Глава 24

Тридцать минут спустя, когда я спускался в метро, на моем лице была глупая ухмылка, а в голове крутились воспоминания о самом потрясающем опыте в моей жизни. Я ехал в грохочущем вагоне и вспоминал последнее, что сказала мне Брук, когда я выходил из ее офиса. Она заключила меня в теплые объятия и глубоко поцеловала, а затем прошептала мне на ухо, пока я смотрел на очаровательную малышку Эву, свернувшуюся калачиком под одеялом на диване и задремавшую в кабинете.

— Ты переспишь с другой женщиной из твоего здания, это твое задание на этот месяц, — я почувствовал, как ее губы растянулись в улыбке, когда она целовала мою шею. — А если ты сможешь заняться сексом втроем с двумя из них... то тогда ты получишь особое удовольствие, когда мы встретимся в следующий раз.

Она отпустила меня и вручила мне небольшой конверт, подмигнув, а затем закрыла за мной дверь. Повернувшись, я увидела, что в офисе нет никого, кроме секретарши Брук. Миниатюрная брюнетка сидела в своем кресле, сложив руки на коленях, щеки были насыщенного красного цвета в тусклом офисном свете. Я почувствовал, как меня захлестнула волна смущения, когда я понял, что она, должно быть, все слышала; женщина, казалось, не могла встретиться со мной глазами.

Я быстро направился к лифту, не желая затягивать неловкий момент, и едва успел услышать шепот женщины, когда уходил.

— Увидимся в следующем месяце, мистер Уитакер, — я повернулся, чтобы помахать рукой, и она снова смущенно опустила голову, волосы упали ей на лицо.

В лифте я открыл конверт и обнаружил внутри чек. Это был чек за месяц работы за минимальную зарплату, и я уставился на ужасающе маленькую сумму денег и почувствовал нервное покалывание. Я понятия не имел, как мне протянуть эти небольшие деньги в течение следующего месяца. Как люди выживают на такие маленькие деньги и при этом платят за квартиру, едят и оплачивают счета?

Я остановился в банке и положил чек на депозит. Крошечный баланс не давал мне покоя, и пока я шел в ресторан Pho, чтобы поужинать поздно вечером, я мысленно подсчитывал все свои будущие расходы. Мне придется проявить немного изобретательности, поскольку нынешней суммы денег, скорее всего, не хватит, чтобы каждый месяц сводить концы с концами. Два школьных учебника, которые я должен был купить, почти уничтожили бы меня, оставив немного на еду и прочие мелочи.

Размышляя над этой проблемой, я вошел в здание. Когда я отпирал дверь, до моих ушей донесся звук из подвала, и я подошел к двери, чтобы прислушаться. До меня донеслись два голоса, и я узнал их оба. Сквозь болтовню прорвался звук грохочущей электронной музыки; затем он оборвался, когда Моник продолжила.

— Отличный ритм, — сказала маленькая темнокожая женщина, — мне нравится, как он обрывается на секунду. Ты не возражаешь, если я напишу несколько текстов? Это меня вдохновляет.

— Я бы с удовольствием, — сказала Клара. — У меня нет склонности к текстам, я пробовала.

— И тебе нужно новое имя, если ты появишься на облаке и скажешь, что тебя зовут DJ Minny, или как угодно, тебя тут же засмеют. Дай мне подумать об этом. Может быть, я смогу что-нибудь придумать.

— Коннор был так добр, что позволил мне остаться здесь, — сказала Клара, — я хочу побыстрее отплатить ему, если смогу. Завтра я собираюсь занести кассету в несколько клубов.

— Подожди с этим, — сказала Моник, — ты хороша, но пока еще немного грубовата. Если ты начнешь прямо сейчас, люди слишком быстро составят мнение о твоей музыке. Дай себе неделю или две, почитай те книги, о которых я говорила. Мои друзья-диджеи присягают на них.

— Обязательно, — сказала Клара, и я услышал улыбку и искреннюю теплоту в ее голосе: — Еще раз спасибо.

— Если ты живешь в этом здании, ты — семья, — сказала Моник, — мы помогаем друг другу.

— Это удивительное место, — сказала Клара. — Все женщины кажутся прекрасными.

— Да, сначала мне показалось это странным. Как хорошо я со всеми лажу. Но, видимо, хозяин знает, что делает.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Клара, и я обнаружил, что слушаю очень внимательно.

— Около четырех лет назад меня завербовали жить в этом здании; все женщины здесь такие. Это было безумие, риэлтор просто позвонила мне ни с того ни с сего и спросила, не хочу ли я переехать в дом с контролем аренды. Когда я спросила, почему именно я, она ответила, что это из-за моего творческого духа и жажды жизни. Она сказала, что я была примером, которому другие стремились подражать. Я помню это так ясно – это было так странно. Меня волновало только то, что я получаю большую квартиру за половину арендной платы.

— Это отличная сделка, — сказала Клара, — и отличные соседи.

— Да, самые лучшие, — сказала Моник, — кстати, пойдем, я познакомлю тебя с Солой. Она с удовольствием послушает твои треки. У тебя есть SoundCloud?

Я услышал, как пара ног ступила на стальную лестницу наверх, и быстро зашел в свою квартиру, не желая быть пойманным за подслушиванием. Я проскользнул на свое место и услышал, как две женщины болтают, направляясь наверх к Соле.

Двадцать минут спустя до меня донесся гулкий пульс музыки Клары, а также резкий аромат травяного дыма. Сюда же доносился смех, и у меня потеплело на сердце от того, что все женщины ладят друг с другом и хорошо проводят время. Я позволил этому звуку успокоить мои переживания, пока я доставал учебники и пытался позаниматься. Это было невозможно, и я упал в кровать, мечтая о Брук и Эве, вместе, и обо всех тех непристойностях, которые я все еще хотел с ними делать.

***

Занятия на следующий день были короткими, преподаватели и студенты в основном рано ушли на выходные. Ходить на занятия становилось все легче и легче; с течением времени мой уровень тревожности стал гораздо более управляемым. Материал становился все труднее и труднее, и это только способствовало тому, что я еще больше увлекался им. Я люблю учиться и поглощал все, чему меня учили, не только на занятиях, но и дома.

Когда я во второй половине дня вернулся в здание, то обнаружил Джию в холле, которая, казалось, проверяла почтовый ящик, но она бросила это занятие, как только я переступил порог.

— Как раз тот человек, которого я хотела увидеть! — сказала она, когда я вошел. — Ты знаешь, эта чертова лампочка так мешает... Я подумала, не мог бы ты прийти... исправить у меня, сегодня вечером? У меня в духовке готовится жаркое, и я буду рада тебя накормить.

Румянец на ее щеках и желание, пляшущее в ее глазах, не оставляли сомнений в том, какого рода исправления она ищет. Я уже готов был ухватиться за это предложение, но тут мое сердце упало, когда я понял, что у меня уже есть планы.

— Прости, — сказал я, и ее лицо нахмурилось от разочарования, — у меня уже есть планы.

— С... Элизабет? — спросила она, ее щеки вспыхнули красным, когда она прикусила нижнюю губу.

— Нет, — сказал я, усмехаясь. — Милли, на третьем этаже.

— О! — удивилась Джиа. — Я собиралась сказать, что если это с Элизабет, то, возможно, мы могли бы... но нет, ты идешь к Милли! О, это хорошая новость! Бедная женщина такая странная, и немного человеческого общения пойдет ей на пользу. Я должна была подумать об этом неделю назад! Я бы сломала что-нибудь, чтобы ты починил!

Я усмехнулся, когда она пошла в свою квартиру:

— Что ты имела в виду, говоря о вас с Элизабет? — спросил я, сгорая от любопытства.

— О, ничего, просто кое-что, о чем мы говорили на днях, — сказала Джиа, открывая дверь своей квартиры и входя внутрь. — Хорошо проведи вечер с Милли... и будь терпелив. У нее есть некоторые... странности.

Подмигнув напоследок, она захлопнула дверь, оставив меня немного растерянным и безотчетно возбужденным. Я заскочил в душ, тщательно вымылся, как велела Милли, а затем переоделся в чистую одежду, взял свою сумку с инструментами и отправился в ее квартиру.

Глава 25

Я стоял перед ее дверью и смотрел на свой телефон, следя за временем, пока оно не перевалило за 6:30 вечера. Затем я постучал дважды и стал ждать. Я слышал, как Милли подошла к двери с другой стороны и как она повернула замок один, два, три раза. Затем трижды повернула ручку двери, прежде чем открыть ее.

Она стояла передо мной чуть сгорбившись, ее высокая фигура была согнута, длинные каштановые волосы скрывали большую часть ее черт. Ее глаза окинули меня с головы до ног, прежде чем она сделала последний кивок, как будто я прошел ее проверку.

— Вы приняли душ, — сказала она не вопросом, а утверждением, — и полностью выполнили мои указания. Оставьте инструменты в коридоре.

— Хорошо, — сказал я, немного позабавленный ее странными манерами.

Я поставил сумку с инструментами в коридоре и шагнул внутрь, когда она открыла дверь. Пока она трижды поворачивала ручку и замок, я рассматривал ее небольшое жилище.

Она была оформлена почти в точности так, как я себе представлял, с минимальной мебелью и минимальным количеством цветов. Все было в идеальном состоянии, а поверхности блестели, как будто их ежедневно протирали.

Когда дверь была окончательно закрыта, я обратился к ней:

— Где проблема, которую Вы просили меня решить?

Вместо ответа она долго стояла и смотрела на меня, нервно сжимая пальцы на животе. Затем она пригнула голову, слегка покачивая ею, и подошла к стулу.

Казалось, у нее из-за чего-то сдали нервы, и она какое-то время сидела, пока я неловко стоял, прежде чем она начала говорить. Ее слова были нерешительными.

— Я... подслушала, как Джиа и Элизабет говорили на днях о том, как... полезны Вы были для них... Я... подумала, не могли бы Вы оказать мне такую же... помощь.

Я стоял ошеломленный в течение долгого момента, не зная, что сказать. Она прятала от меня свое лицо, и я не мог видеть ее выражения, но я видел напряжение в ее плечах, как у человека, который ожидает, что в любой момент на него обрушится сильный удар.

— Я подумала, что Вы можете не захотеть, поэтому решила заманить вас деньгами. Тысяча долларов лежит рядом с дверью в конверте. Пожалуйста, возьмите их и уходите, это все было ошибкой, Вы считаете меня отвратительной и уродливой. Мне очень жаль.

Впервые в ее словах сквозили настоящие эмоции. Я мог почувствовать глубокую боль печали и одиночества в ней. Это был близнец того, в чем я погряз последние четыре года или даже больше. Тревога, смущение, отсутствие комфорта в окружении других — все это было мне так знакомо, что впервые я увидел путь вперед вместе с ней.

Если бы не время, проведенное с Эвой и Брук накануне вечером, я, возможно, не обратил бы внимания на признаки, но сейчас я увидел их. Щеки Милли раскраснелись, и я мог различить твердость ее больших сосков, давящих на свободный топ изнутри.

Я видел в ней желание, но также страх отказа и ненависть к себе. Она не считала себя привлекательной и воплотила это убеждение в жизнь своей плохой стрижкой, мешковатой неопрятной одеждой и позой. Несмотря на то, что все это скрывало женщину, я все еще мог видеть в ней блеск, который только и ждал, чтобы раскрыться, как неограненный драгоценный камень.

Я шагнул вперед, пока не оказался прямо перед ней. Она была вынуждена откинуть голову назад, чтобы посмотреть на меня. Ее очки в толстой оправе несколько скрывали бледно-голубую красоту ее глаз. Она была испуганной голубкой, отчаянно жаждущей связи и близости, но в то же время боящейся этого. Уверенность, которую я испытывал в том, как вести ее к тому, чего, как я знал, она хотела, была пьянящим чувством, и я обнаружил, что мне это нравится.

— Ты думаешь, я не нахожу тебя привлекательной? — спросил я, и когда она открыла рот, чтобы заговорить, я покачал головой, и она медленно закрыла его, глядя на меня расширенными глазами.

— Мне не нужны твои деньги, — сказал я честно, я не стал бы брать их за это, — и если я решил быть с тобой... как с Элизабет и Джией, то это потому, что я хочу этого, и потому, что ты хочешь этого, и ничто другое не имеет значения. — Я потянулся вниз и нежно провел пальцем по ее щеке, она сначала вздрогнула, потом вздрогнула, принимая прикосновение, закрыв глаза, чтобы насладиться им. — И я считал тебя красивой с того момента, как впервые увидел тебя.

— Ха! — насмешливо сказала она, качая головой, как бы говоря: “нет”, и отстраняясь.

— Я думаю, что ты сексуальна даже сейчас, — сказал я, блуждая глазами по ее телу, позволяя ей увидеть, как я оценил тело, которое она пыталась спрятать под своей мешковатой одеждой.

— Ты так не считаешь, — сказала она, но ее голос дрожал, глаза расширились, и я увидел в ней надежду на то, что она ошибается, и страх перед этим.

Мой взгляд остановился на ней, и я потянулся вниз и расстегнул ремень.

Она сделала глубокий вдох и задержала его. Она смотрела на мои руки, которые медленно расстегивали каждую пуговицу моих джинсов, и, наконец, медленно выдохнула, когда я вытащил свой твердый член на волю.

Смотря на него расширенными глазами, дыша неровно и глубоко, Милли неуверенно протянула одну руку вверх, а затем опустила ее на колени.

— Потрогай его, — сказал я, мой тон был не властным, а мягким и успокаивающим, соблазнительным.

Она посмотрела мне в глаза, потом снова вниз, на мой твердый стояк, и снова медленно и неуверенно потянулась рукой вверх. Когда ее нежные пальцы провели по его бочку, я вздрогнул от удовольствия, почувствовав прохладное прикосновение. Она начала гладить и усмехнулась, снова посмотрев на меня, ее улыбка стала шире, когда она увидела выражение удовольствия на моем лице.

Затем она, казалось, вспомнила себя, ее лицо покраснело, и она посмотрела вниз. Ее рука сомкнулась вокруг моего члена, пальцы взяли его в обхват, на пробу. Меня успокоило то, что даже несмотря на свою застенчивость и смущение, она не ослабила хватку на моем члене.

Я стоял, неподвижно и тихо, пока женщина расслаблялась. Медленно ее голова сдвинулась назад, чтобы посмотреть на мой член, пока ее пальцы сжимали его ствол.

Затем она экспериментально провела пальцами по его длине. Я издал тихий вздох удовольствия, а она посмотрела вверх с небольшой ухмылкой, затем снова вниз на мой член. Ее вторая рука присоединилась к первой, исследуя его длину. Когда вторая рука протянулась к члену, Милли понемногу расслабилась, ее очарование им отодвинуло на второй план ее застенчивость, тревогу или то, с чем она боролась.

— Обхвати его пальцами... нежно... — мой голос был нежным шепотом, и все же Милли вздрогнула, когда тишина была нарушена. Она обхватила пальцами ствол и прикусила нижнюю губу: — Теперь медленно поглаживай ствол вверх и вниз... осторожно, не растягивая кожу... да, вот так.

Я застонал от удовольствия, и Милли задрожала от радости, на ее губах появилась натянутая улыбка, когда она продолжала медленно поглаживать мой член. Она смотрела на бусинку прозрачной спермы, которая сочилась из кончика и скапливалась прямо под ним. Начав медленно и неуверенно, она все больше осваивалась с движениями и через минуту уже гладила мой член нежно, но уверенными руками.

Я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть ее. За завесой темных волос она была довольно симпатичной, с большими глазами и пухлыми сочными губами. Ее тело прикрывала громоздкая одежда, но, насколько я мог судить, у нее были невероятные изгибы.

Все, что я хотел сделать, это засунуть свой член, страстно желая ощутить сладкое ощущение ее горячего влажного рта. Но я знал, что это последнее, что я должен делать. Милли расслаблялась с каждой секундой все больше и больше, но я видел, что малейшая мелочь может напугать ее, заставив снова броситься в защиту. Вместо этого я стоял неподвижно, позволяя наслаждению, которое она дарила мне, омывать меня.

— Это очень приятно, — сказал я, мой голос слегка дрожал, когда я почувствовал приближение оргазма.

— Это такое странное ощущение... кожа такая мягкая и гладкая... но под ней всё так твердо... и он... больше, чем я думала.

Она прикусила нижнюю губу, и я увидел, что она хочет попробовать его на вкус, но ее тревога поспешила остановить ее.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я кончу, — сказал я, пока ее рука продолжала гладить меня, заставляя мои пальцы ног подгибаться от удовольствия.

— Так хорошо? — спросила она удивленно, на ее лице появилась довольная улыбка, когда она посмотрела на меня.

— О, да! Кончаю...!

Она дернулась назад в удивлении, когда первая струя перламутровой жидкости попала на ее мешковатый топ, но она не прекратила поглаживания, ее пальцы сжались, выдаивая мою сперму еще сильнее, чтобы она брызгала снова и снова.

— О! — сказала она, когда малафья вырвалась наружу.

Я содрогался всем телом, колени дрожали, тело пылало от удовольствия, когда последние выплески обрушились на нее. Глаза Милли округлились, дыхание участилось, когда она опустила взгляд на свой топ, проводя пальцем по сперме, залившей его. Мой член запульсировал в ее руке, когда я увидел, как она поднесла палец к губам и потянулась языком, пробуя мою сперму.

Она тут же отпрянула назад с гримасой отвращения, что вызвало у меня усмешку.

— Это невкусно, — сказала она, качая головой, но ее взгляд не отрывался от моего члена, и она слегка удивилась, когда он дернулся. — Как будто он живой... — сказала она себе, прикусив нижнюю губу и крепко сжав бедра.

Глава 26

Потянувшись вниз, я поднял женщину на ноги. Она легко поднялась и последовала за мной в свою маленькую спальню. Комната отличалась от остальной квартиры, в ней царила красочная, домашняя атмосфера, и я почувствовал, как она начала нервничать, когда я вошел в помещение.

Я остановился рядом с кроватью и повернулся к ней, протянул руку и коснулся ее щеки. Я притянул ее губы к своим и почувствовал, как она заколебалась на секунду, прежде чем поддаться. Первый поцелуй был неуверенным и робким, ее губы были неловкими и жесткими. Затем, когда я притянул ее ближе, чувствуя, как ее невероятное тело прижимается ко мне, она расслабилась в поцелуе. С ее губ сорвался стон удовольствия, и я почувствовал, как она подняла руки, ощупывая мышцы моей спины.

Проведя руками по ее спине, я добрался до подола ее топа и начал задирать его вверх. Она сразу же напряглась в моих руках, но я работал медленно, и она расслабилась, когда я стянул тяжелый топ через голову и опустил его на пол рядом с ней.

Зрелище, открывшееся моим глазам, не было похоже на то, чего я ожидал. Под шатром топа скрывался стройный плоский животик и узкая талия, а над ними — самая невероятно большая грудь, которую я когда-либо видел. На ней не было лифчика, чтобы поддержать ее; вместо этого она была стянута эластичным топом.

Пока я смотрел, Милли прикрыла груди обеими руками, глядя вниз и гримасничая.

— Они такие отвратительные, — сказала она, и мое сердце оборвалось, услышав ненависть к себе в ее голосе. — Я бы сделала операцию, чтобы уменьшить их, но мысль о том, чтобы ложиться под скальпель, приводит меня в ужас.

Она начала путаться, поэтому я провел пальцем по ее губам, а затем наклонил ее подбородок вверх, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— У меня совсем другое мнение о них, — сказал я и позволил ей увидеть искреннее желание и признательность, которые я испытывал к ее невероятным сиськам, когда стянул эластичный топ.

Массивные мягкие груди вывалились на свободу, а она держала руки опущенными, прикусив нижнюю губу, с выражением смущенного удовольствия на лице, пока я любовался этим небесным зрелищем. Захватывающие дух выпуклостьи свисали вниз, увенчанные бледно-розовыми ареолами и большими втянутыми сосками. Я услышал тихий вздох Милли и, подняв глаза, увидел, что она смотрит на мой член, который снова стал твердым как камень, пока я любовался ее телом.

Она улыбнулась мне, и я протянул руку и провел нежными пальцами по боковой стороне одной груди и ниже, обхватывая и приподнимая ее, наслаждаясь ощущением того, как мои пальцы погружаются в мягкую плоть. Милли прикусила нижнюю губу, и я не удержался, шагнул вперед и поцеловал ее. Я нежно массировал грудь, слегка перекатывая ее сосок между большим и указательным пальцами, чувствуя, как он напрягается.

Страсть наших поцелуев усилилась, и женщина снова начала расслабляться. Я прижал ее к кровати и начал стягивать брюки, чувствуя, как она дрожит в предвкушении, когда я медленно расстегиваю каждую пуговицу.

Когда я целовал ее в шею, Милли мурлыкала. Затем я притянул одну из ее массивных грудей к своим губам и втянул большой сосок в рот, дразня его языком и сильно посасывая. Моя рука скользнула между ее бедер, и она раздвинула их в нетерпении для моих ищущих пальцев. Ее ноги были скользкими от влаги, и я обнаружил идеально лысую киску, ждущую моего прикосновения.

— Охххх! — Она застонала, когда мои пальцы затанцевали вверх и вниз по ее внешним губам, слегка касаясь ее клитора.

Я погрузил палец в ее медовую дырочку и почувствовал, как ее внутренние губы разошлись. Мои губы снова нашли её, наши языки заплясали, когда я ввел в её киску палец. Она вздрогнула, когда я нащупал шершавую точку ее возбуждения.

Затем я высунул пальцы и медленными круговыми движениями стал дразнить ее клитор.

Было трудно сосредоточиться. Невероятное тело и невинность этой женщины сводили меня с ума. Я делал все, чтобы не ворваться в нее сразу же своим пульсирующим членом. Я чувствовал, что ей нужно, чтобы все происходило медленно.

Читая ее тело, я чувствовал, что она приближается к оргазму, ее клитор напрягся и стал твердым под моими дразнящими пальцами. Поцеловав еще раз ее шею, я двинулся вниз по ее телу. Милли подняла голову, расфокусировав глаза от удовольствия, но нервничая по поводу того, что я планирую делать дальше. Я смотрел ей в глаза, целуя ее живот, чувствуя, как с каждой секундой растет ее самосознание и беспокойство.

Она потянулась вниз, чтобы остановить меня или замедлить; я не был уверен зачем, но затем мой язык соприкоснулся с ее твердым клитором, и она вскрикнула от удовольствия. Ее руки сжимали простыни в узлы, а бедра качались, вжимая ее киску в мой рот.

Я лизал, ласкал и дразнил ее медленно. Поднимая ее все выше и выше, все ближе и ближе к точке разрядки, но никогда не переступая через край.

— Пожалуйста, — взмолилась она через несколько минут возвышенной пытки. — Пожалуйста... Мне нужно это... Я хочу тебя... в себе.

Это были слова, которых я ждал. Она наконец-то подчинилась желаниям, которые, как я знал, скрывались в ней. Я пополз вверх над ее телом, мой член раскачивался подо мной. Милли смотрела на него с восхищением.

Она все еще смотрела, когда я взял его за основание и провел толстой головкой вверх и вниз по губам ее влажной киски, смазывая его своими соками.

Ее тело напряглось, когда я ввел в нее головку члена. Я был вынужден остановить свое продвижение, ее невероятная тугость обжалась вокруг моего члена. Она была тугой, как девственница, судя по ее кряхтению и дрожи, когда я неглубоко вводил в нее свой член, с каждым толчком продвигаясь немного глубже, заставляя её глубоко дышать. Она выглядела почти страдающей, но когда я остановился, позволяя ей расслабиться с моим вторгшимся членом внутри, она застонала в знак протеста и потянулась вниз, чтобы схватить меня за задницу, очень медленно втягивая меня глубже.

— Такой большой... Я и не мечтала... Я чувствую каждый дюйм его во мне... Я... Я кончаю!

Мой член был едва ли наполовину в тугой дырочке этой милфы, но я почувствовал, как она дрожит подо мной. Все ее мышцы спазмировали, и она свернулась калачиком, пальцы впились в мою плоть почти до боли.

— ННННГГХХХНГХУУУУУУУУУУГХПХ!!!!!! — вскрикнула она, ее глаза плотно закрылись.

Я чуть не кончил прямо тогда, ощущение того, как стенки ее влагалища дрожат вокруг моего члена, было таким восхитительным. Еще более невероятным было зрелище ее массивных грудей, которые колыхались, когда она дрожала, лежа подо мной.

Через пару секунд успокаивающего дыхания глаза Милли открылись, и я увидел в них нечто совершенно новое. Исчезли нерешительность и смущение, а ее застенчивая улыбка становилась все более соблазнительной. Она притянула меня к себе в страстном поцелуе, и я почувствовал, как она напрягает свои кегельные мышцы и массирует мой член своей киской. Поток ее соков вводил мой член все глубже и глубже, и вскоре я был полностью погружен в ее небесную тесноту.

— Трахни меня, красавчик, — сказала она между поцелуями. — Сильно... пожалуйста!

Мои руки взялись за ее задницу, и я глубоко погрузил свой член в нее, потом, вытягивая его, пока внутри нее не осталась только головка. Мне понравился ее печальный стон, когда я вышел из ее тела, а затем стон чистого удовольствия, когда я снова сильно вошел в нее.

Я потерял себя в этом моменте. Мои руки исследовали все ее тело, проявляя особый интерес к ее массивным грудям. Но это было второстепенно по сравнению с непосредственностью и потребностью, которые я испытывал, вбиваясь в нее снова и снова. Похоть вытеснила все остальные мысли и контроль.

Милли была так же потеряна в занятиях любовью, как и я. Я почувствовал, как она вздрогнула подо мной, когда ее настиг небольшой оргазм. Затем мой член запульсировал, и она кивнула, втягивая меня глубже в себя, когда почувствовала первый взрыв спермы глубоко в своем лоне.

— Я чувствую это! — шипела она. — Ебаный ад... это так горячо... м-м-м.

Мы перекатились на бок, пока я переводил дыхание. Мы оба покрылись потом и застенчиво улыбались друг другу. Я провел рукой по ее боку и почувствовал идеальную выпуклость от талии к бедру, а затем вниз по бедру. Я вздрогнул, когда почувствовал, как ее пальцы провели по моему смазанному спермой члену.

— Это было так... легко, — сказала Милли с легким удивлением в голосе. — Почему мне так удобно с тобой? Я пробовала... это раньше, но у меня никогда не получалось. Обычно я застываю и выбегаю из комнаты.

Мои пальцы слегка прошлись по ее спине, и я поцеловал ее в лоб.

— Ты была великолепна, — сказал я ей в волосы, — я видел, как тебе было тяжело. У нас есть химия, это помогает, и я не торопил события, возможно, это помогло. Я сам страдаю от тревоги и знаю, на что это может быть похоже. Я просто пытался поставить себя на твое место.

— Спасибо, — сказала она, подняла голову и поцеловала меня.

Ее мягкие губы пронзили меня, и я почувствовал, как мой член запульсировал в ее руке, а она усмехнулась в поцелуе и отстранилась.

— Похоже, ты еще не закончил, — она посмотрела вниз на мой член в своей руке и облизала губы, затем слегка покачала головой. — Есть еще вещи, которые я хочу попробовать... как то, что ты сделал для меня... своим ртом... но не сейчас..... Прости.

— Тебе не нужно извиняться, — сказал я, усмехаясь и снова притягивая ее в поцелуй, — но если ты действительно хочешь, у меня есть идея.

— Что? — спросила она с выражением одновременно взволнованным и застенчивым.

Я встал и потянул ее за собой, наслаждаясь невероятным зрелищем колыхания ее грудей. Она поймала мой взгляд и покраснела.

— Мне нравится, когда ты так смотришь на меня, — застенчиво сказала она, — это заставляет меня чувствовать себя красивой.

— Ты прекрасна, — сказал я, — если бы ты только могла увидеть себя моими глазами.

Я потянул ее в ванную, и она с готовностью запрыгнула в нее, включила воду и отрегулировала температуру. Я шагнул в кабинку и почувствовал, как меня ласкает небесная влажная плоть, когда Милли прижалась к моей спине.

У нее было какое-то цветочное средство для мытья тела, и я выдавил на него каплю и повернулся. Я улыбался ей, медленно проводя руками вверх и вниз по ее телу, намыливая ее и делая паузы, чтобы поцеловать ее. Я потратил гораздо больше времени, чем нужно, массируя ее грудь, втирая мыло в кожу, пощипывая и потягивая ее соски.

Мои руки на ее теле довели нас обоих до исступления. В мгновение ока я развернул ее, наклонил и прижал к холодной плитке, вгоняя свой член в ее киску сзади. Я держал ее за бедра обеими руками и сильно долбил ее, пока она хрюкала от удовольствия.

Потянувшись вверх, я взял в руки большую горсть ее массивных сисек и массировал ими ее тело, чувствуя, как она скользит по мне вверх и вниз.

Она умоляла снова показать, как я кончаю, пыхтя, что чуть не кончила в гостиной от одного этого зрелища. Я согласился, поставив ее на колени, и вода брызгала вокруг нас, попадая на мою спину.

Ее волосы были убраны назад, и она облизывала свои толстые губы, прижимая к себе массивные груди. Эта женщина выглядела как богиня секса, и я не представлял, как она вообще могла считать себя непривлекательной.

Когда я выпустил канаты спермы на эти великолепные груди, она вздохнула от удовольствия и снова попробовала мою сперму, на этот раз слизывая ее с одной из своих сисек. В выражении ее лица почти не было такого отвращения, оно выглядело скорее любопытным.

Мы привели себя в порядок и вышли из душа, все еще не в силах отпустить друг друга. Наши поцелуи и прикосновения продолжались, пока мы вытирали друг друга полотенцем. Затем мы упали на ее большую кровать и обнялись под одеялом. Мой член все еще подергивался от напряжения, но я не хотел форсировать события с Милли и сказал ей, что в следующий раз, когда я приду, я позволю ей научиться делать минет. Довольно большая жертва с моей стороны.

Она была довольна этим и заснула с небольшой улыбкой на губах. Я отключился несколько минут спустя, обессиленный и довольный тем, как прошла ночь.