Глава 12

Габриэль и Сара долго спали. Саре было неудобно так долго сидеть, наклонив голову, но она осталась на месте, чтобы обеспечить подушками своих сестер, гладя их по рукам и волосам. Иногда она переводила голову в другое положение, чтобы немного снять напряжение, но, независимо от того, куда она ее перемещала и как часто, это все равно было неудобно.

Две девочки не просыпались до тех пор, пока клетку снова не подняли из колодца. Всех троих снова трахнули несколько самцов. Им дали помыться и немного поесть. Затем их опустили обратно в колодец. Габриэль и Эмили сразу же снова заснули, и Сара ухаживала за ними своими нежными ласками.

Эта рутина продолжалась в течение нескольких дней. За это время две ее сестры восстановили свои силы, и жестокие рубцы исчезли. Через некоторое время они вернулись к болтовне и занятиям любовью, чтобы занять себя в своей темной тюрьме.

Потом их перестали поднимать. Они не были уверены, сколько времени прошло с тех пор, как их в последний раз вытаскивали на поверхность, но, вероятно, прошло не менее двух дней. Было приятно, что их не изнасиловали, но они проголодались. Эмили была той, кто первой позвала на помощь, а затем к ней присоединились двое других. Но через некоторое время они сдались. Они становились хриплыми, и было очевидно, что никто не мог их услышать из-за тяжелой крышки колодца.

Они устроились поудобнее и стали ждать. "Что, если они не вернутся, госпожа?" - спросила Сара.

"Тогда мы умрем", - ответила Габриэль.

"Мы могли бы попытаться сбежать".

"Показывай дорогу, любимая".

Сара вздохнула. "Я не знаю как". Потом она начала рыдать. Эмили начала рыдать вместе с ней.

Габриэль прижала к себе своих девочек и обняла их, целуя каждую в щеку. "Надеюсь, нас скоро спасут. Если нет, я не могу думать ни о ком, кроме вас двоих, с кем я предпочла бы провести свои последние дни".

В это время они не так много болтали. Их глотки пересыхали от недостатка воды. О занятиях любовью не могло быть и речи. Никто из них не был в настроении. Вместо этого они просто пытались найти удобные позы и проводить время, обнимая друг друга, целуясь и лаская.

Скрежет крышки колодца разбудил их еще через день или два. Сверху донесся чей-то голос по-испански. Габриэль кричала в ответ, как могла, хотя она охрипла от предыдущих криков и обезвоживания. Клетка содрогнулась и начала двигаться вверх, унося трех девочек к поверхности.

"Лучше бы у них была чертовски веская причина оставить нас здесь так надолго", - прохрипела Сара, когда клетка поднялась.

"Тише, малышка", - предупредила Габриэль. "Не зли их. Ты уже видела, что они сделали с Эмили и со мной, когда были рассержены. У тебя нет причин подвергаться такому же наказанию".

Они вышли на солнечный свет и снова заморгали глазами, ничего не видя из-за яркости. Они услышали мужской голос. "Габриэль!"

"Папа!" - хрипло воскликнула Габриэль, услышав голос своего отца. Между ними завязалась перепалка по-испански, которую ни Сара, ни Эмили не понимали.

Глаза Сары быстро привыкли к свету, и она огляделась. Папа стоял у колодца в окружении дюжины или около того мужчин. Несколько из них держали собак на поводках, в то время как один мужчина возился с замком клетки. Испанская болтовня продолжалась.

Сара могла сказать, в какой момент глаза Габриэль привыкли. Она почувствовала, как ее хозяйка вздрогнула, а затем услышала, как та заговорила с подозрительными нотками в голосе. По какой-то причине, которую Сара не поняла, Габриэль снова перешла на английский. "Зачем тебе эти собаки, папа?"

Сара знала, что Габриэль вспоминает свое испытание с собаками изгоев, во время которого собаки спаривались с ней. Она крепко обняла свою госпожу и поцеловала ее, пытаясь придать ей сил и утешения.

"Чтобы найти тебя, доченька", - ответил папа. Затем он снова перешел на испанский.

"Пожалуйста, папа, по-английски", - сказала Габриэль. И снова папа застонал и закатил глаза из-за того, что его дочь не разрешала ему пользоваться родным языком. В этот момент человеку, работавшему с замком, наконец удалось открыть его, и он помог им одному за другим выбраться из клетки.

Папа сразу же обнял свою обнаженную дочь, как только ее извлекли, крепко прижав ее к себе. Сара увидела слезы в его глазах, когда он уткнулся носом в ее волосы.

"Папа!" - воскликнула Габриэль. "Я голая!"

Это замечание вызвало смех у отца. Он положил руки на каждое из ее плеч и отстранил ее от себя, позволяя своим глазам путешествовать вверх и вниз по ее телу. "О боже, да, это так; и это великолепно. Вот какой ты была, когда я впервые встретил тебя."

"Но я больше не ребенок, папа. Ты не должен видеть меня такой." Она подняла руки, пытаясь прикрыться как можно лучше, а затем продолжила двигать ими, пытаясь прикрыть большую часть своего тела.

"Ты всегда будешь моей малышкой, Габриэль", - сказал он. А потом он что-то рявкнул другим иужчинам. Один из них поспешил вперед с кожаной сумкой и отдал ее папе.

"Держи, моя малышка. Теперь у тебя есть одежда."

Габриэль открыла сумку и вытащила одежду. Она быстро надела джинсы и хлопчатобумажную рубашку. Затем она надела кроссовки, которые были в комплекте.

"Почему ты так долго, папа?" - спросила она, вытаскивая волосы из-под рубашки и распуская их веером по спине.

"Я должен был разобраться с твоими похитителями", - ответил он. "А потом нам пришлось найти тебя. К сожалению, мы были слишком эффективны с этими говнюками. Поэтому нам пришлось использовать собак, чтобы найти тебя."

"О", - кивнула Габриэль. "Ну, по крайней мере, есть что-то полезное, что может сделать собака".

Папа поднял брови на это замечание, не зная, что Габриэль имела в виду под этим. Эмили пришлось подавить смешок от замечания Габриэль, и Сара понимающе улыбнулась. Затем мужчины принесли еду и воду для трех девушек.

"Что ты имеешь в виду, говоря о том, что ты был слишком эффективен с говнюками?" - спросила Габриэль.

"Мы убили их всех", - ответил папа. "Мы хотели захватить парочку из них, которые могли бы привести нас к вам. Но они все умерли.

Сара вздрогнула от этого комментария.. И снова она поняла, что это действительно была беззаконная земля; и к тому же безжалостная.

"Когда ты убил их?" - спросила Габриэль.

"Около четырех дней назад", - сказал ей папа. С тех пор мы искали тебя. Мы почти не нашли тебя сегодня. Нам и в голову не пришло заглянуть в колодец. Но собаки сходили с ума. Было очевидно, что они учуяли твой запах.

"Как остальные чувствовали себя дома? Похоже, многие из них были убиты во время налета. Как Мария?"

"Мертва", - ответил папа.

"Карлос?"

"Мертв".

"Хуан?"

"Мертв". Так продолжалось с полдюжины имен, пока папа наконец не остановил ее. "Все мертвы, кроме Розалиты. Ее не было дома, когда они пришли за тобой."

Глаза Габриэль наполнились слезами, когда она узнала об этих смертях. В конце концов она не выдержала и заплакала. Папа обнимал ее, пока его дочь рыдала. Наконец она перестала плакать и снова заговорила.

"Ты знаешь, что на этот раз они пришли за мной?" спросила она.

"Да, конечно, они это сделали", - ответил он. "Вот почему я должен был убить их. Мне пришлось отправить сообщение о том, что я устал от похищения моей дочери. Они просто случайно увидели ваших двух пантер и забрали их тоже."

"Они также забрали двух девочек Вагнера, папа".

"О", - он выглядел удивленным, а затем повернул голову, пытаясь понять, где они могут быть. "Где они сейчас?"

"Я не знаю, папа. Они были проданы."

Папа вздохнул. "Может быть, это и к лучшему. Им не к чему возвращаться. Оба их родителя были убиты."

Они еще немного поболтали о рейде и спасении. Затем Габриэль задала еще один вопрос. "Папа, ты принес одежду для моих девочек?"

Папа моргнул. "Твои девочки теперь носят одежду?"

"Теперь они это делают, папа", - ответила она. "Я все равно буду показывать их, когда захочу. Но, я думаю, они заслужили одежду".

"Ну, я ничего для них не принес", - сообщил он ей. "Может быть, они могли бы надеть пару наших курток. Они должны их прикрыть".

"Это будет прекрасно", - сказала она.

Папа повернулся и что-то сказал своим людям. Двое из них шагнули вперед, снимая свои куртки и передавая их двум пантерам. Они с благодарностью приняли одежду и надели куртки. Это был первый предмет одежды, который Сара надела с тех пор, как ее похитили. Прошло больше года с тех пор, как Эмили в последний раз носила одежду.

"Ты их отпускаешь?" - спросил он.

"О, боже, нет, папа", - ответила Габриэль. "Это мои ценные вещи. Они всегда будут принадлежать мне."

"Хорошо", - сказал он. "Потому что у меня даже не было возможности попробовать твою новую "пантеру". Который из них твой новый?"

Габриэль повернула голову. "Идите сюда, девочки". Эмили и Сара вышли вперед и встали по обе стороны от своего владельца. Габриэль обняла новенькую за талию. "Это Сара, папа".

Папа встал перед Сарой, удивляясь, как его дочь может отличать их друг от друга. Они выглядели идентично ему. Он протянул руку и взялся за обе стороны куртки, распахивая ее, чтобы обнажить наготу девушки, и пробежал глазами вверх и вниз по ее фигуре. Сара покраснела от такого разоблачения, несмотря на то, что всего несколько мгновений назад она была еще более выставлена напоказ.

"Очень мило", - сказал он. Он опустил одну из сторон и протянул руку, приподнял одну из грудей девушки растопыренными пальцами и несколько раз покачал ею. "Очень, очень мило. Она может трахаться?"

Сара почувствовала, что краснеет еще сильнее от этих слов и от того, как с ней обращались. О ней говорили так, как будто она действительно была просто собственностью. И с ней обращались так, как будто она была просто собственностью, подлежащей оценке. В то же время она почувствовала, как ее киска сжимается, и она знала, что становится влажной. И снова она задалась вопросом, почему ее тело отреагировало именно так. Это было так, как будто ее тело сговорилось против нее.

"Ты должен будешь сказать мне ответ на это, папа", - ответила Габриэль. "Я знаю, что у нее очень талантливый язык. Но у меня нет члена, поэтому я не знаю, насколько хорошо она трахается".

Папа посмотрел Саре в глаза, когда его пальцы переместились к ее соску, крепко сжимая его и перекатывая взад-вперед, как будто он проверял его спелость. "Ты хорошо трахаешься, девочка?"

Сара затаила дыхание от этого вопроса, а также в ответ на стимуляцию ее соска. Она знала, что ее румянец, должно быть, уже приобрел глубокий малиновый оттенок. “я не знаю. Я постараюсь быть приятной, папа. Или мне следует называть Вас Хозяином, Господином?"

"Папа вполне подойдёт", - ответил папа за свою дочь. Ему нравилось, как девушка реагировала и так красиво краснела. Он провел пальцами по всей длине соска, чувствуя, как он напрягается еще больше. Затем он сжал его крепче и оттянул маленький бутон. Он восхищался удлиненной формой и твердостью мясистого конуса.

Последняя часть его осмотра заставила его опустить руку между ее бедер. Он провел двумя пальцами по половым губам девушки, чувствуя, что они уже приоткрыты и скользкие. Затем он медленно просунул один из пальцев в ее лоно, чувствуя, как хорошо смазанный туннель сжимает его палец.

"Она прекрасно подойдет", - сказал он, убирая палец и позволяя куртке снова упасть. "Я почти чувствую, как она обвивается вокруг моего члена сегодня вечером. Могу я забрать ее на сегодняшний вечер?"

"Не сегодня, папа", - ответила Габриэль. "Я хочу, чтобы оба моих питомца были со мной сегодня вечером. Мы все через многое прошли вместе. Но ты можешь забрать ее завтра."

Папа вздохнул. Это означало, что он не мог заполучить ни ту, ни другую девушку. И вид трех красивых обнаженных девушек немного раньше сильно возбудил его.

"Ты должна позаботиться о том, чтобы меня хорошенько обслужили", - сказал он, поворачиваясь к своей дочери. "Или мне, возможно, придется претендовать на это восхитительное тело в некоторые ночи".

Габриэль потеряла дар речи, когда увидела, как ее отец потянулся к ней. Его пальцы начали расстегивать верхнюю пуговицу ее блузки, когда он посмотрел ей в глаза. Она попыталась истолковать выражение его лица. Он просто дразнится или говорит серьезно?

Он продолжал расстегивать пуговицы, и по мере того, как расстегивалось все больше пуговиц, становилось все более очевидным, что он не просто дразнит ее. Она слегка дрожала. Что на него нашло? Он никогда раньше не был таким. Но он никогда раньше не видел ее обнаженной. Изменило ли это что-то между ними?

Наконец, рубашка была расстегнута, и он раздвинул ее с двух сторон, стягивая рубашку с ее плеч и вниз по рукам. Он протянул рубашку, и один из сопровождавших его наемников шагнул вперед, чтобы взять ее, косясь на пышные груди, которые снова были выставлены на всеобщее обозрение. Наконец, она обрела дар речи.

"Папа!" - отругала она его. "Что на тебя нашло?"

Он рассмеялся над ее реакцией. "Тише, девочка. Не дерзи своему хозяину."

Глаза Сары широко раскрылись при виде новых событий. Она не могла поверить в то, что происходит. Было ли это чем-то, что они делали раньше? Казалось, что это не так. Должна ли она сказать что-нибудь, чтобы защитить достоинство своей госпожи? Но потом она поняла, что ее наверняка накажут за что-то подобное.

Она наблюдала, как он протянул руку и зацепил одним из пальцев кольцо в носу Габриэль и поднял его, откидывая ее голову назад. Другой рукой он погладил пальцами ее шею спереди.

"Похоже, что тебя схватили и поработили, милая девушка", - сказал он. Габриэль снова задрожала.

"Папа!" - снова отругала она. Это привело к быстрому шлепку по каждой из ее грудей, заставляя обильные холмики плоти дико подпрыгивать на ее груди.

Сара видела, как Габриэль яростно покраснела из-за того, что ее отец так непристойно выставлял ее напоказ и обращался с ней. Она знала, что должна отвести глаза, но по какой-то причине не могла. Она взглянула на Эмили и увидела, что рот ее сестры был разинут от шока. Она быстро оглянулась на отца и дочь.

Папа снял кольцо с носа и опустил руки под грудь дочери. Он поднял их в ладонях, и Сара увидела, как он одобрительно улыбнулся тяжелым шарам, заполнившим его руки.

"Папа?" Габриэль захныкала.

"Тише, девочка", - повторил он. Его большие пальцы погладили соски, заставляя их напрячься еще больше, и она покраснела еще сильнее. Затем он начал поигрывать сиськами, заставляя сочную мякоть покачиваться при каждом подпрыгивании.

Он смеялся, продолжая подбрасывать щедрые шары. Сара и Эмили, не веря своим глазам, наблюдали, как их хозяйку ласкал ее отец. Но папа и две девочки все заметили, что Габриэль не сделала ничего, чтобы убрать его руки со своей груди.

"Это не то, что на меня нашло, девочка", - сказал он, наконец, отвечая на ее вопрос. Он перестал подпрыгивать грудями. Но он продолжал держать великолепные холмики, наслаждаясь их тяжестью. "Это то, во что я еще не вникал: киска".

Он снова рассмеялся, а затем выпустил великолепные шары. Он просто дразнил ее, ему было любопытно, как она отреагирует. Но он должен был признать, что его дочь была потрясающей. Она была девушкой мечты каждого мужчины. И он действительно заметил, что она позволила ему вольности со своим телом с минимальным и только словесным протестом.

"Я буду ждать Сару первым делом утром", - сказал папа. "Ей не понадобится одежда".

"Да, папа", - кивнула Габриэль тихим и дрожащим голоском. "Она будет там".

Папе пришло время забрать свою дочь и ее девок домой. Они прошли через многое. Папа вызвал вертолет, чтобы забрать их, и через час они были дома.

Дом был почти пуст. Осталась только Розалита. Папа тратил все свое время на поиски Габриэль, и у него не оставалось времени на то, чтобы снова собрать персонал. Но Розалита сделала все возможное, чтобы девочкам было удобно. Она накормила их и уложила в постель. Они крепко прижались друг к другу, но не занимались любовью. Они все еще были слишком слабы после пережитого испытания.