Отдыхать было некогда, так что не успела мама толком прийти в себя после произошедшего, как главный уже начал говорить о новом задании для неё:

— И так, значит трусы ты отработать не смогла, остаешься без них. Идём дальше. Теперь давай носки.

— А как же я... без трусов?, - с явным беспокойством в голосе спрашивала мама.

— Как? Молча! Я же уже говорил, что поблажек не будет. Не отработала — пошла нахуй. Всё легко и просто.

По лицу мамы можно было увидеть, насколько её напрягло услышанное. И её можно было понять. Ведь даже если у неё получится отработать штаны, носить их без трусов будет как минимум дискомфортно, тем более для женщины.

— Ну, думаю, с отработкой носков тут всё понятно и просто, - продолжал главный, - Поработаешь немного ступнями - и готово.

После этих слов первый парень, видимо самый большой из всех любитель ног, ринулся к маме и уже пристраивал свой член между её ступней. Маме даже делать особо ничего не пришлось, парень и сам прекрасно справлялся. И очень скоро между пальцев на её ногах уже красовалась его свежая сперма.

Когда он отошёл, то мама с явным отвращением стала вытягивать ноги и сами ступни, будто бы желая, чтобы они отделились от неё и не заставляли больше испытывать эти ощущения. Но это было лишь начало её отработки и своими ножками ей предстояло обслужить ещё кучу членов. Кто-то делал всё сам, сильно не утруждая маму, а кто-то заставлял её саму двигать ногами, эякулируя в дальнейшем на них же.

Данная отработка уложилась примерно минут в 30. Как оказалось, далеко не все парни хотели подрочить именно таким образом и потому воздержались. Однако, даже тех, кто согласился, было более чем достаточно, чтобы мамины ноги утонули в сперме.

— Чтож, поздравляю, - с насмешкой говорил главный, кидая маме пачку салфеток, - Носки ты отработала. Продолжаем. Теперь на очереди лифчик. Надеюсь, тут тоже не надо объяснять, как и чем тебе работать.

Воспользовавшись брошенными ей салфетками, дабы хоть немного убрать слой спермы с ног, мама с недовольным видом встала с кровати. Подойдя к первому ожидавшему её парню, она всё так же недовольно на него посмотрела, а после, вздыхая и закатывая глаза, опустилась до уровня его члена и зажала его грудями. Продолжая недовольно корчиться, мама стала ими двигать, перемещая их вперед и назад по длине причиндала.

Парень на протяжении всего процесса довольно ухмылялся, а иногда брал мамину голову и опускал её вниз, чтобы она губами соприкасалась с елозившим членом. Конечно, губами она старалась его особо не касаться, но лицо так или иначе, он ей задевал. Уже будучи на исходе парень опять опустил мамину голову и, когда сперма обильным потоком стала извергаться, то, естественно, помимо грудей, попала и на лицо, хоть и заметно меньше.

Мама с ещё более недовольным лицом зажмурилась от попадания семени и опустила руки, освободив тем самым член парня из своего приятного межгрудного плена. Нащупав на кровати оставленные салфетки, она слегка вытерла лицо. И как только она открыла глаза, то тут же увидела перед собой следующего парня, чей член нуждался в её груди.

Так она выдрочила ещё у нескольких парней. И уже заметно уставшая подползала к последнему. То был какой-то патлатый худой парень, с жиденькой бородкой и усами и выделявшимися растрёпанными жирными бровями, перераставшими в монобровь. Отчего-то он сразу вызывал у меня какую-то неприязнь, это бывало со многими из всей этой группы парней, но некоторые выделялись особенно. Его я видел впервые, но уже давно перестал удивляться новым лицам, приходившим бесплатно использовать маму, как секс-куклу. На удивление, парень был хоть и новый, но довольно наглый и, кажется, вообще не тушевался. Понятное дело, что все парни, кого звал главный, были почти всегда в курсе маминого положения, но даже так, далеко не все с ходу начинали вести себя с ней привольно или грубо, как-никак перед ними была взрослая женщина. Но этот был не из таких. Едва мама приблизилась к нему, и начала со своим всё ещё не сходящим недовольным лицом дрочить его член, как он начал почти с ходу оскорблять её. Поначалу ругал её за то, что она, якобы, вообще не умеет работать грудью и отвратительно ему дрочит. Затем критиковал саму грудь, говоря о том, что она слишком маленькая для него и, мол, «хули для меня не отрастила». Он вообще сильно акцентировал на себе внимание, будто мама должна была принадлежать только ему. «Видать с ЧСВ у тебя всё в порядке, да? Даже более, чем в порядке», - думал я, в то время, как он продолжал оскорблять маму.

Когда у него закончились аргументы про грудь, он начал переходить уже на личность. И надо сказать, что ругательств он правда не жалел и некоторые из них были даже с перегибом. Складывалось ощущение, что он злился из-за того, что это не он её хозяин, но не имея других вариантов, срывал всю свою злость на маме. Попутно он стал её щипать и хлопать ладонью. Причём щипать довольно болезненно, судя по остававшимся красным следам.

Сама же мама в это время, понятное дело, молча всё это выслушивала, терпела и продолжала дрочить ему грудью. Но внутри у неё закипал настоящий вулкан. Это можно было понять по одним лишь глазам, которые были полны чистой злости и искренней ненависти к человеку перед ней. Мама за такое время хоть и привыкла, если вообще возможно к такому привыкнуть, к оскорблениям в свой адрес, но тут она искренне не понимала, за что ей приходится всё это терпеть, причём в настолько грубой форме. К тому же тут ещё работал эффект накопления. Вся эта ненависть и злость, которая копилась в ней, и которую она не могла выплеснуть, начинала выходить. Более того, злость у мамы кипела так сильно, что она не боялась поднимать кверху глаза на парня, буквально сверля его ими. И потому скоро начала получать вполне предсказуемые плевки от него прямо в лицо. Но когда очередная слюна стекала вниз с места попадания, то мама снова поднимала глаза. Очевидно, в тот момент у мамы был вновь невероятный прилив гордости и настоящей накопленной ярости, как бы иронично это ни было, учитывая, что сейчас она стояла голая на коленях и дрочила грудью член парню, жестко её оскорбляющему.

— Что-то мне не нравится, как ты на меня смотришь, мразь, - на повышенном тоне сказал патлатый, когда мама вновь подняла голову после его плевка.

— А ещё что не нравится?, - неожиданно выдала мама.

Понятно, что сказано это было на порыве всех тех эмоций, которые смогли её по-настоящему разозлить, но это было что-то новое. Остальные парни, услышав от неё подобное, издали монотонный гул, как бы говоря своему товарищу, чтобы тот как-то отвечал на подобную наглость с её стороны. Хотя и надо признать, что даже они были удивлены, как, собственно, и я. «Ничего себе, мам. Хватает, значит, ещё гордости, чтобы вот так огрызаться? И это после всего произошедшего в подвале и до него? Значит, разозлил тебя этот парень и правда очень сильно. Ладно, но говорить ты можешь что угодно. Уже все видели, что «королева» ты только на словах. Может, в этот раз продемонстрируешь что-то новое?»

Движения грудью она после такого, естественно, остановила. Убрав с них руки, она положила их на колени и продолжила сидеть, всё так же прожигая парня яростным взглядом.

— Ого, как страшно, - нарочито наигранно сказал парень, - Внимание-внимание, опущенная и обиженная сука поверила в себя!

Мама не шевелилась и лишь продолжала смотреть. Тогда парень чуть наклонился к ней и дал резкую жгучую пощёчину. Она стиснула зубы и молча вытерпела её.

— Ты перед кем тут выёбываешься, а?, - на повышенном тоне продолжил патлатый, - Ты думаешь, я ничего о тебе и твоём положении не знаю? Да всё я знаю и видел, какая ты на деле попущеная. Или скажешь, что это не так?

— Не так, - сквозь зубы довольно тихо ответила мама.

— О как! Ну ладно, давай сыграем по твоим правилам. Вставай.

Без лишних промедлений мама поднялась с колен. Она хоть и явно нервничала из-за происходящего, не зная, чего ожидать, но, по-видимому, решила не отступать, уж слишком сильно её злил и раздражал этот парень.

— И так, раз ты у нас гордая, вольная и, замечу, совершенно не униженная женщина, то вольна делать свой выбор самостоятельно, как и любой другой свободный человек. Значит, вот тебе выбор: ты можешь взять и выйти из этой комнаты прямо сейчас, никто не будет тебя удерживать и более того, никто тебя не тронет до конца этого дня, однако в таком случае я не знаю, какой твоя жизнь станет завтра, - с явной угрозой в голосе сказал парень, - Либо вариант второй: ты опускаешься назад на колени, вымаливаешь у меня прощения и, если хорошо попросишь, то я дам тебе расцеловать и вылизать свой член, и делать ты это будешь до тех пор, пока я тебя не прощу.

Нагло ухмыляясь, патлатый смотрел в полные ненависти глаза мамы и ждал её дальнейших действий.

«Вот так дилемма, правда, мам? С одной стороны, у тебя великолепный шанс наконец-то всем показать, что твоя гордость не просто пустой звук, но тогда жизнь после этого может стать такой, что события прошлых нескольких месяцев покажутся отдыхом на песчаном пляже, если, конечно, это вообще возможно. С другой стороны, всё останется как есть, по крайней мере, хуже стать не должно, но тогда нужно унизиться перед мудаком, намеренно разозлившему и оскорбившему тебя до такой степени, что одними словами заставил себя ненавидеть. Более того, ты уже на него огрызнулась и ответила ему, чего не делала в такой форме никогда и ни с кем, поэтому давать заднюю тут будет ну совсем уж позорно. Давай, мам, ну же». Из-за того, что этот парень почему-то раздражал и меня, то мне искренне хотелось, чтобы мама что-то противопоставила ему, пускай даже ухудшением дальнейшей ситуации для себя, мне было плевать.

Мама стояла и водила глазами, то смотря на патлатого, то на открытую дверь, то на пол. Лицо у неё уже было не такое рассерженное, скорее взволнованное и сильно озадаченное. Представить не могу, что за мысли крутились у неё в голове в тот момент. Однако с каждой проведённой в этой задумчивой тишине минутой, в маминых эмоциях всё отчетливее стали проступать нервозность и страх. Она всё чаще начала проглатывать постоянно подступавший к горлу ком нервов, и каждый раз делала это настолько громко, что из-за стоявшей тишины звук эхом разносился по всей комнате.

В один момент её взгляд снова пересёкся с патлатым и мама, видимо, тут же вспомнила все те эмоции, доставленные ей им несколько минут назад. Она сжала кулаки и, сделав глубокий вдох, начала неуверенными шагами идти к открытой двери. «Да, давай же. Покажи им хотя бы один единственный раз, что в тебе ещё есть та самая гордость, об отсутствии у тебя которой, они постоянно твердят».

Когда до выхода оставалось буквально пару метров, то за спиной у себя мама услышала, как патлатый обращается к главному:

— Ну чё, завтра её в машину и вывозим нахуй отсюда, как договаривались?

Мама этого не видела, но патлатый отчётливо подмигнул главному, чтобы тот подыграл.

— Делать нечего, сама свою участь выбрала, - лениво отвечал главный.

Она остановилась и через плечо с неприкрытой опаской спросила:

— К-какую машину? Куда меня увозят?

— Далеко и очень надолго. Тебя это, дрянь, вообще не касается сейчас. Завтра всё узнаешь, - грубо ответил патлатый.

Мама отвернулась назад, но не сделала ни шага вперёд. «Да ладно тебе, мам, ну слышно же, как они нагло пиздят. Понятно, что в твоём положении то, что тебя куда-то вывезут и оставят не звучит, как обычная угроза, но тут даже объективно ещё больше ухудшить твою жизнь очень трудно». Была и ещё одна причина, по которой она не могла позволить себе пропасть без вести и надолго. Это я. В первую очередь она подумала о том, что может сказать мне, перед тем, как возьмёт и пропадёт сама не зная насколько. И вряд ли она смогла бы придумать что-то вразумительное и правдоподобное. Ведь мама и по сей день искренне считала, что я совершенно не в курсе того, что с ней происходит. Именно эта мысль остановила её в тот момент, ведь раскрыть своё подобное положение перед сыном было бы для неё величайшим позором. Она молча стояла спиной к парням, не в силах сделать последние несколько шагов.

— Ну и чё ты встала?, - напомнил о себе патлатый, - Давай, вали уже.

Ещё 30 секунд молчания и тишину прорезал короткий тихий всхлип. Мама стояла, с силой сжимая кулаки, в то время, как по её щекам текли слёзы. Слёзы её бессилия и позора. Она понимала, что уже не сделает эти несколько жалких шагов, она просто не может. Только она знала настоящую причину, по которой не могла уйти, но в глазах парней её действие выглядело просто как страх и беспомощность. И мама это прекрасно понимала.

— Значит, отказываешься выходить?, - злорадствуя спросил патлатый.

В ответ мама заплакала сильнее, видимо, вспомнив, каким было второе условие. Она опустила голову и буквально на две секунды закрыла глаза. А открыв их, сделала несколько коротких шажков назад. Само-собой, ей не хватало никаких внутренних сил, чтобы полностью развернуться. И таким способом, пятясь маленькими шажками, она вернулась на прежнее место. Перед ней снова стоял тот парень.

— Вау, вот это сила воли! Потрясающе!, - с явной издёвкой и хлопая ладонями, говорил он.

«Блять, ну и позорище. Просто ебаное ничтожное позорище. Давай-давай, мамулечка, продолжай. Такими темпами ты скоро бомжам на помойке за бесплатно отсасывать будешь», - всерьёз негодовал я, - «А ведь на секунду даже поверил, что ты сможешь показать им всем, как они ошибались. Но нет. Вместо этого ты в очередной раз показала лишь то, насколько низко может пасть твоя планка самоуважения».

В это время мамин плач разошёлся ещё больше от слов парня и издевательского смеха его товарищей. Не в силах поднять голову, мама смотрела на расплывавшийся из-за слёз в её глазах пол.

— Дальше давай, - сменив тон на более серьёзный, сказал патлатый.

Она вся напряглась и, кажется, даже хотела что-то сказать, но уже и сама понимала, насколько опозоренной выглядела. Явно медля, оттягивая момент, мама пыталась вытереть бесконечно вытекавшие слёзы. Но, видимо, вскоре поняла, что хуже уже некуда и выбора у неё нет. Она как-то бессильно опустила руки, хоть и всё ещё держала их зажатыми в кулаки, и, не отводя глаз от пола, стала унизительно подгибать колени. Пол довольно быстро стал намного ближе, чем был. Мама полностью сомкнула ноги, согнутые в коленях, уложив попку сверху на них. Кажется, за последние месяцы, эта позорная поза стала для неё более привычной и повседневной, чем любые другие. Тот момент полностью охарактеризовал для меня текущее положение мамы: как бы ты ни сопротивлялась, как бы ни строила из себя гордую и как бы ни пыталась огрызаться, рано или поздно это приведёт к одному единственному исходу — тебя поставят на колени.

Но и на этом мамин позор, конечно же, не закончился. Как только она опустилась, над ней прогремел всё тот же голос:

— Жду извинений.

Мама вся как-то сжалась и, подавив плач, тихо произнесла:

— Простите...

— Чего-чего? Громче давай!, - крикнул патлатый, подставив руку к уху.

— Простите, - вновь послышалось от мамы, уже чуть громче.

Возникла пауза в несколько секунд, которую прорвал парень:

— Ну дальше, блять! Прощения проси так, чтобы я тебя простил, иначе сегодня же у меня уедешь, сучка!

Мама всё ещё не поднимала глаз. И спустя ещё секунд 10 молчания из неё понемногу стали обрывками вырываться жалкие слова извинений. «Ну и как оно, мамуль, а? Каково сидеть и на коленях извиняться перед мудаком, которого ты несколько минут назад практически послала? Блядская униженка. Хоть бы тогда не строила из себя ничего, раз один хрен ничего противопоставить им не можешь», - думал я, находясь в настоящей ярости. Не могу сказать, что происходящее мне совсем не нравилось, но меня искренне бесило, что мама каждый раз пыталась как-то возражать, сопротивляться и задирать свой гордый нос кверху, но в итоге каждый раз всё равно лишь больше позорилась перед толпой смеющихся над ней подростков. Они даже не воспринимали её эти «бунты» всерьёз. Скорее для них это было ещё одно развлечение, ведь они знали, что в конце всё равно поставят маму на колени.

Минут 10 мама, с небольшими остановками из-за подавления плача и придумывания новых слов, извинялась перед этим пацаном. Это было настолько унизительно, что некоторые из парней, наблюдавших со стороны, закрывали лица руками, как бы показывая, что даже просто наблюдая не могут выдержать этой волны позора. В это время главному кто-то позвонил и он вышел из комнаты.

Наконец, патлатый сказал:

— Ну что же, ладно. Пока я тебя не прощаю. Для этого тебе нужно сделать ещё кое-что, надеюсь, ты помнишь. Эти твои извинения были лишь допуском к моему члену.

Конечно, мама всё прекрасно помнила. С какой-то, как казалось, огромной силой она стала поднимать голову и глаза, всё это время так и не отрывавшиеся от пола. Приподняв их, она встретилась лицом с членом, стоявшего к ней почти в упор парня. Полностью возбуждённый и слегка потрясывающийся. Мама отчётливо чувствовала его неприятный запах. Запах члена. Запах, ассоциировавшийся у неё с тем огромным, свалившимся на неё позором. И она втягивала его в себя, втягивала каждой ноздрёй, пускай и подзабитой из-за плача. Как бы она ни морщилась, она его чувствовала. Так пахло её унижение.

— Пока позволяю тебе его только целовать, облизывать ты его ещё не достойна, - пафосно говорил патлатый.

«Ого, мам, теперь ты должна быть достойной того, чтобы облизывать член какого-то ублюдка. Поздравляю. Надеюсь, твои гордость и самоуважение довольны».

Мама поджала губы, удерживая себя, чтобы банально не разрыдаться. Прикрыв рот рукой, она несколько раз судорожно выдохнула, подавив новую волну подступавших слёз. Затем убрала руку и немного вытянула губы.

— Прямо в головку, сучка, - скомандовал парень.

Мама ещё немного приподняла голову и её дрожащие губы аккуратно коснулись члена подростка.

— Ещё раз!

Она снова легонько его поцеловала.

— И ещё!

Из члена выделилась предсеменная жидкость, поэтому со следующим поцелуем, она осталась у мамы на губах.

— Облизывайся, сучка. Облизывайся, как будто это твоя самая вкусная в жизни трапеза, - продолжал командным голосом говорить патлатый.

Мама глубоко и грустно вздохнула, но послушно облизала свои губы, проведя языком сначала снизу, а затем сверху.

— Дальше! Ещё раз! Теперь без напоминаний. Целуй только головку, пока я не разрешу целовать что-то ещё. И не забывай каждый раз облизывать губы, для моего дружка у тебя они должны быть всегда чистыми.

Мама уже и не думала сопротивляться, чересчур уж далеко она зашла в своём позоре. Максимум, она лишь показывала, насколько ей мерзко, но продолжала исполнять указание. Она целовала головку его члена, чуть отстранялась назад, облизывала губы и повторяла всё сначала. Всего около 70 раз ей пришлось прикоснуться губами к его головке. На 71-ом разе, патлатый вновь заговорил:

— Хорошо, теперь целуй где хочешь, условие одно: каждый третий поцелуй должен приходиться на яйца. Всё понятно? Продолжай.

Мама переместилась и теперь целовала уже сам член. К третьему поцелую, как и было приказано, она опустилась ниже и прикоснулась губами к его выбритым яйцам. От всех этих многочисленных поцелуев мамины губы покраснели и слегка разбухли. Уверен, получать поцелуи настолько мягкими губами было невероятно приятно.

Длилось это ещё около 10 минут. В один момент, когда мама вновь прикасалась к его яйцам, патлатый приказал ей их задержать и не убирать. И вот так мама сидела почти 20 секунд, не убирая губы от его яиц.

— Так, ладно. Теперь можешь начинать вылизывать. Но иногда миксуй с поцелуями, понятно? Нельзя давать таким губам пропадать.

После этой команды показался мамин дрожащий язык. Она высунула его совсем немножко и всё никак не могла коснуться им члена.

— Сильнее язык вытяни, тварь тупая, и давай начинай уже!

Мама чуть дёрнулась, убрала язык назад, проглотив слюну и, возможно, ещё оставшиеся части предсеменной жидкости, а затем высунула его уже заметно больше. Промедлив, она сделала первое неуверенное движение и провела языком по длине члена. Затем последовало ещё одно движение, а за ним следующее, и вот мама уже вылизывает прибор обидчика. Яйца, конечно же, тоже без внимания не остались, и она стала вылизывать и их. Иногда она прерывалась на поцелуи, а затем вновь вытаскивала язык. В процессе она часто зажмуривала глаза, не в силах смотреть на собственный позор, вновь и вновь прокручивая у себя в голове всю эту ситуацию.

По прошествии ещё нескольких минут, парень слегка помог себе рукой и обильно кончил. Сделал он это довольно неожиданно, так что мама не успела убрать язык до конца и часть спермы попала на него. Остальная часть в полном объеме выплеснулась ей на лицо. В конце патлатый направил член прямо в неё и дал заключительный залп. Сперму, попавшую ей на язык, а в дальнейшем и в рот, мама даже без команды проглотила, настолько она была опозорена. Вытерпев, пока парень закончит, мама, с покрытым спермой лицом, грустно осела вниз. Она свела вместе руки и опять стала безмолвно смотреть в пол. Унижение, которое она чувствовала в этот раз, было настолько сильным, что она даже не могла вытереть семя со своего лица. «Тебе бы сейчас в зеркало посмотреться, мамочка. Смогла бы увидеть лицо своей гордости, ведь оно именно такое — в слезах и сперме».

Через время, когда маму уже начали поднимать, для следующего задания, вернулся главный.

— Мне сейчас кореш звонил, - начал он, - У него днюха в эти выходные, то есть уже послезавтра. Он нас пригласил. У него родаки уехали и ему весь свой коттедж оставили, богатые крендели, что сказать. Он туда кучу народа позвал. Я ему сказал, что с собой привезу шлюху-прислугу, чтобы срачи убирала и телом работала, когда надо. Так что отрабатывать вещи, сучка, у тебя времени ещё меньше, за сегодня и завтра должна успеть. Другого варианта у тебя нет, если до первого рабочего дня не успеешь или не сможешь, то в одних своих отработанных носках да лифчике пойдёшь.

Мама была, хоть и очевидно не довольна услышанным, но сделать ничего не могла.

Пока её продолжали тащить к кровати, у меня, в порыве всей той злости к маме, возникла мысль: «Раз ты даже сама себя не уважаешь, то какого хера из-за этого должен париться я? Теперь я тоже хочу развлекаться. Сейчас немного усложним тебе жизнь, мамочка. Попробуй выкрутись». В то время, пока я всё обдумывал, главный уже успел рассказать условие для отработки следующей вещи. На очереди были штаны. Для их получения мама была обязана получить заряды спермы ото всех присутствовавших парней прямиком в матку за 20 минут. То есть, в идеале, она должна была подмахивать, чтобы все успели. Этот элемент одежды, по понятным причинам, был одним из ключевых, и маме, если она не хотела щеголять в одних носках и лифчике по улице, предстояло серьёзно потрудиться.

Трахать её было решено стоя. Маму заставили упереться руками о кровать и раздвинуть ноги. Пока ей задавали нужную позу и решали, кто будет первым, я позвонил главному:

— Слушай, если я сейчас маме позвоню не против будешь? Телефон ей дашь?

— Ну, она тут немного занята. Даже не знаю.

— Да ничего, так даже лучше.

— Ты чего это?, - удивился главный.

— Выбесила она меня да и всё. Не буду в подробности вдаваться. Так что, телефон ей передашь?

— Ладно, звони, если хочешь.

Я сбросил номер главного и стал набирать мамин. Тем временем, первого парня для мамы уже выбрали. Из всей их компании у него был один самых длинных и толстых членов. Едва он начал пристраиваться к маминой дырочке, как раздался звонок её телефона. Мама, узнав свой рингтон, как-то оживилась и взволнованно замотала головой. Главный поднёс ей телефон со словами:

— Держи, сынок звонит. Очень вовремя, да?

Мамино лицо из взволнованного моментально превратилось в паническое. Она тут же безо всяких команд и угроз взмолилась изо всех сил, чтобы её оставили буквально на 5 минут.

— А больше ты ничего не хочешь, сучка? Либо бери телефон, либо я сбрасываю, - возмущенно говорил главный, - Кстати, твои 20 минут пошли.

Мама начала волноваться ещё больше, ведь звонок мог быть сброшен в любую секунду, а перезвонить ей бы вряд ли кто-то разрешил. Плевав на всё, она взяла телефон и ответила на звонок. Сумев кое-как подстроить голос, чтобы не было слышно её не прекращавшегося плача, я услышал в трубке довольно неуверенное «алё».

— Привет. Как там у тебя дела? А то не виделись давно, - начал я беседу с обыденного вопроса.

Конечно, мне было плевать, о чём говорить, ключевым для меня было то, чтобы мама разговаривала как можно больше. Парень, пристраивавший до этого свой член к маминому влагалищу, грамотно дождался момента, когда мама начнёт мне отвечать. В этот же самый момент, как она произнесла первое слово, он намеренно сильно и грубо вставил член до упора. Из-за своих размеров он мгновенно вжал мамину матку и проник в неё, доставив ей, очевидно, далеко не самые приятные ощущения. Мама прервалась и, собрав всю силу воли, встав на мысочки, сдержала этот едва не вырвавшийся крик. Увидев на камерах, по какой причине она прервалась, я задал провокационный вопрос:

— У тебя всё в порядке?

Мама, сумев разжать зубы, стала неумело оправдываться, говоря, что просто чуть не поскользнулась.

— Чуть не поскользнулась в квартире? Будь осторожней, пожалуйста. А то скоро и дома себя безопасно чувствовать не будешь, - слегка давя на больное, продолжал я, - Так как дела, ты не ответила? Чем занимаешься?

Ещё до её нелепого ответа парень начал свои движения, и стал долбить мамино влагалище. Разговаривать спокойным голосом, в то время как тебя грубо насилуют, впихивая член до самой матки навряд ли возможно. Вот и у мамы получалось плохо.

Почти при каждом слове её голос дрожал и менял тональность, не говоря уже о стонах, которые она едва ли подавляла. Плюсом ко всему в телефоне отчётливо были слышны звуки того, как торс парня из раза в раз врезается в её попку. Даже если представить, что я не знал бы всей ситуации, то нужно было быть полнейшим идиотом, чтобы её не раскусить. Пока мама продолжала что-то мямлить в трубку, я, совершенно не вникая в её слова, думал лишь об одном: «Ты действительно считаешь, что я настолько тупой? Да я блять слышу твои стоны, слышу, как твоя задница пружинит от его торса! Неужели ты настолько наивна? Или просто убеждаешь себя, что у меня правда нет шансов ничего понять? В таком случае, даже не знаю, что хуже».

Парни, разговаривавшие на заднем фоне, не особо сдерживали голоса. Так что и тут я решил не отпускать маму, и как только она закончила говорить, задал следующий вопрос:

— А что за голоса на фоне? Гости какие-то?

Даже через все её кое-как сдерживаемые стоны, я слышал это сглатывание кома страха, вставшего в горле. Она в панике придумывала ответ. Из-за жестко выдалбливаемой матки что-то выдумывать было невероятно тяжело. И мама не придумала ничего лучше, чем сказать, что смотрит кино. После этого я отчётливо услышал смех тех парней, кого повеселил мамин ответ. Я и сам едва его сдержал. «О да, потрясающая отмазка, мамуль. Браво! Великолепная импровизация», - подумал я.

Мы говорили ещё минут 7. Я задавал разные банальные вопросы, каждый раз заставляя маму через силу что-то отвечать. И в самом конце, когда диалог уже явно шёл к своему логическому завершению, я решил добить её припасённым «джокером». «А ну-ка, мам, парируй вот это».

— Я завтра зайду. Мне кое-какие вещи надо забрать, да и тебя не видел уже давно.

Даже на камерах в тот момент я отчётливо увидел появившийся на мамином лбу пот. И пот был далеко не из-за выдалбливаемого всё это время влагалища. Она буквально была загнана в угол, ведь какое-то время назад уже отказывала мне в том, чтобы я пришёл и отказывать снова, было бы подозрительно. Плюсом даже она понимала, что теоретически я мог слышать какие-то звуки на заднем фоне и нетипичные изменения её голоса.

В этот же самый момент, как назло, парень был на пределе. Он сделал ещё несколько движений и, вжав член до упора, стал кончать. Поток горячей спермы хлынул внутрь мамы, заполняя до предела и обжигая её раздраженную матку. Мама чувствовала, как его противная сперма обволакивает и заполняет собой всё её пространство. Какими-то титаническими усилиями она смогла сдержать стоны и крики. Мама стиснула зубы и снова встала на мыски, а в её глазах опять появились слёзы. В таком положении, когда ей нужно было себя сдерживать, терпеть изнасилование, придумывать ответы на мои вопросы и при этом стараться не палиться, а теперь ещё и принимать в себя сперму, мысли мамы стали по-настоящему путаться. Даже ноги из-за напряжения подкашивались. Она еле-еле смогла сконцентрироваться, чтобы дать мне ответ, но вот придумать уже ничего не могла, поэтому просто согласилась.

— Отлично. Тогда до завтра, - быстро попрощался я и завершил звонок.

«Попалась! Теперь посмотрим, что ты будешь делать. Не можешь же ты позволить мне прийти в квартиру, в которой ты живешь с целой толпой подростков? К тому же, у тебя даже одежды толком нет. В лифчике и носках меня встречать будешь? Я не против, конечно, но вот ты вряд ли такое примешь. Так что давай думай, мамочка, выкручивайся». Мама, увидев, что звонок завершен, отбросила телефон на кровать, словно он был горячий и обжигал ей руку, после чего приложила ладонь в районе влагалища и послышались её всё это время сдерживаемые плач, стоны и крики. Член парень всё ещё не вытаскивал, продолжая месить и без того раздраженную и накаченную спермой бедную мамину маточку.

Когда он закончил, то у мамы оставалось всего 10 минут на то, чтобы оставшиеся 7 возбужденных подростков кончили в неё. Следующий парень пристроился моментально. Но вот двигаться отказался. Мама вполоборота посмотрела на него, когда тот вставил член и замер.

— Работай-работай, сучка. Дальше сама, - обратился он к ней.

Разочарованно закатывая полные слёз глаза, мама отвернулась и стала двигать своим тазом вперёд и назад, насаживая своё влагалище на член.

— Пошевеливайся, бестолочь. У тебя всего 10 минут осталось, а позади меня ещё целая очередь, - отхлестав мамину попку, напомнил подросток.

И мама правда начала двигаться интенсивнее. Ведь она прекрасно понимала, что стоит на кону. Помимо этого, её голову занимали мысли о том, что делать с завтрашним днём, ибо просто было невозможно придумать отмазку для толпы подростков, ошивающихся в твоей квартире.

По прошествии ещё минут 4, парень смог кончить. Позорно приняв в себя и его сперму, мама посмотрела на часы. 6 минут на 6 подростков — просто физически нереально. Медленно отвернув голову от часов, мамино лицо вновь омрачилось разочарованным плачем. Она села вниз, так что ноги её были на полу, а туловище лежало на кровати. Уткнувшись лицом в неё, она продолжала безутешно рыдать, осознавая, что штаны уже не получит.

— Что? Перебор для тебя, сучка? 6 хуёв за 6 минут не обработаешь?, - злорадствовал главный, - Ну что ж, мои поздравления, остаешься ты без штанов. Ничего-ничего. Зато представь, какой ажиотаж вокруг тебя будет, когда все увидят твою сочную задницу, разгуливающую по городу нагишом.

От его слов, казалось, мама разревелась ещё громче.

— Всё, завязывай. У тебя ещё целая гора не отработанных вещей.

Когда потные руки двух парней стали поднимать маму, та обратилась к главному.

— А з-завтра? Завтра я могу побыть одна? Я... Умоляю... Я всё отработаю, - чуть ли ни захлёбываясь говорила мама.

— С какого это хуя ты такое просишь? Страх совсем что ли потеряла?

Кончено, главный знал, в чём причина, но намеренно вытягивал ответ из мамы.

— Завтра сын придёт... Ему нельзя знать... Я очень прошу.

Главный задумался и в его глазах промелькнула какая-то идея, от которой она весь аж засиял. Однако разговаривать он продолжил спокойно.

— У тебя ведь нет одежды. Ну как нет. Можешь сыночку-корзиночку в лифаке и носках встретить, мне-то что.

Мама забегала глазами и через несколько секунд выдала:

— Халат. Разрешите хотя бы халат. Просто... На один день.

— Халат значит, - призадумался главный, - В мои планы он не входил, но... Хорошо. Однако сама понимаешь, его придётся хорошо попросить.

Мама грустно кивнула. Кажется, в тот момент ей уже было неважно, насколько ей придётся унижаться. Она обязана была встретить меня хотя бы в мало-мальски приличном виде любой ценой.

— К ноге, - скомандовал главный.

Мама подошла к нему и опустилась на колени. Пожалуй, настолько быстро она ещё никогда не опускалась. Парень расстегнул штаны и выставил перед маминым лицом свой член.

— Сосать, - всё таким же командным голосом говорил он.

Всё же заметно нехотя, но мама почти без промедлений взяла член в рот. Парень абсолютно ей не помогал. Мама самостоятельно вдавливала его себе в самое горло. Давилась и вдавливала. Она знала, что её всё равно заставят отсасывать именно так, поэтому решила всё сделать сама и как можно быстрее. «Отсос за халат, мам? Звучит почти как слоган ко всей твоей нынешней жизни». Иногда она прерывалась, делая несколько глубоких вдохов, но затем вновь натягивала свой рот на прибор хозяина. Когда он понял, что скоро кончит, то заставил маму остановиться. Далее он приказал ей сесть, выпрямив спину, и подставить ладони лодочкой. Кончено, мама понимала, зачем такая форма, но послушно подставила руки. Через несколько секунд сперма главного выплеснулась прямо ей в ладони, разве что пара капель попали на лицо и тело. Спермы вышло довольно много, так что в её руках даже образовалась небольшая лужица. Мама подняла недопонимающий взгляд на главного, в ответ получив команду:

— Окунись туда лицом и начисто вылижи.

Мама опустила глаза назад, с явным отвращением смотря на белую густую массу в своих ладошках. Слегка приблизив лицо, она отчётливо ощутила этот знакомый запах. Переборов отвращение, она опустила лицо ещё ниже и коснулась языком. Капля спермы оказалась на нём и мама вернула язык назад вместе с ней. Противный привкус ненавистной спермы вновь разошёлся по её рту и горлу, когда она её проглотила. Слегка передёрнувшись, мама опять опустила голову к сложенным ладоням и начала черпать языком семя. В один момент, собравшись с силами и решив покончить с этим быстро, она полностью прислонилась губами к ладоням и за один раз заглотила всю сперму. С омерзением проглотив её, ей так же пришлось по команде облизать и губы, на которых были остатки белой субстанции.

— Открой рот и покажи нам всем, что ты полностью всё проглотила, - сказал главный.

Совершив финальный глоток, мама с силой приоткрыла рот и высунула язык.

— Чисто, ни единой капли. Постаралась, спермоглотка, - отвесив пощёчину, съязвил парень, - Ладно, халат на завтра тебе выдам, отработанные носки и лифчик тоже. Однако, полагаю, это не всё? Ты же хочешь, чтобы и нас не было?

— Да, - немного неуверенно и с опаской ответила мама.

— Хорошо, это можно устроить. Но в таком случае, у тебя будет особое задание.

Тут его лицо вновь засияло и он выдал ту самую заготовленную идею:

— Я выдам тебе наушник и буду всегда с тобой на связи. А в какие-то произвольные моменты я буду говорить тебе выполнить то или иное действие и ты будешь обязана его выполнить ценой всего. Если не выполнишь, то мы всей толпой моментально врываемся в квартиру и всё рассказываем твоему сыну, предварительно обкончав тебе лицо у него на глазах.

По понятным причинам, мама сильно напряглась, ибо даже представить не могла, что за задания ей могут поручить при мне. «Ого, а вот это интересно он придумал. Может, и мне список заданий составить, чтобы он ей их завтра надавал?».

— Ошейник, кстати, тоже как-то придётся тебе скрывать. Под халатом что ли, даже не знаю. Но снять я тебе его не дам ни на каких условиях.

Мама была заметно взволнована из-за предстоящего, но её немного успокаивало хотя бы то, что ей будет в чём ходить при мне.

Порешив все вопросы с завтрашним днём, маму стали по одному трахать те, чья очередь не подошла во время предыдущего задания со штанами. Перевозбужденные и злые из-за ожидания, парни совсем не жалели уставшую маму, хлестая её по щекам и вливая в её попку и влагалище всё новые порции спермы.

Я в это время уже всеми мыслями был в завтрашнем дне, предвкушая его и активно выписывая на листочке список тех заданий, которые хотел бы чтобы главный дал маме.