Джорж, боком к сестре, а рядом Робер направили свои стволы к жадно открытым ротикам. Первым брызнул Робер, и тут же стал извергаться его приятель. Густые капли летели на лица женщин, редко попадая в ротики, а больше расплываясь по щекам, лбу, волосам и шее. И все они потом стекали на молочные груди.

Для женщин, казалось, это было как манна, они подставляли себя под этот «белковый душ». Почему мне вдруг захотелось оказаться рядом с ними? В некотором смысле ‒ униженной, голой, на полу, ловящей мужское извержение ртом, лицом шеей и сиськами? Пооблизовавшись, Клэр и Мелани обнялись, и стали целоваться, не глотая содержимое своих ротиков.

Я стала потихоньку ретироваться, так как поняла, что экшн пришел к финалу, и парочки уже будут выбираться из этого необычного для секса местечка.

Во дворе мне никто не встретился. И слава богу! Я была слишком перенасыщена впечатлениями минувших суток. Мне захотелось к себе. Я медленно брела по ферме, ноги сами вели меня к машине. На пороге сарая я остановилась, – нужно перед отъездом увидеть Алена. В ангаре уже никого не было.

Пришлось идти в дом. Алена я нашла в ванной комнате, смывающим пот и грязь трудового дня. Он хотел втащить меня в душевую кабинку прямо в одежде. Я выскользнула, и поманила его к себе. Под струи воды мне лезть не хотелось, но к его мокрому телу я прижалась с удовольствием. Запах вкусного шампуня и геля для душа пришелся мне по вкусу. Я положила голову на его мокрое плечо, и так стояла молча. Ален меня обнял. Я заговорила, так и не оторвав щеку от его плеча, глядя в пол.

‒ Милый, я хочу к себе. Отдохнуть. Мне так понравилось на твоей ферме! Но нужно уже ехать. А то мой визит затянулся.

‒ Ну, что ты глупышка, здесь ты можешь быть как дома, никто не то, что не скажет ничего, даже не подумает.

Я так и чувствовала его беззаботную улыбку, хотя и не подняла головы. В его мире так все просто, никаких условностей, сложных чувств, глупого этикета.

‒ Да, Ален, конечно. Так и будет. Я только побуду у себя, а потом ты меня привезешь снова. Пожалуйста.

‒ Ты хотя бы поужинай, не унимался мой любимый, уже все собираются за стол.

Я все-таки оторвалась от его груди, и, потянувшись к лицу, поцеловала его в губы.

‒ У нас еще много ужинов впереди, – упрямо отперлась я.

Не дав ему продолжить, я вскочила в комнату, схватила свои нехитрые вещички и забарабанила по ступенькам вниз. Прощалась я с семейством на бегу, только помахиванием ладошкой, зато щедро раздаривала улыбки и колыхания грудей. Мне вдруг все это напомнило расставание с родителями, так глубоко знакомы показались члены этой семьи: и родители, и дети, братья, сестры, шурины, невестки. Разворачиваясь во дворе, я клаксонила во всю, чем, кажется, перепугала птицу и животных.

А дома, после дороги и стирки, уборки и готовки, внезапно на меня нахлынула тоска и одиночество. Я разрыдалась, лежа на кровати, без пижамы, готовая ко сну, но спасительный сон никак не шел.

Наоборот, меня стала мучить бессонница; то мне вдруг становилось жутко жалко себя, такую одинокую и глупую, то вдруг накатывали волны возбуждения от воспоминаний о происшествиях на ферме. Или вдруг мне становилась стыдно, за себя перед семейством Алена, буквально бегством покинувшей ужин, или за себя, перед собой прежней, наивной и простой, зацикленной на условностях и приличиях. Сон не шел никак. Глаза опухли. Голова потяжелела.

Превозмогая ленивое оцепенение, я все-таки отправилась в душ. Там, под ласковыми струями я отдалась на волю грез и воспоминаний. Я стала играть со своей пизденкой, сисяндрами, языком и даже анусом. Специально доводя себя до изнеможения, я не разрешала возбуждению схлынуть. Испытав подряд несколько оргазмов, я наконец-то разрядилась и истощила организм. Мокрая, не вытираясь, я упала в постель. Блаженный сон унес меня из реального мира.

Далеко после времени завтрака меня разбудил звонок в дверь. Ален! Ура! Как же я могла быть так долго без своего друга! Я упала в его объятия, а он лапал меня и целовал, особенно не давая покоя груди. Он не прекратил и когда я начала одеваться, в ответ я шутливо отбивалась все время, пока наконец смогла натянуть трусики, шорты и кофточку (про лифчик я решила «забыть»). В этот раз мы уехали на его мотоцикле, о существовании которого, я только что и узнала.

Погоняв для удовольствия на хайвэях и отметившись на заправке и в закусочной, мы мчимся по загородному шоссе в направлении фермы. Потом съезжаем на местную дорогу. Я, прямо на ходу, скидываю шлем и куртку, припасенную Аленом для меня.

Ветер в волосах, солнце греет спину, желтые от пшеницы поля и безумно голубое небо. У меня снова эйфория. Я крепче вжала груди, не скованные бюстгальтером, в спину дружка, пусть и он разделит мое удовольствие от этой жизни. Как здорово, что мы возвращаемся к нему на ферму.

Его жаркий шепот, полуобернувшись на огромной скорости: «я сказал родителям, что мы объявим о помолвке, так что ты сможешь жить у нас как моя невеста. Не нужно никаких условностей!».

‒ Су-у-у-у-у-пер! – только и прокричала я в ответ.

Мотоцикл ворвался вихрем во двор фермы, а я спрыгнула с него запыхавшаяся, но совершенно счастливая. От домашней хандры не осталось и следа. Время приближалось к ужину, но к столу еще было рано. Я прошлась с Аленом по их фруктовому саду, вкусив по дороге несколько спелых абрикосов. Потом мне захотелось снова ветра, скорости и плечей своего дружка. Мы решили объехать владения фермы. Грунтовка вилась между полями кукурузы, свеклы, ржи и пшеницы. Я была поражена, какую большую территорию обслуживают всего несколько человек.

К столу мы появились с отличным аппетитом. Снова все были очень рады мне. Нам похлопали, когда мы объявили о намерении пожениться. Помолвку решили объявить на следующих выходных в местной греческой православной церкви. Мамаша обняла меня как родную. В этот раз было все попроще. На столе было вино, пиво и сидр.

Мужчины больше налегали на пиво, женщины – на вино, а мне понравился их сидр. Было весело. Все сидели все в том же порядке, по всей видимости, традиционно. Папаша с Эдгаром наперебой рассказывали в лицах историю сегодняшнего ремонта, а мы покатывались со смеху. Потом разговор переключился на спорт, и не спроста. Оказалось, что мужчины сегодня едут на футбольный матч (только это футбол американский, где бегают с мячом в руках). Все, кроме моего Алена.

Спасибо милому, он променял выдающееся спортивное событие на вечер со мной. Сразу после еды старшие мужчины попрыгали в два больших пикапа, упаковка пива ушла туда же, так – на дорожку, и умчались, только пыль за ними.

Я очень хотела остаться с дружком наедине, соскучилась, но из вежливости предложила мамаше Дайане помощь с посудой и уборкой после ужина. А та рассмеялась и только вытолкнула меня с Аленом за двери: «Дело молодое! Еще своего намоешься»!

Я поднималась по ступенькам впереди него, а он стаскивал с меня одежду по дороге. Я шутливо вырывалась, что на самом деле помогало ему оставлять в руках желанные детали моего немногочисленного туалета. К его комнате я уже подползала на карачках, так как шорты на щиколотках и трусики, спущенные до колена, мешали мне шагать.

Мы занялись, что называется «бешеным сексом». Ален накинулся на меня яростно, как после долгой разлуки, а я только о том и мечтала. Мы начали сразу с проникновения и перепробовали все привычные позы. Я кончила два раза, последний раз вместе с милым.

Потом мы взялись за продолжение, уже слегка насытившиеся, спокойно, не торопясь. Ласкали друг друга орально в позиции 69, сначала я внизу, потом он внизу, потом каждый на боку. Снова было проникновение в мою пизду, а я текла без остановки. А в пике возбуждения Ален взял меня в попку. В этот раз для меня это было удовольствием.

Я чувствовала себя похотливой самкой, с которой самец может себе позволить все. Крупный член растягивал анус, было и приятно, и больно, и развратно. Я решила, теперь делать себе клизму накануне наших игр. Член сновал в попке то медленно, наслаждаясь проникновением, то быстро как во влагалище. Я подавалась ему навстречу.

Ален направлял его то вглубь, то под углом, вбок, вниз, вверх. С рукой Алена на клиторе и выстреливающей спермой у меня в заднице, я кончила в четвертый раз в этот вечер.

Ален ушел в душ, а я никак не могла заставить себя подняться. Меня развезло. Все же, когда он вернулся, я заставила себя встать и отправиться в ванную комнату. Я открывала кабинку душа, когда в ванную заглянула Клэр. Она спросила, не помешает ли она мне в ванной. Конечно же я ответила, что нет. Во мне поселились лукавый развратный озорник, радость простой жизни, удовольствие жить одним днем.

Я принимала душ, а соседка по этажу приготовила себе ванную. Она открыто разглядывала меня через прозрачные, еще не запотевшие, стенки душа, а я – ее. Времени и воды утекло много. Когда я закончила мыться, Клэр тоже поднялась из ванной. Мы одели банные халаты, и женщина пригласила меня посмотреть ее комнату. Клэр вела меня за руку, как будто мы должны были пробираться в густой толпе, и она боялась меня потерять. Так забавно и весело.

Их спальня была больше, чем у Алена, высокими ширмами ее перегородили вдоль, наподобие театральных гримерных, и получилась дополнительно маленькая комнатка для сына. И рядом и отгорожено! Малыш трогательно разметался во сне на сбившихся простынях на детской кроватке. Так умилительно! Обстановка у Клэр и Джорджа мне очень понравилась, такой традиционный стиль из резной мебели, даже современный телевизор в нее удачно вписался. Огромная кровать, где поместились бы четверо, наводила на определенные мысли. Дверь в коридор находилась в противоположном от входа в ванную углу. Я выглянула.

Мне показалось странным, что в центре коридора еще были две двери совсем рядом друг с другом, они слишком близко располагались к дверям спален, чтобы быть комнатами других обитателей. Я решила проверить. Несмотря на разочарование в глазах Клэр, я оставила молодую мать в ее комнате, и направилась к дверям.

В своих предположениях, я не обманулась, это не были спальни. Дверь слева вела в маленький чуланчик с винтовой лестницей на чердак. Дверь справа в, того же размера, что и чуланчик, комнатку, со стеллажами и тоже винтовой лестницей. Только потолка не была. Лестница шла наверх на расстоянии вытянутой руки от книжных полок. Назвать этот колодец с лестницей библиотекой можно было только покривив душой. Так – семейное книгохранилище.

Поначалу я не собиралась никуда подниматься. Я устала после секс-марафона, к тому же, в банном халате было жарко. Однако внезапным озарением, следуя нормам здешних обитателей, я просто скинула его. Нагая, я почувствовала себя легче, свободнее и фривольнее.

За три шага, я фактически обошла всю комнатку вокруг лесенки и оглядела все стеллажи. На одной из полок книг не было. Там лежали журналы и папки. Это была единственная полка без пыли, причем самая удобная для пользования по расположению. Я взяла то, что лежало сверху. В руках оказалась разноразмерная и объемная подшивка из журналов, листов книг, постеров и газет.

После первых же перевернутых листов меня осенило – это энциклопедия на все темы секса. Наугад открывая подшивку, я оказывалась, то на редких старых эротических фото, то на статьях о садо-мазо, то на элементарнейших статьях из детской сексуальной энциклопедии. Впечатление, что туда совали все, что ни попадя.

Я заинтересовалась, и стала листать последовательно, и вдруг поняла, что подшивка составлена, однако, очень умно, тебя как бы просвещали осторожно, ненавязчиво, насчет отношения полов, потихоньку подводя к самым табуированным темам. Таким как однополый секс, группа, фетиш, унижение, золотой дождь, боль, проникновение во все отверстия и между сисек, и прочее. Шире всего представлен был фетиш огромной женской груди и материнства.

Мне стало очень интересно. Но читать стоя я не собиралась. Выглянула в коридор. Никого. Я перешла в чуланчик напротив и полезла вверх по винтовой лестнице. Халатик лежал перекинутым через локоть. Мое любопытство победило усталость и сон. Наверху чердачное помещение простиралось над всем домом. Перекрытия скрипели, и я чтобы не шуметь, шагала только по огромным массивным балкам, составляющим несущую часть перекрытий.

На старом матрасе, заваленном тряпьем, расположиться было в самый раз. На пыльный текстиль я бросила халат тыльной стороной. Потом постирается. От лампочки без абажура свисал шнур с переключателем. Я зажгла свет и углубилась в мир секса и сладострастия. Первые главы с наивными просветительными вырезками я просто перелистнула. Зато добравшись до статей для взрослых, я вся ушла в чтение.

Были статьи о женском оргазме, о стыдливости и ревности, были обучающие статьи и восхваляющие. Статьи, воспевающие красоту тела, с невероятными фото. Некоторых вещи, которые я не считала приемлемыми никогда, были представлены на фото так, что поневоле хотелось примерить их на себя. Лица мазохистов выражали такое сладострастие, что я стала видеть себя в обрисованных сценах.

Беременные женщины с распухшими грудями и огромными стоящими животами были поданы так художественно, что хотелось тут же обзавестись круглым животиком и распирающим груди молоком.

Времени ушло, видимо, много. Я и не заметила, как добралась до конца подборки. Забыла про усталость, забыла, что смертельно хотелось спать. Забыла, что бросила жениха в нашей спальне. Я снова была сильно возбуждена, я хотела секса, но не просто трахаться с Аленом, хотелось чего-нибудь нового и очень необычного. Наподобие того, что я наблюдала в молочном цехе.

От этих мыслей меня отвлек шум, который уже несколько минут нарастал, а теперь добрался до уровня, когда уже его нельзя было игнорировать. Я огляделась, прислушиваясь. Ступая снова по балкам, я пробралась в противоположный от спальни Алена конец чердака. Шум – голоса и стоны, шел из комнаты подо моими ногами. Мое любопытство – мое наказание. Я стала искать возможность подсмотреть.

Между досками были крупные щели, но снизу в комнате располагался подвесной потолок. Так что сверху увидеть нельзя было ничего. По счастью рядом с боковой стеной дома изнутри от самого чердака располагалась боковая лестница, такая же, как и с другого конца, которой я и Ален пользовались для сообщения нижнего этажа с верхним.

Я стала спускаться по ступенькам босыми ногами, чтобы не скрипеть. Мне повезло, стена в своей верхней части была в стадии ремонта, вся отделка и изоляция были содраны. Я выбрала самую крупную щель и прильнула к ней.

В спальне – зеркальной копии Аленовской я увидела двух обнаженных женщин. одна из них – мамаша Дайана, а другая – беременная жена предпоследнего ее сына. Это была Люси. И так же, как со мной в садике, сейчас ей снова выдавливали избыточное молоко из груди. Я, под впечатлением только что просмотренных материалом, была прикована взглядом к картинке, на которой две женщины из разных поколений занимались актом, все ближе и ближе напоминающем секс.

Люси сидела на углу кровати, разведя ноги, совершенно не стесняясь своей открытой промежности, а может и намеренно держа ее доступной взгляду. Ее живот, круглеющий день ото дня, груди (такого ею желаемого пятого размера) и плечи блестели от какого-то крема, видимо только недавно нанесенного на кожу.

В руках возле одного из сосков женщина держала широкую пластиковую банку, литра на два. Дайана, совершенно обнаженная, на одном колене возле женщины мяла руками крупную ее грудь, и молоко струйками попадало в банку, уже к тому времени основательно заполненную. Скоро они прекратили эту «дойку», и только усталые руки еще продолжали поглаживающие и мнущие движения по груди молодой женщины. Потом Дайана откинулась на кровать, оставив ноги на полу. Люси же потянулось за баночкой крема на ночном столике и начала в свою очередь смазывать кожу на груди, плечах, животе и бедрах свекрови.

Сие действие означало секс и ничего другого. Секс, с явным желанием обеих сторон, и похоже с привычкой, означавшей занятие подобными играми не впервые.

Люси не просто размазывала крем, она ласкала пожилую женщину. Дайна, только слегка водила руками по телу молодой невестки, в основном, отдавшись ласкам. Люси, напротив, старалась вовсю. Она мяла огромные груди, целовала губы, мочки ушей и шею. Часто хватала невероятные соски широко открытым ртом. Ее руки бегали по телу сексапильной полнушки.

Где по бедрам, где по ногам, но в основном на груди. Потом все чаще Люси стала запускать руку свекрови между ног. Ее пальчики прогуливались по щелочке снаружи, потом погружались внутрь. Потом снова выныривали и играли с клитором.

Я видела, что обе сильно возбуждены. Я и сама потекла. У меня сперло дыхание, как будто меня ласкал милый. Мне захотелось лесбийского секса. Дайана стала двигаться спиной по кровати, пока не оказалась на больших подушках у стены, рукой она как бы тянула Люси, приглашая следовать за собой. Обе устроились поудобнее. Свекровь полусидя на подушках, с подогнутыми и разведенными коленями, невестка бочком к ней, сидя на бедре, и так освобождая себе руки.

Я вновь подивилась могучей груди мамаши Дайаны. Это наверняка восьмой размер! Несмотря на возраст, груди были налитые, с гладкой кожей, совсем не отвисшие. Женщины запустили ручки друг другу между ног, а я же стала нежно играть со своими сиськами. Мне хотелось нарастить возбуждение, и потому я пока воздерживалась запустить свои шаловливые пальчики в пизденку.

Зрелище тем временем становилось все порнографичнее. Дайна выдвинула ящичек прикроватной тумбы, и извлекла оттуда несколько секс-игрушек. Такие я сама никогда не видела, но подозревала, что найти подобные можно только в крутом секс-шопе.

‒ Вставь мне, вставь скорее, я вся теку, ‒ жарким шепотом требовала мать семейства, ‒ что же ты медлишь блядь малолетняя, я горю вся!

‒ Вот уже, вот, ‒ заискивающе и торопливо отговаривалась молодая беременная невестка.

Как будто «блядь» было для нее нормой обращения, она никак не возражала, что меня шокировало в очередной раз.

Молодица пристроила вибрирующий фаллос в крупных пупырышках на всю немаленькую длину прямо свекрови в пизду. Обе не переставали неистово ласкать друг друга руками. И было видно, что Люси это нравится не меньше, чем Дайане.

‒ В жопу, сразу в жопу, ‒ громко призвала развратница, ‒ ты же знаешь, что нужно сразу заполнять главную дырочку!

Люси, второпях, пристраивала себе страпон. Это был мощный инструмент с громким жужжанием, на крепких кожаных ремешках, весь неровный, с имитацией крупных вен. Еще не до конца застегнув все пряжки, молодая бисексуалка суетно приложила головку к анусу партнерши и начала проталкивать. «Главная дырочка»? – подумала я, ‒ «ничего себе тут вкусы в этом семействе»!

Тем временем Люси проталкивала пластиковый хуило в свекровь. Она умудрилась в неудобном положении найти бутылочку с кремом, и теперь поливала из нее на страпон, другой рукой она размазывала крем по стволу. С такими предосторожностями фаллос скоро оказался в заднице у извращенной мамаши.

‒ О, да, еби, еби, блядь, свою любимую свекровь, еби крепко в задницу ‒ так продолжала лежа на спине Дайна ‒ также и моя будущая свекровь!

При этом она шуровала у себя в пизде тем вибратором, что Люси вставила в нее первым.

‒ Да, сучка, да, нннȧ-а тебе членище в жопу, ‒ подыгрывала будущая мать.

Беременная сидела на своих пятках, пиздой вплотную к ягодицам Дайаны, и бодро двигала тазом, загоняя страпон в любительницу анального и прочего секса.

Я поняла, что не чувствую никакого отвращения, скорее даже хочу быть частью всего этого. Я возбудилась не на шутку и не могла уже затягивать сильно разрядку. Мысль стала искать, где же найти максимальное удовлетворение для моего нарастающего желания. Тут вдруг картина получила новую тему.

В комнату зашли двое мужчин. Значит мужчины уже прибыли с футбольного матча. Это оказались папаша Дим и Робер. Почему это был не муж Люси, я даже не задумалась. Мужчины с сальными шутками и поощрительными шлепками прилегли к женщинам. Пока они стягивали одежду да пощупывали мамашу с молодухой, те продолжали свой трах. Наконец совсем голыми они приняли участие в действии. Папаша вставил немаленький член Люси в ротик, то же сделал и Робер для мамаши. Но минет длился недолго, как только члены окрепли, мужчины захотели других дырочек.

Женщин поставили раком рядышком, но в разные стороны лицом. Люси освободили от страпона. И мужчины начали «карусель». Сначала в попку каждой, потом двигаются и в ротик каждой, потом двигаются и снова в попку, но уже следующей женщине, и так минуты по две на круг. Беременную Люси гладили по животику, а сиськи не жалели тянуть и жать крепко. Мамашу же шлепали по заднице и так же брали огромные ее дойки. Не забывали присунуть между сисек время от времени.

Что только не произносили вслух эти четверо! Я такого и представить не могла в сексе. Женщины у них были и ебливые сучки, и ненасытные бляди, молочные агрегаты, хуесоски, толстые извращенки, анальные шлюхи, и прочее, чего и не упомню. При этом сами дамы не отставали: там были и рви мою задницу, засунь хуило в мой блядский рот, наполни эти блядские дырки, поддай рогатый козел, обкончай мое блядское личико.

Еще струи спермы не закончили фонтанировать, а я уже неслась к моей лестнице. Я вообще не задумалась, не выдаю ли себя таким бегом. Внизу живота бушевал огонь и мой пожар нужно было срочно тушить. Я забыла халат и подшивку на чердаке. На ходу я ласкала свои соски, и только не позволяла пальчикам лечь на клитор и губки. В комнату Алена я ворвалась, так будто он чувствовал и видел все тоже, что и я.

‒ Скорее, я все поняла, я тоже хочу быть как все в твоей семье. Я согласна, я тоже извращенка, я тоже буду ебаться с твоими братьями сестрами и родителями. Я так сейчас хочу, я терпеть не могу... Я хочу женщину, я хочу мужчину, тебя хочу, двух хочу, трех!

Я не заметила, что Ален дремал, когда я сдернула его с постели, я не поняла, что мы голые, и я тащу его по лестнице сама не зная куда. Надо отдать должное любимому, он не говорил со мной, дал себе время очухаться и понять. А потом вникнув, он тактично помалкивал, да позволял тянуть себя неведомо куда.

Я остановилась только в гостиной, так как была тишина, пустота и не было света. Мы пролетели с третьего этажа, коридорчики, столовую и только тут я пришла в себя.

«Как же теперь»? ‒ никто не трахался, вообще людей не было, нигде ни то, что стонов или слов, вообще тишина.

Ален ласково прижал меня к себе и стал успокаивать. Я прижалась голым телом к нему и стала в ушко шептать обо всем что увидела. А в заключение я попросила: «отведи меня к своим братьям, невесткам, сестрам, шуринам, к папаше, мамаше, я хочу стать частью вас, я согласна на все. Я согласна, чтобы меня доили молочным аппаратом. Я согласна на групповой секс, анальный, лесбийский. Я буду тебе самой послушной женой, я буду рожать и растить свои груди. Хочешь до седьмого, хочешь до восьмого размера»?

Ален ласково отстранил меня, в губах его была добрая и понимающая улыбка. В глазах светились ирония, любовь и похоть.

‒ Пойдем, ‒ таким был весь ответ.

Любимый мягко потянул меня на лестницу. Мы оказались на втором этаже. Здесь я еще не путешествовала. Планировка зеркальна верхнему этажу. Мы движемся ко второй двери. Наверху ей соответствует спальня Клэр и Джоржа. Я догадываюсь, что на этом этаже живет среднее поколение. Мы попали в комнату Мелани и Робера.

Ален распахивает дверь, и только потом стучит в нее. Я следую за рукой, которая втягивает меня внутрь. Конечно, Мелани без Робера, ведь я видела его у тещи с тестем. Но она не одна! На большой, слишком большой для одной супружеской пары кровати, свободно расположились сама Мелани, Лиз и Грег. Они похожи на снежные хребты, на снежной равнине в простынях, наброшенных наскоро. Нетрудно догадаться чем они были заняты до нашего вторжения. Их лица растеряны и пристыжены.

Я улыбаюсь, чуть не смеюсь, так смешно они выглядят. И все же я осматриваюсь, ведь я впервые в этой комнате. На тумбочке тот же аппарат, которым доили Клэр и Мелани тогда в молочном цехе. Мои глаза загораются, я хочу испытать от него ощущения. Все кругом в коврах, пуфиках и подушках, прямо секс отель.

Я совсем забыла, что мы с Аленом абсолютно обнаженные. Врываться так поздно вечером к родственникам без предупреждения и голыми – жутко неприлично! Но здесь другие законы жизни. Ален приближается к кровати, мою руку он отпустил. Я не слышу, что он говорит шепотом своим сестрам и шурину. Но их реакция мне сообщает, что меня хотят приобщить.

Компания весело оживляется и приветливо манит меня на кровать. Простыни ползут вниз, больше нет нужды их придерживать. Я опускаюсь коленями на край кровати, мне страшненько слегка, и очень любопытно, так что адреналин зашкаливает. Тянутся руки, и я отдаюсь в их власть.

Грег берет меня сразу за грудь. Женщины гладят плечи и ноги, я же в свою очередь ощупываю их молочные агрегаты шестого размера. Ален со мной, он прижался к моей спине, а его руки гуляют по моим бёдрам и ныряют между ног. Я просто центр внимания. Будущим золовкам я киваю головой в сторону аппарата на тумбочке: «можно мне попробовать»?

‒ Ты же без молока, - возражает Мелани.

‒ Он вхолостую, наверно, поломается, присоединяется Лиз.

Но я хочу, я вбила себе это в голову.

‒ Пожалуйста, можно совсем чуть-чуть, если что ‒ сразу остановим.

С улыбками Лиз и Грег устанавливают огромные чаши на мои груди, Мелани держит в руках шланги и моторчик. Ален перебирается вперед, чтобы насладиться зрелищем. Эти пластмассовые ведрышки чуть больше моих грудей. Когда Мелани нажимает «пуск» моторчик начинает жужжать, и шланги подергиваются, откачивая воздух. Мои сиськи втягиваются в чаши «доителя», и почти заполняют их. Ощущения необыкновенные, будто нежный и мягкий массаж, но сразу по всей груди. Грудь оттягивается, как будто сосет мега-младенец. Я читаю улыбки на лицах присутствующих, видимо у меня на лице написан удивленный восторг.

Пока я отдаюсь ощущениям молочной процедуры, компания потихоньку втягивается в групповушку. Грэг ласкает Лиз по груди и попке, та в ответ берет у него в рот. Мелани оставляет аппарат на постели и присоединяется к Клэр. Я никогда еще не видела, чтобы член сновал между губами двух женщин. Грэг задействует обе руки. Одна на попке у Лиз, и он пытается дотянуться до ее отверстий, другая на Мелани, где он движет ее то к грудям, то к пизде.

Ален ласкает меня, но правая его рука пошаливает на сестренках. (надо будет порасспросить его о сексуальном воспитании в детстве)! Я тоже хочу чего-либо посущественнее. Аппарат я отключаю сама и откладываю в сторонку. Отложив, поглаживаю, ‒ ты мне еще послужишь, а пока отдохни, родимый. Теперь я растягиваюсь на спине, любимый улавливает мое намерение, он ползет на меня сверху, и мы оказываемся в позе 69.

Но не для того я рвалась через чердак и этажи, чтобы банально потрахаться со своим женихом. Мне нужна женщина, даже женщинЫ, и мне нужен чужой мужчина. Потому, пососав, я вежливо отпускаю Алена и вытесняю Мелани из их троицы с Грэгом и Лиз. Я пробую, то, что для меня раньше было абсолютным табу! Мои раскрытые губы прикасаются к чужому члену. Напротив губки Лиз.

Хуй снует между нашими мокрыми и влажными губками. Мы щекочим его языками. Иногда наши губы встречаются. Думаю, мужчина наверху блаженства. Но тут происходит совершенно иное, другой член втыкается между нашими губками с противоположной стороны. Я удивлена, но и заинтригована. Члены, как единый поршень катаются взад-вперед между нашими губками.

Я чувствую, что кто-то гладит мои спину, попу, ноги и проникает в мою щелочку, иногда трогая клитор, а иногда засовывая пальцы во влагалище. Рук слишком много, кроме Мелани, наверняка еще Ален и Грэг.

Я плыву, мне очень приятно. Но мы все сильно возбуждены, пора переходит от софта к харду. Мужчины размыкают нас. Лиз и Мелани становятся раком рядышком, только в противоположную сторону. Меня тоже подталкивают к ним. Я оказываюсь рядом с Лиз, тоже раком, и в противоположную сторону. Таким образом, нас трое рядышком на четвереньках, только Лиз между нами смотрит в противоположную сторону. За ее попкой мне видна озорная мордочка Мелани. Мужчины устраивают такую же карусель, что я видела в комнате родителей.

Причем наши естественные отверстия игнорируются, мужчины входят только в ротики и анусы. Я жду, так как Ален начал с края – Мелани, А Грэг с Лиз. Пока они далеко, я тру сама свою пизду – клитор и губки. Ален перебирается с попки Мелани в ее ротик, его место занимает Грэг. Пока мы с Лиз свободны, наши руки ласкают друг у дружки. Когда пизду, когда сиськи. Какие у нее они налитые и тугие! Вскоре Ален в попке своей средней сестры. Мне хорошо виден весь процесс. (Никогда бы не подумала, что мне понравиться наблюдать извращенный инцест). Грэг следом переместился Мелани в ротик. С нетерпением жду, когда и до меня дойдет очередь.

Спасибо Лиз, она меня не оставляет, пока мой мальчик снует в ее заднице. Я тоже не бездействую, мну ее арбузные сиськи или тереблю ее клитор. Наконец-то и до меня дошла очередь. Ален заправляет свой хуй в мой ротик. Я полюбила сосать, меня это не утомляет. Даже больше, когда я чувствую во рту и в глотке твердый хуй, меня заводит, я чувствую себя самкой, полной желаний, полной потребности удовлетворять мужчину.

А для этого у меня все дырочки наготове. Грэг перемещается в попку Лиз. Скоро его хуй окажется в моем ротике. Но я не брезгую, хуй моего любимого только что из этой попочки. Пока Ален потрахивает меня в рот, руками он пошлепывает Лиз по круглым красивым ягодицам. Я слышу стон удовольствия всякий раз, как раздается шлепок. «Меня он тоже станет шлепать, когда переберется на другую сторону»? До сих пор мы только шутили с легкими шлепками.

Ален со мной вечером, видимо, переутомился. Сейчас он не быстро твердеет, как я привыкла ощущать. У Грэга же мощный стояк. Скоро он подталкивает локтем шурина, чтобы тот освободил очередную дырочку. Ален нехотя располагается позади моей задницы. Несколько секунд он тратит на крем для ануса. Вскоре его член начинает проталкивание внутрь моей задницы. Хоть у него и стоит полностью, но твердость недостаточная. Мой анус реагирует рефлекторным сжатием. И тут я получаю крепкий шлепок по правой ягодице. От неожиданности и боли я расслабляю попку, и хуй Алена проскакивает с легкостью. Я бы попросила суженного похлопать меня еще, но мой рот заполняет член Грэга. У него такой же мощный и большой, что и у Алена. Только что, сейчас он тверже, как у Алена до насыщения.

Дорогой мой сам угадывает мое желание, и время от времени шлепает меня то по одной, то по другой ягодице. Попка горит, но мне нравиться. Я начинаю приближаться к оргазму. У Алена уже хорошо окреп, и он долбит меня не жалея. Тем временем Грэг дает мне понять, что подходит. Я оставляю ротик открытым, а он чуть отодвигается. Мелани и Ален наблюдают. Грэг извергается обильно и долго. Я стараюсь все принять в рот, но несколько струй разлетаются мне на лицо: на лоб, веки, нос, щеки, и даже уши. Из ротика я выпускаю струйку себе в ложбинку между грудей.

В течение следующих секунд я теряю связь с реальностью, так наплыл первый и самый мощный оргазм. Меня трясет в бедрах, а волны сладкой истомы пробегают от мозга к телу, или наоборот, я не могу понять. Когда я снова возвращаюсь в себя, Мелани слизывает сперму с моего лица. В моей попке по-прежнему хуй. Но это Грэг, а Ален переместился в ротик к Лиз.

В благодарность Мелани, я беру высвобожденной рукой ее грудь, и через некоторое время, подтягиваю сосок к своему рту и ласкаю ее грудь орально. Грэг тратит на мою попку больше времени чем на сестер Лиз и Мелани. Еще бы, свежая и молоденькая шлюшка, прибавление в гареме «молочной» фермы.

Мелани уже вернулось на свою позицию, и Ален похоже собирается к ее попке, начиная второй круг. Грэг же не отрывается от меня. И спасибо ему, ведь я уже подхожу второй раз. Теперь оргазм не бурный и яркий, но глубокий и длительный. Я валюсь в легких конвульсиях, отключки не происходит, я в сознании.

Теперь-то мой будущий зятек удаляется в ротик Лиз. Когда я отлежалась, мальчики уже вдвоем на Мелани. Их маловато для такого большого круга. Шесть дырочек и только два хуя. Я решаю модернизировать карусель. Лежа на спине, я проползаю поперек под обеими подружками, хотя мне и мешают огромные груди ‒ их, и мои собственные. Мои ноги расставлены под бочком у Лиз, моя голова и плечи выглядывают из-под бочка Мелани.

Освободившимися руками я мну сиськи Мелани, и засовываю пальцы ей в пизду. Через тонкую перегородку они чувствуют член Грэга в ее заднице. Лиз ласкает мою пизду, и снаружи, и внутри. Наши груди соприкасаются. Для всех нашлось дело.

Ален освобождает ротик Мелани, и перед тем, как пристроиться к Лиз в зад, делает несколько движений в моем ротике. Я с удовольствием обсасываю этот долгоиграющий инструмент. Так как Грэг все еще в попке у Мелани, и готов кончить, а по негласному здесь правилу, сперма должна попадать только в ротик, я выбираюсь из-под тел, и принимаю всю липкую жидкость в широко открытый рот. Лиз тянет меня к себе и жестом показывает поделиться. Я наклоняюсь над ее лицом и отпускаю сперму в слюне в ее гостеприимный ротик. Грэгу кажется хватит на сегодня. Разряжаются также Ален и Мелани.

Только мы с Лиз все еще ненасытны. Мы ложимся в 69. Груди мешают, так как тела не могут соприкоснуться. Лиз показывает мне, как у них это делается. Она расталкивает мои груди по бокам своими руками.

Теперь ее бедра ложатся глубже, и мне удобно дотянуться ротиком до ее пизды. Также она убирает руками свои сиськи в стороны и опускается на мой животик. Я чувствую ее язычок на моем клиторе, ее пальцы проникают в пизду. Их много, не два и не три, я боюсь, что мне будет больно. Сама я на спине, под голову подтягиваю подушечку, чтобы было удобно приникнуть лицом к промежности. Запускаю сразу четыре пальца в пизду к золовке, лижу ее клитор и срамные губки. Ей, кажется мало, Лиз подергивает бедрами.

Я решаюсь засунуть в нее всю кисть. Очень туго. Но рука скоро вся внутри. Надеюсь, со мной она этого не проделает. Это она рожала, а моя пизденка еще очень тесная. Лиз подмахивает мне, видно, ей нравится. И я стараюсь кистью руки в ее влагалище доставить максимальное удовольствие.

Мой язычок не знает покоя, так что задействованы все ее эрогенные зоны. Кто-то нам помогает из отдохнувших. Мои соски по бокам из-под наших тел кто-то трогает руками и языком. Кто-то гладит мои ноги и ягодицы. К тому же Лиз вовсю шурует пальцами и, как и я, не дает покоя моему клитору своим искусным язычком.

Боюсь Лиз приближается раньше меня. Я опасаюсь остаться в одиночестве с неполным удовлетворением, но благородно не оставляю золовку. Вскоре ее накрывает оргазм. Это мой первый в жизни, который я почувствовала в другой женщине, и которую до него довела я сама! Сначала Лиз просто упала на меня. Все ее ласки прекратились. А мне стало тяжело под ней. К тому же я расстроилась, что не кончила сама.

Но через несколько секунд Лиз откатилась в сторону, а к моему жаждущему телу припали сразу Ален, Мелани и Грэг. Я почувствовала огромную благодарность к ним всем.

Мелани стала ласкать мою пизденку языком и руками. Одна в дырочке, другая на клиторе. Язычок снует и по клитору, и по губкам. Ален овладел руками и ртом моей левой грудью. Правой таким же манером овладел Грэг. Я в блаженстве просто закрыла глаза и отдалась ласке.

Несколько минут изумительных ощущений (когда чувствуешь ласку сразу во всех местах), и я не могу сдерживать стоны. Ален шепчет, чтобы я не стеснялась. И я позволяю себе стонать, как наедине с любимым, а потом и кричать в голос. Когда оргазм подкатывал, и затем наступил, я непроизвольно конвульсировала и бедрами и ногами. А что я кричала!

Самые нецензурные слова, самые смачные выражения, про себя, про окружающих. Я остановилась, только когда дошла до отключки. Выплыла из небытия, как обычно быстро, сразу все вспомнив, но каждый раз удивляясь той, потери сознания, когда меня накрывает бурный оргазм. В первую очередь я огляделась, чтобы оценить обстановку.

Ален нахально спал на чужой кровати, неровно, и разметался так, что занял много лишнего места. Грэг, видимо, ушел. Лиз стояла в дверях, что-то надевая. Мелани лежала на кровати, далеко от Алена. Ее глаза еще не закрылись, но она явно клонилась ко сну. Я заставила себя встать. Нужно было идти в нашу спальню. Глянув на любимого, я решила, что не смогу его добудиться, и отправилась наверх сама. Лиз уже пропала. Ее шаги где-то стихали на этом же этаже. Я с трудом поднималась по лестнице в наш «с милым шалаш». Зато на душе у меня было легко и светло.

Когда я под одеялом проваливалась в сон, неожиданная мысль о родителях посетила меня. Я почти забыла об их существовании, со всеми недавними приключениями. Что ж каждый из них найдет свою прелесть на ферме у новых родственничков. Моя любимая мамочка с такими крупными формами, какими она одарила и меня, очень удачно вписалась бы в здешние нравы.

(Кстати, я даже ничего не знаю о сексуальной жизни своих родителей)! А папочка... он же мужчина, ему наверняка понравится легкость и доступность здешних обитателей, да еще и формы, те, что перещеголяли даже его женушку.

Только надо устроить так, чтобы они не появились здесь вместе. Лучше каждому приобщиться по отдельности.

‒ Ааа, ‒ я зевнула, ‒ ну с этим я справлюсь. И сладкий бестревожный сон накрыл меня.