Глава 2

В тот же день голова Энни снова раскалывалась, и она слышала шум волн. Дезориентированная, она размышляла, почему они все еще на лодке, хотя прошлой ночью должны были переночевать у Лекси, чтобы провести день, готовясь к завтрашнему приезду всей семьи.

Ей показалось, что в ее комнате необычно светло. Когда она открыла глаза, то резко выпрямилась, вызвав сильную боль в голове, ошеломленная открывшейся перед ней картиной. Она находилась где-то на острове. Солнце стояло высоко в небе, волны мягко плескались о берег... а она была полностью обнажена, лежала на кровати без простыней, только на матрасе.

Оглядевшись, она увидела Антона с его очень внушительным членом, тоже голого, лежащего на диване, с утренним стояком. Они оба находились под беседкой размером четыре с половиной на шесть метров, расположенной в углублении из камней.

Она проведет осмотр позже, но сейчас ей нужны ответы. Она огляделась в поисках одежды, но ничего не нашла. Затем она поискала что-нибудь, чем можно было бы прикрыться, и единственное, что она увидела, были бумажные тарелки или бумажные полотенца на столе, под которым был шкафчик.

Она схватила Антона за ногу и потрясла.

— Антон. Антон! Антон!!

Он медленно начал пытаться открыть глаза.

— Что... Что?

— Где мы! Что ты сделал?

Это привлекло его внимание. Он сел на диване и огляделся вокруг, пытаясь осознать увиденное. Энни наблюдала за ним и видела, что он - в таком же замешательстве, как и она.

— Что за черт?

Он встал и начал осматривать альков и беседку, а затем пошел к небольшому пляжу. Тот был всего около семи с половиной метров в ширину и двенадцати метров в длину, но длина могла ввести в заблуждение, потому что сейчас, похоже, был отлив.

Пока они осматривались, Энни пыталась скрыть свою наготу, но Антон о своей не заботился. Они увидели то, что выглядело как куча известняковых скал с маленькими кустиками, растущими среди трещин и расщелин. Остров, на котором они находились, был высотой около трех с половиной метров в самой высокой точке, а в том направлении, куда выходил их пляж, не было видно других островов, лишь безбрежный океан.

На негнущихся ногах они пробрались по скалам на вершину своего маленького острова, и оттуда открывался вид на многие мили, а единственный другой остров был виден на расстоянии нескольких сотен метров, но выглядел еще меньше, чем их собственный, который с того места, где они стояли, казался чуть меньше футбольного поля.

Они не успели нанести солнцезащитный крем, поэтому им требовалось вернуться под беседку. Подойдя к беседке, они увидели нечто, похожее на несколько солнечных батарей, но вместо почти черного цвета и прямоугольной формы, те были восьмиугольными и окрашенными в оранжевый и зеленый цвета.

Под прочной металлической беседкой находился вращающийся потолочный вентилятор, заставляющий циркулировать воздух, и множество маленьких светодиодных лампочек для освещения. В дальнем конце алькова, у скалы, стоял большой шкаф для хранения, полностью закрытый навесом песочного цвета, прикрывавшим те места, где беседка не примыкала к скале. Альков выглядел не совсем естественно. Похоже, что часть скалы была взорвана, так как вокруг было разбросано несколько средних и больших камней.

Когда они открыли шкаф, то обнаружили, что он полон еды, воды и припасов, а на внутренней стороне дверцы приклеен большой манильский конверт. На внешней стороне конверта было написано:

Прочти меня.

Внутри была записка с описанием окружающей обстановки, припасов, местонахождения уборной и, самое главное, календарь с указанием времени, когда их заберут - 31 января, через месяц. На календаре в квадратике за 21 декабря было написано слово: «Похищение», а в следующем: «День 1» что, как они предполагали, было сегодня, 22 декабря.

Там была небольшая папка с тремя кольцами, в которой подробно описывалось, как вечером альков обогревается трубами с горячей водой (водяное отопление), чтобы согреть их. Также там были два планшета, на одном из которых было имя Антона, а на другом – «Банни».

В инструкциях им было сказано, чтобы они не подавали никаких сигналов бедствия и не писали на пляже, иначе пополнения запасов пищи, которые, по расчетам, составляют около двух недель, не будет.

Они были ошеломлены.

Энни спросила:

— Кто мог захотеть похитить тебя?

— Понятия не имею. Мне трудно представить, что кто-то пойдет на такие неприятности за любую сумму выкупа, которую сможет собрать Кэролайн. Максимум несколько миллионов. А что насчет тебя? Есть причины, по которым кто-то захотел бы тебя похитить?

— Меня? Нет. Я - просто профессор маркетинга. Мой муж - мастер по аудиту ISO. Даже если наша зонтичная страховка сможет выплатить за что-то вроде похищения, это будет пара миллионов долларов, максимум. Без этого, может быть, с полмиллиона.

Антон покачал головой:

— Нет. Если ты специально не запросила страхование на случай похищения и выкупа и у тебя нет оправданной причины включить ее, обычная личная страховка этого не покроет. Это - часть моего бизнеса. Я кое-что об этом знаю.

— Тогда кому ты понадобился, и почему они забрали и меня? Предполагаю, что ожидалось, что прошлой ночью ты будешь с Банни, так как ее имя есть на том планшете. Кто такая Банни?

Она - мой начальник штаба, Бекка, и у нас с ней отношения уже почти год. Правда, это не роман, потому что моя жена и ее муж все об этом знают.

— Боже! - воскликнула Энни.

— О, ничего страшного. Мы просто так много работаем вместе, что это просто случилось, а нашим супругам все равно.

— Ты в этом уверен?

— Ну, я уверен насчет Кэролайн. Банни уверяет, что ее муж тоже не против. Ей хорошо платят за ее должность, - затем он усмехнулся, подумав, прежде чем сказать:

— И за несколько должностей.

Энни насмешливо фыркнула.

— Эй, она согласна, и я не против.

— Готова поспорить, что ты-то нет. Ты помнишь что-нибудь о том, как нас забирали прошлой ночью? Последнее, что я четко помню, это танцы с моей сестрой. Я не могла поверить, что прошлым вечером она начала отсасывать своему мужу у меня на глазах.

— Мало что из того, что делает Лекси, меня удивляет.

— Что последнее, что помнишь ты?

Он не собирался говорить ей, что последнее, что он помнит, это то, как Дэниел отвез Алексис домой и как он лизал у Энни, поэтому ответил:

— Последнее, что я помню, это танец с тобой.

— Я не помню даже этого. Ты же не думаешь, что ей и Дэниелу причинили вред? Если они похитили меня, то почему было не похитить и их двоих.

— Честно? Без понятия. Если бы они хотели смертей, то могли бы легко похитить меня, предполагая, что им нужен я, и убить тебя. Так что, я бы удивился, если бы они причинили вред Дэниелу или Лекси. Что касается тебя. Думаю, они решили, что Банни – это ты, и хотели, чтобы мы вдвоем побыли здесь какое-то время. Почему? Не знаю.

— Вот дерьмо. Я не могу поверить, что мы здесь в ловушке. Как думаешь, где это? Где-то на Карибах?

Он ответил:

— Таково было бы мое предположение. Если запустить двигатели на моей лодке на полную, она может двигаться со скоростью двадцать миль в час, а глядя на высоту солнца, я предполагаю, что мы в пути уже десять-двенадцать часов. Значит, пройдя двести-двести пятьдесят миль от Майами, мы окажемся глубоко на Багамах или на каких-нибудь мелких островах между ними и Кубой. Не думаю, что мы добрались до Теркс и Кайкос.

— Если мы на Багамах, разве нас не найдут? Твой офис начнет искать тебя, а когда не смогут найти, они позвонят... я полагаю, в ФБР.

— Все зависит от того, когда обратятся в ФБР или полицию. Если предположить, что с ними все в порядке, могу поспорить, что твоя сестра и Дэниел уже тебя ищут.

Он не был уверен в этом. Все будет зависеть от реакции Алексис на то, что ее сестры не будет в их доме.

— Хорошо. Итак, предположим, что ФБР начнет поиски завтра. Что думаешь? Насколько сложно будет нас найти?

— Я знаю, что на Багамах сотни островов, так что, это может занять некоторое время, в зависимости от того, сколько усилий приложит правительство.

Она спросила:

— Ты в самом деле думаешь, что мы будем здесь до конца января?

— Честно? Без понятия. Я помню, что читал о некоторых корпоративных похищениях в Аргентине в семидесятых годах, а также о нескольких других за эти годы. Обычно, если платили выкуп, то все заканчивалось хорошо. Надеюсь, выкуп, который они хотят получить, будет разумным.

Энни тоже на это надеялась. От этого могла зависеть их жизнь.

***

Алексис была более чем обеспокоена. Узнав, что в деле замешан конгрессмен, полиция передала его в ФБР, которое уже было задействовано благодаря Банни. Они ожидали, что в любую минуту к ним постучат в дверь.

Она была ошеломлена тем, что нечто подобное могло случиться с ее сестрой, в то время как она жила у них.

Если к утру у ФБР не будет хороших новостей, ей придется позвонить родным и попросить их не приезжать. Рождества не будет. Наконец-то появился шанс собрать всех, кого она любила, под своей крышей, а ее муж и Антон, возможно, все испортили.

Она понятия не имела, что им говорить и что делать.

Позже тем же вечером ей позвонил Джон и стал спрашивать Энни. Казалось, что вот-вот начнется настоящее дерьмо.

— Привет, Джон.

— Привет, Лекси. Энни где-то рядом? Я пытаюсь дозвониться до нее с недавнего времени и получаю только голосовую почту. СМС, которые я ей отправлял, не доставлены.

— Привет, Джон, я ждала твоего звонка. У нас тут настоящий бардак. Я тоже не могу ее найти.

— Что ты имеешь в виду?..

— Знаю-знаю. Мы оба были пьяны и разошлись прошлой ночью, но она осталась с деловым партнером Дэниела, конгрессменом. Ну, знаешь, с тем, над чьей кампанией мы вместе работали.

Джон знал о работе Энни над некоторыми проектами с Лекси, за которые ей платили. В то время дополнительные деньги были приятны. А сейчас? Не очень.

— Она была с ним, а теперь они пропали.

— С ним? Пропали? Думаю, тебе придется объяснить все получше.

Дэниел вошел в комнату и был потрясен тем, что Лекси делится с кем-то какими-то подробностями. Учитывая, что в деле замешано ФБР и возможно использование рекреационных, но нелегальных наркотиков, он хотел бы поставить заслон на любую информацию, которой делились.

Он подошел к жене и мягко, но решительно выхватил телефон из ее руки.

— Послушай, Джон, поскольку в деле замешаны конгрессмен и ФБР, мы на самом деле не можем сейчас ничего сказать. Будем держать тебя в курсе того, что происходит.

Это лишь разозлило Джона:

— Послушай, Дэниел, мы говорим о моей жене. Или ты, или Лекси должны сказать мне, что происходит. Где она?

— Я бы сказал, если бы мог, но не могу. Все что мы знаем сейчас, это то, что они пропали. Возможно, все в порядке. Вероятно, они плывут по каким-нибудь островам на Багамах, но сейчас мы проявляем чрезмерную осторожность. Как только узнаю больше, мы тебе позвоним.

— Нет. Не согласен. Ты должен сказать мне...

— Прости, Джон. Здесь ФБР, мне нужно идти. – И Дэниел закончил разговор.

Лекси была недовольна.

— Зачем ты это сделал?

— Ты с ума сошла? Мы пока что позволяем ФБР разобраться с этим. Если ты расскажешь ему что-нибудь, и это не совпадет с нашей историей, а он передаст это ФБР, тогда все будет выглядеть так, словно мы замешаны.

— Мы и замешаны!

— Нет. Мы не замешаны. Не в их исчезновении. Если они на самом деле пропали, мы не имеем к этому никакого отношения!

— Конечно, нет, но мы были последними, кто их видел.

— Верно. Значит, мы - главные подозреваемые, пока не появятся более подходящие. Нам с тобой нужно прояснить нашу историю, которая заключается в том, что вы обе были очень пьяны, и мы ушли. Понятно?

— О, понятно. Мы же не можем допустить, чтобы ФБР узнало, что Антон подсыпал немного экстази в мой или ее напиток?

— Видишь? Вот об этом я и говорю. Об алкоголе. Не о наркотиках. Понимаешь? Это может очень навредить шансам Антона на следующих выборах, если это всплывет в плохом свете.

— Отлично. Просто отлично. Моя сестра, семья, пропала, а ты беспокоишься об Антоне. Что? Боишься, что если с ним что-то случится, тебе больше не о чем будет рассказывать? Мало смотреть, как твоя жена трахается с другими мужчинами, тебе также нужна вуайеристская привлекательность, чтобы слушать, как он рассказывает о своих завоеваниях.

Это предложение раскрыло многое о текущем состоянии их брака, о чем они оба знали, но никогда не говорили. Дэниелу не понравилось, что эту часть его личности вынесли на всеобщее обозрение.

— Думаю, что тебе так же хотелось трахаться, как мне смотреть или слушать. Бывают моменты, когда не можешь насытиться.

Он видел, что это разожгло в ней огонь, и остановил ее прежде, чем она смогла сорваться.

— Послушай. В худшем случае - речь идет о том, чтобы мы не попали в тюрьму. В лучшем - это просто два человека, которые забыли сказать нам, что они задумали, и их найдут целыми и невредимыми.

— Да. Не нужно беспокоиться о том, как это может повлиять на ее брак или на мои отношения с семьей. О, нет. Только твой тюремный срок и карьера Антона!

— Антон каждый год посылает кучу денег в твою фирму. Не забывай об этом.

— Я не забыла. Но оно не стоит моей семьи.

— У тебя не было нормальных отношений с семьей, с тех пор как мы начали встречаться. Они всегда были далеки.

— Далеки - это не то же самое, что не существовали. Если они решат, что я причастна, сознательно или нет, к исчезновению Энни или разрыву ее брака, мои отношения с ними не будут далеки. Они будут разрушены.

Послышался громкий стук во входную дверь, за которым последовало:

— Мистер и миссис Картер. Здесь ФБР. Нам нужно с вами поговорить.

Дэниел посмотрел на жену и сказал:

— Давай просто постараемся не попасть в тюрьму.

***

В тот вечер под беседкой, хотя они были раздеты, им было приятно тепло, а морской бриз не мешал, так как они находились в алькове. Они поужинали и расположились в своем анклаве на вечер. Некоторые светодиодные лампы излучали слабый голубой свет, достаточный для того, чтобы видеть. В остальном единственным источником света были их планшеты, а снаружи была кромешная тьма.

Энни спросила:

— Как думаешь, нас уже ищут?

— Ищут? Да. Но их усилия, вероятно, диктуются тем, получили ли они требование о выкупе. Если получили, то не знаю. Они могут сидеть сложа руки и искать, но пусть похитители диктуют, насколько усердно они будут искать. Если требования о выкупе нет, я подозреваю, что береговая охрана работает сверхурочно с багамскими властями, чтобы начать систематически обыскивать их острова.

Он продолжил:

— Завтра я планирую посмотреть, достаточно ли здесь приличной древесины, чтобы развести сигнальный костер.

— С чем? У нас нет ничего, чтобы создать достаточное трение для поджигания дерева, которое не очень сухое от пребывания в этой влажной среде. Нет ни стекла для линзы, ни металла, чтобы отражать солнечные лучи.

— Я все это знаю. Но должен попробовать что-нибудь. Они были настолько осторожны, что даже упаковка для еды, которую они выбрали, не отражает света. Но я не хочу сидеть на заднице и ничего не делать.

— Я тоже, но не хочу голодать. Похоже, этой еды до конца января не хватит. На этом острове нет кокосовых деревьев. Самое большое растение - маленький кустарник. В инструкции сказано, что если мы попытаемся подать сигнал бедствия на пляже, и они его заметят, то больше еды не доставят. Я бы не хотела голодать. Как ты сказал, если бы они хотели нашей смерти, мы бы уже были мертвы. Давай не будем отстреливать себе ноги.

— О, так ты хочешь просто лежать здесь со мной чуть больше месяца.

Энни оставила попытки спрятать свою грудь, но все еще держала руку или руки над лобком.

— Нет. Я не знаю, что делать, честно. Но не хочу их злить.

— Все будет хорошо. Мы с этим разберемся.

Она хотела ему верить. Но не верила.

***

ФБР хотело допросить их по отдельности, но Дэниел выступал в качестве адвоката Лекси, пока не смог найти кого-то с соответствующим опытом, чтобы представлять их обоих.

По сути, ФБР досталось не более чем подробности вчерашнего вечера, где слово «алкоголь» заменяло «наркотики».

ФБР также не предложило никакой информации.

На следующее утро Лекси позвонила своему отцу, уже поговорившему с Джоном. Она сказала, что семье нет необходимости приезжать, поскольку не будет никаких праздников.

Он согласился, но они с Адамом, как минимум, планировали съездить в район Форт-Лодердейла, чтобы поговорить с ней.

Она была в слезах, когда положила трубку. Как все могло пойти настолько плохо?

***

На острове Энни проснулась на матрасе, одна и дезориентированная. Они с Антоном обсудили порядок сна, и она решила, что они будут спать поочередно на диване и на матрасе. Она НЕ будет спать в обнаженном виде на матрасе с мужчиной, не являющимся ее мужем.

Последнее, что она слышала накануне вечером, были волны, и они же были первым, что она услышала, проснувшись.

Антона под беседкой видно не было, и она вышла его поискать. Он вынес на пляж один из пластиковых плетеных шезлонгов и смотрел на океан.

Уголком глаза он заметил ее приближение и открыто рассмеялся, увидев, что она все еще пытается прикрыть часть себя.

— Не понимаю, почему ты пытаешься прикрыться. Я не возражаю.

Она засмеялась, но не сдвинулась с места.

— Еще как не возражаешь. Мне просто неудобно быть голой рядом с кем-то, кроме мужа... и даже с ним все ограничивается спальней.

— Послушай. Ты планируешь целый месяц ходить, прикрывая рукой свои интимные места? Если тебя это так беспокоит, мы можем попробовать сделать нечто вроде прикрытия из того, что у нас есть. Ну, не знаю. Обертки от еды. Бумажные тарелки. Туалетная бумага. Что-нибудь. Мы можем выдернуть волосы из твоей головы и сплести их вместе, чтобы сделать нечто вроде нити, чтобы связать все это вместе.

— Спасибо. Ценю это предложение. Я думала об этом, но не думаю, что это сработает. То, что мы сделаем, скорее всего, быстро сломается, и мы потратим все наше время здесь, делая или переделывая какое-то прикрытие.

— Что ты предлагаешь?

— Мне нужно... - она вздохнула, - мне нужно, чтобы ты... ну, думаю... вел себя так, будто это не имеет значения.

— Я уже говорил тебе...

— Нет. Я знаю, что тебе плевать, что ты сам голый. Мне нужно, чтобы ты не пялился на меня. Вот так. Ну, знаешь. Сексуально.

Он рассмеялся:

— Энни, ты невероятно сексуальная женщина. Как может любой мужчина смотреть на тебя и не думать о тебе в сексуальном плане? Черт, с тех пор как впервые тебя увидел, я думал, что ты великолепна. Лекси - привлекательная женщина, но ты - очень сексуальная бестия.

Она покачала головой.

— Я бы хотела, чтобы ты такого не говорил. Это все усложняет еще сильнее.

Он опять рассмеялся:

— Готов поспорить, что у каждого из твоих студентов-мужчин возникала эрекция от мыслей о тебе, скорее всего, во время занятий. Если бы ты отвернулась больше чем на пару минут, держу пари, они бы поглаживали себя прямо в классе.

— Ну и ну, спасибо. Никогда не выброшу эти образы из головы.

Она знала, что собирается сделать, но ей требовалось себя закалить, чтобы пройти через это. Она попыталась вспомнить самую грозную и решительную женщину, которую когда-либо знала, ее покойную бабушку Линдси, и что бы та сделала.

Она сказала:

— Я перестану пытаться прикрываться, но мне нужно, чтобы ты не обращал внимания на то, что я голая. Хорошо? Веди себя так, будто ты уже видел голую женщину, а потом отрасти яйца и будь ответственным взрослым, а не слюнявым семнадцатилетним подростком.

— Отрастить яйца. Ты видела мои сливы, висящие рядом с членом?

— Да. Ты более чем счастлив демонстрировать их и эту... штуку. Но все же, веди себя как взрослый.

— Хорошо. Даю слово, я постараюсь вести себя хорошо, и открыто не подглядывать за великолепной обнаженной женщиной рядом с собой.

Энни оторвала руки от своих интимных мест и положила их на бок. Затем закрыла глаза и сказала:

— Посмотри хорошенько. Выбрось все это из головы, а потом веди себя нормально.

Она знала, что он смотрит на нее, смотрит в такие места, которые не видел ни один мужчина, кроме ее врача, с тех пор как она начала встречаться со своим мужем. О, Боже. Во что она ввязалась? Осознание того, что он смотрит на нее, заставило ее покраснеть, и она чуть не убежала обратно в беседку. Но не убежала. Она пыталась приучить себя к тому, чтобы быть обнаженной рядом с ним. Она не была уверена, что сможет это сделать, и думала, не будет ли ее тошнить?

Наконец, она открыла глаза и посмотрела на него.

Увидеть обнаженную женщину для него не было большой проблемой. Он видел по меньшей мере сотню, а может, и больше двух сотен. Но она была редкостью. После нескольких ночей, проведенных без секса, его член отозвался на ее взгляд. Он заметил румянец и наслаждался этим, безмерно.

Он сказал:

— Ты уверена, что у тебя трое детей? Боже мой, Энни. Ты потрясающая. Ты напоминаешь мне Блейк Лайвли, только твоя талия меньше, чем у той, а грудь немного больше. Не знаю, как тебе это удается.

Румянец продолжился, но она не убегала. Бежать было некуда. Она заметила, что его сосиска растет в ответ. Инструмент был очень впечатляющим, но она не собиралась туда идти. И его попытки идти туда она остановит.

— Спасибо. Я тебе не верю, но спасибо. Теперь. Просто игнорируй... и все. И держи свою штуку под контролем. Она заставляет меня стесняться.

Он засмеялся:

— Постараюсь. Как ты знаешь, у него свой ум, и ему нравится то, что я вижу.

— Ну, надеюсь, оно привыкнет к этому и не будет обращать на меня внимания.

Он не думал, что это возможно, но не хотел ее отпугивать. Он все еще планировал, что они будут часто делить этот матрас.

***

После обеда в дверь Лекси снова громко постучали.

Они были лишь слегка удивлены, увидев не ФБР, а мужчин из ее семьи. Предполагалось, что вся ее семья прибудет на радостные праздничные поздравления, но вместо этого отец, брат и шурин выглядели не слишком довольными.

Они уже собирались войти в дом, когда их остановил Дэниел. Лекси была потрясена.

— Я знаю, что у вас самые лучшие намерения, и вы хотите помочь, но ваше присутствие здесь не поможет. Пока мы с Лекси - подозреваемые в их исчезновении, мы не можем разговаривать ни с вами, ни с кем-либо еще. Понимаете? Мы ничего не сделали, но должны быть уверены, что не дадим им повода.

Джон отмахнулся:

— Слушай, придурок. Нам плевать на тебя, а на нее мне вообще плевать. Нам просто нужно найти Энни, и мы не требуем от тебя полной истории. Просто расскажи, что случилось той ночью. Как она вообще оказалась с ним наедине? Они оба женаты.

Лекси собиралась ответить, но Дэниел сжал ее руку, давая понять, чтобы она остановилась.

— Уверен, что ФБР будет говорить и с вами. Дайте им несколько дней, а после мы сможем сказать больше.

Впервые заговорил Эд Клоусон. Он хотел убить человека, стоящего перед ним, но его просьба к дочери была более умоляющей:

— Алексис, что, по-твоему, нам делать? Сидеть сложа руки и не делать ничего?

Ответил Дэниел:

— А чего ты ожидаешь от нас, Эд? Что ты можешь сделать такого, чего еще не сделало ФБР? Сходить на пристань? Сомневаюсь, что там будут с тобой разговаривать. Собираешься зафрахтовать лодку и начать их искать? Береговая охрана уже имеет десяток ищущих, вместе с самолетами и вертолетами. Багамская береговая охрана тоже задействована. Все делается. Обещаю, что мы будем передавать любые свежие новости.

Никто из мужчин не собирался доверять в этом вопросе Дэниелу. Адам спросил:

— Лекси? Ты даже не можешь провести несколько минут со своей семьей, чтобы рассказать нам, что случилось?

По ее щекам текли слезы. Она понимала, что это за момент. Знала, что если не расскажет им о том, что знает, то ее и без того далекие отношения с семьей станут еще более напряженными. Но что она им скажет? В лучшем случае, что Энни трахается с другим мужчиной, катаясь на лодке на Багамах. В худшем - ее оставили на Антона, и теперь с обоими случилось что-то подозрительное.

— Я... я не могу. Я бы хотела, но пока мы не окажемся в лучшем положении с ФБР, мы не должны ничего говорить.

Джон спросил:

— Значит, мы просто должны вернуться, не имея ни малейшего представления о том, что произошло или что происходит. Она внезапно просто исчезла, а нам говорят. «Простите. Очень жаль. Хотели бы помочь. Но не можем».

Лекси попыталась снова:

— Мне очень жаль. Мне правда жаль. - Боль, которую она почувствовала, увидев разочарование в глазах отца, была ощутимой. Те же самые глаза, которые всегда выражали любовь, но немного меланхолии с тех пор, как она вышла замуж за Дэниела. Для нее эта душевная боль была почти непреодолимой.

Эд отвел молодых людей в сторону, чтобы они обдумали свои дальнейшие действия.

После того как Дэниел закрыл дверь, он повернулся к Лекси и сказал:

— Ты поступила правильно. Знаю, что это было трудно, но теперь мы в приличном положении. Управляющий пристанью сказал, что на пристани всего две камеры, и они показывают, кто заходил и какие лодки уходили. ФБР знает, что мы не имеем никакого отношения к тому, что лодка Антона покинула пристань.

— Это все, о чем ты можешь думать? Спасать свою шкуру? Моя семья, вполне вероятно, собирается отречься от меня, а ты можешь думать только о себе?

— Я думаю о тебе, моя жена, и пытаюсь тебя защитить.

— Этого бы никогда не случилось, если бы твой партнер не пытался накачать нас наркотиками.

— Тебе нужно перестать так говорить, потому что ты можешь все испортить и сказать это не тому человеку. То был лишь алкоголь. Никаких наркотиков.

— Ты говоришь, что защищаешь меня, но больше похоже на то, что ты пытаешься защитить свою собственную задницу.

Это было очень верно, но Дэниел старательно ответил:

— Это неправда. Я пытаюсь уберечь нас обоих от тюрьмы. Уверен, что через несколько дней ты сможешь с ними поговорить. Если понадобится, слетай к ним в Джексонвилл.

— Боже. Рождество испорчено. Я уверена, что они будут рады меня видеть.

Дэниел не знал, что на это ответить. Он едва держался за все, что ценил в данный момент. Все, что он мог сказать, лишь усугубило бы ситуацию.

***

На следующий день, в канун Рождества, произошел перелом. Лодка Антона была найдена на пристани в Джорджтауне, Багамы, чуть более чем в трехстах милях от Форт-Лодердейла.

Даже в ходе продолжающихся поисков яхта не была сразу узнана, поскольку, помимо того, что это была обычная яхта, кто-то замазал на ней название яхты Антона «Смиренный слуга» и заменил его на «Факбанни».

Кроме того, когда ФБР в сотрудничестве с правительством Багамских островов спустилось на яхту, в офис ФБР в Майами была доставлена записка с требованием выкупа. Похитители требовали сто миллионов долларов за безопасное возвращение Антона и Банни. Детали платежа будут предоставлены позднее.

Кэролайн заплатила кому-то, чтобы тот пришел на лодку и вернул ее на место в марине.

Когда яхта была возвращена, Лекси отправилась туда, чтобы забрать сумочку и телефон Энни. Там была только ее сумочка, но телефона не было.

ФБР сообщило Дэниелу о записке, что в основном оправдывало Дэниела и Лекси, но не помогало ей с семьей. Лекси позвонила родителям, чтобы сообщить им о выкупе, но разговор был коротким и напряженным.

Следующие два дня Лекси плакала. Все это время она ненавидела своего мужа и Антона.

***

В рождественское утро семья и родители Энни были слишком ошеломлены, чтобы праздновать Рождество. Дети предложили подождать с празднованием до возвращения Энни, поэтому оставили подарки под елкой, а семья собралась вместе, чтобы разделить рождественскую трапезу. Это было оцепенение. Никто ничего не чувствовал.

Тем временем на острове Энни опять проснулась от шума волн.

Когда она села, покачивая грудью, то услышала мрачное:

— С Рождеством, Энни.

Она посмотрела на Антона, сидевшего на диване со своим планшетом, и грустно ответила:

— С Рождеством. Наверное, это не то, чего мы все ожидали.

Он покачал головой.

Энни беспокоилась о своей семье и о том, как у них дела, зная, что они опасаются худшего.

***

ФБР попросило всех участников процесса ничего не говорить, пока у них не будет возможности провести дальнейшее расследование. Так продолжалось до следующего дня после Рождества. Кто-то с пристани на Багамах рассказал кому-то, кто рассказал кому-то, кто связался со СМИ Майами. Оттуда эта история взорвалась в новостях.

Нескольких конгрессменов и женщин спрашивали о похищении Антона, и большинство комментариев сводилось к тому, что они хотят, чтобы их уважаемый и выдающийся коллега благополучно вернулся и, возможно, им всем следует обеспечить большую безопасность.

СМИ еще не знали об Энни, не связав ее с Банни, но на это ушло еще всего несколько дней. Никто не хотел раскрывать подробности того, что именно случилось, но возникло много вопросов о том, почему Энни оказалась одна на яхте с мужчиной, не бывшим ее мужем.

У Джона были те же вопросы и даже больше.

Джон позвонил начальнику ее отдела в UNF, где ей дали «отпуск по болезни». В зависимости от того, когда она вернется, возможно, ей придется взять академический отпуск.

Пресса преследовала Дэниела, юридического партнера Антона, Кэролайн, жену Антона, и Джона, мужа Энни. Их телефоны постоянно звонили, и, в конце концов, все они изменили настройки, разрешив звонить только тем, кто имеется в их списке контактов. Свои стационарные телефоны они отключили.

Все члены семьи Энни, от ее родителей до Адама и Джона, гадали, что случилось.

Позвонила Лекси, чтобы попытаться заполнить некоторые пробелы, но было легко понять, что она что-то скрывает, что так и было на самом деле. Хотя ее рассказ имел смысл, ей не совсем поверили, задаваясь вопросом, что она недоговаривает.

Из-за страха, что ее отношения с семьей никогда не будут восстановлены, она была в отчаянии.

***

На острове они ежедневно отмечали день в календаре, и каждый день находили способы заполнять свои дни, ожидая и надеясь, что их спасут или освободят.

После нескольких дней пребывания на острове у них выработался распорядок дня. Они отдельно делали упражнения, обычно на пляже. Она занималась йогой, а Антон выполнял гимнастические или изометрические упражнения. Даже находясь на некотором расстоянии друг от друга, Энни была очень осторожна в выборе поз, чтобы не устраивать шоу. Антон же делал вид, что не подсматривает за ней, хотя на самом деле подсматривал.

Хотя это была не совсем лагуна, недалеко от их пляжа находилось мелководье глубиной всего метр-полтора. Вода была невероятно прозрачной, и легко просматривалось белое песчаное дно. Внимательно наблюдая и обследуя лагуну в течение нескольких дней и не увидев ничего опаснее мелкой рыбы, они начали купаться.

После обеда они лежали в шезлонгах на пляже и нежились на солнце, обильно используя предоставленный солнцезащитный крем. Антон предложил нанести солнцезащитный крем на середину ее поясницы, но Энни отказалась. Несмотря на то, что он весь день находился рядом с ней обнаженным, она подумала, что это было бы слишком и позволило бы ему находиться в непосредственной близости к ее прелестям. Она не хотела поощрять того, кто, по ее мнению, не нуждался в поощрении.

Позже они по отдельности мылись в лагуне с предоставленными туалетными принадлежностями и несколько минут обсыхали на солнце, прежде чем вернуться под теплую беседку.

Однажды днем, когда они лежали, она спросила:

— Ты пропускаешь какие-нибудь голосования, находясь здесь?

— На этой неделе нет. Мы соберемся только на следующей. Уверен, что наше исчезновение попало в новости, но Конгресс будет прекрасно работать и без меня. Так было задумано. А что насчет тебя? Что будет с твоими занятиями?

Она ответила:

— Не знаю. Занятия должны продолжаться, так что, найдут замену или заставят другого профессора преподавать больше. А что до меня? Не знаю. - Она усмехнулась. - Не уверена, что есть правила для похищения профессоров.

Он усмехнулся в ответ.

— Думаю, нет. Как, по-твоему, держатся твои дети?

Она вздохнула:

— Наверное, очень волнуются и, по крайней мере, испытывают стресс. Предположу, что они ходят в школу, вероятно, с помощью отца и бабушки.

— Думаю, что ты удивительная, имея карьеру на полную ставку и воспитывая троих детей в одиночку.

Антон делал это в течение нескольких дней, пытаясь найти что-то, обычно связанное с ее детьми или карьерой, что подчеркнуло бы ее достижения и одновременно отдалило бы от мужа. Это не приводило к желаемому результату, но пока она не слишком подозревала насчет его мотивов.

— Ну, я воспитываю их не одна. Мне очень помогает муж и остальные члены семьи.

— Ты отдаешь много чести тому, кто в последнее время бывает там нечасто.

— Да. В последнее время его не так много, как бы мне хотелось, но он делает свою часть работы. Вся причина, по которой он так много работает, заключается в том, чтобы иметь более приятные вещи для нас. Мы хотим больше вкладывать в их фонд колледжа и другие сбережения.

Антон добавил:

— И чтобы помочь оплатить покупку большого дома твоего брата у него и его бывшей жены.

— Да. Ну, это отличный дом в отличной школьной системе. Больше, чем мы бы хотели заплатить, но зато избежали платы за услуги риэлтора, и получили хорошую сделку. Тем не менее, часть того, почему он путешествует - выплаты по ипотеке.

— Лекси возмущена тем, что Адам поселился в трейлерном парке. Но поскольку он так и не закончил колледж, я не слишком удивлен.

Энни не понравился этот тон, и она не согласилась с Антоном. Его слова были похожи на то, что сказал бы Дэниел.

— Он не закончил колледж, потому что ему это было не нужно. Он посещал занятия, необходимые для его растущего бизнеса. Кроме того, вначале его зарплата и большие льготы как пожарного прекрасно их поддерживали. Он не виноват, что влюбился в шалаву. Я все еще жду, когда новый муж Фелиции поймет, что женился на женщине, изменяющей своему мужу.

— Шалаву? Мне это нравится. Похоже, что Адам был ее первым мужем.

— Разве это не правда? Может, она и не хотела этого, но так вышло. Думаю, Адам тоже наконец-то начинает это понимать. В конце концов, он ее переживет. Мы все продолжаем надеяться, что однажды в его жизнь войдет правильная женщина, и тогда Фелиция останется лишь плохим воспоминанием. Надеюсь, карма сильно укусит ее за задницу.

— И все же, трейлерный парк?

— Эй, этот трейлерный парк оказался просто находкой. Если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, мы бы придумали, как туда переехать. Вообще-то, дом, который он снимает, находится не в трейлерном парке. - Она подчеркнула «в». - И это не то, что обычно думаешь о трейлерном парке. Люди, живущие там, старше и заботятся о своих домах. Не знаю, можно ли назвать его красивым, но он очень милый. Дама, владеющая парком, просто прелесть. Ей за восемьдесят, и я слышала историю о том, что она и ее покойный муж, когда были моложе, состояли в банде байкеров, и он буквально выставил ее задницу в карточной игре в качестве части ставки, против парка трейлеров. Он выиграл. Она унаследовала его, превратила в хорошее место, а остальное - история.

Он засмеялся:

— Хотел бы я услышать эту историю.

— Я тоже. Я слышала только эти части. У участка, на котором стоит дом Адама, есть сервитут через трейлерный парк для его подъездной дороги. Владелец участка хотел бы его застроить, но не может без расширения проезжей части. Митзи, владелица парка, не хочет отдавать его ему, но предложила купить участок, но они никак не могут договориться о цене. Судя по всему, когда-то это был единый участок, но владелец разделил его таким образом, чтобы двое его детей работали вместе. Этот план явно провалился.

— Митзи звучит словно лети.

— Она такая и есть. Снова выйдя замуж, она вышла из банды, но сохранила свой мотоцикл. Теперь у нее мотоцикл с коляской «Харлей». Ее муж сидит сзади и может играть с ее сиськами, пока они едут.

— О. Мне не нужна такая наглядность. Могу лишь представить, в каком состоянии сейчас ее сиськи.

— Думаю, они милые. Терпеть не могу представлять, в каком состоянии будут мои сиськи, когда я буду в ее возрасте.

— Уверен, что они все еще будут великолепными. Я готов поиграть с ними прямо сейчас, если позволишь.

Она засмеялась:

— Ты и впрямь неисправим, не так ли?

— Предпочитаю очаровательных и настойчивых.

Она закатила глаза и усмехнулась:

— То же самое.

Такие разговоры стали для них обычным делом. Антон продолжал находить способ похвалить ее и подколоть Джона, вставляя при этом комплименты по поводу ее фигуры, когда это было возможно. Она уже не так настороженно относилась к нему, как раньше.

***

Во Флориде все было примерно так, как описала Энни.

Дети были напуганы похищением матери, и Джон остался дома, чтобы обеспечить им хоть какую-то стабильность. Часто приезжали мама и папа Энни, чтобы помочь. Работодатель Джона был недоволен, но старался его поддержать.

У Адама был коллега в пожарном департаменте, знавший кого-то в ФБР, который проверил, что было сделано, и это не было чем-то экстраординарным. Обсуждался вопрос о выкупе и о том, как его можно заплатить за кулисами, поскольку в США выкуп, якобы, не платят. Никаких других сообщений от похитителей не поступало. Береговая охрана продолжала поиски, хотя большинство в ФБР считало, что их на самом деле держат где-то в районе Майами, а поиск лодки на Багамах - это уловка. В это дело было вовлечено даже ЦРУ, поскольку лодка была найдена на Багамах. В итоге - никакой новой информации с момента получения записки о выкупе.

Лекси и Дэниел вернулись на работу. Лекси была расстроена, но Дэниел был в основном доволен.

Жена Антона, Кэролайн, осталась в их доме в Вашингтоне.

***

Через несколько дней Антон сказал:

— Кажется, я понял, кто нас похитил.

Ошеломленная, Энни спросила

— Кто?

— Равиты.

— Правда? Почему?

Он усмехнулся:

— На следующей неделе состоится голосование в комитете по вопросу о том, разрешать ли им покупать больше истребителей, топливозаправщиков, беспилотников и сопутствующих ремонтных деталей для обслуживания существующего флота и этих новых закупок. Поскольку я официально заявлял, что не определился, мне дали хороший стимул в 800 тысяч долларов в виде безупречных бриллиантов в один карат, чтобы я проголосовал за них. Это было очень мило, пока йеменцы не предложили мне 3, 2 миллиона долларов в сингапурском банке. Они предпочли бы, чтобы Равита не имела доступа к этому оружию.

— Разве Равиты не наши союзники? Почему бы тебе их не поддержать?

Он снова рассмеялся:

— Тебе предстоит многое узнать о нашем нынешнем конгрессе. Почти всё и все продаются. Велики шансы, что этот вопрос все равно пройдет через комитет и попадет на голосование, где точно проскочит.

— Честно говоря, не могу поверить, что это не пройдет подавляющим большинством через комитет.

— В этом комитете странная смесь мотивов. Некоторые считают, что продажа любого оружия - это просто разжигание войны, чтобы набить карманы американской оборонной промышленности. Некоторые считают, что королю Равиты, с которым мы сотрудничали на протяжении десятилетий, все еще нельзя доверять. Некоторые просто упрямы. Все они проголосуют против.

— А ты просто алчный. Разве ты не рискуешь, что он не пройдет через комитет?

— Только в краткосрочной перспективе. Он вернется на голосование в следующем конгрессе. Если я все еще буду в этом комитете, мои стимулы, скорее всего, будут еще больше. Это - сделка на четырнадцать миллиардов долларов. Уверен, что у председателя комитета есть огромный стимул.

— Боже. И все же, зачем им похищать тебя и меня?

— Мое лучшее предположение - они узнали о выплате Йемена, и их король считает, что отсутствие прохождения будет унизительным для его страны и королевской семьи. Похищение, скорее всего, выведет из уравнения мой голос «против», чтобы повысить шансы законопроекта на принятие. Король – настоящая твердолобая задница. Я слышал, что одну из его дочерей держат взаперти, потому что она родила ребенка от американца и планировала выйти за него замуж. Ее мужа убили, оставив ребенка, и силой увезли ее обратно в Равиту. Двадцать лет спустя все еще ищут другого американца, вывезшего ее из страны на нескольких месяцах беременности. Поскольку кронпринц должен быть порядочным человеком, все надеются, что король скоро умрет.

Энни была ошеломлена всем этим. Ее не удивило, что Антон берет взятки. Но удивило, что он настолько бессердечен в отношении поддержки наших союзников.

— Это значит, что нас не похитили.

Он кивнул и ответил:

— И это значит, что я сомневаюсь, что нас заберут раньше. Надеюсь, комитет проведет голосование вовремя, иначе мы можем оказаться здесь и после конца месяца.

— Вот дерьмо.

— О, черт, это точно.

Она не могла поверить, что они могут пробыть здесь дольше.

Он предложил:

— По крайней мере, наши жизни не подвергаются реальной опасности из-за похищения.

Она неохотно согласилась.

— Ладно, поскольку я никогда раньше не получала столько бриллиантов в качестве взятки, позволь мне задать тебе наивный вопрос. Я знаю, что ты не можешь или не хочешь сказать мне точно, но где кто-то может хранить почти миллион долларов в бриллиантах? В банковской ячейке? В сейфе на твоей яхте?

— На самом деле, они находятся в самом безопасном месте, которое я знаю - заперты где-то в моем доме. У нас очень высококлассная, разработанная в Израиле система безопасности, включающая биометрию и другие меры защиты. Если мне когда-нибудь понадобится бежать из страны, я возьму этот мешок с бриллиантами и пятьдесят тысяч наличными, лежащие рядом с ним, и отправлюсь на своей яхте в Доминикану, где получу новое удостоверение личности и улечу в Коста-Рику. Я подстраховался.

— Черт. Ты уже думаешь о том, что тебя могут поймать.

— Я всегда думаю наперед.