Утро было настолько солнечным, что огненные лучики проникли даже в колодец юлькиного двора, просочились через поблекшие стекла старых деревянных окон и ласковым теплом легли на ее щеку, отчего девочка проснулась с радостным настроением.

А может быть солнце было и не при чем, может быть эта радость уже жила в ней, глубоко внутри, поддерживая ее и освещая ее жизнь даже в самые мрачные минуты.

Юля знала то место, где живет источник этой радости, и она уже отсчитывала минуты до того момента, когда в очередной раз потянет на себя тяжелую дверь в квартиру Мастера.

Пробежавши в ванную, девочка с облегчением отметила что родителей дома уже нет, видимо оба они сегодня были в утренней смене и как всегда понуро выползли из квартиры в пять утра на остановку серо-зеленого заводского автобуса набитого такими же мрачными и недовольными людишками в мешковатых обносках, источающих вонь, которую перебить мог разве что густой аромат вчерашнего перегара из их же глоток.

Юлька даже сплюнула, настолько гадкое ощущение появилось во рту, когда она представила себе эту картину. Надо же, усмехнулась она, вчера у меня во рту еще не такое было, и я не побрезговала, а вот запах пота пролетариев почему-то вызывает у меня тошноту и омерзение.

Умывшись и почистив зубки, Юля пошла в школу. Была б ее воля – она бы давно ее бросила. Никакого смысла в этом никому не нужном среднем образовании она не видела, стоять за кассой в Макдональдсе и пяти классов достаточно, и потому она лихо прогуливала уроки в последние несколько недель, но сука классная руководительница позвонила ей лично на мобилу и предупредила, что если Юлька не появится в школе, то она пойдет к ее отцу.

А чем это может закончиться, девочка хорошо знала. Отец ее был психопатом и в такие моменты избивал ее с садистским удовольствием. В другое время Юлька бы подумала «и хер с ним», за многие годы она уже привыкла к побоям, но сейчас она себе такого позволить не могла. Синяки и ссадины на теле закроют перед ней заветные двери, ее тело сейчас стало дня нее главным билетом в счастливую жизнь, и девочка была намерена хранить его в неприкосновенности.

Ее школа считалась самой крутой на районе. Новенькое здание из стекла и бетона резко выделялось среди старых облезлых «хрущоб», в эту школу Юльку в шестом классе перевела мать, старые «совки» всегда верили, что главное – это хорошее образование. Юля сразу же закатила истерику, что без Ленки учиться не будет, мать психовала, ругалась, даже разок отколошматила упрямую дочку, но в конце концов сдалась и каким-то чудом оттоптавши ноги по своим профкомам и депутатским приемным сумела пристроить их обоих. Хорошая ли это была идея – хер его знает. Тут все было красиво, евроокна, ламинат на полу, в классах компьютеры, туалеты сверкают белоснежным кафелем (в старой школе, где они учились до пятого класса вместо этого во дворе был вонючий каменный сортир с ужасающе загаженными дырками в бетоне, да к тому же без перегородок, Юлька зашла туда только один раз и чуть не блеванула с порога, после этого она всегда бегала в туалет домой на большой переменке, а до того времени просто терпела).

Но беда в том, что в элитную школу запихнули своих детей все местные чиновники, начальники и бизнесмены. А детки у них были порою еще большим дерьмом, чем то, которое уносили в подземелье канализационные трубы школьных унитазов.

Самой большой сукой в их классе была Марта (которую двинутые на православии родители вообще то назвали Марфой, но она стыдилась этого деревенского имени и никому не разрешала так себя называть). Длинноногая, стройная блонда с длинными до пояса прямыми волосами, собранными в широкий хвост или заплетенными в косу она занимала место альфа -самки класса. Все мальчики должны были быть в нее влюблены, а все девочки – смотреть в пол и не вякать, а кто ведет себя иначе – тот коварная шлюха, посягающая на ее корону.

С Юлькой у нее начались контры с первых же дней. По случаю теплой сентябрьской погоды, да и по случаю мамкиной нищеты, не позволяющей покупать одежду так часто, как требовалось быстро растущей девчонке, Юля пришла в школу в коротеньком форменном платьице. На втором уроке учитель вызвал ее к доске и начал компостировать мозги какими-то там формулами и прочей херней. Юлька терялась, сбивалась, волновалась и выронила мел, который держала в руках. Класс зашумел, кто то хихикал над новенькой- двоечницей, кто то отпускал злые шуточки насчет «кухаркиных детей».

Но в тот момент, когда Юлька нагнулась чтобы поднять мел, внезапно воцарилась полня тишина. Девочка в недоумении оглянулась и поняв, в чем дело густо залилась краской – она стояла спиной к классу и когда она наклонилась за мелом ее коротенькое платьице задралось, обнажив попку в узких белых трусиках с нежно- белыми полушариями, едва прикрытыми тканью до половины. Мальчишки просто раскрыли рты, девочки опускали глаза в парты, а Марта, сидевшая в центре класса, смотрела не на Юльку. Ее горящий злобный взгляд упирался в ее соседа по парте- Антона Синельника, который смотрел на новенькую как завороженный.

После этого конфуза Юлька вообще не могла связать и двух слов и учитель посадил ее на место влупив «двойку» в первый же день занятий. Но как оказалось, это было не самым большим ее кошмаром. На переменке девочка тихо стояла в сторонке старясь никому не попадаться на глаза, чтобы не становиться объектом насмешек за свою неловкость, но тут мимо нее прошла Карина – девчонка из «свиты» Марты. Она несла в руках какие-то учебники и проходя мимо Юльки, задела ее плечом, отчего книжки выпали из рук Карины.

Первым же неосознанным движением Юля наклонилась чтобы помочь поднять книжки, но Карина вдруг быстрым движением наступила на Юлькину ладошку, пригвоздив ее к земле. И в этот же миг Марта, подошедшая сзади сунула руки под задравшееся Юлькино платье и стянула с нее трусики до самых щиколоток, открывая на всеобщее обозрение не только попку, но и складочки девичьих половых губок в промежности.

Столпившиеся позади одноклассники громко заржали, хотя ржали то вообще то только девчонки, а мальчики голодными глазами впились в это необыкновенное зрелище. Юлька рванулась надеть трусики обратно, но зажатые ногой Карины пальцы пронзило ломящей болью, и она присела, неловко подвернув ногу и в итоге повалилась набок, в падении еще раз сверкнув голенькими складочками девичьей писи.

Марта сделала шаг в сторону поверженной соперницы и больно ударила ее носком туфли в живот, с ненавистью бросив в ее сторону шипящее – «Шлюха!»

Только Ленка бросилась к подружке, обняла ее и помогла натянуть трусики и подняться с полу.

С того дня они обе стали белыми воронами в коллективе.

Весь класс делился на тех, кто их презирал и тех, кому они были похрен.

Марта еще несколько раз пыталась ударить Юльку или сделать ей какую-то подлянку, но девочка каждый раз свирепо бросалась на противницу как бешеная кошка и хоть всегда побеждала Марта (с поддержкой своих подружек из свиты), но постепенно она стала вести себя поосторожнее и ограничивалась только едкими насмешками и демонстративным презрением к дикарке.

В общем, эта кукольно- красивая новенькая школа так никогда и не стала для Юли и Лены родной. Терпеливо высиживая нудные уроки, они едва могли дождаться звонка чтобы вырваться на городские улицы и в парки. Пусть там было порой и холодно и ветрено и неожиданный ливень запросто мог уложить их потом на неделю с температурой, но там они были свободна, пусть никому и не нужными, но зато и никем не шпыняемыми. Им всегда хватало для общения друг друга.

И сегодня, поднимаясь по знакомым ступенькам школьного крыльца Юлька молилась про себя «хоть бы Ленка была сегодня в школе!». Она уже соскучилась по подружке, которую не видела уже почти месяц, да и рядом с Леной ей было бы спокойнее находиться в этом гадюшнике.

Но когда Юля вошла в класс, то увидела, что их парта пуста, Лены не было и ее вещей тоже. Уцепивши за рукав, проходившую мимо очкастую Тимину, Юлька спросила – «А Ленка на занятия ходит?».

Тимина выдернула руку и недовольно шмыгнув прыщавым носом, прошипела –

— Да щас... Ходит.... не знаю я куда она ходит, но ее тут столько же не было, сколько и тебя.

— Дура очкастая – мысленно оценила ее Юля и севши на свое место, выложила на стол ни разу за весь год не открывавшиеся учебники, тетрадь и красивую ручку с накладными серебристыми завитушками и залитой между ними синей эмалью.

Начался какой-то занудный урок (Юлька потом бы и под пистолетом не смогла бы вспомнить – химия это была или математика, ей было глубоко похрен на все эти науки), потом после короткого перерыва следующий и наконец прозвенел звонок на большую перемену. Юлька рванулась выйти из класса, но у дверей ее поджидала классная руководительница – Таисия Михайловна, сухая как вобла с какими-то пегими от дешевой краски редкими волосами.

Она начала что-то занудно выговаривать Юльке, раздалбывая ее за прогулы, но девочка уже привычно отключила свои органы чувств, прокручивая в голове на припевчик веселой песенки «не разбивай на куски. .. и не еби мне мозги».

Это фраза вдруг заставила ее вспомнить вчерашнюю съемку и все что на ней происходило. Юлька вдруг подумала – а что, если эта старая сука когда-то была несчастной, никому не нужной девчонкой, которой просто не выпал такой шанс как мне?

Нет! Ответила девочка сама себе. Шанс всегда выпадает, хотя бы один раз в жизни. Просто большинство боится им воспользоваться. Люди трусливы и ленивы. И тихо гниют всю свою жизнь только потому, что не могут решиться на риск, на поступок. А я смогла! - улыбнулась она себе мысленно.

— Чего ты лыбишься? – заголосила Таисия- Разве я что-то смешное говорю?

В другое время Юлька ответила бы какой-то дерзостью или даже матом, но сейчас ей не хотелось унижать старуху, она опять ощутила, что Мастер изменил ее, сделал совсем другим человеком. Девочка представила себя на вершине мира, в сверкающем платье на подиуме среди блеска хрустальных люстр и сияния бриллиантов на женских шеях, она подняла на учительницу глаза и плеснула ей в лицо тяжелым взглядом, в который концентрировано вложила одну только мысль – «Мне жаль тебя, серое ничтожество, но я ничем не могу тебе помочь. Таким как ты никто не может помочь. Вы пустые оболочки, а люди, которые когда-то были внутри вас давно уже умерли и сгнили».

Таисия подавилась на полуслове, растеряно отвалила челюсть, не понимая, что происходит с ученицей. После минутной паузы она растеряно промямлила:

— Ладно, иди Комарова и подумай о своем будущем.

«Ну уж в этом ты не сомневайся, старая карга!» - весело подумала Юлька. «Как раз о своем будущем я думаю каждую минуту, и не просто думаю, а лечу к нему со скоростью курьерского поезда!».

Освободившись от занудной старухи, Юлька забежала в туалет и закрывшись в угловой кабинке, спустила трусики и присела на унитаз, звонко зажурчав струйкой по фаянсу. Она уже хотела нажать кнопку слива, как вдруг услышала, что в туалет зашла группа девчонок и помещение заполнил громкий злой голос Марты:

— Ну, сука конченая, сейчас ты за все ответишь!

Юлькино сердечко забилось как испуганный воробышек – неужели эта тварь меня выследила тут? - подумала она. Но в следующий миг стало понятно, что на этот раз Марта выбрала себе другую жертву:

— Держите ее девочки! Тащите сюда, на колени ставьте сучку! Марат, а ты дверь закрой изнутри, чтобы никто не зашел!

«Боже, они еще и Марата в женский туалет притащили! Что за херня творится? Самой бы не попасть под раздачу. Мне нельзя допустить ни одного синяка и ни одной царапины на моем лице и теле. Я- модель и мое тело- мой драгоценный инструмент, как коллекционная скрипка у какого-нибудь маэстро. Я не могу позволить себе потерять свой шанс!»

Юля бесшумно подвигалась в тесной кабинке и наконец нашла узкую щелку, через которую было хоть немного видно происходящее.

У стены напротив спиной к кабинкам широко расставив свои длинные ноги стояла Марта, перед ней трое ее жополизок из свиты удерживали на коленях малолетку из пятого класса – курносую круглолицую девчушку в коричневом форменном платьице и белом кружевном фартуке. Две русые косички свисали по ее плечам спереди, девочка была явно перепугана, на щеках у нее краснели пятна, похоже от сильных пощечин, губки тряслись и в уголках глаз плескались слезы.

Боком к ним стоял Марат – смуглый подросток из Юлькино класса все время корчивший из себя мачо и бабника. Он постоянно рассказывал своим дружкам свои любовные похождения со взрослыми девками, причем делал это нарочито громко, чтобы все слышали и обсуждали эти его подвиги. Слушая ту херню, которую он нес (как он за ночь по тридцать раз кончал, как девки его потом подстерегали у дома и упрашивали не бросать их) Юлька сильно подозревала что все это пиздежь чистой воды и Марат оставался девственником, как и большинство ее одноклассников, но высказывать свои подозрения вслух она не рисковала, потому что знала, что в случае любого конфликта весь класс будет против нее. Кроме Ленки. Где же все-таки пропала Ленка?

Ее внимание привлек хлесткий удар и вскрик:

— Ну что, блядина, ты будешь еще про меня сплетни разносить? С этими словами Марта так сильно ударила девчонку сбоку по голове, что ее косичка взлетела надо головой.

Девочка вскрикнула и заплакала:

– Я ничего такого не говорила, честно. Я вообще не знаю, кто это вообще придумал.

— Не говорила? Ах ты лживая тварь! Мне все рассказали твои же подружки на тебя настучали как ты им брехала про меня и Марата, что он от меня триппер подхватил и мы вместе потом лечились! Сука конченая! – и кулак Марты врезался малолетке в живот. Та захлебнулась кашлем и согнулась, а Карина, выкручивавшая ее руку, ухватила ее за волосы и с силой дернула вверх.

Мне было не по себе от этой расправы. Я хорошо знала эту паскудную Марту и сильно сомневалась, что в ее обвинениях есть хоть слово правды. Марта любила быть в центре внимания, любила опускать и унижать слабых и, если слабые не давали ей для этого повода, Марта вполне могла его просто выдумать.

Но я не могла ничем помочь малышке, если бы я только высунулась из своей кабинки – я бы заняла ее место и уже мое лицо и живот молотили бы кулаки Марты. А справиться со всей этой командой я бы не смогла, тем более что с ними был здоровый плечистый Марат.

— Та-а-а-к. Значит ты в своем поступке не раскаиваешься – Марта сменила тон и начала расхаживать перед стоявшей на коленях жертвой, как учитель перед классом. – Ну тогда придется тебя наказать по-настоящему. Поднимите ее, девочки! Держите ее покрепче. Ну что, Марат, ты у нас пострадавшая сторона, тебе и наказывать.

Глаза Марата странно блестели, похоже он догадывался что именно задумала Марта и колебался, не решаясь перейти опасную черту. Но и показать себя слабаком перед этой злобной самкой он не мог. И потому сделав шаг вперед он хрипловатым голосом проскрипел:

— Ну что, малая, за базар надо отвечать. Ты хотела нас с Мартой опозорить, теперь и мы тебя малость опозорим.

И с этими словами он запустил руки под платье девчушки, секунду покопался там что-то нащупывая и наконец стянул с нее трусики до коленок.

— Не-е-ет!!! Не надо, пожалуйста, не надо!!! - Забилась девочка в цепких руках. Карина еще раз сильно дернула ее за волосы, забравши для удобства обе ее косички в кулак. Другой рукой она зажала рот девчонки, прошипев «Хватит орать, дура, все равно что захотим, то с тобой и сделаем».

А Марта жестоко расхохоталась и нетерпеливо бросила Марату:

– Ну что ты застрял, продолжай, а то так и перемена закончится.

Марат полностью стащил трусики с ножек пятиклассницы запустив руки за ее спину, развязал завязки фартука и снял его полностью, а после этого начал задрал подол ее платья до самого верха, запрокинув его на голову.

Девочка дергалась и извивалась, но жестокие надзирательницы держали ее крепко, их было больше, они были сильнее и у малышки не было никаких шансов ни вырваться, ни закричать.

Перед взором мучителей открылось худощавое беленькое тельце подростка, с небольшими, едва намечающимися грудками, увенчанными розовыми конусами сосков, нежный животик с проступающими сквозь тонкую кожу венами и узкая щелка девичьей писи, зажатая между судорожно сведенными ножками.

На лобке у девочки только-только начали пробиваться первые волосики, мелкие и тонкие как перышки.

Марат замер перед этим зрелищем как парализованный, тяжело дыша и подрагивая всем телом.

Но Марта, понимая, что от своего партнера она активности не добьется, взяла инициативу в свои руки. Приблизившись, она коротким сильным движением раздвинула девочке ножки и запустила ладонь в ее промежность. Она сжимала ее в пригоршне, мяла, шевелила пальцами раздвигая и теребя крошечные половые губки девочки, малышка только глухо хрипела, явно утратив последние силы и отказавшись от сопротивления.

Вторая рука Марты ощупывала девочке попку, раздвигала ягодицы, забираясь с задней стороны к дырочке своей жертвы. Видя, что бедная малолетка окончательно сломлена, Марта поплевала на руку и начала ласкать ее щелку, явно готовя очередное мучение.

— А ну ка, подвиньте ее жопой на подоконник!

Приказала она своим помощницам и те пристроили малышку так, что попка ее поместилась на краешке подоконника, а раздвинутые ножки свисали вниз, открывая ее писю на всеобщее обозрение.

— Ну, давай, ебарь – рецидивист! Повернулась Марта к Марату. Оттрахай ее как ты это умеешь!

У Марата отвисла челюсть.

— Я... не... я не могу сейчас... она же малолетка.... Мне потом знаешь, что будет?

— Нихера тебе не будет, дебил! Мы тут все свои, все свидетельницы – обеспечим тебе алиби на сто процентов, на любом следствии скажем, что весь день сегодня провели, вместе не выходя из класса, а эта шалава трахалась со всеми подряд. Не ссы!

Она схватилась за пояс его брюк и начала ловко расстегивать пуговицы.

— Давай, выеби ее, пусть знает как сплетни распускать! А если не можешь, я тебя сама выебу. Нацеплю страпон и перед всем классом в очко выебу! Будешь потом всех парней по кругу обслуживать!

Эти угрозы, злобный тон Марты, кажется, возымел действие на перетрусившего мальчишку, и он безвольно стоял, пока Марта расстегнула ему ширинку и ремень, спустила брюки на бедра и запустив руку ему в трусы вытащила аккуратненькую колбаску его члена.

— Блядь, он у тебя даже не встал! – недовольно заметила она – ну ладно, я тебе помогу.

С этим словами она присела возле парня, приспустила резинку его трусов пониже, взяла в руки его яички а губами обхватила ствол его члена. Покачивая головой Марта, наяривала его с мастерством профессионалки. Ее пальцы при этом ласкали его мошонку, иногда она запускала узкую ладошку между его ног и длинным пальчиком выискивала дырочку его попы, надавливая ее легкими движениями.

Марат окончательно поплыл, он обхватил голову подруги обеими руками и закинув голову к потолку тих всхлипывал каждый раз, когда губы Марты скользили от основания его члена к головке.

Но через миг Марта прервала свое занятие:

— Хорошего понемножку. Думаешь я тебе так нахаляву минетик сделаю? Нет уж, милый, если хочешь кончить – вот тебе дырочка!

Она указала на малолетку, по-прежнему распятую на подоконнике ее подружками.

— Выеби ее, а потом, если захочешь, она тебя и ротиком обслужит. И меня тоже за компанию!

Она злобно усмехнулась и подтолкнула парня к объекту пыток.

Марат был возбужден, выведен из равновесия прерванным сексом, тем более что, похоже этот секс у него был первым, и он уже не думал ни о чем, покорно подчиняясь своей стальной повелительнице.

«Боже, что же сейчас будет? Она же совсем ребенок, она ни в чем не виновата, эта сука Марта все выдумала от первого до последнего слова!» - все эти мысли бились в моей голове, как запертые в клетке хищные птицы. Я пыталась опять напомнить себе, что мне нельзя рисковать, что эта гнусная банда меня изуродует, а даже один синяк может навсегда обрушить мои планы и мечты о карьере модели.

Марат ухватил ножки девчушки и развел их пошире, раскрывая цветочек ее девственной писи по максимуму, взял свой напряженный член рукой и приставил головку к щелке.

Девочка пискнула из последних сил, но сука Карина еще плотнее прижала ей лицо задранным платьем, заглушая все звуки.

Марат провел головкой члена по шелке вверх- вниз, постепенно погружая ее в открывающееся девственное лоно и поймав точку входа в дырочку напрягся перед последним решительным движением таза.

Все замерли в предвкушении главного момента.

И в эту секунду я рванула эту блядскую дверь кабинки и с диким криком выскочила из своего убежища.

Все оцепенели от неожиданности, но я не теряла ни доли секунды. Не разворачиваясь и не распрямляясь, я влетела головой прямо в живот этой твари Марты. Удар был настолько силен, что ее отбросило к кафельной стене. Она сильно ударилась головой и упала на пол. Я оттолкнула этого придурка Марата, стоявшего со спущенными штанами и держащего в руках свой обрубок и схватила девчушку, вырывая ее из рук этой сучьей своры.

Девки, наверное, обоссались от ужаса при виде моего бешеного броска, сокрушившего их стальную королеву и распластавшего ее на грязном полу.

Они и не попытались сопротивляться, отскочив в стороны и выпустив свою жертву из рук. Я одернула ее платье вниз, прикрывая ее голую попку и промежность. Поднимать с полу ее трусики времени не было, рванувшись к двери, я откинула защелку и выскочила с малышкой в коридор.

Я даже не успела заметить – был ли кто-то в этот момент в школьном коридоре, или уже давно прозвенел звонок, который никто из нас не услышал, увлеченный тем кошмаром, что происходил в туалете, я просто неслась из этой проклятой школы, не выпуская из рук спасенную девчонку.

Мы остановились только на следующей улице, в начале парка. У меня уже перехватывало дыхание, и я просто не могла бежать дальше.

Первым делом я глянула на девочку – она, похоже, еще слабо соображала и смотрела на меня со страхом и тревогой.

— Ты в порядке? - Задыхаясь, спросила я. Малышка ничего не ответила и даже не кивнула. Я обняла ее и сказала

— Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Тебя никто больше не обидит. Как тебя зовут?

— Диана.

Негромко прошелестела девочка.

— А меня – Юля. Ничего не бойся больше, Диана. Эти суки больше никогда к тебе не подойдут, они трусливы как все садисты. Ты далеко живешь?

Она помотала головой и показала на дом в пятидесяти метрах от нас

— Вот там.

— Хорошо. Беги домой, Диана и лучше никому ничего не рассказывай. Взрослые тебе все равно не помогут, только выебут все мозги и опозорят тебя на всю школу.

Девочка помедлила минуту, потом кивнула, заглянула мне в глаза и сказала

— Спасибо, Юля!

И прижалась ко мне как сестричка. Меня просто накрыло какой-то теплой волной, даже слезы на глаза навернулись.

— Беги, моя хорошая. Только осторожненько – не забывай, что ты без трусиков.

Улыбнулась я ей и малышка зашагала, домой придерживая подол своего платьица руками от ветра.

И только теперь я вспомнила о главном:

«Ни одного синяка, ни одной царапины. Я- модель и мое тело- мой инструмент. Одна ссадина и мостик, по которому я иду в свое блестящее будущее рухнет. И я потеряю свой шанс так же, как потеряла свой моя никчемная мать, эта сушена вобла Таисия и все эти тетки- вороны, заполонившие улицы нашего города.» С замиранием сердца я подошла к зеркальной витрине и осмотрела вначале свое лицо, потом руки, ноги. Оглядевшись по сторонам, я прикинула что слишком близко от меня никого нет, и быстренько задрав платье покрутилась перед зеркалом осматривая ноги и попу.

Хвала всем богам вселенной – никаких повреждений нигде не было.

Какая-то старая тварь уже начала орать с балкона охреневши от моих упражнений с задранным подолом перед витриной, но мне уже было до лампочки.

Быстрым шагом я двинулась прочь и только в этот момент поняла, что в школу мне возвращаться больше нельзя. Марта никогда не простит мне ни своего унижения, ни этого удара башкой о стенку. «Хоть бы я ее вообще не убила» - мелькнула дикая мысль.

А раз в школу я не вернусь, то и дома мне житья не будет, родоки меня загрызут или вообще отметелят так, что с моими синяками я смогу сниматься только в фильмах про бомжих.

Было только одно место на целом свете, где меня ждали и куда мне хотелось идти. Дом Мастера. Залитый светом холл уютными кожаными креслами и диваном, тигриной шкурой на полу, ароматным кофе, тающими во рту эклерами, бликами фотовспышек и щелчками затвора фотокамеры.

И еще с Андреем, таким красивым, мужественным и ласковым парнем. Я вспомнила вчерашние съемки – его сильные руки на моей груди, его нежный язычок, раздвигающий лепестки моей девственной писи, солоноватый вкус его члена и горячий поток его семени в моем рту. От этих воспоминаний меня бросило в жар и нестерпимо потянуло к этим людям и этому месту. Было еще очень рано и Мастер наверняка сейчас занят другими съемками и будет недоволен моим ранним приходом, все это понимала, но все равно шла к его дому как по невидимому маячку. Будь, что будет.

Через десять минут я уже стояла перед знакомой дверью и коротким движением нажала на кнопку звонка.

Дверь открылась через несколько секунд – на пороге стоял сам Мастер.

Удивление на его лице сменилось недовольством, но внимательно посмотрев на меня он отошел в сторону и пригласил войти.

Я зашла в прихожую, автоматически сняв туфли. Он мягко спросил меня:

— Что-то случилось?

— Да. – ответила я- случилось очень много всего, но главное – мне теперь некуда идти, негде жить и я вообще не хочу жить нигде и ни с кем кроме вас.

Он еще раз посмотрел на меня долгим, оценивающим взглядом, о чем то напряженно подумал пару минут и сказал.

— Ну что ж. Проходи. Будем жить вместе. – и распахнул двери в холл.

Я привычно скользнула в дверной проем и оцепенела от той картины, которая открылась моему взгляду.

На полу холла, на знакомой мне тигровой шкуре раком стояла Ленка. Перед ней прислонившись спиной к креслу сидел худенький парень с милым, немного женственным личиком. Ленка сосала его член и ее тяжелые груди раскачивались в ритме движений ее головы. А сзади к ней пристроился еще один смуглый, широкоплечий мужчина. Он обхватил Ленкину жопку руками и насаживал ее на свой член неторопливыми плавными движениями.

В углу у стенки как обычно тихо жужжала видеокамера.