«И там, в пернатой памяти моей, все сказки начинаются с «однажды»- были когда-то такие стихи. Не помню уже, чьи. Так вот, однажды мой приятель подарил мне необычный брелок для ключей. Необычность его заключалась в металлическом футляре, прикрепленном к кольцу. Как оказалось – это футляр для презерватива. Я тут же вложил пару резинок внутрь, чтоб всегда были под рукой. Но презик – такая загадочная вещь, прямо как зонт. Если берешь с собой, то точно никаких приключений не будет. Вот для меня и наступили постные дни, которые превратились в недели воздержания, а потом и в месяцы. Собираясь в очередную командировку, я решительно оставил подарок дома, взяв с собой запасной комплект ключей безо всяких брелоков. Чем черт не шутит. Хотя, если честно, то мне на любовном фронте не светит уже никаких новых побед и вообще перспектив. Одна только радость - качать внучку и стареть... А сил и в теле, и в душе - просто девать некуда!

Первый сюрприз случился в очередной командировке, по прибытию в город на другом конце страны. Как выяснилось, моего постоянного присутствия на производстве не требовалось, так что получился такой неожиданный внеочередной отпуск. Ведомственная общага была ужасна. Я провел там только одну ночь и решил для себя, что ноги моей тут больше не будет. Из всех объявлений об аренде жилья я выбрал три варианта, расположенных ближе всего к объекту моего производственного интереса, однако остановился на первом же. Дверь мне открыла весьма привлекательная женщина на излете срока годности (как я потом узнал, 40-летняя, с редким нынче именем Лидия) и пригласила войти. Квартира оказалась очень просторной и светлой, в ней жила она и две ее дочки, 19-ти и 17 лет – старшая училась в институте, младшая - школьница. Хозяйка проводила меня в комнату, которую она сдавала, и меня устроило все – чисто, светло, обстановка, цена. Да и радушие миловидной хозяйки подкупало. В общем, я остался, сполна заплатив все деньги за весь месяц проживания.

Я распаковывал свои вещи, когда в дверь постучали. Моя хозяйка привела познакомиться своих дочерей. И вот тут я остолбенел. Было от чего. Красота ее старшей дочери парализовала. Столь совершенной прелести я никак не ожидал увидеть. А она знала, что невероятно красива и, похоже, привыкла к такой реакции. Однако я не отметил ни тени жеманства или высокомерия. Очаровательная девушка прекрасно знала о своей красоте, и пока это просто забавляло ее. Разбивать сердца она научится чуть позже.

— Здрасьте. Меня зовут Софья, а это моя сестренка Сашка, - с милой улыбкой сказала девушка. Голос ее, с легкой хрипотцой, завораживал. «Сестренка Сашка»  с такими же, как у старшей сестры, светло-русыми льняными волосами, свободно падающими на худенькие плечи. Она смотрела на меня темными, блестящими глазками с каким-то вызовом и насмешкой, чуть прикусив красную, как «облизанный барбарисовый леденец», нижнюю губу, очаровательно припухшую. Дурачась, Саша сделала непринужденный книксен и тут же вышла из комнаты.

Утро следующего дня принесло второй, просто невероятный сюрприз. Сквозь сон я слышал, как по квартире кто-то ходит, гремят чем-то, приглушенные разговоры, возмущенный голосок, наверное, Саши. Потом хлопнула входная дверь и все стихло. Я снова провалился в сон. А проснулся от странных прикосновений к моему лицу. Приоткрыв глаза, первое, что я увидел прямо перед собой – чудесную женскую грудь. А потом улыбающееся лицо и лукавый взгляд милых серых глаз. Наклонившись надо мной, совершенно обнаженная Соня нежно гладила меня по лицу своими восхитительными грудями. Резко выпрямившись, она присела на краешек кровати и, улыбнувшись, сказала: «Мамхен велела разбудить тебя, но не сказала, как. Пришлось импровизировать». Я приподнял край одеяла, приглашая ее, но Соня притворно строго произнесла: «Ну не на первом же свидании» и тут же нырнула в постель. Она завозилась, тихо ругая меня, что я все еще в трусах, стянула их с меня и нежно взяла в руку восставший член: «Вот теперь, другое дело». Она прижалась лицом к моему члену и мгновение спустя я почувствовал, как она ласкает головку прикосновением нежной кожи щек, горячих губ, как порхают по головке ее реснички. Соня открыла рот и, сжав напряженный член ладошкой, глубоко заглотила его, потом выпустила, облизывая шершавым язычком головку, одновременно продолжая с силой водить тугим кольцом пальцев по члену туда-сюда. Я завис на краю блаженной пропасти и чтобы преждевременно не пролиться, опрокинул ее на спину, прошептав на ушко: «Много говоришь», и, навалившись на нее, впился в ее губы своими. Потом стал медленно целовать ее щеки, глаза, шею, ключицы, опускаясь ниже, к груди. Я чувствовал, как член мой гудит от напряжения. Поцеловав несколько раз обе ее груди, я принялся лизать соски. Соня выгнулась мне навстречу, прижав мою голову к груди. Она негромко стонала, гладя обеими руками мне волосы. Ощущение во рту нежных девичьих сосков было восхитительным. Соня тяжело дышала, почти неслышно постанывая мне в ухо, и я ощутил, как она раздвигает ноги подо мной. Меня не пришлось упрашивать, и я мгновенно ощутил невыразимый кайф, как только вставил ей. Соня ахнула, когда мой член вошел ей между раздвинутых бедер по самый корень. Я ощущал ее тело всей кожей, ее упругая грудь прижималась к моей, ее потные бедра прилипали к моим, а ее руки крепко обнимали меня, прижимая к себе.

Дебют вышел коротким, я не смог сдержаться, но девушка аритмично задергалась, напряглась, мышцы ее влагалища стиснули мой член, и она кончила в первый раз, как только я вошел в нее, а потом все повторилось, когда поток спермы ударил ей в матку. От того, что перед самым оргазмом влагалище ее сильно сжалось, я, с трудом проталкивая член внутрь ее, испытывал невыразимое удовольствие, а изливаясь в нее, млел, слушая, как она кончает, сжимая пульсирующее влагалище.

Потом мы валялись в постели, обнявшись, и она рассказывала, что я ей сразу понравился и она решила обязательно переспать со мной - так чего резину тянуть. Потом мы снова занялись любовью, и я опять кончил в нее. Соня поскакала в душ подмыться, а, вернувшись, сообщила, что ей все-таки нужно в институт. Собиралась она целую вечность, голышом расхаживая по дому. Когда она наконец оделась, я не выдержал и зажал ее в прихожей. Развернув спиной к себе, я задрал ей юбку, стянул трусики и с силой вломился во все еще горячее влагалище. Кончив, я чувствовал, как она все еще содрогается всем телом. С удовольствием помяв ее упругие груди, я медленно вынул из нее член и помог надеть трусики. Все еще ошеломленная, она устало держалась за дверной косяк и тяжело дышала. Пока я помогал ей привести в порядок одежду, в дверной замок снаружи вставили ключ, дверь открылась и вошла вернувшаяся из школы Саша. Она как-то странно посмотрела на нас, пробормотала «Здрасьте» и прошла в свою комнату.

— Забор покрасьте, - ответила ей сестра, - Сашка, я в институт, обедай тут. И квартиранта покорми.

Она быстро чмокнула меня в щеку, прошептала: «Было классно» и выскочила за дверь.

На следующее утро все повторилось. А после любви Соня со смехом рассказывала мне, как она шла вчера на остановку, а по ногам стекали капельки спермы и щекотали ее, и ей не хотелось вытирать – «пусть хоть все видят, что я счастлива». И мы усердно продолжали ласкать друг друга, меняя позы, бегали по очереди в ванную и снова продолжали. Я с наслаждением брал вошедшую во вкус Соню и мы чуть не спалились, прохлопав момент, когда вернулась из школы Сашка. Она опять странно посмотрела на нас, но ничего не сказала. Я одеться успел, а вот Соня выглядела как жертва насильника. Переодевшись, она вскоре ушла в институт, а я снова остался дома, наедине с молчавшей Сашей. Да она почти и не показывалась из своей комнаты. Вечером все их семейство собиралось вместе – приходила с работы уставшая мама, прибегала с занятий старшая сестра, выходила из своего заточения младшая и собирали ужин.

Мать девочек работала в больнице и часто оставалась на ночные дежурства. И Соня стала приходить ко мне еще и по ночам. Стараясь не разбудить Сашку, она очень тихо выбиралась из комнаты и ныряла в мою постель. Снимая ночную рубашку, она тихо ругалась на скрипевшие дверные петли, и я обещал, что завтра же их смажу. Упираясь одной рукой в постель, а другой поддерживая ее под лопатками, я нежно покусывал ее груди, хватал губами соски, облизывая их языком, вызывая у нее тихие стоны, отпускал ее на секунду и любовался искаженным сладкой мукой прекрасным личиком. Она, едва успев перевести дух, тянула мою голову к себе и шептала: «Еще...». Терпеть больше стало невозможно, я закинул ее ноги на плечи и с силой вонзил член в намокшую вагину. Соня тяжело и прерывисто дышала, шепча что-то непонятное, из чего я мог разобрать только «милый» и «еще», прижималась ко мне, сотрясаемая всхлипами. Почти одновременно приближалась развязка. Вдруг она выгнулась дугой, приподнявшись лишь на затылке и ягодицах, и на несколько минут забилась в таких судорогах, что я быстро вынул член и струи спермы разлились по прекрасному телу девушки. Содрогаясь, я кончал и кончал на Соню, и семя лужицами растекалось по ее животу и груди. Опершись на локти, она устало приподнялась и хотела что-то сказать, как вдруг увидела что-то за моей спиной. Оглянулся и я. С пылающими щеками Сашенька стояла в дверях комнаты в своей коротенькой ночнушке и хлопала ресницами, пытаясь осмыслить увиденное, и глаза ее скользили по нашим переплетенным телам. «Сашка! Сучка, а ну пошла отсюда», - взвизгнула Соня и рванулась из-под меня. Сашенька мгновенно исчезла. Где-то в глубине квартиры старшая сестра настигла младшую, послышался шум, грохот, крик неразборчивый – то кричала Соня, то Саша, то перебивая друг друга, кричали вместе. Потом все стихло. Слышен был невнятный гул голосов – сестры о чем–то спорили. Время от времени я слышал возмущенные Сонины восклицания, потом опять все стихло. А потом в комнатный сумрак тихо вступила Соня в накинутом наспех халатике и замерла у спинки нашей постели.

– Поговорили? - спросил я. – Иди ко мне.

– Ннннет. Слушай, у нас проблема. – проговорила Соня. – В общем, Сашка говорит, если мы не пустим ее к нам в постель, она все матери скажет.

– А ты как считаешь?

– Может сдать.

– Нет, я про твою сестру, меня и тебя.

– Пфффф, подумаешь. Пусть.

– Тогда зови.

– Сашка, - крикнула Соня, - так и быть, иди сюда.

И Саша тут же материализовалась в дверях – подслушивала, мерзавка. Она неуверенно подошла к постели, я чуть подвинулся к середине кровати, ближе к Соне и похлопал ладонью по постели, приглашая к себе. Чуть прикусив влажно блестевшую нижнюю губу, прозрачная нимфетка пальчиком по очереди скинула с плечиков бретельки ночной рубашки и та кольцом упала к ее ногам. Меня замутило от вожделения. Я не мог отвести глаз от уже хорошо оформившихся грудок, впалого животика с ямкой пупка и бесстыдных невинных бедер с маленькой полоской русых волосиков на выступающем лобке. Переступив через ночнушку, она оперлась коленкой о край постели и, плавно скользнув по простыне, прижалась к моему боку. Я мгновенно ощутил кожей жар ее тела, ее нежное бедро, закинутое на мои ноги, а ее острые, твердые сосочки коснулись моей кожи.

Очутиться меж прелестными телами двух сестричек было упоительно сладко.

В наших с Соней сексуальных играх Саше неизменно оставалась роль наблюдателя. Широко открыв глаза, она глазела на наши соития и ласкала себя пальчиками. Завязнув в Соне, я с удовольствием отвлекался на ее младшую сестру, обсасывая и облизывая любые части ее юного богатства, которые она с готовностью мне подставляла. Я мял пальцами упругие сосочки ее милых, величиной с лимон грудей, целовал и возбуждал все, что попадало мне на губы и под руки – плечики, помышки, животик с крохотной ямкой пупка, нежный лобок с почти не заметным клитором, ни на секунду не отвлекаясь от роскошного тела ее сестры и не переставая ее трахать. Единственное, что проникало в Сашу – это мои губы и пальцы рук. Она высоко поднимала раздвинутые ноги вверх и я, послюнив пальцы, осторожно вводил в ее узенькое влагалище один палец, а второй – в маленькое колечко ее ануса. Саша выгибала спинку, замирала, извивалсь на моих пальцах и длинно выдыхала со сдавленным тонким звуком, то крепко сжимая мой палец своим анусом, то расслабляла колечко мышц, позволяя двигаться в ее попке. Понемногу я разрабатывал пальцами ее нежные отверстия, а она все отзывчивей двигала тазом навстречу моей руке.

Иногда Соня подключалась и дотягивалась губами до сосков Сашенькиной груди, замыкая сладострастный круг. Вообще очень скоро, не без моей настойчивости, девчонки начали ласкать сами себя и друг друга, находя в этом кайф и сильно возбуждая меня.

Саша постоянно настаивала на полноценном сексе и с ней, просто требовала поломать ее девственность, на что Соня философски изрекла: «Рано или поздно это все равно случится», но я был непреклонен. Я считал, что не вправе лишать ее девственности. Ее детские обиды проходили, когда мы с Соней доводили ее до исступления, до экстаза своими ласками, вызывая два, а то и три оргазма подряд. От череды полноценных оргазмов она утомлялась и замирала, изредка лаская рукой груди ее сестры, пока я старался довести до оргазма Соню, и та всякий раз кончала обильно, долго, страстно, конвульсивно сжимая и разжимая мой член мускулами вагины.

Но отказать сестричкам в минете я не мог. Они с увлечением играли с эрегированным членом, облизывали его, обсасывали одновременно и по очереди, отталкивая друг друга, подставляли свои рты, когда я кончал от их бурных оральных ласк. Так или иначе, я имел сестер по нескольку раз в день. Когда их мать была на ночных дежурствах, то и ночи были полностью нашими. Обе девчонки с вечера забирались ко мне в постель и мы исступленно трахалась, ненадолго прерываясь для сна. Соня засыпала, вжав свою попу в мой живот, она говорила, что ей лучше спиться, когда мой член в ней. А Саша требовала обязательно положить ладонь на ее лобок и непременно вложить палец между нижних губок, а сама обнимала меня рукой и ногой и это необыкновенно меня возбуждало.

Утром в постели со мной оставалась одна Соня. Сашку мы все-таки выталкивали в школу, и она уходила сердитая и не выспавшаяся, насылая на нас всяческие проклятия. С Соней мы продолжали трахаться иногда до Сашкиного прихода и та снова и снова пропускала лекции в институте.

У сестричек была общая интересная особенность. У старшей и младшей одной из эрогенных зон было место чуть ниже талии – так называемые «венерины ямочки». Стоило коснуться пальцами кожи в этом месте или, что еще эффективнее, языком – с ними творилось что-то невероятное. Особенно с Сашей. Их обоих трясло от возбуждения, но Саша не могла долго сдерживаться и кончала, стоило мне после ласк перевернуть ее на животик и поиграть языком на ее чувствительном треугольнике, образованном ямочками и копчиком. Она подолгу лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку – такое нежное чудо с гладкой узенькой спинкой, тонкой талией, двумя трогательными половинками попки, а я набрасывался на разомлевшую от ласк Соню и продолжил исступленно любить ее с удовольствием, с наслаждением, с усердием, и кончал наконец, тесно прижавшись к ее гладкому трепетному телу, с облегчением всаживая в нее член по самые яйца. Случалось, что на меня накатывала усталость, тогда Соня резво вскакивала на меня сверху, направив мой член внутрь себя и невообразимо часто двигала попой, и эта ее бешенная энергия, ее быстрые и резкие движения давали такую бурю эмоций, что я очень быстро, без всякой надежды на задержку, кончал в нее. А раскрасневшаяся, с полузакрытыми глазами, с мягкими губами и нежными щечками, кайфующая Соня умиротворенно и как-то торжественно замирала на мне, продолжая, однако, массировать потаенными мышцами вагины разгоряченный член. Ей иногда удавалось сделать так, что я снова кончал в нее, причем ни я, ни она не двигались.

Полноценно поспать мне удавалось только днем, когда сестрички были на занятиях, да и то – иногда.

Как-то я забыл ключи от квартиры и решил прогуляться до больницы, где работала Лидия. Назвав в приемном покое ее имя, я приготовился ждать. И тут передо мной возникла умопомрачительная фигура, туго спеленутая медицинским халатиком, беспощадно подчеркивающим ее роскошное тело, упоительные бедра и манящую грудь второго размера. Скорее все же третьего. Только по сияющим глазам над медицинской маской да по рыжим локонам, выбивающимися из-под шапочки, я узнал свою квартирную хозяйку.

Я был ошеломлен и смят. Сбивчиво объяснив причину своего неожиданно визита, я все еще не мог поверить

своим глазам и тому, как она умудряется прятать свою ослепительную сексуальность дома.

— Н-н-ну, подождите, - выслушав, попросила Лидия, повернулась и пошла по коридору. Она была невообразимо великолепна в своем туго обтягивающем белом халате. В сравнении с ошеломляющей красотой Софьи, порочно-невинным очарованием Сашеньки, их мама была, что называется медом внутри льва. Il miele dentro la lionesse. Разворот плечиков, чудесная задница, длинные спортивные ноги, тонкие щиколотки, обрамленные бежевыми ремешками босоножек. Она не шла – она несла свое дивное тело аккуратно и осторожно, а я не мог оторвать глаз от ее покачивающейся в такт шагам крутой задницы. И только когда она скрылась за поворотом, я со всей безнадежностью понял, что такую фактурную женщину вряд ли бы оставили без внимания ее коллеги-мужчины. Тем более медики.

Распаленное воображение рисовало картинки одна ярче другой, и на всех было чудесное восхитительное тело Лиды. Я мучительно хотел ее. Не то чтобы мне не хватало моих девчонок. Вполне. Особенно Сашеньки. О, если бы ей позволить, она трахалась бы со мной круглосуточно. Девочка не желала понимать, что эрекция у меня не может быть постоянной. Постоянным может быть только ее желание эрегированного члена.

Я вернулся в квартиру в крайнем возбуждении от увиденного и нафантазированного и застал там Сонечку. Она только вернулась из института и хлопотала на кухне. Увидев меня, улыбнулась и пообещала, что сейчас будет обед. Я молча схватил ее за руку, потянул к дивану и, раздвинув коленом ее ножки, овладел с таким напором и страстью, что после нашего соития она минут 20 не могла не только встать или свести колени вместе, но и открыть глаза. Она в изнеможении лежала на диване, а я уселся в кресло и с удовольствием разглядывал ее чудесное безвольное тело. Гостеприимно раздвинутые бедра, нежные половые губки, натертые до красноты, повторно склоняли меня к греховным мыслям, но тут внезапно в прихожей зазвонил телефон и мне пришлось встать, выйти и поднять трубку. Меня вызывали на завод. Я вернулся в комнату переодеться, а Соня все также обессилено лежала на диване в полной прострации. Она приподнялась на локтях, пьяно посмотрела на меня, улыбнулась, и вымолвила только одно: «Ого!» Я усмехнулся, подобрал свою одежду и вышел.

Так или почти так проходили наши дни и ночи. С завода меня особо не дергали, но срок командировки неумолимо подходил к концу. Все хорошее когда-либо заканчивается, но мне было жаль, что я так и не попытался завлечь в постель ставшую такой желанной маму девчонок.

Утром, незадолго до отъезда я только что проснулся после недолгого сна. Девчонки изрядно измотали меня за ночь. С каждым разом они становились более изощренными, что ли.

В дверях стояла Лида. Я удивился ей, но внизу живота томительно сжалось что-то похожее не предчувствие. Оказалось, у нее был выходной день.

Я приподнялся на локтях и сел в развороченной со сна постели. Она помедлила и вошла, прикрыв за собой дверь и держа в руке дымящуюся кружку.

— Хотите какао? Я обожаю пить какао в любое время дня и ночи.

Пытаясь ответить остроумно, я сморозил какую-то чушь, скабрезность, на которую она только усмехнулась. Лида подошла вплотную к постели и тихо спросила:

— Зачем вы говорите пошлости? Хотите, чтобы я разделась? Так и надо говорить, а не прятаться за напускной грубостью, вам не идет.

Она поставила кружку на столик, повернулась ко мне и рукой потянула за кончик пояса, он сам как-то развязался, упав к ее ногам, тяжелые полы халата разошлись и явили мне то, что я уже и не надеялся увидеть. Поставив дымящуюся кружку на прикроватный столик, она присела на краешек кровати. Я взял ее за руку и безвольную потянул на себя, прикоснувшись к великолепной груди ее. С легкой полуулыбкой Лида позволила уложить себя на спину и прикрыла глаза. Совершенная нагота ее останавливала мое дыхание. Я с благоговением прильнул губами к ее шее, опустился к соскам ее нежных грудей, к животу. Она не делала даже самых слабых попыток остановить меня и ее покорность распаляла меня, заставляя сжимать ее груди и соски и, ласкать налитое, ароматное тело так, что она стала задыхаться от наслаждения. Мои губы скользили от мочек ее ушей, к шейке и, сначала к ее грудям, а потом, коснувшись мягких изгибов живота, опустился к лобку, и я погрузился в ее нежное и ароматное тепло между бедер. Я жадно впился губами в ее вульву, от неожиданности она вздрогнула и только сильнее прижала мою голову к своему лобку. Ощущая мой язык в себе, Лида потихоньку ритмично задвигала бедрами, подбадривая меня. Вдруг она остановилась, и, отняв мою голову от своей промежности пробормотала: «Дай и мне». Я с готовностью рухнул на спину и немедленно почувствовал, как ее полные груди расплющились об меня, почувствовал ее настойчивый язык на моих яйцах и плотно сомкнувшиеся вокруг члена ее губы, заскользившие взад-вперед и легкие касания шершавого языка к головке. Я был настолько возбужден происходящим, что тут же кончил ей в горлышко. Она сделала несколько судорожных глотательных движений. Проглотить ей удалось не все, немного пролилось.

— Я не ожидала, что ты такой обильный... – улыбнувшись, пробормотала она и вытерла губы.

Внезапный звук открываемой входной двери и девичий гомон заставил Лиду молниеносно вскочить, мгновенно надеть халат и открыть дверь, столкнувшись там с дочерью.

— Хотела разбудить, а он еще спит, - услышал ее оправдывающийся голос.

— Угу, - я так и не понял Соня или Саша столкнулись с матерью у дверей моей комнаты. Мне оставалось только прикинуться мирно спящим.

Дневное присутствие дома матери девчонок не оставило им никаких шансов и послонявшись по дому, разошлись: одна – в кино, другая – к подругам. А наступившие сумерки начались с того момента, на котором нас с Лидой прервали. Она тихо вошла в комнату, демонстративно закрыв дверь на ключ, подошла к кровати, медленно расстегнув пуговицы домашнего платья, и открыла изящный кружевной бюстгальтер, выгодно подчеркивающий ее дивную грудь. Она повернулась спиной и платье свалилось с ее плеч, обнажив лопатки, поясницу и великолепный зад, скрывающий меж ягодиц белые трусики, и так прикрывающие условными полосками ткани только самую чуточку ее чресел. Я подумал было, что она у Сони трусики одолжила. Неторопливо стянув их, она закинула руки за спину, расстегнула замок лифчика и, наконец, повернулась ко мне, явив невыразимо прекрасное, безупречное тело. Лида была красива, как всегда. Гораздо красивее, чем я себе представлял. Она было прекрасна. Грациозно опустившись на постель, она чуть развела в стороны бедра, раскрыв промежность.

Обрамленные легким пушком нежные губки ее влагалища слегка разошлись, открыв доступ к более глубоким и нежным, набухшим и разгоряченным лепесткам. Лида вопросительно смотрела на меня. На прелюдию у меня не хватило терпения и я просто набросился на нее как голодный зверь. Член провалился в нее свободно, но на полпути мышцы влагалища сжимались и дальше приходилось проталкивать его, прилагая усилия. Я медленно вводил член в ее вздрагивающее влагалище. Это был самый сладостный момент, преодолеть сопротивление и дойти до конца, и несколько секунд давить на ее матку. Я замер, наслаждаясь этим ощущением, но тут мою поясницу обхватили женские ноги. Лида обвила меня ими, скрестив на моей заднице, и подталкиванием определяла темп и давала понять, что и как она от меня ждет. Приладившись друг к другу, она вскоре задергалась подо мной, тесно сжимая влагалищем член. Она тихо ахала и подмахивала, сполна наслаждаясь совокуплением, а ее влагалище вытворяло с моим членом нечто совсем невероятное. Под конец я натянул ее на себя до упора и она бы заорала от острого, пронзительного наслаждения, но я надежно зажал ее рот и через мою ладонь слышалось лишь стоны, а моменты ее оргазма определялись только по стискивавшим член мышцами вагины.

Переведя дыхание, она обхватила коленями мои ноги и вогнала меня в себя еще глубже. «О, – выдохнула она, – так лучше всего». С громкими сосущими звуками от движения члена во влагалище, я долбил и долбил ее податливое тело. Почувствовав ее два или три оргазма, я перевернул ее вниз животом, под который засунул подушку так, что ее задница оказалась приподнятой и, теряя силы, быстро-быстро долбил и долбил влагалище в глубине короткими движениями, мучительно желая кончить в ней. Уже осознав, что мне этого не удастся, я вдруг почувствовал ураганом нарастающие знакомые спазмы и почти сразу кончил, успев прошептать:

— В тебя можно?

— Да-а-а-а! – поспешно выдохнула она и тоже кончила, на это раз дольше, сильнее, слаще.

Устроив небывалый спринт, я мощно салютовал в нее, почувствовав небывалое облегчение, прямо внутри, даже не озаботившись вытащить. Вся нижняя часть тела у нее оказалась в сперме. Где-то несколько капель, где-то густые потеки. Промежность, лобок, ягодицы, лодыжки, живот... Из нее все вытекало и вытекало, размазываясь по бедрам. Сил поднятья просто не осталось. Я безвольно лежал на Лиде и даже не делал попыток пошевелиться. Истома растворила не только мышцы, но и кости, превратив мое тело в медузу.

— Впечатляет, - отдышавшись, прошептала она.

Я все так же обессиленно лежал на ней и чувствовал, что неудержимо проваливаюсь в дрему, как вдруг Лида, касаясь губами моего уха, пошептала: «С-па-сиии-боо-оо». И чуть позже: «Это было невероятно».

Секс получился действительно невероятный. Особенно приятно была ее забота: Лида сразу же дала мне отдохнуть, подобрала свое белье, платье и затворила за собой дверь.

Которая, впрочем, вскоре снова открылась...

— Ну, мамахен дает.. Еле дождалась, пока она уйдет. Ну и как она? Лучше, чем я?

— Да кто же может быть лучше, чем ты, Сонечка, - пробормотал я и Соня, вся светясь от счастья, с готовностью стянула с себя ночнушку и улеглась на влажные еще простыни, прижавшись ко мне своим дивным прохладным телом.

— Подожди, сначала сядь мне на лицо, - попросил я и Соня, понимающе глянув на меня, на коленях поднялась выше, открыв перед моими глазами свою промежность. Ее бедра разъехались в стороны, нежные половые губки, обрамленные шелковистым пушком слегка разошлись, открывая холмик клитора вверху и закрытый пока главный вход внизу, и медленно опустились мне на лицо. Мой язык медленно приник к ее клитору, двигаясь между губками, а она все плотнее прижималась промежностью к моему рту. До боли изогнув шею, я нащупал языком ее клитор, охватил его губами и стал жадно сосать. От неожиданности Соня вздрогнула, лишь постанывала сквозь зубы, стараясь соблюдать тишину и не переставала тереться заметно припухшими половыми губками раскрытой промежности о мое лицо то помедленнее, то побыстрее, задавая темп ласкам. Она то дразнила меня круговыми движениями, то замирала, давая проникнуть моему языку глубже, то отклонялась назад, заставляя его хватать ее за задницу и снова притягивать к себе, и снова облизывать нежное девичье естество, вызывая крупную дрожь ее чресел. Я нажал большим пальцем на ее анус и сфинктер легко поддался, пропуская его внутрь. Теперь она уже не могла отклоняться далеко, а я осторожными фрикциями пальцем в ее заднем проходе потихоньку растягивал его, надеясь, что Соня подставит мне свою попу. Извивалась на моем пальце, крепко обхватив его своим анусом, Соня то расслабляла колечко мышц, позволяя пальцу совершать фрикции, то сильно сжимала попу, останавливая движения и наслаждалась моими губами и языком.

Я чуть толкнул тело девушки книзу, навстречу члену и она послушно скользнула по моему телу, лицо ее оказалось напротив моего. Она обняла меня за шею и поцеловала в губы. По-настоящему, с языком, долго. А потом улыбнулась и прошептала: «Да!». Она откинулась немного назад, оттопырив своею попку, а я взял правой рукой свой член и начал медленно и осторожно надавливать головкой на колечко ануса. После недолгого сопротивления попка сдалась и стала растягиваться под моим напором. Яйца отвердели и заныли от сладости и предвкушения, когда головка члена скользнула в ее девственный анус. Я обнял девочку за талию и медленно, небольшими толчками начал вводить пенис в ее дивную задницу, ощущая неистовый восторг от того, что наконец трахаю ее в попу, а главное, Соня, выгнув спинку, охотно мне ее подставляет. На этот раз трахались мы долго. Я останавливался, снижал темп, прижимал ее к себе, покрывая поцелуями плечи, шейку, нежные груди, подмышки и не торопился кончать, ощущая ее струйные оргазмы. Медленно поднявшись с влажной и всклокоченной кровати, и, даже не потрудившись накинуть халатик, моя утомленная и разомлевшая любовница вышла из комнаты, устало улыбнувшись мне на прощание.

Последней, уже часов в 5 утра, в одних трусики самого зачаточного вида, прокралась Сашенька. Скинув белье, она нырнула под простынь и сразу же требовательно положила мои ладони на свои цыплячьи чреселки. Я легко поднял ее, невесомую, над собой, и поочередно стал подносить к своим губам то ее худенькие плечики, то нежные грудки, то животик, а потом перевернул на спинку и припал жадным ртом к шелковистой горячей впадинке ее паха, с наслаждением вдыхая ее девичий аромат. Горячим языком своим я раздвигал крошечные и свежие нижние губки, добирался до розовеющего клитора, прячущегося в покрытом чудным нежным пушком лоне. С истинным наслаждением я облизывал ее выпуклый, в мелких русых кудряшках лобок, устьице ее малюсенького влагалища, нежные потаенные складочки, крошечное колечко меж ягодицами. Я покрывал поцелуями внутреннюю сторону ее бедер, голеней, добираясь до круглых пяток и маленьких пальчиков ног, а потом стремительно возвращался к тому, что меня манило более всего. Послюнив палец, я привычно ввел его в то сжимающееся, то расслабляющееся колечко ануса девочки и она тут же плотно сжала его ягодицами. Немного погодя, я ввел ей в попку второй палец и стал нежно массировать ее изнутри по кругу и поступательными движениями, немного раздвинув пальцы руки внутри ее тела. Слегка сжав в губах ее клитор, я играл с ним языком и ритмично трахал ее в попку двумя сложенными вместе пальцами, ощущая, как она пытается стиснуть их внутренними мышцами. Саша хрипло дышала, крепко схватив пальцами меня за волосы, и ее круглый задок бился о мою руку.

Спустя мгновение она задергалась, напряглась, замерла и с тихим выдохом кончила, и я почувствовал, как аритмично она продолжает сжимать мои пальцы внутри себя. Я устало опустился на спину рядом с ее худеньким тельцем и закрыл глаза. Я ее очень хотел, но не мог себе позволить. Пальцы моих рук и язык – вот все, что побывало в ее тесных и горячих дырочках. Она шепотом просила меня, угрожать пыталась, умоляла, проклинала свою старшую сестру, которой «как всегда достается все лучшее», даже всплакнула пару раз из-за того, что я будто бы «не хочу ее как женщину», но я оставался тверд во всех смыслах. Вовсе не потому, что мне с лихвой хватало ее сестры, а теперь вот еще и матери. Просто считал неправильным для себя насладиться ее телом. Я мог и доставлял удовольствие ей. Мне очень нравилось, когда она кончала. Нравилось, как она закатывает глазки от оргазма, как и прикусывает нижнюю губу, сдерживая тихие стоны. Мне нравилось, что она привыкала к тому, что ее боготворят, услаждают и облизывают во всех смыслах. Я надеялся, что привыкнув к этому, в будущем она будет выбирать тех, кто ублажал бы ее, а не пользовался ей, справляя свою нужду. Глупости все это, конечно, но я так думал тогда.

Саша приникла ко мне, забравшись под мышку и тихо, по-птичьи целовал мою грудь. Какое-то время ее рука лежала на моей груди, потом перебралась ниже к распухшему моему члену и замерла там. Я задремал. А очнулся в тот момент, когда ее худенькое, невесомое тельце легко приподнялось надо мной и она, держа мой член обеими ладошками, направила его меж приоткрытыми, как створки раковины, губками ее влагалища. Она опускалась, сосредоточившись и закусив губу. Все-таки мой член был для нее велик. Головка медленно входила в нее, предельно растянув ее естество правильной окружностью. Я не мог отвести глаз от этого места. Она медленно надевалась на член, с тихим стоном стараясь принять в себя все. Это продолжилось, наверное, минуту. Ближе к концу она несколько раз останавливалась, переводя дыхание, и продолжала. С тихим стоном она медленно опускалась по стволу члена, закусив губу и намереваясь принять в себя его весь. Она останавливалась, переводила дыхание и, прошептав: «Какой он у тебя большой. А если не поместиться, а?» Я молчал, не в силах отвести взгляд от ее лобка и моего члена, почти скрывшегося внутри ее тела. Вдруг она резко и решительно наделась на него полностью. Я чудом успел перехватить ее крик и зажать ладонью рот, ощутив, как она укусила меня – чувствовалось, что ей было уж очень больно. Я отнял ладонь от ее губ.

— Все... – отдышавшись, прошептала она и уселась на мои бедра. - Какой же он у тебя здоровенный! Я уже думала, не поместится.

Член немного вышел из нее, заставив ее задрожать. Мелкая дрожь не прекращалась, пока я поднимал ее вверх и, когда надевал ее обратно. Еще четыре раза я так же медленно снял и надел ее на себя и Сашенька кончила, как только в последний раз коснулась губками моего паха. Я схватил ее за бедра и, не поднимая, покачал на себе, чуть поворачивая вокруг члена. Она кончила еще раз.

Но, несмотря на боль, бледная, с проступившими тенями под глазками, с катящимися по пламенеющим щекам слезами, она тут же начала медленно приподниматься вверх и опускаться вниз, все быстрее и быстрее гарцуя на моем члене, а ее сокровенная плоть горячо и туго охватывала ствол и головку члена, вызывая небывалое блаженство. Надеюсь, обоюдное. С закрытыми глазами, слезами на горящих щечках, приоткрытыми влажными губками, хрупкая наездница старательно скакала на мне, неумело пыталась стиснуть меня внутри, приподнимая свою попку так, что член почти выходил из нее и резко, до предела насаживалась на него, вцепилась в меня коготками, невпопад подмахивая. Она крупно дрожала, пока я медленно поднимал ее вверх и надевал обратно. Она снова кончила. Когда спазмы утихли, я схватил ее за бедра и, не поднимая, покачал на себе, чуть поворачивая вокруг члена. И она тут же кончила еще раз. Но Сашка и не думала прекращать. Немного переведя дух, она вновь заскользила по моему члену вверх и вниз.

Молочно-белое чудо неистово билось о мои чресла и я, уже больше не владея собой, тоже вонзался нее, будто не она, а я был сверху. Я бешено насаживал тоненькое гибкое тельце на горячий член так, что Сашка тихонько попискивала, а ее голова и колени тряслись в такт моим движениям. Неизбежно скоро она кончила, сладко застонав девчачьим голоском, почти одновременно с ней кончил и я, выхлестнув в нее сперму так, что заполнил ее всю и, перемешанная с ее девственной кровью, она разлилась между ее лоном и моим животом. Почти одновременно со мной снова кончила и она. Устало опустившись мне на грудь головой, она обняла меня дрожащими ручками, ее девчоночья грудка мягкими упругими шариками прижималась к моей груди. Я приподнял ее и стал целовать влажные от слез глазки и искусанные губы. Через мгновение она ответила моим губам и теснее прижалась ко мне всем тельцем.

— Что же ты наделала, девочка, м? – тихо спросил я.

— Что хотела, то и наделала. – прошептала она, не открывая глаз. – Теперь я тоже женщина.

Вдруг Сашка внезапно соскочила с кровати, подобрала свои трусики и тихо выскользнула из комнаты. Вернулась через минуту уже в ночнушке и влажным полотенцем в руках. Она заботливо вытерла мой живот от наших соков и, склонившись надо мной, решительно вдавила свои губы в мои, захватив их крепким поцелуем. Я схватил ее тонкую ручку, дернул на себя, подмял ее тельце под себя и грубо вошел в нее. Я трахал оторопевшую Сашку не останавливаясь. Она тихонько выла, вцепившись в мои плечи. Сперма уже сочилась из ее узенького влагалища, выдавливаемая входящим в него хуем, стекала по девичьим ягодичкам на простыню, а я все не мог насытиться ею. Наконец утомившись, я устало перевернулся на спину. Сашка, которую я просто вдавил в постель, даже не пошевелилась, пыталась восстановить учащенное дыхание. Потом повернулась ко мне, покрыла быстрыми, невесомыми поцелуями мое тело от щек и губ до члена и бедро до колена, утомленно поднялась с постели, оправила свою запачканную ночнушку, и исчезла из комнаты.

Я чертовски устал и закрыл глаза, надеясь подремать. Но буквально через минуту после исчезновения из моей постели Сашеньки, в комнату снова вошла ее мать, будить меня. Скинув халат, она легла рядом и прижалась ко мне ароматным, горячим телом. Утренний секс с Лидией затянулся по понятным причинам, но я снова кончил, успев вовремя вынуть и залить ей живот.

Так окончилась моя последняя бессонная ночь в этом доме и в этом городе.

Завтрак прошел в полном молчании. Я бы даже сказал – в скорбном. Быстро собрав портфель, я вышел в прихожую, где мы все четверо сдержанно простились, открыл дверь и вышел.

Соня догнала меня у самой остановки

— Сказала им, что мне в институт – переведя дыхание сказала она. Мы помолчали.

— Жалко, что ты уезжаешь. Знаешь, я видела все, что ты делал с мамахен. Сама чуть не кончила... .Кто же теперь будет плющить меня в постели. А где ты живешь?

Я назвал город.

— Далеко.

Я подумал, что при ее красоте несложно будет найти толкового парня. Помоложе. И очень скоро.

Молча мы сели в троллейбус и молчали всю дорогу.

Она резко остановилась и схватила меня за рукав.

— Последний раз, а? Самый последний.

Я сомневался в своих силах и отрицательно покачал головой. Но в ее глазах было столько печали и отчаяния, что я передумал и, взяв ее под руку, повел к какому-то дому. Найдя открытый подъезд, мы поднялись на верхний этаж, и я обнял девушку.

Грубо содрав ее джинсы и трусики до колен, я снова и снова вонзался в девушку и ее хрипы перешли в дрожащий отчаянный плач, когда я особенно глубоко проталкивал в нее свой член, губы ее судорожно обнажили зубы, серые глаза затуманились, они потеряли всякий смысл, словно она обезумела, впала в детство и беспамятство. Однако влагалище ее тесно сжимало член, особенно у корня.

Было утро, в подъезде хлопали двери – входили и выходили люди. Открылась дверь и на «нашем» этаже, но увидев, что мы остервенело сношались на площадке, быстро скрылись. Трахал я ее долго и с удовольствием, меняя ритм и извлекая из нее все новые и новые звуки, а она непроизвольно все дальше отставляла зад

и шире раздвигала ноги, насколько ей позволяли мешающие джинсы. Я так и не смог кончить, а вот Соня – да. Мощно, полно и с такой силой, что чуть не упала на колени,

«И там, в пернатой памяти моей, все сказки начинаются с «однажды»- были когда-то такие стихи. Не помню уже, чьи. Так вот, однажды мой приятель подарил мне необычный брелок для ключей. Необычность его заключалась в металлическом футляре, прикрепленном к кольцу. Как оказалось – это футляр для презерватива. Я тут же вложил пару резинок внутрь, чтоб всегда были под рукой. Но презик – такая загадочная вещь, прямо как зонт. Если берешь с собой, то точно никаких приключений не будет. Вот для меня и наступили постные дни, которые превратились в недели воздержания, а потом и в месяцы. Собираясь в очередную командировку, я решительно оставил подарок дома, взяв с собой запасной комплект ключей безо всяких брелоков. Чем черт не шутит. Хотя, если честно, то мне на любовном фронте не светит уже никаких новых побед и вообще перспектив. Одна только радость - качать внучку и стареть... А сил и в теле, и в душе - просто девать некуда!

Первый сюрприз случился в очередной командировке, по прибытию в город на другом конце страны. Как выяснилось, моего постоянного присутствия на производстве не требовалось, так что получился такой неожиданный внеочередной отпуск. Ведомственная общага была ужасна. Я провел там только одну ночь и решил для себя, что ноги моей тут больше не будет. Из всех объявлений об аренде жилья я выбрал три варианта, расположенных ближе всего к объекту моего производственного интереса, однако остановился на первом же. Дверь мне открыла весьма привлекательная женщина на излете срока годности (как я потом узнал, 40-летняя, с редким нынче именем Лидия) и пригласила войти. Квартира оказалась очень просторной и светлой, в ней жила она и две ее дочки, 19-ти и 15 лет – старшая училась в институте, младшая - школьница. Хозяйка проводила меня в комнату, которую она сдавала, и меня устроило все – чисто, светло, обстановка, цена. Да и радушие миловидной хозяйки подкупало. В общем, я остался, сполна заплатив все деньги за весь месяц проживания.

Я распаковывал свои вещи, когда в дверь постучали. Моя хозяйка привела познакомиться своих дочерей. И вот тут я остолбенел. Было от чего. Красота ее старшей дочери парализовала. Столь совершенной прелести я никак не ожидал увидеть. А она знала, что невероятно красива и, похоже, привыкла к такой реакции. Однако я не отметил ни тени жеманства или высокомерия. Очаровательная девушка прекрасно знала о своей красоте, и пока это просто забавляло ее. Разбивать сердца она научится чуть позже.

— Здрасьте. Меня зовут Софья, а это моя сестренка Сашка, - с милой улыбкой сказала девушка. Голос ее, с легкой хрипотцой, завораживал. «Сестренка Сашка» была просто вылитой хрупкой четырнадцатилетней Лолитой с такими же, как у старшей сестры, светло-русыми льняными волосами, свободно падающими на худенькие плечи. Она смотрела на меня темными, блестящими глазками с каким-то вызовом и насмешкой, чуть прикусив красную, как «облизанный барбарисовый леденец», нижнюю губу, очаровательно припухшую. Дурачась, Саша сделала непринужденный книксен и тут же вышла из комнаты.

Утро следующего дня принесло второй, просто невероятный сюрприз. Сквозь сон я слышал, как по квартире кто-то ходит, гремят чем-то, приглушенные разговоры, возмущенный голосок, наверное, Саши. Потом хлопнула входная дверь и все стихло. Я снова провалился в сон. А проснулся от странных прикосновений к моему лицу. Приоткрыв глаза, первое, что я увидел прямо перед собой – чудесную женскую грудь. А потом улыбающееся лицо и лукавый взгляд милых серых глаз. Наклонившись надо мной, совершенно обнаженная Соня нежно гладила меня по лицу своими восхитительными грудями. Резко выпрямившись, она присела на краешек кровати и, улыбнувшись, сказала: «Мамхен велела разбудить тебя, но не сказала, как. Пришлось импровизировать». Я приподнял край одеяла, приглашая ее, но Соня притворно строго произнесла: «Ну не на первом же свидании» и тут же нырнула в постель. Она завозилась, тихо ругая меня, что я все еще в трусах, стянула их с меня и нежно взяла в руку восставший член: «Вот теперь, другое дело». Она прижалась лицом к моему члену и мгновение спустя я почувствовал, как она ласкает головку прикосновением нежной кожи щек, горячих губ, как порхают по головке ее реснички. Соня открыла рот и, сжав напряженный член ладошкой, глубоко заглотила его, потом выпустила, облизывая шершавым язычком головку, одновременно продолжая с силой водить тугим кольцом пальцев по члену туда-сюда. Я завис на краю блаженной пропасти и чтобы преждевременно не пролиться, опрокинул ее на спину, прошептав на ушко: «Много говоришь», и, навалившись на нее, впился в ее губы своими. Потом стал медленно целовать ее щеки, глаза, шею, ключицы, опускаясь ниже, к груди. Я чувствовал, как член мой гудит от напряжения. Поцеловав несколько раз обе ее груди, я принялся лизать соски. Соня выгнулась мне навстречу, прижав мою голову к груди. Она негромко стонала, гладя обеими руками мне волосы. Ощущение во рту нежных девичьих сосков было восхитительным. Соня тяжело дышала, почти неслышно постанывая мне в ухо, и я ощутил, как она раздвигает ноги подо мной. Меня не пришлось упрашивать, и я мгновенно ощутил невыразимый кайф, как только вставил ей. Соня ахнула, когда мой член вошел ей между раздвинутых бедер по самый корень. Я ощущал ее тело всей кожей, ее упругая грудь прижималась к моей, ее потные бедра прилипали к моим, а ее руки крепко обнимали меня, прижимая к себе.

Дебют вышел коротким, я не смог сдержаться, но девушка аритмично задергалась, напряглась, мышцы ее влагалища стиснули мой член, и она кончила в первый раз, как только я вошел в нее, а потом все повторилось, когда поток спермы ударил ей в матку. От того, что перед самым оргазмом влагалище ее сильно сжалось, я, с трудом проталкивая член внутрь ее, испытывал невыразимое удовольствие, а изливаясь в нее, млел, слушая, как она кончает, сжимая пульсирующее влагалище.

Потом мы валялись в постели, обнявшись, и она рассказывала, что я ей сразу понравился и она решила обязательно переспать со мной - так чего резину тянуть. Потом мы снова занялись любовью, и я опять кончил в нее. Соня поскакала в душ подмыться, а, вернувшись, сообщила, что ей все-таки нужно в институт. Собиралась она целую вечность, голышом расхаживая по дому. Когда она наконец оделась, я не выдержал и зажал ее в прихожей. Развернув спиной к себе, я задрал ей юбку, стянул трусики и с силой вломился во все еще горячее влагалище. Кончив, я чувствовал, как она все еще содрогается всем телом. С удовольствием помяв ее упругие груди, я медленно вынул из нее член и помог надеть трусики. Все еще ошеломленная, она устало держалась за дверной косяк и тяжело дышала. Пока я помогал ей привести в порядок одежду, в дверной замок снаружи вставили ключ, дверь открылась и вошла вернувшаяся из школы Саша. Она как-то странно посмотрела на нас, пробормотала «Здрасьте» и прошла в свою комнату.

— Забор покрасьте, - ответила ей сестра, - Сашка, я в институт, обедай тут. И квартиранта покорми.

Она быстро чмокнула меня в щеку, прошептала: «Было классно» и выскочила за дверь.

На следующее утро все повторилось. А после любви Соня со смехом рассказывала мне, как она шла вчера на остановку, а по ногам стекали капельки спермы и щекотали ее, и ей не хотелось вытирать – «пусть хоть все видят, что я счастлива». И мы усердно продолжали ласкать друг друга, меняя позы, бегали по очереди в ванную и снова продолжали. Я с наслаждением брал вошедшую во вкус Соню и мы чуть не спалились, прохлопав момент, когда вернулась из школы Сашка. Она опять странно посмотрела на нас, но ничего не сказала. Я одеться успел, а вот Соня выглядела как жертва насильника. Переодевшись, она вскоре ушла в институт, а я снова остался дома, наедине с молчавшей Сашей. Да она почти и не показывалась из своей комнаты. Вечером все их семейство собиралось вместе – приходила с работы уставшая мама, прибегала с занятий старшая сестра, выходила из своего заточения младшая и собирали ужин.

Мать девочек работала в больнице и часто оставалась на ночные дежурства. И Соня стала приходить ко мне еще и по ночам. Стараясь не разбудить Сашку, она очень тихо выбиралась из комнаты и ныряла в мою постель. Снимая ночную рубашку, она тихо ругалась на скрипевшие дверные петли, и я обещал, что завтра же их смажу. Упираясь одной рукой в постель, а другой поддерживая ее под лопатками, я нежно покусывал ее груди, хватал губами соски, облизывая их языком, вызывая у нее тихие стоны, отпускал ее на секунду и любовался искаженным сладкой мукой прекрасным личиком. Она, едва успев перевести дух, тянула мою голову к себе и шептала: «Еще...». Терпеть больше стало невозможно, я закинул ее ноги на плечи и с силой вонзил член в намокшую вагину. Соня тяжело и прерывисто дышала, шепча что-то непонятное, из чего я мог разобрать только «милый» и «еще», прижималась ко мне, сотрясаемая всхлипами. Почти одновременно приближалась развязка. Вдруг она выгнулась дугой, приподнявшись лишь на затылке и ягодицах, и на несколько минут забилась в таких судорогах, что я быстро вынул член и струи спермы разлились по прекрасному телу девушки. Содрогаясь, я кончал и кончал на Соню, и семя лужицами растекалось по ее животу и груди. Опершись на локти, она устало приподнялась и хотела что-то сказать, как вдруг увидела что-то за моей спиной. Оглянулся и я. С пылающими щеками Сашенька стояла в дверях комнаты в своей коротенькой ночнушке и хлопала ресницами, пытаясь осмыслить увиденное, и глаза ее скользили по нашим переплетенным телам. «Сашка! Сучка, а ну пошла отсюда», - взвизгнула Соня и рванулась из-под меня. Сашенька мгновенно исчезла. Где-то в глубине квартиры старшая сестра настигла младшую, послышался шум, грохот, крик неразборчивый – то кричала Соня, то Саша, то перебивая друг друга, кричали вместе. Потом все стихло. Слышен был невнятный гул голосов – сестры о чем–то спорили. Время от времени я слышал возмущенные Сонины восклицания, потом опять все стихло. А потом в комнатный сумрак тихо вступила Соня в накинутом наспех халатике и замерла у спинки нашей постели.

– Поговорили? - спросил я. – Иди ко мне.

– Ннннет. Слушай, у нас проблема. – проговорила Соня. – В общем, Сашка говорит, если мы не пустим ее к нам в постель, она все матери скажет.

– А ты как считаешь?

– Может сдать.

– Нет, я про твою сестру, меня и тебя.

– Пфффф, подумаешь. Пусть.

– Тогда зови.

– Сашка, - крикнула Соня, - так и быть, иди сюда.

И Саша тут же материализовалась в дверях – подслушивала, мерзавка. Она неуверенно подошла к постели, я чуть подвинулся к середине кровати, ближе к Соне и похлопал ладонью по постели, приглашая к себе. Чуть прикусив влажно блестевшую нижнюю губу, прозрачная нимфетка пальчиком по очереди скинула с плечиков бретельки ночной рубашки и та кольцом упала к ее ногам. Меня замутило от вожделения. Я не мог отвести глаз от уже хорошо оформившихся грудок, впалого животика с ямкой пупка и бесстыдных невинных бедер с маленькой полоской русых волосиков на выступающем лобке. Переступив через ночнушку, она оперлась коленкой о край постели и, плавно скользнув по простыне, прижалась к моему боку. Я мгновенно ощутил кожей жар ее тела, ее нежное бедро, закинутое на мои ноги, а ее острые, твердые сосочки коснулись моей кожи.

Очутиться меж прелестными телами двух сестричек было упоительно сладко.

В наших с Соней сексуальных играх Саше неизменно оставалась роль наблюдателя. Широко открыв глаза, она глазела на наши соития и ласкала себя пальчиками. Завязнув в Соне, я с удовольствием отвлекался на ее младшую сестру, обсасывая и облизывая любые части ее юного богатства, которые она с готовностью мне подставляла. Я мял пальцами упругие сосочки ее милых, величиной с лимон грудей, целовал и возбуждал все, что попадало мне на губы и под руки – плечики, помышки, животик с крохотной ямкой пупка, нежный лобок с почти не заметным клитором, ни на секунду не отвлекаясь от роскошного тела ее сестры и не переставая ее трахать. Единственное, что проникало в Сашу – это мои губы и пальцы рук. Она высоко поднимала раздвинутые ноги вверх и я, послюнив пальцы, осторожно вводил в ее узенькое влагалище один палец, а второй – в маленькое колечко ее ануса. Саша выгибала спинку, замирала, извивалсь на моих пальцах и длинно выдыхала со сдавленным тонким звуком, то крепко сжимая мой палец своим анусом, то расслабляла колечко мышц, позволяя двигаться в ее попке. Понемногу я разрабатывал пальцами ее нежные отверстия, а она все отзывчивей двигала тазом навстречу моей руке.

Иногда Соня подключалась и дотягивалась губами до сосков Сашенькиной груди, замыкая сладострастный круг. Вообще очень скоро, не без моей настойчивости, девчонки начали ласкать сами себя и друг друга, находя в этом кайф и сильно возбуждая меня.

Саша постоянно настаивала на полноценном сексе и с ней, просто требовала поломать ее девственность, на что Соня философски изрекла: «Рано или поздно это все равно случится», но я был непреклонен. Я считал, что не вправе лишать ее девственности. Ее детские обиды проходили, когда мы с Соней доводили ее до исступления, до экстаза своими ласками, вызывая два, а то и три оргазма подряд. От череды полноценных оргазмов она утомлялась и замирала, изредка лаская рукой груди ее сестры, пока я старался довести до оргазма Соню, и та всякий раз кончала обильно, долго, страстно, конвульсивно сжимая и разжимая мой член мускулами вагины.

Но отказать сестричкам в минете я не мог. Они с увлечением играли с эрегированным членом, облизывали его, обсасывали одновременно и по очереди, отталкивая друг друга, подставляли свои рты, когда я кончал от их бурных оральных ласк. Так или иначе, я имел сестер по нескольку раз в день. Когда их мать была на ночных дежурствах, то и ночи были полностью нашими. Обе девчонки с вечера забирались ко мне в постель и мы исступленно трахалась, ненадолго прерываясь для сна. Соня засыпала, вжав свою попу в мой живот, она говорила, что ей лучше спиться, когда мой член в ней. А Саша требовала обязательно положить ладонь на ее лобок и непременно вложить палец между нижних губок, а сама обнимала меня рукой и ногой и это необыкновенно меня возбуждало.

Утром в постели со мной оставалась одна Соня. Сашку мы все-таки выталкивали в школу, и она уходила сердитая и не выспавшаяся, насылая на нас всяческие проклятия. С Соней мы продолжали трахаться иногда до Сашкиного прихода и та снова и снова пропускала лекции в институте.

У сестричек была общая интересная особенность. У старшей и младшей одной из эрогенных зон было место чуть ниже талии – так называемые «венерины ямочки». Стоило коснуться пальцами кожи в этом месте или, что еще эффективнее, языком – с ними творилось что-то невероятное. Особенно с Сашей. Их обоих трясло от возбуждения, но Саша не могла долго сдерживаться и кончала, стоило мне после ласк перевернуть ее на животик и поиграть языком на ее чувствительном треугольнике, образованном ямочками и копчиком. Она подолгу лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку – такое нежное чудо с гладкой узенькой спинкой, тонкой талией, двумя трогательными половинками попки, а я набрасывался на разомлевшую от ласк Соню и продолжил исступленно любить ее с удовольствием, с наслаждением, с усердием, и кончал наконец, тесно прижавшись к ее гладкому трепетному телу, с облегчением всаживая в нее член по самые яйца. Случалось, что на меня накатывала усталость, тогда Соня резво вскакивала на меня сверху, направив мой член внутрь себя и невообразимо часто двигала попой, и эта ее бешенная энергия, ее быстрые и резкие движения давали такую бурю эмоций, что я очень быстро, без всякой надежды на задержку, кончал в нее. А раскрасневшаяся, с полузакрытыми глазами, с мягкими губами и нежными щечками, кайфующая Соня умиротворенно и как-то торжественно замирала на мне, продолжая, однако, массировать потаенными мышцами вагины разгоряченный член. Ей иногда удавалось сделать так, что я снова кончал в нее, причем ни я, ни она не двигались.

Полноценно поспать мне удавалось только днем, когда сестрички были на занятиях, да и то – иногда.

Как-то я забыл ключи от квартиры и решил прогуляться до больницы, где работала Лидия. Назвав в приемном покое ее имя, я приготовился ждать. И тут передо мной возникла умопомрачительная фигура, туго спеленутая медицинским халатиком, беспощадно подчеркивающим ее роскошное тело, упоительные бедра и манящую грудь второго размера. Скорее все же третьего. Только по сияющим глазам над медицинской маской да по рыжим локонам, выбивающимися из-под шапочки, я узнал свою квартирную хозяйку.

Я был ошеломлен и смят. Сбивчиво объяснив причину своего неожиданно визита, я все еще не мог поверить

своим глазам и тому, как она умудряется прятать свою ослепительную сексуальность дома.

— Н-н-ну, подождите, - выслушав, попросила Лидия, повернулась и пошла по коридору. Она была невообразимо великолепна в своем туго обтягивающем белом халате. В сравнении с ошеломляющей красотой Софьи, порочно-невинным очарованием Сашеньки, их мама была, что называется медом внутри льва. Il miele dentro la lionesse. Разворот плечиков, чудесная задница, длинные спортивные ноги, тонкие щиколотки, обрамленные бежевыми ремешками босоножек. Она не шла – она несла свое дивное тело аккуратно и осторожно, а я не мог оторвать глаз от ее покачивающейся в такт шагам крутой задницы. И только когда она скрылась за поворотом, я со всей безнадежностью понял, что такую фактурную женщину вряд ли бы оставили без внимания ее коллеги-мужчины. Тем более медики.

Распаленное воображение рисовало картинки одна ярче другой, и на всех было чудесное восхитительное тело Лиды. Я мучительно хотел ее. Не то чтобы мне не хватало моих девчонок. Вполне. Особенно Сашеньки. О, если бы ей позволить, она трахалась бы со мной круглосуточно. Девочка не желала понимать, что эрекция у меня не может быть постоянной. Постоянным может быть только ее желание эрегированного члена.

Я вернулся в квартиру в крайнем возбуждении от увиденного и нафантазированного и застал там Сонечку. Она только вернулась из института и хлопотала на кухне. Увидев меня, улыбнулась и пообещала, что сейчас будет обед. Я молча схватил ее за руку, потянул к дивану и, раздвинув коленом ее ножки, овладел с таким напором и страстью, что после нашего соития она минут 20 не могла не только встать или свести колени вместе, но и открыть глаза. Она в изнеможении лежала на диване, а я уселся в кресло и с удовольствием разглядывал ее чудесное безвольное тело. Гостеприимно раздвинутые бедра, нежные половые губки, натертые до красноты, повторно склоняли меня к греховным мыслям, но тут внезапно в прихожей зазвонил телефон и мне пришлось встать, выйти и поднять трубку. Меня вызывали на завод. Я вернулся в комнату переодеться, а Соня все также обессилено лежала на диване в полной прострации. Она приподнялась на локтях, пьяно посмотрела на меня, улыбнулась, и вымолвила только одно: «Ого!» Я усмехнулся, подобрал свою одежду и вышел.

Так или почти так проходили наши дни и ночи. С завода меня особо не дергали, но срок командировки неумолимо подходил к концу. Все хорошее когда-либо заканчивается, но мне было жаль, что я так и не попытался завлечь в постель ставшую такой желанной маму девчонок.

Утром, незадолго до отъезда я только что проснулся после недолгого сна. Девчонки изрядно измотали меня за ночь. С каждым разом они становились более изощренными, что ли.

В дверях стояла Лида. Я удивился ей, но внизу живота томительно сжалось что-то похожее не предчувствие. Оказалось, у нее был выходной день.

Я приподнялся на локтях и сел в развороченной со сна постели. Она помедлила и вошла, прикрыв за собой дверь и держа в руке дымящуюся кружку.

— Хотите какао? Я обожаю пить какао в любое время дня и ночи.

Пытаясь ответить остроумно, я сморозил какую-то чушь, скабрезность, на которую она только усмехнулась. Лида подошла вплотную к постели и тихо спросила:

— Зачем вы говорите пошлости? Хотите, чтобы я разделась? Так и надо говорить, а не прятаться за напускной грубостью, вам не идет.

Она поставила кружку на столик, повернулась ко мне и рукой потянула за кончик пояса, он сам как-то развязался, упав к ее ногам, тяжелые полы халата разошлись и явили мне то, что я уже и не надеялся увидеть. Поставив дымящуюся кружку на прикроватный столик, она присела на краешек кровати. Я взял ее за руку и безвольную потянул на себя, прикоснувшись к великолепной груди ее. С легкой полуулыбкой Лида позволила уложить себя на спину и прикрыла глаза. Совершенная нагота ее останавливала мое дыхание. Я с благоговением прильнул губами к ее шее, опустился к соскам ее нежных грудей, к животу. Она не делала даже самых слабых попыток остановить меня и ее покорность распаляла меня, заставляя сжимать ее груди и соски и, ласкать налитое, ароматное тело так, что она стала задыхаться от наслаждения. Мои губы скользили от мочек ее ушей, к шейке и, сначала к ее грудям, а потом, коснувшись мягких изгибов живота, опустился к лобку, и я погрузился в ее нежное и ароматное тепло между бедер. Я жадно впился губами в ее вульву, от неожиданности она вздрогнула и только сильнее прижала мою голову к своему лобку. Ощущая мой язык в себе, Лида потихоньку ритмично задвигала бедрами, подбадривая меня. Вдруг она остановилась, и, отняв мою голову от своей промежности пробормотала: «Дай и мне». Я с готовностью рухнул на спину и немедленно почувствовал, как ее полные груди расплющились об меня, почувствовал ее настойчивый язык на моих яйцах и плотно сомкнувшиеся вокруг члена ее губы, заскользившие взад-вперед и легкие касания шершавого языка к головке. Я был настолько возбужден происходящим, что тут же кончил ей в горлышко. Она сделала несколько судорожных глотательных движений. Проглотить ей удалось не все, немного пролилось.

— Я не ожидала, что ты такой обильный... – улыбнувшись, пробормотала она и вытерла губы.

Внезапный звук открываемой входной двери и девичий гомон заставил Лиду молниеносно вскочить, мгновенно надеть халат и открыть дверь, столкнувшись там с дочерью.

— Хотела разбудить, а он еще спит, - услышал ее оправдывающийся голос.

— Угу, - я так и не понял Соня или Саша столкнулись с матерью у дверей моей комнаты. Мне оставалось только прикинуться мирно спящим.

Дневное присутствие дома матери девчонок не оставило им никаких шансов и послонявшись по дому, разошлись: одна – в кино, другая – к подругам. А наступившие сумерки начались с того момента, на котором нас с Лидой прервали. Она тихо вошла в комнату, демонстративно закрыв дверь на ключ, подошла к кровати, медленно расстегнув пуговицы домашнего платья, и открыла изящный кружевной бюстгальтер, выгодно подчеркивающий ее дивную грудь. Она повернулась спиной и платье свалилось с ее плеч, обнажив лопатки, поясницу и великолепный зад, скрывающий меж ягодиц белые трусики, и так прикрывающие условными полосками ткани только самую чуточку ее чресел. Я подумал было, что она у Сони трусики одолжила. Неторопливо стянув их, она закинула руки за спину, расстегнула замок лифчика и, наконец, повернулась ко мне, явив невыразимо прекрасное, безупречное тело. Лида была красива, как всегда. Гораздо красивее, чем я себе представлял. Она было прекрасна. Грациозно опустившись на постель, она чуть развела в стороны бедра, раскрыв промежность.

Обрамленные легким пушком нежные губки ее влагалища слегка разошлись, открыв доступ к более глубоким и нежным, набухшим и разгоряченным лепесткам. Лида вопросительно смотрела на меня. На прелюдию у меня не хватило терпения и я просто набросился на нее как голодный зверь. Член провалился в нее свободно, но на полпути мышцы влагалища сжимались и дальше приходилось проталкивать его, прилагая усилия. Я медленно вводил член в ее вздрагивающее влагалище. Это был самый сладостный момент, преодолеть сопротивление и дойти до конца, и несколько секунд давить на ее матку. Я замер, наслаждаясь этим ощущением, но тут мою поясницу обхватили женские ноги. Лида обвила меня ими, скрестив на моей заднице, и подталкиванием определяла темп и давала понять, что и как она от меня ждет. Приладившись друг к другу, она вскоре задергалась подо мной, тесно сжимая влагалищем член. Она тихо ахала и подмахивала, сполна наслаждаясь совокуплением, а ее влагалище вытворяло с моим членом нечто совсем невероятное. Под конец я натянул ее на себя до упора и она бы заорала от острого, пронзительного наслаждения, но я надежно зажал ее рот и через мою ладонь слышалось лишь стоны, а моменты ее оргазма определялись только по стискивавшим член мышцами вагины.

Переведя дыхание, она обхватила коленями мои ноги и вогнала меня в себя еще глубже. «О, – выдохнула она, – так лучше всего». С громкими сосущими звуками от движения члена во влагалище, я долбил и долбил ее податливое тело. Почувствовав ее два или три оргазма, я перевернул ее вниз животом, под который засунул подушку так, что ее задница оказалась приподнятой и, теряя силы, быстро-быстро долбил и долбил влагалище в глубине короткими движениями, мучительно желая кончить в ней. Уже осознав, что мне этого не удастся, я вдруг почувствовал ураганом нарастающие знакомые спазмы и почти сразу кончил, успев прошептать:

— В тебя можно?

— Да-а-а-а! – поспешно выдохнула она и тоже кончила, на это раз дольше, сильнее, слаще.

Устроив небывалый спринт, я мощно салютовал в нее, почувствовав небывалое облегчение, прямо внутри, даже не озаботившись вытащить. Вся нижняя часть тела у нее оказалась в сперме. Где-то несколько капель, где-то густые потеки. Промежность, лобок, ягодицы, лодыжки, живот... Из нее все вытекало и вытекало, размазываясь по бедрам. Сил поднятья просто не осталось. Я безвольно лежал на Лиде и даже не делал попыток пошевелиться. Истома растворила не только мышцы, но и кости, превратив мое тело в медузу.

— Впечатляет, - отдышавшись, прошептала она.

Я все так же обессиленно лежал на ней и чувствовал, что неудержимо проваливаюсь в дрему, как вдруг Лида, касаясь губами моего уха, пошептала: «С-па-сиии-боо-оо». И чуть позже: «Это было невероятно».

Секс получился действительно невероятный. Особенно приятно была ее забота: Лида сразу же дала мне отдохнуть, подобрала свое белье, платье и затворила за собой дверь.

Которая, впрочем, вскоре снова открылась...

— Ну, мамахен дает.. Еле дождалась, пока она уйдет. Ну и как она? Лучше, чем я?

— Да кто же может быть лучше, чем ты, Сонечка, - пробормотал я и Соня, вся светясь от счастья, с готовностью стянула с себя ночнушку и улеглась на влажные еще простыни, прижавшись ко мне своим дивным прохладным телом.

— Подожди, сначала сядь мне на лицо, - попросил я и Соня, понимающе глянув на меня, на коленях поднялась выше, открыв перед моими глазами свою промежность. Ее бедра разъехались в стороны, нежные половые губки, обрамленные шелковистым пушком слегка разошлись, открывая холмик клитора вверху и закрытый пока главный вход внизу, и медленно опустились мне на лицо. Мой язык медленно приник к ее клитору, двигаясь между губками, а она все плотнее прижималась промежностью к моему рту. До боли изогнув шею, я нащупал языком ее клитор, охватил его губами и стал жадно сосать. От неожиданности Соня вздрогнула, лишь постанывала сквозь зубы, стараясь соблюдать тишину и не переставала тереться заметно припухшими половыми губками раскрытой промежности о мое лицо то помедленнее, то побыстрее, задавая темп ласкам. Она то дразнила меня круговыми движениями, то замирала, давая проникнуть моему языку глубже, то отклонялась назад, заставляя его хватать ее за задницу и снова притягивать к себе, и снова облизывать нежное девичье естество, вызывая крупную дрожь ее чресел. Я нажал большим пальцем на ее анус и сфинктер легко поддался, пропуская его внутрь. Теперь она уже не могла отклоняться далеко, а я осторожными фрикциями пальцем в ее заднем проходе потихоньку растягивал его, надеясь, что Соня подставит мне свою попу. Извивалась на моем пальце, крепко обхватив его своим анусом, Соня то расслабляла колечко мышц, позволяя пальцу совершать фрикции, то сильно сжимала попу, останавливая движения и наслаждалась моими губами и языком.

Я чуть толкнул тело девушки книзу, навстречу члену и она послушно скользнула по моему телу, лицо ее оказалось напротив моего. Она обняла меня за шею и поцеловала в губы. По-настоящему, с языком, долго. А потом улыбнулась и прошептала: «Да!». Она откинулась немного назад, оттопырив своею попку, а я взял правой рукой свой член и начал медленно и осторожно надавливать головкой на колечко ануса. После недолгого сопротивления попка сдалась и стала растягиваться под моим напором. Яйца отвердели и заныли от сладости и предвкушения, когда головка члена скользнула в ее девственный анус. Я обнял девочку за талию и медленно, небольшими толчками начал вводить пенис в ее дивную задницу, ощущая неистовый восторг от того, что наконец трахаю ее в попу, а главное, Соня, выгнув спинку, охотно мне ее подставляет. На этот раз трахались мы долго. Я останавливался, снижал темп, прижимал ее к себе, покрывая поцелуями плечи, шейку, нежные груди, подмышки и не торопился кончать, ощущая ее струйные оргазмы. Медленно поднявшись с влажной и всклокоченной кровати, и, даже не потрудившись накинуть халатик, моя утомленная и разомлевшая любовница вышла из комнаты, устало улыбнувшись мне на прощание.

Последней, уже часов в 5 утра, в одних трусики самого зачаточного вида, прокралась Сашенька. Скинув белье, она нырнула под простынь и сразу же требовательно положила мои ладони на свои цыплячьи чреселки. Я легко поднял ее, невесомую, над собой, и поочередно стал подносить к своим губам то ее худенькие плечики, то нежные грудки, то животик, а потом перевернул на спинку и припал жадным ртом к шелковистой горячей впадинке ее паха, с наслаждением вдыхая ее девичий аромат. Горячим языком своим я раздвигал крошечные и свежие нижние губки, добирался до розовеющего клитора, прячущегося в покрытом чудным нежным пушком лоне. С истинным наслаждением я облизывал ее выпуклый, в мелких русых кудряшках лобок, устьице ее малюсенького влагалища, нежные потаенные складочки, крошечное колечко меж ягодицами. Я покрывал поцелуями внутреннюю сторону ее бедер, голеней, добираясь до круглых пяток и маленьких пальчиков ног, а потом стремительно возвращался к тому, что меня манило более всего. Послюнив палец, я привычно ввел его в то сжимающееся, то расслабляющееся колечко ануса девочки и она тут же плотно сжала его ягодицами. Немного погодя, я ввел ей в попку второй палец и стал нежно массировать ее изнутри по кругу и поступательными движениями, немного раздвинув пальцы руки внутри ее тела. Слегка сжав в губах ее клитор, я играл с ним языком и ритмично трахал ее в попку двумя сложенными вместе пальцами, ощущая, как она пытается стиснуть их внутренними мышцами. Саша хрипло дышала, крепко схватив пальцами меня за волосы, и ее круглый задок бился о мою руку.

Спустя мгновение она задергалась, напряглась, замерла и с тихим выдохом кончила, и я почувствовал, как аритмично она продолжает сжимать мои пальцы внутри себя. Я устало опустился на спину рядом с ее худеньким тельцем и закрыл глаза. Я ее очень хотел, но не мог себе позволить. Пальцы моих рук и язык – вот все, что побывало в ее тесных и горячих дырочках. Она шепотом просила меня, угрожать пыталась, умоляла, проклинала свою старшую сестру, которой «как всегда достается все лучшее», даже всплакнула пару раз из-за того, что я будто бы «не хочу ее как женщину», но я оставался тверд во всех смыслах. Вовсе не потому, что мне с лихвой хватало ее сестры, а теперь вот еще и матери. Просто считал неправильным для себя насладиться ее телом. Я мог и доставлял удовольствие ей. Мне очень нравилось, когда она кончала. Нравилось, как она закатывает глазки от оргазма, как и прикусывает нижнюю губу, сдерживая тихие стоны. Мне нравилось, что она привыкала к тому, что ее боготворят, услаждают и облизывают во всех смыслах. Я надеялся, что привыкнув к этому, в будущем она будет выбирать тех, кто ублажал бы ее, а не пользовался ей, справляя свою нужду. Глупости все это, конечно, но я так думал тогда.

Саша приникла ко мне, забравшись под мышку и тихо, по-птичьи целовал мою грудь. Какое-то время ее рука лежала на моей груди, потом перебралась ниже к распухшему моему члену и замерла там. Я задремал. А очнулся в тот момент, когда ее худенькое, невесомое тельце легко приподнялось надо мной и она, держа мой член обеими ладошками, направила его меж приоткрытыми, как створки раковины, губками ее влагалища. Она опускалась, сосредоточившись и закусив губу. Все-таки мой член был для нее велик. Головка медленно входила в нее, предельно растянув ее естество правильной окружностью. Я не мог отвести глаз от этого места. Она медленно надевалась на член, с тихим стоном стараясь принять в себя все. Это продолжилось, наверное, минуту. Ближе к концу она несколько раз останавливалась, переводя дыхание, и продолжала. С тихим стоном она медленно опускалась по стволу члена, закусив губу и намереваясь принять в себя его весь. Она останавливалась, переводила дыхание и, прошептав: «Какой он у тебя большой. А если не поместиться, а?» Я молчал, не в силах отвести взгляд от ее лобка и моего члена, почти скрывшегося внутри ее тела. Вдруг она резко и решительно наделась на него полностью. Я чудом успел перехватить ее крик и зажать ладонью рот, ощутив, как она укусила меня – чувствовалось, что ей было уж очень больно. Я отнял ладонь от ее губ.

— Все... – отдышавшись, прошептала она и уселась на мои бедра. - Какой же он у тебя здоровенный! Я уже думала, не поместится.

Член немного вышел из нее, заставив ее задрожать. Мелкая дрожь не прекращалась, пока я поднимал ее вверх и, когда надевал ее обратно. Еще четыре раза я так же медленно снял и надел ее на себя и Сашенька кончила, как только в последний раз коснулась губками моего паха. Я схватил ее за бедра и, не поднимая, покачал на себе, чуть поворачивая вокруг члена. Она кончила еще раз.

Но, несмотря на боль, бледная, с проступившими тенями под глазками, с катящимися по пламенеющим щекам слезами, она тут же начала медленно приподниматься вверх и опускаться вниз, все быстрее и быстрее гарцуя на моем члене, а ее сокровенная плоть горячо и туго охватывала ствол и головку члена, вызывая небывалое блаженство. Надеюсь, обоюдное. С закрытыми глазами, слезами на горящих щечках, приоткрытыми влажными губками, хрупкая наездница старательно скакала на мне, неумело пыталась стиснуть меня внутри, приподнимая свою попку так, что член почти выходил из нее и резко, до предела насаживалась на него, вцепилась в меня коготками, невпопад подмахивая. Она крупно дрожала, пока я медленно поднимал ее вверх и надевал обратно. Она снова кончила. Когда спазмы утихли, я схватил ее за бедра и, не поднимая, покачал на себе, чуть поворачивая вокруг члена. И она тут же кончила еще раз. Но Сашка и не думала прекращать. Немного переведя дух, она вновь заскользила по моему члену вверх и вниз.

Молочно-белое чудо неистово билось о мои чресла и я, уже больше не владея собой, тоже вонзался нее, будто не она, а я был сверху. Я бешено насаживал тоненькое гибкое тельце на горячий член так, что Сашка тихонько попискивала, а ее голова и колени тряслись в такт моим движениям. Неизбежно скоро она кончила, сладко застонав девчачьим голоском, почти одновременно с ней кончил и я, выхлестнув в нее сперму так, что заполнил ее всю и, перемешанная с ее девственной кровью, она разлилась между ее лоном и моим животом. Почти одновременно со мной снова кончила и она. Устало опустившись мне на грудь головой, она обняла меня дрожащими ручками, ее девчоночья грудка мягкими упругими шариками прижималась к моей груди. Я приподнял ее и стал целовать влажные от слез глазки и искусанные губы. Через мгновение она ответила моим губам и теснее прижалась ко мне всем тельцем.

— Что же ты наделала, девочка, м? – тихо спросил я.

— Что хотела, то и наделала. – прошептала она, не открывая глаз. – Теперь я тоже женщина.

Вдруг Сашка внезапно соскочила с кровати, подобрала свои трусики и тихо выскользнула из комнаты. Вернулась через минуту уже в ночнушке и влажным полотенцем в руках. Она заботливо вытерла мой живот от наших соков и, склонившись надо мной, решительно вдавила свои губы в мои, захватив их крепким поцелуем. Я схватил ее тонкую ручку, дернул на себя, подмял ее тельце под себя и грубо вошел в нее. Я трахал оторопевшую Сашку не останавливаясь. Она тихонько выла, вцепившись в мои плечи. Сперма уже сочилась из ее узенького влагалища, выдавливаемая входящим в него хуем, стекала по девичьим ягодичкам на простыню, а я все не мог насытиться ею. Наконец утомившись, я устало перевернулся на спину. Сашка, которую я просто вдавил в постель, даже не пошевелилась, пыталась восстановить учащенное дыхание. Потом повернулась ко мне, покрыла быстрыми, невесомыми поцелуями мое тело от щек и губ до члена и бедро до колена, утомленно поднялась с постели, оправила свою запачканную ночнушку, и исчезла из комнаты.

Я чертовски устал и закрыл глаза, надеясь подремать. Но буквально через минуту после исчезновения из моей постели Сашеньки, в комнату снова вошла ее мать, будить меня. Скинув халат, она легла рядом и прижалась ко мне ароматным, горячим телом. Утренний секс с Лидией затянулся по понятным причинам, но я снова кончил, успев вовремя вынуть и залить ей живот.

Так окончилась моя последняя бессонная ночь в этом доме и в этом городе.

Завтрак прошел в полном молчании. Я бы даже сказал – в скорбном. Быстро собрав портфель, я вышел в прихожую, где мы все четверо сдержанно простились, открыл дверь и вышел.

Соня догнала меня у самой остановки

— Сказала им, что мне в институт – переведя дыхание сказала она. Мы помолчали.

— Жалко, что ты уезжаешь. Знаешь, я видела все, что ты делал с мамахен. Сама чуть не кончила... .Кто же теперь будет плющить меня в постели. А где ты живешь?

Я назвал город.

— Далеко.

Я подумал, что при ее красоте несложно будет найти толкового парня. Помоложе. И очень скоро.

Молча мы сели в троллейбус и молчали всю дорогу.

Она резко остановилась и схватила меня за рукав.

— Последний раз, а? Самый последний.

Я сомневался в своих силах и отрицательно покачал головой. Но в ее глазах было столько печали и отчаяния, что я передумал и, взяв ее под руку, повел к какому-то дому. Найдя открытый подъезд, мы поднялись на верхний этаж, и я обнял девушку.

Грубо содрав ее джинсы и трусики до колен, я снова и снова вонзался в девушку и ее хрипы перешли в дрожащий отчаянный плач, когда я особенно глубоко проталкивал в нее свой член, губы ее судорожно обнажили зубы, серые глаза затуманились, они потеряли всякий смысл, словно она обезумела, впала в детство и беспамятство. Однако влагалище ее тесно сжимало член, особенно у корня.

Было утро, в подъезде хлопали двери – входили и выходили люди. Открылась дверь и на «нашем» этаже, но увидев, что мы остервенело сношались на площадке, быстро скрылись. Трахал я ее долго и с удовольствием, меняя ритм и извлекая из нее все новые и новые звуки, а она непроизвольно все дальше отставляла зад

и шире раздвигала ноги, насколько ей позволяли мешающие джинсы. Я так и не смог кончить, а вот Соня – да. Мощно, полно и с такой силой, что чуть не упала на колени, если бы я не поддержал.

Потом мы привели себя в порядок. В черном обтягивающем свитере-водолазке, тугих «вареных» джинсах, заправленные в сапоги с пряжками она была прекрасна, а русые волосы Соня собрала в конский хвост, стянув зеленой резинкой и посмотрела на меня. Без грима ее лицо было нежно-доверчивым, прямо ангельским, вот только серые глазки смотрели тоскливо.

Мы пересекли привокзальную площадь, и вышли через вокзал на перрон. Мой поезд уже стоял на пути. Я оглянулся на Соню и увидел ее полные слез глаза. Она молча плакала. Не оглядываясь, я прошел в вагон.

Эта командировка не прошла бесследно. Спустя полгода их мама вышла замуж за коллегу-врача, а Соня перевелась в институт в моем городе. Следом, после выпускного, приехала и Саша поступать в университет. Пока обе живут у меня.

«И там, в пернатой памяти моей, все сказки начинаются с «однажды»- были когда-то такие стихи. Не помню уже, чьи. Так вот, однажды мой приятель подарил мне необычный брелок для ключей. Необычность его заключалась в металлическом футляре, прикрепленном к кольцу. Как оказалось – это футляр для презерватива. Я тут же вложил пару резинок внутрь, чтоб всегда были под рукой. Но презик – такая загадочная вещь, прямо как зонт. Если берешь с собой, то точно никаких приключений не будет. Вот для меня и наступили постные дни, которые превратились в недели воздержания, а потом и в месяцы. Собираясь в очередную командировку, я решительно оставил подарок дома, взяв с собой запасной комплект ключей безо всяких брелоков. Чем черт не шутит. Хотя, если честно, то мне на любовном фронте не светит уже никаких новых побед и вообще перспектив. Одна только радость - качать внучку и стареть... А сил и в теле, и в душе - просто девать некуда!

Первый сюрприз случился в очередной командировке, по прибытию в город на другом конце страны. Как выяснилось, моего постоянного присутствия на производстве не требовалось, так что получился такой неожиданный внеочередной отпуск. Ведомственная общага была ужасна. Я провел там только одну ночь и решил для себя, что ноги моей тут больше не будет. Из всех объявлений об аренде жилья я выбрал три варианта, расположенных ближе всего к объекту моего производственного интереса, однако остановился на первом же. Дверь мне открыла весьма привлекательная женщина на излете срока годности (как я потом узнал, 40-летняя, с редким нынче именем Лидия) и пригласила войти. Квартира оказалась очень просторной и светлой, в ней жила она и две ее дочки, 19-ти и 15 лет – старшая училась в институте, младшая - школьница. Хозяйка проводила меня в комнату, которую она сдавала, и меня устроило все – чисто, светло, обстановка, цена. Да и радушие миловидной хозяйки подкупало. В общем, я остался, сполна заплатив все деньги за весь месяц проживания.

Я распаковывал свои вещи, когда в дверь постучали. Моя хозяйка привела познакомиться своих дочерей. И вот тут я остолбенел. Было от чего. Красота ее старшей дочери парализовала. Столь совершенной прелести я никак не ожидал увидеть. А она знала, что невероятно красива и, похоже, привыкла к такой реакции. Однако я не отметил ни тени жеманства или высокомерия. Очаровательная девушка прекрасно знала о своей красоте, и пока это просто забавляло ее. Разбивать сердца она научится чуть позже.

— Здрасьте. Меня зовут Софья, а это моя сестренка Сашка, - с милой улыбкой сказала девушка. Голос ее, с легкой хрипотцой, завораживал. «Сестренка Сашка» была просто вылитой хрупкой четырнадцатилетней Лолитой с такими же, как у старшей сестры, светло-русыми льняными волосами, свободно падающими на худенькие плечи. Она смотрела на меня темными, блестящими глазками с каким-то вызовом и насмешкой, чуть прикусив красную, как «облизанный барбарисовый леденец», нижнюю губу, очаровательно припухшую. Дурачась, Саша сделала непринужденный книксен и тут же вышла из комнаты.

Утро следующего дня принесло второй, просто невероятный сюрприз. Сквозь сон я слышал, как по квартире кто-то ходит, гремят чем-то, приглушенные разговоры, возмущенный голосок, наверное, Саши. Потом хлопнула входная дверь и все стихло. Я снова провалился в сон. А проснулся от странных прикосновений к моему лицу. Приоткрыв глаза, первое, что я увидел прямо перед собой – чудесную женскую грудь. А потом улыбающееся лицо и лукавый взгляд милых серых глаз. Наклонившись надо мной, совершенно обнаженная Соня нежно гладила меня по лицу своими восхитительными грудями. Резко выпрямившись, она присела на краешек кровати и, улыбнувшись, сказала: «Мамхен велела разбудить тебя, но не сказала, как. Пришлось импровизировать». Я приподнял край одеяла, приглашая ее, но Соня притворно строго произнесла: «Ну не на первом же свидании» и тут же нырнула в постель. Она завозилась, тихо ругая меня, что я все еще в трусах, стянула их с меня и нежно взяла в руку восставший член: «Вот теперь, другое дело». Она прижалась лицом к моему члену и мгновение спустя я почувствовал, как она ласкает головку прикосновением нежной кожи щек, горячих губ, как порхают по головке ее реснички. Соня открыла рот и, сжав напряженный член ладошкой, глубоко заглотила его, потом выпустила, облизывая шершавым язычком головку, одновременно продолжая с силой водить тугим кольцом пальцев по члену туда-сюда. Я завис на краю блаженной пропасти и чтобы преждевременно не пролиться, опрокинул ее на спину, прошептав на ушко: «Много говоришь», и, навалившись на нее, впился в ее губы своими. Потом стал медленно целовать ее щеки, глаза, шею, ключицы, опускаясь ниже, к груди. Я чувствовал, как член мой гудит от напряжения. Поцеловав несколько раз обе ее груди, я принялся лизать соски. Соня выгнулась мне навстречу, прижав мою голову к груди. Она негромко стонала, гладя обеими руками мне волосы. Ощущение во рту нежных девичьих сосков было восхитительным. Соня тяжело дышала, почти неслышно постанывая мне в ухо, и я ощутил, как она раздвигает ноги подо мной. Меня не пришлось упрашивать, и я мгновенно ощутил невыразимый кайф, как только вставил ей. Соня ахнула, когда мой член вошел ей между раздвинутых бедер по самый корень. Я ощущал ее тело всей кожей, ее упругая грудь прижималась к моей, ее потные бедра прилипали к моим, а ее руки крепко обнимали меня, прижимая к себе.

Дебют вышел коротким, я не смог сдержаться, но девушка аритмично задергалась, напряглась, мышцы ее влагалища стиснули мой член, и она кончила в первый раз, как только я вошел в нее, а потом все повторилось, когда поток спермы ударил ей в матку. От того, что перед самым оргазмом влагалище ее сильно сжалось, я, с трудом проталкивая член внутрь ее, испытывал невыразимое удовольствие, а изливаясь в нее, млел, слушая, как она кончает, сжимая пульсирующее влагалище.

Потом мы валялись в постели, обнявшись, и она рассказывала, что я ей сразу понравился и она решила обязательно переспать со мной - так чего резину тянуть. Потом мы снова занялись любовью, и я опять кончил в нее. Соня поскакала в душ подмыться, а, вернувшись, сообщила, что ей все-таки нужно в институт. Собиралась она целую вечность, голышом расхаживая по дому. Когда она наконец оделась, я не выдержал и зажал ее в прихожей. Развернув спиной к себе, я задрал ей юбку, стянул трусики и с силой вломился во все еще горячее влагалище. Кончив, я чувствовал, как она все еще содрогается всем телом. С удовольствием помяв ее упругие груди, я медленно вынул из нее член и помог надеть трусики. Все еще ошеломленная, она устало держалась за дверной косяк и тяжело дышала. Пока я помогал ей привести в порядок одежду, в дверной замок снаружи вставили ключ, дверь открылась и вошла вернувшаяся из школы Саша. Она как-то странно посмотрела на нас, пробормотала «Здрасьте» и прошла в свою комнату.

— Забор покрасьте, - ответила ей сестра, - Сашка, я в институт, обедай тут. И квартиранта покорми.

Она быстро чмокнула меня в щеку, прошептала: «Было классно» и выскочила за дверь.

На следующее утро все повторилось. А после любви Соня со смехом рассказывала мне, как она шла вчера на остановку, а по ногам стекали капельки спермы и щекотали ее, и ей не хотелось вытирать – «пусть хоть все видят, что я счастлива». И мы усердно продолжали ласкать друг друга, меняя позы, бегали по очереди в ванную и снова продолжали. Я с наслаждением брал вошедшую во вкус Соню и мы чуть не спалились, прохлопав момент, когда вернулась из школы Сашка. Она опять странно посмотрела на нас, но ничего не сказала. Я одеться успел, а вот Соня выглядела как жертва насильника. Переодевшись, она вскоре ушла в институт, а я снова остался дома, наедине с молчавшей Сашей. Да она почти и не показывалась из своей комнаты. Вечером все их семейство собиралось вместе – приходила с работы уставшая мама, прибегала с занятий старшая сестра, выходила из своего заточения младшая и собирали ужин.

Мать девочек работала в больнице и часто оставалась на ночные дежурства. И Соня стала приходить ко мне еще и по ночам. Стараясь не разбудить Сашку, она очень тихо выбиралась из комнаты и ныряла в мою постель. Снимая ночную рубашку, она тихо ругалась на скрипевшие дверные петли, и я обещал, что завтра же их смажу. Упираясь одной рукой в постель, а другой поддерживая ее под лопатками, я нежно покусывал ее груди, хватал губами соски, облизывая их языком, вызывая у нее тихие стоны, отпускал ее на секунду и любовался искаженным сладкой мукой прекрасным личиком. Она, едва успев перевести дух, тянула мою голову к себе и шептала: «Еще...». Терпеть больше стало невозможно, я закинул ее ноги на плечи и с силой вонзил член в намокшую вагину. Соня тяжело и прерывисто дышала, шепча что-то непонятное, из чего я мог разобрать только «милый» и «еще», прижималась ко мне, сотрясаемая всхлипами. Почти одновременно приближалась развязка. Вдруг она выгнулась дугой, приподнявшись лишь на затылке и ягодицах, и на несколько минут забилась в таких судорогах, что я быстро вынул член и струи спермы разлились по прекрасному телу девушки. Содрогаясь, я кончал и кончал на Соню, и семя лужицами растекалось по ее животу и груди. Опершись на локти, она устало приподнялась и хотела что-то сказать, как вдруг увидела что-то за моей спиной. Оглянулся и я. С пылающими щеками Сашенька стояла в дверях комнаты в своей коротенькой ночнушке и хлопала ресницами, пытаясь осмыслить увиденное, и глаза ее скользили по нашим переплетенным телам. «Сашка! Сучка, а ну пошла отсюда», - взвизгнула Соня и рванулась из-под меня. Сашенька мгновенно исчезла. Где-то в глубине квартиры старшая сестра настигла младшую, послышался шум, грохот, крик неразборчивый – то кричала Соня, то Саша, то перебивая друг друга, кричали вместе. Потом все стихло. Слышен был невнятный гул голосов – сестры о чем–то спорили. Время от времени я слышал возмущенные Сонины восклицания, потом опять все стихло. А потом в комнатный сумрак тихо вступила Соня в накинутом наспех халатике и замерла у спинки нашей постели.

– Поговорили? - спросил я. – Иди ко мне.

– Ннннет. Слушай, у нас проблема. – проговорила Соня. – В общем, Сашка говорит, если мы не пустим ее к нам в постель, она все матери скажет.

– А ты как считаешь?

– Может сдать.

– Нет, я про твою сестру, меня и тебя.

– Пфффф, подумаешь. Пусть.

– Тогда зови.

– Сашка, - крикнула Соня, - так и быть, иди сюда.

И Саша тут же материализовалась в дверях – подслушивала, мерзавка. Она неуверенно подошла к постели, я чуть подвинулся к середине кровати, ближе к Соне и похлопал ладонью по постели, приглашая к себе. Чуть прикусив влажно блестевшую нижнюю губу, прозрачная нимфетка пальчиком по очереди скинула с плечиков бретельки ночной рубашки и та кольцом упала к ее ногам. Меня замутило от вожделения. Я не мог отвести глаз от уже хорошо оформившихся грудок, впалого животика с ямкой пупка и бесстыдных невинных бедер с маленькой полоской русых волосиков на выступающем лобке. Переступив через ночнушку, она оперлась коленкой о край постели и, плавно скользнув по простыне, прижалась к моему боку. Я мгновенно ощутил кожей жар ее тела, ее нежное бедро, закинутое на мои ноги, а ее острые, твердые сосочки коснулись моей кожи.

Очутиться меж прелестными телами двух сестричек было упоительно сладко.

В наших с Соней сексуальных играх Саше неизменно оставалась роль наблюдателя. Широко открыв глаза, она глазела на наши соития и ласкала себя пальчиками. Завязнув в Соне, я с удовольствием отвлекался на ее младшую сестру, обсасывая и облизывая любые части ее юного богатства, которые она с готовностью мне подставляла. Я мял пальцами упругие сосочки ее милых, величиной с лимон грудей, целовал и возбуждал все, что попадало мне на губы и под руки – плечики, помышки, животик с крохотной ямкой пупка, нежный лобок с почти не заметным клитором, ни на секунду не отвлекаясь от роскошного тела ее сестры и не переставая ее трахать. Единственное, что проникало в Сашу – это мои губы и пальцы рук. Она высоко поднимала раздвинутые ноги вверх и я, послюнив пальцы, осторожно вводил в ее узенькое влагалище один палец, а второй – в маленькое колечко ее ануса. Саша выгибала спинку, замирала, извивалсь на моих пальцах и длинно выдыхала со сдавленным тонким звуком, то крепко сжимая мой палец своим анусом, то расслабляла колечко мышц, позволяя двигаться в ее попке. Понемногу я разрабатывал пальцами ее нежные отверстия, а она все отзывчивей двигала тазом навстречу моей руке.

Иногда Соня подключалась и дотягивалась губами до сосков Сашенькиной груди, замыкая сладострастный круг. Вообще очень скоро, не без моей настойчивости, девчонки начали ласкать сами себя и друг друга, находя в этом кайф и сильно возбуждая меня.

Саша постоянно настаивала на полноценном сексе и с ней, просто требовала поломать ее девственность, на что Соня философски изрекла: «Рано или поздно это все равно случится», но я был непреклонен. Я считал, что не вправе лишать ее девственности. Ее детские обиды проходили, когда мы с Соней доводили ее до исступления, до экстаза своими ласками, вызывая два, а то и три оргазма подряд. От череды полноценных оргазмов она утомлялась и замирала, изредка лаская рукой груди ее сестры, пока я старался довести до оргазма Соню, и та всякий раз кончала обильно, долго, страстно, конвульсивно сжимая и разжимая мой член мускулами вагины.

Но отказать сестричкам в минете я не мог. Они с увлечением играли с эрегированным членом, облизывали его, обсасывали одновременно и по очереди, отталкивая друг друга, подставляли свои рты, когда я кончал от их бурных оральных ласк. Так или иначе, я имел сестер по нескольку раз в день. Когда их мать была на ночных дежурствах, то и ночи были полностью нашими. Обе девчонки с вечера забирались ко мне в постель и мы исступленно трахалась, ненадолго прерываясь для сна. Соня засыпала, вжав свою попу в мой живот, она говорила, что ей лучше спиться, когда мой член в ней. А Саша требовала обязательно положить ладонь на ее лобок и непременно вложить палец между нижних губок, а сама обнимала меня рукой и ногой и это необыкновенно меня возбуждало.

Утром в постели со мной оставалась одна Соня. Сашку мы все-таки выталкивали в школу, и она уходила сердитая и не выспавшаяся, насылая на нас всяческие проклятия. С Соней мы продолжали трахаться иногда до Сашкиного прихода и та снова и снова пропускала лекции в институте.

У сестричек была общая интересная особенность. У старшей и младшей одной из эрогенных зон было место чуть ниже талии – так называемые «венерины ямочки». Стоило коснуться пальцами кожи в этом месте или, что еще эффективнее, языком – с ними творилось что-то невероятное. Особенно с Сашей. Их обоих трясло от возбуждения, но Саша не могла долго сдерживаться и кончала, стоило мне после ласк перевернуть ее на животик и поиграть языком на ее чувствительном треугольнике, образованном ямочками и копчиком. Она подолгу лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку – такое нежное чудо с гладкой узенькой спинкой, тонкой талией, двумя трогательными половинками попки, а я набрасывался на разомлевшую от ласк Соню и продолжил исступленно любить ее с удовольствием, с наслаждением, с усердием, и кончал наконец, тесно прижавшись к ее гладкому трепетному телу, с облегчением всаживая в нее член по самые яйца. Случалось, что на меня накатывала усталость, тогда Соня резво вскакивала на меня сверху, направив мой член внутрь себя и невообразимо часто двигала попой, и эта ее бешенная энергия, ее быстрые и резкие движения давали такую бурю эмоций, что я очень быстро, без всякой надежды на задержку, кончал в нее. А раскрасневшаяся, с полузакрытыми глазами, с мягкими губами и нежными щечками, кайфующая Соня умиротворенно и как-то торжественно замирала на мне, продолжая, однако, массировать потаенными мышцами вагины разгоряченный член. Ей иногда удавалось сделать так, что я снова кончал в нее, причем ни я, ни она не двигались.

Полноценно поспать мне удавалось только днем, когда сестрички были на занятиях, да и то – иногда.

Как-то я забыл ключи от квартиры и решил прогуляться до больницы, где работала Лидия. Назвав в приемном покое ее имя, я приготовился ждать. И тут передо мной возникла умопомрачительная фигура, туго спеленутая медицинским халатиком, беспощадно подчеркивающим ее роскошное тело, упоительные бедра и манящую грудь второго размера. Скорее все же третьего. Только по сияющим глазам над медицинской маской да по рыжим локонам, выбивающимися из-под шапочки, я узнал свою квартирную хозяйку.

Я был ошеломлен и смят. Сбивчиво объяснив причину своего неожиданно визита, я все еще не мог поверить

своим глазам и тому, как она умудряется прятать свою ослепительную сексуальность дома.

— Н-н-ну, подождите, - выслушав, попросила Лидия, повернулась и пошла по коридору. Она была невообразимо великолепна в своем туго обтягивающем белом халате. В сравнении с ошеломляющей красотой Софьи, порочно-невинным очарованием Сашеньки, их мама была, что называется медом внутри льва. Il miele dentro la lionesse. Разворот плечиков, чудесная задница, длинные спортивные ноги, тонкие щиколотки, обрамленные бежевыми ремешками босоножек. Она не шла – она несла свое дивное тело аккуратно и осторожно, а я не мог оторвать глаз от ее покачивающейся в такт шагам крутой задницы. И только когда она скрылась за поворотом, я со всей безнадежностью понял, что такую фактурную женщину вряд ли бы оставили без внимания ее коллеги-мужчины. Тем более медики.

Распаленное воображение рисовало картинки одна ярче другой, и на всех было чудесное восхитительное тело Лиды. Я мучительно хотел ее. Не то чтобы мне не хватало моих девчонок. Вполне. Особенно Сашеньки. О, если бы ей позволить, она трахалась бы со мной круглосуточно. Девочка не желала понимать, что эрекция у меня не может быть постоянной. Постоянным может быть только ее желание эрегированного члена.

Я вернулся в квартиру в крайнем возбуждении от увиденного и нафантазированного и застал там Сонечку. Она только вернулась из института и хлопотала на кухне. Увидев меня, улыбнулась и пообещала, что сейчас будет обед. Я молча схватил ее за руку, потянул к дивану и, раздвинув коленом ее ножки, овладел с таким напором и страстью, что после нашего соития она минут 20 не могла не только встать или свести колени вместе, но и открыть глаза. Она в изнеможении лежала на диване, а я уселся в кресло и с удовольствием разглядывал ее чудесное безвольное тело. Гостеприимно раздвинутые бедра, нежные половые губки, натертые до красноты, повторно склоняли меня к греховным мыслям, но тут внезапно в прихожей зазвонил телефон и мне пришлось встать, выйти и поднять трубку. Меня вызывали на завод. Я вернулся в комнату переодеться, а Соня все также обессилено лежала на диване в полной прострации. Она приподнялась на локтях, пьяно посмотрела на меня, улыбнулась, и вымолвила только одно: «Ого!» Я усмехнулся, подобрал свою одежду и вышел.

Так или почти так проходили наши дни и ночи. С завода меня особо не дергали, но срок командировки неумолимо подходил к концу. Все хорошее когда-либо заканчивается, но мне было жаль, что я так и не попытался завлечь в постель ставшую такой желанной маму девчонок.

Утром, незадолго до отъезда я только что проснулся после недолгого сна. Девчонки изрядно измотали меня за ночь. С каждым разом они становились более изощренными, что ли.

В дверях стояла Лида. Я удивился ей, но внизу живота томительно сжалось что-то похожее не предчувствие. Оказалось, у нее был выходной день.

Я приподнялся на локтях и сел в развороченной со сна постели. Она помедлила и вошла, прикрыв за собой дверь и держа в руке дымящуюся кружку.

— Хотите какао? Я обожаю пить какао в любое время дня и ночи.

Пытаясь ответить остроумно, я сморозил какую-то чушь, скабрезность, на которую она только усмехнулась. Лида подошла вплотную к постели и тихо спросила:

— Зачем вы говорите пошлости? Хотите, чтобы я разделась? Так и надо говорить, а не прятаться за напускной грубостью, вам не идет.

Она поставила кружку на столик, повернулась ко мне и рукой потянула за кончик пояса, он сам как-то развязался, упав к ее ногам, тяжелые полы халата разошлись и явили мне то, что я уже и не надеялся увидеть. Поставив дымящуюся кружку на прикроватный столик, она присела на краешек кровати. Я взял ее за руку и безвольную потянул на себя, прикоснувшись к великолепной груди ее. С легкой полуулыбкой Лида позволила уложить себя на спину и прикрыла глаза. Совершенная нагота ее останавливала мое дыхание. Я с благоговением прильнул губами к ее шее, опустился к соскам ее нежных грудей, к животу. Она не делала даже самых слабых попыток остановить меня и ее покорность распаляла меня, заставляя сжимать ее груди и соски и, ласкать налитое, ароматное тело так, что она стала задыхаться от наслаждения. Мои губы скользили от мочек ее ушей, к шейке и, сначала к ее грудям, а потом, коснувшись мягких изгибов живота, опустился к лобку, и я погрузился в ее нежное и ароматное тепло между бедер. Я жадно впился губами в ее вульву, от неожиданности она вздрогнула и только сильнее прижала мою голову к своему лобку. Ощущая мой язык в себе, Лида потихоньку ритмично задвигала бедрами, подбадривая меня. Вдруг она остановилась, и, отняв мою голову от своей промежности пробормотала: «Дай и мне». Я с готовностью рухнул на спину и немедленно почувствовал, как ее полные груди расплющились об меня, почувствовал ее настойчивый язык на моих яйцах и плотно сомкнувшиеся вокруг члена ее губы, заскользившие взад-вперед и легкие касания шершавого языка к головке. Я был настолько возбужден происходящим, что тут же кончил ей в горлышко. Она сделала несколько судорожных глотательных движений. Проглотить ей удалось не все, немного пролилось.

— Я не ожидала, что ты такой обильный... – улыбнувшись, пробормотала она и вытерла губы.

Внезапный звук открываемой входной двери и девичий гомон заставил Лиду молниеносно вскочить, мгновенно надеть халат и открыть дверь, столкнувшись там с дочерью.

— Хотела разбудить, а он еще спит, - услышал ее оправдывающийся голос.

— Угу, - я так и не понял Соня или Саша столкнулись с матерью у дверей моей комнаты. Мне оставалось только прикинуться мирно спящим.

Дневное присутствие дома матери девчонок не оставило им никаких шансов и послонявшись по дому, разошлись: одна – в кино, другая – к подругам. А наступившие сумерки начались с того момента, на котором нас с Лидой прервали. Она тихо вошла в комнату, демонстративно закрыв дверь на ключ, подошла к кровати, медленно расстегнув пуговицы домашнего платья, и открыла изящный кружевной бюстгальтер, выгодно подчеркивающий ее дивную грудь. Она повернулась спиной и платье свалилось с ее плеч, обнажив лопатки, поясницу и великолепный зад, скрывающий меж ягодиц белые трусики, и так прикрывающие условными полосками ткани только самую чуточку ее чресел. Я подумал было, что она у Сони трусики одолжила. Неторопливо стянув их, она закинула руки за спину, расстегнула замок лифчика и, наконец, повернулась ко мне, явив невыразимо прекрасное, безупречное тело. Лида была красива, как всегда. Гораздо красивее, чем я себе представлял. Она было прекрасна. Грациозно опустившись на постель, она чуть развела в стороны бедра, раскрыв промежность.

Обрамленные легким пушком нежные губки ее влагалища слегка разошлись, открыв доступ к более глубоким и нежным, набухшим и разгоряченным лепесткам. Лида вопросительно смотрела на меня. На прелюдию у меня не хватило терпения и я просто набросился на нее как голодный зверь. Член провалился в нее свободно, но на полпути мышцы влагалища сжимались и дальше приходилось проталкивать его, прилагая усилия. Я медленно вводил член в ее вздрагивающее влагалище. Это был самый сладостный момент, преодолеть сопротивление и дойти до конца, и несколько секунд давить на ее матку. Я замер, наслаждаясь этим ощущением, но тут мою поясницу обхватили женские ноги. Лида обвила меня ими, скрестив на моей заднице, и подталкиванием определяла темп и давала понять, что и как она от меня ждет. Приладившись друг к другу, она вскоре задергалась подо мной, тесно сжимая влагалищем член. Она тихо ахала и подмахивала, сполна наслаждаясь совокуплением, а ее влагалище вытворяло с моим членом нечто совсем невероятное. Под конец я натянул ее на себя до упора и она бы заорала от острого, пронзительного наслаждения, но я надежно зажал ее рот и через мою ладонь слышалось лишь стоны, а моменты ее оргазма определялись только по стискивавшим член мышцами вагины.

Переведя дыхание, она обхватила коленями мои ноги и вогнала меня в себя еще глубже. «О, – выдохнула она, – так лучше всего». С громкими сосущими звуками от движения члена во влагалище, я долбил и долбил ее податливое тело. Почувствовав ее два или три оргазма, я перевернул ее вниз животом, под который засунул подушку так, что ее задница оказалась приподнятой и, теряя силы, быстро-быстро долбил и долбил влагалище в глубине короткими движениями, мучительно желая кончить в ней. Уже осознав, что мне этого не удастся, я вдруг почувствовал ураганом нарастающие знакомые спазмы и почти сразу кончил, успев прошептать:

— В тебя можно?

— Да-а-а-а! – поспешно выдохнула она и тоже кончила, на это раз дольше, сильнее, слаще.

Устроив небывалый спринт, я мощно салютовал в нее, почувствовав небывалое облегчение, прямо внутри, даже не озаботившись вытащить. Вся нижняя часть тела у нее оказалась в сперме. Где-то несколько капель, где-то густые потеки. Промежность, лобок, ягодицы, лодыжки, живот... Из нее все вытекало и вытекало, размазываясь по бедрам. Сил поднятья просто не осталось. Я безвольно лежал на Лиде и даже не делал попыток пошевелиться. Истома растворила не только мышцы, но и кости, превратив мое тело в медузу.

— Впечатляет, - отдышавшись, прошептала она.

Я все так же обессиленно лежал на ней и чувствовал, что неудержимо проваливаюсь в дрему, как вдруг Лида, касаясь губами моего уха, пошептала: «С-па-сиии-боо-оо». И чуть позже: «Это было невероятно».

Секс получился действительно невероятный. Особенно приятно была ее забота: Лида сразу же дала мне отдохнуть, подобрала свое белье, платье и затворила за собой дверь.

Которая, впрочем, вскоре снова открылась...

— Ну, мамахен дает.. Еле дождалась, пока она уйдет. Ну и как она? Лучше, чем я?

— Да кто же может быть лучше, чем ты, Сонечка, - пробормотал я и Соня, вся светясь от счастья, с готовностью стянула с себя ночнушку и улеглась на влажные еще простыни, прижавшись ко мне своим дивным прохладным телом.

— Подожди, сначала сядь мне на лицо, - попросил я и Соня, понимающе глянув на меня, на коленях поднялась выше, открыв перед моими глазами свою промежность. Ее бедра разъехались в стороны, нежные половые губки, обрамленные шелковистым пушком слегка разошлись, открывая холмик клитора вверху и закрытый пока главный вход внизу, и медленно опустились мне на лицо. Мой язык медленно приник к ее клитору, двигаясь между губками, а она все плотнее прижималась промежностью к моему рту. До боли изогнув шею, я нащупал языком ее клитор, охватил его губами и стал жадно сосать. От неожиданности Соня вздрогнула, лишь постанывала сквозь зубы, стараясь соблюдать тишину и не переставала тереться заметно припухшими половыми губками раскрытой промежности о мое лицо то помедленнее, то побыстрее, задавая темп ласкам. Она то дразнила меня круговыми движениями, то замирала, давая проникнуть моему языку глубже, то отклонялась назад, заставляя его хватать ее за задницу и снова притягивать к себе, и снова облизывать нежное девичье естество, вызывая крупную дрожь ее чресел. Я нажал большим пальцем на ее анус и сфинктер легко поддался, пропуская его внутрь. Теперь она уже не могла отклоняться далеко, а я осторожными фрикциями пальцем в ее заднем проходе потихоньку растягивал его, надеясь, что Соня подставит мне свою попу. Извивалась на моем пальце, крепко обхватив его своим анусом, Соня то расслабляла колечко мышц, позволяя пальцу совершать фрикции, то сильно сжимала попу, останавливая движения и наслаждалась моими губами и языком.

Я чуть толкнул тело девушки книзу, навстречу члену и она послушно скользнула по моему телу, лицо ее оказалось напротив моего. Она обняла меня за шею и поцеловала в губы. По-настоящему, с языком, долго. А потом улыбнулась и прошептала: «Да!». Она откинулась немного назад, оттопырив своею попку, а я взял правой рукой свой член и начал медленно и осторожно надавливать головкой на колечко ануса. После недолгого сопротивления попка сдалась и стала растягиваться под моим напором. Яйца отвердели и заныли от сладости и предвкушения, когда головка члена скользнула в ее девственный анус. Я обнял девочку за талию и медленно, небольшими толчками начал вводить пенис в ее дивную задницу, ощущая неистовый восторг от того, что наконец трахаю ее в попу, а главное, Соня, выгнув спинку, охотно мне ее подставляет. На этот раз трахались мы долго. Я останавливался, снижал темп, прижимал ее к себе, покрывая поцелуями плечи, шейку, нежные груди, подмышки и не торопился кончать, ощущая ее струйные оргазмы. Медленно поднявшись с влажной и всклокоченной кровати, и, даже не потрудившись накинуть халатик, моя утомленная и разомлевшая любовница вышла из комнаты, устало улыбнувшись мне на прощание.

Последней, уже часов в 5 утра, в одних трусики самого зачаточного вида, прокралась Сашенька. Скинув белье, она нырнула под простынь и сразу же требовательно положила мои ладони на свои цыплячьи чреселки. Я легко поднял ее, невесомую, над собой, и поочередно стал подносить к своим губам то ее худенькие плечики, то нежные грудки, то животик, а потом перевернул на спинку и припал жадным ртом к шелковистой горячей впадинке ее паха, с наслаждением вдыхая ее девичий аромат. Горячим языком своим я раздвигал крошечные и свежие нижние губки, добирался до розовеющего клитора, прячущегося в покрытом чудным нежным пушком лоне. С истинным наслаждением я облизывал ее выпуклый, в мелких русых кудряшках лобок, устьице ее малюсенького влагалища, нежные потаенные складочки, крошечное колечко меж ягодицами. Я покрывал поцелуями внутреннюю сторону ее бедер, голеней, добираясь до круглых пяток и маленьких пальчиков ног, а потом стремительно возвращался к тому, что меня манило более всего. Послюнив палец, я привычно ввел его в то сжимающееся, то расслабляющееся колечко ануса девочки и она тут же плотно сжала его ягодицами. Немного погодя, я ввел ей в попку второй палец и стал нежно массировать ее изнутри по кругу и поступательными движениями, немного раздвинув пальцы руки внутри ее тела. Слегка сжав в губах ее клитор, я играл с ним языком и ритмично трахал ее в попку двумя сложенными вместе пальцами, ощущая, как она пытается стиснуть их внутренними мышцами. Саша хрипло дышала, крепко схватив пальцами меня за волосы, и ее круглый задок бился о мою руку.

Спустя мгновение она задергалась, напряглась, замерла и с тихим выдохом кончила, и я почувствовал, как аритмично она продолжает сжимать мои пальцы внутри себя. Я устало опустился на спину рядом с ее худеньким тельцем и закрыл глаза. Я ее очень хотел, но не мог себе позволить. Пальцы моих рук и язык – вот все, что побывало в ее тесных и горячих дырочках. Она шепотом просила меня, угрожать пыталась, умоляла, проклинала свою старшую сестру, которой «как всегда достается все лучшее», даже всплакнула пару раз из-за того, что я будто бы «не хочу ее как женщину», но я оставался тверд во всех смыслах. Вовсе не потому, что мне с лихвой хватало ее сестры, а теперь вот еще и матери. Просто считал неправильным для себя насладиться ее телом. Я мог и доставлял удовольствие ей. Мне очень нравилось, когда она кончала. Нравилось, как она закатывает глазки от оргазма, как и прикусывает нижнюю губу, сдерживая тихие стоны. Мне нравилось, что она привыкала к тому, что ее боготворят, услаждают и облизывают во всех смыслах. Я надеялся, что привыкнув к этому, в будущем она будет выбирать тех, кто ублажал бы ее, а не пользовался ей, справляя свою нужду. Глупости все это, конечно, но я так думал тогда.

Саша приникла ко мне, забравшись под мышку и тихо, по-птичьи целовал мою грудь. Какое-то время ее рука лежала на моей груди, потом перебралась ниже к распухшему моему члену и замерла там. Я задремал. А очнулся в тот момент, когда ее худенькое, невесомое тельце легко приподнялось надо мной и она, держа мой член обеими ладошками, направила его меж приоткрытыми, как створки раковины, губками ее влагалища. Она опускалась, сосредоточившись и закусив губу. Все-таки мой член был для нее велик. Головка медленно входила в нее, предельно растянув ее естество правильной окружностью. Я не мог отвести глаз от этого места. Она медленно надевалась на член, с тихим стоном стараясь принять в себя все. Это продолжилось, наверное, минуту. Ближе к концу она несколько раз останавливалась, переводя дыхание, и продолжала. С тихим стоном она медленно опускалась по стволу члена, закусив губу и намереваясь принять в себя его весь. Она останавливалась, переводила дыхание и, прошептав: «Какой он у тебя большой. А если не поместиться, а?» Я молчал, не в силах отвести взгляд от ее лобка и моего члена, почти скрывшегося внутри ее тела. Вдруг она резко и решительно наделась на него полностью. Я чудом успел перехватить ее крик и зажать ладонью рот, ощутив, как она укусила меня – чувствовалось, что ей было уж очень больно. Я отнял ладонь от ее губ.

— Все... – отдышавшись, прошептала она и уселась на мои бедра. - Какой же он у тебя здоровенный! Я уже думала, не поместится.

Член немного вышел из нее, заставив ее задрожать. Мелкая дрожь не прекращалась, пока я поднимал ее вверх и, когда надевал ее обратно. Еще четыре раза я так же медленно снял и надел ее на себя и Сашенька кончила, как только в последний раз коснулась губками моего паха. Я схватил ее за бедра и, не поднимая, покачал на себе, чуть поворачивая вокруг члена. Она кончила еще раз.

Но, несмотря на боль, бледная, с проступившими тенями под глазками, с катящимися по пламенеющим щекам слезами, она тут же начала медленно приподниматься вверх и опускаться вниз, все быстрее и быстрее гарцуя на моем члене, а ее сокровенная плоть горячо и туго охватывала ствол и головку члена, вызывая небывалое блаженство. Надеюсь, обоюдное. С закрытыми глазами, слезами на горящих щечках, приоткрытыми влажными губками, хрупкая наездница старательно скакала на мне, неумело пыталась стиснуть меня внутри, приподнимая свою попку так, что член почти выходил из нее и резко, до предела насаживалась на него, вцепилась в меня коготками, невпопад подмахивая. Она крупно дрожала, пока я медленно поднимал ее вверх и надевал обратно. Она снова кончила. Когда спазмы утихли, я схватил ее за бедра и, не поднимая, покачал на себе, чуть поворачивая вокруг члена. И она тут же кончила еще раз. Но Сашка и не думала прекращать. Немного переведя дух, она вновь заскользила по моему члену вверх и вниз.

Молочно-белое чудо неистово билось о мои чресла и я, уже больше не владея собой, тоже вонзался нее, будто не она, а я был сверху. Я бешено насаживал тоненькое гибкое тельце на горячий член так, что Сашка тихонько попискивала, а ее голова и колени тряслись в такт моим движениям. Неизбежно скоро она кончила, сладко застонав девчачьим голоском, почти одновременно с ней кончил и я, выхлестнув в нее сперму так, что заполнил ее всю и, перемешанная с ее девственной кровью, она разлилась между ее лоном и моим животом. Почти одновременно со мной снова кончила и она. Устало опустившись мне на грудь головой, она обняла меня дрожащими ручками, ее девчоночья грудка мягкими упругими шариками прижималась к моей груди. Я приподнял ее и стал целовать влажные от слез глазки и искусанные губы. Через мгновение она ответила моим губам и теснее прижалась ко мне всем тельцем.

— Что же ты наделала, девочка, м? – тихо спросил я.

— Что хотела, то и наделала. – прошептала она, не открывая глаз. – Теперь я тоже женщина.

Вдруг Сашка внезапно соскочила с кровати, подобрала свои трусики и тихо выскользнула из комнаты. Вернулась через минуту уже в ночнушке и влажным полотенцем в руках. Она заботливо вытерла мой живот от наших соков и, склонившись надо мной, решительно вдавила свои губы в мои, захватив их крепким поцелуем. Я схватил ее тонкую ручку, дернул на себя, подмял ее тельце под себя и грубо вошел в нее. Я трахал оторопевшую Сашку не останавливаясь. Она тихонько выла, вцепившись в мои плечи. Сперма уже сочилась из ее узенького влагалища, выдавливаемая входящим в него хуем, стекала по девичьим ягодичкам на простыню, а я все не мог насытиться ею. Наконец утомившись, я устало перевернулся на спину. Сашка, которую я просто вдавил в постель, даже не пошевелилась, пыталась восстановить учащенное дыхание. Потом повернулась ко мне, покрыла быстрыми, невесомыми поцелуями мое тело от щек и губ до члена и бедро до колена, утомленно поднялась с постели, оправила свою запачканную ночнушку, и исчезла из комнаты.

Я чертовски устал и закрыл глаза, надеясь подремать. Но буквально через минуту после исчезновения из моей постели Сашеньки, в комнату снова вошла ее мать, будить меня. Скинув халат, она легла рядом и прижалась ко мне ароматным, горячим телом. Утренний секс с Лидией затянулся по понятным причинам, но я снова кончил, успев вовремя вынуть и залить ей живот.

Так окончилась моя последняя бессонная ночь в этом доме и в этом городе.

Завтрак прошел в полном молчании. Я бы даже сказал – в скорбном. Быстро собрав портфель, я вышел в прихожую, где мы все четверо сдержанно простились, открыл дверь и вышел.

Соня догнала меня у самой остановки

— Сказала им, что мне в институт – переведя дыхание сказала она. Мы помолчали.

— Жалко, что ты уезжаешь. Знаешь, я видела все, что ты делал с мамахен. Сама чуть не кончила... .Кто же теперь будет плющить меня в постели. А где ты живешь?

Я назвал город.

— Далеко.

Я подумал, что при ее красоте несложно будет найти толкового парня. Помоложе. И очень скоро.

Молча мы сели в троллейбус и молчали всю дорогу.

Она резко остановилась и схватила меня за рукав.

— Последний раз, а? Самый последний.

Я сомневался в своих силах и отрицательно покачал головой. Но в ее глазах было столько печали и отчаяния, что я передумал и, взяв ее под руку, повел к какому-то дому. Найдя открытый подъезд, мы поднялись на верхний этаж, и я обнял девушку.

Грубо содрав ее джинсы и трусики до колен, я снова и снова вонзался в девушку и ее хрипы перешли в дрожащий отчаянный плач, когда я особенно глубоко проталкивал в нее свой член, губы ее судорожно обнажили зубы, серые глаза затуманились, они потеряли всякий смысл, словно она обезумела, впала в детство и беспамятство. Однако влагалище ее тесно сжимало член, особенно у корня.

Было утро, в подъезде хлопали двери – входили и выходили люди. Открылась дверь и на «нашем» этаже, но увидев, что мы остервенело сношались на площадке, быстро скрылись. Трахал я ее долго и с удовольствием, меняя ритм и извлекая из нее все новые и новые звуки, а она непроизвольно все дальше отставляла зад

и шире раздвигала ноги, насколько ей позволяли мешающие джинсы. Я так и не смог кончить, а вот Соня – да. Мощно, полно и с такой силой, что чуть не упала на колени, если бы я не поддержал.

Потом мы привели себя в порядок. В черном обтягивающем свитере-водолазке, тугих «вареных» джинсах, заправленные в сапоги с пряжками она была прекрасна, а русые волосы Соня собрала в конский хвост, стянув зеленой резинкой и посмотрела на меня. Без грима ее лицо было нежно-доверчивым, прямо ангельским, вот только серые глазки смотрели тоскливо.

Мы пересекли привокзальную площадь, и вышли через вокзал на перрон. Мой поезд уже стоял на пути. Я оглянулся на Соню и увидел ее полные слез глаза. Она молча плакала. Не оглядываясь, я прошел в вагон.

Эта командировка не прошла бесследно. Спустя полгода их мама вышла замуж за коллегу-врача, а Соня перевелась в институт в моем городе. Следом, после выпускного, приехала и Саша поступать в университет. Пока обе живут у меня.

«И там, в пернатой памяти моей, все сказки начинаются с «однажды»- были когда-то такие стихи. Не помню уже, чьи. Так вот, однажды мой приятель подарил мне необычный брелок для ключей. Необычность его заключалась в металлическом футляре, прикрепленном к кольцу. Как оказалось – это футляр для презерватива. Я тут же вложил пару резинок внутрь, чтоб всегда были под рукой. Но презик – такая загадочная вещь, прямо как зонт. Если берешь с собой, то точно никаких приключений не будет. Вот для меня и наступили постные дни, которые превратились в недели воздержания, а потом и в месяцы. Собираясь в очередную командировку, я решительно оставил подарок дома, взяв с собой запасной комплект ключей безо всяких брелоков. Чем черт не шутит. Хотя, если честно, то мне на любовном фронте не светит уже никаких новых побед и вообще перспектив. Одна только радость - качать внучку и стареть... А сил и в теле, и в душе - просто девать некуда!

Первый сюрприз случился в очередной командировке, по прибытию в город на другом конце страны. Как выяснилось, моего постоянного присутствия на производстве не требовалось, так что получился такой неожиданный внеочередной отпуск. Ведомственная общага была ужасна. Я провел там только одну ночь и решил для себя, что ноги моей тут больше не будет. Из всех объявлений об аренде жилья я выбрал три варианта, расположенных ближе всего к объекту моего производственного интереса, однако остановился на первом же. Дверь мне открыла весьма привлекательная женщина на излете срока годности (как я потом узнал, 40-летняя, с редким нынче именем Лидия) и пригласила войти. Квартира оказалась очень просторной и светлой, в ней жила она и две ее дочки, 19-ти и XX лет – старшая училась в институте, младшая - школьница. Хозяйка проводила меня в комнату, которую она сдавала, и меня устроило все – чисто, светло, обстановка, цена. Да и радушие миловидной хозяйки подкупало. В общем, я остался, сполна заплатив все деньги за весь месяц проживания.

Я распаковывал свои вещи, когда в дверь постучали. Моя хозяйка привела познакомиться своих дочерей. И вот тут я остолбенел. Было от чего. Красота ее старшей дочери парализовала. Столь совершенной прелести я никак не ожидал увидеть. А она знала, что невероятно красива и, похоже, привыкла к такой реакции. Однако я не отметил ни тени жеманства или высокомерия. Очаровательная девушка прекрасно знала о своей красоте, и пока это просто забавляло ее. Разбивать сердца она научится чуть позже.

— Здрасьте. Меня зовут Софья, а это моя сестренка Сашка, - с милой улыбкой сказала девушка. Голос ее, с легкой хрипотцой, завораживал. «Сестренка Сашка» была просто вылитой хрупкой четырнадцатилетней Лолитой с такими же, как у старшей сестры, светло-русыми льняными волосами, свободно падающими на худенькие плечи. Она смотрела на меня темными, блестящими глазками с каким-то вызовом и насмешкой, чуть прикусив красную, как «облизанный барбарисовый леденец», нижнюю губу, очаровательно припухшую. Дурачась, Саша сделала непринужденный книксен и тут же вышла из комнаты.

Утро следующего дня принесло второй, просто невероятный сюрприз. Сквозь сон я слышал, как по квартире кто-то ходит, гремят чем-то, приглушенные разговоры, возмущенный голосок, наверное, Саши. Потом хлопнула входная дверь и все стихло. Я снова провалился в сон. А проснулся от странных прикосновений к моему лицу. Приоткрыв глаза, первое, что я увидел прямо перед собой – чудесную женскую грудь. А потом улыбающееся лицо и лукавый взгляд милых серых глаз. Наклонившись надо мной, совершенно обнаженная Соня нежно гладила меня по лицу своими восхитительными грудями. Резко выпрямившись, она присела на краешек кровати и, улыбнувшись, сказала: «Мамхен велела разбудить тебя, но не сказала, как. Пришлось импровизировать». Я приподнял край одеяла, приглашая ее, но Соня притворно строго произнесла: «Ну не на первом же свидании» и тут же нырнула в постель. Она завозилась, тихо ругая меня, что я все еще в трусах, стянула их с меня и нежно взяла в руку восставший член: «Вот теперь, другое дело». Она прижалась лицом к моему члену и мгновение спустя я почувствовал, как она ласкает головку прикосновением нежной кожи щек, горячих губ, как порхают по головке ее реснички. Соня открыла рот и, сжав напряженный член ладошкой, глубоко заглотила его, потом выпустила, облизывая шершавым язычком головку, одновременно продолжая с силой водить тугим кольцом пальцев по члену туда-сюда. Я завис на краю блаженной пропасти и чтобы преждевременно не пролиться, опрокинул ее на спину, прошептав на ушко: «Много говоришь», и, навалившись на нее, впился в ее губы своими. Потом стал медленно целовать ее щеки, глаза, шею, ключицы, опускаясь ниже, к груди. Я чувствовал, как член мой гудит от напряжения. Поцеловав несколько раз обе ее груди, я принялся лизать соски. Соня выгнулась мне навстречу, прижав мою голову к груди. Она негромко стонала, гладя обеими руками мне волосы. Ощущение во рту нежных девичьих сосков было восхитительным. Соня тяжело дышала, почти неслышно постанывая мне в ухо, и я ощутил, как она раздвигает ноги подо мной. Меня не пришлось упрашивать, и я мгновенно ощутил невыразимый кайф, как только вставил ей. Соня ахнула, когда мой член вошел ей между раздвинутых бедер по самый корень. Я ощущал ее тело всей кожей, ее упругая грудь прижималась к моей, ее потные бедра прилипали к моим, а ее руки крепко обнимали меня, прижимая к себе.

Дебют вышел коротким, я не смог сдержаться, но девушка аритмично задергалась, напряглась, мышцы ее влагалища стиснули мой член, и она кончила в первый раз, как только я вошел в нее, а потом все повторилось, когда поток спермы ударил ей в матку. От того, что перед самым оргазмом влагалище ее сильно сжалось, я, с трудом проталкивая член внутрь ее, испытывал невыразимое удовольствие, а изливаясь в нее, млел, слушая, как она кончает, сжимая пульсирующее влагалище.

Потом мы валялись в постели, обнявшись, и она рассказывала, что я ей сразу понравился и она решила обязательно переспать со мной - так чего резину тянуть. Потом мы снова занялись любовью, и я опять кончил в нее. Соня поскакала в душ подмыться, а, вернувшись, сообщила, что ей все-таки нужно в институт. Собиралась она целую вечность, голышом расхаживая по дому. Когда она наконец оделась, я не выдержал и зажал ее в прихожей. Развернув спиной к себе, я задрал ей юбку, стянул трусики и с силой вломился во все еще горячее влагалище. Кончив, я чувствовал, как она все еще содрогается всем телом. С удовольствием помяв ее упругие груди, я медленно вынул из нее член и помог надеть трусики. Все еще ошеломленная, она устало держалась за дверной косяк и тяжело дышала. Пока я помогал ей привести в порядок одежду, в дверной замок снаружи вставили ключ, дверь открылась и вошла вернувшаяся из школы Саша. Она как-то странно посмотрела на нас, пробормотала «Здрасьте» и прошла в свою комнату.

— Забор покрасьте, - ответила ей сестра, - Сашка, я в институт, обедай тут. И квартиранта покорми.

Она быстро чмокнула меня в щеку, прошептала: «Было классно» и выскочила за дверь.

На следующее утро все повторилось. А после любви Соня со смехом рассказывала мне, как она шла вчера на остановку, а по ногам стекали капельки спермы и щекотали ее, и ей не хотелось вытирать – «пусть хоть все видят, что я счастлива». И мы усердно продолжали ласкать друг друга, меняя позы, бегали по очереди в ванную и снова продолжали. Я с наслаждением брал вошедшую во вкус Соню и мы чуть не спалились, прохлопав момент, когда вернулась из школы Сашка. Она опять странно посмотрела на нас, но ничего не сказала. Я одеться успел, а вот Соня выглядела как жертва насильника. Переодевшись, она вскоре ушла в институт, а я снова остался дома, наедине с молчавшей Сашей. Да она почти и не показывалась из своей комнаты. Вечером все их семейство собиралось вместе – приходила с работы уставшая мама, прибегала с занятий старшая сестра, выходила из своего заточения младшая и собирали ужин.

Мать девочек работала в больнице и часто оставалась на ночные дежурства. И Соня стала приходить ко мне еще и по ночам. Стараясь не разбудить Сашку, она очень тихо выбиралась из комнаты и ныряла в мою постель. Снимая ночную рубашку, она тихо ругалась на скрипевшие дверные петли, и я обещал, что завтра же их смажу. Упираясь одной рукой в постель, а другой поддерживая ее под лопатками, я нежно покусывал ее груди, хватал губами соски, облизывая их языком, вызывая у нее тихие стоны, отпускал ее на секунду и любовался искаженным сладкой мукой прекрасным личиком. Она, едва успев перевести дух, тянула мою голову к себе и шептала: «Еще...». Терпеть больше стало невозможно, я закинул ее ноги на плечи и с силой вонзил член в намокшую вагину. Соня тяжело и прерывисто дышала, шепча что-то непонятное, из чего я мог разобрать только «милый» и «еще», прижималась ко мне, сотрясаемая всхлипами. Почти одновременно приближалась развязка. Вдруг она выгнулась дугой, приподнявшись лишь на затылке и ягодицах, и на несколько минут забилась в таких судорогах, что я быстро вынул член и струи спермы разлились по прекрасному телу девушки. Содрогаясь, я кончал и кончал на Соню, и семя лужицами растекалось по ее животу и груди. Опершись на локти, она устало приподнялась и хотела что-то сказать, как вдруг увидела что-то за моей спиной. Оглянулся и я. С пылающими щеками Сашенька стояла в дверях комнаты в своей коротенькой ночнушке и хлопала ресницами, пытаясь осмыслить увиденное, и глаза ее скользили по нашим переплетенным телам. «Сашка! Сучка, а ну пошла отсюда», - взвизгнула Соня и рванулась из-под меня. Сашенька мгновенно исчезла. Где-то в глубине квартиры старшая сестра настигла младшую, послышался шум, грохот, крик неразборчивый – то кричала Соня, то Саша, то перебивая друг друга, кричали вместе. Потом все стихло. Слышен был невнятный гул голосов – сестры о чем–то спорили. Время от времени я слышал возмущенные Сонины восклицания, потом опять все стихло. А потом в комнатный сумрак тихо вступила Соня в накинутом наспех халатике и замерла у спинки нашей постели.

– Поговорили? - спросил я. – Иди ко мне.

– Ннннет. Слушай, у нас проблема. – проговорила Соня. – В общем, Сашка говорит, если мы не пустим ее к нам в постель, она все матери скажет.

– А ты как считаешь?

– Может сдать.

– Нет, я про твою сестру, меня и тебя.

– Пфффф, подумаешь. Пусть.

– Тогда зови.

– Сашка, - крикнула Соня, - так и быть, иди сюда.

И Саша тут же материализовалась в дверях – подслушивала, мерзавка. Она неуверенно подошла к постели, я чуть подвинулся к середине кровати, ближе к Соне и похлопал ладонью по постели, приглашая к себе. Чуть прикусив влажно блестевшую нижнюю губу, прозрачная нимфетка пальчиком по очереди скинула с плечиков бретельки ночной рубашки и та кольцом упала к ее ногам. Меня замутило от вожделения. Я не мог отвести глаз от уже хорошо оформившихся грудок, впалого животика с ямкой пупка и бесстыдных невинных бедер с маленькой полоской русых волосиков на выступающем лобке. Переступив через ночнушку, она оперлась коленкой о край постели и, плавно скользнув по простыне, прижалась к моему боку. Я мгновенно ощутил кожей жар ее тела, ее нежное бедро, закинутое на мои ноги, а ее острые, твердые сосочки коснулись моей кожи.

Очутиться меж прелестными телами двух сестричек было упоительно сладко.

В наших с Соней сексуальных играх Саше неизменно оставалась роль наблюдателя. Широко открыв глаза, она глазела на наши соития и ласкала себя пальчиками. Завязнув в Соне, я с удовольствием отвлекался на ее младшую сестру, обсасывая и облизывая любые части ее юного богатства, которые она с готовностью мне подставляла. Я мял пальцами упругие сосочки ее милых, величиной с лимон грудей, целовал и возбуждал все, что попадало мне на губы и под руки – плечики, помышки, животик с крохотной ямкой пупка, нежный лобок с почти не заметным клитором, ни на секунду не отвлекаясь от роскошного тела ее сестры и не переставая ее трахать. Единственное, что проникало в Сашу – это мои губы и пальцы рук. Она высоко поднимала раздвинутые ноги вверх и я, послюнив пальцы, осторожно вводил в ее узенькое влагалище один палец, а второй – в маленькое колечко ее ануса. Саша выгибала спинку, замирала, извивалсь на моих пальцах и длинно выдыхала со сдавленным тонким звуком, то крепко сжимая мой палец своим анусом, то расслабляла колечко мышц, позволяя двигаться в ее попке. Понемногу я разрабатывал пальцами ее нежные отверстия, а она все отзывчивей двигала тазом навстречу моей руке.

Иногда Соня подключалась и дотягивалась губами до сосков Сашенькиной груди, замыкая сладострастный круг. Вообще очень скоро, не без моей настойчивости, девчонки начали ласкать сами себя и друг друга, находя в этом кайф и сильно возбуждая меня.

Саша постоянно настаивала на полноценном сексе и с ней, просто требовала поломать ее девственность, на что Соня философски изрекла: «Рано или поздно это все равно случится», но я был непреклонен. Я считал, что не вправе лишать ее девственности. Ее детские обиды проходили, когда мы с Соней доводили ее до исступления, до экстаза своими ласками, вызывая два, а то и три оргазма подряд. От череды полноценных оргазмов она утомлялась и замирала, изредка лаская рукой груди ее сестры, пока я старался довести до оргазма Соню, и та всякий раз кончала обильно, долго, страстно, конвульсивно сжимая и разжимая мой член мускулами вагины.

Но отказать сестричкам в минете я не мог. Они с увлечением играли с эрегированным членом, облизывали его, обсасывали одновременно и по очереди, отталкивая друг друга, подставляли свои рты, когда я кончал от их бурных оральных ласк. Так или иначе, я имел сестер по нескольку раз в день. Когда их мать была на ночных дежурствах, то и ночи были полностью нашими. Обе девчонки с вечера забирались ко мне в постель и мы исступленно трахалась, ненадолго прерываясь для сна. Соня засыпала, вжав свою попу в мой живот, она говорила, что ей лучше спиться, когда мой член в ней. А Саша требовала обязательно положить ладонь на ее лобок и непременно вложить палец между нижних губок, а сама обнимала меня рукой и ногой и это необыкновенно меня возбуждало.

Утром в постели со мной оставалась одна Соня. Сашку мы все-таки выталкивали в школу, и она уходила сердитая и не выспавшаяся, насылая на нас всяческие проклятия. С Соней мы продолжали трахаться иногда до Сашкиного прихода и та снова и снова пропускала лекции в институте.

У сестричек была общая интересная особенность. У старшей и младшей одной из эрогенных зон было место чуть ниже талии – так называемые «венерины ямочки». Стоило коснуться пальцами кожи в этом месте или, что еще эффективнее, языком – с ними творилось что-то невероятное. Особенно с Сашей. Их обоих трясло от возбуждения, но Саша не могла долго сдерживаться и кончала, стоило мне после ласк перевернуть ее на животик и поиграть языком на ее чувствительном треугольнике, образованном ямочками и копчиком. Она подолгу лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку – такое нежное чудо с гладкой узенькой спинкой, тонкой талией, двумя трогательными половинками попки, а я набрасывался на разомлевшую от ласк Соню и продолжил исступленно любить ее с удовольствием, с наслаждением, с усердием, и кончал наконец, тесно прижавшись к ее гладкому трепетному телу, с облегчением всаживая в нее член по самые яйца. Случалось, что на меня накатывала усталость, тогда Соня резво вскакивала на меня сверху, направив мой член внутрь себя и невообразимо часто двигала попой, и эта ее бешенная энергия, ее быстрые и резкие движения давали такую бурю эмоций, что я очень быстро, без всякой надежды на задержку, кончал в нее. А раскрасневшаяся, с полузакрытыми глазами, с мягкими губами и нежными щечками, кайфующая Соня умиротворенно и как-то торжественно замирала на мне, продолжая, однако, массировать потаенными мышцами вагины разгоряченный член. Ей иногда удавалось сделать так, что я снова кончал в нее, причем ни я, ни она не двигались.

Полноценно поспать мне удавалось только днем, когда сестрички были на занятиях, да и то – иногда.

Как-то я забыл ключи от квартиры и решил прогуляться до больницы, где работала Лидия. Назвав в приемном покое ее имя, я приготовился ждать. И тут передо мной возникла умопомрачительная фигура, туго спеленутая медицинским халатиком, беспощадно подчеркивающим ее роскошное тело, упоительные бедра и манящую грудь второго размера. Скорее все же третьего. Только по сияющим глазам над медицинской маской да по рыжим локонам, выбивающимися из-под шапочки, я узнал свою квартирную хозяйку.

Я был ошеломлен и смят. Сбивчиво объяснив причину своего неожиданно визита, я все еще не мог поверить

своим глазам и тому, как она умудряется прятать свою ослепительную сексуальность дома.

— Н-н-ну, подождите, - выслушав, попросила Лидия, повернулась и пошла по коридору. Она была невообразимо великолепна в своем туго обтягивающем белом халате. В сравнении с ошеломляющей красотой Софьи, порочно-невинным очарованием Сашеньки, их мама была, что называется медом внутри льва. Il miele dentro la lionesse. Разворот плечиков, чудесная задница, длинные спортивные ноги, тонкие щиколотки, обрамленные бежевыми ремешками босоножек. Она не шла – она несла свое дивное тело аккуратно и осторожно, а я не мог оторвать глаз от ее покачивающейся в такт шагам крутой задницы. И только когда она скрылась за поворотом, я со всей безнадежностью понял, что такую фактурную женщину вряд ли бы оставили без внимания ее коллеги-мужчины. Тем более медики.

Распаленное воображение рисовало картинки одна ярче другой, и на всех было чудесное восхитительное тело Лиды. Я мучительно хотел ее. Не то чтобы мне не хватало моих девчонок. Вполне. Особенно Сашеньки. О, если бы ей позволить, она трахалась бы со мной круглосуточно. Девочка не желала понимать, что эрекция у меня не может быть постоянной. Постоянным может быть только ее желание эрегированного члена.

Я вернулся в квартиру в крайнем возбуждении от увиденного и нафантазированного и застал там Сонечку. Она только вернулась из института и хлопотала на кухне. Увидев меня, улыбнулась и пообещала, что сейчас будет обед. Я молча схватил ее за руку, потянул к дивану и, раздвинув коленом ее ножки, овладел с таким напором и страстью, что после нашего соития она минут 20 не могла не только встать или свести колени вместе, но и открыть глаза. Она в изнеможении лежала на диване, а я уселся в кресло и с удовольствием разглядывал ее чудесное безвольное тело. Гостеприимно раздвинутые бедра, нежные половые губки, натертые до красноты, повторно склоняли меня к греховным мыслям, но тут внезапно в прихожей зазвонил телефон и мне пришлось встать, выйти и поднять трубку. Меня вызывали на завод. Я вернулся в комнату переодеться, а Соня все также обессилено лежала на диване в полной прострации. Она приподнялась на локтях, пьяно посмотрела на меня, улыбнулась, и вымолвила только одно: «Ого!» Я усмехнулся, подобрал свою одежду и вышел.

Так или почти так проходили наши дни и ночи. С завода меня особо не дергали, но срок командировки неумолимо подходил к концу. Все хорошее когда-либо заканчивается, но мне было жаль, что я так и не попытался завлечь в постель ставшую такой желанной маму девчонок.

Утром, незадолго до отъезда я только что проснулся после недолгого сна. Девчонки изрядно измотали меня за ночь. С каждым разом они становились более изощренными, что ли.

В дверях стояла Лида. Я удивился ей, но внизу живота томительно сжалось что-то похожее не предчувствие. Оказалось, у нее был выходной день.

Я приподнялся на локтях и сел в развороченной со сна постели. Она помедлила и вошла, прикрыв за собой дверь и держа в руке дымящуюся кружку.

— Хотите какао? Я обожаю пить какао в любое время дня и ночи.

Пытаясь ответить остроумно, я сморозил какую-то чушь, скабрезность, на которую она только усмехнулась. Лида подошла вплотную к постели и тихо спросила:

— Зачем вы говорите пошлости? Хотите, чтобы я разделась? Так и надо говорить, а не прятаться за напускной грубостью, вам не идет.

Она поставила кружку на столик, повернулась ко мне и рукой потянула за кончик пояса, он сам как-то развязался, упав к ее ногам, тяжелые полы халата разошлись и явили мне то, что я уже и не надеялся увидеть. Поставив дымящуюся кружку на прикроватный столик, она присела на краешек кровати. Я взял ее за руку и безвольную потянул на себя, прикоснувшись к великолепной груди ее. С легкой полуулыбкой Лида позволила уложить себя на спину и прикрыла глаза. Совершенная нагота ее останавливала мое дыхание. Я с благоговением прильнул губами к ее шее, опустился к соскам ее нежных грудей, к животу. Она не делала даже самых слабых попыток остановить меня и ее покорность распаляла меня, заставляя сжимать ее груди и соски и, ласкать налитое, ароматное тело так, что она стала задыхаться от наслаждения. Мои губы скользили от мочек ее ушей, к шейке и, сначала к ее грудям, а потом, коснувшись мягких изгибов живота, опустился к лобку, и я погрузился в ее нежное и ароматное тепло между бедер. Я жадно впился губами в ее вульву, от неожиданности она вздрогнула и только сильнее прижала мою голову к своему лобку. Ощущая мой язык в себе, Лида потихоньку ритмично задвигала бедрами, подбадривая меня. Вдруг она остановилась, и, отняв мою голову от своей промежности пробормотала: «Дай и мне». Я с готовностью рухнул на спину и немедленно почувствовал, как ее полные груди расплющились об меня, почувствовал ее настойчивый язык на моих яйцах и плотно сомкнувшиеся вокруг члена ее губы, заскользившие взад-вперед и легкие касания шершавого языка к головке. Я был настолько возбужден происходящим, что тут же кончил ей в горлышко. Она сделала несколько судорожных глотательных движений. Проглотить ей удалось не все, немного пролилось.

— Я не ожидала, что ты такой обильный... – улыбнувшись, пробормотала она и вытерла губы.

Внезапный звук открываемой входной двери и девичий гомон заставил Лиду молниеносно вскочить, мгновенно надеть халат и открыть дверь, столкнувшись там с дочерью.

— Хотела разбудить, а он еще спит, - услышал ее оправдывающийся голос.

— Угу, - я так и не понял Соня или Саша столкнулись с матерью у дверей моей комнаты. Мне оставалось только прикинуться мирно спящим.

Дневное присутствие дома матери девчонок не оставило им никаких шансов и послонявшись по дому, разошлись: одна – в кино, другая – к подругам. А наступившие сумерки начались с того момента, на котором нас с Лидой прервали. Она тихо вошла в комнату, демонстративно закрыв дверь на ключ, подошла к кровати, медленно расстегнув пуговицы домашнего платья, и открыла изящный кружевной бюстгальтер, выгодно подчеркивающий ее дивную грудь. Она повернулась спиной и платье свалилось с ее плеч, обнажив лопатки, поясницу и великолепный зад, скрывающий меж ягодиц белые трусики, и так прикрывающие условными полосками ткани только самую чуточку ее чресел. Я подумал было, что она у Сони трусики одолжила. Неторопливо стянув их, она закинула руки за спину, расстегнула замок лифчика и, наконец, повернулась ко мне, явив невыразимо прекрасное, безупречное тело. Лида была красива, как всегда. Гораздо красивее, чем я себе представлял. Она было прекрасна. Грациозно опустившись на постель, она чуть развела в стороны бедра, раскрыв промежность.

Обрамленные легким пушком нежные губки ее влагалища слегка разошлись, открыв доступ к более глубоким и нежным, набухшим и разгоряченным лепесткам. Лида вопросительно смотрела на меня. На прелюдию у меня не хватило терпения и я просто набросился на нее как голодный зверь. Член провалился в нее свободно, но на полпути мышцы влагалища сжимались и дальше приходилось проталкивать его, прилагая усилия. Я медленно вводил член в ее вздрагивающее влагалище. Это был самый сладостный момент, преодолеть сопротивление и дойти до конца, и несколько секунд давить на ее матку. Я замер, наслаждаясь этим ощущением, но тут мою поясницу обхватили женские ноги. Лида обвила меня ими, скрестив на моей заднице, и подталкиванием определяла темп и давала понять, что и как она от меня ждет. Приладившись друг к другу, она вскоре задергалась подо мной, тесно сжимая влагалищем член. Она тихо ахала и подмахивала, сполна наслаждаясь совокуплением, а ее влагалище вытворяло с моим членом нечто совсем невероятное. Под конец я натянул ее на себя до упора и она бы заорала от острого, пронзительного наслаждения, но я надежно зажал ее рот и через мою ладонь слышалось лишь стоны, а моменты ее оргазма определялись только по стискивавшим член мышцами вагины.

Переведя дыхание, она обхватила коленями мои ноги и вогнала меня в себя еще глубже. «О, – выдохнула она, – так лучше всего». С громкими сосущими звуками от движения члена во влагалище, я долбил и долбил ее податливое тело. Почувствовав ее два или три оргазма, я перевернул ее вниз животом, под который засунул подушку так, что ее задница оказалась приподнятой и, теряя силы, быстро-быстро долбил и долбил влагалище в глубине короткими движениями, мучительно желая кончить в ней. Уже осознав, что мне этого не удастся, я вдруг почувствовал ураганом нарастающие знакомые спазмы и почти сразу кончил, успев прошептать:

— В тебя можно?

— Да-а-а-а! – поспешно выдохнула она и тоже кончила, на это раз дольше, сильнее, слаще.

Устроив небывалый спринт, я мощно салютовал в нее, почувствовав небывалое облегчение, прямо внутри, даже не озаботившись вытащить. Вся нижняя часть тела у нее оказалась в сперме. Где-то несколько капель, где-то густые потеки. Промежность, лобок, ягодицы, лодыжки, живот... Из нее все вытекало и вытекало, размазываясь по бедрам. Сил поднятья просто не осталось. Я безвольно лежал на Лиде и даже не делал попыток пошевелиться. Истома растворила не только мышцы, но и кости, превратив мое тело в медузу.

— Впечатляет, - отдышавшись, прошептала она.

Я все так же обессиленно лежал на ней и чувствовал, что неудержимо проваливаюсь в дрему, как вдруг Лида, касаясь губами моего уха, пошептала: «С-па-сиии-боо-оо». И чуть позже: «Это было невероятно».

Секс получился действительно невероятный. Особенно приятно была ее забота: Лида сразу же дала мне отдохнуть, подобрала свое белье, платье и затворила за собой дверь.

Которая, впрочем, вскоре снова открылась...

— Ну, мамахен дает.. Еле дождалась, пока она уйдет. Ну и как она? Лучше, чем я?

— Да кто же может быть лучше, чем ты, Сонечка, - пробормотал я и Соня, вся светясь от счастья, с готовностью стянула с себя ночнушку и улеглась на влажные еще простыни, прижавшись ко мне своим дивным прохладным телом.

— Подожди, сначала сядь мне на лицо, - попросил я и Соня, понимающе глянув на меня, на коленях поднялась выше, открыв перед моими глазами свою промежность. Ее бедра разъехались в стороны, нежные половые губки, обрамленные шелковистым пушком слегка разошлись, открывая холмик клитора вверху и закрытый пока главный вход внизу, и медленно опустились мне на лицо. Мой язык медленно приник к ее клитору, двигаясь между губками, а она все плотнее прижималась промежностью к моему рту. До боли изогнув шею, я нащупал языком ее клитор, охватил его губами и стал жадно сосать. От неожиданности Соня вздрогнула, лишь постанывала сквозь зубы, стараясь соблюдать тишину и не переставала тереться заметно припухшими половыми губками раскрытой промежности о мое лицо то помедленнее, то побыстрее, задавая темп ласкам. Она то дразнила меня круговыми движениями, то замирала, давая проникнуть моему языку глубже, то отклонялась назад, заставляя его хватать ее за задницу и снова притягивать к себе, и снова облизывать нежное девичье естество, вызывая крупную дрожь ее чресел. Я нажал большим пальцем на ее анус и сфинктер легко поддался, пропуская его внутрь. Теперь она уже не могла отклоняться далеко, а я осторожными фрикциями пальцем в ее заднем проходе потихоньку растягивал его, надеясь, что Соня подставит мне свою попу. Извивалась на моем пальце, крепко обхватив его своим анусом, Соня то расслабляла колечко мышц, позволяя пальцу совершать фрикции, то сильно сжимала попу, останавливая движения и наслаждалась моими губами и языком.

Я чуть толкнул тело девушки книзу, навстречу члену и она послушно скользнула по моему телу, лицо ее оказалось напротив моего. Она обняла меня за шею и поцеловала в губы. По-настоящему, с языком, долго. А потом улыбнулась и прошептала: «Да!». Она откинулась немного назад, оттопырив своею попку, а я взял правой рукой свой член и начал медленно и осторожно надавливать головкой на колечко ануса. После недолгого сопротивления попка сдалась и стала растягиваться под моим напором. Яйца отвердели и заныли от сладости и предвкушения, когда головка члена скользнула в ее девственный анус. Я обнял девочку за талию и медленно, небольшими толчками начал вводить пенис в ее дивную задницу, ощущая неистовый восторг от того, что наконец трахаю ее в попу, а главное, Соня, выгнув спинку, охотно мне ее подставляет. На этот раз трахались мы долго. Я останавливался, снижал темп, прижимал ее к себе, покрывая поцелуями плечи, шейку, нежные груди, подмышки и не торопился кончать, ощущая ее струйные оргазмы. Медленно поднявшись с влажной и всклокоченной кровати, и, даже не потрудившись накинуть халатик, моя утомленная и разомлевшая любовница вышла из комнаты, устало улыбнувшись мне на прощание.

Последней, уже часов в 5 утра, в одних трусики самого зачаточного вида, прокралась Сашенька. Скинув белье, она нырнула под простынь и сразу же требовательно положила мои ладони на свои цыплячьи чреселки. Я легко поднял ее, невесомую, над собой, и поочередно стал подносить к своим губам то ее худенькие плечики, то нежные грудки, то животик, а потом перевернул на спинку и припал жадным ртом к шелковистой горячей впадинке ее паха, с наслаждением вдыхая ее девичий аромат. Горячим языком своим я раздвигал крошечные и свежие нижние губки, добирался до розовеющего клитора, прячущегося в покрытом чудным нежным пушком лоне. С истинным наслаждением я облизывал ее выпуклый, в мелких русых кудряшках лобок, устьице ее малюсенького влагалища, нежные потаенные складочки, крошечное колечко меж ягодицами. Я покрывал поцелуями внутреннюю сторону ее бедер, голеней, добираясь до круглых пяток и маленьких пальчиков ног, а потом стремительно возвращался к тому, что меня манило более всего. Послюнив палец, я привычно ввел его в то сжимающееся, то расслабляющееся колечко ануса девочки и она тут же плотно сжала его ягодицами. Немного погодя, я ввел ей в попку второй палец и стал нежно массировать ее изнутри по кругу и поступательными движениями, немного раздвинув пальцы руки внутри ее тела. Слегка сжав в губах ее клитор, я играл с ним языком и ритмично трахал ее в попку двумя сложенными вместе пальцами, ощущая, как она пытается стиснуть их внутренними мышцами. Саша хрипло дышала, крепко схватив пальцами меня за волосы, и ее круглый задок бился о мою руку.

Спустя мгновение она задергалась, напряглась, замерла и с тихим выдохом кончила, и я почувствовал, как аритмично она продолжает сжимать мои пальцы внутри себя. Я устало опустился на спину рядом с ее худеньким тельцем и закрыл глаза. Я ее очень хотел, но не мог себе позволить. Пальцы моих рук и язык – вот все, что побывало в ее тесных и горячих дырочках. Она шепотом просила меня, угрожать пыталась, умоляла, проклинала свою старшую сестру, которой «как всегда достается все лучшее», даже всплакнула пару раз из-за того, что я будто бы «не хочу ее как женщину», но я оставался тверд во всех смыслах. Вовсе не потому, что мне с лихвой хватало ее сестры, а теперь вот еще и матери. Просто считал неправильным для себя насладиться ее телом. Я мог и доставлял удовольствие ей. Мне очень нравилось, когда она кончала. Нравилось, как она закатывает глазки от оргазма, как и прикусывает нижнюю губу, сдерживая тихие стоны. Мне нравилось, что она привыкала к тому, что ее боготворят, услаждают и облизывают во всех смыслах. Я надеялся, что привыкнув к этому, в будущем она будет выбирать тех, кто ублажал бы ее, а не пользовался ей, справляя свою нужду. Глупости все это, конечно, но я так думал тогда.

Саша приникла ко мне, забравшись под мышку и тихо, по-птичьи целовал мою грудь. Какое-то время ее рука лежала на моей груди, потом перебралась ниже к распухшему моему члену и замерла там. Я задремал. А очнулся в тот момент, когда ее худенькое, невесомое тельце легко приподнялось надо мной и она, держа мой член обеими ладошками, направила его меж приоткрытыми, как створки раковины, губками ее влагалища. Она опускалась, сосредоточившись и закусив губу. Все-таки мой член был для нее велик. Головка медленно входила в нее, предельно растянув ее естество правильной окружностью. Я не мог отвести глаз от этого места. Она медленно надевалась на член, с тихим стоном стараясь принять в себя все. Это продолжилось, наверное, минуту. Ближе к концу она несколько раз останавливалась, переводя дыхание, и продолжала. С тихим стоном она медленно опускалась по стволу члена, закусив губу и намереваясь принять в себя его весь. Она останавливалась, переводила дыхание и, прошептав: «Какой он у тебя большой. А если не поместиться, а?» Я молчал, не в силах отвести взгляд от ее лобка и моего члена, почти скрывшегося внутри ее тела. Вдруг она резко и решительно наделась на него полностью. Я чудом успел перехватить ее крик и зажать ладонью рот, ощутив, как она укусила меня – чувствовалось, что ей было уж очень больно. Я отнял ладонь от ее губ.

— Все... – отдышавшись, прошептала она и уселась на мои бедра. - Какой же он у тебя здоровенный! Я уже думала, не поместится.

Член немного вышел из нее, заставив ее задрожать. Мелкая дрожь не прекращалась, пока я поднимал ее вверх и, когда надевал ее обратно. Еще четыре раза я так же медленно снял и надел ее на себя и Сашенька кончила, как только в последний раз коснулась губками моего паха. Я схватил ее за бедра и, не поднимая, покачал на себе, чуть поворачивая вокруг члена. Она кончила еще раз.

Но, несмотря на боль, бледная, с проступившими тенями под глазками, с катящимися по пламенеющим щекам слезами, она тут же начала медленно приподниматься вверх и опускаться вниз, все быстрее и быстрее гарцуя на моем члене, а ее сокровенная плоть горячо и туго охватывала ствол и головку члена, вызывая небывалое блаженство. Надеюсь, обоюдное. С закрытыми глазами, слезами на горящих щечках, приоткрытыми влажными губками, хрупкая наездница старательно скакала на мне, неумело пыталась стиснуть меня внутри, приподнимая свою попку так, что член почти выходил из нее и резко, до предела насаживалась на него, вцепилась в меня коготками, невпопад подмахивая. Она крупно дрожала, пока я медленно поднимал ее вверх и надевал обратно. Она снова кончила. Когда спазмы утихли, я схватил ее за бедра и, не поднимая, покачал на себе, чуть поворачивая вокруг члена. И она тут же кончила еще раз. Но Сашка и не думала прекращать. Немного переведя дух, она вновь заскользила по моему члену вверх и вниз.

Молочно-белое чудо неистово билось о мои чресла и я, уже больше не владея собой, тоже вонзался нее, будто не она, а я был сверху. Я бешено насаживал тоненькое гибкое тельце на горячий член так, что Сашка тихонько попискивала, а ее голова и колени тряслись в такт моим движениям. Неизбежно скоро она кончила, сладко застонав девчачьим голоском, почти одновременно с ней кончил и я, выхлестнув в нее сперму так, что заполнил ее всю и, перемешанная с ее девственной кровью, она разлилась между ее лоном и моим животом. Почти одновременно со мной снова кончила и она. Устало опустившись мне на грудь головой, она обняла меня дрожащими ручками, ее девчоночья грудка мягкими упругими шариками прижималась к моей груди. Я приподнял ее и стал целовать влажные от слез глазки и искусанные губы. Через мгновение она ответила моим губам и теснее прижалась ко мне всем тельцем.

— Что же ты наделала, девочка, м? – тихо спросил я.

— Что хотела, то и наделала. – прошептала она, не открывая глаз. – Теперь я тоже женщина.

Вдруг Сашка внезапно соскочила с кровати, подобрала свои трусики и тихо выскользнула из комнаты. Вернулась через минуту уже в ночнушке и влажным полотенцем в руках. Она заботливо вытерла мой живот от наших соков и, склонившись надо мной, решительно вдавила свои губы в мои, захватив их крепким поцелуем. Я схватил ее тонкую ручку, дернул на себя, подмял ее тельце под себя и грубо вошел в нее. Я трахал оторопевшую Сашку не останавливаясь. Она тихонько выла, вцепившись в мои плечи. Сперма уже сочилась из ее узенького влагалища, выдавливаемая входящим в него хуем, стекала по девичьим ягодичкам на простыню, а я все не мог насытиться ею. Наконец утомившись, я устало перевернулся на спину. Сашка, которую я просто вдавил в постель, даже не пошевелилась, пыталась восстановить учащенное дыхание. Потом повернулась ко мне, покрыла быстрыми, невесомыми поцелуями мое тело от щек и губ до члена и бедро до колена, утомленно поднялась с постели, оправила свою запачканную ночнушку, и исчезла из комнаты.

Я чертовски устал и закрыл глаза, надеясь подремать. Но буквально через минуту после исчезновения из моей постели Сашеньки, в комнату снова вошла ее мать, будить меня. Скинув халат, она легла рядом и прижалась ко мне ароматным, горячим телом. Утренний секс с Лидией затянулся по понятным причинам, но я снова кончил, успев вовремя вынуть и залить ей живот.

Так окончилась моя последняя бессонная ночь в этом доме и в этом городе.

Завтрак прошел в полном молчании. Я бы даже сказал – в скорбном. Быстро собрав портфель, я вышел в прихожую, где мы все четверо сдержанно простились, открыл дверь и вышел.

Соня догнала меня у самой остановки

— Сказала им, что мне в институт – переведя дыхание сказала она. Мы помолчали.

— Жалко, что ты уезжаешь. Знаешь, я видела все, что ты делал с мамахен. Сама чуть не кончила... .Кто же теперь будет плющить меня в постели. А где ты живешь?

Я назвал город.

— Далеко.

Я подумал, что при ее красоте несложно будет найти толкового парня. Помоложе. И очень скоро.

Молча мы сели в троллейбус и молчали всю дорогу.

Она резко остановилась и схватила меня за рукав.

— Последний раз, а? Самый последний.

Я сомневался в своих силах и отрицательно покачал головой. Но в ее глазах было столько печали и отчаяния, что я передумал и, взяв ее под руку, повел к какому-то дому. Найдя открытый подъезд, мы поднялись на верхний этаж, и я обнял девушку.

Грубо содрав ее джинсы и трусики до колен, я снова и снова вонзался в девушку и ее хрипы перешли в дрожащий отчаянный плач, когда я особенно глубоко проталкивал в нее свой член, губы ее судорожно обнажили зубы, серые глаза затуманились, они потеряли всякий смысл, словно она обезумела, впала в детство и беспамятство. Однако влагалище ее тесно сжимало член, особенно у корня.

Было утро, в подъезде хлопали двери – входили и выходили люди. Открылась дверь и на «нашем» этаже, но увидев, что мы остервенело сношались на площадке, быстро скрылись. Трахал я ее долго и с удовольствием, меняя ритм и извлекая из нее все новые и новые звуки, а она непроизвольно все дальше отставляла зад

и шире раздвигала ноги, насколько ей позволяли мешающие джинсы. Я так и не смог кончить, а вот Соня – да. Мощно, полно и с такой силой, что чуть не упала на колени, если бы я не поддержал.

Потом мы привели себя в порядок. В черном обтягивающем свитере-водолазке, тугих «вареных» джинсах, заправленные в сапоги с пряжками она была прекрасна, а русые волосы Соня собрала в конский хвост, стянув зеленой резинкой и посмотрела на меня. Без грима ее лицо было нежно-доверчивым, прямо ангельским, вот только серые глазки смотрели тоскливо.

Мы пересекли привокзальную площадь, и вышли через вокзал на перрон. Мой поезд уже стоял на пути. Я оглянулся на Соню и увидел ее полные слез глаза. Она молча плакала. Не оглядываясь, я прошел в вагон.

Эта командировка не прошла бесследно. Спустя полгода их мама вышла замуж за коллегу-врача, а Соня перевелась в институт в моем городе. Следом, после выпускного, приехала и Саша поступать в университет. Пока обе живут у меня.

вающем свитере-водолазке, тугих «вареных» джинсах, заправленные в сапоги с пряжками она была прекрасна, а русые волосы Соня собрала в конский хвост, стянув зеленой резинкой и посмотрела на меня. Без грима ее лицо было нежно-доверчивым, прямо ангельским, вот только серые глазки смотрели тоскливо.

Мы пересекли привокзальную площадь, и вышли через вокзал на перрон. Мой поезд уже стоял на пути. Я оглянулся на Соню и увидел ее полные слез глаза. Она молча плакала. Не оглядываясь, я прошел в вагон.

Эта командировка не прошла бесследно. Спустя полгода их мама вышла замуж за коллегу-врача, а Соня перевелась в институт в моем городе. Следом, после выпускного, приехала и Саша поступать в университет. Пока обе живут у меня.