Маховик, запущенный Большаковым и его компанией, начал набирать обороты.

В области знали хватку жены товарища Ковальчука, её семейные связи и решение о выезде комиссии в количестве двух авторитетных представителей области на место временного бивака, даже не требовало согласований. Достаточно было телефонного звонка. «Надо? Будет сделано!»

Уже вечером в «Ястребке» говорили о приезде «большого начальства», имея ввиду Ксению Абрамовну и с ней «ещё кого-то». С ночёвкой! Что для лагерного контингента - крайне редкое явление.

— Будет проверка, - говорили сторожилы. Но проверка чего, не знали. И это тревожило.

— В семьдесят девятом, в середине лета олимпийский чемпион приезжал. Валерий Борзов. – припоминал завхоз. – То же суетились... А так, чтобы до открытия сезона? Непонятки...

Большаков помалкивал. Утром Захарыча и без его подсказки уведомят...

«Правильно, - одобрял такое поведение шефа осторожный Петрович. – Ну, как, что-то, не сложится. Чего ерундить попусту?»

.. .Ранним утром возле хозяйственных ворот «Ястребка» заглушил двигатель крытый брезентовым тентом армейский «Урал». К машине была прицеплена полевая кухня.

— Никак на учения собрался? – поинтересовался у шофёра, вызванный за ворота Захарыч.

Водитель в звании ефрейтора передал Захарычу накладную:

— Велено доставить: палатка медицинская четырёх местная – одна; палатки армейские Берег «5М1» - шесть штук; настилы дощатые – тридцать штук, матрацы ватные, одеяла верблюжине, пододеяльники простыни, наволочки – пятьдесят комплектов. К сему - кухня полевая. Разгружаться здесь будем, или куда-то повезём?

Захарыч смотрел на водилу дикими глазами, не понимая к чему привалило такое хозяйство.

— Ты часом, не ошибся, сынок?

Выручила САМА. Вышла в костюме олимпийской сборной СССР (сувенир от Борзова), свежая и красивая. По-хозяйски завладела накладной, пробежала взглядом по содержанию.

— Всё верно, Иван Захарович! С вечера не предупредила. Не думала, что мой Ковальчук так быстро управится. Разгрузи всё (кроме кухни) на хоздворе под навесы. Будем вывозить, куда скажу позже. Солдатика покорми.

— А что с кухней?

— Нет надобности. Пусть везёт обратно.

Повернулась и ушла асфальтной дорожкой, что вела к общежитию, как по подиуму. Пожилой завхоз и девятнадцатилетний ефрейтор с одинаковым интересом смотрели в след её выверенного движения.

— Не думал, что в лесу ТАКИЕ водятся, - сказал водитель. – Батя, кто это? На актрису похожа...

— Наша директриса, - со вздохом сожаления или гордости сказал Захарыч. – Хороша снаружи, а внутри - стерва, каких поискать.

Спохватившись, что сказал лишнее, попросил:

— Ты уж не выдавай меня, милок. Хоть и служу здесь, кто знает какой год (ещё при прежнем директоре начинал), выгонит - враз, коли узнает...

...

Борис заканчивал свою утреннею пробежку силовыми упражнениями возле невысокого турника.

Рассчитывал после второй очереди среди пионерии, отправиться в учебные центры Приэльбрусья: «Баксан» или «Шхельду» для интересных восхождений в составе сильной группы. А затем, читая лекции новичкам, побаловать «малыша» с какой-нибудь аппетитной тёлочкой, что приехала за романтикой и попала на трах с бывалым инструктором.

Понятие: замужняя, не замужняя, для Большакова оставалось неизменным. Доступных «пищалок» терпеть не мог. Всегда выискивал верную, сбежавшую на три недели от однообразного, кухонного быта к заснеженным вершинам. С такой он проводил полный курс «обучения». Накачивал крепенькую, голенастую спортсменку «мёдом» измены. Превращал вчерашнюю скромницу в городскую шалаву, познавшую, что кроме писюна супруга, вокруг неё полно достойных внимания хуёв. Стоит лишь поманить, и скучающая пилотка получит очередного «молотобойца»!

Бывало, что супруги приезжали парами. И тогда, Борис, с особой деликатностью, пока муж бродил по склонами леса в поисках хвороста, ставил замужнею альпинистку раком, где-нибудь у горной речки или за отколом скалы и делал с нею то, чему его научила многолетняя практика профессионального ёбаря.

Такие эпизоды были для него особенно запоминающимся!

...

Итак, поведав о планах нашего героя на вторую половину лета, автор возвращает читателя в нынешнее майское утро.

Поигрывая мышцами голого торса, Большаков заканчивал отжиматься на кулаках от песчаного грунта спортивной площадки, когда его окликнул прибежавший физрук по имени Игорь. Кандидат в мастера по прыжкам в высоту сообщил, что старшего физрука разыскивает директор лагеря:

— Сказала, что уезжает и требует срочно явиться к её машине.

— О как! Требует, да ещё и срочно, - стряхивая с ладоней песок и сосновую хвою, усмехнулся Большаков. – Где хоть эта машина стоит?

— Возле общежития.

— Ладно. Сейчас буду...

Поджав ноги, Борис повис на слишком низком для его роста турнике и, в таком скукоженном виде, начал подтягиваться. После многочисленных быстрых движений мощной груди к перекладине, сразу же, не отдыхая, сделал ряд подъёмов с переворотом.

Наконец, подошвы, его видавшие виды кроссовок, ступили на грунт:

— Надо где-то подыскать турник... или ветку... повыше... - сказал Большаков, вытирая футболкой вспотевшее лицо. – А может поставить новый... Среди нынешней пионерии есть высокие ребята...

Сделал руками упражнение на восстановление дыхания и, с видом человека, получившего от физических упражнений желаемую долю удовлетворения, с футболкой в руках, неспешным шагом направился к зданию общежития. Большаков гордился своим телосложением и любил его демонстрировать.

— Борис Петрович, - догнал своего начальника Игорь. – А сколько раз вы можете подтянуться?

— Сейчас или вообще?

— Сейчас было тридцать, а вообще.

— Сорок, сорок пять. А что?

— Здорово! Ребятам скажу, не поверят. При вашем-то росте...

— А ты не говори, - засмеялся Большаков. - Так где машина?

Перед общежитием таковой не наблюдалось.

Со стороны кованой ограды коротко просигналили. Светло-бежевые «Жигули» стояли перед открытыми створами, ворот, одну из которых придерживал Захарыч.

— Эк ей не терпится! – удивился Борис, направляясь к бежевой «шестёрке» со стороны пассажира. Через опущенное стекло увидел незнакомую женщину лет сорока пяти. Приятное восточное лицо. С изломом, словно крылья чайки, брови. Миндалевидные глаза. Изучающий прищур. Ярко окрашенный рот. Тонкий изящный нос с чувственными ноздрями. Чёрные, как смоль волосы.

«Шахерезада!» - сразу дал ей прозвище скорый в таких случаях Борик.

— Сколько вас ждать!? – спросила с водительского сиденья директриса. – Мы бы уже давно уехали... Да Ксения Абрамовна хотела на автора «Речной косы» посмотреть. Ну как он тебе, Ксюша? Стоит такому доверять?

Миндалевидные глаза областной начальницы с удовольствием скользили по потному лицу, крепкой шее, атлетической груди. Задержались на кубиках плоского живота.

— На Валеру Борзова похож... Разве, что выше... Такому детей доверить можно. А вот к молоденьким вожатым не подпускай. Совратит... - «Шахерезада одарила Большакова широкой, почти одобряющей улыбкой, чем свела свою скабрезную реплику в разряд невинной шутки.

— Ксения Абрамовна, нам, действительно надо ехать, чтобы вернуться к завтраку, - раздался из глубины затемнённого салона новый женский голос.

Оказывается, там тоже сидела, какая-то, нужная для Ковальчук представительница. Из ОблОНО или санэпидстанции.

— Так я могу ехать? – сердитым вопросом разрушала смотрины директриса.

— Да, - разрешила Ксения Абрамовна.

Водитель повернула ключ зажигания.

— Погодите! – сказал Борис. – Вы серьёзно думаете быстро добраться к косе на этом?

— Что значит на ЭТОМ? Прекрасная машина!

(Потому, как легко завёлся, тихо работающий двигатель, было ясно, что машина в действительно отличном состоянии).

— Коса находится в массиве пойменного леса – леваде, говорил Борис Петрович, стараясь быть убедительным. Весенний паводок ушёл, но сама дорога, местами, залита водой... Нужен грузовик с хорошей проходимостью... И дорогу надо знать досконально...

— Не беспокойтесь, молодой человек. У нас есть подробная карта поймы. - На коленях «Шахерезады» лежала развёрнутая километровка.

— Если застрянете, ищите просеку, что ведёт на запад. Она должна быть на карте. По ней выйдите точно на косу.

— Если он так хорошо знает местность, возьмём его с собой... - предложила незнакомка из автосалона.

— Обойдёмся. Где получится - проедем, где не получится - пройдём пешком. Не сахарные! - сказала Ковальчук включила первую передачу и - шедевр шестой модели отечественного автопрома плавно выехал за приделы «Ястребка».. .

...

Обматывая створки ворот стальной цепью с навесным замком, завхоз ворчал:

— Вот неугомонная! Приехала и сразу всех взбаламутила. Даже в ТАКОЙ день не дала спокойно отметить!

На молчаливый вопрос Большакова, пояснил:

— Двадцать восьмое мая сегодня. День пограничника! Про остров Даманский, слыхал?

— А как же! О нем все знают.

— Не все. Иная молодёжь забывать стала.

— Я в Приморье мотострелком срочную проходил. В двадцати километрах от Бикина.

— Вот дела! Можно сказать, сослуживца встретил! - обрадовался Захарыч. - Мотострелки нам тогда здорово помогли! Да и танкисты сто тридцать пятой прикрыли... Ты лично, ТАМ тоже был?

— Нет. По возрасту опоздал...

— Ясно. А я ещё и войну зацепил. Два ранения имею. Во, - откатил завхоз ворот байковой рубахи, - по касательной прошло...

Мужчины двух поколений, неспешно беседуя, пошли в сторону общежития.

Борис с почтением слушал ветерана пограничных войск и, между всем, вспоминал «подвиги» СВОЕЙ армейской жизни, которую, слава Богу, минули боевые негоразды.

«Каждому своё!» - оправдывал фривольность тех мыслей циничный Я.

«Не к месту они сейчас!» - возражал коллеге патриотично настроенный Петрович.

Читатель сам должен определить какую точку зрения он поддерживает. Не втягивайте в этот диспут автора, который излагает так, как было на самом деле. И не его вина, что судьбы поколений разнятся не только историей, но и страстями...

...

Как и предупреждал самоуверенную гордячку Борис Петрович, по непросохшей дороге левады «шестёрка» Люси Ковальчук к «Речной косе» не пробилась. Последние несколько километров областная комиссия проделала пешком, через лес, ориентируясь по подсказанной Большаковым просеке. Осмотр места выездного лагеря и обратный путь к машине был долгим. Несколько раз толкали авто напрягаясь не по-женски.

— Чего того бугая с собой не взяли? - сердилась, крепко сбитая девица среднего роста – третья участница «экспедиции». – Он бы эту железяку враз вытолкал!

Судя по очкам и скромному макияжу, эта представительница педагогической интеллигенции, не была в среде подруг лидером, но упиралась в корпус багажника так же отчаянно, как и пыхтевшая рядом Ксения.

— А то ты Люську не знаешь... - пыхтела Абрамовна, - Не нравится ей этот парень и всё! Эй, Люси, чего не газуешь? Давай! - покрикивала она в сторону водителя.

Сидевшая за рулём Ковальчук жала на педаль акселератора. «Бурлаки на Волге»» напрягались. Колёса отчаянно загребли. Разбрызгивали жижу. Брючные костюмы толкающих теряли шик.

Начиналось отчаянное продвижение...

— Давай, давай! – шумела «Шахерезада». – Идёт, идёт!

Чудо советского автопрома медленно выкатывалась из очередного плена...

— Блин! И чего я спортивное трико не надела? – протирая очки корила себя «училка». – Ведь знала же, что здесь такие леса...

— На Люську посмотри в её белой олимпийке... Вот умора-то!

— На себя посмотрели бы...

Дружный хохот тёток оглашал сосновый лес бодрящим эхом...

...

Уставшие, голодные, забрызганные с головы до ног «девочки» въехали на территорию «Ястребка» после захода солнца. Оставили «уставшую» машину на попечение выпившего в законный день стражу государственной границы, приняли горячий душ и отправились ужинать в комнату Людмилы Сергеевны.

Две бутылки шампанского на троих развязали языки. И «путешественницы», быстро исчерпав избитую за этот долгий день тему «Косы» перешли к теме «о мужиках».

Это только при обычных, повседневных условиях холеные дамы чураются откровенничать о запретном. В узкой, проверенной подобными общениями компании, да ещё с подпитием, их стоит послушать...

Когда, после шампанского усугубили ещё и бутылочку «Амаретто» (Людмила едва не «забыла»), что стоял в глубине серванта, языки «алкоголичек» совершенно развязались.

— Девочки, знаете, о чём я жалею?

— Ну? Танюха, не тяни.

Третья пассажирка, которую не разглядел Борис Петрович при выезде, сидела в кресле хозяйки комнаты и глядела на перегруженную «бриллиантами» люстру на низком потолке.

— О том, что Люськин физрук не был с нами. И не сделал, что мы должны были сделать, как ответственная комиссия – промерить глубину лагуны. Представляете, как бы он выглядел выйдя из воды на фоне того замечательного пляжа!

— Да... Сначала показал бы нам, как безопасна лагуна, а потом бы долго обсыхал на солнце... В своих, облегающих бёдра плавках... У него, наверняка, поджарая попка. Обожаю такие!

— И не только попка... Думаю, кроме неё, парню было что демонстри...ро...вать... О, у меня уже язык заплетается...

Гости дружно прыснули. Хозяйка комнаты округлила глаза:

— Когда я с ним вчера знакомилась, он так меня разглядывал! Так разглядывал – просто жуть. Жадно. Алчно. И в шортах его такое дыбилось! Просто не верилось... Словно там кукурузина!

— И ты?

— Как порядочная женщина, сделала вид что не замечаю...

— А сама, где-то в сторонке, тихонько себя поласкала.

— Ксюша, ты – дура! Я замужем...

— Подумаешь «замужем»! Я бы под таким расслабилась... Там же на косе... Жаль, что он не поехал... Люси, почему ты его не взяла? Специально да? Показала и спрятала, что бы он нас... Эгоистка...

— С ума сошла! Ксюша, Таньке нельзя пить.

– Эх, подруги, мне бы ваши годы! – сладко потянулась «Шахерезада». - Честное слово, с таким физруком заблядовала бы...

— У дураков мысли схожи, - ахнула Ковальчук.

— Танька, Людка, вы ещё молодые. Всё впереди... - продолжала Ксения. – Можете выбрать кому дать, кого послать. Мне рядом с вами не комильфо. Вот когда, приезжал Валера... Мне ещё не было сорока...

— Она о ком? – повернулась к Татьяне Людмила.

— О Борзове, конечно...

— Вот когда я пожалела, что не свободна... Такой красавец. Чемпион...

— Девочки. Мы же замужние женщины!

— Ах, перестань! У самой олимпийка не от него ли?

— Ага, признавайся... - прицелилась на подругу Танька. – Чего, покраснела...

— Вот ещё придумала! Здесь освещение такое...

— Сейчас скажет, что это был просто дружеский сувенир.

— Да, дружеский...

— А я бы хотела от него ребёночка...

— Танька, ты совсем пьяна. Давай пойдём баиньки...

— Ну, конечно, конечно. – «училка» высвободила руку, - Физрука-то выбрала не него похожего...

— Так совпало.

— Летом каждая щепка на щепку лезет, - философским тоном произнесла Ксения Абрамовна, проверяя на свет не осталось ли в плоской бутылочке итальянского ликёра.

— А спорим, что наша скромница Люся своему физруку даст? – совершенно пьяненькая Танюха плюхнулась диван к «Шахерезаде».

— На что? – с готовностью приняла предложение Ксения Абрамовна.

— Да, хотя бы... - подслеповатые глазки Танюхи оглядели ближайшие предметы. – На бутылку шампанского!

— И парочку «Амаретто».

— Идёт! Люсь, разбей...

— На меня спорите и мне же разбивать? Совсем очумели. Всё! Отправляемся спать! Каждая в свою комнату. Идёмте, идёмте...

— А когда мы уйдём, она будет на своего физрука дрочить. Ксюха, спорим?

— Спорим! Люська, разбей...

— Да. идите вы, озабоченные, знаете куда? – почти с силой выпроводила пьяных подруг директриса. Убедилась, что те улеглись и вернулась к себе.

Выключила свет, накрылась тонким покрывалом. Подумала о детях, которые приедут из города под её крыло на всё лето. Про мужа, с его частыми командировками. О сегодняшней поездке на «Косу». О том, что влиятельные подруги подпишут нужную резолюцию. И о том, что за любое ЧП вне лагеря будет отвечать не она, а назначенный ею руководитель похода. Черновик такого приказа она уже составила и согласовала по телефону с юристом мужа.

«Только так... чтобы не подставится...»

Пары шампанского приятно укачивали. Рука сама оказалась между ног. Отыскала привычное для ладошки местечко. Это была её любимая поза засыпания без мужа.

«А спорим, что он её выебет!» - смеялась где-то в небытие, под самым потолком, возле выключенной люстры, абсолютно пьяная Танюха...

...

Отправив «комиссию» на вызванном по телефону такси в город, Людмила Сергеевна, как всегда, безупречно ухоженная, собрала команду физруков и в своём кабинете.

Оглядев четырёх мужчин и присутствующую с ними девушку, Ковальчук спросила ледяным голосом начальницы:

— Почему не все? Должно быть шесть человек.

— Позавчера один из физруков уволился по собственному желанию. Вот его заявление... - старший физрук положил на стол директрисы написанное Семёном отказную.

— И я узнаю от этом только сегодня?

Борис Петрович пожал плечами:

— Вы были слишком заняты...

— По штатному расписанию в лагере должно работать шесть инструкторов физической культуры. Ни пять, ни семь, а именно шесть!

— Ожидаем замену убывшему... - заверил, стоявший перед столом начальницы БП.

Людмила Сергеевна уже обратила внимание, что прошлого бугра в шортах старшего физрука не было. Намедни был, а теперь нет!

Вначале её это слегка позабавило: «Надо же, замаскировался... Или взял на понт, засунув под живот кукурузину...»

Чтобы спрятать не свойственную её имиджу улыбку, отвернулась к окну. Там бригада маляров заканчивала окраску металлического ограждения по периметру линейки. Работали старательно, знали, что за ними могут наблюдать...

«Чего они там вторые сутки копаются?!»

Приступ, накрыл недавнее спокойствие сильным раздражением. Подобное случалось в детстве, когда отказывали купить интересную игрушку или в студенчестве, когда одурачивали.

«Вот гадёныш! Такой спектакль устроил! Ладно. Я тебе настоящую эрекций организую! Навсегда запомнишь! На весь город ославлю... Дай только «Речную косу» раскрутить...».

Повернулась к Большакову лицом каменным, взглядом презрительным. Говорить не хотелось. Но пересилила. Сказала не ему, а тем, кто сидел за его спиной на стульях:

— Этот... человек придумал одну затею, которую вам придётся раскручивать. Возможно самим. Без него. Вот ознакомьтесь с отпечатанным на машинке текстом... Хотя нет. Возьмите его с собой. Приготовьте встречные предложения. Через час встречаемся. Здесь же. Идите... А Вы, Большаков, задержитесь. Хочу вас, кое о чём, спросить...

«Словно не баба, а Мюллер в исполнении Броневого, в известном телесериале Танечки Лиозновой, - отметил всё знающий Петрович. – и слегка всполошился, - не к добру это. Ох, не к добру!»