Сразу скажу – случай вымышленный, совпадения с реальностью случайны (или нет).

По классике рассказов, для начала опишу себя и мать, и наши взаимоотношения, дабы создать примерную картину того, что происходило между нами. Мать Снежанна Олеговна, на тот момент уже лет девятнадцать-двадцать как работала главным бухгалтером в строительной компании, строгая, даже улыбку у нее увидишь раз в двести лет. Одежду тоже предпочитает всегда строгую – даже в магазин или посидеть с подругами она надевает черные юбки карандаши, белые блузки и подобное. Никаких вам маечек с котиками и прочего. При этом всем, она у меня умудрилась сохранить и даже, не знаю, приумножить, чтоли, в определенных местах, свою красоту. Большие сиськи, круглая задница. Единственный минус в ней, ну, для некоторых, и точно не для меня - это ее рост в 188 сантиметров без каблуков, и оттого мужиковатость некоторая в пропорциях, чертах лица. А с ее вечной строгой гримасой вообще туши свет – ее на работе некоторые даже побаиваются.

А я вот вообще полная противоположность жесткой мамаши-терминатора. Школу едва ли 9 классов оттянул с 4 четверками в аттестате (на 16 предметов. Остальное трояки, разумеется), живу как придется, лет с 16 и до 20 вообще тусовался с компанией панков. Ну и в принципе я тот еще мудак по поведению. Хотя мудак ответственный и исполнительный – работаю, в универ сам смог поступить, и в целом себя особо не запускаю. Но что-то с припиздью есть во мне такое.

Единственный, но при этом фатальный изъян моей мамы – алкоголь. Она не просто не умеет пить – она и прикладывается часто (видимо из-за стрессовой работы), и порой может дать фору в выпитом даже моим знакомым-панкам, а те вместо воды три топора глушат. Лет с 17 я постоянно, то встречал ее еле вылезающую из такси, либо вообще посреди ночи ходил до квартир ее подруг и забирал ее оттуда. При этом на утро она словно абсолютно без похмела вставала и шла делать свои дела, правда не помнила ничерта обычно и вызванивала своих подружек на тему "А чо было?". Тему с ее питьем мы никогда не поднимали – мне не особо хотелось получить в лоб, а сама она никогда бы первая не заговорила про это. Ну и, разумеется, как я думаю, большинство пацанов моих лет, начиная с 15 Снежа начала меня возбуждать как женщина. Я начал подглядывать за ней в душе, иногда прятал телефон с включенной видеозаписью даже (правда адекватные кадры получались раз на миллион, и я на это забил), копался в корзине с ее бельем (тогда я кстати и узнал что она внезапно предпочитает кружевные такие, хз как описать материал, на ощупь как шелк, трусики и бюсты полупрозрачные. Была у нее даже пара тонг). Но особо далеко я не заходил с этим – так, подрочил и успокоился на время. До одного момента.

Мне было на тот момент 18, Снеже 49. Она ушла к подругам, опять, и я решил тоже загулять, поскольку уверен был что до утра она точно не появится, а значит я и отойти успею, и полоскания мозгов смогу избежать. Правда у меня ничего особо не вышло – полторашка пива, давшая по голове лишь чуть-чуть, но достаточно для такого придурошного поведения и веселости, и тут у всех вдруг появились дела внезапно, так что дома я оказался достаточно рано. А примерно в первом часу ночи зазвонил телефон – у меня уже вбиты были номера всех маминых подруг, так что сомнений не было вообще – ситуация ахтунг и мне сейчас надо будет идти за ней и забирать её, а затем в сохранности доставлять эту кобылу домой.

Я особо не раздевался как пришел, поэтому просто накинул кеды и вперед. Пьяным кстати, всегда это удивляло, идешь гораздо быстрее, чем на трезвую голову. За полчаса я дошел до пункта назначения и уже звонил в домофон высокой панельки. Район был весьма стремноватый – такая прям карикатура на спальники, с гопотой по темным углам и горами семок и пустых бутылок жигуля под каждой лавочкой. Ну и такие же полупьяные, как и я, иногда мимо курсировали по своим четким делам, сверкая светоотражающими лампасами адидаса.

В общем, мать мне выдали в руки никакущую – похоже, пока я шел, она успела принять на грудь еще немного, «на ход ноги», так что сейчас Снежанна Олеговна в своей белой блузке и черной юбке едва стояла на своих каблуках с красным лицом и полуприкрытыми глазами, то и дело норовя опасно накрениться куда-то не туда. Кое как избавившись от ее такой же в дрова подружки (но предварительно пропустив у нее ровно два шота, чтобы хоть как-нибудь скрасить свои грядущие приключения), я все-таки смог удобно подхватить мать и начал с ней медленно спускаться. Забыл еще сказать – 7, бля, этаж, а лифт по-классике таких строений накрылся, и неизвестно когда раскроется. Я наверх-то с трудом поднялся, а вниз, еще и с таким балластом. В общем, Форт Боярд какой-то.

На пятом этаже мать издала горловой звук, и я понял, что мы тут задержимся – сразу отвел ее к мусоропроводу в закутке справа от лестницы, и услужливо открыл ей крышку. Реакция не заставила себя долго ждать – в деталях описывать не буду, думаю и так все понятно. Пока мать раком стояла, сунув лицо в дырку мусоропровода, я просто молча встал у окошка и закурил – спешить в этих делах, по своему опыту знаю, не следует.

Вдруг на площадке шестого хлопнула дверь, и к нам (мы стояли между шестым и пятым) спустился какой-то мужик, тоже поддатый и с сигаретой. Он какое-то время смотрел на меня, а потом заметил стоящую в той же позе мать.

— Ничешная жопа. Подруга твоя?

На минуту я подвис, не зная особо как реагировать – все-таки такой «четкий» комплимент был отпущен в сторону моей матери, но похоже выпитое ранее пиво и та водка от мамкиной подруги смешались в голове, и я выдал:

— Ну да, домой вот тащу, не умеет пить она – и еще глуповато усмехнулся. Мужик тоже гыгыкнул в ответ и продолжил курить.

Видимо, скуренная сигаретка, и дым висящий на площадке коромыслом, меня еще сильнее развезли, так что после пары минут тишины я вдруг подошел к загнутой матери и закатал ей юбку на пояс, оголяя жопу в кружевных трусах, просвечивающих весь её срам сквозь эти рюшечки.

— Зацени какая!

У мужика округлились глаза, и он подошел чуть ближе, уже протягивая руку, но затем слегка осекся и затормозил.

— Бля, позволишь? – Я просто кивнул, и в следующий момент он спустил трусы Снежи вниз, открывая нам обоим обзор на ее темноватое очко и слегка заросшую пизду с мясистыми губами. Мать в какой-то момент слегка напряглась, но затем просто шумно выдохнула и продолжила смотреть в мусоропровод, все еще страдая от перепоя. А в моей голове, тем временем, набралась смелость для своего следующего шага (хотя честно, я и от этой картины одной чуть штаны не испачкал изнутри).

— А не хочешь оформить её? – Мужик в ответ на это молча глянул на меня, потом на жопу Снежанны, и слегка задумался

— Слушай, ну давай тогда ко мне зайдете, братец, а то в подьезде не комильфо ваще. Да и у меня вродь дома были гондоны и масло. У нее жопа рабочая?

— Рабочая заебись – На самом деле я в душе не чаял, был ли у Снежи анал хоть когда-нибудь, особенно учитывая ее нрав, но тормоза уже слетели окончательно, отступать было поздно, да и не хотелось особо.

Мама вдруг сама выпрямилась и натянула трусы обратно, от чего я, если честно, немного струхнул. Но когда она повернулась к нам лицом, я понял – бояться нечего. У нее по-прежнему был тот косой взгляд, красное, как помидор, пьяное лицо, и заплетающаяся речь.

— А м.. мы к-кууда? – Слова Снежанне давались с большим трудом, но стоять она уже могла без посторонней помощи, что было плюсом.

Пока мужик стоял и тупил, я аккуратно взял мать под локоток и сделал с ней шаг в сторону лестницы наверх.

— А, так еще выпить, как и хотели же, нет?

Мать в ответ покивала и пробубнила что-то утвердительное, сама начав делать шаги по лестнице вверх, цокая своими каблуками по ступенькам. Нам с мужиком, который, кстати, мимоходом представился Серегой, только оставалось следовать за ней.

Квартира у Сереги была типичной панельной хатой рабочего мужика – со времен Союза ничего не меняли, но порядок поддерживали добротный. Вообще нельзя сказать, что это был свинарник или притон какой-то. Просто ковры на стенах, обои, старая лакированная мебель и все в таком духе.

Серый сразу сориентировался, отвел нас на кухню, достал из морозилки пузырь Столичной, кажется, или Заводской, и первую же рюмку дал матери, которая с готовностью ее проглотила (я еще испугался как бы ее опять не начало выворачивать, но обошлось). Мы с ним тоже хлопнули по одной «за знакомство», дали матери вторую, и решили переходить к делу.

Пока Серега что-то искал в холодильнике, я под руки поднял маму со стула и поставил лицом к кухонному столу, а затем надавил ей на спину ладонью. Снежа забормотала, что у нее голова кружится, но, тем не менее подчинилась, и в скором времени уже лежала грудью на столешнице, оттопырив массивную задницу и отсвечивая трусами (юбку мы ей не стали обратно спускать в подъезде), которые я сразу же спустил ей до колен (На что в ответ, к своему удивлению, услышал хихиканье и пьяное «Э-э-эй»).

Серый, тем временем, выматерился, и достал из холодильника какой-то брикет, оказавшийся обычным сливочным маслом. Он отрезал от него длинный и тонкий ломтик, примерно длиной и толщиной как указательный палец, и подошел к моей, уже стоящей в позе, матери.

— Подсолнечное кончилось походу, но ниче – и так сойдет. Пусть очко растопырит.

Я легонько шлепнул мать по жопе и положил ее ладони ей на ягодицы. Она пару минут тупила, но в конечном итоге догадалась, что нужно делать, и развела свои полупопия в стороны, от чего ее дырка немного раскрылась – чего и ожидал Серега. Он неспешно начал вводить маме в очко ледяной кусок масла, а в ответ на каждый ее стон шлепал ее по пизде, приказывая потерпеть. Вскоре, масло скрылось в ее кишке, и Снежанна облегченно вздохнула.

— Надо подождать немного, щас у этой шкуры очко расслабится и нормально будет. – Серый глянул на меня. – Ты хозяин, тебе и первому ебать, пускай ты и щегол конечно. Гондон нужен?

— Не, я в ней уверен, хы.

Хлопнув еще немного водки для храбрости, я приспустил шорты и сразу же приставил стояк к очку родной матери, на что та вдруг сильно напряглась и шумно засопела. Однако, она не проронила ни слова, даже когда я начал с силой давить головкой на ее анус. Похоже, что я все-таки ошибался, говоря про ее задницу «рабочая» - даже с куском масла внутри ее кишок, Снежа впускала меня очень неохотно, постоянно постанывая и кряхтя. Серый усмехнулся, глядя на это всё.

— Ниче, к утру на бутылки садиться сможет – разьебем как надо, и не с такими справлялись. – Он звонко шлепнул мать по ягодице и тоже опрокинул рюмку.

— Да она для виду просто, щас, блять – Я окончательно вошел в раж и стал давить на очко со всей силы, да так, что мне показалось, будто я сейчас себе хуй пополам сломаю, а мама буквально взвыла и жестами начала просить меня и Серегу плеснуть ей еще – на что мой компаньон с радостью ей ответил.

Наконец, я начал постепенно углубляться в нее, неспешно продвигаясь вглубь материнской жопы. Боже, какое это было блаженство – ее тугая, теплая кишка, с уже растопившимся внутри маслом, буквально обволакивала мой хуй, выдаивая его, и не шла ни в какое сравнение со всем, что я испытывал с другими (ну как другими, всего тремя) девками до этого. Хорошо, что я был достаточно пьян, так что смог продержаться дольше нескольких минут, совершая резкие толчки в маминой кишке (от чего она постоянно громко вскрикивала), и не ударил в грязь лицом перед Серым как «скорострел».

Наконец, я почувствовал, что приближаюсь к пику, и со всей дури насадил Снежу, схватив ее за массивную талию, от чего та аж взвизгнула, а затем расслабленно вздохнула, когда я наполнил ее очко своей спермой. Постояв так еще немного, я наконец вышел из ее приоткрытой дырки, из которой сразу же потекла конча вперемешку с растаявшим маслом и кое чем другим (поздно мы конечно спохватились что надо было ей промыть кишки), вытер хуй прямо об материнскую пизду и, натянув шорты обратно, плюхнулся за стол, наливая себе еще рюмку и жестом приглашая Серегу быть следующим. Мама же просто лежала на столе постанывая и тяжело дыша.

— Ну че, нормально? Готова? – Серега встал сзади Снежи и начал расстегивать штаны

— Д-дааа... - прозвучало как-то не слишком убедительно, но пьяная мать сама взялась за ягодицы и с гримасой боли развела их в стороны, как бы приглашая снова войти в нее.

Хуй у Серого был не особо длиннее моего, зато вот толщиной я ему значительно уступал, и когда он с силой надавил своей грибовидной головкой на мамино очко, у Снежи аж глаза на лоб полезли, и она махом выхватила мою рюмку и выпила ее, даже не закусив. Серега тем временем и не думал останавливаться – с каждым толчком он проникал все глубже и глубже в женщину, а затем, когда наконец насадил ее до основания, стал основательно и размашисто ебать, игнорируя любые ее вскрики и стоны.

— Вроде блядина старая, а тугая как молодуха, пиздец – Он шумно выдыхал с каждым толчком внутрь мамы, крепко держа ее за задницу – Нравится, а?

— Д-дааааа – Снежа громко застонала и чуть не поперхнулась от очередного удара в ее нутро.

Какое-то время он продолжал так же ебать мою родную мать, а затем чуть замедлился, и резко вышел из ее задницу, жестом подзывая меня к себе.

— Цени какая красотень – он звонко шлепнуть Снежанну по ягодице ладонью – Тужься, со всей силы только, не наебуй!

— А она не обосрется? – Я смотрел на развороченное зияющее очко мамы с сомнением, клизму мы ей не делали все-таки

— Ты сам глянь – хуи у нас чистые, разве что в масле да что на стенках ее кишок было малёха. Была бы она полная – уже бы тут всё уделала, так что учись, студент!

Мама тем временем подчинилась Сереге и с кряхтением натужилась со всей силы, выдавливая из своей жопы остатки масла и моей спермы, но больше ничего не произошло. Серега задумчиво хмыкнул:

— Еще пару кружков значит надо, ща, пошли перекурим, и за дело.

Мы вышли на балкон, оставив мать стоять раком на кухне. Серый дал мне сигарету из своей пачки и подкурил свою.

— Ты зря в нее спустил. Заметил, что я то ее выебал, но заканчивать не стал?

— Ну и чего?

— У тебя баба была то? Второй раз всегда потяжелее поднимается, в третий ваще нереально, а у нас до утра еще время есть. Да и мы пьяные – тоже ток усугубляет, такскзть, процесс.

Я хмыкнул, взяв его слова на заметку, но вслух ничего не ответил. Докурив, мы вернулись обратно, где застали маму сидящую на стуле и жующую хлеб, который служил у нас в качестве закуски к водке. Свои трусики она сняла целиком и теперь они валялись на полу, а ноги широко расставила и старалась сидеть так, чтобы ее порядком раздолбанная уже жопа не касалась стула. Серый шлепнул ее по бедру и показал на стол.

— В позу, красавица! Раунд два, ебть!

На сей раз я прислушался к советам Сереги, и мы ебали ее по очереди, иногда давая себе передышку и стараясь не кончить. Со временем маме стало куда проще насаживаться на наши хуи, и она уже без болезненных охов прнимала в жопу, иногда выпивая с нами по рюмке. Если мы долго отдыхали, то старались не заставлять Снежанну простаивать – раздрачивали ее очко толстой ручкой отвертки в гондоне, которую Серега притащил с балкона из своего инструментария (как оказалось, он работает автомехаником в сервисе прямо за углом этого дома), либо пальцами. Спустя часа три таких развлечений мама уже могла принять аж четыре пальца в свою раздроченную дыру по самые костяшки, и даже сама лазила руками себе в задницу.

Когда время начало подходить к шести утра, мы наконец решили, что пора делать расход, и на сей раз ебали Снежанну до финала, по очереди спустив ей прямо в задницу. Серега, довольный зрелищем, снова, как в самом начале, приказал маме растянуть в стороны ягодицы и натужиться.

— Вот щас хорошо пойдет. Давай, не подведи, блядушка – Он шлепнул ее по пизде ладонью, от чего Снежа вздрогнула и натужилась еще сильнее.

Вскоре я понял, чего хотел добиться Серега – из ее разваленной, зияющей на пару сантиметров дырки вдруг показалось нечто алое, похожее на розу. Когда мать начинала тужиться сильнее, роза набухала еще больше. А когда Серый подошел и с силой нажал Снеже на живот, ее бутон и вовсе вырос размером с половину моего кулака.

— Заебись раздрочили – это, студент, кишка ее. Твоя подружка еще неделю сраться под себя будет после такой ночки. – Он весело гоготнул и дал маме допить последнюю рюмку водки. – Ладно, потехе час, как гриться. Давай приберемся тут, эта пусть труселя свои себе в жопу засунет, чтоб на улице конфуза не было, да в расход.

Мы прибрались на кухне, убрав следы ночного балагана, я заказал такси (на которое, кстати, Серый дал мне бабки), и мы наконец отправились домой. Как я заводил пьяную мать с разьёбанной жопой на наш 6 этаж – отдельная песня, достойная своей истории (ее кстати опять скрутило от алкоголя в подьезде. Не любит она у меня похоже лестницы). Дома я вынул из ее жопы трусы (к счастью, роза торчала уже не так сильно, как на хате у Серого, и со временем - да, я наблюдал, потому что боялся, что мать проснется трезвая с этой херней - скрылась внутри ее очка) и уложил Снежу спать прямо в одежде. На утро ее, разумеется ждало чудовищное похмелье с провалами в памяти. Мать долго бродила по квартире, пытаясь прийти в себя и отпаиваясь зеленым чаем, а затем лишь спросила, как она попала домой, на что я и глазом не моргнув спиздел, что ее подкинул кто-то до дома, и я даже не понял кто – таксист, или какой-то ее знакомый, а я просто встречал их у подъезда. Больше она никак тему той ночи не поднимала.