Когда Дима проснулся, было уже светло, а вторая половина и без того узкой постели пустовала и даже успела остыть. Паренек сладко потянулся, в теле была приятная слабость, сейчас при солнечном ярком свете события прошедшей ночи казались плодом разыгравшегося воображения. Он попытался вспомнить все до мелочей, впечатления были еще яркими и живыми, но их порядок был безнадежно спутан. Димка в силу возраста привык бережно хранить в памяти маленькие радости, он помнил сладостное чувство, когда бурный поток семени хлынул на мамино лицо и от этого стало стыдно, потом перед его глазами всплыла ее большая грудь, это было так нежно, когда мама кормила его, как младенца. Незаметно для себя Димка возбудился. Чтобы скрыть эрекцию от случайного свидетеля – Оля оставила комнату не закрытой - он повернулся на бок и решил еще на минутку продлить свое наслаждение.

Вспоминалась мамина солоноватая на вкус вульва, она так интересно раскрылась перед его лицом, что можно было заглянуть в темную глубину розового зева. А как миленько она затрепыхалась, когда он из чистейшей любезности попытался достать языком другой дырочки! Правда, пришлось пальцами раздвинуть основания ягодиц, но мама так энергично сопротивлялась, что стало даже смешно. Подумаешь, недотрога! Казалось, воспоминания были даже слаще реальности – так, по крайней мере, можно было остановить время, в деталях обсмаковать каждую мелочь, каждую черточку ее лица, тяжесть ее грудей, извилистые складки вульвы. Невольно Димка через одеяло сжал восставший шомпол, последний эпизод их ночного рандеву почему-то воздействовал совершенно потрясающе – то, как мама бесстыдно вращала своей красивой попкой, ускоряя его второе семяизвержение, было исключительно возбуждающим зрелищем.

Димка еще не знал, как себя вести днем, но точно понимал, что секрет нужно сохранить любой ценой. Он даже не знал, как мама встретит его после случившегося. Возможно, она признает свою слабость недопустимой ошибкой и тогда надежды на продолжение больше не будет. Мало того, это обстоятельство способно даже отдалить их, вбить клин отчуждения - поразительное открытие омрачило Димкино настроение. Летний денек располагал к оптимизму, с кухни слышались радостные голоса большой семьи, но теперь Димка стал насторожен, ему не терпелось получить скорейшего подтверждения своим догадкам. Он наспех заправил кровать, оделся и с осторожным взглядом вышел из комнаты.

Как оказалось, сегодня он проснулся последним, даже старшая сестра – изнеженная городская девица – уже была на ногах. В кухне царило сдержанное веселье, никто не находил повода для печали и даже не упустили случая поддеть Димку за долгий сон. Было немного обидно, но настоящую причину грусти выдавать было нельзя. Вместо того, чтобы радоваться случившемуся ночью, мальчишка молча сидел, не поднимая глаз от тарелки, в единственной его заботой было тайком увидеть лицо матери, только ее улыбка могла успокоить, но Аня будто нарочно обходила сына вниманием. Это был плохой знак, Димка не готов был сожалеть о случившемся – стыда не было совершенно – но осознавать, что этого больше не повторится и мамочка затаит обиду, было горько. Украдкой он посматривал на мать, когда она между хлопот присаживалась, чтобы со всеми вместе прикоснуться к завтраку. Он пытался уловить ее настроение, невольно глаза опускались ниже, где объемистая грудь выпирала в отвороте халата. Хотелось заставить всех замолчать и вслух спросить ее о чем-то для него важном.

Постепенно начали расходиться. Первой вышла из-за стола Ольга, потом Катя с мужем, только отец сидел над пустой тарелкой и ковырял в зубах спичкой. Димка бесцельно ковырял вилкой, склонив голову.

— Дим, ты чего такой хмурый сегодня? – неожиданно спросила Аня сдержанным тоном. – Хорошо спал? Наверно Оля мешала?

Паренек поднял глаза, пока отец повернулся к окну, Анна подмигнула и слегка улыбнулась, сложив обе руки на столе, она собрала губы воздушным поцелуем. Димка просиял.

— Я вот, что думаю, - вдруг произнес отец, задумчиво растягивая слов, - Анют, ты мне список для магазина написала?

— Да, на холодильнике висит, - ответила Аня с натужной улыбкой. – Может, с зятьком сходите, да по пивку еще докупите?

Подросток сразу смекнул хитрость матери – короткое отсутствие отца позволило бы выяснить отношения и, может быть, даже какую-нибудь маленькую шалость. Дима с пробудившимся аппетитом прикончил завтрак, сам собрал со стола оставшуюся посуду и остановился в дверях – отец еще не озвучил своего окончательного решения. Мужчина сидел в дальнем конце стола, откинувшись на спинку и размышлял, Анна же встала напротив, по-хозяйски уперев руки в бока.

— Пивка? Можно и пивка после вчерашнего, - согласился отец.

Он говорил медленно, основательно взвешивая свои желания на затяжные выходные. Вдруг Аня завела руки назад и пальчики принялись перебирать ткань халата, пока край не обнажил ее сдобных половинок. Это было представление для сына, несколько секунд длилась эта экспозиция и прежде, чем отец дал ответ, край опустился на свое место.

— Димка, - вдруг лениво произнес отец, закусив зубочистку, - список возьми на холодильнике и сбегай в магазин, за пивом в гастроном зайди, скажи, что для меня.

Хитрость матери не увенчалась успехом, но Димка так рад был ее положительному настрою, что охотно подхватил листок, деньги и отправился за покупками. Да, если бы план сработал, они бы имели возможность пошептаться – ему так много надо было ей рассказать - но Димка был удовлетворен исходом дела, особенно когда маминым подтверждением была не зыбкая улыбка и воздушный поцелуй, а скрытный прием с халатом. Мальчишка был вне себя от радости, он шагал по сельской улице и его улыбка сверкала ярче солнца – что-то очень дорогое и значительное открывалось в его жизни. С тем же оптимистичным настроем вошел он в магазин, поздоровался с соседскими бабушками, перечислил по списку и загрузил покупки в пакет. С еще большим воодушевлением он в гастрономе загружал батарею стеклянных бутылок – сослаться на отца, действительно, было действенным способом покупать алкогольные напитки.

Нагруженный покупками не менее энергичным шагом отправился Димка в обратный путь, он уже предвкушал, как отец с мужем Кати на несколько часов погрузятся в дремотный разговор и дадут ему возможность хоть на несколько минут уединиться с мамой. А ночью… о том, что произойдет ночью, он не думал – слишком сильно эта тема будоражила его фантазию. Вдруг незнакомый голос окликнул и Дима остановился на середине дороги.

— Дмитрий, привет!

Хорошо одетый мужчина сидел на порожках двухэтажного здания, он помахал подростку и жестом позвал к себе. Владелец единственного в селе фотоателье – все ходили к нему и сам мальчишка уже не раз бывал, когда нужны были фотографии на паспорт и в военкомат.

— Как жизнь, братан? За покупками отправили?

Дима удивлялся фамильярности мужчины, при всей тесноте сельских знакомств трудно было ожидать повышенного внимание к своей персоне от этого неприятного типа. На вид ему было около сорока лет, вместе с некоторыми предпринимателями он составлял некую сельскую богему, чья элитарность ограничивалась исключительно нарочитой речью и столичной манерой одеваться.

— Да, поставь ты пакеты, - доброжелательно попросил мужчина, - люди говорят, Катя приехала?

— А, да, Катя на праздники у нас, - Димка выдохнул с облегчением.

— Знаешь, что… пойдем, - мужчина решительно поднялся с каменных порожков. – Пакеты у двери поставь, здесь не украдут.

Он открыл дверь и сразу направился по узкой деревянной лестнице на второй этаж, где располагалось его ателье. Вряд ли мужчина в выходные дни ждал клиентов и тем более подкарауливал Димку, вероятно, он здесь проводил все свое время. Настороженно паренек проследовал наверх, он вошел в знакомое помещение со штативами, вспышками и белым полотном, но хозяин пригласил его дальше – за укромной дверью в углу была другая комната, она была обставлена дорогой мебелью, шторы затеняли солнечный свет, а на стенах были развешаны многочисленные фотографии обнаженных женщин.

— Нравится?

Димка смутился от вопроса, хотелось по очереди рассмотреть каждую карточку – каждая модель заслуживала отдельного внимания – но само приглашение вызывало неясную тревогу.

— Присаживайся, - фотограф опустился в мягкое антикварное кресло. - Так что, Катя надолго приехала?

— На майские, - робко ответил Димка, – еще дня три побудут здесь… с мужем.

Последнее, видимо, не повлияло на фотографа. Он в аристократической манере подпер подбородок рукой и настойчиво посмотрел на мальчишку.

— Димочка, можно тебя попросить?

Паренек нерешительно кивнул.

— Ты передай ей, чтобы зашла ко мне ближайшее время, - голос мужчины был подкупающе мягким, - только одна, без мужа.

Мужчина дотянулся до письменного стола, взял листок с вензелями и принялся что-то записывать, пока паренек тайком рассматривал развешанные по стенам откровенные фотографии с красивыми женщинами. Вдруг фотограф смял исписанный листок и снова направил на Димку пронзительный взгляд:

— Скажи ей, чтобы обязательно пришла. Иначе… могут быть неприятности, - широкая улыбка не соответствовала сказанному, - только, чтобы муж ее не знал. Хорошо? Мы договорились?

Димка сглотнул комок и кивнул, было что-то хищное во взгляде этого самодовольного фотографа. Обратно Димка шел уже не в таком радостном настроении. Он занес пакеты в дом, остановился в прихожей и раздумывал, как улучшить момент и без лишних глаз сообщить старшей сестре просьбу фотографа. Она была на кухне.

— О-о-о! Вот и пивасик, - радостно возвестил отец, зажав дымящую сигарету в уголке губ, - зятек, продолжим наше мероприятие?!

Катин муж охотно закивал, он поднял оба пакета на стол и принялся выгружать покупки, пока отец лениво наблюдал со своего места. Катя стояла возле раковины и со снисходительной улыбкой качала головой. Как ни удивительно, но даже в этом возрасте она не изменяла своей привычке щеголять по дому почти голышом. Из всей одежды на ней были трусики, приятно повторяющие очертания раздвоенного персика, и просторная футболка.

— Зай, ты только меру знай, - твердо она наставляла молодого супруга, - отца все равно не перепьешь!

Льстивое наставление достигло цели и хозяин удовлетворенно кивнул. Он затушил сигарету, поднялся из-за стола и, зажав между пальцев несколько бутылок, вышел из дома. Зять с кружками проследовал за ним.

— Опять весь день бухать будут, - с преувеличенной заботой выдохнула Катя, - нафиг ты вообще им пиво принес?

Димка пожал плечами, его взгляд обвел полуобнаженное тело старшей сестры и застыл.

— Кать, - нерешительно произнес подросток, - мне тут… знаешь…

— Ой, а что это мы так покраснели? - в привычно издевательской манере ответила Катя, - давно мою задницу не видел? Да, ладно, шучу! Что ты хотел сказать?

— Там…фотоателье, - Димка пытался справиться с волнением, - фотограф просил тебя зайти…

— Нахуя?

— Я не знаю…он сказал, что могут быть неприятности…

— Ой, да пошел он нахуй, - Катя ответила резко, но улыбка ее была ласковой. – Ты, кстати, ничё так, возмужал, руки такие красивые стали…

Неожиданно Катя развернулась, навалилась животом на край столешницы и принялась всматриваться через окно в сторону беседки, где уже успели расставить свою батарею ее муж и отец. Девушка будто нарочно прогнула спину, чтобы круглая, худенькая попка сильнее оттопырилась. Трусики почти не скрывали упругих ягодиц. Димка сглотнул комок, хоть он бездвижно стоял, но в своем воображении позволял себе самые грязные вольности. Старшая сестра переминалась с ноги на ногу, отчего половинки неравномерно сминались и аппетитно колыхались.

— Дим, - шепотом произнесла Катя, - если возможность будет, мы можем поиграть как раньше…

Паренек сравнивал и сравнение было не в пользу сестры: мамина попка была белая и широкая, хоть ее кожа была не так упруга, но сама объемистость ягодиц вызывала больше желания.

— Ты же полижешь мне? – шептала девушка, не оборачиваясь, - а то муж совсем меня не любит… а попочка так просит, чтобы ее полизали…

Вдруг раздался скрип, Катя мгновенно распрямилась и развернулась.

— Дима, ты все купил? – Аня придала голосу усталую обыденность, - а где папа?

— Мам, они с моим в беседке, - услужливо сообщила Катя, - опять налакаются…

— Пойдем со мной, помочь надо, - с нарочитой холодностью попросила мать, - Кать, а ты бы оделась хоть, ходишь тут как…

Димка пожал плечами, взглядом распрощался с сестрой и пошел в родительскую спальню. Мамина интонация так мастерски скрыла намерения, что Димка даже засомневался в ее истинных намерениях.

— Садись рядом, - Аня присела на край большой кровати.

Она обняла сына за плечи и взъерошила его волосы. Потом надавила и уложила себе на колени. Отвисшие груди через халат касались щеки мальчишки.

— Ты как после вчерашнего? – заботливо спросила Аня. – А Катька что хотела?

— Ничего… я нормально, - паренек запутался.

— Она если опять будет тебя заставлять, ты мне скажи, я ей устрою!

— Да, не надо, она не заставляет, - Дима попытался смягчить мамин тон неумелой ложью.

Анна поднялась с кровати, освободившись от головы сына и выглянула из спальни – на кухне уже никого не было. Тогда она прошла еще несколько шагов и открыла дверь дома и выкрикнула через двор:

— Миша, вы там долго не сидите! О, привет, Петрович! Вам, может, закуски вынести?

После этих слов она плотно прикрыла дверь и прислушалась к звукам дома.

— Ой, эти надолго, к ним еще сосед пришел, - радостно прошептала Аня, - а девчата по комнатам закрылись.

Утренние опасения Димки насчет матери оказались напрасными – Аня демонстративно распахнула халат и большие, тяжелые груди показались перед мальчишкой. Удовлетворение вчерашней ночи казалось не полным, какая-то загадочная часть ее сознания требовала продолжения и нетерпение едва ли не превосходило мальчишеский пыл. Аня придержала распахнутый халат, чтобы вернуть его в любую секунду по первому тревожному скрипу. В таком виде она опустилась на кровать возле Димки и обрушилась спиной на мягкий матрац. Ее взгляд приглашал к активности, жар ее зрелости манил и паренек приблизил лицо к сиськам, а через несколько секунд несмело втянул губами набухший сосок.

— Дим, - тебе понравилось, как я тебя вчера кормила?

Паренек угукнул, не выпуская из рта соска.

— Ты только на лицо мне больше не спускай, - от волнения голос Ани дрожал, - я лучше проглочу.

Необузданное желание овладело ей, каждое произнесенное вслух слово накаляло ее сознание.

— Ночью, когда все уснут, - шептала она, вздымая грудь, - я зайду проверить вашу комнату…

Димка блаженствовал, он прижался лицом между грудей и тяжело дышал, его рука блуждала по маминому животу и натыкалась на ажурную материю трусиков.

— Нет, сын, нет, сейчас нельзя, - бессильно шептала Аня. – Ночью…ночью…

Женщина закусила губу и задрала голову, от прикосновений мальчишеских пальцев по телу разнеслась сладкая истома. Но ни она – взрослая женщина - ни глупый мальчишка не были способны остановить происходящего, маховик страсти набирал обороты. Аня прижимала голову сына к своей груди, впивая пальцы в его волосы, а он беспрепятственно проникал рукой под ее трусики, пальцы ощущали липкую влагу и нежную, трепетную плоть.

— Дим, нельзя. Слышишь?

Подросток от возбуждения не контролировал своих поступков, он оттянул свои шорты и упер напряженный член в бедро матери, головка приятно скользила по бархатистой коже, его рука настойчиво оттягивала ее трусы, а губы дрожали на ее горячей груди. Вдруг Аня с силой оттолкнула сына и поднялась с кровати, она рванула к двери и – не успел он еще ужаснуться отказу - плотно ее прикрыла, потом предусмотрительно задвинула шторы и встала напротив испуганного сына. Безумное желание взяло верх над осторожностью.

— Димочка, только быстро. Хорошо?

В безумном порыве Аня стащила промокшие трусики и пробралась на середину кровати, она легла на спину и пригласила Димку расположиться над собой. Не произнеся ни слова, любовники понимали друг друга по жестам и взглядам, мать помогла сыну расставить колени над своей головой, а руки возле полных бедер. Это было возбуждающе, когда Димка опустил лицо над волосатой сочащейся промежностью, а мамины губы ловили упруго раскачивающуюся головку. Она знала, что сын не застонет, а сама пыталась не выпускать член изо рта, чтобы не издать ни единого возбужденного вздоха. Аня наслаждалась – мальчишка так ласково прижимал губы к вульве, что она забывала про его наслаждение, порой он всасывал половые губки или ввинчивал раскаленный язык в глубину.

— Ой, Дим, не могу-у-у, - стенала женщина, - ой, ка-а-к хорошо ты умеешь.

Потом Аня спохватывалась и в благодарность принималась ласкать губами направленный сверху пенис, обильно сдобренный прозрачными выделениями. Она даже приподнималась и пыталась хватать губами его безволосую мошонку, но тут же голова бессильно падала на затылок. От старания паренек даже расслабил руки и опустился грудью на мамин живот, в плотной близости он задевал щеками ее влажные бедра, игриво покусывал их и проводил языком по сочной розовой щели. Димка так самозабвенно проделывал эти операции, что уже не мог думать об осторожности или собственном наслаждении, ему хватало, что теплые мамины губы обволакивают головку. Запах возбужденной женщины щекотал его ноздри, естественная смазка безостановочно сочилась и сбегала по нежной белой коже.

Аня больше не могла говорить, поток ее восторга остался зажат в глотке вполне определенной штуковиной. От наслаждения она непроизвольно сводила коленки, голова Димки на мгновение оказывалась зажатой мягким пленом, он пальчиками раздвигал половые губки в стороны и прикасался языком к самым нежным участкам. Кто бы мог подумать, что такая ласка может доставить женщине столько удовольствия! Димка определенно обладал уникальным талантом! Он чавкал и звучно сопел, но не издал ни одного стона, пока Аня двигала губами по его раздувшемуся молодому и крепкому члену. Вдруг ее руки прижались к мальчишескому заду и с силой надавили, вынужденно колени заскользили в стороны и член погрузился еще глубже. Аня не могла говорить и даже мычать, исключительно силой надавливания она получала желаемый результат, ее язычок сновал в тесноте, но чувствительная головка уже приближалась к глотке, а нежные яички липко прикасались к ее носу, щекам и закрытым глазам.

Ощущения, доставляемые языком сына, еще не были настолько сильны, чтобы за несколько минут – время потеряло для них счет – приблизить Аню к настоящему оргазму, но их было достаточно, чтобы лишить зрелую женщину рассудка. Когда мальчишеские руки вцепились в ягодицы, а губы устремились ниже; когда уже подбородок вжимался в топкую зыбь вульвы; когда раскаленный кончик языка оставил влажный след в ложбинке и притронулся к чувствительной звездочке… Аня вздрогнула и невольно приподняла ноги, облегчив доступ к заднепроходной области. Она дрожала и не могла сопротивляться, когда язык надавливал мягким кончиком на неприличную дырочку, она не могла ничего поделать, когда пах мальчишки прижался к ее лицу, а вздрагивающая залупа погрузилась глубоко в горло. Это было настоящее безумие.

Для Ани, это зрелой, искушенной женщины, уже не существовало ничего вокруг, не было мужа в беседке, не было двух дочерей за стенкой, не было даже этого дома. Димка так широко раздвинул колени, что животом прижался к ее телу и непроизвольно двигал бедрами, будто желая поглубже затолкать свое орудие в гостеприимную глотку. В благодарность он энергично обрабатывал женские чувствительные участки, его язык блуждал от ануса к вульве, совершал несколько круговых движений и устремлялся обратно. Аня ничего не могла видеть, наркотический туман заполнил ее сознание, сквозь дымку прорывались его соблазнительные чавканья и хлюпанья, вагинальная смазка бурным потоком щекотно сбегала по промежности на постель. Вдруг Димка дернулся и замер. Его член во рту Ани окреп еще сильнее, задрожал и разразился мощным залпом – поток горячей, разжиженной спермы хлынул глубоко в пищевод.

Женщина чувствовала его горячее дыхание на своих бедрах, его мелкую конвульсивную дрожь. Сама она не успела достичь пика наслаждения, но была ее страсть была удовлетворена необыкновенным исполнением – член во рту постепенно обмяк, но продолжал сочиться. Аня мягко обсосала чувствительную головку и мальчишка сильно вздрогнул от остроты ощущений, он начал напрягать руки и ноги и с трудом поднялся. Раскрасневшийся и взъерошенный, мальчишка прилег рядом с матерью. Неожиданный скрип половиц вернул противоестественных любовников к реальности. Аня с быстротой дикарки натянула халат, не найдя трусов, она присела на край кровати. Раздался нерешительный стук и когда Катя заглянула в спальню родителей, застала весьма трогательную картину – мама утешала расстроенного Димку, прижав его голову к своей груди, и гладила его по волосам.