Людмила Сергеевна готовилась к встрече с Большаковым как к чему-то очень важному. После разговора возле бассейна она поняла, что больше всего на свете желает наказать этого скверного человека. Любой ценой! Отдать для отмщения влиятельному супругу. Пусть даже это совращение будет относительным, бесконтактным, она сможет доказать, привлечь «свидетелей», что попытка насилия была. А, стало быть – казнить, нельзя помиловать!

Людмила, в предвкушении такого события, даже потёрла ладошку о ладошку: «Быстрее бы уж!»

Не откладывая задуманное в долгий ящик, достала из сейфа папку с личными делами сотрудниц, села изучать их семейные данные. Ей, край как была нужна, подходящая кандидатура! Искала замужнюю, с приятной внешностью, относительно молодую, не имеющую порочащих интриг. И, к своему изумлению обнаружила, что таких не так уж и много. Точнее сказать – совсем мало. Нет, если брать не по четырём определениям, то – много. А вот по всем компонентам сразу – полный кукиш!

Хорошенькие и молодые есть, но они: или холостячки или уже разведены.

Замужние тоже не все подходили. Кто по возрасту, кто по внешности. А вот эта - слаба на передок (в досье есть на то особая пометка). Симпатяга, но уже с тремя «галочками». Такая - сама совратит, кого захочет, несмотря, что замужем...

Но и те, кто «прошёл отбор», огорчали. Не было у их мужей «веса в общественности».

«На мордобой они способны. - ЛС представила спортивную внешность старшего физрука и поморщилась, – такого кулаками не проймёшь... Да и кого бытовой дракой удивишь? Последствия нужны. Резонансные ПОС-ЛЕД-СТВИЯ!»

Задержался было взгляд на хорошенькой медсестре. Муж – офицер, капитан советской Армии. Вроде бы - кандидатура. Но, нынче офицеры не те, что раньше. На дуэль не вызывают. Да и сама Надежда, в данный момент на Речной Косе. Не отзовёшь. Медик в палаточном городке обязателен! Тоже не подходит.

«Какие могут быть отношения, когда ЭТОТ тут, а медсестра там? К тому же – для сообщения о возникшем романе, нужен верный соглядатай. На Косе такого ещё нет...»

...

Людмила Сергеевна Ковальчук имела склонность к доскональному осмыслению ситуации и гордилась своим умением анализировать происходящее с чёткими перспективами на будущее. Но нынешняя диспозиция не складывалась.

Почувствовав мигрень, прошлась по кабинету. Массируя височки, остановилась у окна, за которым была видна лагерная линейка с флагштоком и трибуной. На ей предстояло выступить перед приехавшими детьми. Открывать лагерную смену. Подумала о своём всесильном Михаиле:

«Вот, кто бы справился с Большаковым! Но для этого надо... - и аж передёрнула плечиками, представив себя в роли приманки. – Что за абсурд!»

Проходящему за окном радисту, торопливо постучала по стеклу, указала жестом зайти.

— Ну? - с надеждой уставилась на вошедшего. – Поговорил?

— Всё, как велели Людмила Сергеевна! И про возможность уединиться, и про знакомство... – парень виновато пожал плечами. - Не интересно ему это.

Людмила поморщилась: – Ладно. Если узнаешь, что-то дельное - сразу ко мне.

— Непременно.

— Иди. – посмотрела вслед Николая взглядом человека, ведающего чужую тайну.

Это был «её человечек». По наводке застукала его в радиорубке с несовершеннолетней. Раздувать скандал не стала (многорукого специалиста выгонишь, потом – забота искать другого), провела беседу с пугающей уголовной перспективой, и проявила великодушие. Простила. Даже зарплату за совмещение специальностей прибавила. И три года парень у неё на поводке!

«При любом раскладе следует поступать рационально!»

Потрогала виски. Неприятное ощущение ушло. И цитрамон не понадобился. Снова подумала о Михаиле:

«Он любого морально размажет...»

И... не отмахнулась. Заставила себя не истерить: «Ты уже не девочка!» - рассмотреть и этот вариант во всех аспектах.

«Допустим, только допустим, что Большаков приударит за мной. Как в этом случае поступать?.. Предупредить Мишу об интрижке с подчинённым заранее?.. Пожалуй, не стоит. Можно рассердить, мол – сама спровоцировала. Дать событию развиться... и, в нужный момент пожаловаться на притязание, имея на то веские доказательства и даже - свидетеля. Тот же Николай, если понадобится, подтвердит, что её домогались. Где? Не важно. Скажем – в радиорубке. Там есть кровать и Большаков СИЛОЙ повалил на неё слабую женщину. Шарил руками под одеждой. Очень агрессивно... В чём-то преуспел... В самом малом... Задрал подол. Порвал кофточку, сдёрнул лифчик... Тут, на счастье, радист и зашёл! Возмутился: «Как ты смеешь!» и вспугнул насильника...»

Людмила перевела дыхание. Распахнула глаза, которые, прогнозируя событие, незаметно для себя закрыла.

«Нормальная получится! Весьма реалистичная картина! Со свидетелем и доказательством в виде порванной кофточки или колготок... Николай подтвердит и будет держать язык за зубами. Казус о попытке изнасилования начальницы «Ястребка» не будет иметь огласки. Чем не вариант?»

Людмила азартно потёрла ладошки. Но тут же успокоилась:

«Надо всё, как следует продумать!»

В любом деле она была педант и мелочно самолюбива. Ей чертовски нравилась находить нужные решения в замысловатых ситуациях. Выходить из них с высоко поднятой головой.

Мигрени как ни бывало. Жена партийного боса товарища Ковальчука чувствовала себя превосходно! И продолжала домысливать:

«Получив «достоверную» информацию, Миша, всё остальное дорисует сам. Для этого у него довольно развитое воображение. А она будет изображать униженную супругу и во всём поддакивать...»

ЛС ходила по кабинету и не могла остановиться:

«Ах, да Люська, какая ты, всё же - умничка! Всё так логично и не замысловато... Со стороны Михаила последует акция морального устрашения и «насильник» - adieu! Вон из города, или, даже - из области!»

Роль жертвы была рискованной тем, что для начала надо было стать соблазнительницей. Это являлось самым тонким местом в задуманном. Но без этого, неприятного для Людмилы образа, выходило, не обойтись.

«Надеяться на случайность, что в Большакове сама по себе «взыграет кровь», было бы делом ещё более неверным...»

ЛС взглянула на золотые часики, привезённые Михаилом из Югославии. Определила – скоро ли явится тот, кого она должна начать окучивать? Время поразмышлять еще было.

«Интересно, скольких женщин он соблазнил? Наверняка немало. Нет, ну просто интересно... А теперь, выходит. будут соблазнять его. Знаком ли он с таким амплуа?.. Она будет делать это не спеша... Для начала - вернёт дружеские отношения. Это не сложно. Мужика за что-нибудь похвалишь – он и растает... При разговоре с ним, смягчит выражение лица. Чтобы не было таким суровым...»

Людмила пристально вгляделась в отражение на оконном стекле. Изобразила улыбку. Получилось неплохо. Ей понравилось.

«Что ещё? Постараться делать так, чтобы он видел в ней не начальницу, а красивую женщину... Слегка кокетничать... Самую малость... Проявить заинтересованность к его умению рисовать... И – неплохая идея! – сказать, что готова попозировать для портрета. А во время сеанса (ведь он будет происходить тет-а-тет), опутать мелкими соблазнами. Не застегнуть пуговку, изобразить высокое дыхание грудью, оголить коленочку... Или даже - бедро. Миша всегда говорит, что у неё потрясающие ляжки. (Он во время секса, так откровенен!) Да мало ли способов завести мужчину! Возбудить в нем скрытую похоть. Ведь тогда. В кабинете, отчего-то проявилась у физрука выпирающая «кукурузина»! Как там выражалась заведующая кухни Клавдия? – «Мужик, который не хочет – баран. А тот, кто хочет – козёл!». В женщин из низов бывает путанная логика, но, в целом они правы. Потому, что - женщины... Как и – я. Придётся, иногда, соответствовать этому интеллекту...»

Директриса сама не заметила, что невольно завелась:

«Давай, девочка, давай! - подбадривала она себя распаляясь. -Преврати ублюдка в тряпку и вытри о его смазливую рожу красивые ножки!»

Честное слово, при других обстоятельствах, из нашей героини получился бы страстный футбольный болельщик! J

...

В семнадцать ноль-ноль, как было велено, Большаков явился к начальнице. В руках у него был график «олимпийских стартов» младших и средних дружин. Совершенно «случайно» эти соревнования совпадали с днями похода, который должен был возглавить Сенечка.

Молча изучив график, директриса сказала спокойным тоном, совершенно неожиданное, словно и не было между ними предобеденной размолвки:

— Не зря мне рекомендовали вас, как опытного организатора, Борис Петрович. Не зря...

«Вот те раз! С чего бы такая благосклонность?» - искренне удивился Борис, но догадавшись что за его реакцией искоса наблюдают, не показал, что послабление его тронуло. На непривычную похвалу отреагировал сдержанно. Сказал, что старается оправдать доверие и далее пояснил - поскольку Ольга Гржабовская появится, как минимум, через неделю, на «олимпийских стартах» команде из четырёх физруков придётся работать на пределе.

— Отменим поход? — нахмурилась начальница, которая уже успела на запрос по телефону состоится ли выход на Косу, подтвердить, что для этого мероприятия всё готово и на днях поход состоится.

Расторопные подруги из ОблОНО даже предложили пригласить телевидение!

— Попозже, - ответила она им, - пусть всё, как следует, притрётся.

И вот - такое заявление от старшего физрука!

— Ни в коем случае! – с жаром уверил начальницу в обратном Большаков. - Поход состоится обязательно! На Косу поведёт инструктор по туризму Арсений Пархоменко. Это его прямая обязанность. С маршрутом он ознакомлен. «Олимпийские старты» мы осилим имеющейся четвёркой. Паузы между «Олимпийскими стартами» заполним внутриотрядными поединками по пионерболу, волейболу, футболу и баскетболу. Выявим лучших игроков и сформируем из них сборные дружин. Договоримся с соседними лагерями на товарищеские встречи. По той же схеме проведём турниры по настольному теннису, шахматам, шашкам и городкам. Восстановим интерес к этому, исконно русскому виду спорта. Одновременно с этим готовим бассейн к эксплуатации. Когда он будет завершён совместим купание отрядов с обучением не умеющих держаться на воде. Пловцам дадим возможность соревноваться между собой. К концу первой смены проведём военно-патриотической игру «Зарница». С элементами простейшего ориентирования в лесу и стрельбой из пневматических винтовок по воздушным шарикам...

Большаков сделал паузу. Голубые озёра директрисы заметно теплели. Прокашлявшись, продолжил:

— Это если в деталях. А по бассейну – отдельно. Предлагаю – в ближайшие дни к нему никого не допускать. Сотрудников лагеря в особенности! Есть сведения, что в ночное время, многие из них не прочь поплавать. Для исключения этого, предлагаю организовать постоянное дежурство. В светлое время суток – пост из пионеров старшей дружины. Ночью - силами моих подчинённых. Таким образом дадим воде в бассейне тщательно профильтроваться. Никакая санстанция к её качеству не придерётся!

— И отхлорировать?

— Разумеется!

— Сколько дней нужно для такой тщательной подготовки бассейна?

— На заполнение водой, два дня. После чего включаем хлорирование и фильтрацию. На них ещё четверо суток.

— Значит неделя?

— Да.

— По поводу ночного дежурства. – Людмила вышла из-за стола встала перед Борисом. Не забыв глянуть не месте ли «кукурузина». Той пока не наблюдалось. - Оно не должно влиять на спортивную жизнь «Ястребка». Зарядка дружин после подъёма обязательна. И всё, что вы тут так замечательно перечислили тоже. Походы на Косу делаем традицией.

— Само собой.

Два взрослым и очень ответственных человека смотрели друг на друга с полными пониманием. Она - излучала сияние голубых озёр. Он – изучал её красивые губы. У каждого из них были свои планы в отношении противоположной стороны. Корыстные, и как мы догадываемся, не самые добрые.

— Наполняйте, Борис Петрович. Делайте, как считаете нужным! — разрешила Ковальчук, всячески показывая, что она довольна инициативой старшего физрука.

— Уже начали, - сказал Большаков, подумав: «В нашем лесу, что-то сдохло!» и представил себе, как будет направить «малыша» в этот пухленький ротик.

В дверь директорского кабинета постучали. На пороге стояла Томочка! Пришла, за разрешением отправиться в поход с мужем.

«Ой-ё-ёй! - всполошились в голове Бориса Петровича ипостаси. – Неужели отпустит?!»

Людмила Сергеевна вопросительно глянула на Большакова. Тот, незаметно для Томочки, сделал кислую гримасу.

Людмила Сергеевна понимающе кивнула и отказала.

На робкое возражение физручки: - «Вы же обещали...» - ответила более резко:

— Проводить организацию активного отдыха детей кто будет?! Работники хозяйственного блока, завхоз лагеря или я? А может всё-таки физруки? Вы у нас кто? Физрук. Так работайте им, если в лагерь приехали!

...

Естественно, что от начальницы лагеря Томочка вышла расстроенной. Слова Бориса Петровича, который её догнал и уверял, что директриса со всеми так разговаривает, девушку не утешили. Ответила лишь: «Спасибо, вам...», — и пошла в сторону общежития, где у них с Сенечкой была отдельная комната и возможность утешиться.

Смакуя удаляющиеся ножки с крепкими икрами и поджарой попочкой, Борис Петрович фантазировал каким образом, в ближайшие минуты, кудрявый Сенечка использует это спортивное совершенство супруги по назначению...

Завидовал ли он? Нисколько! Ведь следующим в очереди к сокровищам Сенечкиной жены стоял двадцати сантиметровый «малыш», который на предстоящий секс молодой женой Кудряша не мог не отреагировать. И он это сделал. Но лишь беспомощно шевельнулся.

Да, мой читатель, «суровые» ипостаси поставили шефу именно такие условия: «Желаешь получить Томочку - ближайшие три дня «малыш», в её присутствии не может себя выказывать, потому что он у тебя - давно бездействует. Попросту говоря - занемог...»

Убедившись, что вокруг никого нет, Большаков сел на прикрытую кустом отцветшей сирени, скамью, расстегнул ремень шорт. Запустил руку под плавки, где в согбенном состоянии находилось его хозяйство. «Малыш» был надёжно зафиксирован эластичным бинтом.

— Терпи казак, в атаманше будешь! – сказал Борис Петрович, оглядываясь по сторонам. Ослабил хватку бинта. Дал «малышу» «подышать». – Думаешь мне хорошо? – мужественный рот старшего физрука накрыла кривая усмешка. - Будем вместе терпеть. Зато, потом, представь себе, как славно отыграемся на прелестях Томочки!

Поговорил и вернул, что положено на место.

Терпеть планировалось и сегодня, и завтра и даже – послезавтра! Пока Сенечка не уйдёт на Речную Косу. После чего наступит послабление. Не без участия Томочки... J

Но до того часа, она не должна узреть, даже намёка, на эрекцию Борисова инструмента! Словно у него между ног совсем «не работает». И ещё - важно, чтобы Томочка и до этого «эксперимента», компромат временной импотенции патрона, не замечала (на что ипостаси и Борис Петрович очень надеялись), иначе, задумка станет пустышкой...

Сила воли у Большакова на этот счёт была. Он мог, когда надо, оставаться начеку и не проявлять «излишнюю заинтересованность». Но предстоящее испытание «на выносливость» планировались в супер экстремальных условиях – быть недвижимым под массажем девичьих рук! Понимаете, о чём идёт речь? Потому тренировка с бинтом была – уместна. К тому же, надо было примериться - с какой силой стягивать бинт? На какой промежуток времени? Чтобы, чёрт подери, не переборщить...

...

Три последующих дня команда Большакова, согласно утверждённому плану, раскручивала спортивную жизнь пионерского лагеря на всю катушку, от утренней зарядки до самого вечера, находясь в гуще детских забав: организовывала судейство различных соревнований и спортивных игр с мячом.

И в сумерках, на лагерной дискотеке, где во время музыкального досуга нескольких сотен танцующих детей, возрастом от девяти до четырнадцати лет, прыгало и веселилось, физруки тоже не бездействовали. Находились по периметру танцевальной площадки, следили за дисциплиной и отсеивали великовозрастных пэтэушников, которые проникали на территорию «Ястребка» из соседней базы «Трудовые резервы», с целью побалдеть на танцульках вместе с малолетками.

Были в этой веселящейся массе и вожатые, и воспитатели и взрослые из персонала лагеря, тем ни менее, бдение за общим порядком вечернего мероприятия, приказом по лагерю, поручили именно команде Бориса Петровича, который, исполняя всё, что ему вменялось, с нетерпением ждал дня отправки походной группы на Речную Косу. Во главе с Кудряшом...

И, наконец, такой день наступил!

В десять часов утра на центральной аллее пионерского лагеря выстроилась шеренга самого возрастного первого отряда. Ему «выпала честь» открывать сезон туристских походов.

Вместе с ними в поход шли пятеро взрослых: руководитель похода Арсений Пархоменко, двое пионервожатых, воспитатель и начальник Косы – отставной майор милиции пятидесятилетний Соколов Иван Григорьевич (назначенный в последний момент Людмилой Сергеевной, по настоянию мужа). Опытный партиец решившего подстраховать жену от всякой случайности.

По случаю начинания прозвучали короткие речи.

Ковальчук выступила с напутственным словом к уходящей. Пожелала хорошей погоды и приятного отдыха. Большаков заострил внимание на соблюдении повсеместной дисциплины. Особенно на воде. Отставной майор сказал, что будет видеть каждого и не даст спуску разгильдяйству. А Сенечка, стараясь соответствовать статусу руководителя похода, пообещал директрисе, что «всё будет хорошо». Но выглядел озабоченным. Он впервые расставался с любимой супругой на столь долгие четверо суток!

С молодой женой они простились заранее (той полагалось, в это же самое время, участвовать в открытие «Олимпийских стартах»), но время прощальных обнимашек, в присутствии товарищей по команде, Томочка вручила мужу гитару, сказав дрогнувшим голосом:

— Играя на ней, ты будешь вспоминать ту, что ждёт тебя очень, очень!

— Обещаю! – поклялся Кудряш, принимая из милых рук оберег супружеской верности.

Теперь этот талисман, в зачехлённом виде, висел у Сенечки за спиной, а Большаков, глядя на него, совместно с ипостасями, мысленно настраивал СВОЙ «музыкальный» инструмент. Который тоже (как Вы теперь знаете), находился в слегка «зачехлённом» состоянии. Но ненадолго. В ближайшие дни, им собирались утешить «соломенную вдову» уходящего Арсения. И, по-возможности, не единожды.

Даже место для этого «утешения» приглядели – ту самую скамью возле бассейна, где несколько дней назад приходил в себя вернувшийся с Косы натрахавшийся Большаков.

...

Едва туристский отряд покинул территорию лагеря, но ещё не скрылся за стволами вековых сосен, а Борис Петрович уже отправился к подчинённым, чтобы принять участие в их спортивной работе. Вместе с ним, туда же пошла Ковальчук. Директриса желала убедится, что «Олимпийские старты» проходят нормально.

Чтобы взаимное молчание не было в тягость, Большаков нарушил его первым. Начал с элементарного комплимента:

— Вы, Людмила Сергеевна, как всегда, прекрасно выглядите...

— Вы тоже, - неожиданной взаимностью ответила ЛС. Приветливо улыбнулась и продолжила:

– Заметили, как мне претит казённая психология школьного наставника?. И знаете почему? Учитель обязан снисходить до собеседника, не задев при этом его самолюбия. Мне же, как стороннику жёсткой дисциплины,   это не с руки. Придерживаюсь прицепа тотальной проверки КАЖДОГО! нового работника лагеря. Иначе не могу ему доверять детей... Можете не поверить, но на самом деле, мне нравятся люди добродушные, любопытные, но не назойливые, вежливые, но не подобострастные, занятые делами, но не одержимые спешкой... Вы, Борис Петрович, такую проверку прошли. Поэтому, считайте себя зачисленным в соратники...

Это сладкое враньё доставляли ЛС мучительную радость.

От услышанного Большаков аж приостановился:

— Хотите сказать, что теперь мы друзья?

— Точнее сказать – товарищи по общему делу.

— Честно признаюсь – не верится, что это так.

— Хотите доказательство?

— Если возможно...

— Как же это сделать? – Ковальчук в задумчивости смотрела на БП лазурными глазами.

«А поцелуйте меня, по-дружески!» - хотел сказать голосом шефа Борик, но умный Петрович ему запретил:

«Заткнись, недоумок! Всё испортишь! Не видишь, разве директриса идёт на мировую!»

— Давайте начнём с малого. Без посторонних, обращайтесь ко мне по имени. Просто - Людмила.

— Это хороший ход для дружеских отношений, - согласился Большаков. – И на ты?

— Да, - кивнула модной стрижкой директриса.

— Тогда для Вас... для тебя, Людмила, я – просто - Борис. Мы ведь почти одногодки...

— Ну-ну, Борис, не переборщи, - без малейшей сердитости тормознула его дальнейшее панибратство Людмила.

Большаков просительно поднял руки:

— Прости...

В дальнейшем они говорили спортивных планах и, плечо к плечу, вышли на лагерный стадион.

Ковальчучке хватило цепкого взгляда начальницы, чтобы удостоверится – у физруков всё идёт нормально. Приветливо кивнув тем, кто её заметил, удалилась «по делам», весьма довольная двумя обстоятельствами: что отправила в поход первую группу детей, и тем, что, пересилив себя, наладила с будущей жертвой поклёпа, нужный для её концепции, контакт.

В кабинете её ждал звонок от мужа. Михаил сообщил, что у детей ангина. Переели мороженное. Так что, на этой неделе он их в «Ястребок», под мамино крыло, не повезёт. «Утешил»:

— Температура не высокая. Врач уже был. Сказал – респираторное. Оба под присмотром домработницы. Я до конца недели в Чебоксарах. Там проблема с выполнением квартального плана. Целую!

— Я тебя тоже... - успела сказать, прежде чем Михаил повесил трубку.

Вот она - жизнь! Какое-то время она пребывала в молчаливом раздумье.

«Радость всегда так скоротечна... Но есть, и другая сторона случившемуся. При детях её задумка имела бы осложнение. В подростковом возрасте они так наблюдательны...»

Людмилу охватило внезапное желание уединиться и всё, как следует, продумать. Душевные дела – тёмный лес для постороннего человека...

...

А старшему физруку было не до анализа внезапной перемены в поведении хозяйки. Он сразу определил, где у товарищей не хватает судейства, и, быстрым участием, закрыл ненужную брешь...

В промежутке между сменами соревнующихся, подозвал товарищей и сообщил замешанную им же новость:

— Получил указание от Людмилы Сергеевны обеспечить запрет купания в бассейне. Абсолютно для всех. На ближайшие несколько дней, пока идёт фильтрация воды и её хлорирование. В светлое время суток на бассейне будет выставлен пост из пионеров, а ночью - дежурим мы. Поочерёдно. Предлагаю следующий график... - Борис Петрович оглядел сосредоточенные лица коллег и невольно задержал взгляд на Томочке:

«До чего же она хороша, когда так старательно вслушивается в указания начальника! Правильно заметили ипостаси - такую доверчивую девушку лучше всего добиваться обманом...» - мысленно «облизнулся», а вслух продолжил:

— С десяти до одиннадцати дежурит Тома. Это самое щадящее время. И у неё, как у единственной женщины в нашем коллективе, есть на то право. В одиннадцать её сменяю я. Дежурю до часа ночи. Следующие два часа -Игоря. С трёх до пяти - Александра. К этому времени окончательно рассветёт и, за порядком возле бассейна, будет присматривать сторож. С ним согласовано. Утреннюю зарядку с дружинами проводим мы с Томой. Остальные могут спать до упора. Но ровно в десять тридцать — продолжение стартов... График не нарушать! Родина нас не забудет. – здесь Большаков позволил себе улыбнуться. - Людмила Сергеевна тоже... Вопросы, предложения есть?

Всё отрицательно замотали головами.

Ипостаси радовались за шефа: «Приятно иметь дело с отлаженным коллективом!» И ещё тому, что их необычный метод совращения Томочки, начинал получать конкретные очертания.

— Вот и прекрасно. – подвёл итог короткой летучке Борис Петрович. - Дежурить начинаем с сегодняшнего вечера. Сразу после дискотеки. А теперь расходимся и работаем. Народ уже собрался! - на беговой дорожке стадиона, в секторе для прыжков в длину, и на футбольном поле кучковались пёстрые группы юных «олимпийцев».. .