Мы все трое сидели и смотрели, как играют в бассейне девочки. Я пил вино, которое мне налили, и наслаждался нормальностью сцены, раскинувшейся передо мной.

Мое созерцание прервал Пит.

– Вы с Эли собираетесь снова быть вместе?

– Да хрен его знает, – ответил я. – Не знаю, какие у нее планы. Прошло тринадцать лет, а время меняет людей. Я знаю, что меня оно изменило, и Эли уже не та, что прежде.

– Но я вижу, что ты все еще ее любишь, – сказала Софи. – Никто не станет реагировать так, как ты, когда заговорили о ней, если не влюблен.

– Я люблю воспоминания о женщине, на которой был женат, а не о той, что ушла от меня. Эту тридцатипятилетнюю женщину я не знаю, и не уверен, что доверяю ей. Она говорит, что несколько лет знала, где я нахожусь. О, кстати, забавная история. Софи, она думала, что мы с тобой живем вместе, и что близнецы наши.

– Что она думала?! – В голосе Софи явно отражался шок.

Пит рассмеялся над абсурдом:

– И как долго длится между вами этот роман?

– Ну, близнецам восемь лет, так что, это должно было начаться, по крайней мере, на девять месяцев раньше, – предположил я, ухмыляясь им обоим.

– Значит, женщина, ты делаешь меня рогоносцем уже девять лет, о, позор! – подхватил Пит.

– Чертов идиот, – с улыбкой сказала Софи, – и за это мой любовник заслуживает вот этого.

Она подошла, села ко мне на колени и поцеловала в губы. Я вошел в раж и быстро поцеловал ее в ответ, а затем отстранился, чтобы посмотреть на них обоих.

– Серьезно, – сказала Софи. – Почему она так думает?

– Офисная политика, очевидно, – сказал я.

– Это же глупо!

– Для меня это тоже звучит глупо. Насколько понимаю, примерно в то время, когда она запустила линию одежды «Эли Мак», Эли призналась кому-то, что, если я приму ее обратно, она бросит все и уйдет из бизнеса. Этот человек вложил в бренд все свое состояние и боялся, что если Эли уйдет, то он потерпит крах и все потеряет. Он предложил выяснить, что я задумал, и узнать, буду ли я заинтересован в том, чтобы снова с ней встретиться.

– Правда?

– О, да! Он связался с французским детективным агентством, чтобы то прислало следователя, дабы вычислить меня. Эли ему сказала, что я нахожусь где-то в этом регионе. Только он сказал следователю, что Эли – жена, ищущая доказательства того, что я – неверный муж.

– Знал ли следователь, что он ищет мужа Эли Мак? – спросил Пит.

– Имя Эли не упоминалось; ему приказали искать некоего Бена МакМайкла. У него ушло несколько недель, но он выяснил, что одно время в качестве почтового адреса я использовал эту ферму.

– Ты все еще ее используешь, – сказала Софи. – Мы все еще получаем почту для тебя; я попросила девочек опускать ее в твой почтовый ящик.

– А, ладно. Ну, каким-то образом он получил из здешних мест кучу моих фотографий с тобой и близнецами. Я пытался понять, почему нет ни одной с Питом и Эбигейл, если только они не вырезали вас обоих.

– Подожди, когда это должно было случиться? – спросил Пит.

Я подумал о временных рамках, о которых говорила Эли.

– Должно быть, четыре или пять лет назад. Эли говорила, что на фотографиях была середина лета.

– Если это было летом пять лет назад, – сказал Пит, – то в августе я отвез Эбигейл обратно в Великобританию, а Софи с близнецами оставалась здесь. Эбигейл собиралась несколько недель погостить у моих родителей. По дороге мы заехали к родителям Софи, чтобы те смогли увидеть свою внучку. Предполагалось, что я поеду только на одну ночь, но в итоге остался у них на неделю, если мне не изменяет память.

Софи добавила:

– Бен, это было в тот месяц, когда ты жил здесь, потому что в коттедже не было воды.

Черт, конечно, так и есть. Это было проклятие августа: все мастера – в отпусках. Вода для коттеджа и лодки поступает из скважины. Насос сломался, и я не мог найти ему замену в течение нескольких недель. На это время я переехал в свободную комнату на ферме.

– Наверное, это могло быть и тогда, но следователю достаточно было бы спросить в деревне, и он бы смог узнать, что я здесь не живу.

– Но если он этого не сделал, тогда все могло выглядеть так, будто мы с близнецами – твоя семья.

– Эли очень настаивала на том, что улики сфабрикованы.

Пит пожал плечами:

– Думаю, мы никогда этого не узнаем; это могло быть просто досадным недоразумением.

– Или тщательно подстроено, чтобы Эли решила, будто у тебя – другая семья, – предположила Софи.

Софи принесла торт и несколько пирожных и отнесла их в бассейн детям.

– Она великолепна, Бен, – сказала Софи, вернувшись к нам. – Столь же высокая как Эбигейл.

– У ее матери рост метр восемьдесят, я думаю, она будет как минимум того же роста.

– Что теперь будет с ней... какие планы у Эли?

– Я бы сам хотел узнать. Эли говорит, что хочет, чтобы мы снова были вместе, чтобы стали семьей. Все эти годы она ждала, чтобы сказать мне, что у меня есть дочь, а у меня такое впечатление, будто единственная причина, по которой они сейчас здесь, это что ее заставила дочь.

– Да, раньше я собирался спросить тебя, как это? – сказал Пит.

– Джулия увидела меня на фотографии, которую разместила в Интернете ее подруга. Полагаю, Эли забеспокоилась, что, если она не приедет с Джулией, чтобы проверить, то Джулия приедет сама. Что бы ни случилось, с этого момента я намерен стать частью жизни Джулии.

Я посмотрел на время, оно приближалось к шести вечера. Я хотел поговорить с Пьером, но его все еще не было.

– Слушай, мне нужно пойти и узнать, что решила делать Эли. Передай Пьеру, что я прошу прощения за сегодняшний день, и больше такого не повторится, но мне нужна услуга: ты можешь передать по всему району, что тот факт, что Эли и Джулия живут у меня, нужно держать в секрете?

Пит согласился. Затем спросил, не думаю ли я, что Эли и Джулия захотят прийти на день рождения Софи в субботу.

– Я спрошу, – сказал я. – Но что бы ни решила Эли, сам я буду.

Я позвал Джулию, и мы попрощались. Во время короткой поездки обратно в коттедж Джулия спросила:

– Что будет, если Джамал и остальные все еще там?

– Тогда я буду знать, каковы мои отношения с твоей матерью.

– Я хочу остаться с тобой на лето. Можно, ну пожалуйста? И Эбигейл хочет, чтобы я пришла на день рождения ее матери.

– Я бы хотел, но это будет решать твоя мама.

Я остановил машину у коттеджа и посмотрел вниз, на канал. Прокатная лодка ушла, оставив «Never» в ее одиноком великолепии. На ее палубе сидела одинокая фигура с iPad в руках. Сэнди подняла руку в знак приветствия, и я кивнул ей. Ее я не включил в запрос, поэтому не удивился, увидев. Она вернулась к своему iPad, а мы с Джулией пошли к задней части коттеджа.

Эли сидела за столом на террасе, и было похоже, что она плакала. Джулия замерла рядом со мной. Стол был завален пустыми стаканами и кофейными кружками – явное свидетельство бурного собрания.

– Они вернулись на лодке в Каркассон, – сказал Эли. – Останутся там, пока нам не понадобится уезжать.

Она посмотрела на меня, ее глаза покраснели:

– Из-за тебя я только что разрушила хорошую дружбу, вероятно, не подлежащую восстановлению. Джамал – гораздо больше чем наемный работник. Он был другом, доверенным лицом, одним из немногих людей, рядом с которыми я могла расслабиться, потому что у него не было никаких планов, кроме обеспечения моей безопасности.

– Эли, у него были планы; он влюблен в тебя! Я с самого начала тебе сказал, что не хочу менять свой образ жизни. И не хочу, чтобы за мной следили бесчисленные незнакомцы.

– О его чувствах я знаю, – вздохнула она. – Но он также знает, что я всегда любила тебя. Он хочет попросить себе другое задание. Я уже сказала, что не приму никого другого. Бен, независимо от того, что произойдет здесь, я не могу рисковать своей безопасностью и безопасностью Джулии, когда мы уедем. Мы должны иметь охрану; я не думаю, что ты понимаешь риск.

– Знаю, что не понимаю, мне никогда не приходилось испытывать давление, под которым постоянно находишься ты, но такова моя точка зрения: это мой дом, и здесь ты в безопасности. Здесь маленькая фермерская община, мы все заботимся друг о друге. Я уже передал, чтобы ваше присутствие здесь держалось в секрете, и могу гарантировать, что никто ничего не скажет.

– Уверен?

Я кивнул.

– Пит хочет, чтобы мы пришли на день рождения Софи в субботу. Гарантирую, что если ты не начнешь сама, никто там не спросит тебя о твоей жизни в качестве Эли Мак.

Эли мгновение выглядела неуверенной, пока Джулия не сказала:

– Пожалуйста, давай пойдем. Эбби хочет познакомить меня с некоторыми из своих подруг.

Эли потребовалось мгновение или два, чтобы подумать, а затем она согласилась. Ее дочь завизжала от счастья и обняла ее.

Я посмотрела вниз на лодку и жестом показала на Сэнди.

– Я так понимаю, она останется на лодке?

– Я помню, что ты сказал избавиться от цирка из охраны, но она нужна мне рядом. Мне требуется многое уладить, если мне разрешат остаться здесь. Бизнес не будет работать сам по себе.

– Она никогда не была проблемой, и может спать на яхте, но ты можешь сказать ей, чтобы она приходила сюда, если она тебе понадобится.

Эли кивнула и позвала Сэнди. Та подошла к нам и села за стол.

Эли спросила меня:

– Сэнди приглашена в субботу?

– Это вечеринка по случаю дня рождения Софи, жены Пита, – объяснил я Сэнди. – Мы все идем, и я уверен, что Софи будет рада, если вы тоже придете.

Сэнди, казалось, взглянула на Эли, прежде чем ответить.

– Я бы хотела к вам присоединиться. – Затем достала свой телефон и сказала:

– Скажу охране, чтобы организовали команду.

Я вырвал телефон из ее пальцев.

– Нет, черт возьми! Что я говорил об охране? Это – мои друзья, и нам не нужны никакие охранники.

Она заметно сглотнула, а затем кивнула в знак понимания. Я вернул телефон ей в руки.

***

Следующие несколько дней Сэнди провела в коттедже, возвращаясь на яхту только для того, чтобы поспать. Я жил небедно, Эли, вообще была богата с большой буквы «Б», но ей все равно приходилось вести свой бизнес.

Я был потрясен, узнав, во сколько потенциально обойдется ее решение не участвовать в осенней Неделе моды в Париже. Только ее гонорар за участие в двух показах моды исчислялся тысячами фунтов, и это ничто по сравнению с заказами, которые она могла бы получить для своего собственного модного бизнеса.

Мы сидели на террасе, Джулия была в бассейне с Эбигейл, и обе девочки наслаждались обществом друг друга и, казалось, стали близкими подругами, несмотря на разницу в возрасте.

Сэнди все больше расстраивалась и срывалась на Эли. Между ними было несколько жарких споров, которые прекращались, едва появлялся я.

Наконец, после целого дня разговоров прерывавшихся на середине, все встало на свои места, и Сэнди отбросила осторожность.

– Ты просто не имеешь права отменить шоу Мориса, – утверждала Сэнди. – Он поддерживал тебя в течение многих лет; это – последнее, за что он будет отвечать перед выходом на пенсию, и многие предметы разработаны с учетом твоих пожеланий.

– Я не могу, знаю, насколько это важно для него, но попросту не могу, – сказала Эли. – У меня есть шанс вернуть свою жизнь, и я собираюсь ухватиться за него обеими руками. Однажды я уже поставила свою чертову карьеру выше своего брака, и не собираюсь делать этого еще раз.

– На тебя не похоже подводить людей, – сказал я, садясь рядом с ними, и тут же пожалел о своих словах. Эли бросила на меня обиженный взгляд и заплакала. Черт, я, честно говоря, не хотел этого.

– Эли, я не то имел в виду. Забудь о том, что случилось между нами, но за все годы, что я тебя знаю, я не помню, чтобы ты когда-либо подводила друга, уже согласившись. Что это включает в себя?

Ответила Сэнди:

– Эли согласилась стать моделью для показов Мориса и Кристианы на Неделе моды. Кроме того, мы запланировали мероприятия для бренда «Эли Мак».

– И когда?

Обе выглядели удивленными моей неосведомленностью.

– На Неделе моды, – сказал Эли.

Я вздохнул:

– Тебе придется быть немного более подробной, милая.

– Последняя неделя сентября в этом году, – добавила Сэнди. – Мы должны были пробыть в Париже большую часть двух недель.

– Итак, – и я демонстративно посмотрел календарь на своем телефоне. – Похоже, эти недели у меня свободны. Хочешь, я поеду с тобой?

Лицо Эли засветилось:

– Ты бы смог? Ты поедешь?

– Мне не хватает увидеть тебя на подиуме.

У меня был скрытый мотив: я хотел посмотреть, от чего, если вообще от чего-то, Эли готова отказаться. Мне также было интересно узнать, как собирается Эли объяснить мое присутствие.

– А ты не можешь себе представить, как мне не хватало тебя на показах. Я так много хочу тебе показать, – сказала Эли. – Но не собираюсь менять своего решения. Я хочу прекратить работать моделью и сосредоточиться на бизнесе. Сэнди, мне нужно, чтобы ты позвонила и сообщила им, что я там буду, но это – последний раз, когда выйду на подиум для любого другого дома моды.

В тот вечер я поддался своим низменным желаниям. Эли весь вечер была веселой, обсуждая с Сэнди логистику Недели моды. Она была настолько похожа на себя прежнюю, что мне показалось, будто время потекло вспять, и она снова стала прежней Эли, девушкой моей мечты.

После ужина Джулия улыбнулась мне и объявила, что сегодня вечером она будет спать на яхте. Ее мать застенчиво посмотрела на нее с моей стороны и кивнула в знак согласия.

Как только Джулия и Сэнди ушли, Эли взяла меня за руку и повела наверх. Она исполнила свою версию магии и между одним мигом и следующим превратилась из одетой в голую. Я много раз за последние несколько дней видел ее раздетой, но впервые – полностью нагой.

Она повернулась лицом ко мне:

– Пожалуйста, Бен, займись со мной любовью. Я знаю, что не заслуживаю тебя, но мне так не хватает того удивительного чувства, которое я испытываю, когда ты мной овладеваешь.

Она смотрела на меня со смесью желания и надежды.

– Пожалуйста, Бен, – повторила она.

Ничего не могу с собой поделать, я просто балдею от красивой обнаженной женщины в моей спальне. Вместо меня подумал мой член, заставив меня раздеться и присоединиться к ней на кровати. Она повалила меня на спину и схватила мой предательский член, прежде чем засосать головку в рот.

Она наказывала его, не давая опомниться. Сосала и дрочила, проводя своим чувственным языком по дрожащему стволу.

– Оххх, фуххх, – простонал я этак красноречиво, несмотря на волны удовольствия, прокатившиеся по моему паху.

– Я вот-вот кончу, – выдохнул я, зарывшись пальцами в ее волосы.

Она лишь сильнее начала сосать, и с зажмуренными глазами я с волнами удовольствия излился в ее гостеприимный рот... Мой мир сузился до извержений семени, которое горело от мучительного удовольствия, струясь по моему члену.

Эли не ослабляла хватку, пока я заполнял ее рот, сосала и глотала, пока не извлекла последнюю каплю, и все равно не остановилась. У предательского меня не было ни единого шанса. Не было никакой возможности смягчиться и скрыть свой позор. Рот Эли держал его твердым и жаждущим предать меня снова.

Эли оседлала меня и с протяжным стоном удовольствия и удовлетворения скользнула своей киской вниз по всей длине моего члена. Мы достигли дна, а снаружи осталось около пары сантиметров моего твердого члена. Ее киска была тугой, гораздо туже, чем я помнил, сжимала предателя внутри себя, сопротивляясь его атаке. Она застонала и ахнула, на секунду задрожав, а потом замерла. Мы поцеловались, и теперь меня предавал мой рот, наши языки сплелись, и я почувствовал вкус себя на ее прощупывающемся языке.

Эли застонала:

– Толкай, – потребовала она. – Наполни меня, забери то, что всегда было твоим.

Я толкнул, и последняя пара сантиметров легко проскользнула в скользкий влажный проход. Мы лежали так в течение минуты, сердца бились в унисон, затем я обхватил ее за талию и перевернул на спину. Она нетерпеливо обхватила меня ногами за талию, прижав к себе. Я ласкал ее грудь и провел языком по ее рту. Я двинул бедрами, слегка изменив угол проникновения, и мой твердый член соприкоснулся с ее точкой G.

Эли совсем сбрендила. Закричала, на одном дыхании одновременно призывая Бога и называя меня сыном дьявола. Ее дыхание было тяжелым и быстрым, она судорожно вдыхала, пытаясь наполнить свои легкие. Хныкала и плакала одновременно, и пыталась сказать мне, чтобы я трахал ее сильнее.

Закричала:

– Я чувствую, как растет и пульсирует во мне твой член!

Ее тело перешло словно в режим землетрясения. Она была единственной женщиной, с которой я когда-либо испытывал такое. Она дрожала настолько сильно, что по ее коже во всех направлениях пробегала мелкая рябь. Она потерялась в начале бурного оргазма. Я продолжал свои действия – длинные глубокие удары по ее точке G. Спустя, казалось, целую вечность, я кончил, наполнив ее спермой...

Я перестал двигаться и, держась как можно глубже в ней, спазмировал, затем делал это вновь. Для меня это длилось и длилось. Я потерялся в этом моменте...

***

Постепенно я начал возвращаться к реальности. Эли лежала в моих объятиях, обернувшись вокруг меня. Она задыхалась, и ее сердце колотилось. Я не мог понять, в сознании ли она вообще.

Но вот ее веки затрепетали, она подняла голову и сфокусировала взгляд на мне, сказав: «Вау» и снова положила голову мне на плечо. Ее ноги соскользнули с моей талии, и мой обмякший член, завершив свою предательскую миссию, выскользнул из нее.

Я бы хотел сказать, что мы занимались любовью всю ночь. Но это не так; мы были настолько эмоционально истощены предыдущим событием, что свернулись калачиком в объятиях друг друга и быстро заснули.

Проснулся я рано утром; и понятия не имею, как это удалось Эли. После страсти предыдущей ночи я выглядел и чувствовал себя так, словно меня притащила кошка. Она же, напротив, выглядела безмятежной; светилась внутренним светом. Лежала на спине, положив руку на мой торс. Ее длинные черные волосы рассыпались по подушке, обрамляя довольную улыбку, озарявшую ее черты. Ее тело томно вытянулось рядом со мной, простыня запуталась вокруг ее длинных гибких ног. Единственным реальным свидетельством наших занятий любовью был куст черных вьющихся волос на вершине этих ног, покрытый полосками засохшей спермы.

Мне удалось вылезти из постели, не разбудив ее, и облегчив давление на мой бедный мочевой пузырь.

Золотистый свет раннего утра из открытых окон падал на лежащую на кровати женщину. На столе лежала моя камера, и я успел сделать несколько снимков, прежде чем Эли открыла глаза.

– Если закончил играться, – пробормотала она, – то должен вернуться сюда и трахнуть меня еще раз.

Мое тело непроизвольно сказало ей «да», но я колебался. Я присел на край кровати.

– Эли, любимая, мне страшно, – сказал я ей.

Она села и скользнула за меня, ее руки обхватили меня.

– Почему, любимый?

– Не знаю, смогу ли выдержать, если ты опять меня отвергнешь, – сказал я.

– Я никогда не хотела причинить тебе боль, Бен, – сказала Эли и поцеловала меня в шею. – Знаю, что совершила большую ошибку, но не собираюсь ее повторять. Если бы ты подождал меня еще немного, я бы пришла в себя, и этого могло бы не случиться.

– Так мы просто начнем все с чистого листа, забудем последние тринадцать лет, ты этого хочешь?

– Да, пожалуйста, – сказала она. – Бен, я была верна тебе почти все эти годы, и была бы верна все годы, если бы эти ублюдки мне не солгали.

– Понимаю, я тоже не был ангелом, Эли.

Она потянула меня назад, чтобы я лег рядом с ней, и ее пальцы проследили путь по моей груди. Она прошептала:

– Не знаю, говорила ли об этом, но я тебя люблю.

Я поцеловал ее, и она жадно поцеловала меня в ответ.

– Я тоже тебя люблю, – вынужден был признать я.

– Значит, мы снова пара?

– Да, – согласился я.

Эли завизжала как подросток, и прыгнула на меня сверху, потираясь об меня своим обнаженным телом. Она застонала, когда мой член окреп и напрягся, скользнул между ее ног и потерся о губы ее киски.

– Господи, – простонал я.

Она приподнялась на коленях, глядя на меня с желанием и потребностью. В нашем соединении не было ничего утонченного. Эли схватила мой член и провела головкой между губами своей киски. Она опустилась вниз, обхватив меня и покачивая бедрами. Поддерживала себя руками, опираясь на мои плечи, раскачиваясь и прижимаясь своим тазом к моему.

Она задыхалась, почти моля об оргазме. Я довел ее крик до предела, ущипнув твердые соски. Она опять задрожала, выкрикивая мое имя, а ее киска сжала мой пульсирующий член. Она упала вперед, и я сделал последние несколько толчков, получая удовольствие от ее тела, кончив с криком удовлетворения...

Эли хныкала, извивалась, чтобы удобнее устроиться на мне, счастливо улыбалась, целовала и шептала мне в шею:

– Я люблю тебя, Бен.

***

В субботу днем мы вчетвером прошли небольшое расстояние до дома Пита. Для Эли это было необычным событием. Поход на вечеринку для нее обычно означал нарядную одежду, лимузин и массу охраны.

После долгих споров Эли, наконец-то, решила надеть бледно-желтый сарафан, струившийся при ходьбе вокруг ее бедер. Я уже забыл, какое извращенное удовольствие получал, наблюдая за тем, как Эли пытается решить, что надеть по какому-либо поводу. Передо мной дефилировали бесчисленные платья, в то время как она смотрела на меня в поисках намека на одобрение. Последнее платье, которое она выбрала, было классически сдержанным, но элегантным, и навевало приятные воспоминания о давно ушедшем лете и прогулках по Даунсу.

Джулия смотрела, как я рассматриваю ее мать, идущую рядом с Сэнди, в паре шагов передо мной.

– Ты выглядишь задумчивым, папа. О чем думаешь? – спросила она.

– Ни о чем плохом, – успокоил я ее. – Просто воспоминания о твоей матери до нашей свадьбы: такое же платье она надела на пикник в Даунсе, на наше второе совместное лето.

– Все это – ее дизайн. – Джулия жестом показала на них троих:

– Мы все носим одежду, созданную мамой.

Джулия взяла меня за руку:

– Для меня эта поездка – целый ряд из «впервые». Впервые я стала частью семьи, впервые у меня появился папа. Впервые пошла в ресторан и выпила вина, и впервые иду на вечеринку с двумя родителями.

В свои почти тринадцать лет моя дочь была высокой для своего возраста, беря пример со своей матери. Я видел фотографии ее матери в ее возрасте, и у Джулии была такая же жеребячья красота. Она была похожа на свою мать, за исключением глаз: те были такими же ярко голубыми, как и мои.

Эли притормозила и подождала нас, взяв меня за другую руку; так мы и завершили короткую прогулку к вечеринке.

Когда мы пришли на ферму, Эли нервничала больше всех. Терраса и окружающие деревья были задрапированы украшениями и огнями. Музыка боролась за первенство с радостными криками детей в бассейне.

Джулия посмотрела на бассейн и спросила:

– Можно, папа?

– Да, но подожди минутку, я хочу представить нашим хозяевам Сэнди и твою маму, прежде чем ты исчезнешь.

– Конечно, папа.

Эли удивительно нервничала, когда мы шли к нашим хозяевам. Пит и Эли познакомились, когда мы были подростками в школе, но после того первого года Пит уехал в университет. Мы были на свадьбе Пита и Джейн, но это был последний раз, когда Эли видела Пита.

По приблизительным подсчетам, на вечеринке было от двадцати пяти до тридцати взрослых и еще пятнадцать детей разного возраста. Мы пришли одними из последних, и нам быстро оказали радушный прием. Я был частью этой общины в течение последнего десятилетия и знал здесь всех.

Сэнди удлвлетворилась тем, что поприветствовала наших хозяев, нашла бокал вина и последовала за Джулией на вечеринку у бассейна для подростков. Эли, с другой стороны, была нехарактерно замкнута, ее рука не покидала мою, когда мы нашли места рядом с Питом и Софи.

Софи сказала Эли:

– Твои фотографии, сделанные Беном, не отдают тебе должного. Вживую ты намного красивее. – Софи кивнула в сторону бассейна. – И твоя дочь столь же красивая. Посмотри на нее.

Джулия была не в бикини, как я ожидал, а в белом цельном купальнике с высоким разрезом, облегавшим ее изгибы как вторая кожа. Она стояла на краю трамплина для прыжков в воду, и каждый мальчик в бассейне или около него наблюдал за ней. Я зарычал себе под нос, и Эли крепче сжала мою руку.

– С ней все будет хорошо, Бен, – сказала Эли. – Она знает, что делать.

– Я беспокоюсь не о ней, а об этой стае перегруженных гормонами мальчишек.

Джулия, добившись той степени внимания, к которой стремилась, грациозно нырнула в бассейн по идеальной дуге. Она всплыла на поверхность с едва заметной рябью, и уровень шума вокруг бассейна повысился, когда были выпущены задержанные вдохи.

Пит рассмеялся над моим пристальным вниманием к бассейну.

– Добро пожаловать в радость отцовства, приятель.

– Эй, а в твоей линии одежды есть встроенный пояс целомудрия? – спросил я у Эли.

– Идиот! – сказала Эли, но в ее голосе прозвучал отблеск удовольствия от моего беспокойства.

Софи задала вопрос, которого я ждал:

– Так вы снова вместе?

– Да, – ответила Эли.

Я же сказал:

– Надеюсь, – и добавил: – Мне бы этого хотелось.

Эли ответила, притянув меня к себе для поцелуя.

Софи притянула Эли к себе, и я услышал, как она расспрашивает Эли о ее жизни в качестве модели. Мы с Питом удалились в этакую умиротаоренную зону мужского молчания, потягивая пиво из бутылок.

Софи стала знакомить Эли со своими друзьями и родственниками, делая длинный медленный круг по саду, останавившись у бассейна, чтобы поговорить с их дочерьми.

Наконец, молчание между нами нарушил Пит.

– Эли еще красивее, чем я помню по школе. Как, черт возьми, тебе удалось ее заполучить? Я думаю, в ту первую неделю каждый мальчик в шестом классе пытался ее заполучить.

– Это не я, это Эли за мной бегала. Я никогда не понимал, что она во мне нашла.

– Думаю, многие из нас задавались тем же вопросом.

Пит посмотрел через сад туда, где стояла Эли, и осторожно спросил:

– Итак, все ли хорошо сейчас между вами?

– Эли и Джулия хотят, чтобы мы снова стали семьей, и я тоже этого хочу.

– И все же я слышу «но» в твоих словах.

– Не знаю, я никогда не переставал ее любить, но проблема в том, что я не могу понять, что изменилось. Эли получила карьеру, о которой всегда мечтала, и даже если она перестанет работать моделью, то все равно будет боссом в своем собственном бизнесе. Я просто не вижу, чтобы она захотела отказаться от всего этого ради жизни со мной.

– Я не так уверен, Бен, – он указал на Эли. – Посмотри на нее, она счастлива; она постоянно смотрит в твою сторону с любовью в глазах.

– Господи, надеюсь, ты прав, потому что я не смогу еще раз вынести такой отказ.

Я посмотрел на Эли, и она улыбнулась мне в ответ. Я слегка помахал ей рукой, и она направилась обратно в мою сторону. Села ко мне на колени и поцеловала.

***

Мы оба боролись за наш брак. Это всегда должно было быть близко, чертовски близко, если честно. Эли и Джулия провели остаток лета со мной, изучая наши варианты, пока Джулии не пришло время возвращаться в школу.

Эли улетела с Джулией в Великобританию, я не смог с ними поехать, так как мы были в самом разгаре сбора и отжима винограда, и мне нужно было от рассвета до заката находиться в поле. Честно говоря, это была лишь отговорка, я бы мог найти время, если бы захотел, но понимал, что Эли требовалось уехать.

Вернувшись через неделю в коттедж, Эли была подавлена. После того как уехала от Джулии, она провела несколько дней в Нью-Йорке и Риме, решая деловые вопросы. Когда вернулась, по меньшей мере полдюжины раз в день звонила в свой офис в Париже. Не требовалось быть гением, чтобы понять, что ей не хватает суеты и шума индустрии моды.

Она, конечно, все отрицала, когда я поднимал этот вопрос, но моя комфортная жизнь во французской глубинке была далека от ее идеала. Был ли я нереалистичен в том, чтобы не идти на компромисс со своим образом жизни? Определенно, но не собирался менять свое мировоззрение. У нас есть история, и я уже обжигался, пытаясь приспособиться к ее миру.

Эли была верна своему слову. За неделю до начала Парижской недели моды она опубликовала заявление для прессы из своего парижского офиса, объявив о своем уходе из модельного бизнеса, после того как выполнит свои обязательства на показах.

Ее заявление вызвало ожидаемую негативную реакцию в прессе и социальных сетях. Это стало интенсивным в течение нескольких дней, когда ее не смогли найти ни в одном из обычных убежищ.

Мы намеревались поехать в Париж к началу Недели моды. В день, когда должны были уезжать, рано утром к коттеджу на паре «Рейндж Роверов» подъехали Джамал и команда охраны. Я знал, что члены его команды присматривали за Эли на расстоянии, их было довольно трудно не заметить, если знать, что они там. Я их игнорировал, и они делали то же самое со мной, но сейчас был первый раз, когда я увидел Джамала, с тех пор как попросил его уйти.

Его специализацией была безопасность, поэтому я ожидал от него эффективности, но не был готов к тому, что он станет спорить и сразу же, едва приехав, набросится на меня. Эли все еще находилась в коттедже, когда Джамал вплотную подошел ко мне.

Он сказал низким голосом.

– Сейчас мы играем на моем поле. Вы будете делать то, что я вам скажу, без всяких вопросов. Эли и Сэнди будут во второй машине, вы – в первой. Эли никуда не поедет с вами без моего ведома или одобрения.

Я не знал, чего ожидал услышать от меня в ответ Джамал, но чего он точно не ожидал, так это того, что я подхвачу свой рюкзак и отправлюсь обратно в коттедж.

– Эли, – позвал я. – Мне нужен адрес квартиры, в которой мы должны остановиться. Похоже, мне придется подъехать сегодня позже, так как, очевидно, мне не разрешается ехать в одной машине с тобой.

Да, знаю, что был мелочен, но будь я проклят, если собираюсь позволить человеку, который, как я знаю, влюблен в мою жену, говорить мне, что я не могу ехать с ней. К тому же, я хотел понять, где я нахожусь в этом треугольнике личностей.

Она с растерянным видом спустилась по лестнице.

– О чем ты говоришь?

Я жестом показал на Джамала, последовавшего за мной и стоявшего в дверях.

– Мне дали указания слолвно непослушному мальчику, которым я и являюсь. Похоже, я должен сидеть в углу и ничего не делать, пока мне не разрешат! Послушай, мне жаль, если он думает, что я собираюсь провести семь часов до Парижа в одиночестве, пока ты будешь в другой машине.

– О, черт возьми, – пробормотала она. – Неужели вы, мальчики, не можете вести себя прилично?

– Эли, – заговорил Джамал, но она оттолкнула его и посмотрела на меня.

– Я с самого начала сказал тебе, что не стану менять свой образ жизни, – заметил я. – Это ты обрадовалась, когда я сказал, что поеду с тобой на эти недели. Я вообще предлагал поехать в Париж вдвоем, но нет, ты настояла, что нам нужна охрана. Джамал не управляет моей жизнью, если ты предпочитаешь путешествовать с ним, то хорошо, я туда доберусь самостоятельно. На самом деле, ты уверена, что вообще хочешь, чтобы я был там?

– Конечно, хочу, Бен, но не уверена, что ты понимаешь, насколько это может быть рискованно, когда я нахожусь на публике. Джамал, что случилось?

– Все просто, – ответил он. – Было несколько слухов об угрозах. В основном, против тебя, но также упоминается и Сэнди. В настоящее время к вам проявляют большой интерес, но о Бене никто не знает, поэтому я хочу, чтобы вы с Сэнди ехали со мной в одном из внедорожников. За рулем будет Раф. К сожалению, для Бена места нет, ему придется ехать во втором внедорожнике, и помни, он не из группы риска.

Я ждал, что ответит Эли, но она просто стояла и жевала губу.

– Бен? – спросила, наконец, Эли, и тот факт, что она спросила, ответил на мой вопрос.

Я не потрудился ответить. Бросил свой рюкзак на стул и направился на террасу. С лодки поднималась Сэнди с одним из телохранителей, несшим ее сумки.

– Вы с Эли готовы к отъезду?

– Лучше спроси у нее, – сказал я и направился вниз к «Never».

Я поиграл с идеей отчалить и направиться вверх по каналу. Понимал, что реагирую чересчур остро, но нам удалось прожить большую часть лета без столь явной охраны. Джулии нравилась свобода, и, честно говоря, в Джамале было нечто такое, что меня попросту раздражало.

Я сел на палубу с бутылкой воды. Утро было пасмурным, и дул легкий ветерок, намекая на дождь. Тишину нарушили двигатели «Рейндж Роверов», которые завелись, а затем затихли вдали. Других звуков не было, поэтому я предположил, что Эли и Сэнди уехали в Париж. В тот вечер мы должны были присутствовать на приеме, официальном мероприятии по случаю начала Недели моды. Господи, мне пришлось купить смокинг, так как мой старый не прошел проверку Эли, о чем я теперь жалею.

Плеск капель дождя на воде вернул меня к текущему моменту. Было десять часов, когда я запер лодку и направился обратно в коттедж. У меня было два мнения: я знал, что должен взять свои вещи и ехать в Париж. Но было и сильное искушение сказать «к черту» и пропустить стаканчик-другой с Питом. Нет, я обещал Эли, что поеду в Париж. Оставалось лишь надеяться, что Сэнди оставила мне адрес.

За столиком на террасе сидела одинокая фигура, я надеялся, что Эли, но это была не она. На самом деле, мне потребовалось мгновение, чтобы узнать эту женщину. Это – Дженис, одна из команды Джамала. На столе стоял кофейник, и когда я подошел, она налила немного кофе в кружку и протянула ее мне.

Она бросила на меня вопросительный взгляд, когда я сел и устремил на нее пристальный взгляд.

– Я заинтригована, – сказала она. – Как это вы можете быть настолько важным для нее и одновременно таким засранцем?

– В последнем у меня было много практики, – предположил я. – Что касается того, насколько я важен, то не вижу, чтобы она сидела здесь!

– Нет, не видите, это правда. Но имейте в виду, если бы вы поднялись наверх, то смогли бы найти ее в своей спальне.

Я встал, но не успел выйти, как Дженис спросила:

– Только, пожалуйста, скажите мне, что мы не собираемся ехать в Париж в этом вашем чертовом 2CV?

Я улыбнулся, достал связку ключей из ящика на кухне и бросил их в ее сторону.

– Она припаркована в сарае у Пита, не могла бы вы привести ее, пока я не схожу и не извинюсь перед женой за то, что был таким засранцем?

Ее следующий вопрос не должен был меня удивить, но удивил.

– Почему Джамал так сильно вас ненавидит?

– Ненавидит меня? Я думал, он просто меня не любит, потому что я попросил его ослабить охрану.

– Вы заставили Эли сказать ему, чтобы он уехал. Она никогда бы не сделала этого ради кого-либо еще. Вы знаете, что все лето он заставлял нас присматривать за Эли.

Я кивнул в ответ.

– Так в чем дело? – спросила она. – Это повлияет на остальных членов команды безопасности?

Я задумался над ответом, снова усаживаясь обратно.

– Честно говоря, не уверен, я не могу понять, почему, но думаю, что это личное.

– Личное? – спросила она с намеком на удивление.

Я размышлял, как много должен сказать, в конце концов, она работает с ним. Я думал о Джамале и его отношении, пока сидел на лодке, и это была хорошая возможность привести мои разрозненные мысли в некое подобие порядка.

– Джамал влюблен в Эли, – сказал я.

– Мы все это знаем. Он не очень хорошо умеет это скрывать. Вы когда-нибудь замечали, как много знаменитостей заводят романы с кем-то из своей команды охраны? – спросила Дженис, и сама же ответила на свой вопрос. – Нет, конечно, не замечали. Это случается часто, потому что с ними существует такой уровень доверия, который трудно найти с кем-то еще. Эли не из таких, но она считает Джамала своим лучшим другом и единственным человеком, с которым чувствует себя в безопасности, по крайней мере, до вашего возвращения.

– Полагаю, сейчас он думает, что это нечто большее, – заметил я. – Подозреваю, что после того как Эли расстроилась из-за эпизода с Рики, Джамал подумал, что Эли начала думать о нем как о возможном любовнике. Не думаю, что он был готов к тому, что на сцену вернусь я, или к тому, что он думает, будто каждый раз, когда ей приходится выбирать между нами, она выбирает меня.

– О, – сказала Дженис. – Звучит немного похоже на тот фильм с Уитни Хьюстон.

– Господи, надеюсь, что нет, разве в том фильме телохранитель не получил девушку?

– Да, – призналась она. – На этой радостной ноте я собираюсь пойти взять машину. Вам же нужно пойти и поговорить с женой.

– Я удивлен, что Джамал не возражает против того, чтобы охраной Эли были только вы?

Она коротко рассмеялась.

– Это не так; еще двое ждут в машине у дороги.

– Джамал?

Она покачала головой:

– Господи, нет, он взял вторую машину и поехал с Сэнди в квартиру. Они забрали с собой все сумки.

– Включая мой смокинг?

– Все, – повторила она.

***

Эли лежала на кровати; на мгновение я подумал, что она спит, но ее глаза были открыты и следили за мной, когда я подошел и сел на кровать.

Она перевернулась на бок и посмотрела на меня.

– Бен, я люблю тебя, но мне нужна безопасность, когда я путешествую, я не могу продолжать говорить Джамалу, что мне это не требуется. Если бы здесь была Джулия, я бы его не прогнала.

– Понимаю, что ты бы этого не сделала, но это также и не должно управлять твоей жизнью. Я разозлился, потому что он, похоже, считает, что я ему мешаю, и ожидает, что я соглашусь с его требованиями. Что ты ему сказала?

– Я сказала ему, что поеду с тобой. Он был недоволен, и мне пришлось согласиться, чтобы нас сопровождал кто-нибудь из его команды. – Она бросила на меня вопросительный взгляд:

– Мы успеем на твоей старой машине?

– Сильно в этом сомневаюсь; я держу старушку исключительно для местных поездок, поэтому мы поедем на другой моей машине. Сейчас Дженис заберет ее из сарая Пита.

– Какая другая машина? – обвиняюще спросила она. – Хочешь сказать, что все лето заставлял меня ездить на этой старой колымаге, а у тебя есть машина получше? Ублюдок! – Она треснула меня по руке, а потом попыталась поцеловать ее и попросить прощения.

Думаю, мы бы перешли к более интересной форме извинений, если бы не услышали приближающуюся машину.

Эли застонала и сказала:

– Черт, нам пора ехать, Бен, я не могу позволить себе опоздать на прием.

– Мы и не опоздаем.

Я поспешил запереть дверь – после позвоню Питу и попрошу его проверить квартиру.

Когда вышел за дверь, меня встретили проклятиями.

– Ты – абсолютный ублюдок, все лето ты прятал это!

На дороге стоял серебристый Porsche Cayenne S. Я люблю свой старый Citroën 2CV, это идеальная машина для здешних мест, но никак не мог отправиться на ней в 700-километровое путешествие. Эли пересела на пассажирское сиденье, а Дженис села сзади. Пока мы ехали, она разговаривала по телефону, и когда мы проезжали мимо фермы Пита, за нами проскользнул «Рейндж Ровер», припаркованный в верхней части дорожки.

– Я ввела адрес в систему навигации, – сказала мне Дженис.

От коттеджа до Парижа более 700 км. Дорога должна была занять у нас более семи часов, однако нам удалось заехать в гараж под домом в пять тридцать, спустя шесть часов с четвертью. Когда мы были в десяти минутах езды, Дженис позвонила Джамалу. Нам велели подождать, пока проедет мимо и остановится у здания рядом с небольшой группой зрителей второй внедорожник. Дженис направила меня к входу в гараж как раз в тот момент, когда отъехала охранная решетка.

– За зданием весь день следили папарацци, – сказала она нам.

Эли грустно посмотрела на меня:

– Добро пожаловать в мой мир, любимый. По крайней мере, ты будешь в достаточной безопасности, пока нас не свяжут с тобой. Ты когда-нибудь сталкивался с чем-либо подобным, после того как опубликовал книгу?

Я покачал головой:

– Ты забываешь, что я был диковинкой с одной книгой, и все еще, вероятно, один из самых анонимных писателей в мире. Лишь дюжина или около того людей знают правду.

***

Квартира занимала весь верхний этаж здания. Лифт доставил нас прямо в квартиру. Я предположил, что Эли снимает ее на время Недели моды. Ну, да вы знаете, что говорят о предположениях. В комнатах было разбросано несколько вещей из нашей старой квартиры. На стене висели несколько моих лучших снимков молодой Элиши. Здесь были фотографии Джулии от младенчества до настоящего времени. На каминной полке стояла фотография гораздо более молодого меня, мое лицо было наполовину скрыто камерой.

Я поднял брови и сказал:

– Твоя, я полагаю, – жестом показывая вокруг себя.

– Наша, – поправила меня Эли. – На двух этажах под нами находятся офисы Эли Мак в Париже, а на первом – магазин.

Я кивнул в знак понимания, не желая оспаривать часть ее заявления насчет «нашей».

Дальнейшее обсуждение было приостановлено, так как я понял, что в комнату вошло много других людей, из которых я знал только Сэнди. Группу возглавил высокий светловолосый мужчина, спустившийся к Эли.

Эли вздохнула и сжала мою руку:

– Мне нужно пойти и переодеться для приема. Твой смокинг – у Сэнди, и ты должен быть готов к семи.

Она бросила на меня обеспокоенный взгляд:

– За безопасность отвечает Джамал, и даже я буду делать то, что он скажет. Ты справишься с этим?

Я кивнул, и ее увели, оставив меня наедине с Сэнди.

Сэнди сказала:

– Ее команда заняла ее спальню, вы же можете воспользоваться одной из гостевых, чтобы принять душ. Я разложу вашу одежду и смокинг.

– Хорошо, – согласился я, и она провела меня в спальню, где у изножья кровати лежали мои сумки.

Сэнди увидела, что я смотрю на них, и быстро сказала:

– Это пока они подготовят Эль. Я не знала, что еще может вам понадобиться, и не хотела позже их беспокоить. Потом я перенесу их в комнату Эль.

Смокинг висел на крючке, а на кровати лежала пара рубашек.

– Я не знала, какую из них вы предпочтете, поэтому взяла в глажку эти две, – сказала Сэнди. – Ванная – через вон ту дверь, и жду вас в гостиной в семь. Мне нужно закончить подготовку.

Она ушла, прежде чем я успел задать какие-либо вопросы, поэтому я сделал то, что мне было сказано.

На подготовку у меня ушло менее тридцать минут, и я ждал в комнате отдыха, изучая различные фотографии. Большинство фотографий Эли, когда мы были вместе, были сделаны мной. Каким-то образом ей удалось раздобыть копии нескольких лучших из подписанных снимков с моей индивидуальной выставки. Там же было несколько фотографий ее и Джулии; одна из них – композиция матери и дочери в Делле в лесу, Джулии на фотографии было около десяти. Перевернув фотографию, я не удивился, увидев, что ее сделала Миа.

– Не хотите ли выпить? – спросил голос.

Я повернулся и увидел высокого мужчину лет тридцати в смокинге, стоящего позади меня. Когда он увидел мое лицо, его взгляд переместился на фотографию гораздо более молодой версии меня, а затем обратно на меня. Его улыбка стала жесткой, а губы сжались.

– Пожалуйста, кофе, если возможно, – сказал я, протягивая руку. – Я Бен, а вы?

– Джейми, – сказал он и взял мою руку.

Годы работы на ферме и на виноградниках оставили на моих руках свой тяжелый след. Джейми попытался по-мужски сжать мою руку, я лишь посмотрел на него и сжал в ответ, пока он не поморщился.

– Я так понимаю, вы – бывший муж, – сказал он. Я не потрудился поправить его насчет бывшего, так как это было не его дело.

С легкой улыбкой я отпустил его руку.

– Итак, какова ваша роль в этом цирке? – спросил я.

Он отвернулся, не ответив мне, и подошел к кофейному сервизу, стоящему на серванте, который я раньше не заметил. Его одежда и знакомство с планировкой комнаты позволили мне предположить, что он – часть группы Эли Мак, отправившейся на прием.

– Вам со сливками и сахаром?

– Черный.

Он передал мне чашку из тонкого фарфора, и я отпил глоток горькой жидкости.

– Вы все еще не объяснили, почему вы здесь, – сказал я. – Работаете на Эли?

Он покачал головой:

– Нет, я – модельер с канала; сопровождаю ее на приеме.

Он сказал это с ухмылкой. Я почувствовал, что моя улыбка померкла, а свободная рука сжалась в кулак. Мой гнев нарастал, не столько на него, сколько на Эли и остальных, поставивших меня в эту ситуацию. Когда же они собирались сказать мне, что я здесь – в другой роли?

– Джейми, какого черта ты здесь делаешь? – удивленно спросила Сэнди, входя в комнату.

Он бросил на нее озадаченный, но в то же время лукавый взгляд, прежде чем заговорить:

– Как только что сказал Бену, я здесь, чтобы сопроводить Эль на прием.

Сэнди бросила на меня изумленный взгляд.

– И кто это устроил?

– Эль, а что? Это было пару месяцев назад, но на прошлой неделе ее офис все подтвердил.

– О, черт, Бен, прости, это, должно быть, ошибка. Я не знала, что она попросила Джейми. Когда позвонили из офиса и спросили, подтверждаем ли мы гостя Эли для приема, я подумала, что они имеют в виду вас. Джейми, Эли идет с Беном, а не с тобой.

Ухмылка на его лице усилилась:

– Ну, удачи вам, приглашение – на мое имя, а как ты знаешь, они не подлежат передаче. И уже несколько месяцев нет ни одного свободного приглашения.

– Черт, черт, – Сэнди набирала номер на своем телефоне, выбегая из комнаты.

Ну и хрен с ним, – подумал я. Я ослабил этот чертов галстук-бабочку и сбросил его и пиджак на спинку стула. Даже если Эли договорилась с Джейми до моего возвращения на сцену, у нее было несколько месяцев, чтобы отменить встречу. Мне опять показывали мое место в ее жизни, и я не был рад. Но в этом был и плюс, по крайней мере, мне не придется весь вечер терпеть взгляды Джамала.

– Черт возьми, – голос Эли был громким и разносился по комнате, – они этого не сделают. Дай мне этот чертов телефон.

Возникла пауза, а затем громкое:

– Послушай... – Затем ее голос понизился, и я не смог расслышать продолжения.

В комнату вошли Сэнди и Джамал.

– Тебе нужно уйти, – сказала Сэнди Джейми, – и не пытайся сесть за ее стол, на самом деле, лучше вообще не показывайся ей на глаза.

Джамал подошел к Джейми и, взяв его за руку, вывел протестующего мужчину из комнаты. Я иронично помахал ему рукой, когда он уходил, а затем снова уселся в кресло.

– Эли в бешенстве! – сказала Сэнди.

– Без шуток? С чего ты взяла?

Она посмотрела на меня:

– Она указывает организатору, что поскольку все эти билеты на нее, то она может взять того, кто ей нравится.

– Так кто же он такой, и что это было?

Она вздохнула:

– Это тебе нужно спросить у Эли.

– Я спрашиваю тебя.

Она покачала головой.

– Сэнди, насколько важно, чтобы я присутствовал на этом вечере?

– Для Эли очень важно.

– Тогда ты должна объяснить ей, почему я возвращаюсь в коттедж.

Я встал, когда говорил, и нет, это была не пустая угроза. Я устал от незнания. Эли и ее подруги продолжают кормить меня информацией с ложечки, удобно обходя стороной все, чего, по их мнению, мне лучше не знать.

– Он – бывший парень, она сошлась с ним после того, как выкинула из планов Рики.

– Вот видишь, совсем и не больно, не так ли? – сказал я, проходя в гостевую спальню и забирая свой рюкзак и ключи.

– Куда ты?

– Домой, она снова мне солгала.

– Нет, не солгала, не совсем. Они были любовниками всего несколько дней. С тех пор он – просто друг. Человек, к которому она обращалась, если посещала мероприятие, где ей нужен был эскорт.

– Дело не в этом; она сказала мне, что после Рики у нее никого не было.

***

Я нажал на кнопку лифта, и двери открылись. Сэнди попыталась войти вместе со мной, но я остановил ее и нажал кнопку уровня входа в гараж. Всю дорогу вниз я проклинал себя за глупость. Я снова позволил этой чертовой женщине залезть мне в сердце.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы найти «Порше». Когда подъехал к выходу, ворота системы безопасности были опущены. Я надеялся, что они откроются автоматически, но не повезло. В кабинке был охранник, поэтому я посигналил и попросил его открыть эту дурацкую штуку.

Охранник покачал головой, и прежде чем я успел сделать что-либо еще, пассажирская дверь открылась, и на сиденье скользнула Эли.

– Черт возьми, Бен, ты никуда не уйдешь, пока я не получу возможность все объяснить.

– Сколько раз еще ты собираешься мне врать? Я был счастлив, живя в своем маленьком тихом мирке.

В гневе и разочаровании я крепко сжал руль, мои пальцы побелели.

– Я больше никогда не буду тебе лгать, пожалуйста, выслушай меня.

Я показал жестом на закрытые ворота:

– Похоже, у меня нет выбора, не так ли?

– Не то чтобы, – признала она. – Бен, я знаю Джейми уже много лет, он был младшим дизайнером в одном из первых домов моды, где я работала, и мы стали хорошими друзьями, просто друзьями, – поспешила добавить она.

– Я переспала с ним только после того, как Рики солгал мне, и я перестала надеяться, что мы снова будем вместе. Я никогда его не любила; это был один из этих друзей с выгодой. Мы встречались раз в несколько месяцев или если мне нужен был эскорт на какое-то мероприятие.

– И это должно заставить меня чувствовать себя лучше? Когда мы это обсуждали, ты сказала, что после Рики у тебя не было любовника.

– Я не сказала тебе, потому что никогда не думала о нем как о настоящем любовнике. Он был просто мужчиной, с которым я иногда встречалась.

Я ударил по рулю, она не собиралась меня отпускать, и знала, что я зол на нее.

– Так, что же это было там, наверху?

Ей не нужно было спрашивать, о чем я.

– После того как я узнала правду о Рики, – начала Эли, – мне было стыдно, что я позволила ему мной манипулировать. Джейми стал для меня дружеским плечом, на котором можно было поплакаться, но это зашло немного дальше, чем я предполагала. Я никогда его не любила, но он помог мне почувствовать себя лучше. Думаю, он вложил в это гораздо больше, чем я предполагала.

Это было достаточно очевидно из его поведения наверху, но все равно не объясняло, почему он решил, будто пойдет с ней на сегодняшний прием, и я так и сказал!

– Моя вина, – сказала Эли. – В течение многих лет он всегда был моим помощником, когда мне нужен был презентабельный эскорт для светских мероприятий. Эти мероприятия планируются на месяцы вперед, поэтому в начале этого года я попросила его сопровождать меня на этот прием. Потом все изменилось; мы снова встретились, и ты предложил мне быть рядом. Я вспомнила, что несколько недель назад просила его об этом, и решила, что попросила Сэнди сообщить ему, что его сопровождение мне не нужно. К сожалению, его имя все еще оставалось в списке в моем офисе, поэтому, когда организаторы мероприятия связались с офисом, чтобы подтвердить имена и номера группы Эли Мак, им назвали его имя и данные, а не твои.

Я уставился на ворота безопасности, желая, чтобы они открылись, и я смог бы убежать от этого безумия. Для меня это было слишком, я не получал удовольствия от таких ситуаций в прошлом, и сейчас был благодарен, что у меня есть оправдание, чтобы пропустить эту, так как у меня нет приглашения.

– Бен, пожалуйста, скажи что-нибудь... что угодно. Скажи мне, что я – корова, дура и глупая. Все что угодно лучше, чем это молчание. Скажи, что ты пойдешь со мной сегодня вечером.

– Я не понимаю, как смогу. Если помнишь, у меня нет приглашения. Я также не хочу больше видеть ухмыляющегося Джейми, потому что, если это случится, у меня будет сильное искушение стереть ухмылку с его лица.

– Не волнуйся, у тебя есть приглашение. Я поставила этой глупой женщине ультиматум: если тебя там не будет, то не будет и никого из Эли Мак. На самом деле, Эли Мак полностью откажется от участия в событиях Недели. Меня не будет на подиуме ни на одном из показов, и я скажу всему миру, что все это ее вина.

– Господи, Эли, то, что я не пошел на это чертово мероприятие, никогда не было моей проблемой. Я узнал, что ты опять мне лжешь. Если тебе нужно быть там, то иди, только не проси меня идти с тобой.

Я глубоко вздохнул, не уверенный, что не пожалею о своих следующих словах.

– Я останусь на Неделю, и все еще буду здесь, когда ты вернешься сегодня вечером, обещаю.

Эли повернула ко мне свое залитое слезами лицо.

– Я без тебя не пойду, я наконец-то тебя вернула, и ни за что не пойду одна. Если ты беспокоишься о Джейми, то его там не будет. Джамал отобрал приглашение, и его исключили из списка гостей.

Я молча сидел, а Эли прошептала:

– Пожалуйста, Бен.

– Мы можем уйти, когда я скажу?

Она кивнула в знак согласия:

– Как только ты захочешь уехать.

Я поставил машину на свободное место, и мы оба вышли. У открытых дверей лифта стояли Сэнди, Джамал и еще несколько человек. Сэнди держала мой пиджак и галстук-бабочку. Ворота безопасности открылись, и в гараж въехал лимузин.

Я был настолько сосредоточен на ситуации, что не заметил, насколько прекрасно выглядит Эли. Платье было черным, это проще простого. Лиф был скроен как вторая кожа, сзади – глубокий V-образный вырез, как и спереди между грудями. Юбка похожа на китайский стиль, расходясь по бедру до самого верха ноги. На ней не было лифчика, и можно было лишь догадываться, есть ли на ней трусики, так как не было видно ни одной складочки.

Девушка, стоявшая рядом с Сэнди, ловко поправила макияж Эли. Сэнди пыталась завязать галстук-бабочку на моей шее. Сделать это было нелегко, поскольку я изо всех сил пытался снова надеть смокинг.

***

Когда мы выезжали из гаража, я впервые ощутил истинный вкус популярности Эли: немногочисленные фотографы, работавшие ранее, были усилены, и на тротуар высыпала толпа. Вспышки фотокамер ослепляли даже через тонированные стекла лимузина. Во время поездки в отель, где будет проходить прием, я молчал, погрузившись в свои мысли. Долгое время мне удавалось скрываться за горизонтом. Мое альтер-эго было скрытным писателем, а настоящая жизнь оставалась в стороне от посторонних глаз. Похоже, все должно было измениться, и последствия были вне моего контроля. Прессе не потребуется много времени, чтобы установить неизбежную связь между Эли, мной и книгой.

Когда мы отстранились, Эли ободряюще сжала мою руку.

– Боюсь, это уже не Канзас, милый, – пробормотала она.

– Значит, не надо щелкать каблуками, чтобы вернуться домой?

Она засмеялась и наклонилась, чтобы поцеловать меня.

– Нет, просто помни, когда мы приедем, все что ты станешь делать, будет под пристальным взглядом прессы. Повсюду будут камеры и микрофоны. Я скажу тебе, где можно говорить безопасно.

Лимузин остановился у входа в бальный зал отеля, вспышки и свет камер превратились в какофонию яркого света. Я двинулся, чтобы открть дверь, но Эли положила свою руку на мою, чтобы остановить.

– Ты должен подождать, пока ее откроет Джамал, – сказала она мне. – Пусть первой идет Сэнди.

Дверь открылась, и приглушенные голоса перешли в рокот выкрикиваемых вопросов и просьб. Вышла Сэнди и встала рядом с Джамалом, заслоняя интерьер от взгляда камер.

– Следующий – ты, – напомнила мне Эли.

Я вышел и тут же был наполовину ослеплен и дезориентирован шумом, светом и вспышками камер.

– Помоги Эли, – уголком рта прошипела Сэнди.

Я протянул руку Эли, и она грациозно выскользнула из машины, только я смог увидеть ее длинную ногу в разрезе платья, что также ответило на мой вопрос, было ли платье единственным, что было на ней надето.

Эли взяла меня под руку, и мы пошли по красной дорожке, только та была королевского синего цвета. С обеих сторон ее ограничивал невысокий барьер, за которым стояли представители прессы и общественности. Моя выходка привела к тому, что мы оказались одними из последних. Очевидно, не существует такого понятия, как модное опоздание на такие мероприятия. Плюсом нашего позднего прибытия было то, что у нас оставалось мало времени, чтобы сделать паузу возле групп журналистов. Минусом же то, что из-за популярности Эли каждый журналист и поклонник выкрикивал ее имя, пытаясь привлечь внимание.

Я следовал примеру Эли, останавливался, когда останавливалась она, и двигался дальше вслед за ней. Джамал и еще двое из его команды держались в стороне. Сэнди продолжала комментировать для меня, с кем разговаривает Эли. Наконец, нам удалось добраться до входа практически невредимыми.

Двери за нами закрылись, и я издал короткий вздох облегчения. Но это было слегка преждевременно; я быстро убедился в этом, когда нас провели в покрытую ковром зону с задрапированным фоном и начали интервью с телерепортером и съемочной группой.

Эли спрашивали о ее платье, прическе, макияже, список бессмысленных вопросов поразил меня. Я был поражен ее способностью разумно отвечать на них. Она отказалась отвечать на вопросы о причине ухода из модельного бизнеса.

Я уже надеялся, что интервью закончилось, когда Эли задали единственный вопрос, который, как я надеялся, ей не зададут.

– А кто ваш сопровождающий?

Эли бросила на меня вопросительный взгляд, я знал, чего она хочет, но не был уверен, что готов, и решил оставить это на ее усмотрение, поэтому коротко пожал плечами.

Эли внимательно посмотрела на меня, а затем сказала:

– Это мой старый друг семьи, Бен МакМайкл.

Этого было достаточно, чтобы интерес женщины угас, поэтому, помахав на прощание рукой, мы воспользовались возможностью ускользнуть.

– Ты наслаждалась вниманием, – сказал я.

– Ты не против, что я не сказала ей, что мы женаты?

– Я решил, что пусть это будет твоим решением, когда ты хочешь об этом объявить. Я не струшу и оставляю все на твое усмотрение. Хотя, признаюсь, не уверен, что готов к тому, что это изменит мою жизнь. Ты привыкла к этому сумасшедшему дому, а я нет.

Эли бросила на меня расчетливый взгляд, а затем улыбнулась и взяла под руку. Я притянул ее ближе и поцеловал, на что она агрессивно ответила.

Нас провели мимо множества столов, заполненных высокопоставленными и могущественными представителями индустрии моды, к месту, расположенному ближе к передней части бального зала и нашему столу, где сидели Сэнди и остальные члены команды Эли Мак.

Сэнди была занята своим телефоном, и удивленно посмотрела на нас.

– Девушка из новостей Chanel 5 только что написала в Твиттере, что ты здесь со своим новым парнем.

– Господи, я сказала, со старым другом, а не с парнем, – сказала Эли. Я бросил на нее долгий задумчивый взгляд.

Сэнди посмотрела на нас обоих и сказала:

– Рано или поздно, Эль, кто-то сложит два и два и получит правильный ответ. Прессе известно, что ты была замужем, до того как начала карьеру модели.

– Да, но они также думают, что я развелась. – Она сжала мою руку. – Бен оставил это на мое усмотрение, но не думаю, что он будет доволен тем, что его раскроют как моего мужа.

Это было не так, и она это знала. Тот факт, что мы все еще женаты, меня не волновал. Я боялся, что мне станет комфортно в моей новой семье, а потом у меня все это отнимут, когда Эли в очередной раз поумнеет и поймет, что может добиться чего-то большего, нежели я.

Эли словно прочитала мои мысли; она отвела нас с Сэнди в сторону, в тихий уголок, где нас не могли подслушать. Почему она пригласила Сэнди, стало ясно, когда первой она обратилась к ней.

– Бен беспокоится, что я стану амбициозной и снова его брошу. Однажды я уже это сделала, и мне не удалось убедить его, что этого больше не случится! Он не хочет, чтобы на нас оказывалось дополнительное давление со стороны прессы, знающей, что все эти годы мы были женаты, я права, любимый?

– Думаю, это справедливая оценка моих страхов, – ответил я.

– Тогда ты чертовски глуп, – заявила Сэнди. – Сколько знаю Эли, она всегда рассказывала мне о мужчине, которого любит, об отце своей дочери. И только когда подумала, что ты отказался от нее, она вообще посмотрела на других мужчин, и это не очень хорошо, не так ли? Она совершила ошибку, и я не вижу, чтобы она совершила ее еще раз.

– Основная проблема Бена в том, что он никогда не думал, что достаточно хорош для меня, и что я найду кого-то получше, – отметила Эли. – А ведь правда в том, что я знаю – это я недостаточно хороша для него, это я его не заслуживаю.

– Господи, вы оба ничем не лучше друг друга, просто признайте это, ладно? Поцелуйтесь и помиритесь, а потом все мы сможем наслаждаться остатком вечера.

Мы сделали, как нам было сказано, а потом сели. На меня снизошло озарение, я точно не собирался объявлять собравшейся прессе, что мы женаты, но я бы не стал этого отрицать, но если Эли захочет им рассказать, я не стану ее останавливать.

– Послушай, если хочешь сказать всему миру, что мы все еще женаты, я не буду тебя останавливать, – прошептал я ей.

– Уверен?

Я кивнул, и она улыбнулась мне в ответ.

***

Остальная часть вечера прошла так, как я и ожидал, за одним примечательным исключением. Наша трапеза сопровождалась музыкой со сцены. Во время кофе прозвучало несколько, к счастью коротких, речей. Затем, к моему удивлению, следующим выступающим объявили Эли. Неудивительно, что она очень хотела не пропускать этот прием.

Эли встала, быстро поцеловала мое озадаченное лицо и поднялась по ступенькам на сцену.

Ее речь была простой и достаточно краткой. Она поблагодарила всех своих друзей в модном бизнесе за их поддержку и руководство на протяжении многих лет. Подтвердила, что это – ее последнее мероприятие, на котором она будет ходить по подиумам в качестве модели. Но не исключила, что еще не раз выйдет на подиум для показов Эли Мак. О последнем она сказала со смешком:

– Я слишком бедная бизнес-леди, чтобы платить модели, когда могу сделать это сама, и я сама – свой агент, так что, мне не нужно платить.

Аудитория послушно рассмеялась.

Затем она продолжила:

– «Эли Мак» объявило в начале этого года, что мы предоставим два полных гранта для пары достойных студентов на обучение в колледже по их выбору. Мы рады, что на церемонии награждения в конце недели мы объявим первых двух получателей этих стипендий. В следующем году добавим еще два места и еще одну пару в следующем году, так что, в конечном итоге мы будем поддерживать ежегодно по шесть студентов. Я знаю, что это – капля в море, но все океаны состоят из множества капель.

– Будучи студенткой, я была одной из тех, кому повезло; у меня была финансовая поддержка моих родителей и эмоциональная поддержка лучшего парня, о котором только может мечтать девушка. Есть много талантливых людей, не имеющих таких преимуществ, и я считаю, что все дома моды должны поддерживать и развивать новичков.

В завершение она еще раз поблагодарила свою команду в Эли Мак. Подождала, пока стихнут аплодисменты, и вернулась к нашему столику.

– Ты хорошо справилась, любимая, но я думал, что ты расскажешь им о нас, – сказал я.

– Я едва не рассказала, и расскажу, просто не думаю, что сейчас – подходящее время. Ты прав; сначала мне нужно доказать тебе, что я все еще та девушка, в которую ты влюбился все эти годы назад. – Она коротко поцеловала меня.

Была произнесена еще одна речь, после чего официальная часть вечера закончилась. Со столов убрали и приняли заказы на напитки. Гости начали расходиться, и значительное их число сосредоточилось на Эли. Я понял, что звезда нашей группы – Эли, а я – лишь актер второго плана. Когда Эли представила меня как своего хорошего друга Бена, я не был так уж удивлен попытками этих людей отодвинуть меня в сторону и сразу же монополизировать внимание Эли.

Сэнди и остальные члены нашей группы переговаривались и общались со своими коллегами из других домов моды и журналистами из элитных журналов мод.

Я все больше и больше оставался в одиночестве. Сначала я стоял рядом с Эли и пытался присоединиться к разговорам, но как только ее спутники решили, что я – никто, меня стали игнорировать. Был момент, когда редактор отдела моды одного из больших глянцевых журналов демонстративно повернулась ко мне спиной, и я подумал о том, чтобы представиться Ксандером Мортоном, писателем, вместо Бена, просто чтобы посмотреть на ее реакцию. Конечно, я этого не сделал.

Эли, казалось, перестала утруждать себя попытками привлечь меня, ее разговоры сводились к темам, которые, как она знала, я не знаю и не интересуюсь ими.

Я не был глуп, и уже проходил через это. Это – Эли в ее лучшем виде; она доминирует во всякой группе, в которой находится, устанавливая контакты и заключая сделки; это – ее мир, и на короткое время, много лет назад, он стал моим. Но не сейчас. Мне нравится более медленный темп жизни; я наслаждаюсь сменой времен года, наблюдая за этим из своей яхты и коттеджа, наблюдая за созреванием винограда на лозах и наслаждаясь жидкими плодами своих трудов.

Последней каплей стало то, что я заметил Эли с женщиной, которую узнал как Келли Джеймс, одну из самых известных в мире моделей. Они обе обнимались за талию, смеялись и разговаривали. Я улыбнулся и направился в их сторону, показывая, что хотел бы познакомиться с этой женщиной, и надеясь, что Эли представит меня ей. Но не успел я приблизиться, как она покачала головой и отрицательно махнула мне рукой.

Вот и все, я взял свой смокинг со спинки стула у дальнего конца нашего столика и направился к выходу. Знаю, Эли говорила, что уйдет, едва я почувствую себя некомфортно, но, честно говоря, какой смысл спрашивать? Насколько могу судить, это будет еще одна просьба, которую она проигнорирует.

Я держал смокинг в руке и снял галстук, как только вышел из бального зала, впервые за весь вечер почувствовав себя комфортно. Мне удалось проскользнуть мимо телохранителей, и я пошел по указателям в вестибюль отеля, намереваясь поймать такси куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Я отвлекся, заметив хороший уютный бар, расположенный сбоку от вестибюля. Должно быть, я предвидел нечто подобное, потому что, выходя из квартиры, не забыл прихватить бумажник.

Я нашел тихую кабинку в углу, сел и заказал солодовый виски у вертящейся рядом официантки. Добавил несколько капель воды и потягивал янтарную жидкость, наслаждаясь легким жжением, пока та скользила по моему горлу. В мою сторону посмотрела красивая женщина за соседним столиком, подняла полупустой бокал и в немом вопросе подняла тост за меня. Я улыбнулся, но коротко покачал головой, отказываясь от приглашения высококлассной эскортницы составить мне компанию. Она с сожалением улыбнулась мне, и в качестве компенсации я попросил официантку принести ей свежий напиток.

Я снова потягивал свой напиток и размышлял о будущем. В краткосрочной перспективе было бессмысленно пытаться вернуть свой Porsche, так как А: охрана квартиры ни за что не позволила бы мне его забрать, и Б: я все равно слишком много выпил, чтобы безопасно вести машину. Приняв это решение, я заказал еще один напиток.

У меня оставалась пара других вариантов: либо воспользоваться TGV – скоростным поездом – чтобы добраться до дома, либо попытаться снять номер здесь. Ни то, ни другое в данный момент не казалось мне жизнеспособным.

Отбросив сиюминутные проблемы, я остался с большой, и был слишком трезв, чтобы принимать такие решения. Я осушил свой стакан и заказал добавку.

Однажды я уже уходил от Эли, хотя все еще любил ее, и был уверен, что смогу сделать это еще раз, независимо от моих вновь вспыхнувших чувств к этой женщине. Но теперь была большая разница: у меня есть дочь, Джулия, и я не хочу от нее отказываться.

Бог знает, сколько времени я сидел, обдумывая все «за» и «против». Долгие годы я смирялся с тем, что не являюсь частью ее образа жизни. Ее страсть – мода и показ мод, так же как моей была фотография. Да, я любил фотографировать, но после того как мы разошлись в разные стороны, я вскоре понял, что настоящая моя страсть – это фотографировать Элишу. Другие сюжеты были интересны, но я не испытывал к ним той же страсти. Последние несколько лет я почти не прикасался к своим камерам, доставая их лишь изредка.

Я заметил, что рядом со мной кто-то сел, подумал, что это может быть эскорт, и взглянул на нее, намереваясь опять отказаться от ее предложения. Это была не она, в мои мысли ворвался голос Сэнди:

– Она заставила всех искать тебя, – заявила она.

– Ну, если бы раньше она уделила мне чуть больше внимания, я бы не смог уйти незамеченным.

Она повернулась на своем месте, чтобы посмотреть на меня.

– В чем твоя проблема? Ты должен быть так благодарен, что она хочет быть с тобой.

– О, ты, должно быть, шутишь. Я должен быть благодарен, что женщина, вырвавшая мое сердце, в течение тринадцати лет скрывавшая от меня тот факт, что у меня есть дочь, теперь хочет, чтобы я бросил все, чтобы быть с ней, а когда я это делаю, она меня игнорирует?

– Но она тебя любит!

– И у нее чертовски забавный способ показать это. Она и тогда любила меня, но это не помешало ей поставить на первое место свою карьеру. И где она сейчас? Все еще в бальном зале со своими друзьями-модниками, полагаю?

Она покачала головой:

– Она едет в Гар дю Нор!

Это был не тот ответ, которого я ожидал, и я бросил на нее удивленный взгляд. «Гар дю Нор» – это вокзал в Париже, главный вопрос заключается в том, какого черта Эли едет туда?

– Какого черта она едет в Гар дю Нор?

Затем меня осенило, я щелкнул пальцами и догадался:

– Она забыла мне сказать, что куда-то уезжает?

– Нет, ты умудрился испортить свой большой сюрприз. Вы оба должны были поехать и встретить Джулию и твоих родителей, когда те сойдут с поезда Евростар. Она договорилась, чтобы они присоединились к вам обоим на неделю. Они ехали поздним поездом, потому что Джулия не могла уехать до окончания занятий, и теперь уже должны прибыть.

Я откинулся назад и прислонился головой к мягкой спинке скамейки. Мои первые мысли были о том, что ей всегда нравилось пытаться удивить меня, эту черту она, похоже, не утратила, только на этот раз та снова ее укусила. Неудивительно, что она была озабочена знакомством со всеми. Она хотела освободиться, чтобы преподнести мне этот сюрприз. Я же расценил ее действия как возвращение к той сосредоточенной Эли, которую помнил раньше.

Затем я тряхнул головой, чтобы развеять эти приторные мысли. Я не неправильно понял действия Эли, я делал то, что делал много раз в прошлом: создавал удобное оправдание ее поведению. Причин держать это в секрете от меня не было. Черт, если бы она упомянула об этом сегодня утром, то знала бы, что я не повел бы себя так, как сейчас. Я был уверен, что решение пригласить Джулию и моих родителей было принято в последнюю минуту, самую последнюю, если судить по всем тем СМС, что она писала в машине. Это было нечто такое, чтобы отвлечь мое внимание от того, что происходило на этой неделе, попытка успокоить меня, пока она занимается своими обычными делами.

– Ну, я в полной заднице, не так ли? – с горечью сказал я. Сэнди кивнула в знак согласия.

– Тебе придется принести им всем мои извинения, – сказал я ей, с трудом поднимаясь на ноги. Рука Сэнди на моем плече остановила меня.

– Ты можешь сделать это сам.

– Нет, не буду, я еду домой, и не имею в виду эту проклятую квартиру, – ответил я, начиная вставать. – Отныне она – твоя и Джамала проблема, и если ты меня извинишь, я пойду в лобби, чтобы узнать, не смогут ли они найти мне машину и водителя, чтобы отвезти меня обратно в коттедж.

– Я не могу позволить тебе это сделать, Эли меня убьет.

– Не будь дурой, делай то, что считаешь нужным, но я не вижу смысла оставаться, Эли сделает то, что у нее получается лучше всего. Скажи ей, что я ее люблю, но еду домой.

В каком-то смысле мне было жаль Сэнди; все, чего она хотела, это убедиться, что у Эли есть все, что ей нужно. Теперь я снова влез в жизнь Эли, создавая проблемы, и, что хуже всего, мне было наплевать на ее статус знаменитости. И она, и Джамал ожидали, что я стану подчиняться всем желаниям Эли. Я же чувствовал, что должен дать ей понять, почему я так расстроен.

– Ты не можешь объяснить мне, Сэнди, почему, после того как Эли подняла такую шумиху из-за того, что я нужен ей сегодня вечером, она решила, будто я буду счастлив, что она проведет большую часть вечера, игнорируя меня?

Я взял паузу, чтобы сделать глоток из своего бокала, прежде чем продолжить.

– Если сможешь это сделать, тогда я вернусь с тобой, но лучше, чтобы это была веская, мать ее, причина. Я пытался поговорить с ней и ее друзьями, но она от меня отмахнулась.

Сэнди покачала головой:

– Она не могла так поступить!

– Ты называешь меня лгуном?

– Нет, – пренебрежительно сказала она, – наверное, это было недоразумение. А как же твои родители и Джулия? Ты собираешься игнорировать и их?

– Господи, я мог бы быть немного более отзывчивым, если бы моя глупая жена не подкралась в последний момент и не организовала их визит как отвлекающий маневр для того, что у нее происходит на этой неделе. И не отрицай, что именно этим она занималась в машине. Элиша может объяснить, почему меня там не будет.

– Она просто хотела, чтобы это стало для тебя сюрпризом.

– И когда она спланировала этот большой сюрприз.

– Несколько дней назад.

– А если я позвоню родителям и Джулии, они это подтвердят?

Выражение ее лица было достаточным ответом.

– Нет. Не думаю. Не хочешь ли ты сказать, что Эли договорилась о визите только сегодня? Ну, знаешь что, СЮРПРИЗ: меня там не будет.

Прежде чем Сэнди успела ответить, зажужжал ее телефон. Она взглянула на экран. Я видел, что ей не понравится то, что она увидела, так как ее губы сжались.

– Эли хочет знать, почему ты не возвращаешься в квартиру. Она недовольна; ты должен немедленно ей позвонить.

– Значит, она звонит тебе, а со мной связаться не может?

Сэнди с досадой вздохнула:

– Конечно, она бы позвонила тебе, если бы твой чертов телефон был включен, да и тебя в этом случае было бы намного легче отследить!

Я вытащил телефон из куртки, и, конечно же, он был выключен. Я обругал себя, что выключил его, и тут же понял, что у меня нет номера Эли. Летом он мне не требовался: зачем звонить кому-то, если тот живет в одном со мной доме? А в течение недели, пока ее не было, она сама звонила мне каждый день.

На моем телефоне высветилось несколько пропущенных звонков, по нескольку от Сэнди и Джамала, и два от закрытого номера.

– Знаешь, даже если бы я захотел ей позвонить, – сказал я, поднимая глаза от экрана, – то не могу; она не давала мне своего номера. – Я положил телефон на стол, а Сэнди взяла его и проверила мой список контактов.

– Неправда, она есть в твоих контактах. – Сэнди указала на запись в списке контактов.

Я покачал головой.

– Это – номер нашей старой квартиры в Брайтоне; я так и не удосужился удалить его, просто изменил имя с «домашний» на «Эли» после того как уехал. Это был единственный мобильный номер, который у меня есть для ее имя, и он не работает уже много лет. В моем списке контактов полно старых номеров, которые я так и не удосужился удалить. В любом случае, если у меня нет ее номера, звонить не имеет смысла.

Телефон Сэнди снова зажужжал, и на экране появилось лицо Эли. Она заколебалась, прежде чем протянуть руку, чтобы взять трубку.

– Что ты хочешь, чтобы я ей сказала? – спросила она, в то время как телефон продолжал жужжать в ее руке.

Я протянул руку, и она с благодарностью отдала мне телефон.

– Привет, Эли, – сказал я, принимая вызов.

– Сан... Бен?! Что, где Сэнди, где ты?

– Она сидит рядом со мной, а я собираюсь ехать домой.

– Хорошо, значит, мы все скоро увидимся; здесь твои родители и Джулия.

– Ну, я полагаю, это зависит от того, собираетесь ли вы четверо в ближайшее время в коттедж.

В трубке повисло долгое молчание. Наконец, она сказала:

– Не понимаю, зачем тебе это делать?

Теперь была моя очередь молчать; неужели она не понимает, почему я так раздражен и разочарован ею?

– Ты хорошо провела время этим вечером, Эли? – спросил я.

– Да, пока ты не ушел от меня и не исчез.

– Ну, я рад, что ты это сделала, а я нет. Есть догадки, почему я ушел?

Ответа не последовало, поэтому я продолжил:

– Ясно, нет. Но мне интересно, может ли это быть как-то связано с тем, что ты игнорировала меня последние два часа. Когда я пытался с тобой поговорить, ты и люди, с которыми ты была, вычеркивали меня из разговоров. Эй, я бы с удовольствием познакомился с Келли, но ты меня отогнала.

Я сделал паузу, пытаясь вернуть себе самообладание.

– Какого черта ты подняла такую чертову шумиху из-за моего присутствия? Это чтобы я увидел, насколько ты важна? Что ж, это не новость, я уже знал.

– Я... я не хотела тебя игнорировать. Ты выглядел скучающим от разговоров.

– Нет, дело не в этом, ты не пыталась меня вовлечь. Я устал от того, что ты постоянно отстраняешь меня от себя, и от того, с кем ты в это время разговариваешь.

Она простонала в трубку, а затем сказала:

– Пожалуйста, Бен, оставайся на месте, я устрою Джулию и твоих родителей, а потом приеду к тебе, и мы поговорим.

– О, отлично, в город приезжает цирк.

– Буду только я, обещаю. И пожалуйста, можно мне поговорить с Сэнди?

Я передал трубку обратно Сэнди, та выслушала, несколько раз сказала «да» и кивнула.

Когда телефонный разговор закончился, Сэнди сказала:

– Мне нужно кое-что уладить. Меня не будет всего несколько минут. Пожалуйста, обещай, что будешь ждать здесь, пока я не вернусь. Эли будет здесь через двадцать минут.

С этими словами она выскользнула из кабинки и поспешно вышла из бара.

Я серьезно задумался о том, чтобы просто уйти, но какой в этом смысл? Рано или поздно нам придется разобраться с тем, что происходит, и, возможно, это случится раньше!

Сэнди вернулась раньше чем я ожидал, и опустилась на сиденье рядом со мной, сказав:

– Все готово.

Она подняла мой стакан, сделала глоток, скорчила гримасу и заказала себе напиток. У меня не было настроения разговаривать, а Сэнди удовлетворялась тем, что составила мне компанию.

***

О появлении Эли возвестил звук, распространившийся от входа в бар и охвативший все помещение. Она переоделась в темно-синюю версию маленького черного платья. Она стояла прямо внутри комнаты, а по обе стороны от нее были Джамал и Раф.

Эли сканировала комнату в поисках меня, игнорируя несколько окликов от людей за разбросанными столиками, которые, очевидно, ее знали. Джамал заметил Сэнди и меня и жестом пригласил нас присоединиться к ним. Сэнди, было, двинулась, а я сделал единственное, что может сделать джентльмен в таких обстоятельствах: сделал глоток из своего бокала и поднял палец в его сторону в хорошо известном жесте. Так много для ее обещания «только я».

– Они здесь, – сказала Сэнди, когда я не сдвинулся с места.

– И что? Я вижу, но она не одна.

– Она одна... о, вижу. Она имела в виду, что оставит в квартире Джулию и твоих родителей. Охрана должна быть с ней.

– Я устал бегать за ней; если она хочет поговорить, тогда ладно, но мне пиздец, если я буду делать это с любовником, болтающимся рядом.

Сэнди бросила на меня удивленный взгляд, а затем вновь посмотрела на Эли:

– С кем?

– С Джамалом, он влюблен в нее. Боже, я думал, вы все это знаете.

– Поэтому он тебе не нравится?

– Все наоборот. Это он едва меня терпит.

Я наблюдал за Эли, пока мы говорили, и она сделала движение, чтобы присоединиться к нам, но Джамал протянул руку, чтобы ее остановить. Он повторил свой жест «иди к нам», и я с трудом не поддался искушению ответить тем же. Я покачал головой и остался сидеть на своем месте.

Он прислал Рафа.

– Элиша здесь слишком открыта, вам нужно пойти в более уединенное место, – сказал он, явно повторяя слова Джамала.

– Вы можете идти, куда хотите, а мне удобно здесь. Если Эли серьезно хочет поговорить, Джамал должен позволить ей пройти сюда. Стоя там, она привлекает гораздо больше внимания.

– Черт, они оба стоят друг друга, – услышал я сзади бормотание Сэнди. Она подошла к Эли и поприветствовала ее, как будто именно она – та, кого искала Эли. Она взяла ее за руку и повела к кабинке, не обращая внимания на ругательства Джамала. По дороге несколько человек встали, чтобы поприветствовать ее, Эли сказала им пару слов, но продолжала двигаться в моем направлении.

– Вы, трое, найдите столик подальше от посторонних глаз, где сможете за всеми следить, – сказала Эли Сэнди и двум телохранителям. Джамал попытался возразить, но Эли отказалась его слушать.

– Есть ли в этом смысл? – спросил я ее, когда она проскользнула мимо меня в дальний угол кабинки.

– Конечно есть, любимый, я совершила большую ошибку. Я вернулась к своим старым привычкам. Я не хотела тебя игнорировать, просто думала, что ты будешь рад сидеть сложа руки и позволить мне заниматься своими делами.

– Значит, когда я сказал, что хотел бы встретиться с Келли, это означало, что я не заинтересован?

– Ха, ты думаешь, я подпущу тебя к этой двуличной шлюхе? У нее столько зарубок на ножках ее кровати, что их не раз приходилось заменять.

Такого ответа я не ожидал.

– Я так понимаю, что она – не подруга.

– Она – хорошая подруга с одной очень плохой привычкой: она – сексуальная клептоманка. Ей нравится красть чужих парней и мужей и трахать их. Если бы я представила тебя ей, скажем, как старого бойфренда, ты бы стал мишенью.

Я пожал плечами, не до конца приняв ее объяснение.

– А все остальные случаи, когда ты вычеркивала меня из разговора, это тоже было сделано для того, чтобы меня спасти, да?

Даже в тусклом свете я мог видеть, как Эли покраснела.

– Я забыла, что ты не знаешь ни одного из этих людей. Ты понятия не имеешь, что происходит в бизнесе, – сказала она мне. – Все кого я знаю, являются частью этого мира. На таком мероприятии как это, наша главная тема для разговора – сплетни об индустрии. Черт, я ведь не дала тебе шанса, чтобы тебе не было скучно. Ты просто не знал, с кем я разговариваю большую часть времени и о чем мы говорим. Прости, Бен, я так давно не была на таких встречах в компании постороннего для индустрии человека, что забыла, что тебя нужно правильно представить.

– Могу я задать тебе серьезный вопрос? – спросил я. – Ты любишь меня, или это просто притворство ради Джулии? Ой... черт, как больно! – Я потер щеку, по которой она ударила.

– Ты это заслужил. Иногда я не уверена, что ты этого заслуживаешь, но да, я тебя люблю. Я думала, что доказала тебе все этим летом.

– Я тоже так думал, но у нас есть этот вечер, и раз уж мы об этом заговорили, что это за так называемый неожиданный визит моих родителей. Только не говори, что подготовила его несколько дней назад?

– Нет, это было сделано в последнюю минуту, я была так счастлива, что ты захотел приехать на эту Неделю, что забыла, как много всего должна была сделать. Это выяснилось, когда вчера офис прислал мне окончательное расписание. Запланировано так много встреч и мероприятий, где тебе не разрешили бы присутствовать вместе со мной. Сэнди предложила, чтобы к нам присоединилась Джулия, и тогда вы сможете составить друг другу компанию, когда я буду занята. Я пригласила и твоих родителей, потому что они хотят тебя увидеть.

– Почему просто не сказала мне, что будешь занята?

– Потому что не хотела, чтобы ты использовал это в качестве оправдания, чтобы не быть здесь. Я догадывалась, что, если бы я сказала тебе, что буду часто занята, а они приедут, ты бы предложил им приехать и остановиться у тебя в коттедже.

Эли прервал мужской голос с итальянским акцентом:

– Я удивлен, что ты посещаешь здесь дешёвые кабаки, Эли.

Мы оба повернулись, чтобы посмотреть, кто это. Эли, очевидно, его знала, так как бросила на него изумленный взгляд, я же оставался в неведении. Это был высокий мужчина лет тридцати, с элегантными чертами лица, одетый в дорогой костюм с непринужденным апломбом. Этакий базовый пакет Адониса. Я смутно припомнил, что видел его ранее этим вечером.

Он продолжил:

– Саша сказала, что видела, как ты входила сюда, а я сказал, что она ошиблась, так как ты обещала присоединиться ко мне на вечеринке Синтии. Она настаивала, что это ты, поэтому я и пришел проверить.

Я был несколько удивлен, что он смог подойти к нам, поскольку телохранители Эли не давали людям приближаться к нам, пока мы разговариваем. Кем бы он ни был, Джамалу он известен, поскольку тот позволил ему к нам подойти. На самом деле, я думаю, Джамал не был расстроен тем, что он здесь, чтобы досадить мне.

– Ну, я полагаю, мы можем сделать поздний торжественный вход. Если ты закончила здесь, может, пойдем уже?

Он бросил на меня презрительный взгляд и протянул руку Эли.

Опять началось, – подумал я, Господи, со сколькими же мужчинами она должна была быть сегодня вечером? Я стер с лица взбешенное выражение, протянул руку, взял его протянутую руку и пожал.

– Привет, я – Бен, а вы кто?

Он бросил на меня удивленный взгляд и пожал руку.

– Если не знаете, кто я такой, то не можете иметь никакого значения. А теперь, если вы нас извините, мы с леди, с которой вы разговариваете, должны идти на вечеринку.

Эли в раздражении прошипела:

– Антонио, я уже говорила тебе, что на вечеринку не пойду, а если и пойду, то не с тобой. Почему, черт возьми, ты думаешь, что я передумала?

– Ты сказала, что уходишь на вечеринку, но я вижу, что ты все еще здесь. Это может означать лишь одно, что ты передумала.

Он сказал это с такой убежденностью, что я даже почти ему поверил.

– Эй, придурок, кем ты себя возомнил, черт возьми? – огрызнулся я, достаточно громко, чтобы меня услышала большая часть бара. Я встал и оттолкнул его на шаг от стола.

Пара крупных мужчин, стоявших в нескольких метрах от Антонио, резко обернулись. Движение повторили Джамал и Раф, хотя я и сомневалась, что они вздумали защищать именно меня.

Я решил проигнорировать угрозу:

– Придурок, я задал тебе вопрос, или ты слишком туп, чтобы знать ответ на этот простой вопрос? Позволь мне повторить его: «кем ты себя возомнил, что дало тебе право прерывать частный разговор?»

– Бен, оставь его. Он не стоит того, чтобы беспокоиться. – Эли встала и подошла ко мне. Она взяла меня за руку. – Пожалуйста, прекрати.

Она повернулась к телохранителям Антонио:

– Джамал, отведи этих джентльменов за свой столик. Мне нужно объяснить их боссу факты из жизни.

Последовала долгая пауза, и наконец, Антонио кивнул головой. Телохранители отступили назад, и напряжение, царившее в помещении, ослабло.

Мы с Эли снова сели, а Антонио пододвинул стул и сел напротив нас.

– Антонио, я терпела тебя лишь потому, что уважаю твоего отца. Ходила с тобой на те предыдущие вечеринки только потому, что он попросил меня об этом, – сказал Эли. – Согласилась сделать для него последнее шоу из-за большого уважения к нему, и оно станет последним для нас обоих.

Антонио хрюкнул и начал что-то говорить, но Эли его прервала:

– Позволь сказать тебе, что человек, которого ты только что оскорбил, тот, кто сидит здесь, – самый важный человек в моей жизни. Если он попросит меня не делать шоу твоего отца, я с радостью соглашусь с его просьбой и не буду его делать.

– Что в нем такого важного? – Антонио произнес последнее слово так пренебрежительно, как только мог.

Эли попятилась, пытаясь схватить меня за руку.

– Потому что он – единственный мужчина, которого я когда-либо любила, тот, кому я сказала «да» много лет назад.

– Серьезно, это он?! – в его голосе было заметно удивление.

Глаза Эли вспыхнули от гнева, и я мудро решил оставить все на ее усмотрение.

– Да, он! Человек, который... – ее голос прервался.

Она повернулась ко мне:

– Сейчас это закончится, больше не надо скрывать, что я о тебе думаю. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной на вечеринку Синтии. Я знаю, ты не чувствуешь, что должен мне доверять, но пожалуйста, если любишь меня, то пойдешь. Это – идеальное место для того, что мне нужно сделать.

В ее голосе звучала мольба.

Антонио начал говорить, и Эли велела ему замолчать.

– Ты можешь идти, – сказала она ему, – и забери с собой своих головорезов.

Антонио начал, было, протестовать, но Эли проигнорировала его и взяла меня за руку.

– Пожалуйста, Бен, это то, что я должна сделать.

Что мне было делать? Я не думал, что когда-либо видел Эли такой серьезной. Эли встала, и я последовал за ней. Она подошла к Джамалу, который встал, и обратилась к нему:

– Я веду Бена на вечеринку Синтии, а когда мы придем туда, ты исчезнешь в лесу.

Джамал взглянул на меня, затем кивнул и сделал короткий телефонный звонок. Эли и Сэнди заговорили вместе:

– Ты можешь позвонить Синтии и сказать ей, что я решила прийти на ее вечеринку и приведу Бена? – сказала Эли.

Сэнди кивнула, сказала: «Да», – и добавила:

– Я тебе тоже нужна?

Эли заколебалась, потом покачала головой:

– Если хочешь, можешь вернуться в квартиру.

Сэнди почувствовала облегчение. Эли направилась к выходу из отеля, держа меня под руку. Джамал и Раф поспешили за Эли, а Сэнди шла сзади. На подъездной дорожке к отелю ждала пара «Рейндж Роверов», рядом с которыми стояли еще несколько телохранителей.

Сэнди поцеловала нас обоих, села в такси с одним из телохранителей, и уехала. Мы с Эли сели на заднее сиденье машины, которую указал Джамал. Сам он сел на пассажирское сиденье рядом с водителем. Остальные телохранители забрались во второй «Рейндж Ровер».

– Где эта вечеринка? – спросил я, когда мы отъехали от отеля.

– Недалеко, – ответил Джамал, и был прав: через пять минут мы остановились у ночного клуба.

На входе стояла строгая охрана, наши имена проверили по списку и пропустили. Внутри ночного клуба играла громкая музыка, а в такт ей мигали огни.

– Зачем мы здесь, – крикнул я в ухо Эли.

Она крикнула в ответ:

– Потому что здесь будут все, кто важен в индустрии моды. Это – самый горячий билет на сегодняшний вечер.

– Держись рядом со мной, – добавила она.