Доктор Кемп что-то писал в своем кабинете, но внезапно прозвучавший звонок в дверь отвлек его от работы.

— Кто там? — крикнул он горничной. — Принесли письмо?

— Нет, случайный звонок, сэр!

Доктор снова взялся за рукопись, но тут услышал позади себя шаги босых ног. Он обернулся, однако в кабинете никого не было. «Почудилось!» — подумал Кемп и снова повернулся к столу.

— Так ведь это же Кемп! — услышал он голос за своей спиной.

Доктор снова обернулся, и вновь никого не увидел.

— Галлюцинация! — вслух произнес он.

— Отнюдь, — возразил голос. — Я — Невидимка.

— Невидимка? — с удивлением повторил Кемп. — Вздор! Глупости! Где вы прячетесь? Выходите!

— Я за вашей спиной, — на плечо доктора опустилась рука.

Кемп дотронулся до нее ладонью и ощутил, что она действительно материальна.

— Не пугайтесь, Кемп. Я Гриффин, мы учились с вами в университете на одном курсе. Я совершил открытие и сделал себя невидимым.

— Невидимым? Но это невозможно! Чертовщина какая-то!

— Все возможно. Дайте мне, пожалуйста, какую-нибудь одежду. Я чертовски замерз!

Кемп пробормотал что-то вполголоса и, подойдя к платяному шкафу, вынул оттуда темно-красный халат.

— Подойдет? — спросил он.

Халат взяли у него из рук. С минуту он висел неподвижно в воздухе, затем как-то странно заколыхался, вытянулся во всю длину и, застегнувшись на все пуговицы, опустился в кресло.

— Хорошо бы кальсоны, носки и туфли. И поесть.

— Все, что угодно. Но со мной в жизни не случалось ничего более нелепого.

Кемп достал из комода вещи, которые просил Невидимка.

— Это гипноз?

— Нет никакого гипноза!

Кальсоны приняли конфигурацию ног, а носки — ступней. То, что сидело в кресле напоминало очертания человека без головы.

Кемп спустился в кладовку и вернулся с холодными котлетами и хлебом. Он пододвинул небольшой столик и расставил все это перед гостем.

— Обойдусь без вилки, — котлета повисла в воздухе; послышалось чавканье.

У доктора снова промелькнула мысль, что все происходящее — нелепость, бред, но эта мысль исчезла, едва он снова взглянул на Гриффина: безголовый, безрукий халат, сидел за столом и вытирал невидимые губы чудом державшейся в воздухе салфеткой.

Покончив с едой, Невидимка попросил сигару. Странно было видеть, как он курил: рот, горло, ноздри, легкие проступали, словно слепок, сделанный из клубящегося дыма.

— Но как вам это удалось? — спросил, наконец, Кемп.

— Это очень просто и вполне доступно, — ответил Гриффин, подперев невидимую голову невидимой рукой. — Вы знаете, я ведь бросил медицину и занялся физикой. Меня увлекла проблема света.

— А-а!..

— Оптическая непроницаемость! Мне тогда было всего двадцать два года, и я был энтузиаст, вот я и сказал себе: «Этому вопросу я посвящу свою жизнь. Тут есть над чем поработать». Вы ведь знаете, каким бываешь дураком в двадцать два года.

— Неизвестно, быть может, мы теперь еще глупее, — заметил Кемп.

— О, нет! А причиной всему была... любовь!

— Любовь?

— Да! Вы помните Вирджинию? Она училась курсом младше.

— Джин? Да, конечно! За ней увивалась вся мужская половина университета!

— И я не исключение. Вряд ли я мог рассчитывать на успех со своей заурядной внешностью и нищенским состоянием, тем не менее, она откликнулась на мои ухаживания. У нас завязался... не то что роман, но достаточно близкие отношения. Мы вместе посещали выставки, бывали в опере, играли в гольф. Когда же я сделал ей предложение, она вроде как не отказала, но поставила условие: я должен сделать ее самой богатой женщиной Англии.

— Вот как?

— Да. Теперь я понимаю, практически это была вежливая форма отказа, поскольку условие казалось невыполнимым. Тем не менее, я принял его и попросил дать мне сроку два года.

— И вы решили...

— Именно. В то время я уже загорелся идеей добиться способа стать невидимкой. А как можно быстро разбогатеть? Только путем грабежа и разбоя — ограбить банк или ювелирный магазин. А человеку-невидимке сделать это очень легко, практически без риска быть пойманным.

Я нашел общий закон пигментов и преломления света — формулу, математическое выражение, включающее четыре измерения. Но это еще не был метод, это была идея, которая могла навести на метод. А при помощи этого метода оказалось бы возможным, не изменяя свойств материи свести коэффициент преломления некоторых веществ, твердых или жидких, к коэффициенту преломления воздуха.

Я работал днями и ночами, и, когда я уже был близок к открытию, Джин вышла замуж за француза и уехала с ним в Париж. Я был в отчаянии, но продолжал работу. Сначала я экспериментировал над различными предметами, потом сделал невидимой кошку. Эксперимент прошел замечательно, мой препарат работал, однако... он действовал лишь в одну сторону, мне никак не поддавался обратный процесс — вернуть коэффициентам преломления и отражения их первоначальные свойства, то есть сделать живой организм вновь видимым.

Но я был просто сражен коварством Джин! Такого удара я не мог ожидать. Почему она подала мне надежду? Неужели нельзя было просто отказать? И я возненавидел всех дочерей Евы, весь женский род!.. А теперь я хочу спать, Кемп. Я чертовски устал. Я сегодня чуть не попал в лапы полиции, бежал из городка, босиком и нагишом я прошагал двадцать миль.

— Хорошо, я оставлю вас. Устраивайтесь тут, в кабинете, я не хочу тревожить горничную и объяснять ей, что за гость у меня. Ложитесь на софу, я дам вам плед.

Служанке доктора Кемпа Бетти снился чудесный эротический сон. Мужчина, который оказывал ей любовные утехи, был не только красавец, но и мастер своего дела. Вся возбужденная, истекая соками любви, она проснулась, причем на самом интересном месте. Как же было чудно там, во сне! Как же он делал это? Кажется, вот так:

Бетти взяла подушку и, обхватив ее бедрами, улеглась на нее. Вот так он это делал, вот так! Девушка двигала тазом вперед-назад, сжимая подушку ногами, и терлась о нее клитором. Неожиданно она почувствовала объятия — кто-то навалился на нее сверху и ухватился за грудь. Кто это? Неужели доктор Кемп? Но она у него живет больше года, а он еще ни разу не позволял себе такого!

— Сэр?.. — Бетти попыталась обернуться и посмотреть за спину.

Но чьи-то сильные руки схватили ее за волосы и не дали этого сделать. Ее лицо оказалось прижатым к простыне, а во влагалище вошел член и стал быстро-быстро двигаться...

— Итак, вы сделали открытие, но как вам это удалось? — спросил доктор Кемп Невидимку после завтрака.

— Это стоило мне немалых усилий. Я снял пустую квартиру, без мебели, в дешевом квартале Лондона. Я заполнил ее всю приборами для эксперимента. Дело двигалось медленно. Мне постоянно не хватало денег на реактивы и материалы. Моя соседка, старая карга, постоянно совала нос в мои дела. А когда я делал опыт с кошкой, она решила, что я занимаюсь вивисекцией и пригрозила сообщить в полицию. Из-за нехватки средств, я задолжал за жилье домохозяину. Для опытов мне требовалось электричество, и я пользовался генератором с газовым двигателем. В моей работе уже имелись успехи, и тут ко мне постучались соседка с домохозяином. Владелец дома стал предъявлять претензии по поводу оплаты и что жильцы жалуются на шум от работы генератора и запах газа. Он грозился устроить проверку, не занимаюсь ли я тут чем-либо противозаконным. Я разозлился, вытолкал обоих за дверь и заперся на ключ.

— Свою работу вы постоянно держали в секрете? Не делали докладов в научном обществе? Ведь этим исследованием могли заинтересоваться в Академии Наук, вам бы выделили финансирование и лабораторию.

— О, нет! Я держал свои исследования в строжайшей тайне. Ведь я собирался использовать результат в целях добывания богатства для Джин, поэтому любая огласка разрушила бы все мои планы. А когда я узнал о ее предательстве, у меня возник план мести. Я решил мстить не только ей, но всем дочерям Евы. Джек Потрошитель убивал свои жертвы, мне же этого не требовалось, ведь ни одна из тех, кого бы я ни насиловал, никогда не смогла бы меня опознать.

Став невидимым, первым делом я устроил переполох в женской бане. В помывочной находилось пять или шесть женщин, я выбрал самую симпатичную и начал ее насиловать. Она кричала и отбивалась, что выглядело со стороны, словно она сошла с ума. С ней я забавлялся недолго, постарался не кончить, и взялся за следующую. «Тут привидение!» — завопила она, а все остальные тут же удрали.

Я вернулся в свое жилище, но там меня ждал сюрприз: комната моя была опечатана, и возле двери дежурил констебль. Мне пришлось дождаться темноты, и первое ограбление, которое я совершил — ограбил собственное жилье. Я забрал только рукописи, несколько книг и свою одежду, все это я затолкал в саквояж и выкинул в окно. Потом принялся разбирать свой аппарат, отсоединяя провода и приборы. Констебль, видимо, услышал мою возню — до меня донесся звук отпираемого замка. Тогда я открыл газовый рожок и бросил на пол зажженную спичку.

— Вы подожгли дом?

— Это был единственный способ замести следы, чтобы никто не догадался о цели моих исследований. А дом наверняка был застрахован. Денег у меня не было ни пенни. Я облачился в костюм и пальто, надел перчатки, надвинул на лоб шляпу, лицо закутал шарфом и отправился в универсальный магазин, он еще работал. Там в туалете я разделся, спрятал свои вещи и стал ждать закрытия. Мне захотелось поразвлечься. Я зашел в дамскую комнату, какая-то женщина мыла руки перед раковиной, и я тут же принялся ее насиловать. Она кричала и отбивалась, звала на помощь, но остальные дамы, находившиеся в туалете, шарахались от нее как от сумасшедшей, что только сильнее забавляло и возбуждало меня. Когда магазин закрылся, я взломал одну из касс, выгреб всю выручку, поел в продуктовом отделе, а потом обзавелся другими нужными мне вещами. Я подобрал себе нос из папье-маше, темные очки, бинтами обмотал голову, чтобы придать себе облик реального человека. А потом я стал поселяться в трактирах в небольших городках и чаще менять местожительство.

— Вы оставили идею ограбить банк?

— После предательства Джин, в этом уже не было смысла. А поскольку мой эксперимент еще не был закончен, мне нужно было довести его до конца — я работал над препаратом, с помощью которого можно обрести видимый облик. Ведь если я даже совершу ограбление века, я не смогу пользоваться результатом. Мой маскарад неизменно привлекает внимание, и с огромной долей вероятности я был бы разоблачен. Вот если бы я завершил работу над препаратом обратного преобразования, я бы после ограбления уничтожил результаты своего открытия, и никто бы не смог доказать мою виновность. Но этот этап работы оказался гораздо сложнее. Я трудился над ним, а в перерывах предавался сексуальным развлечениям. Сначала я насиловал одиноких девушек, гуляющих в глухих местах. Потом меня стало забавлять делать это прилюдно. Моя жертва отбивалась и звала на помощь, но никто не собирался ей помогать. Одни свидетели стыдливо отворачивались и торопились уйти, другие наоборот — наблюдали с любопытством. Как-то я набрел на лужайку, где небольшая компания устроила пикник. Я напал на одну из девушек, а вся компания с ужасом кинулась врассыпную. Но один юноша остался, с невозмутимым видом он вытащил свой причиндал и принялся онанировать. Однако наступала осень, и становилось холодно разгуливать нагишом, поэтому свои забавы я все больше переносил в помещения.

Слушая исповедь Невидимки, доктор Кемп часто подходил к окну и что-то высматривал.

— Кемп, — обратился к нему Невидимка. — Мне нужно пристанище. И помощник. Умный и знающий. Если вы согласитесь мне помогать, нас ждут великие дела, Кемп!

— Почему вы не опубликуете свое открытие и не сделаете его достоянием общества? Вы обретете почет и славу, вы будете богаты, не совершая никаких преступлений!

— Это исключено! Чтобы все эти людишки пользовались моим открытием? Чтобы некий недоумок-властитель вооружил армию невидимок и с ее помощью покорил весь мир?

— О, да вы пацифист.

— Нет, что вы. Я мизантроп. Я одиночка. Я эгоист и мне нет дела ни до людей, ни до общества в целом. И своим открытием буду пользоваться только я, я один. В крайнем случае, мы вдвоем. Хотите быть со мной, Кемп?

— Никогда!

В это время на лестнице раздались шаги.

— Кто это? — Невидимка подскочил к окну и увидел во дворе дома двоих констеблей. — Ты меня предал, Кемп!

Невидимка быстро скинул халат. Со звоном раскрылось окно, посыпались осколки стекла, а на газоне под окном отпечатались следы босых ног.

— Держите его! — крикнул в окно Кемп. — Закройте ворота!

Перемахнув через ограду, Невидимка по неосторожности наступил в лужу, и на мостовой начала проявляться дорожка следов. За ней с криками «Невидимка!» мчались констебли и толпа зевак. Несколько землекопов тоже приняли участие в погоне. Группе преследователей удалось обогнать следы и окружить их. Завязалась потасовка, которая тут же переросла в груду барахтающихся тел.

— Вот он! — крикнул кто-то. — Вот он! Я схватил его за руку!

Один из землекопов замахнулся лопатой и резко опустил ее. Послышался глухой удар...

На земле начала проявляться лужица крови. Потом проявилась рана, из которой она вытекала, потом проявилась голова, на которой была рана. Через четверть часа проявилось и все тело.

— Какой красавчик! — воскликнула девица из толпы зевак, очевидно, ее внимание привлек половой орган убитого.

— Накройте, накройте его! — велел старший из полицейских.

Тело накрыли простыней, взятой из находившегося рядом кабачка, туда же до приезда санитаров и перенесли покойного.