До ее квартиры мы ехали в умиротворенном молчании. Когда добрались до места, я поднялся по ступенькам следом за ней с чемоданом. На протяжении всего пути вверх я смотрел на ее стройную попку, вызывающую улыбку на моем лице при мысли о прошедшей ночи и утреннем душе. Когда она отпирала дверь, между нами все еще ощущалось сексуальное напряжение. Мы оба хотели попасть внутрь и посмотреть, что будет дальше, но теперь все было гораздо спокойнее. Это не было приятное мучение прошлой ночи, когда мы не знали, случится ли что-нибудь на самом деле. Наоборот, это было предвкушение решения того, что будет сегодня вечером, и что мы оставим на будущие вечера.

Когда вошли в дом, она зевнула и потянулась.

– Ну, не знаю, как ты, а лично я устала. Почему бы тебе не переодеться в ванной в пижаму, а я принесу тебе одеяло и подушку? Ты ведь планировал спать на диване, верно? Я… иииэх!

Я поднял ее и перекинул через плечо, а она начала смеяться и брыкаться.

– Ты – грубиян! Что ты себе позволяешь?! Неужели никто не защитит мою добродетель?!

Она смеялась еще сильнее, когда я шлепал ее по попе по дороге в спальню.

Я бросил мою маленькую Динь-Динь на кровать и забрался на нее, прижав к матрасу ее запястья.

– Не знаю как насчет защиты твоей добродетели, но я буду рад убедиться, что тебе больше не придется об этом беспокоиться. – Я наклонился и поцеловал ее, крепко прижавшись своими губами к ее. Ее зубы прикусили мою нижнюю губу, когда она прижалась к моей эрекции.

Она отстранилась и надула губки.

– Но, папочка, прошлой ночью ты был так груб с моей киской. И от твоего большого, толстого члена у меня болит челюсть. Как еще я мне тебя возбудить? Есть ли иной способ, каким твоя маленькая девочка сможет заставить тебя кончить, папочка? Еще одна дырочка, которую ты можешь сделать своей?

Эм рассмеялась, видя шок на моем лице.

– О, Майк, – она наклонила голову, чтобы ласково поцеловать меня, – я знаю, что мы уже говорили о том, насколько ванильными были для тебя прежние отношения, но иногда забываю. Это все в прошлом. Пока ты мой, ты никогда не будешь обделен.

Мои руки ослабли на ее запястьях, и она взяла мое лицо в свои ладони.

– Я – твоя, любимый. Полностью так, как ты захочешь. Всякий раз, когда ты захочешь меня. Если только ты и мне дашь такое обещание. – Я мог лишь тупо кивнуть. – Тогда снимай одежду. Хочу видеть своего мужчину голым. Хочу увидеть, насколько твердым сделаю его член. А потом хочу, чтобы он взял этот свой прекрасный, идеальный член и трахнул мою задницу настолько сильно, чтобы завтра я не смогла сесть.

Я не смог бы раздеться быстрее, даже если бы одежда на мне горела. Эмили жестом указала на прикроватную тумбочку, медленно, дразняще раздеваясь для меня.

– Смазка там, любимый. Подготовь для меня свой член?

Я достал тюбик и сидел, наблюдая за ней, поглаживая свой член, пока она мучительно медленно раскрывалась передо мной. Она наклонилась к трусам и взяла головку в рот, посасывая ее как леденец. Затем встала, сдвинула трусы вниз и позволила им соскользнуть на пол.

Она забралась на кровать и встала на колени, лицом вниз, попой вверх. И тут я сильно захотел ее, но также я хотел раздразнить ее столь же сильно, как она раздразнила меня. Она, конечно, права. Моя сексуальная жизнь, когда я был женат, была очень пресной. И я уверен, что в целом у Эм гораздо больше опыта, чем у меня. Но это не означает, что я не смогу ее удивить. До Лизы у меня были девушки, и в особенности я запомнил одну…

– О! Майк! Что ты делаешь?

Я раздвинул ягодицы Эмили так, словно собирался ее смазать. И смазал, только не так, как она ожидала. Мой язык прижался к ее морской звезде, и я почувствовал вкус пота этого дня, смешанного с мылом из душа. Я дразнил ее, то прижимаясь к ее маленькому сморщенному бутону, то отстраняясь. Бедра Эм начали раскачиваться, и я толкнул ее на матрас. Она потянулась назад, чтобы открыть себя для меня, оставив мои руки свободными, чтобы схватить ее за бедра.

Я грубо притянул ее к своему лицу, и мой язык полностью проник в нее. Был неприятный земляной привкус, но больше всего я чувствовал, как она извивается, пытаясь одновременно отстраниться от меня и продвинуть дальше в себя мой язык. Она подстегивала меня, умоляя о большем.

– О, блядь, о, блядь, Майк, блядь, я люблю тебя, блядь, блядь, любимый, не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся!

По мере того как я продолжал атаковать ее задницу, я чувствовал, что она начинает дрожать. Мои пальцы обхватили ее так крепко, что оставили следы, не давая ей уйти от моего настойчивого, проникающего языка, пока она не начала всхлипывать:

– О, блядь, Майк, блядь, о, боже, я вот-вот…!

Ее тело напряглось и стало твердым, когда она кончила, но я продолжал ласкать ее маленькую тугую попку, продлевая оргазм так долго, как только мог. Отступил лишь тогда, когда она упала на кровать и застонала:

– Н-нет… не надо больше, любимый. Это слишком… слишком много.

Я проделал путь по ее спине и лег рядом с ней. Эмили повернулась ко мне лицом и поцеловала, втягивая мой язык в свой рот, пробуя на вкус себя, прежде чем лечь обратно.

– Боже мой, Майк. Откуда, блядь, это взялось, и когда ты сможешь сделать это еще раз?

Я засмеялся.

– Когда бы ты ни захотела, любимая. Всеми возможными способами.

Она мягко улыбнулась.

– Я-то думала, что это я покажу тебе все новое. Никто никогда не делал этого раньше. – На ее лице мелькнул тоскливый взгляд. – Не так много парней, кто просто умирает от желания поласкать задницу своей девушки, но им говорят «нет».

Я видел, что она вновь начала думать о своем прошлом. На ее лице опять появилось грустное, обеспокоенное выражение, как утром.

Мой голос вывел ее из задумчивости:

– Эй, – она посмотрела на меня, – у нас обоих есть прошлое. Сейчас оно меня не волнует. Когда будет нужно, мы вместе разберемся с ним. Что меня волнует, так это наше совместное будущее.

Она слегка фыркнула и кивнула, затем придвинулась ко мне и прижалась к моей шее.

– Я люблю тебя, Майк. Я тебя не заслуживаю, но сделаю все возможное, чтобы попытаться.

– Тише. Дело не в том, чтобы заслужить, а даже если и так, это я не заслуживаю тебя. Но больше не хочу об этом слышать, ладно? Мы получаем то, что получаем, и у меня с собой, прямо здесь есть то, чего хочу я.

– Хорошо, любимый. Хорошо. Больше никаких разговоров о «заслуживании». Обещаю.

Она усмехнулась.

– Ну, во всяком случае, не в этом смысле. Но думаю, что кое-кто «заслужил» кое-что за то, что заставил меня настолько сильно кончить от его языка.

Она начала поглаживать мой член и говорить голосом маленькой девочки:

– Папочка, прости, что я так много думала о прошлом. Не хочешь ли ты наказать мою маленькую попку, чтобы я запомнила, что так делать нельзя? Теперь она полностью открыта и готова для тебя.

Она взяла смазку и стала обильно меня смазывать.

– Ты такой твердый, папочка. Такой толстый. Как думаешь, больно не будет?

Ее губы прикоснулись к моим, затем ее рот опустился вниз, чтобы покусать мочку моего уха, где она прошептала:

– О, папочка. Я очень надеюсь, что будет больно. Я знаю, что ты сделаешь больно своей маленькой девочке, как оно и должно быть.

Ее слова были подобны электрическому разряду, оживляющему монстра. Я встал позади нее и грубо потянул ее бедра вверх с ворчанием, вызвав милый рык из ее горла. Головка моего члена оказалась напротив ее бутона, и я начал давить на него, сильно и настойчиво. Ее рычание сменилось хныканьем, когда она толкнулась назад.

Головка проскочила через сфинктеп, и она издала вопль, то ли от боли, то ли от радости, я не знал. Возможно, и от того, и от другого.

Я дал ей лишь мгновение на привыкание, прежде чем начал глубже проталкиваться в нее. Стоны Эмили становились все громче и громче, по мере того как я все глубже погружался в ее кишку до тех пор, пока мои яйца не стали шлепаться о ее пизду. Я наклонился вперед и сказал ей на ухо:

– Ты этого хотела, девочка? Так ли ты должна быть наказана?

Она быстро кивнула, а затем завизжала:

– Да, папочка! Пожалуйста!

Я начал пилить ее задницу взад-вперед. Знал, что долго не протяну, поэтому хотел насладиться этим, пока могу. Она была настолько тугой и горячей, а тихие звуки, которые она издавала, щекотали самые примитивные части моего мозга. Эта женщина – моя, и она открывает мне свое тело, что было одновременно интимным и запретным.

Мой темп ускорился, а толчки стали более грубыми. Я боялся, что могу перейти от причинения ей боли к нанесению увечий, но она не подавала никаких признаков этого. Ее болезненные звуки превратились в звуки, полностью и однозначно выражающие удовольствие.

– Да, папочка! Мне это нужно! Пожалуйста… пожалуйста, Майк. Трахни меня ж-жестко! Пожалуйста!

Когда она вновь начала напрягаться, я хрюкнул:

– Хорошая… уф… девочка! Кончи для меня. Кончай… ах… кончай, пока я заполняю твою задницу!

Я больше не мог сдерживать свою разрядку и залил ее нутро спермой, доведя ее до кульминации. Я крепко прижимал ее к себе, пока она кончала, и наконец, вытащил член из ее хорошо использованной дырочки, выпустив из той струю спермы и смазки.

Она упала на кровать, перевернувшись набок и задыхаясь. Я встал и пошел в туалет, чтобы привести себя в порядок, а затем вернулся с теплой мочалкой. Она слегка хныкала, пока я подмывал ее измученную, зияющую попу, но вскоре та стала полностью чистой. Когда я лег рядом с ней, она прижалась ко мне, положив голову на плечо. Нежно поцеловав ее в лоб, я с любовью сказал:

– Спасибо, что отдалась мне вот так.

Она крепко сжала меня в объятиях и засмеялась.

– И тебе спасибо за то, что взял меня таким образом. – Ее губы коснулись моей груди. – Мне нравится, как ты меня трахаешь, Майк. Это настолько… идеально. Не только секс, но и все, что до и после.

Она посмотрела мне в глаза.

– Знаешь, сколько парней заставили бы меня кончить вот так от языка? Не многие, скажу я тебе.

Выражение ее лица смягчилось.

– А после этого, как ты заботился обо мне? Как подмывал меня, будто я – твое нежное маленькое сокровище? А сегодня утром, когда ты знал, что я так возбуждена, и позаботился обо мне в душе, ни о чем меня не спрашивая?

Она опять положила голову на меня.

– Я знаю, что еще рано, Майк. Я не… не хочу тебя пугать. Но мне это нравится. Не хочу, чтобы это когда-нибудь закончилось.

Я крепко прижал ее к себе.

– Не хочу обещать тебе того, чего не смогу выполнить, Эм, но я тебя люблю. Я настолько счастлив. И не могу себе представить, что когда-нибудь захочу быть где-то еще, кроме как с тобой. Я хочу этого, и хочу тебя, до тех пор, пока ты будешь со мной.

Некоторое время мы целовались и болтали ни о чем конкретном, а потом просто лежали вместе в довольном молчании. В конце концов, она зашевелилась.

– Мне нужно в ванную. – Я отпустил ее, но она не двигалась. – Уф, я не могу встать. У меня все так болит, как будто я тысячу раз отжималась, потому что кто-то не переставал заставлять меня кончать.

Я хихикнул.

– О, бедняжка. – Затем я рассмеялся, вспомнив еще кое-что, что она сказала несколько месяцев назад. – Эй, ты была права!

– В чем?

– Я и впрямь затрахал одну бедную девушку до беспамятства, как только стал готов снова встречаться!

Я захихикал, когда она шлепнула меня по груди.

– Засранец. Лучше бы я просто помочилась на тебя.

– Эй, это твоя кровать. И в отличие от некоторых я могу встать и принять душ.

Она надулась, но я уже встал, чтобы помочь ей встать на ноги. К тому времени, как она вернулась в спальню, я уже чувствовал сонливость, поэтому она придвинулась ко мне и натянула на нас одеяло. Мы поцеловались на ночь, а после я отключился как свет.

***

На следующее утро мы просто решили расслабиться вместе. Эмили все еще чувствовала болезненность, а я ощущал лень, поэтому мы провели весь день, валяясь без дела. Мы с моей новой подружкой остались в постели, целовались и обнимались, когда проснулись, потом я приготовил ей завтрак из скудных запасов продуктов на ее кухне. Вместе помыли посуду, я – в одних трениках без рубашки, а она – в футболке и трусиках. Затем мы улеглись на диван и стали смотреть все что попадалось нам на глаза, прижавшись друг к другу.

Я лежал на боку, прижавшись к ней, пока мы искали что-нибудь на Netflix. Мы сделали выбор – какой-то ужасный научно-фантастический мусор 90-х годов – и устроились поудобнее. На середине фильма я почувствовал, что зашевелился, прижатый к ее спине. По привычке я слегка отодвинулся, чтобы не мешать ей, но потом понял, что больше мне нет нужды это делать. Вместо этого я прижался к ее попке, чтобы она могла почувствовать именно тот эффект, который всегда оказывала на меня.

Эм издала низкий, горловой смешок.

– Скучаешь, любимый? Кино не привлекает твоего внимания?

Она опустилась между нами и провела рукой по моим треникам.

– Знаешь, с того самого первого дня, когда мы лежали здесь рядом, я фантазировала об этом. Ты всегда был таким джентльменом, старался, чтобы я чувствовала себя комфортно. Мне нравилось, как ты проявлял ко мне уважение, как хотел быть честным в том, что я тебе нравлюсь, но не хотел навредить нашей дружбе.

Она наполовину повернулась ко мне и нежно поцеловала.

– Ты нравился мне и до этого. Но, оглядываясь назад, я думаю, что именно тогда я действительно начала в тебя влюбляться.

Она еще больше повернулась ко мне, в ее глазах появился блеск.

– Но больше тебе не требуется сдерживаться. И я ждала несколько месяцев, чтобы помочь тебе. Знаю, что тебе было тяжело, – она хихикнула. – И это не игра слов. Но если бы ты знал, какой влажной была я каждый раз после твоего ухода? Боже мой. Мои пальцы были как чернослив, после того как я кончала, такой я была мокрой для тебя.

Я резко втянул воздух, когда она нежно сжала мой член, и ввыдохнул:

– Подожди. Покажи мне.

Она недоуменно посмотрела на меня.

– Показать? Что ты имеешь в виду?

– Хочу на тебя посмотреть. Покажи, как сильно ты хотела меня, прежде чем получила. Хочу увидеть, как ты заставляешь себя кончать.

Погас свет.

– О! Ооо. Это… – она прикусила губу. – Черт, Майк, это так горячо. Да, любимый. Я хочу. Но только если смогу смотреть и на тебя тоже.

Я кивнул, и Эмили соскользнула с дивана, опустилась на колени, широко расставив ноги. Одна рука скользнула вниз, в трусики. Она начала медленно поглаживать себя, в то время как другая потянулась под блузку, чтобы сжать свои груди.

– Подожди, – приказал мой голос, и она остановилась. – Сними блузку. Хочу видеть тебя. Трусики можешь не снимать, но я хочу видеть эти потрясающие сиськи, когда ты с ними играешь.

Она прикусила губу в своей сексуальной манере. Взялась руками за подол блузки, медленно подняла его, как бы дразня меня, прежде чем стянуть до конца. Ее груди подпрыгнули, освободившись, и я почувствовал, что мой рот наполнился слюной. Я хотел попробовать на вкус эти маленькие соски, сосать их, пока она не начнет стонать, чтобы я ее взял. Но это – не та игра, в которую мы сейчас играем.

Она опять опустилась на корточки, жадно уставившись на мою промежность.

– Твоя очередь.

Если я встану, то у нее будет, я это знаю, искушение взять меня в рот. Хотя часть меня кричала: «Да, дурачок, это здорово», – я наслаждался нарастающим предвкушением. Вместо этого я приподнялся настолько, чтобы стянуть с себя треники, затем наклонился вперед, чтобы стянуть их и отбросить в сторону. По мере того как я это делал, мое лицо приближалось к сочным губам Эмили, но я подошел достаточно близко, чтобы соблазнить ее, прежде чем сесть, широко расставив ноги.

Теперь мой член стоял свободно, твердый и гордый. Я обхватил ствол рукой и начал медленно его подрачивать. Эмили завороженно смотрела. Ее рука скользнула обратно под пояс шорт. Я видел там движения, нежные движения, скрытые тканью. Представил, как она дразнит губы и просовывает между ними палец. По мере того как ее движения становились все быстрее, стал слышен тихий чмокающий звук, и она начала тихо стонать. Моя рука двигалась вверх-вниз, распределяя сперму сначала по головке, а затем по всей длине члена.

Я выдохнул:

– Вот, что бы ты делала, если бы я был с тобой? Ты бы так каждый раз вводила в себя пальцы? – Она молча кивнула. – Ты такая мокрая. Так жаждешь. Тебе это нужно, не так ли? Я нужен тебе. – Она снова кивнула, ее глаза, горевшие желанием, уставились на мой член.

Я поглаживал себя все быстрее.

– В ту первую ночь, когда я остался у тебя, когда спал на твоем диване, знаешь ли ты, каким твердым я был? Знаешь, как сильно я хотел войти в твою комнату и взять тебя, назвать своей?

Я подумал о том, насколько был расстроен в течение нескольких месяцев. Она начала тяжело дышать, и ее глаза расфокусировались.

– Каждый вечер, когда я возвращался домой после нашего совместного времяпрепровождения, Эмили, я старался не думать. Пытался думать о тебе как о своем друге, но не мог остановиться. Каждую ночь я гладил себя вот так. Мечтал засунуть свой член в твою маленькую тугую пизденку. Мне было интересно, как ты будешь звучать, кончая.

Ее рука, почти сама собой, двинулась вверх, чтобы грубо сжать свою грудь. Я быстро дрочил.

– Ты намного лучше, чем я мечтал, Эм. Намного. Ты моя, понимаешь?

Ее голова энергично мотнулась, отчаянно пытаясь показать мне, что она понимает.

– И я буду брать тебя, когда захочу. И тебе это понравится. Не так ли, моя хорошая девочка?

Она ущипнула себя за соски и заахала:

– Майк. О, боже, Майк. Да. Твоя. О, боже, боже, я скоро кончу…

Очертания наших рук теперь вместе теряли резкость. Я чувствовал, как отвечает на ее стоны и движения мое тело, как знакомо напрягаются яйца.

– Эм. Эм. Я…

Она посмотрела мне в глаза, впервые с тех пор как мы начали. В них был животный голод.

– На меня, Майк. На меня. Пометь меня, любимый. Дай мне… – и тут я перескочил за грань. Я едва успел переместиться на диване вперед, прежде чем струи спермы облили ее сиськи и живот. Она выгнула спину, чтобы принять мою дань, на лице были триумф и экстаз.

Она еще не кончила, но была так отчаянно близка к этому. Пока одна рука подводила ее все ближе и ближе к краю, другая зачерпывала с груди мою сперму. Она слизывала мое семя, обсасывала пальцы и возвращалась за добавкой. Это было настолько развратно и одновременно так любовно, как будто она не могла смириться с мыслью, что в ней нет моего члена. Она следила за моим лицом, чтобы увидеть, как я отреагирую на это бесстыдное проявление похоти, с выражением надежды и страха на лице. Думаю, она все еще глупо беспокоилась, будто я смогу отвергнуть ее, будто ее обнаженная распущенность могла меня испугать.

Я заговорил с ней тихим, ровным голосом.

– Покажи мне, Эмили. Покажи, насколько отчаянно ты хотела почувствовать мою любовь. Любовь, которую я всегда к тебе испытывал.

Ее тело задрожало, затем замерло так, как я часто видел в последние несколько дней. Сначала из нее вырвался короткий крик, затем перешедший в стон наслаждения, когда наступила разрядка.

Я соскользнул с дивана и взял ее в объятия, прижал к себе, в то время как ее тело содрогалось от экстатической энергии. Она ахала, вдыхая воздух, когда оргазм начал проходить и вывел ее из паралича. Я почувствовал, как ее руки слабо обхватили меня, когда ахи перешли в рыдания, но не от горя, а от радости. Мы нашли путь друг к другу, и все в мире было правильно.

Через несколько мгновений она отстранилась и грустно рассмеялась, вытирая маленькую счастливую слезинку с глаза.

– Боже, я в таком беспорядке. Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?

Я с любовью поцеловал ее.

– Никогда не был столь сильно уверен в чем-либо.

Она посмотрела вниз на себя и захихикала:

– И как у тебя получается столько кончать? Каждый раз это – как гребаный пожарный шланг.

Она встала, неуверенно держась на ногах.

– Поможешь дойти до душа?

Мы бросили смотреть дерьмовый фильм, забравшись в ее душ и вымыв друг друга. Когда вместе вернулись на диван, хотя я опять почувствовал какое-то возбуждение, я подумам, что в настоящий момент мы наконец-то временно наебались. Однако на этот раз мы нашли для просмотра кое-что более отвлекающее, просто на всякий случай.

***

Наша жизнь начала входить в новую, веселую колею. В большинстве случаев мы ходили на работу, встречались в спортзале, ужинали, а потом шли в одну из наших квартир, обычно в ее. В одни вечера мы устраивались вместе и обнимались перед телевизором, в другие – сразу ложились спать. Иногда занимались любовью. Но в основном, трахались. Любовь между нами всегда была неявной, но секс был более веселым, когда она была явной.

Наши игры в спальне были авантюрными и разнообразными. Мы объединили наш опыт, чтобы найти то, что нравится обоим. Это. Было. Великолепно. Эм выбросила большинство своих старых сексуальных принадлежностей, оставшихся со времен учебы в колледже, ненужные сувениры прошлого, которое она пыталась забыть. Но у нее все еще оставались некоторые из них, с которыми она не расставалась, и мы наслаждались ими вместе, создавая хорошие воспоминания взамен плохих.

Через несколько месяцев мы редко повторяли одно и то же больше нескольких раз. Есть женщины, придерживающиеся платного подхода к сексу: «Одно украшение стоит трех минетов или одного анального сеанса». Эм не хотела иметь с этим ничего общего. Вместо этого она воспринимала наше время в постели как большое путешествие, в которое мы отправлялись вместе, и хотела осмотреть все достопримечательности. Это было приятно, но и утомительно, как попытка посетить все аттракционы в Диснейленде в первый же день.

Однажды вечером, после особенно энергичной скачки, она обнимала меня, и я решил затронуть эту тему. Глупо, наверное. Зачем рисковать хорошим? Но я начал беспокоиться, что это – не столько просто хорошо, сколько продолжение неуверенности Эмили в наших отношениях, а это важнее любой сексуальной акробатики.

– Эй, Эмили? Мы можем поговорить?

Она напряглась.

– Что не так?

Я ободряюще сжал ее в объятиях.

– Все так, Эм. Я настолько люблю тебя, и так счастлив быть с тобой. Ты ведь знаешь это, правда?

Эмили приподнялась на локтях.

– …но?

Я вздохнул.

– Я просто хочу, чтобы ты знала, что… слушай, секс потрясающий. Он невероятен, и если ты дашь мне немного времени, чтобы прийти в себя, я с удовольствием покажу тебе, что именно я чувствую по этому поводу…

Она засмеялась и поцеловала меня в грудь.

– Но не хочу, чтобы ты думала, будто должна… ну, не знаю. Уговаривать меня остаться? Мне нравится, что ты хочешь делать со мной все эти вещи, и я очень, очень хочу продолжать делать их с тобой, но просто чувствую, что… – Я терялся в словах. По мере того как я говорил, это стало казаться очень глупой жалобой, но я был уверен, что в моих чувствах что-то есть.

Она уловила ход моих мыслей.

– …как будто мы проходим Камасутру на скорость?

Я громко рассмеялась.

– Что-то вроде этого, да. Я не против того, чтобы потратить немного времени, чтобы вернуться к тому, что нравится нам больше всего. Это звучит глупо?

Эм покачала головой и с опаской посмотрела на меня.

– Прости. Я просто… Собираюсь тебе сейчас сказать кое-что, и не хочу, чтобы ты злился, ладно?

Я медленно кивнул.

– Постараюсь.

Она опять устроилась внутри моих рук.

– После всего что было, когда пошла на терапию, я решила некоторое время побыть безбрачной. Не хотела быть ни с кем, пока не исправлю все, что, блядь, было не так в моем мозгу. Некоторое время превратилось в два года. Больше двух, на самом деле. Та ночь с тобой стала первой, когда я была с кем-то после последнего года обучения в колледже.

– И она была великолепной. Это было настолько потрясающе. Никогда раньше у меня не было такого секса: умопомрачительные оргазмы, эмоциональная близость, все вместе. Я никогда… никогда раньше не была влюблена. Мой первый «парень» оказался жестоким ублюдком, разыгравшим меня, и после этого я ни с кем не могла быть близка. До тебя.

Моя эльфиечка повернула ко мне голову, улыбнулась и быстро поцеловала, затем вновь обняла, прежде чем продолжить.

– До тебя у меня было много секса. Часть – потому, что меня обманули, заставив поверить в то, что было ложью. Часть – потому, что мне требовалось выпустить пар, и я просто использовала каждого доступного парня. А часть… часть – потому, что я манипулировала мужчинами. Пыталась разрушить их отношения. Как бы ужасно это ни было, в этом было настоящее чувство власти. Осознание того, как я выгляжу и что могу делать со своим телом, дает мне власть…

Она вздрогнула, и я крепко обнял ее, пока она опять не стала готова говорить.

– Я знала, что за последние два года во мне что-то изменилось, еще до того, как мы стали вместе. Мои мастурбационные фантазии изменились; я обнаружила, что мой разум склоняется к фантазиям о любви, а не о чистом сексе. Когда они были чисто сексуальными, динамика власти в них изменилась. Я перестала нуждаться быть «главной» в моих фантазиях, иногда мне больше нравилась идея, что это я буду заботиться о своем любовнике, а не он заботиться обо мне.

– Когда я говорила об этом со своим психотерапевтом, та сказала мне, что по мере исцеления, когда я примирюсь с тем, что было сделано со мной, и что я сделала с другими, мои сексуальные вкусы могут измениться так, как я и не ожидаю. Они и впрямь изменились.

– Я уже тебе говорила, что способ, которым я вклинивалась в некоторые пары, заключался в том, что я узнавала, что нравится парню такого, что не нравится девушке, и пользовалась этим. Было то, что… что я делала и наслаждалась этим в то время, но с тех пор я поняла, что наслаждалась им потому, что чувствовала себя сильной, а не потому, что мне это нравилось делать. И было другое, что мне не нравилось, потому что требовало от меня отказаться от власти, подчиниться, но теперь я нахожу…

Эмили остановилась, словно собираясь с мыслями. Я знаю ее уже достаточно давно, чтобы позволить ей разобраться в этом, вместо того чтобы задавать вопросы. Она не тянула время, просто размышляла.

– Помнишь тот первый вечер, когда после всего мы с тобой переспали, и когда я попросила тебя посмотреться в зеркало?

– Тот вечер забыть трудно.

Она хихикнула.

– Помнишь, как мы чуть не застряли в ванной?

– В самом деле?

– Когда я сказала тебе, что от тебя исходят флюиды папочки, а ты в шутку назвал меня своей маленькой девочкой, я так чертовски намокла. Такой реакции никогда раньше у меня не было. Мне пришлось притвориться, будто я сержусь, потому что прямо тогда я хотела взмолиться, чтобы ты наклонил меня над раковиной и трахал до тех пор, пока я не потеряю способность ходить. Вся эта история с папой и маленькой девочкой мне никогда не нравилась. Это казалось жутковатым. Но тогда, боже, я была настолько возбуждена.

– Значит, в тот вечер, когда ты называла меня папочкой…

– Это был первый раз, когда я такое сделала. Я просто попробовала. И думаю, ты знаешь, чем это закончилось.

Тема «папочки» стала если не постоянной, то уж точно повторяющейся темой в нашей любовной жизни. Раньше мне это тоже не нравилось, но сейчас у меня появилась совершенно павловский рефлекс на то, что Эмили называет меня папой. По правде говоря, я начинаю твердеть, и мне приходится сдерживаться.

Она продолжила:

– Позже, когда ты сказал, чтобы я показала, насколько я хорошая девочка, кончив на твоем члене… Святое дерьмо, никогда в жизни я не кончала столь сильно. А потом всю оставшуюся ночь ты просто затрахивал меня, используя как маленькую куколку, а я… – она посмотрела вниз на мой член и засмеялась. – Прости, нам не пора остановиться? Я что, высосала всю кровь из твоей большой головы?

Я хрюкнул:

– Я справлюсь. Продолжай.

– Короче. Тогда я поняла, что мой… сексуальный компас, полагаю, полностью перестроился. Как ты знаешь, мне все еще нравится иногда доминировать… – она усмехнулась, а я слегка поморщился, вспомнив, как ловко она орудует розгами, когда хочет, – …но в основном я просто хочу быть твоей хорошей девочкой. Хочу, чтобы ты брал меня и владел мной, потому что… Думаю, потому, что с тобой я чувствую себя в безопасности. Я так сильно тебя люблю. Я бы доверила тебе свою жизнь.

Эм наклонилась, чтобы поцеловать меня, и я спросил:

– Значит, причина того, что мы были такими авантюрными, в том, что ты… вновь пытаешься понять, что именно тебе нравится?

– Да. Да, в значительной степени, если кратко. Ну, то есть, частично потому, что просто забавно наблюдать за тобой, когда я предлагаю нечто, чего мы еще не пробовали, – она мило улыбнулась, – у тебя на лице появляется выражение, как у ребенка, открывающего свои рождественские подарки. Но для меня это определенно путь открытий.

– Почему ты просто ничего мне не сказала?

Она выглядела пристыженной.

– Потому… потому что мне было страшно. Я не хотела давать тебе повод для беспокойства. Не хотела, чтобы ты подумал, будто я ненормальная, или, не знаю, не захотел быть со мной.

Я долго думал, прежде чем заговорить.

– Жаль, что ты мне не сказала. В самом деле жаль. Мой брак не удался, думаю потому, что Лиза не говорила мне, когда что-то было не так. Она лишь намекала, и мне приходилось собирать все по кусочкам. Мне бы хотелось думать, что сейчас я более проницателен, чем тогда, но не хочу попасть в эту ловушку и с тобой. Пожалуйста, не поступай так с нами. Я ввязался в это, зная, что нам обоим необходимо исцелиться, поэтому, пожалуйста, перестань беспокоиться о том, будто потеряешь меня лишь потому, что тебе еще есть над чем работать. Я уйду, только если почувствую, что не могу тебе доверять, хорошо? Так что, говори со мной.

Она вздрогнула.

– Прости, Майк. Я буду. Обещаю, я сделаю все что в моих силах, хорошо?

Я обнял ее.

– Это все, о чем я могу просить. Ты совершила ошибку. Я тоже буду совершать ошибки. Но давай постараемся не повторять их дважды, ладно?

Она кивнула и всхлипнула.

– Спасибо. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Эмили крепко обняла меня, прижав к себе.

– Боже, ты – просто лучший парень, ты знаешь об этом? Понимающий и милый, и ласковый, и у тебя самый совершенный член, который когда-либо будет у меня.

Я рассмеялся.

– Если ты так говоришь.

Она приподнялась на локтях и опять посмотрела на меня.

– Я на полном серьезе! Ты такой замечательный парень. И впрямь милый и… оооо, это все из-за твоего члена, да? Что я говорю? Конечно, да. Ты же парень.

Я закатил глаза и сказал:

– Слушай, я знаю, что у мен я не самый большой в мире. Сомневаюсь, что вообще у меня большой…

Она приложила палец к моим губам.

– Тссс. Я никогда не говорила, что у тебя самый большой член, что был у меня. Это не так. Твой не самый длинный и не самый толстый. Я сказала, что он идеален. Ты идеален для меня.

Она облокотилась на мои ноги и взяла в руку мой член, медленно поглаживая его.

– Большинство девушек, если они не королевы размера или мазохистки, не хотят огромных членов. Те не приносят удовольствия, разве что в новинку. Чаще всего они причиняют боль. Нам не нужны также и маленькие члены, но большинство парней с маленькими членами учатся дополнять их языком или пальцами. Но у тебя определенно не член маленький, так что, к тебе это тоже не относится.

Мой член был уже полностью эрегирован, твердый и пульсирующий в ее руках.

– У тебя такая приятная длина. Если только ты не берешь меня грубо, предварительно не подготовив… – она усмехнулась своей лукавой ухмылкой, – что, надо признать, иногда бывает забавно, но если ты этого не сделаешь, то будешь достаточно долго целовать мою шейку матки, но не врезаться в нее, что причиняет боль. Так что, твоя длина идеальна. Я чувствую тебя глубоко внутри себя при каждом толчке, но исключительно в самом лучшем смысле.

Эмили обхватила его ладонью.

– И ты просто чуть толстоват для меня. В ту первую ночь, да, у меня не было секса два года, и ты казался мне чертовым слоном. Но даже сейчас я все еще чувствую, как ты растягиваешь меня, когда вводишь его. И мне это нравится. С тобой я чувствую себя как…

Она на мгновение задумалась.

– Помнишь, я говорила раньше, что мне нравится, как ты меня берешь? Как будто я тебе принадлежу? Мне нравится, как твой член растягивает меня. Нравится, что от твоей толщины мне становится слегка не по себе каждый вечер, когда ты трахаешь меня вначале. Это достаточно больно, чтобы ощущать, что ты меня берешь, потому что ты должен взять меня, чтобы войти до конца. Мне нравится, что после того как ты меня трахнешь, я все еще чувствую, насколько сильно ты меня растянул. Эта боль на следующий день – напоминание о том, как сильно ты меня хочешь, как сильно тебе нужно вогнать себя в меня так глубоко, как только сможешь. Я испытываю легкое возбуждение каждый раз, когда чувствую эту боль, потому что знаю, что ты не можешь сопротивляться мне и просто берешь от моего тела все что хочешь. И это хорошо, потому что я тоже хочу, чтобы ты брал.

Она лизнула свою руку, пробуя на вкус мою сперму, а затем смазывая меня своей слюной. От ее речи и ее руки я почти готов был взорваться.

– Этот член, твой идеальный член – лучший из всех, что у меня были, и лучший из всех, что у меня когда-либо будут. Он идеально подходит мне, как ключ к замку.

Я усмехнулся.

– Ключ к твоему сердцу, да?

Она наклонилась вперед и поцеловала меня в лоб.

– Нет, вот к этому, – после чего она приподнялась надо мной и поднесла головку моего члена к своей скользкой, жадной пизде, она дерзко подмигнула. – Но твой член точно в любое время может открыть мой сейф, папочка.

Она опустилась на меня, и я громко застонал. Она ухмыльнулась, глядя на меня.

– Приятно, любимый?

Я хрюкнул:

– Нет, это было ради каламбура.

Эмили шлепнула меня по груди и начала сниматься.

– Мудак!

Схватив ее за бедра, я опять сильно потянул вниз.

– Член твой. Весь твой, хорошая девочка.

Моя великолепная блондинка застонала и начала тереться об меня.

– О, ты ублюдок. Это… аах! – Я оттолкнулся бедрами от матраса и вошел в нее. – Это измена. Ты г-грязный… аах!.. изменщик. – Она улыбнулась мне дурашливой, дразнящей улыбкой.

Мы начали двигаться вместе, скользя друг по другу.

– Что бы то ни было, оно удерживает меня в самой сладкой киске, которая у меня когда-либо была. Моя хорошая девочка такая тугая. Такая горячая. Я счастлив, что ей нравится давать мне это, даже если это и больно. Я рад, что ей нравится, когда это больно.

Я оттолкнулся локтем, чтобы перевернуть Эмили на спину, перекатываясь вместе с ней. Прижал ее запястья над головой, и она громко застонала.

– Моя хорошая девочка хочет, чтобы ее наполнили моим кремом? – Она судорожно кивнула. Еще одно, что я знал наверняка: Эмили предпочитала, чтобы я кончал в нее. Она бы хотела, чтобы я делал это каждый раз, если бы я мог. Поэтому я решил немного рискнуть. Я начал сильнее вбивать в нее свой поршень. – Что бы сделала моя маленькая девочка, если бы я спрятал ее таблетки? Она бы все еще хотела, чтобы ее наполнил папин крем?

Ее глаза распахнулись и уставились в мои в смеси вожделения и ужаса, причем первого было гораздо больше, чем второго. Затем она еще громче застонала:

– О, ебать, Майк. О, мой бог. Что ты…?

Я продолжал колотить по киске моей прекрасной маленькой эльфийки.

– Моя хорошая девочка хочет, чтобы я ее обрюхатил? Может быть, папочке стоит трахнуть малышку так, чтобы она… – я даже не успел закончить предложение, как она начала сильно извиваться и завывать, ее оргазм перешел в бурные, энергичные движения. Я продолжал трахать ее до конца, придавив своим весом, вколачивая в нее всю свою длину опять и опять. Она едва успела кончить один раз, как начала второй. Эмили выкрикивала мое имя, когда я кончал в ее мокрую пизду, поливая как из ведра. Девушка по соседству с ненасытным аппетитом упала подо мной, обмякнув.

Она не двигалась.

– Эмили? Эм, ты в порядке? – Я скатился с нее, чтобы проверить, не поранил ли ее. Она дышала и смотрела в потолок стеклянными глазами. Я уже собирался опять окликнуть ее, когда на ее лице появилась самая глупая и довольная ухмылка. Она выглядела так, словно была под кайфом.

– Ни хрена себе, Майк. Сделай это еще раз, папочка!

Я рассмеялся:

– Господи, Эм, ты меня напугала.

Она лениво повернулась ко мне лицом, ее взгляд медленно начал проясняться.

– Я сама испугалась, любимый. Кажется, я на минуту потеряла сознание.

Я поцеловал ее и погладил по волосам.

– Теперь ты в порядке?

– В порядке? Чувак, я чувствую себя фантастически! – Она хихикнула. – Думаю, мы можем добавить к тому, что меня заводит «фетиш размножения». Когда ты сказал, что собираешься спрятать мои таблетки и обрюхатить меня…

Она задрожала.

– Мммм… Я знаю, что ты никогда бы не сделал со мной ничего подобного, но… в моей голове словно бомба взорвалась.

Она потрогала свои нижние губы и обнаружила вытекающие оттуда обильные выделения.

– Видимо, тебе это тоже понравилось, да?

Я стыдливо ответил:

– Я знал, что тебе нравится, когда я кончаю в тебя, так что, решил…

– Ага. И это не связано с тем, что тебе нравится заполнять мою маленькую пизденку своими мальчиками? Может, небольшая фантазия о том, что ты хочешь видеть меня босой и беременной?

– Ну, может, совсем чуть-чуть, – усмехнулся я.

Она задумалась.

– И что? Ну, то есть, ты хочешь меня обрюхатить?

– Что? Нет! То есть… может быть, со временем. Я хочу, чтобы мы были вместе, и хочу детей. Но не прямо сейчас.

Она медленно кивнула, выражение ее лица было немного сожалеющим.

– Да. Да, то же самое. Не пойми меня неправильно, я тебя люблю. Я хочу, чтобы мы были вместе… – она сделала паузу, решая, стоит ли говорить то, о чем она думает, – до конца наших жизней. Правда хочу. Но думаю, что у нас есть много шагов между этим и тем, да?

– Да. – Я лег на спину. – Иди сюда, Эм. Я хочу обнять тебя, прежде чем мы пойдем приводить себя в порядок.

Она придвинулась ко мне вплотную и захихикала:

– Боже, если ты и дальше будешь так в меня кончать, то думаю, мы на практике проверим заявление о том, что «противозачаточные таблетки эффективны на 99%». Такое ощущение, что там галлон твоего вещества.

Она положила голову мне на грудь.

– Знаешь ли, я была серьезна во всем, что говорила перед этим. Ты и впрямь лучший парень. И твой член идеален. И… и я бы очень хотела когда-нибудь иметь от тебя детей.

Я погладил ее по голове.

– Я люблю тебя, Эм.

Она прижалась ко мне.

– Я тоже тебя люблю. И очень сильно.