же я разделся и стал натирать смазкой свой член, её глаза расширились от ужаса.

Это был мой первый раз с женщиной, но я не испытывал по этому поводу каких-то сантиментов. С моей точки зрения нет особой разницы в том, чтобы дрочить свой член рукой или же женским телом, хотя мамина вагина и была на удивление приятной, обволакивала меня очень нежно и мягко.

Заметка №2: положить маме под попу подушку, чтобы приподнять вход во влагалище.

Особенно приятно было в самом начале, когда мама сопротивлялась сильнее, от страха и отвращения сжимаясь внутри очень крепко, так что мне приходилось даже прикладывать усилие, чтобы протолкнуть свой член на всю длину. Позднее мышцы её влагалища подрастянулись под мой размер и стало не так приятно, но зато комфортнее, благодаря чему я смог начать трахать маму размашисто.

Заметка №3: как и ожидалось, поцелуи с обменом слюной усиливают возбуждение благодаря содержащимся в них феромонам.

Мамина грудь была очень мягкой, с ней было приятно играть и трогать её чувствительные сосочки – каждый раз, как я касался их кончиками пальцев, губами или языком, она приятно сжималась, а её кожа покрывалась мурашками. Я попробовал синхронизировать темп, с которым мой член долбит мамино лоно, с поцелуями её нежной груди, и в итоге даже смог выдавить из нее несколько сдавленных стонов удовольствия.

Заметка №4: Мамины соски очень чувствительны. Предупредить клиентов!

Также я заметил, что если придерживаться одного темпа, то мама со временем привыкает к нему и реагирует хуже, так что я стал чередовать, трахая её то быстро, то медленно, когда грубо и жестко, а когда нежно и ласково. Параллельно я стал искать другие её эрогенные зоны.

Заметка №5: мама чувствительна в районе шеи, к поцелуям в ключицу, к поглаживаниям бедер (особенно с внутренней стороны), когда облизывают уши, не сильно, но крепко держат за горло, глядят или шлепают по животу, тянут за волосы, целуют губы.

Несмотря на то, что мужской ласки мамино тело не знало уже более четырех лет, я так и не смог довести её до оргазма, во всяком случае никаких характерных внешних проявлений я не увидел. Однако ближе к концу она перестала зажиматься и пытаться отстраниться от меня, даже начала немного подмахивать мне бедрами, что я считаю весьма хорошим признаком. По крайне мере моя мама не фригидна, а ее тело достаточно чувствительно, чтобы получать удовольствие даже во время изнасилования. Это было удачно.

Так как я не планировал делать мамино тело беременным, я прервал наш половой акт до кульминации. В принципе я мог бы и закончить самостоятельно, но в целях дополнительного психологического давления, и желая закрепить свое доминирующее положение в наших отношениях, я вставил член в мамин рот, сразу же загнав его на всю длину. Почти сразу же мамино тело, насколько позволяли веревки и наручники, дернулось и скорчилось в рвотном позыве.

Заметка №6: сильный ротный рефлекс, требуется осторожность, нельзя трахать в горло.

Заметка №7: нужны регулярные оральные тренировки. Три раза в день? По 30 минут?

В целом насиловать маму орально мне понравилось даже больше. Хотя мне и приходилось отвлекаться на то, чтобы с силой удерживать её голову на месте, пока я насаживал ее на свой член, однако обилие слюны и возмущенный мамин язычок, что невольно ласкал весь мой член на входе и на выходе, перевешивали это незначительное неудобство. Почувствовав приближение оргазма, я крепко схватил маму за волосы и часть спермы слил ей глубоко в горло, а остаток выплеснул ей на лицо.

Я не стал развязывать её после этого, равно как и мыть от слюны, пота, смазки и моей спермы, оставив в таком положении на пару часов в одиночестве. Через закрытую дверь подвала я слышал, как она плакала.

Однако я сильно недооценил силу её характера. Даже после того, как собственный сын изнасиловал и сексуально унизил её, она не сломалась, и продолжала сопротивляться всеми возможными способами, отбрыкиваясь, пытаясь из последних сил укусить меня во время наших оральных тренировок или отобрать у меня ключ от ее цепи. По ночам я слышал, как она пыталась рывками ослабить звенья цепи и освободиться, раз за разом, не теряя надежды и не сдаваясь даже несмотря на полную бесполезность всех своих усилий. Я же в очередной раз похвалил себя за то, что не стал экономить на покупке цепи и выбрал качественную.

Однако в какой-то момент я продал почти все, что можно было продать в нашем доме, включая мамино обручальное кольцо, и также потратил все те деньги, что мама откладывала на мою учебу. И хотя мама по-прежнему оставалась непокорной, выхода у меня не было: пришло время выставлять на продажу мою первую проститутку.

Вновь усыпив маму снотворным, я зафиксировал её тело в уже знакомой для нее позиции, разве что положив в этот раз ей под попу подушку. После этого я аккуратно побрил её ноги, подмышки и промежность, а также три раза поставил ей клизму, чтобы подготовить мамину прямую кишку к анальному изнасилованию. Пошарившись в ее нижнем белье, я выбрал самый красивый лифчик из тех, что у нее были, и, срезав с него чашечки, надел на мамину грудь. В изрезанном виде лифчик ничего не прикрывал, но вместе с порванными черными колготками предавал маме шарма использованной и опустившейся шлюхи. Плюс изодранные колготки слегка подтянули недостатки маминой фигуры.

Завершив подготовку маминого тела, я еще раз проверил надежность веревок, наручников и цепи, после чего оставил маму в таком виде, а сам отправился на встречу покровителю моего будущего бизнеса. Попытка запустить бордель без надежной крыши закончилась бы для меня очень быстро и, что весьма вероятно, болезненно, так что я поступил, как достойный христианин и решил поделиться с ближним своим. Проще говоря, я отправился к тем бандитам, что в результате последнего передела территории и зон влияния стали заправлять в нашем краю проституцией. Добиться встречи с местным главарем было непросто, но когда я изложил суть дела и показал фото моей готовой к изнасилованию мамы, дело пошло проще.

Поначалу они мне не поверили, трижды уточнив, что связанная женщина на фотографиях именно моя мама. Огладив свою уже начавшую сидеть бороду, главарь в итоге решил посмотреть на мой товар лично и, вполне разумно опасаясь засады конкурентов или иного какого сюрприза, взял с собой с десяток вооруженных товарищей. Я не возражал.

Когда мы все спустились в подвал, и они увидели мою перепуганную и заплаканную маму лично, главарь спросил меня в четвертый раз:

– Это точно твоя мама?

– Вот наши документы, – ответил я, протягивая ему неоспоримые доказательства. – Классика будет стоить двести, анал – триста. Рот будет стоить сотку, если кончать внутрь и сто пятьдесят с окончанием на тело. Но осторожнее, пожалуйста, у нее все еще очень сильный рвотный рефлекс.

– Дороговато, – заметил кто-то из бандитов. – Обычные шлюхи вдвое дешевле.

– И вдвое моложе, – заметил другой, а остальные поддержали его смехом.

– Остальных не продают их сыновья, – заметил я, и главарь согласно цокнул языком.

– Без резинки?

– Если есть сегодняшняя справка от врача, что все чисто, то мне все равно.

Главарь нахмурился.

– А если мы решим обойтись без резинок, то что ты нам сделаешь?

Он явно щупал мои границы, пытался поиграть на моем страхе и понять, как далеко меня можно продавить и как много у меня можно будет забрать. Он явно не часто имел дело с ребятами вроде меня.

– Тогда я просто уйду, а вы вместо уникальной шлюхи получите обычную потасканную дырку для изнасилований. Покупателей будет не много.

– Если ты уйдешь, то будешь умирать медленно.

Я пожал плечами. Боль меня, как и любое разумное живое существо, не радовала, но опасения перед ней не мешали мне думать.

– Уйду я или умру, а для вас итог то один – просто старая дырка, с которой почти никакой пользы. Либо же уникальная проститутка под своим собственным сыном, штучный товар.

Пару долгих мгновений молчания, после чего главарь цокнул языком и сказал:

– Два моих человека будут охранять вас круглосуточно. Они и я можем пользоваться шлюхой бесплатно, остальные из моих ребят будут платить половину от положенной цены. Работать будете шесть дней в неделю, выходной по вторникам.

Идея круглосуточной охраны больше напоминала мне тюремщиков, чем защитников, но я ожидал такого исхода изначально. Концепция компромисса мне понятна, так что я согласился без долгих раздумий, и мы тут же ударили по рукам. А в следующий час я стал богаче на три тысячи долларов.

Первым, понятное дело, мою маму изнасиловал главарь, войдя в нее резко и сразу на всю длину, от чего она задергалась и замычала через кляп. Трахал он её резко, ничуть не беспокоясь об её удовольствии и комфорте, и вгоняя в нее член резкими, ритмичными толчками, двигаясь монотонно, точно рабочий на конвейере. Я же просто стоял и смотрел на то, как мамины пальцы судорожно скребут стену и как сжимаются ее бедра в бесполезной попытке вытолкнуть из себя насильника. Другие же коротали время в ожидании своей очереди, отвешивая дурацкие шуточки в адрес моей матери или же в мой собственный. Шутников я постарался запомнить.

Маме, очевидно, было очень больно, но сделать ничего она не могла, и лишь однажды исхитрилась ударить бандита головой по носу. Тот моментально ответил мощным ударом тыльной стороны ладони ей по челюсти, от чего мамина голова резко дернулась в сторону. Но её боевой дух это не сломило и она попыталась повторить свой предыдущий маневр, на этот раз безуспешно. Главарю бандитов же это как будто даже понравилось. Когда он с диким и даже каким-то звериным рыком схватил её за волосы и, вогнав член до предела внутрь её истерзанного влагалища, наконец-то кончил, то слез с нее довольным, улыбался широко.

– Темпераментная, – сказал он одобрительно. – Ваша очередь, пацаны. И развяжите её что ли, пусть побрыкается немного.

Изнемогающих от похоти, уже возбужденных молодых парней дважды упрашивать не пришлось, и всей толпой они набросились на мою маму. Освобожденная от веревок и наручников, она пробовала ударить ближайшего бандита, царапалась и лягалась изо всех сил, но насильников это лишь больше раззадоривало. Они бесцеремонно ощупывали всё её тело, грубо хватая за грудь и отвешивая звонкие шлепки по её заднице, пихали свои грязные пальцы ей в рот и во влагалище.

– Жопа то готова у нее? – спросил меня один из насильников.

– Чистая, – ответил я. – Но смазать надо хорошенько и разработать немного.

– Тебе надо, так ты и разрабатывай, – хохотнул один из них.

Я согласно кивнул, и, выдавив на средний палец побольше смазки, осторожно ввел его кончик в мамин анус. Медленно поворачивая и смазывая стенки напряженного сфинктера, я стал медленно двигать пальцем вперед и назад, подготавливая мамину заднюю дырочку к члену какого-то незнакомого мне дегенерата. Другой рукой я также осторожно смазывал ее влагалище.

– Охуеть, – сказал один из бандитов.

Я едва успел вставить в мамину задницу два своих пальца, и колечко ануса сжимало их так плотно, что я едва мог ими пошевелить, когда терпение насильников подошло к концу. Отпихнув меня в сторону, один из них крепко схватил маму за бедра и с парочкой ругательств умудрился таки запихнуть ей в задницу свой член, пусть и не на всю длину. Пока мама извивалась от боли в руках остальных мучителей, любитель анала стал медленно трахать её, удовлетворенно отметив, какая она узкая и приятная. Другой насильник поднял мамину голову на волосы и с какой-то особой жестокостью вогнал свой член ей в рот.

– Осторожнее, – сказал я. – Рвотный рефлекс, до горла лучше не доставать.

– Тебя ебет вообще докуда я достаю?

– Вырвет просто. Хочешь член потом от блевотины чистить?

– Её и заставлю всё почистить. Или тебя, полудурок ебнутый, – ответил он злобно, но все же стал насиловать мамин рот аккуратнее.

Тем временем третий парнишка, едва ли старше меня самого, умудрился подлезть и впихнуть свой член в мамину пизду, после чего, задыхаясь от восхищения, стал неистово долбить её в каком-то удивительном, бешеном темпе. Еще один попробовал пристроить на своем члене мамину руку, но получив решительный удар по яйцам, вынужден был передумать. Не желая повторить его судьбу, ожидающие своей очереди бандиты предпочитали развлекать себя шлепками по маминой жопе и груди, а также дегенератскими шутками и даже ещё более тупыми советами для товарищей.

Не имея возможности кончить внутрь, большинство предпочли накачивать своей спермой мамин рот, трое – кончить ей на лицо, и еще один обкончал маме всю грудь. Однако когда я уже думал, что все закончилось, слово взял главарь:

– Это всё конечно весело, пацан, и мамка у тебя с характером, это тоже хорошо, но есть одно «но». Девок всяких разных мы уже все тут пробовали, не впервой нам, ничего особо нового в этом нет. Ну да, нам её выдал на потрахаться её собственный сын, это необычно, но в самой-то бабе мы чего там ещё не видели? А вот как сын свою собственную мать поебывает... Это да, такое не каждый день увидишь. Смекаешь, к чему я?

Я, естественно, смекал, и без лишних разговоров стал раздеваться под улюкание и подбадривание толпы извращенцев. Маму мою они отпустили, бросив как есть на полу и уступив мне место. Честно сказать, на нее было просто жалко смотреть: грязная, растрепанная, покрытая чужой спермой и с красными следами чужих рук по всему телу. Раздвинув её ноги, я увидел, что мамина вагина вся покраснела и распухла, выглядела в целом чрезвычайно болезненной, а из растраханного и не закрывающегося входа вытекала розоватая от примешавшейся крови смазка. Но желания клиента – закон.

Сам я точно знал, что ничем не болею, так что и презервативом пользоваться не стал, чем заслужил большую поддержку зрителей. Смазав член, я постарался войти в маму как можно аккуратнее, дабы не травмировать её еще сильнее, но она все равно сжалась и застонала от боли, а открыв глаза и увидев над собой мое лицо, влепила мне звонкую пощечину. Про то, что её уже давно отвязали, я как-то забыл.

Я схватил маму за запястья, дабы избежать нового удара, но даже обессиленная, пропущенная через групповое изнасилование, голод и боль, она продолжала бороться, то пытаясь вывернуться и оттолкнуть меня, то наоборот ударить или поцарапать. Окружавшие меня ублюдки же вместо помощи лишь радовались нашей борьбе. Из-за всего этого совершенно невозможно было трахать мамину несчастную дырку нормально, отчего ей самой, кстати, было только хуже, и вместо нежности и аккуратности она получала резкие и грубые толчки.

В конечном счете, мне удалось придавить её всем весом моего тела к земле, после чего я немножко её придушил, чтобы ослабить это отчаянное сопротивление, и там, наконец-то, смог уже взять нормальный ровный темп, довести себя до оргазма. Кончая глубоко внутрь собственной матери, я запоздало подумал, что неплохо было бы подсадить её на противозачаточные.

За финальное шоу мне заплатили ещё тысячу долларов, после чего презентация была наконец-то закончена. Еще пару часов я потратил на то, чтобы отмыть мамино тело и смазать заживляющим кремом её разъебанные дырки, а потом, наконец-то смог отдохнуть и пересчитать дневную прибыль. Вечером этого же дня я впервые за много лет смог нормально поесть.

Следующие две недели ушли на восстановление маминого тела перед новым выступлением, а также на подготовку нашего подвала, чтобы он выглядел более презентабельно и комфортно, для меня в том числе. Раз уж людям так интересно смотреть на то, как я трахаюсь со своей мамой, значит это и будет гвоздем нашей программы. Такого плана у меня изначально не было, но это был приемлемый компромисс, тем более, что сексуальное напряжение мне все равно надо как-то снимать, а дрочить маминым телом в целом было приятнее, чем собственной рукой.

Чего у меня в планах не было и что оставалось большой проблемой, так это несгибаемый мамин характер. Да, клиентам нравится трахать женщин с характером, темпераментных и дерзких, вот только как сделать темпераментную и дерзкую еще и покорной?

Первое время нам пришлось обходиться тем, что есть. Мы выступали каждый вечер, дважды по выходным, и раз за разом собиралась неплохая такая группа зрителей. Наученный горьким опытом, маму я полностью не развязывал, давая ей, однако, достаточно свободы, чтобы сопротивляться и раззадоривать толпу, но не настолько, чтобы создавать таким образом проблемы с доступом к её рабочим отверстиям. Так если на вечер не планировалось орального секса, я снимал с мамы кляп и позволял ей ругаться на посетителей, умолять их о помощи и, конечно же, проклинать меня разными страшными словами. Небольшое сопротивление людей только заводило. Как-то раз мама исхитрилась плюнуть в лицо какого-то жирного, полуседого мужика, так он не только не обиделся, но еще даже больше возбудился и оставил потом щедрые чаевые.

В целом, структура наших выступлений была простая: в основном маму трахал я, но за определенные выплаты каждый гость мог получить какие-то свои радости: написать на её теле что-то оскорбительное, выдать мне конкретное пожелание куда и как её насиловать или, если позволяли средства и щедрость, ебать её самостоятельно в течение минуты на свой вкус и усмотрение. Особенно популярны были шлепки по маминой заднице: я шлепал её за каждые пять долларов, гость же мог шлепнуть за десять – им стоило дороже, так как они обычно не сдерживались и били от всей души.

Ну и конечно же продажа сувениров также приносила неплохие деньги: порванное и/или использованное мамино нижнее белье, фотографии на память, пропитанные маминым потом, слюной или другими какими выделениями кусочки ткани для отдельных ценителей, аудиозаписи стонов и многое другое.

Однако из-за маминой непокорности развивать бизнес было сложно: довольно проблематично сделать рекламу для групповых изнасилований, особенно в других городах. Да даже без этой проблемы большая часть потенциальных клиентов неизбежно терялась бы по причинам морали или опасений в соучастии чего-то противозаконного. Взятки представителям закона тоже были головной болью, и сжирали немалую часть потенциальной прибыли. А после особо успешных выступлений, когда маму насиловали слишком долго или слишком увлеченно, приходилось пропускать несколько дней подряд, пока её рабочие отверстия не восстановятся полностью. По моим подсчетам от всех этих факторов мы теряли порядка 80% ежемесячного дохода.

Решение пришло ко мне внезапно, и было, не побоюсь этого слова, гениальным. И, как и все гениальное, простым. Знаете, как сделать человеку хорошо? Для начала сделайте ему ужасно плохо, а потом – чуть-чуть лучше. Можно даже не возвращать все как было, просто сделать капельку лучше, чем оно было на самом дне, и вот человек вам уже искренне благодарен.

После очередного выступления, когда охранники помогли мне оттащить измученное мамино тело в ванную, я стал мыть его с особой нежностью и заботой, а когда мама немного пришла в себя, то попросил у нее прощение. Я рассказал ей, как мне жаль за все произошедшее и как мне, с моим заболеванием, все это поначалу казалось хорошей идеей, но теперь я вижу чудовищность своего проступка. Это была действительно долгая и проникновенная речь, над сочинением которой я трудился весь прошлый вечер.

Заплакать у меня не получилось, но я видел, что мои слова падают на благодатную почву. Характер у мамы был несгибаемый, но постоянные принудительные оргии и секс с собственным сыном все же разболтали её психику и сделали её более пластичной, податливой ко всей той ерунде, что я говорил. Как и всякая хорошая мать, она любила меня сильно и безусловно, и могла простить даже такое предательство. Могла и простила. Она всегда надеялась, что однажды мне станет лучше, и я стану нормальным.

Естественно, она стала предлагать варианты для нашего побега, но все они были нереалистичны, и я отметал их безжалостно. А потом предложил свой вариант. Никаких больше изнасилований, бесконечной череды грубых и жестоких членов, раздирающих в клочья её натруженные дырки, а вместо этого добровольный и страстный секс с любимым и заботливым сыном. Публике это понравится, а раз доходы будут оставаться прежними, то бандиты не будут против. Для себя они тоже могут найти и других бесплатных шлюх в городе, помоложе и покрасивше. В итоге это будет почти идеально.

Она думала долго, и я уже бояться начал, что откажется, но в конечном счете разум все же возобладал, и она согласилась попробовать мой вариант.

Сперва все это выглядело не очень впечатляюще, и маме явно некомфортно, например, было самой засовывать мой член себе в жопу и скакать на нем на глазах у десятков незнакомых людей, или же стоять передо мной на коленях с высунутым языком, пальцами растягивая свой рот пошире. И ей все еще было мерзко слушать их комментарии или терпеть их прикосновения к своему телу. Однако я был нежен и заботлив, активно ласкал её чувствительные места, так что медленно, но верно она оттаивала и проявляла все больше жизни во время наших выступлений. Сбежать она не пыталась, опасаясь за мою жизнь, а вот после полугода в подвале жить нормальной жизнью ей точно очень даже нравилось. Тем более, что мы теперь были людьми состоятельными, а доходы наши при этом продолжали расти. Вскоре мы даже смогли перенести нашу работу из подвала в выкупленный мной небольшой бар, где посреди зала была оборудована небольшая круглая сцена.

Как только мама освоилась в нашей новой реальности, и секс с родным сыном на глазах у кучки извращенцев перестал быть для нее чем-то необычным, я перешел к следующей части плана. Я рассказал, а точнее соврал маме о том, как недовольны нами бандиты, как уровень доходов начал снижаться и как мне грозятся отрезать палец для мотивации. Естественно, во избежание такого исхода нам нужно было улучшать качество шоу, и именно этим мы и занялись.

Наши выступления стали более артистичными, более страстными. Мама теперь старалась принимать такие позы, чтобы зрители могли рассмотреть все в самом лучшем виде и могли быть уверены, что мой член действительно входит в ее отверстия, а моя сперма действительно попадает ей в рот. Мы стали чаще менять позы, использовать игрушки, наряжать маму в различные тематические наряды и вновь вернулись к практике приема пожеланий за дополнительные пожертвования.

Мы оба стали регулярно заниматься спортом и посещать косметолога, чтобы привести наши тела в более эстетичный вид. На день рождение мамы я подарил ей услуги пластического хирурга, который подкачал ей губы и сделал весьма впечатляющие сиськи, которые мама впоследствии, уже на мой день рождения, украсила колечками пирсинга. От этого её соски стали ещё более чувствительными, она теперь покрывалась мурашками уже от одного только прикосновения к ним, что очень нравилось нашим клиентам.

На сцену мама теперь заползала на четвереньках, пока я тянул её вперед на поводке, после чего она целовала мне ноги, выгибала спинку и начинала призывно вилять своей задницей, демонстрируя мне и зрителям вставленную анальную пробку. Пока я принимал заявки, она шлепала себя, облизывала полный губы, играла со своими сосочками, посасывала собственные пальчики и вообще всячески заводила народ. Особенно им нравилось, когда она говорила что-нибудь грязное, типа:

– Я была сегодня очень плохой мамочкой, думала о члене моего сына ве-есь день. Представляла, как я буду скакать на нем своей попочкой, как буду сладко облизывать его языком и массировать своими пухлыми губками. Пожалуйста, дорогой, трахни свою мамочку, сделай её порванным дырочкам хорошо.

Ну или:

– Давай поцелую тебя перед сном, моя радость, поборемся немного нашими языками, поиграемся. Если ты выиграешь, я дам тебе пососать мамины сисечки, помять мою мягкую попочку. Только дай маме обнять твоего дружка своей писечкой, показать, как сильно она тебя любит.

Но больше всего публику заводило, когда она упрашивала меня сделать её беременной:

– Натяни мамину писечку на свой член, родной мой, вставь мне поглубже. Я хочу тебя внутри. Я хочу, чтобы ты снова сделал меня мамочкой, посадил ребеночка в мой животик.

О том, что мама на противозачаточных зрители, как правило, не догадывались, ну или были рады обмануться. Сеансы оплодотворения у нас были популярнее даже, чем окончания на лицо.

Разумеется, все в городе знали, чем мы зарабатываем себе на жизнь и на удобства, шептались у нас за спинами, показывали пальцем. Но тут мамин сильный характер даже пошел на пользу нашему делу, и она демонстративно сделала на плече татуировку с моим именем в сердечке, а чуть позже согласилась доработать эту татуировку и сделать контуры этого сердечка оплавленными, словно она тает. Ну а гости нашего заведения смогли увидеть и особенные мамины татуировки, которые я уговорил её сделать:

Татуировка на спине, простая, но крупная надпись «Трахалась с собственным сыном» сверху, а дальше череда палочек-отметок, символизирующих количество. Всего этих отметок было чуть больше сотни, на всю мамину спину, до самой задницы. Трахались мы, конечно, побольше этого, но и так выглядело впечатляюще.

Татуировка «семейная собственность» у нее на лобке.

Отпечаток моей ладони у нее на правой ягодице.

Капелька на левой щеке.

Кольцо с моим именем вокруг шеи.

Ну и конечно надпись на бедре, специально для наших фанатов «Если ты можешь это прочитать, ты можешь меня потрогать».

Со временем мы с мамой изучили тела друг друга в совершенстве, и каждый вечер устраивали перед нашими гостями настоящее шоу на 2-3 часа, трахаясь с упоением и подлинной страстью. По выходным мы делали это дважды, а по праздникам давали сразу три представления за сутки, устраивая порой небольшой тематический спектакль. На новый год моим подарком была мамина попка, перевязанная бантиком, в международный женский день я случайно узнавал, что моя мама проститутка, а на Хэллоуин я был озабоченным зомби, «насилующим» мою маму во все отверстия – публика была в восторге. Иногда мы занимались сексом и просто так, у себя дома, пока никто не видит, и мама в эти моменты говорила, что любит меня, а я врал ей о том, что тоже ее люблю.

По итогу двух лет у меня был значительный и достаточно стабильный источник дохода, и как бонус – регулярный секс с приятного вида женщиной. Самое время подумать о расширении моего бизнеса.

__________________________

Примечание автора: данный рассказ написан на заказ, с учетом пожеланий заказчика. Хотите получить свой рассказ, в том числе и для индивидуального чтения – пишите мне в личные сообщения, обсудим ваши пожелания. Ничего святого, ничего запретного.