Хладный утёс

Бывшая королева Севера лежала на груди чернокожего мужчины из другого мира. Здесь она никогда не видела мужчин с такой кожей и, откровенно говоря, боялась его поначалу. Однако, Хозяин приказал ей прийти к нему и ублажить его. Преодолев свой страх, Зейдали провела с ним ночь, и эта ночь оказалась полна удовольствия в том числе и для неё. Потом была ещё и ещё одна, а потом вдруг им устроили свадьбу.

Вообще, конечно, говорить о свадьбе их, находящихся фактически в положении рабов, было смешно. Однако, своё чисто формальное «да», непонятно для кого произнесённое вслух, она говорила от души. Никто и никогда ещё не был с ней так нежен и добр, как этот чёрный гигант. Он подавал ей руки на лестницах, оберегал от падений и углов, помогал надеть пальто и застёгивал платье. Вот, и сейчас, после «первой брачной ночи» его руки нежно гладили её волосы, а она мурлыкала у него на плече.

Что-то менялось в Долине Шипов. Начались свадьбы, которых не было уже два года – с момента возвращения Беала. Снова стали рождаться дети – человеческие дети, а не ужасные монстры. Многие женщины выходили из инкубатора чтобы снова видеть свет. Да, они оставались рабынями, как и мужчины – рабами, но они снова начинали жить. Причём, жить даже лучше, чем до порабощения – теперь у них всегда была еда, одежда, защита. Всё это теперь делалось централизованно и раздавалось по необходимости, которую Хозяин всегда знал.

Её дочь, Меркали, родила уже двоих мальчиков и теперь носила под сердцем третьего ребёнка. Беал знал своё дело. Мальчики сразу, от рождения, были членами Гнезда – для них это было не рабством, а естественным ходом вещей. Так же как другие дети учились ходить и говорить, эти учились сразу видеть и слышать глазами других, быть везде одновременно. Невеста Беала, Лаэелита ал Моэрт из Срединных земель также носила в животе дитя. Правда, её срок был очень мал, и Беал запланировал свадьбу так, что живот не должен был быть заметен. Возможно, именно с этим было связано и то, что теперь другим тоже разрешено и даже поощряется иметь детей.

Инкубатор, впрочем, тоже не опустел, как и бордели. По каким критериям Хозяин отбирал женщин, которым было разрешено иметь детей, Зейдали не знала. Но, те, кто под эти критерии не подходил – ублажали мужчин в борделях если вышли фигурой и лицом. А если не вышли – по-прежнему рожали монстров в инкубаторе. Зейдали была рада, что ей разрешили завести ребёнка, пусть даже от этого чернокожего. Да и что значит «пусть даже»? Она будет счастлива, если сын (а что будет сын – она почему-то даже не сомневалась) будет похож на отца.

Были и ещё изменения. Льеза, бывшая дочь мэра Чистых вод, которого Зейдали когда-то соблазнила, родила новых монстров. Сейчас она ходила с ними по Хладному утёсу. Двое из первого приплода, возрастом в год, ходили за ней, держась за подол её платья, как дети. Ещё один, из второго, трёх месяцев от роду, кормился из её груди. И, судя по её растущему животу, скоро должны были подоспеть ещё.

Эти монстры по своему интеллекту были сродни грифонам. Твёрдая как панцирь кожа, мускулистые руки и ноги, похожие на ящеров морды (или лица?). Они были разумны, даже умели произносить слова. Но, судя по всему, взрослели, как и грифоны, несколько лет. Уже сейчас они были размером по пояс взрослому мужчине, что же будет, когда они вырастут?

Ещё в долине Шипов заработали училища: профессиональные, военные, магическая школа. На базе Святлища Целительной росы была открыта настоящая больница с медицинской школой при ней. Там бывшие целительницы учились медицинским практикам и учили медиков целительским. Синергия магии и технологической ереси под тоталитарным правлением недавно изменившего форму Хозяина поднимала Долину Шипов из её прежде обычного небытия на какой-то совершенно недостижимый прежде уровень. Зейдали, будучи, хоть и в прошлом, королевой, всё чаще ловила себя на мысли, что она рада (пусть и не по своей воле) оказаться в одной команде с теми, кто способен осуществить такие фантастические преобразования. Может, не так уж и плохо то, что Беал сумел захватить Долину Шипов и теперь претендует на весь Север? И пусть её дочь не Королева – но ведь, её не бросят. И, конечно, быть в родне у Императора лучше чем здесь – но, всё могло кончиться и совсем иначе – клеткой, а то и виселицей. Зейдали замурлыкала и потянулась. Жизнь всё же налаживалась.

Ледяной засов

— Они что, действительно идут на штурм? – Беал в изумлении смотрел глазами летающего над Ледяным Засовом монстра на нестройные ряды воинов, идущих к крепости.

— Похоже на то, - Роберт сосредоточенно барабанил костяшками пальцев по столу – Их очень много. Несколько десятков тысяч, может – пара сотен тысяч. А у нас в крепости – четыре с половиной тысячи бойцов. Поддержки артиллерии не будет – вон, видишь, туча идёт. Зальёт дождём позиции мортир – носа не высунешь. А значит – только со стен прямой наводкой. Картечь – хорошая штука, но такое количество пехоты даже она не возьмёт. Если не побегут со страху – приступа не избежать.

— А они не побегут – им головы поотрезают.

— Грифоны! – встревоженно произнёс Роберт.

— И не только, - Беал обратил внимание на снующих между большими точками грифонов на горизонте меньшие – видимо, маги на коврах, - Лара, как у тебя дела?

— Зарядились, взлетаем на перехват.

Толпа грифонов со стороны Севера насчитывала почти двадцать особей. Среди них крутилось около десятка магов на летающих коврах. Их задачей было прорваться над Ледяным засовом как можно дальше, желательно до самого Хладного утёса, и пролить там ядовитый дождь. Внесение паники в командование было крайне желательно перед началом штурма. Но, не вышло.

Из облаков, со стороны Солнца двумя шеренгами вылетела эскадрилья грифонов Долины Шипов. Заметили их только тогда, когда первая шеренга на пикировании разрядила пусковые установки НАРов прямо в центр идущей безо всякого строя воздушной армады. Обернуться на звук, осознать происходящее, попытаться предпринять что-то – слишком много времени ушло у северян. Сорок восемь ракет устроили настоящий ад, раня грифонов и людей, сбрасывая магов с ковров, уничтожая сами ковры и приводя чудищ в бешенство. Пока оставшиеся седоки пытались добиться повиновения животных, первый ряд грифонов Долины взмыл свечками вверх, открывая дорогу второму – и новый залп, ещё сорок восемь ракет, взорвался посреди летающей толпы северян.

Магов на коврах больше не было. А вот половина грифоньих всадников на испуганных, но подчинившихся всё же грифонах – ещё осталась «на ходу». Доспехи и толстая шкура чудищ сделали своё дело: осколочно-фугасные НАРы могли надёжно вывести из строя рыцаря или грифона только прямым попаданием или очень близким разрывом. И так «повезло» далеко не всем. Развернувшись и выставив вперёд копья, северные грифоны рванули на Солнце.

Однако, «долинные» грифоны не собирались принимать таранный удар противника. Они вдруг перестроились в кольцо, в центре которого оказался противник, и ударили из огнемётов. И так раненные осколками и контуженные взрывами, животные врага взбесились от окружившего их пожара. Один за другим они начали брыкаться, стараясь сбросить седоков и вырваться из этого огненного ада. Но, надо было отдать должное мастерству всадников – не у всех и не сразу это получилось. Две женщины из «долинных» лётчиц даже получили ранения – в руку и в бедро. После чего всё же последний из северных рыцарей улетел вниз, а его грифон – рванул подальше от этих страшных вроде бы сородичей. А «долинные» грифоны полетели в сторону базы – лечиться, перезаряжаться и отдыхать перед новым вылетом. Воздушный бой был полностью выигран Долиной Шипов – что и определило дальнейшее развитие событий.

«На земле» ситуация была не столь радужна. Туча действительно залила дождём позиции миномётов и мортир за крепостью, из-за чего те молчали. Поэтому огневое воздействие на идущих по равнине к крепости врагов началось позже – орудиями прямой наводки со стен и, позже, мушкетами. Однако, и тех, и других было слишком мало, и несмотря на большие количественно потери, северяне дошли до стен и начали приставлять к ним лестницы.

На ползущих по ступенькам воинов лили кипящее масло, из бойниц в стенах на разных уровнях вели огонь – но враг всё равно полз и полз вверх. Кроме того, в бойницы кидали бьющиеся банки с отравленной водой, выводя из строя стрелков. Их же кидали на стены те, кто умудрялся подобраться достаточно близко для броска. Этот незамысловатый, но действенный приём позволил северянам подняться на стену в районе барбакана. Завязалась короткая, но яростная рукопашная схватка, в результате которой войскам Долины пришлось отступить.

К счастью, такой вариант Роберт, планируя оборону, тоже предусматривал. Крепость была по его приказу разделена стенами на сектора, и, захватив внешнюю стену, противник оказывался перед новой стеной, которую нужно было взять. Более того, внешняя стена оказывалась лишь стороной четырёхугольника, с неё надо было спуститься и попасть в огневой мешок, образованной тремя другими стенами. А выбить с одной стены защитников с трёх, к тому же защищённых (ведь внешняя стена внутрь смотрела безо всякой защиты) – было практически нереально.

Бойцы Долины тоже несли потери. Из четырёх с половиной тысяч воинов Первой Гарнизонной бригады через час кровопролитной сечи осталось две с половиной. Да, это не шло ни в какое сравнение с несколькими десятками тысяч погибших и раненных с той стороны – но, вся внешняя стена кроме барбакана над воротами была под контролем атакующих. Не ожидав перестройки крепости изнутри, они остановились и начали перегруппировку.

Вдруг из рядов атакующих выделилась группа в абсолютно одинаковых полных доспехах с ростовыми щитами и огромными мечами. Двигаясь на удивление слаженно и чётко, они прорубали себе дорогу в обход барбакана, отсекая оставшихся там защитников от остальных. На них тут же сосредоточили весь огонь, но они, выстроившись «черепахой», стреляли в ответ магией.

Защитники подтянули расчёты РПГ, начали выщёлкивать странных противников. Однако, тем удалось задуманное – они вдруг ударили одновременно по барбакану какой-то странной магией, от которой все защитники врат вдруг «пропали с радаров» Гнезда. Быстрым рывком они и несколько рыцарей из оставшихся врагов ворвались на врата, схватили людей Гхона (а их там оставалось несколько десятков) и рванули вниз, открывая решётки.

К этому Роберт также был готов. По ворвавшимся снаружи врагам был открыт шквальный огонь орудий картечью прямой наводкой. Однако, враг всё прибывал. Он накапливался на стенах, готовясь к решительному броску, а в это время странная ударная группа (точнее её остатки, так как половина её осталась на стенах раненными и убитыми) тащила захваченных пленных обратно, вон из крепости.

В это время над крепостью небо прочертили восемьдесят дымовых шлейфов – перезарядившаяся и вернувшаяся эскадрилья без двух раненных разогнавшись ударила с кабрирования НАРами по позициям магов. Они находились далеко от битвы и чувствовали себя в безопасности, насылая волну за волной дождевые тучи. Однако, залп ракет смял их, смешал с грязью и раскидал останки по холму, где они стояли. Дальше десяток грифонов облетел поверху неуправляемые теперь тучи и ударил наступающей пехоте в тыл из огнемётов. Скопившись на стенах и под ними, враги представляли собой идеальную групповую цель. Спасения не было, с тыла даже у тяжёлых рыцарей защита была слабее, что уж говорить о куда более слабых ополченцах, кои составляли самую большую часть армии противника.

Когда огнемёты разрядились, от противника на стенах осталось лишь несколько десятков сбившихся в группки бойцов. Которые предпочли сдаться в плен рванувшим на них бойцам гарнизона. Также в плен попали и тысячи раненных, которых бросили умирать свои же. Враг бежал, даже не пытаясь уже отбиваться.

Битва была выиграна, но потери были огромны. Из четырёх с половиной тысяч бригады в строю осталось две. Половина из них были ранены. Кроме того, Гхона напрягала судьба утащенных живьём пленных – очевидно, что маги задумали какую-то новую гадость, а эта высококвалифицированная спецгруппа в одинаковых доспехах была подослана именно Академией. Новой подобной атаки Ледяной засов бы уже не выдержал.

Но новая подобная атака была невозможна. Из чуть больше, чем полутора сотен тысяч пошедших на штурм около пятидесяти тысяч были убиты, тысяч десять, включая раненных, попали в плен и почти сто тысяч вернулись в лагерь в ужасе и с различными ранениями. Из них на новый штурм можно было поднять, может быть, тысяч семьдесят, но теперь у северян не было поддержки магов – а значит, крепость ударила бы по наступающим молчавшей весь штурм тяжёлой артиллерией. Да они бы просто не дошли до стен.

Из десяти тысяч пленных в строй можно было поставить тысяч шесть – у остальных не хватало руки, ноги, пальца или ещё чего-нибудь, без чего драться этот человек уже не мог. Но, и этих шести тысяч хватало чтобы восполнить потери Первой Гарнизонной и развернуть ещё одну полнокровную бригаду. Проблема была лишь в том, что на обучение их по стандартам Долины шипов ушёл бы в лучшем случае месяц. Впрочем, и враг в этот месяц вряд ли мог бы что-то сделать. Ситуация зашла в тупик.

Дорога от Непролазной топи

Ледяной засов был блокирован Северными домами, поэтому семья Лаэлиты пробиралась в Долину Шипов подземным ходом, специально проложенным по такому случаю от внешней границы Непролазной Топи под этой самой Топью до Разбойничьей Крепости. Оттуда уже «делегация» ехала поверху, по построенной прекрасной дороге аж до самого Хладного утёса.

Мать была против этой свадьбы. Виданое ли дело – её красавица-дочка, свет её очей, Лаэлита должна была выйти замуж за какого-то карлика! Какие дети у них будут? Уродцы? Как она будет счастлива с этим недомерком? Как ей вообще такое в голову могло прийти?!

Отец же отчасти был с ней согласен, но с другой стороны – он уже отчаялся пристроить дочь хоть куда-нибудь в приличное место. Судьба бесприданницы всегда горька. И он был даже немного рад, что теперь ему не придётся решать эту проблему – Беал ал Берт через гонца передавал что он безумно любит его дочь, и его не смущают никакие её материальные проблемы. И сейчас, проезжая мимо наливающихся полей и садов, мимо выстроенных крепостиц, по роскошной каменной дороге от самой Непролазной Топи до Хладного утёса, отец Лаэлиты всё больше убеждался в том, что на свадьбу надо дать добро. Второго такого шанса у его дочери не будет. А что карлик – да мало ли карликов. Главное – она будет здесь кататься как сыр в масле, а всё остальное – ерунда.

Третьим членом делегации, имевшим своё мнение, был старший брат Лаэлиты, Лэтон. У него были свои мотивы. Именно он подстроил похищение сестры бандитами потому, что банально проиграл её своему другу. Однако, разбойники, заполучив добычу, обманули и друга, и самого Лэтона, в результате чего друзья крепко поругались. И вот сейчас Лэтон хотел вернуть княжну домой чтобы уже точно отдать её другу в качестве долга.

Ну и кроме того, как и любая уважающая себя дворянская делегация, семья ал Моэрта ехала в сопровождении охраны, слуг и других крайне важных для быта аристократов (пусть даже и самых бедных) людей общей численностью в пятьдесят человек. Вся эта кавалькада въехала во двор Хладного утёса, где их ждали ал Берт и любимая их дочь Лаэлита.

Когда слёзы и объятья остались позади, гостей разместили в комнатах замка и начали готовиться к торжеству. Оно было назначено через два дня – у гостей и хозяев было время подготовить одежды, речи и подарки.

Хладный утёс

Лаэлита прекрасно знала, что Лэтон крадётся по тёмному коридору замка за ней. Да и тёмным коридор стал лишь потому, что всё Гнездо с ажиотажем наблюдало, как брат, таясь, шёл за сестрой от самого ужина к её опочивальне и ждало – чем же это кончится.

Как только дверь в спальню Лаэлиты открылась, брат набросился на неё сзади, втолкнул в комнату и закрыл дверь, задвинув засов.

— Что ты делаешь, Лэтон? – Лаэлита изо всех сил играла непонимание.

— Ты думала, ты можешь выходить за любого, за кого хочешь? Я же говорил тебе, что ты теперь принадлежишь Аркдону, моему другу! Как ты посмела не подчиниться старшему брату?

— Лэтон, не рушь моё счастье, я прошу тебя!

— Если ты сама повернёшься и задерёшь юбку – тебе будет не так больно. Давай уже, сестра, я запрещаю тебе выходить замуж за этого ал Берта!

— Нет, ты не посмеешь! – Лаэлита рванула к двери, но куда ей до взрослого мужчины-воина.

Лэтон схватил её за волосы, развернул, нагнул на кровать лицом в перину (заодно и криков теперь никто не услышит) и засуетился с платьем. Его руки быстро задрали все её юбки на спину, он приставил свой уже стоящий колом член к её влагалищу и рванул вперёд. Его удивило, как легко он продвинулся – мало того, что под его членом ничего не надорвалось, так ещё и вошёл этот член легко и просто.

Лаэлита забилась в его руках – видимо, всё же зря засомневался. Лэтон яростно долбил сестру под её сдавленные периной крики и, наконец, с коротким рыком разрядился в её лоно. Дёрнувшись ещё пару раз, он качнулся назад, но вдруг понял, что застрял. Лоно сестры сжало его обмякший член и не выпускало наружу.

— Э... Лаэлита, что ты... - его рука, держащая её голову, вдруг отлетела в сторону от удара, и, извернувшись как лоза, сестра оказалась к нему лицом к лицу. Не успел он вытаращить глаза, как она вдруг выдохнула в него каким-то зелёным дымом. Её мышцы разжались. Мужчина дёрнулся назад, закашлялся и рванул к двери, но не добежал – упал на колени. Ноги отказали ему, не слушались, руки – тоже. Лаэлита спокойно оправила платье, подошла и села рядом с ним на корточки.

— А ты думал, что я жду тебя не дождусь, да, братик? Что я берегу свою невинность для тебя? Я беременна, Лэтон. Я жду ребёнка от Беала ал Берта. И нет, я не люблю его – он заставил меня быть с ним. Но, он – мой шанс выжить в этом мире, и я не упущу его. А ты, - руки Лаэлиты зашнуровали штаны брата, спрятав туда обмякший орган, - шёл-шёл и упал. И теперь будешь долго-долго лечиться. А когда выздоровеешь – будет уже поздно, я буду женой ал Берта и Королевой Севера.

Лаэлита встала, осмотрела комнату, набрала полные лёгкие воздуха и вдруг заорала: «Помогите! Медика, срочно!»

Лэтон был в коме. Целительницы говорили, что он всё видит и слышат – но не может ни сказать, ни пошевелиться. Его забрали и отвезли в Святилище, говорили, что он пролежит там месяц, но потом выздоровеет и сможет поехать домой. Свадьбу справили без него.

Торжество было пышным и пафосным – насколько оно может быть таковым в блокированной Долине Шипов. Гостей было не так много – не более ста, но столы ломились от явств и алкоголя. Невеста была (во всяком случае выглядела) на седьмом небе от счастья. Жених – где-то между седьмым и восьмым. Всё вместе это растопило даже хмурый лёд на сердце матери, а отец невесты – так вообще давно уже на всё согласился. Обмотав руки платком невесты и водрузив на неё специально сделанную Корону Севера, родители вместе с охраной, оставив в долине сына, поехали к Непролазной топи.

Уже перед самой Топью они услышали вверху клёкот. Над ними двумя клиньями пронеслись двенадцать грифонов.

— Ничего себе сила. У одного дома двенадцать грифонов – такое может позволить себе разве что Император и ещё пара домов. Откуда у него столько? – отец новоиспечённой Королевы удивлённо задрал головы. Солдаты восхищённо перешёптывались между собой. Грифоны зашли на второй круг и вдруг, выстроившись в линию параллельно движущейся колонне, склонили головы перед уезжавшими.

— Ничего себе выучка! – не сдержался старший ал Моэрта – Такого я нигде не видел.

— Эй, погодите-ка! А кто верхом?

— Ээээ. .. бабы? Это бабы! На всех грифонах верхом бабы!

Колонна встала на месте, солдатня изумлённо указывала пальцами на наездниц, мать Королевы хмурилась, а отец непринуждённо чесал затылок.

Вдруг девушки на грифонах заговорщически переглянулись, захихикали и как по команде одним движением распахнули кафтаны, обнажая налитые груди со стоячими сосками. Несколько секунд над дорогой висела вязкая как сметана тишина, а затем гул нескольких десяток глоток взорвал небо, перекликаясь с заливистым женским хохотом. Женщины запахнулись, грифоны стрелами взмыли в небо и были таковы. А колонна ал Моэрта ещё полчаса не могла прийти в движение, переваривая увиденное. Впечатление произвести удалось.

Грот с той стороны хребта

Лара плакала. Впервые с тех пор, как её в первый раз изнасиловали заражённые Гхоном отец с братом. Сейчас она была не воительницей и грифоньей всадницей – а простой женщиной, которая прощалась с тем, кто был её опорой и каменной стеной. Беал, Роберт, Мари, Элизабет, Лисарди, Зиндрари, Лаэлита, Меркали и Зейдали – вся верхушка Гнезда стояли на берегу тихой заводи, за которой виднелся бескрайний океан.

Позади была Долина Шипов – построенная и отлаженная система, позволявшая людям жить и развиваться. Школы, больница, армия, засеянные поля и растущие заводы – несмотря на тотальную блокаду и постоянную угрозу, Долина отказывалась сдаваться и только хорошела. Но, и вырваться за свои пределы не могла. Такой «позиционный тупик» мог длиться ещё десятилетиями, и Гхон должен был найти выход.

Тоннель свозь горный массив спустя два года работ был закончен. Огромный кальмароподобный монстр приподнялся над гладью воды и помахал щупальцами. Он отправлялся куда-нибудь, где могут ему помочь. А за спиной оставлял вышколенную команду, способную продержаться до его возвращения – во всяком случае, ему хотелось так думать. И последним, что он увидел, ныряя в солёную океанскую воду, были совершенно искренние и чистые слёзы белокурой воительницы, падающие с её щёк на каменистый морской берег.