Когда в помещение вошла Светлана, я не увидел и следа той злости и спеси, что была на лице её подруги Ирины. Я догадывался, что она слышала из своей конуры, хоть, возможно, и не во всех подробностях, что мы вытворяли с блондинистой прапорщицей несколько минут назад. Глаза Светы суетливо бегали по нашим фигурам, а губы дрожали. Девушка едва не плакала. На руках её были наручники, на шее - ошейник, а на голове - пилотка. Никто уже обработало её по-полной и привело в порядок. Даже колготки были целыми, а очки и туфельки блестели прозрачностью и чистотой. Не хватало только косметики и золотых украшений. Ей они уже ни к чему.

— Я гляжу, ты уже не такая дерзкая, как на стоянке, - заговорил с ней Артём, - Что, уже поостыла, пришла в себя?

— Что вам от меня нужно? - дрожащим голосом заговорила Светлана.

— Вопросы здесь задаëм Мы, а ты на них отвечаешь! Ясно?!

— Да, но...

— Никаких, нахуй, "НО"! Припаркуй свою толстую жопу на стул и слушай нас!

Света суетливо села на стул и нервно заëрзала на нём.

— Слушай сюда, овца. Забудь все свои ментовские штучки. Забудь, что ты когда-то была старшим прапорщиком полиции, что у тебя были связи и власть. Здесь власть - Мы! И впредь ты будешь беспрекословно нас слушать и выполнять любые наши капризы! Все наши желания для тебя - закон! Устав! Присяга! Это ясно?!

— Да, конечно. Но может мы сможем договориться? У меня деньги есть! Вам ведь деньги нужны?! Вы же не зря забрали мои украшения!

Светлана всё повышала и повышала голос, переходя уже на визг. Всё же тяжело из бабы выбить мусорские замашки. Но Вова постарался. Он незаметно обошёл её сбоку и ударил шокером в шею.

— А-а-а! А-а-а!! А-а-а-а-а!!! Больно же! Хватит! Я буду жаловаться!

Эта фраза особенно сильно рассмешила меня.

— Кому? Кому ты жаловаться собралась, овца?!

Светлана замялась, но ответила:

— Вашему начальству... У вас же есть начальство?.. У всех должно быть начальство...

— Ну, допустим, что есть. И что ты им скажешь? На что жаловаться будешь?

Светлана, казалось, приободрилась. Её чёрные глазки живо заблестели под стеклами очков.

— На то, что вы меня мучаете! И Ирину мучили, я всё слышала! - она опять срывалась на крик.

— А ты слышала, к чему она в итоге пришла?

— Да, но... Нет, вы со мной так не сделаете! Я же никого не оскорбляю, не кричу на вас!

— Нет, кричишь. Вот прямо сейчас, стоишь и кричишь. И сядь на место, чего вскочила! Ещё раз шокером получить захотела?!

Светлана приземлила свой шикарный зад обратно, озираясь по сторонам.

— Нет, ну что вы! Просто я вижу, что вы добрые, порядочные люди и что с вами можно договориться! Я уверена, что вам не нравится ваша работа и что вы хотели бы её бросить! Это же незаконно! Ведь рано или поздно вас поймают и тогда, тогда вы!.. А-а-а-а-а! О-о-о-о-о!! Ы-ы-ы-ы-ы!!! Бля-а-а!!! Хва!!!Тит!!!

— Успокоилась?

— Д-д-да...

— Будешь ещё орать?!

— Н-н-нет...

— Как вы заебали уже, честное слово... Одна - пальцы гнёт, другая - пытается задобрить... Заебало, понимаешь?

— Да... Но что вы хотите? Ведь не бывает, чтобы просто так вот...

— Завали ебало и слушай, что Люди говорят!

— Слушаю...

— Ты вроде уже взрослая девочка, неглупая, и должна понимать, Чего трое полуголых мужиков хотят от такой сексапильной красотки, как ты. Понимаешь, к чему я клоню?

— Понимаю... - дрожащими от ужаса губами ответила Света.

— Так вот... Если ты будешь паинькой, будешь послушной девочкой, то мы просто поиграемся с тобой немного и отпустим.

— Честно?

— Слово пацана! Бля буду! Зуб даю! Вот те крест! Век воли не видать! Достаточно?

— Да-да, верю, верю!

— Короче, попользуемся твоими дырочками и отпустим на все четыре стороны. Будешь дальше просиживать свой шикарный зад в своём ментовском кабинете, продвигаться по служебной лестнице, выйдешь замуж за мойора, нарожаешь ему спиногрызов и забудешь об этом происшествии как о страшном сне! Ну что, по рукам?

— Если вы говорите правду, то звучит всё не так уж плохо... Но...

— Что опять не так?!

— Вы упомянули о "дырочках"... Имеется в виду киска и рот?

— Да, пизда, глотка, а ещё - срака.

— Как-как, простите, вы сказали?

— Кáком кверху! Срака! Очко, бля! Анус! Жопа! Будем ебать тебя в жопу! Теперь понятно?!

Светлана сжала ноги и губы. Лицо её побледнело и приобрело строгое выражение. Я понял, что сейчас состоится спектакль.

— Надеюсь, вы шутите?!

— И не надейся. Думаешь, тебе клизму в целях укрепления здоровья делали? Нетушки! Хуй ты угадала! Твоя жопа сегодня будет порвана на британский флаг, а ты будешь просить добавки!

— Нет, никогда! Только не туда! А может...

— Всё, заебала! Седой, займись!

Артём подошёл к Светлане сзади, взял за руки, поднял и подвесил за цепочку наручников на крюк под потолком. Теперь девушка стояла рядом со стулом на цыпочках, с высоко поднятыми руками.

— Что вы делаете?! Прекратите немедленно! Это же какое-то варварство! Отпустите, сволочи, негодяи! Что за зверство! Мы так не... М-м-мпф-ф-фшпф-фыф!!!

— В натуре - заебала! - сказал Артём и вставил ей в рот кляп, чтобы не доставала своей болтовнëй.

Я подошёл к жертве почти в упор, взялся за её изящный подбородок и поднял лицо так, чтобы она смотрела мне в глаза. Её красивые карие глазки испуганно бегали под линзами очков. Девочка буквально умоляла ими о пощаде! Но пощады не будет...

Глядя всё время ей в глаза, я медленно, смакуя каждое движение, стянул с неё юбку и колготки, но чёрные лакированные туфельки решил оставить, это показалось мне забавным. Очки тоже пришлось на время снять, так как они могли упасть и разбиться. Жертва осталась ниже пояса в чёрных кружевных стрингах - явно дорогая вещь.

— Ишь, нарядилась! На блядки, что ли, собиралась?

— М-м-мпф-ф-фшпф-фыфм-м-м!

— Мычи, мычи - это куда лучше твоей бестолковой трескотни!

Я взял Светлану за талию и повернул к себе задом и медленно, смакуя момент, стянул с неё последний оплот женской крепости - трусики. Чистенькие, красивые, дорогие, они отправятся в мою обширную коллекцию. Я не удержался, и под мычание Светланы хорошенько приложился ладонью по правой половинке её сочной жопы, издав звонкий, смачный шлепок.

— Да, шикарный орех! Так и просится на грех! Рыжий, давай сюда стек, будем учить нашу болтливую "мадмазель старший прапорщик" уму-разуму.

Вова, он же Рыжий (конспирация, как и Артём-Седой) передал мне длинную, но тонкую деревянную рейку, похожую на указку. Гибкая, но прочная, она принесла немало страданий, боли, криков и слёз моим жертвам!

Я подержал её в руке, как бы взвешивая, а потом размахнулся и ударил. Не сильно, но резко.

— М-м-мпф-ф-фшпф-фыфм-м-м!!! — завопила Светлана, дергаясь и смешно семеня стройными ножками. Ее задница сначала желеподобно затряслась, потом напряглась, переживая боль, а потом - новый звук удара, и в сантиметре ниже первой полосы появился второй кроваво-красный след.

Ещё удар!

Ещё!

Ещё!

Светлана безуспешно билась в агонии, крича сквозь кляп, но это лишь веселило и раззадоривало меня! Эти звуки ласкали мой слух! Моё садистское сердце пело от восторга!

Свист! — Шлёпок! — Крик!

Идеальная последовательность!

Я как завороженный смотрел на покрывающуюся красными полосами, постоянно трясущуюся от ударов и сокращавшихся от боли мышц жопу жертвы. На тридцатом ударе она уже не кричала, а тихо скулила, уронив голову на грудь, а пилотку на пол. Её задница была уже изрядно исполосована, а по ногам текла моча. Да, моя жертва от боли уписалась. Ничего, это нормально. Просто реакция организма на боль. Никто из присутствующих опричников особо и не обратил на этот позорный факт внимания. Экзекуция продолжалась с не меньшим энтузиазмом.

Свист! — Шлёпок! — Крик!

Свист! — Шлёпок! — Крик!

Свист! — Шлёпок! — Крик!

И повторить так много раз. Услада для наших ушей!

Светлана уже не кричала. Она дико выла и хрипела. А потом совсем затихла. Светлана потеряла сознание.

Мы совместными усилиями сняли её с крюка, освободили от наручников, а Никто обмыло ей ноги и аккуратно уложило на тахту лицом вверх. Я избавился от кляпа и дал ей понюхать нашатырный спирт.

Когда Светлана очухалась, она вскочила и в первую очередь прикрыла рукой свою бритую промежность.

— Да видели мы уже всё, угомонись.

Светлана бегала по нам бешеными глазами, но руку не убирала.

— Убери, бля, руку, кому говорят! - гаркнул я.

Мои слова подействовали на неё как удар молнии. Она встала по стойке смирно, руки по швам. Пригодилась строевая подготовка.

— Теперь поняла, что здесь не шутят и не любят лишних разговоров?!

— Да, - осипшим от долгих криков голосом ответила Светлана.

— Теперь зови меня "Мой Господин", ясно?

— Да.

— Не слышу!

— Да, мой господин!

— Так-то лучше. Двое других господ тоже заслуживают такого обращения. Это, - я показал на Вову, - господин Рыжий, а этот, высокий - господин Седой. Усекла?

— Усекла, господин...?

— Чёрный. Господин Чёрный.

— Повернись к нам задницей.

Светлана резко, как на построении, повернулась кругом. Ох уж эти служивые люди! Выправка превыше всего!

Её некогда белоснежная пятая точка была теперь похожа на красную сетку-рабицу. Будто она случайно присела на горячую решётку барбекю. Хорошая работа, и главное - без крови.

— Не перестарался, Чёрный?

— Нормально. До свадьбы заживет.

— Это точно. Ведь свадьба у неё - ой, как не скоро!

Все, кроме девки, дружно загоготали над шуткой Седого.

— Снимай остальные тряпки, животное! - рявкнул Артём.

Светлана нервно вздрогнула, но без лишних слов начала раздеваться. Сначала в урну улетел китель, потом - блузка, а в конце - черный кружевной бюстгальтер, явно из комплекта к трусикам.

— Туфли оставь.

— Слушаюсь, господин Рыжий.

— На вот, очки надень. Я тебе их даже протер, тварь неблагодарная.

— Спасибо, господин Рыжий.

— И ещё кое-что добавим. Последний штрих, так сказать, - добавил я и прицепил к ошейнику поводок, - Готово! Повернись лицом.

Обратно Светлана повернулась уже не так уверенно, не по-армейски бодро, а чисто по-девичьи застенчиво, прикрывая руками грудь.

— Руки по швам!

— Да, господин! - хрипло пискнула Светлана, краснея и убирая руки.

Перед нами предстала по-настоящему красивая женщина, с плавными изгибами тела, широкими, но не слишком, бёдрами и высокой грудью примерно второго размера, увенчанную тёмными ореолами и маленькими сосочками. Никаких растяжек, целлюлитов и прыщиков. Чистая, гладкая кожа со следами от купальника. Конечно, она ведь ещё не познала прелести беременности и материнства и тщательно ухаживала за своим телом.

Артём непроизвольно цокнул.

— Хороша сучка! Чудо, как хороша!

— Спасибо, господин.

— Захлопни варежку. Ноги на ширину плеч.

Светлана раздвинула ноги и её "сокровище" было теперь выставлена на всеобщее обозрение. Половые губы аккуратные, не растрёпанные, с тёмной пигментацией, как и должно быть у натуральной брюнетки. Чёрные точки от двух-трёхдневной небритости. Конечно, ни о какой влаге или покраснении и речи быть не могло. Её "девочка" была суха, вжата внутрь и всем своим видом говорила, что жутко напугана. И страхи её не были напрасными.

— Подойди ко мне. Встань на колени. Хорошо. Приспусти трусы. Видишь, Он ещё не стоит?

— Да.

Пощёчина.

— О-о-ой-й-й!!! Да, господин.

— Что ты должна с ним сделать?

— Взять его в руку, господин?

— И не только. Что ещё?

— Взять его в рот, господин?

— Ответ верный. Сосала раньше?

— Да, господин.

— Это хорошо. Горловой отсос умеешь делать?

— Нет, господин.

— Ничего, научим. Будешь знатной хуесоской! В жизни пригодится. Хочешь стать умелой хуесоской?

— Не очень...

Пощёчина! Пощёчина!! Пощёчина!!!

— Ай! Ой! Уй! Хочу, господин, очень хочу!

— Тогда не тупи, как курица! Открывай рот и приступай. И нехуй смотреть на меня, как угнетённый пролетарий на капиталиста-эксплуататора! Давай, с улыбочкой!

Светлана с обречённым видом, скривив рот в подобии улыбки, взяла мой полувялый орган в ладошку и направила залупу в рот. Рука её была мягкой, нежной, с ухоженными яркими ноготками. Сосала она неплохо, но не глубоко, заглатывая мой вставший, но отнюдь не гигантский член лишь на две трети. Нет, так не пойдёт! Я намотал поводок на одну руку практически до самой шеи, вторую руку я положил соске на затылок и резко надавил. В горле у Светланы забулькало, захрипело, но мне было приятно чувствовать свою залупу в узкой гортани! И наплевать на спазмы и рвотные позывы - они лишь усиливали ощущение власти и превосходства! Страдание жертвы - моя радость! Мой самый яркий кайф! Я специально не отпускал Светлану, наслаждаясь её унижением и своей властью! Её расплющенным о мой пресс носом, прохладными стёклами очков и изящным дрожащим подбородком на яйцах. Я даже чувствовал тесноту ошейника, плотно обхватившего раздутую моим членом шею. Лицо Светланы покраснело, будто спелый помидор, вспотело, а из глаз обильно текли слёзы, заливая очки, щёки и мои бритые яйца. Минуту спустя девка начала задыхаться и стала отчаянно бить меня кулачками по животу.

Я отпустил её затылок, подождал, когда она откашляется, брызжа на пол слюной вперемешку с желудочным соком и глубоко глотая воздух, натянул поводок и влепил страдалице ещё одну смачную пощёчину, от чего у неё едва не слетели очки. Светлана в ответ громко, в голос, заливисто зарыдала. У неё начиналась истерика. Истерики мне ни к чему.

— Ещё раз руки распустишь, я тебе их проволокой перемотаю, до кости! Ясно, блядь?!

— Да-а-а-а-ы-ы-а-а-А-А-А!!!... Да, господи-и-ин, да-а-а-а!... Ы-ы-ы-ы-ы!...

— На четыре кости упала, быстро!

Девчонка рухнула на пол, от излишнего усердия набив синяки на локтях. Синяки - это плохо, а усердие - хорошо!

Не выпуская из руки поводок, я обошёл жертву сзади и раздвинул ягодицы. Светлана продолжала горько рыдать, а теперь ещё скулить, предвкушая нечто ужасное и непоправимое. Ее пизда была напряженной и сухой, а анусом, казалось, можно было перекусывать стальную проволоку - настолько сильно он был сжат. Пигментация в промежности была куда темнее, чем у Ирины. И едва заметные малые губы, и очко имели тёмный, почти коричневый цвет. Да, мой белый хуй с синими прожилками будет превосходно смотреться на их фоне! Контраст! И я поклялся сам себе использовать ее по максимуму, чтобы наверстать малый опыт жертвы.

— Седой, заткни шалаве рот! Слышишь, как скулит? Хочет хуй в горло!

Пока Артём пристраивался к Светлане спереди, я сплюнул на ладонь и размазал слюну по сухой пиздятине, нисколько не заботясь о её удовольствии, а лишь облегчая себе задачу. Артём взял Свету за уши и стал размашисто, на всю длину, ебать её своим куда более длинным хуем прямо в глотку. Под её гортанные хлюпающе-чавкающие хрипы я пристроил своего "бойца" между слюнявых губок и надавил. Да, как я и думал, внутри было узко и сухо. Стенки ее влагалища скребли мой член, жертва беспомощно дрожала подо мной, сжимала бедра, пытаясь оттолкнуть меня, но я полностью погрузился в нее, чувствуя, как мой таз стукнулся об ее шикарный упругий зад. Я впился руками в него, слушая стоны боли и хрипы, вылетавшие из ее горла, и начал не спеша трахать ее, получая дополнительное удовольствие от трения об ее сухую пизду. Жар, исходящий от ее тела, казалось, обволакивал меня, пока я насиловал эту сучку. Мой член вонзался в нее с неотвратимостью, каждый удар внутри отдавался ее криком боли из заполненного рта, голова Светы билась вперёд-назад, ее рыдания доставляли мне все большее и большее наслаждение! Это, казалось, длилось вечно! Тусклый свет, мой член, посылающий импульсы удовольствия всему телу, когда я вставлял его и вынимал из ее сухой дырки, каждый звук боли, ужаса и агонии, доносящийся из ее горла - все это увеличивало и мою похоть, и мой кайф! Все мое тело испытывало желание, оно хотело взорваться, я чувствовал почти что боль глубоко внутри себя, чувствовал, что это чувство росло во мне все сильнее и сильнее, пока я продолжал накачивать ее тесную дырочку в ускоренном темпе... Я схватил рукой ее болтающуюся грудь, сжимая с силой сосок, нагнулся и легонько, натянув поводок, чтобы не оставлять следов, укусил за шею. А когда сперма вырвалась из меня прямо внутрь захлюпавшей вдруг дырки, я застонал от наслаждения, а она закричала от боли, обиды и унижения. Пока я извергал своё семя, струю за струей, в глубину ее влагалища, Артём заливал её лицо своей спермой и приговаривал:

— Терпи, шалава, терпи! Привыкай!

Вова всё тщательно фиксировал на камеру. Я видел в прикреплённом к стене мониторе заляпанное мутной жижей лицо, очки, по которым стекала сперма, открытый рот, из которого толчками вырывалась такая же густая жидкость. Её раскрытую разъёбанную пиздень. Да, ей было плохо, очень плохо, но мне - прекрасно! Я задержался в ней еще на мгновение перед выходом, поднял глаза на парней, тяжело сопевших, и сказал:

— Ёаный в рот, парни, как же это было охуенно!

— Да, братуха, да! - поддержал меня Артём.

Натягивая трусы, я любовался, как ее закрытые веки блестели от слез, а очки - от спермы, как ее дырень словно зевала, раздутая, открытая, красная и блестящая от насилия.

— Рыжий, твой черёд.

— Ну наконец-то!

Без лишних церемоний мы закинули девку на тахту сиськами вверх, а на нее взгромоздился Вова, чье молодое, но крупное тело полностью накрыло девчонку, только стройные белые ножки торчали из-под него. Когда он ввел свой член, я услышал крик и увидел, как напряглись ее бедра, поскольку он трахал ее, вторгаясь еще более грубо, чем я. Я с усмешкой снова взял фотокамеру, подумав, что это будут исключительные снимки. Из тех, что я так люблю. Я был уверен, что заказчику они тоже понравятся. Страдающее прекрасное тело, измазанное спермой красное лицо, мутные очки, поводок, ошейник - как раз то, что надо!

Следующие десять минут единственными звуками в комнате были удары плоти о плоть, приглушенными воплями боли и отчаяния и тихими рыданиями ментовской шлюшки. Да, парню было чуть легче её ебать, благодаря моей смазке. Когда Вова с тихим стоном кончил внутрь неё, я сделал другой снимок, высветив вспышкой в темноте ее дырку, истекающую спермой, ее агонизирующее тело, будто снова приглашающее к распутству. И распутство не заставило себя долго ждать!

Пока Никто обмывало девочку и приводило её тело в более-менее товарный вид, мы пили пиво и обсуждали произошедшее. Громко, в полный голос, чтобы Светлана всё слышала.

— Да, шлюха хоть и красивая, но ещё вялая.

— Ага, как деревянная. С ней ещё работать и работать!

— Ну, это мы умеем и любим. Да Рыжий?

— Ещё как!

— Эй, пизда, тебе понравилось?!

— Да, господин Рыжий... - еле выдавила из себя осипшим голосом Светлана.

— Ещё хочешь?

Девушку передёрнуло, но она смиренно ответила:

— Да, господин...

— Никто, здрисни. Мы теперь сами.

Я решил передохнуть, занявшись съёмкой, а Рыжий и Седой захотели разнообразия, и перевернули сучку, поставив ее на тахту на колени. Артём держал ее за бедра сзади и погрузил свой член в ее, теперь уже хорошо смазанную Никто дырку, вызвав тихий всхлип, когда он начал хлопать ладонью ее по истерзанной мною заднице. Когда Вова резко поднял ее голову одновременно за волосы и поводок, она снова закричала, слезы брызнули из глаз, но крик был тут же подавлен, потому что он запихнул свой член между пухлых губ. Он заставил все ее тело изогнуться, когда вбил своего крупного "молодца" до самых глубоких глубин неопытного горла. Все ее тело дергалось, извивалось и корчилось, пока Артём втыкал ей сзади, а Вова держал голову, регулярно натягивая ошейник для остроты ощущений. Его таз смачно ударял ей по носу и очкам, а тугие яйца били по подбородку, поскольку он запихивал свою елду целиком в ее глотку. Страшные, гортанно-животные звуки исходили из ее жестоко насилуемого горла, а сиськи весело болтались внизу. Светлана билась, зажатая с двух сторон двумя беспощадными отбойными молотками. Как и было обещано, они полностью использовали чавкающие отверстия бедолаги! Чудовищно большой член Артёма блестел в тусклом свете каждый раз, когда он вынимал его, чтобы резко забить назад, полосатые прыгающие ягодицы ещё сильнее покраснели от шлепков и ударов, которые он наносил ей. Она издавала булькающие, хрипящие и тугие рвотные звуки, глотая Вовкину дубину. Он буквально трахал ее в лицо, натягивая на себя. Я наклонился и схватил одну висящую сиську, пальцами дергая и выкручивая сосок, лапая ее измученное тело, дугой изогнутое между беспощадными насильниками. Я наблюдал за ними, и мой член снова встал, предвкушая, как скоро трахну ее в задницу!

— Да! Ох, сука, заебись глотка!

— Да и пизда - тёплая как варежка, вся моя!

Вова и Артём кончили почти одновременно, выстрелив своей спермой в нутро беспомощной жертвы, и затем отпустили, позволив ее, уже вялому, блестящему от пота телу упасть на постель. Ее груди плоско, словно две лепёшки, вдавились в покрывало, лицо обращено ко мне, пустые глаза красны от слез, губы - мокрые и треснутые. Она пыталась шептать мольбы, но горло издавало лишь стоны, бульканье и хрип. Я опустился на колени сзади девушки и стал звонко шлепать раздвинутые ляжки, ее вялое податливое тело, не забывая снимать истерзанную пиздищу. Она была измазана спермой, раздутая, пурпурно-красная и мокрая, в то время как ее сжатый анус словно подмигивала мне, прося взять его. Я передал камеру Вове, схватил сучку за бедра и подтянул за задницу к себе, волоча лицо по покрывалу. Я легко проскользнул в ее многострадальную пиздёнку, все еще напряженную, жаркую и тесную, наслаждаясь новым стоном, вырвавшимся из ее рта.

Спустя несколько фрикций я, к нескрываемому облегчению Светланы, извлёк член наружу придвинулся и одной рукой подвел свой лоснящийся член к ее заднему проходу, сильно нажимая им на сжатый сфинктер, прислушиваясь к её жалким стонам.

— Булки расслабь, блядина! - гаркнул я, плюнул на пальцы и вогнал мизинец и безымянный палец ей в зад, немного поработал ими и вынул. Очко было тесным и жарким, - Не хочешь по-хорошему, получишь по-плохому! - добавил я и усилил нажим.

Конечно, она уже поняла, что сейчас случится. Мой хуй, твердый, как камень, начал сгибаться, поскольку ее напряженная плоть не поддавалась, и я крепко схватил непокорную девку за бедра, чтобы подтянуть поближе. Я скривил гримасу и тихо крякнул, когда почувствовал проникновение моего члена в невероятно напряженное отверстие, мой негромкий звук слился с агонизирующим воем, раздавшимся из горла насилуемой, похожим на завывание пойманного и обреченного животного, отраженным эхом от стен бетонного бункера. Ее тело билось подо мной, она натужно верещала, спазматически сжимала и разжимала свою девственную недавно дырочку, когда я вводил, сантиметр за сантиметром, свой хер глубоко в ее кишки. Глупая сучка продолжала выть, и я видел глаза парней, горящие похотью, поскольку она билась подобно рыбе, насажанной на мой крючок. Да, они тоже хотели проникнуть в эту дырку! Все ее тело корчилось, когда я погружался полностью в ее тесную задницу, и пальцы ее ног непроизвольно сжимались от боли. Я вынул член, удивленный, что на нем не было следов крови, ведь каждый сантиметр был довольно болезнен для меня, и адски ужасен для нее! Это было чертовски трудное анальное вторжение! Но ничего, скоро привыкнет! Ее вой, переходящий в громкие рыдания, вдруг оборвался, поскольку Вова, как самый молодой и несдержанный, схватил ее голову и насадил на свой стержень. Я чувствовал ее боль, ее ужас, ее унижение, выраженные в конвульсиях и звуках, проникающих через член Вовы, заткнувший её рот. Я продолжил медленно трахать Светлану - я не мог быстрее, настолько напряжена была эта задница. С каждым ударом я стискивал зубы и рычал, смакуя удовольствие, с которым употреблял эту молодую дерзкую сучку, ощущал своими бедрами ее ягодицы, мягкие и щекочущие, полностью погружаясь в нее.

— Да, толстожопик мой, да! - подбадривал я ревущую жертву, - Свыкайся со своей новой ролью безотказной анальной шлюхи!

Я сполна наслаждался ощущениями, которые пульсируеще сжимающаяся задница доставляла моему члену. Наслаждался тем, как ее насилуемое тело напрягалось, дергалось, вырывалось и подскакивало под двумя крепкими хуями! Вова, натянув поводок, шумно кончил ей в горло, заставляя Светлану утробно мычать, а его заменил Артём прежде, чем я начал чувствовать, что удовольствие, столь похожее на спазм, растет в моей мошонке. Я руками расширил задницу сучки, погружая поглубже член, и бурно исторгнулся в глубину ее кишок! Мои пальцы на ногах непроизвольно сжались от удовольствия, вызванного оргазмом, который доставило мне обладание этим кусочком молодой сочной плоти! Чувство безраздельной власти было так сильно, что в разы прибавило наслаждения, и мой член выстреливал снова и снова, заполняя задницу новенькой суки спермой! Светлана нечленораздельно что-то бормотала, вяло мотая головой.

Когда я вышел из нее, Вова уже был тут как тут! Ну и силён же молодой кобель! Больно хлопнув ее по истерзанным ягодицам, он резко ввел свой член в ее задницу, и его пальцы вцепились в сочные женские бедра. Я сделал еще несколько фото: вот Артём вынул своего "малыша" и брызжет девке лицо, снова заляпав очки, вот она, скривив губы, кричит от каждого зверского толчка Вовы в заднице, а вот ее рот снова заткнул мой полувялый член, а рука натягивает ошейник. Представляю, как болело ее горло, измученное таким долгим насилием! Ее тело все еще корчилось в агонии, но сучка уже теряла силы, превращаясь в тряпичную куклу.

В этот раз я кончил на удивление быстро и слабо, тиская ее висящие груди и выкручивая соски. Да, эта сука выжала из меня почти все соки! Стоя на коленях, с лицом, скрытым между моих ног, с руками, скрученными Вовой за спиной, и с задницей, высоко торчащей кверху, девчонка представляла собой незабываемое зрелище!

— Никто, миску! - рявкнул вдруг Володя.

Никто вошло с знакомой собачьей миской, наполовину наполненной молоком. Вова взял её, резко выдернул член из мычащей девушки и и кончил в миску. Потом он поставил её на пол и приказал пленнице, резко дёрнув за поводок:

— Лакай, сука!

Светлана на трясущихся конечностях шумно свалилась с кровати и уронила лицо в миску. Теперь оно было белым не столько от спермы, сколько от молока. Очки стали непрозрачными и девушка вслепую тыкалась в миску, выполняя задание господина Рыжего.

— Не пей, а лакай, как животное! - гаркнул Вова и пнул девчонку по многострадальной жопе.

— Да, господин... - еле слышно прошептала Светлана и принялась лакать молоко, смешанное со спермой.

Я был полностью измотан нынешним секс-марафоном. Остальные, судя по всему, тоже.

Светлана уже долакала молоко и вылизывала миску.

Шумно отхлебнув пива, я приказал:

— Пиздуй в конуру, шваль, утомила!

Светлана, с обречёнными пустыми глазами, вяло поползла в сторону ширмы. Вова ускорил её, потащив за поводок.

— Да, утомительная работа, - заметил Артём, глотнув пива.

— И не говори, - ответил я, - Завтра - продолжение банкета.