— Не двигайся... - скорее не попросила, а приказала Лариса – замри... она согнула ноги в коленях и поджала их к груди, разведя широко в стороны, обеспечивая тем самым максимальную глубину проникновения. Алексей вжался в неё и так предельно основательно, на всю длину своих 16 сантиметров, а теперь казалось, что продвинулся ещё дальше, безжалостно смяв мягкие ткани её лобка. Он был на самой вершине, когда уже ничего нельзя контролировать, можно лишь отдаться во власть накатившего сладострастного чувства от продолжающейся инерции активных движений, не смотря на резкую остановку, и позволить ему раскрыться красивым ярким бутоном. Лариса вся сжалась и неконтролируемо зажмурилась, исказив своё лицо гримасой не то боли, не то запредельно напряжённого ожидания... Она резко убрала руки со спины Алексея, и, торопливо просунув их под колени, ещё больше прижала их к себе. В наступившей тишине, не нарушаемой даже затаенным дыханием двух человек, только что предававшихся бешенной страсти совокупления, было даже слышно., как падает капелька пота, сорвавшись со лба мужчины вниз, разбивается о ключицу партнерши, как с шипением и свистом (по крайней мере ему так казалось) вырывается из пульсирующего в последней сладкой агонии члена большими порциями эякулят, разливаясь в гостеприимно подставленное лоно, заполняя его липкой тягучей жидкостью, вырываясь с шипением змеи через неплотно сомкнутые половые губы наружу, стекая белой струйкой по промежности Ларисы и капая на постель. Семенная жидкость толками вылетала из недр паха, неся с собой сказочное наслаждение, била под напором из самого устья головки, упруго разбиваясь о своды влагалища, расстреливая в упор заднюю стеночку. Наконец он кончил изливаться, подождал несколько мгновений, вынул из развороченной, чавкнувшей вагины опадающий натруженной орган и устало перевалился на спину, потянулся за салфеткой.

— Ты всё? – с нескрываемым раздражением в голосе спросила Лариса.

— Ты опять не успела? Смотри, отчислю за неуспеваемость – неуклюже попытался отшутиться Алексей, вытирая салфеткой свой пока ещё торчащий и исторгающий последние каплю солдатик.

Девушка раздосадованно опустила и выпрямила ноги, положила правую руку на доверчиво раскрытую и подготовленную вульву и начала медленно водить из стороны в сторону, постепенно наращивая темп.

— Давай помогу – потянулся было Алексей.

— Да иди ты, помощник хренов... помог уже... я сама... - Лариса часто и прерывисто задышала, запрокинула голову назад, выставив вверх подбородок и красивую изящную шейку с нежной ровной кожей. Её грудь заострилась каменной твердости куполами светло коричневых сосочков, мышцы живота напряглись, обозначив возрастные складочки и растяжки рожавшей женщины. – Сука... - сдавленно выжала из себя девушка. Её тело выгнулось дугой, точнее мостиком, высоко подняв таз, окаменевшие в сладкой истоме бёдра и круп – с-сука-а-а – она упёрлась в кровать правой ногой больше, отчего стала заваливаться на левый бок, открывая взору восхитительные округлые ягодицы, сведённые и плотно сжатые напряжением экстаза. Лариса резко соединила ноги (попутно зажав свою ладонь непроизвольными тисками) и обессиленно рухнула на постель. Отдышавшись, она повернулась на спину:

— Мне тоже дай салфетку. – Умелым быстрым движением промокнула вход во влагалище, презрительно глянула на Алексея – Ну что? Ничему так и не научился? – намеренно больно уколов его мужское самолюбие.

— Сейчас отдохну и продолжим. – оправдывался Алексей.

— А здоровья хватит продолжать? – издевалась Лариса, недоверчиво косясь на увядший, бессильно лежащий на животе щекотильник Алексея. Казалось, он крепко и беспробудно спал, пустив слюну остатков спермы прямо на живот хозяина, превратив ямочку пупка в небольшое озерцо. – Что-то твой Ванька-встанька совсем притомился. Слушай, Лёш, а ты когда в первый раз почувствовал влечение к противоположному полу?

— Интерес проснулся ещё в детском саду, очень рано, причем мне нравились зрелые женщины - воспиталки, нянечки, музработник. Их полные округлые ножки, крутые бёдра, пышные груди, плотные уходящие в таинственную темноту под юбкой ляжки... Но при этом я прекрасно осознавал свой возраст, что я слишком мал и юн для них и это была трагедия...

Моя сексуальность проснулась в детстве очень рано, сначала как непонятное неосознанное томление. Я помню чего-то хотел, а чего не понимал. Помню, как невероятно сладостные сны одолевали после фильма-сказки с красивой принцессой и жуткое разочарование пробуждения, помню как обнимался с бабушкой, прижимаясь изо всех детских силенок своим тщедушным тельцем и торчащим писюном к её мягким огромным сисечкам и полному рыхлому животу. Сейчас я понимаю, что она не могла не замечать, но тогда делала вид... Лет в 5 я начал механически самоудовлетворяться, у мальчиков это не сложно, взял в руку и наяривай. А в 7 лет я случайно узнал, что у нас дома родители прятали от меня книгу Научно-популярная медицинская литература. Н. М. ХОДАКОВ "Молодым супругам. " И из неё уже узнал всё досконально. Я благодарен судьбе, что именно эта книга стала путеводителем моего неокрепшего детского умишка в мир чувственности, а не похабщина какая-нибудь! Надо ли говорить, что прерывался я через каждую страницу. (ты понимаешь для чего) - читал, когда никого не было дома.

Лариса взяла в руку поверженного Лёшкиного бойца, совершенно обессиленного, безвольно лежащего на животе, приподняла за середину – тяжёлая голова беспомощно свесилась вниз, мягкий шланг ствола перегнулся пополам.

— Да... - продолжал Лёшка - Я испытывал влечение к взрослым женщинам, сексуально привлекательным - воспиталкам, училкам в школе, и, напоследок, даже преподши в институте. (сверстницы - сикильдявки меня интересовали очень мало, пока не подросли и не округлились) Так вот последние в этом списке, на кого у меня стоял, были 3 преподши в институте. Одна - молоденькая черноволосая химичка с милым личиком, смешно вздёрнутым носиком, на котором располагались большие круглые очки, и девичьей торчащей грудью, вторая – эффектная, красивая, жгучая брюнетка, просто супер, но как-то раз я увидел её небритые ноги под темными нейлоновыми чулками, длинные черные волосы покрывали её голени - и все прошло. А третья - как ни странно беременная! Виктория... С полной грудью, пухлыми губами, предродовыми сладочками на шее, полные бёдра и рыхлая большая попа. На этом фоне даже животик её не портил...

— Теперь ты расскажи о себе... - попросил Лёха. - Какие позиции предпочитаешь? Для тебя размер у мужчины важен? Сколько? Какое порно смотришь? Мастурбируешь часто? С удовольствием? Или по необходимости? 69 любишь? Вагинальный глубокий? Фистинг нет? Кроме классического секса (вагинального) нравится что-нибудь? анал, минет, куни, МЖМ или ЖМЖ? Может быть зоо? или ещё что?

— Нет, я не умею красиво рассказывать, может позже... Давай, лучше ты продолжай – уклонилась от ответа Лариса.

— На ту третью, (беременную), у меня был бешенный оргазм! Это было на 2 курсе, тогда вообще на любую щепку встает. А тут лежу я и думаю непроизвольно о ней, прыщик взметнулся, набух, внизу живота подкатило томление, под головкой зуд нестерпимый. Ну и начал я не то что дрочить, а скорее чесаться - то под шкурку палец засуну и шевелю им там, то крайнюю плоть откачу назад до упора так что аж больно, уздечка натягивается, как струна, то под закраинами залупы пальцами массирую. Нестерпимо так, аж ноги (голени) вспотели от возбуждения. Минут 20 натирал... Ну и когда дочесался, что вообще невмоготу, начал вперёд-назад делать. Пару-тройку раз только и успел, потом как шваркнуло сумасшедшим оргазмом. У меня такого в жизни никогда не было! А спускал под матрас, чтобы незаметно было, к стенке отвернулся. И тогда я понял, что сила оргазма зависит не от красоты, а от возбуждения. Назвать ты беременную красоткой я никак не могу... Симпатичная – да! Но не то, чтобы красивая. Да и беременная к тому же, а я не из тех извращенцев, кого возбуждают «пузатые»... Просто было в ней что-то... Магнетически притягательное...

Под разговоры Лариса пыталась дрочить вялый член, чтобы придать ему хоть немного твердости и поставить в боевое положение. Но только она откатывала крайнюю плоть назад, обнажая доверчивую розово юную кожицу под шейкой головки, как налитая свинцовой тяжестью серо-фиолетовая луковица пассивно падала вниз. Лариса взяла в руки яички, бережно перекатывая из содержимое изящными ласковыми пальчиками. – А за мамой подглядывал в детстве? Или за другими взрослыми тётями?

— Нет, не подглядывал... Хотя была одна история... Однажды мама забрала меня из детского сада днём (а не вечером, как обычно). То ли был субботник, то ли 8 суббота - сокращенный сверхурочный рабочий день, так бывало в советское время. В общем пришли мы домой днем, папа был на работе. И мама прилегла спать. (Может чуть выпили на субботнике, может накопившаяся за неделю усталость, но легла она прямо в одежде поверх покрывала, не разбирая постель.) Мама была женщина тучная, немного полноватая, среднего роста, с ладно сбитыми крутыми бёдрами и полненькими крепкими ножками. Тогда это был эталон красоты, а не эти худосочные гламурные сикильдявки, как сейчас. На ней была плотная серая юбка до колен, вполне приличная, только лежа на кровати она задралась на полных маминых бёдрах до середины, обнажая соблазнительные массивные ляжки. Я играл машинкой, катая её по трюмо, столу, тумбочке, краю кровати, на которой спала мама лицом к стене, задом ко мне. (Мы тогда жили в однокомнатной, и миновать родительскую кровать я никак не мог. К тому же мне было удобно стоять на коленях перед койкой и катать машинку.) И вот, когда я проезжал примерно середину, мой маленький дружок вздыбился неимоверно под колготками, недвусмысленно требуя ответа. Я пошел в ванную и привычными возвратно-поступательными движениями разрядился (насухую, в этом возрасте ещё ничего не вытекает!), успокоился, заправил опускающийся писюлёк в штанишки и пошёл продолжать игру. Только я вернулся к тому месту, на котором остановился, как мой гвоздик вновь задрался вверх несгибаемым напором. Я никак не мог понять в чем причина такой странности, и пошёл в ванную второй раз. Разрядился, как положено... Осторожно вернулся и медленно опустился на колени, чтобы продолжить, внимательно и боязливо следя за происходящим. Мой болтик снова стал набухать, и причиной тому (на этот раз я был уверен) был запах женщины, исходивший из-под маминой юбки. Чтобы удостовериться в этом я осторожно приблизил лицо и вдохнул носом чарующий волшебный аромат, источаемый откуда-то от основания ляжек. Прутик наполнился звенящим болезненным напряжением... Я привычно пошёл в ванную.

Я дрочил ещё много раз, то приближаясь к материнскому лону, то надрачивая свой писюн (каждый раз неизменно быстро достигал финала, удивительно легко, видимо возбуждение было очень сильное). С каждым разом я всё глубже и глубже проникал под юбку, стремясь приблизиться к источнику запаха. В какой-то момент осмелел настолько, что почти коснулся носом маминых трусиков... и того, что под ними... Это были простые, много раз стиранные, белые, хлопчато-бумажные трусы из-под которых выбивались черные курчавые волосики. Я дрочил много, до изнеможения, страдая от болезненной истомы.

Физиология!

Ларисе удалось наконец поставить вялую сардельку в вертикальное положение, и она принялась надрачивать липкую от спермы, слегка покачивающуюся толстую палочку с весело порхающей вверз-вниз шкуркой и мелькающей в её умелых руках лоснящейся маковкой.

— Заканчивая ту историю с физиологией - к маме влечение не испытывал, точнее испытывал, но как к любой другой взрослой женщине, с волшебным сладким местом, и понимая, что к маме это неправильно, предпочел бы, чтобы на её месте оказалась любая другая. Просто феномен в том, что много раз подряд разряжал свой напряженный курок. Позднее, в школьном возрасте пробовал многократную дрочку, получалось так - первый раз быстро, второй минут 20, а третий уже минут 40. Дальше продолжать уже сил не было, да и под залупкой все горело, крайняя плоть распухла и зудела... А тут много раз подряд и ничего, быстро достигал.

Между тем Ларисе смогла привести Лёхину колбасень в боеготовое состояние, и она поднялась на постели, закинула через него ногу и села верхом, заправляя в себя поднявшийся агрегат, блаженно ощущая его твердость и тепло внутри себя.

— Аххх – выдохнули они почти одновременно.

Дальше начались скачки дикой кобылицы в пустынных прериях. Помня про неудачу первого раза, Лариса торопилась теперь изо всех сил и не думала ни о чем, кроме как о своих чувствах, всемерно пытаясь приблизить тот сказочный миг, когда... Аааа! Вот! Сейчас! ААА!!! ДААА! – Лариса вымученно вскрикнула и готова была рухнуть на грудь Алексея, но тот быстро поднял её и поставил в коленно-локтевую, поспешно вонзившись в неё сзади, интенсивно огуливая её с тыла. Шлепки голого тела по ягодицам, таранящие удары члена, разрывающие её нутро сладкой истомой, шлепки свободно болтающейся мошонки по её вспотевшим ляжкам... Нет, это не возможно долго терпеть! Лариса громко и протяжно вскрикнула и рухнула бессильно грудью на подушки. Алексей последовал за ней, придавил её своим весом и продолжал долбить лежащую ничком девушку, выжимая из ней стоны и страстные визги, вдавливая её в перину мощными фрикциями.

Наконец он кончил и лёг рядом. Отдышавшись, он повернулся в сторону Ларисы – та не меняла положения и не шевелилась.

— Сил нет... - произнесла она в подушку.

Алексей бережно укрыл её одеялом и нежно поцеловал в мочку ушка.