Глава 9

Часть 4

Она вышла, одетая в свой наряд с вечера пятницы, но со сцепленными за спиной руками. Мама была за рулем, поэтому я смог выйти и открыть заднюю дверь.

— Я хотел, чтобы мама увидела тебя, раз уж ты увидела её, — сказал я Алиссе, прежде чем открыть заднюю дверь.

Она не посмотрела на меня, как я ожидал, а просто кивнула. Я помог ей сесть на заднее сиденье.

— Резиденция Кингстонов, — сказал я маме. Отъехала и вместо того, чтобы заехать в соседний дом, проехала пару минут, что дало мне время снять с Алиссы кандалы. Она засунула их в свою деловую сумочку, отчего та стала выпуклой. К тому времени, когда мама въехала на подъездную к дому Кингстонов, Алисса уже была в спокойном состоянии. Когда мама выключила машину, Алисса вздохнула.

— Я чувствую себя голой, идя на такую встречу без подготовки и без портфеля. Это просто неестественно, но, черт возьми, я бы пошла топлесс, если бы это означало участие в проекте стоимостью в миллиард долларов. — Её нервный смех сказал мне, как глубоко это её задело и, кроме того, как сильно её беспокоила мысль о том, что её бросила фирма. Она была вызывающей и самоуверенной, но в глубине души этот момент позволил мне понять, что моя интуиция относительно неё была верна; мысль о том, что её заставят покинуть партнерство, над которым она так упорно работала, привела её в ярость.

Я чувствовал себя хорошо, думая, что собираюсь сделать для неё что-то действительно хорошее, сведя её с Сидом Кингстоном. Иногда хорошо быть простодушным.

Мы позвонили в звонок, и Энни ответила. Она провела нас в дом, все время разговаривая, спрашивая Алиссу, как она, и тому подобное. Сид сидел в халате, который был ему мал, и фланелевых пижамных штанах; его гладкая широкая грудь виднелась прорехе между фалдами халата. Он поднялся, когда мы вошли в комнату.

— Сонни, спасибо, что пришел, — сказал Сид, взяв мою руку в свою, когда мы пожали друг другу.

— Сид, это Алисса Ханивелл, адвокат, о которой я тебе рассказывал.

Они пожали друг другу руки. Энни налила кофе и принесла кувшины с апельсиновым и яблочным соком. Все выглядело нормально. Они сели, а когда я не сел, Сид поднял брови.

— Ты не собираешься остаться? — спросил он. — Я надеялся, что останешься. Черт, Энни надеялась, что ты останешься.

Ссылка на его жену и её надежды и мечты нервировала меня. Я видел, что это немного потрясло Алиссу, просто по тому, как она переводила взгляд с Сида на Энни и на меня. Рука разгладила её юбку, ту самую черную, в которой она была в отеле в пятницу вечером. Я посмотрел на Алиссу, но она ничем не помогла, не подсказала, что мне делать.

— Думаю, я могу остаться на некоторое время, — сказал я, инстинкт подсказывал мне не упоминать о моей матери в машине. Это не имело значения. Я беспокоился о том, что заставил маму ждать, но у меня было немного времени. Я надеялся, что она поймет. Она поняла, и еще как.

Они проговорили полчаса, и, даже будучи в то время невежественным, я мог сказать, что они быстро и легко раскрыли все вопросы с неким молчаливым пониманием того, что сделка сработает. Алисса расслабилась, пребывая в энергии своей профессиональной идентичности, а Сид оставался случайным покупателем. Они поспорили по нескольким пунктам, отложив несколько до понедельника, когда они смогут приехать в офис и решить их. Через сорок пять минут они выглядели очень довольными.

— Сегодня мне больше ничего не нужно. Вы оказываете мне большую услугу, встречаясь со мной сегодня. Мы можем подписать все бумаги и вы сможете получить аванс, скажем, полмиллиона? — Сид говорил с непринужденной прямотой.

— Мне нужно обсудить это с партнерами, но я уверена, что все будет в порядке, — сказала Алисса.

У меня бы потекли слюни и я бы подавился, но она даже не моргнула.

Сид сел и выгнул спину дугой, заложив пальцы за голову. — Ну, есть ли что-нибудь еще, что вам нужно от меня, миссис Ханивелл? Вы уверены, что мы заключили сделку, по крайней мере, в принципе?

Алисса кивнула. — Я могу подготовить все к двум часам завтрашнего дня, а вы сможете прийти подписать договор около четырех.

— Почему бы нам не остановиться на часе или, может быть, сделать это в два, и мы могли бы устроить поздний обед, чтобы отпраздновать?

Сид улыбнулся, в его глазах светилась радость, которую я еще не понимал. Мой первый взгляд приближался.

— Миссис Ханивелл, есть еще одна вещь, особенность, которая связана с ведением бизнеса со мной. Обычно я не веду дела с женщинами; не потому, что мне не нравятся женщины, или потому, что они не хороши в своем деле, или что-то в этом роде. Может быть, Сонни вам рассказывал, но у меня есть привычка ебать жен мужчин, с которыми я веду дела. У меня есть правило никогда не смешивать бизнес с удовольствием, что означает только то, что я буду вести с вами бизнес или ебать вас, но не то и другое. И... я не ебу мужчин. Но я ебу их женщин. Я не смешиваю бизнес с удовольствием, но я придерживаюсь правила получать удовольствие от бизнеса. Любой, кому я плачу за что-либо, скажет вам, что он должен был доставить мне удовольствие каким-то образом, каким-то способом. Если денег много, то просто проститутки за их счет — недостаточно. Я ебу ту, кто для них важен.

— С тобой я стою перед проблемой. Я буду иметь с тобой дела или выебу. Как в реальности, так и метафорически, мне это подходит. Мне нужны люди, которым я могу доверять; нет ничего важнее доверия. Каждый из моих партнеров в США и по всему миру предоставил мне свою жену, подругу, сестру... даже дочь, чтобы я выебал её, чтобы завершить сделку — своего рода жест доброй воли и обязательства, помимо денег. Деньги не делают людей честными, но, знаете, предложение жены, чтобы её, как отбойным молотком, отъебали за ночь, для многих мужчин проясняет все обязательства. Поскольку я обычно покупатель, тот, у кого есть деньги, обычно не происходит такого обмена, иначе Энни не была бы все время голодной, а твой дружок, Сонни, не был бы в ней так часто. — Сид сел ближе. — Что приводит меня к вопросу о том, как я веду дела с такой женщиной, как ты? Как ты предоставишь мне то, что я хочу и в чем нуждаюсь, чтобы я чувствовал себя комфортно и мог доверять тебе?

Алисса посмотрела на меня, её глаза были словно за вуалью, но дрожь дернула одну щеку. Энни, которая приносила кофе и круассаны и суетилась вокруг того, что было на столе, а не вокруг стола, теперь уставилась на стол, её лицо было неподвижным, как будто она читала какие-то письмена, выбитые на каменной столешнице. Алисса вдруг стала выглядеть испуганной.

Сид протянул руку и похлопал Алиссу по руке. — Не волнуйся, дорогая, я не собираюсь просить тебя трахнуться со мной. На самом деле, это единственное, чего я никогда не сделаю. Наши отношения — сугубо деловые, и тебе никогда не придется ублажать меня. Однако, поскольку ты женщина, а я не гей, твой муж тоже в безопасности. Но я все равно думаю, что мне нужно с кем-то поебаться, пока ты смотришь, чтобы ты знала, что мы теперь тесно связаны, и что бизнес со мной никогда не будет просто бизнесом.

— У меня есть сестра... — начала Алисса, но потом посмотрела на меня.

Сид внимательно наблюдал за нами, и в этот момент, вспоминая, я думаю, что он напрягся. Когда я покачал головой, слегка раскачиваясь, он расслабился.

—. ..но она живет в другом городе, — закончила Алисса. Я почувствовал восторг, потому что в тот момент я подумал, что Алисса что-то забыла, когда дело касалось нас. Ей показалось, что она так ловко сосватала свою сестру этому парню, но, слегка покачав головой, она оставила эту идею в покое, даже перед лицом большего дела. Хотя, по правде говоря, я думаю, она еще не понимала сути требования Сида. Никто из нас не понимал; она думала, что это просто праздный разговор о том, как он меняет и корректирует свои требования, чтобы соответствовать ей, и она чувствовала, что ей делают комплименты и ценят её. Исправление недоразумений может быть очень полезным.

— И нет дочери, по крайней мере, ни одной, достаточно взрослой. Ты еще слишком молода для этого, — сказал Сид.

Алисса покачала головой без улыбки. — Нет у меня дочери.

— И что же? — сказал Сид, разводя руки перед собой, ладонями вверх. — Я хочу делать дела с тобой и твоей фирмой, но ты должна посмотреть, как я ебу кого-то, но не просто кого-то, а кого-то близкого тебе, кого-то важного для тебя или, по крайней мере, важного для кого-то важного для тебя. Ты должна думать обо мне каждый раз, когда смотришь на неё. Я хочу, чтобы ты знала, что наш бизнес потребовал от неё оказать тебе услугу и поебаться со мной, так что ты в долгу перед ней. Пока наш бизнес остается жизнеспособным, я сомневаюсь, что она будет чувствовать себя использованной, хотя я буду использовать её, и использовать, когда смогу. Тебе нужен кто-то, кто поможет тебе, кому ты не будешь чувствовать себя неохотно обязанным, и обязанной по-крупному. — Сид поколебался, и я дал ему много плюсов. Он почти остановился, но потом он выложил карты на стол, внезапно, шокируя меня, когда я понял всю его уловку. — Возьмем, к примеру, Сонни. Он ведь владеет твоей задницей, верно?

Алисса оглядела меня и, я уверен, увидела в моих глазах замешательство, которое совпало с тем, что она чувствовала, но она быстро оправилась и, должен сказать, полностью. Она кивнула.

— Сонни — мой хозяин, — сказала она тихо. — Он может ебать меня, когда захочет. — Она остановилась, но когда Сид не ответил, она добавила, — как захочет и где захочет.

Её взгляд метнулся в мою сторонку, но она продолжила смотреть на Сида Кингстона. Оба её "я" сидели и внимали, работая вместе.

— Я — пизда Сонни, — сказала она наконец в тишине.

Часть 5

Я словно получил удар по голове и был в восторге, когда Сид поймал меня еще более глубоким ударом в солнечное сплетение.

— Итак, мне кажется, он мог бы предоставить мне кого-то, чтобы ты смотрела, как я её трахаю, и все было бы в порядке. Он не женат, но у него есть мать, которая, как я понимаю, довольно привлекательна.

У меня перехватило дыхание. Внезапно кажущееся безразличие к тому, что его жену ебут, оказалось не столько безразличием, сколько реальной политикой. Сид Кингстон нашел способ выебать меня в ответ. Откуда он узнал, что я вцепился в Алиссу, я не знаю, но подозреваю, что кричащая, кончающая Энни была острее и лучше осведомлена о происходящем, чем кто-либо из нас мог себе представить. Конечно, я и понятия не имел, что у неё были какие-то планы или она была так внимательна — урок, который я запомню.

— Прости? — сказала Алисса.

— Я думаю, что раз Сонни — твой хозяин, как ты говоришь, я был бы вполне доволен выебать его мать, раз уж тебе больше нечего мне предложить. Я не соглашусь на эту сделку, не трахнув кого-нибудь важного для тебя. Она ведь тоже твоя подруга, верно?

Алисса кивнула. — Да, но Христос... — Она была ошеломлена, поражена тем, что кто-то может вести бизнес, включив в сделку такого рода кодификацию. — Ты хочешь выебать Сиси Дункан? — сказала Алисса. В этот момент, какой бы перевес в переговорах у неё ни был, она его потеряла. Я не только видел, как он получил мою мать на блюдечке, но ему удалось занять почти идеальную позицию на переговорах.

— Ну, альтернатива — пойти к твоим партнерам и попросить одного из них добровольно отдать свою жену, чтобы заключить сделку.

Сид говорил непринужденно, но я следил за его глазами. Они ничего не упускали, внимательно изучая нас обоих. Его тон был непринужденным, но это было не так; Сид Кингстон наслаждался этим.

Я видел, как у Алиссы щелкнуло в мозгу. Она бы с удовольствием сделала это, заставила бы их проституировать своих жен ради этой сделки, но больше, больше, чем это желание, она хотела осуществить сделку полностью самостоятельно. Если бы партнерам пришлось "придумать" для Сида пиздёнку, чтобы заключить сделку, она была бы у них в руках, и все были бы против, и больше всех Алисса. Я знал, где она окажется. Ей просто понадобилась минута. В ту минуту, когда она колебалась, я представил, как в мою мать входит огромный хуй Сида. Я чуть не застонал от этой картины и уверенности, что мама примет его, если мы её попросим.

К тому времени, когда Алисса перевела взгляд на меня, я уже обнаружил, что Сид Кингстон намного опередил нас обоих. Я уже принял во внимание тот факт, что моя мама брала в зад огромный хер Брента, что позволяло предположить, что она сможет принять огромный хуй Сида в свою пизду с гораздо меньшим трудом, чем это сделала Энни. Я действительно чувствовал себя запуганным монстром Сида, но в данный момент я был в восторге от идеи, что моя мать получит то, о чем мечтает каждая женщина, — возможность быть выебанной хуем, который слишком велик, чтобы ебаться им.

Сид безучастно посмотрел на меня. — Сонни, поскольку это не совсем твое дело, я чувствую, что должен предложить тебе кое-что в обмен на использование твоей матери. Энни ты уже получил, как бы это сказать... сам. Как насчет того, если я пообещаю тебе шесть месяцев использования моей прекрасной племянницы Джиллиан? Дорогая, сходи за её фотографией, почему бы и нет? — Он посмотрел на Алиссу: — Ты, конечно, тоже должна ебаться с ним, ведь он твой хозяин, верно?

Алисса тупо кивнула.

— Дорогая? Принеси фотку. — Его голос укорял её за то, что она все еще сидит здесь.

Энни медленно поднялась и вернулась с фотографией молодой азиатки, но с американскими признаками достатка и привилегий на лице. Сид постучал по ней одним большим дугообразным пальцем. — Энни, ты трахалась у меня за спиной. Вот твоё наказание. Ты отдаешь свою милую племянницу Сонни. Он делает с ней, что хочет. Мы с тобой уравновешиваем баланс, Сонни и я уравновешиваем. Алисса должна будет миссис Дункан. — Он кивнул. — Я думаю, это сработает. Итак, Энни, дорогая? Что ты скажешь?

Я был ошарашена. Одним махом Сид выиграл для себя мою маму, предполагая, что она согласится — и я уверен, что рассказ Энни о её участии в нашем Списке сделал это почти предрешенным выводом, а не просто хорошей ставкой. Он был уверен в этом. Вымотав её, как тузик грелку, а потом отдав мне на шесть месяцев эту красивую азиатку, он получил добрую волю всех присутствующих за столом, да еще и мою мать в придачу! Я потерял дар речи.

В течение нескольких минут Энни молчала. Она подняла глаза на Сида и кивнула, отрывистым, коротким движением. — Я трахалась перед твоим лицом, Сидни, — сказала она осторожно. — Я обещаю отдать мою племянницу Ан Джай Ли мистеру Дункану, клянусь тебе моими предками. — Она посмотрела на меня, её лицо выражало мрачность. — Ты ебёшь мою племянницу в течение шести месяцев. Делай все, что хочешь, но не причиняй ей вреда, никаких следов, никаких повреждений.

Я кивнул.

Энни кивнула. — Ты скажешь мне, когда захочешь Ан Джай Ли, и она приедет сюда, и выебет тебя очень хорошо. — Она снова кивнула. Её лицо было серьезным и спокойным, бесстрастным и нечитаемым. Она выглядела идеальной китаянкой в разгар серьезных переговоров.

Сид кивнул, повернулся к Алиссе и продолжил. — Я должен это увидеть, ты так не думаешь? Видеть, как ты ебешься с Сонни? И поскольку это бизнес, я думаю, то, что тебя выебут в твоем офисе, уравняет все, не так ли? Я думаю, завтра, прежде чем мы что-то подпишем, он должен выебать тебя на твоем столе, пока я и его мать, по крайней мере, будем смотреть. Так я буду знать, что у тебя есть какая-то доля участия в этой игре, как и у меня, и у Сонни. — Сид улыбнулся, но это была пугающая улыбка, хищный оскал.

Я подумал, не передумала ли Алисса. Вести дела с этим человеком не означало, что все будет сладко и легко. Дело в том, что он поставил её в известность еще до того, как она подписала контракт, до того, как она согласилась на что-либо, и в этом была та черта честности, которую не встретишь у многих людей. Большинство людей хотят, чтобы вы согласились на условия, не понимая истинной цены. Сид, казалось, не был в этом заинтересован. В тот момент я восхищался им. Но он предложил Алиссе то, чего она хотела и в чем нуждалась больше всего на свете. Но это было не бесплатно. Ей было нелегко сделать выбор.

Алисса посмотрела на меня. — Сонни? — сказала она тихо. — Ты думаешь, она бы сделала это? — Она закрыла глаза. — Я имею в виду, для начала, ты бы сам смог? Это... это...? — Алисса остановилась. Она посмотрела на Сида. — Он может выебать меня сейчас. — Сказала она, и, несмотря на её безупречный контроль, нетерпение прокралось в её голос и зажгло её глаза, на мгновение вспыхнув так, что она не смогла его скрыть или погасить.

Я чуть было не вмешался в происходящее и не лишил её такого удовольствия, но, к своей выгоде, промолчал.

Сид покачал головой, и по сей день я не знаю, почему и как он это сделал. Возможно, мне просто повезло, как говорят парни. — Нет. Миссис Ханивелл, я ценю твою готовность, но я обычно ебу женщин наедине, а потом мы с мужчинами занимаемся делом. Обычно трах происходит отдельно и наедине, но мужчины знают... все знают, что я был внутри их женщин.

Я задумался об этом, учитывая обхват его члена. Но я отмахнулся от этого, сочтя, что это не мое дело.

Сид продолжил. — Это немного другое. Я хочу, чтобы ты знала, что ебля — это часть сделки. Твои партнеры должны знать, что ты готова ебаться, чтобы заключить сделку, и что в конце концов, если все пойдет так, как мы обсуждали, и им придется "раскошелиться". Итак, в твоем офисе. Мне все равно, смотрят они или нет, но они должны знать, что тебя там трахают, на твоем столе. Ты можешь наслаждаться этим, потому что это может случиться снова. Не со мной. Никогда. Но с кем-то, кто мне нравится, кто-то, кому я должен, кто-то, кто захочет выебать тебя по любой причине — ты будешь стоять на коленях и сосать хуи вместе с остальными. Не ошибись, мои китайские коллеги с удовольствием попробовали бы то, что есть у тебя, но это не то... не то, как я буду вести с тобой дела. Но ты можешь выебать Сонни здесь, как ты и сказала, когда он захочет. Так же, как это делала моя любимая жена. Понятно?

Последнее слово было почти чистым любопытством, без требования или приказа. Но все же эта мысль задержалась, окрашивая все его слова: Это была не просьба, а приказ. Это слово установило порядок в комнате, и Сид... Сид клевал, где ему вздумается, и никто не клевал у него. Даже Энни.

Зафиксировалась еще одна связь: Сид пытался увести Энни с линии огня. Он хотел, чтобы я поставил Алиссу в очередь, чтобы её трахнули, как я делал это с Энни. Я чуть не ухмыльнулся: Энни должна была взвыть "минуточку", прежде чем это произошло. Кроме того, Наташа уже стояла в очереди, чтобы вынуть из нас немного "крахмала" для неё. Однако я не слышал, чтобы Энни жаловалась.

Алисса кивнула и снова посмотрела на меня.

Мой хуй стал очень, очень твердым, когда перед глазами заплясало видение моей матери, берущей хуй в себя Сида Кингстона.

— Позвони ей. Посмотрим, что она скажет, — сказал я, мой голос хрипел.

Энни, услышав мой голос, налила мне еще яблочного сока. Я с благодарностью выпил.

Часть 6

Алисса не двигалась. Думаю, она полагала, что я сама буду продавать эту идею своей матери. Перспектива быть обязанным нам обоим окончательно умерила её амбиции и обескуражила её.

— О, — сказала она, — Конечно.

И в этот момент я увидел, как рухнули последние остатки её враждебности к тому, чтобы занять подчиненное положение по отношению ко мне. Её взгляд изменился, лицо смягчилось, и она сказала: — Твоя мать? Думаешь, ты согласишься?

— Я?

— Я имею в виду, как ты думаешь, она согласится выебать мистера Кингстона? — спросила Алисса.

Это был странный вопрос. — Выебать? Нет. Но она может заняться с ним любовью, насесть на него, или сделать "это". Ты должна правильно попросить.

Алисса кивнула, она понимала, что моя мать не любит произносить "ебаться" вслух, хотя её можно побудить к этому, и в последнее время это часто случалось. В обычном или официальном разговоре это её раздражало, она застревала на этом слове и упускала смысл сказанного. Алисса нашла в кармане свой телефон и встала из-за стола.

— Одну минутку. — Она набрала номер и вышла на улицу, чтобы поговорить с Сиси Дункан, моей матерью.

Я посмотрел на Сида, уважение и восхищение смешались со страхом и подозрением, что все это было маленьким мрачным "ебать тебя", направленным на меня за то, что я ебал его жену. Кто мог его винить? Но это было так элегантно сделано и так идеально совпало, что я был просто поражен. Он отымел меня, но при этом не сделал врагом ни меня, ни свою жену. Достойное достижение. Я усмехнулся Сиду. — Мама уехала на машине, так что тебе не придется долго ждать.

Он кивнул: — Энни видела её, когда вы подъезжали. Ну, вообще-то, когда вы вышли из дома Лоры. Хороший ход — заставить адвоката выйти к машине в наручниках. Энни, почему бы тебе не опуститься на колени и не пососать хуй мистера Дункана.

Голова Энни поднялась, и её глаза нашли мои, сверкающие интересом и сосредоточенностью.

Я поднял руку: — Возможно, мне придется обсудить это с мамой, и я хотел бы иметь возможность "быть на ногах".

То, как непринужденно Сид указал своей жене на мой хуй, говорило о двух интересных вещах. Во-первых, это был не первый раз, когда он предлагал рот своей жены другому парню. Это меня немного утешило, потому что если такое уже случалось, пусть даже всего один раз, это означало, что антипатия Сида ко мне не настолько глубока, чтобы мне пришлось всю жизнь прыгать от теней. Во-вторых, он, похоже, умел приказывать ей, и, несмотря на его описание её как доминирующей личности, возможно, он понимал, что я нашел её рычаг, ту "вещь" в ней, в которой она нуждалась, но не могла попросить. Я покачал головой, улыбаясь. Это было точно то же самое, что я обнаружил в Алиссе. Противоположные наклонности в одном и том же человеке создавали конфликт и напряжение, которые, будучи снятыми, могли привести к высшей точке.

Энни и Алисса были из одного материала. Мама позволяла тебе ебать её, но всегда ебала и тебя самого. То же самое с Сашей. Лора всегда хотела, чтобы над ней доминировали, и имела лишь малейшую, социально обусловленную склонность сопротивляться; настолько малую, насколько может иметь мать, сохраняя безопасность своего ребенка. Кайла? Я не знал, в чем её "фишка", если только это не просто отыметь её в жопу. У неё был талант к этому, но я все еще не знал, нравится ли ей это и нужно ли ей это так, как Лоре нужно, чтобы её отшлепали.

Задняя дверь открылась, и появилась Алисса, которая развеяла мою задумчивость. Передняя дверь открылась, и появилась моя мать. Её лицо было в пятнах яростного румянца, но вид у неё был ужасный, словно она очень долго не дышала. Учитывая, что Алисса не видела хуй Сида, а я не упоминал о его размерах, если только Энни не похвасталась ей, мама не знала и половины необходимой ей информации.

Это был тот любопытный момент в жизни, когда одна маленькая деталь могла или могла и должна была иметь значение. Или, вернее сказать, в случае с Сидом, очень большая, просто мамонтовая деталь. Сказать ли мне ей о размере хуя Сида, прежде чем сделать предложение? Или предоставить ей возможность выяснить это самой? Я встал из-за стола, подошел к матери, обнял её за плечи и проводил до двери и на улицу.

— Ты знаешь, о чем она только что попросила меня, Сонни? — спросила мама. Её голос был подавлен, но я не мог понять, что именно её так подавило, и, возможно, часть реальности заключалась в том, что моя скромная мама тоже не была уверена. Даже не зная, оскорблена ли она или взволнована, она, вероятно, была в замешательстве, если это не заставляло её чувствовать себя несчастной.

— Да, мам. Я сидел прямо там, когда Сид предложил это. На самом деле, он настоял, чтобы я был там. Я не знаю, почему.

Я подозревал много чего, но все это не имело значения, правда?

— Но, мама, мы ебались с Энни прошлой ночью, он и я. В тот момент я понял, что он приехал раньше. Энни думала, что он будет дома, но не раньше позднего вечера, так она мне сказала. И, мам, у него огромный хуй. Больше, чем у Брента. Ты не должна этого делать. Мы найдем другой способ.

— Алисса сказала, что это сделка на миллиард долларов. Больше? — Затем моя мама моргнула и сглотнула, прежде чем облизнуть губы. Она почти улыбнулась, прежде чем заговорить: — Больше? Чем хуй Брента, ты сказал?

— Не для Алиссы, но счета будут большими, я подозреваю. И, да, больше, чем у Брента.

Казалось, что мы ведем два разговора на одном дыхании.

Моя мать кивнула. Она открыла дверь. — Давай займемся этим, пока я не передумала.

Я захлопнул дверь. — Нет, мама, он действительно огромный! Ты не должна этого делать!

Мама наконец-то вышла из мании, которая, казалось, вселилась в неё. Обычно она была спокойной, эмоционально экспрессивной, но редко выходила из-под контроля. Она перевела взгляд на меня, и там горел жар. — Сонни, ты знаешь, что значит иметь большой хуй? Я имею в виду, внутри тебя? Брент, Господи, у него большой, а ты говоришь, что у Сида больше? Он может держать его твердым или он становится резиновым?

— Он говорит, что у него хорошее сердце, что он здоров и может оставаться твердым весь день, по крайней мере, пока не кончит. Вчера вечером у него все было хорошо. — Я чувствовал себя глупо, давая маме отчет о надежности эрекции другого мужчины.

Мама кивнула.

— Я могу принять это. Даже если не смогу, я должна попытаться! Блядь, каждая женщина в глубине своего маленького животного мозга задается вопросом, каково это — ебаться с хуем, который слишком велик, чтобы поместиться "там". Каково это — быть настолько полной, настолько заполненной, настолько ужасающе заполненной, что ты не можешь ни дышать, ни двигаться, ни делать ничего, кроме как кончать? Сам вызов соблазнителен. Сможешь ли ты принять его? Будет ли тебе больно, будет ли боль звенеть в твоем сердце и заставлять тебя сходить с ума от удовольствия? Имеет ли размер значение? Это все равно, что сказать, что есть такая вещь, как "слишком много шоколада"; это бессмысленно. Мало шоколада или много, он все равно очень, очень вкусный! То же самое и с хуем, когда речь идет о женском удовольствии. Просто лежать там, чтобы кто-то "входил" в тебя и вызывал все эти ощущения в твоем теле — это достаточно хорошо. Но мысль о том, что хуй может быть слишком большим? Да, это страшно, да, это может быть больно, но любая женщина, которая хотя бы не попробует, сойдет в могилу, жалея, что не сделала этого. Я хочу умереть довольной, зная, что я сделала все, что могла, и использовала все возможности, когда они появлялись.

Она положила руку на мое лицо и нежно поцеловала меня в щеку.

— Точно так же, как когда я решила выебать тебя, Сонни. Я решила, что женщина должна быть готова пойти на определенный риск, чтобы получить такой кайф. У меня до сих пор дрожь пробегает по позвоночнику, когда я думаю о том, что ебу тебя, и пока я это делаю, я восприимчива к твоим чарам. Но не вмешивайся в это. Теперь, когда ты сказал мне, что он оснащен, как конь, я такая мокрая, что хочу его, и немедленно. Ради всего святого, разве ты не знаешь, как сексуальны слова, а мы потратили все это время на обсуждение мамонтова хуя, входящего в мою пиздёнку. Если ты задумал это как прелюдию, то она удалась!

На этот раз, когда она открыла дверь, я просто последовал за ней. Она расстегнула свой облегающий белый свитер и расстегивала юбку, когда мы подошли к столу. Никто не разговаривал, все просто сидели и смотрели, как она раздевается. Она выпуталась из юбки, затем стянула с плеч рубашку, обнажив большие груди, затянутые в лифчик. Бюстгальтер был скорее для удобства и поддержки, чем для соблазнения. Она сняла его, наклонившись вперед, чтобы её груди на мгновение остались висеть, прежде чем отбросить его в сторону.

Я не знаю, что Алисса сказала ей, но она не показала ни сомнений в своей миссии, ни нежелания играть свою роль. Она спустила трусики с ног и повернулась лицом к трем людям, сидящим за столом.

— Как ты хочешь меня? — спросила она.

Часть 7

Чтобы показать, что нет никаких обид и что я действительно трахал свою мать, я придвинулся к ней сзади, просунул руки под её локти и обхватил обе её обнаженные груди. Она втянула воздух между зубами и прижалась задницей к моему вздыбленному хую. Моя демонстрация была глупой, потому что, кроме Сида, все уже знали, что я ебал свою мать, и видели это сами, по крайней мере, один раз. Думаю, я должен был показать Сиду, что Энни — не единственная женщина, с которой я ебался и ебля с которой была связана с определенным риском.

— На столе? — спросила мама, задыхаясь, когда она снова насаживалась своей задницей на мой хуй.

Сид кивнул. — Конечно. Если хочешь. Мы можем переместиться на кровать наверху, если понадобится. Сонни, она твоя мать, почему бы тебе не "открыть" её для нас, для меня, я имею в виду. Покажи нам, как надо ебать женщину. — Глубокий голос Сида гремел от возбужденного напряжения.

Я отпустил маму, она подошла к столу и нагнулась к нему. Энни очистила и вытерла его. Мама легла, вздрогнув, когда прохладный камень коснулся её пылающих грудей. Она устроилась поудобнее, повернула голову в сторону, глядя на Алиссу с Сидом и Энни слева от неё. Она потянулась к своим бедрам и раздвинула их, еще больше обнажив набухшие нижние губы. Её киска блестела и набухала от возбуждения. Тело дрожало в прохладном воздухе.

— Выеби её, Сонни, — пробормотала Алисса.

Я снял брюки, показав эрегированный хуй, стянул их и трусы вниз по бедрам. Придвинулся ближе, пока не упёрся хуем в мамину задницу.

Она вздрогнула, затем словно осела на столе и сильнее потянулась к щечкам своей попы. Одной рукой я направил свой хуй к её киске и протолкнул залупу внутрь. Все это время я думал о большом хуе Сида и о том, как мама отреагирует, когда он коснется её, попытается проникнуть в неё или погрузится в её глубины. Я сильно толкнулся в маму, и она застонала, дрожа, борясь за контроль над своим телом. Я бился в ней, пока мой хуй не оказался глубоко в её киске. Я вытащил его и снова вошел в неё несколько раз, прежде чем отстраниться.

— Спасибо, Сонни. Мистер Кингстон... — задыхалась мама, сигнализируя о том, что время моих ласк закончилось.

— Зови меня Сид.

— Сид, не показывай его мне. Сонни сказал мне, что твой хер — рекордсмен. Встань позади меня и дай мне почувствовать его, посмотри, смогу ли я взять его не глядя. Я такая мокрая, такая горячая, что думаю, я могла бы сейчас ехать в школьном автобусе.

В комнате раздался смех Сида, но с нотками восторга. Он провел рукой по маминой спине и провел костяшками пальцев по щеке. — Энни, соси хуй мистера Дункана, пока я буду ебать его мать. Миссис Ханивелл, помните, завтра днем он отымеет вас на вашем столе, а мы все будем смотреть. Пригласите своих партнеров, если хотите. — Он поднялся и потянул за поясок халата. В свете дня его хуй казался еще больше. Мама закрыла глаза. Алисса чуть не задохнулась.

— Заткнись, Алисса. — хрюкнула мама. — Просто заткнись.

— Но Сиси, он огромный! Боже мой, я никогда раньше не видела хуя такого размера и даже близко. О боже...

Я вытащил свой хуй из пизды своей дрожащей матери, подошел к месту, где сидела Алисса, схватил её за волосы, повернул её голову и прижал мой хуй с жижей на нем к её губам. Она поняла намек и облизала мой член, но затем отпрянула. — Сегодня не мой день, — сказала она. — И я всё поняла, я буду вести себя тихо.

Энни была на полпути вокруг другой стороны квадратного стола, с той стороны, куда была направлена голова моей матери. Она остановилась и подошла к столу, снимая халат и стягивая ночную рубашку. Она легла рядом с моей матерью, её обнаженное тело тоже подергивалось на прохладном столе. Сид тем временем стянул с себя пижаму и стоял обнаженный позади моей матери. Алисса вернулась к бессовестному разглядыванию его теперь уже очень эрегированного и очень большого хуя.

Я прошел к другому концу стола, спотыкаясь и пританцовывая, пока снимал слаксы, нижнее белье, туфли, носки и рубашку, чтобы тоже стать обнаженным. Сид кивнул.

Он нагнулся, приседая позади моей матери. Его большой хуй покачивался напротив расщелины её задницы.

— Ох, оххххххх! — вздохнула мама, ощущая плотью ягодиц его обхват; её глаза уставились на согнутое тело Энни рядом с её лицом. Она сильнее потянула за щечки своей жопы, пытаясь раздвинуть их шире, если это было возможно, открывая свое тело навстречу тому, что приближалось к ней сзади, как будто это могло помочь. Может, и помогло бы. Сид положил обе руки на свой хуй и прикоснулся им к маминому заду.

Я пожалел, что меня не было рядом, чтобы посмотреть, но потом понял, что мы все должны это видеть. Я вытащил Энни из-за стола и, держа её за руку, схватил Алиссу за другую, и мы всей группой двинулись, вставая за маминым обнаженным телом.

Сид, чувствуя, что я делаю, колебался и ждал нас. Я притянул Энни к себе, согнул колени, выгнул спину и засунул хуй ей между ног. Она пискнула, затем ухватилась за него, подняла одну ногу и, используя меня для равновесия, чуть согнула мой твёрдый стержень между своих ног и приняла меня в свое тело.

— Выеби её, — пискнула Энни, когда я вошел в неё саму. Она была очень горячей, и я сразу почувствовал, как она бурлит, когда она опустилась на мой твёрдый как сталь хуй. Она изверглась на нас обоих, когда я проник в её тело.

Сид возобновил свои действия. Выставив свой хуй вперед, он наклонился вперед, вдавливая залупу своего хуя в упругие губки маминой киски.

— Боже, Сиси, он входит в тебя, — сказала Алисса с благоговением в голосе, все наши дела были забыты.

Мама хрюкнула, но попыталась приподнять бедра, выпячивая зад, чтобы создать более прямой путь в её тело для огромного хуя, пробивающего себе путь в неё.

Сид, пристроившись сбоку от своих зрителей, обнял маму одной рукой. Её тело, казалось, изгибалось и пульсировало вокруг головки его хуя, зажатой в ней. Её плоть, казалось, двигалась сама, её бедра покачивались от мелкой дрожи, которую издавало её тело.

— Глубже, — шипела моя мать. — Глубже. Какой большой! Я хочу его весь.

— Выеби её, — повторила Алисса.

— Тише, — пробормотал я, мое внимание было разделено между Энни, качающейся взад-вперед на моем хуе, и тем монстром, что проникал в мою мать.

Алисса повернула голову и выглядела очень смущенной.

Сид двигался, наваливаясь на маму с небольшими толчками своих худых бедер. Он обхватил её за талию и вытащил залупу своего хуя из её пизды. Мамина киска хлюпнула и запузырилась вокруг его ствола. Сид изменил направление, и мама сильнее уперлась щеками в стол и выгнула тело вдоль позвоночника, как Энни, когда Сид входил в неё накануне вечером.

Глаза Энни были прикованы к моей матери и своему мужу. Её тело кипело от жара и жидкого огня, и время от времени она приподнималась на цыпочки и терлась своей попкой об меня. Мои ноги слабели, сгибаясь и разгибаясь одновременно. Когда я выпрямился, я приподнял Энни руками, и мой хуй зарылся в её пиздёнку. Она завизжала, поднявшись на кончики пальцев ног, затем потеряла связь с полом, пока её тело все сильнее и сильнее сжимало мой хуй.

Сид отстранился и толкнулся сильнее. Его огромный хуй не сгибался и не ослабевал, проникая все глубже и глубже в мамину пизду. Мама стонала, двигая бедрами, меняя углы и принимая все больше и больше его мамонтова хуя в свое тело. Сид никак не мог найти ритм. Он то надавливал на неё, то оттягивал, позволяя ей расслабиться при каждом отчетливом движении. Но постепенно, все медленнее и медленнее, он вводил все больше и больше своего хуя в пизду моей извивающейся, волнующейся и стонущей матери. В какой-то момент она повернулась, чтобы посмотреть назад, и я выпрямился, поднимая Энни с земли, одной рукой обхватив её талию, а другой сильно сжимая один из её сосков, пока она дергалась и извивалась, прижатая к моему хую, словно пополняя свою коллекцию, пальцы её ног едва касались пола.

От напряжения я подсел и освободил от своего хуя Энни. Она тут же обошла стол и легла рядом с мамой, лицом в другую сторону. Легонько поцеловала мамин бок. Казалось, это что-то запустило в ней. Мама начала дрожать, и вдруг, подобно разразившемуся шторму или финалу фейерверка, она заерзала на столе, её бедра затрепетали, а тембр голос повысился. Пульсация, как волна, подняла её голову и туловище, подняв сиськи со стола. Она застонала и опустилась обратно на стол. Её спина выгнулась дугой, и она собралась с силами, а затем сильно уперлась задницей в проникающий в неё хуй. Сид встретил её решимость зубодробительным напором, толкаясь и извиваясь своим большим телом, чтобы найти больше слабины, больше места, больше пространства, растяжения и скольжения в маминой спазмирующей пизде, потому что она, несомненно, кончала. Её бедра двигались, она пыталась выгибаться, но не было никакого прогресса в проникновении в неё хуя, ни от него самого, ни от рук, которые тянули её за талию.

— Переверни её, — сказала Алисса, задыхаясь. — Я думаю, ты сможешь войти в неё, если она будет лежать лицом вверх.

Сид в нарастающем эротическом безумии вытащил из мамы хуй и развернул её за ноги. Мама, в свою очередь, потеряла импульс накатывающего оргазма, а вместе с ним и желание двигаться. Наконец, маму перевернули на спину. Сид тут же поднял её ноги, положив их на свои предплечья, которые расправили её так, как будто она распахнула крылья. Мама подняла голову и уставилась между своих сисек и ног на хуй, лежащий на её пизде. Она застонала и легла на спину, закрыв глаза. Одна рука вытянулась, чтобы ухватиться за стол. Сид оторвал её зад от конца стола и снова ввел в неё свой хуй. Мамины бедра взметнулись вверх, вгоняя в себя еще больше ствола его хуя. Сид обхватил её и сильно потянул. Мама закричала, и её тело начало дрожать и содрогаться. Кульминация была не грохотом, а грохочущим, раскатистым ревом, от которого лицо мамы исказилось в гримасе. Она закричала, одной рукой держась за край стола, а другой обхватив бедро Энни рядом с её лицом. Она вывернулась и, ухватившись за одну сторону, стала бить задом в Сида, который подался вперед и навис над ней. Его хуй продолжал все глубже погружаться в пизду совершенно обалдевшей женщины.

Часть 8

Я отошел от Алиссы, обошел стол. Энни, наблюдая за происходящим опираясь на локти, легла и выгнула бедра дугой. Я вошел в неё сзади. Укоренившись внутри миссис Кингстон, я поднял глаза на её мужа и увидел, что Сид смотрит на мои действия лихорадочными глазами. Он схватил мою мать и с жестокостью, которой я не видел в нем раньше, потянул на себя назад и "вошел" в мою маму со всей своей свирепостью и силой. Она кричала, но билась бедрами назад в ответ на вхождение в неё огромного хуя, пронзающего её тело. Это было больше, чем "пронзание", это было больше, чем "проникновение", она была просто натянута на хуй мужчины, как презерватив из человека, медленно натягиваемый до тех пор, где она должна будет поймать его фонтанирующую сперму, когда он кончит в её тело. Она начала задыхаться и глотать воздух, когда хуй проникал в неё все глубже и глубже. Сид усердно старался растянуть пизду моей матери, чтобы в ней поместился его огромный елдак. Он тянул, он хрюкал, он вставлял, он крутил, он молотил. Пот выступил на его лбу и стекал по груди. Он сгибал свои длинные худые руки, тянул своими огромными ладонями мамину талию и бедра или обхватывал её лодыжки и делал букву V из её тела, которое он тянул на себя. Мама обвила ногами его талию и начала притягиваться, но очередной оргазм прервал её продвижение, потряс её до глубины души и выбил из её сознания всякий контроль над телом.

Я нагнул Энни так, что её ноги оказались прижаты к груди, и начал вводить в неё. Она визжала и хрипела, но потом начала кончать в первый раз, её тело напряглось, когда я стал в неё входить сильнее.

Сид несколько мгновений наблюдал за оргазмом своей жены, а затем снова стал набивать своим хуем мою маму. Наконец, он немного отстранился и задвигал бедрами вперед. Мама застонала, выгибаясь, а затем тяжело упала обратно на стол, сильно ударившись головой, возможно, достаточно сильно, чтобы оглушить её. Она лежала, откинув голову в сторону, а её тело подергивалось. Сид снова отпрянул назад и подался вперед. Мама хрюкнула и подтянула ноги, покачивая бедрами и стоня. Сид вскрикнул, а мама закричала, когда его хуй полностью погрузился в её вибрирующее тело. Она зацепилась пятками за его бедра, потянулась и впилась в него своей киской, прижимаясь к нему, когда оргазм накатывал на неё волнами. Она кричала, стонала и, наконец, выгнулась, бросаясь бедрами на Сида, а он хрюкал и потел. Он отпрянул назад, частично выйдя из пизды моей матери, но её тело не отпускало его, крепко сжимаясь на его хуе. Он изменил курс и стал двигаться, совершая небольшие подпрыгивания, потягиваясь и толкаясь, двигаясь вперед и назад, пока мама плыла в потоке бурлящего экстаза, который сотрясал и трещал в ней, словно у неё не было костей, а плоть была расплавлена.

Я, казалось, забыл, что вокруг моего собственного хуя обвилась женщина, наблюдая, как мама покоряет вершины наслаждения, которые предлагал ей огромный хуище. Энни выгнулась дугой и смотрела на Сида почти из положения вверх ногами, опрокинувшись назад на голову. Когда я очнулся от своего транса, вызванного сексом рядом со мной, и вытащил член из тела Энни, она хрипнула и опустила свою задницу ниже, выпуская меня. Мой хуй болтался в воздухе. Прежде чем я успел сориентироваться, мама схватила меня и потянула вокруг стола к своему рту. Она сместилась в сторону и лежала наполовину на боку. Повернулась еще больше, Сид прижал её бедра к боку, она опустила голову и поднесла мой хуй к своим губам. Она облизывала, целовала и, наконец, втянула его в рот. Головка моего хуя прижалась к её языку, и она обмазала меня им. Затем она извергла меня из себя с огромным выдохом, и тут же очередной пароксизм оргазма захлестнул её. Она дергалась и кончала снова, а Сид ускорял свои циклы вхождения своим хуем в её тело. Его глаза были зажмурены, а бедра били мою мать с нарастающим ритмом, но с меньшей силой, пока он не застонал и его член не "взорвался" в теле мамы. Её ноги были широко расставлены, и Сид дергался, трясся и хрюкал, когда он заливал её лоно своей спермой.

— Святой сладкий, еженедельный трах! — пробормотала Алисса. — Я почти жалею, что я адвокат! К черту быть адвокатом, я бы хотела, чтобы на её месте была я!

Тело Сида замерло. Он похлопал маму, и она с трудом вернулась всем своим телом на стол.

— У меня сейчас уменьшиться, Сиси. — задыхаясь, сказал он. — Какая ты замечательная поебушка! Энни, дорогая, ты была права. Мама Сонни — горячий кусок задницы. — Голос Сида был эйфоричен, его бас звучал почти как тенор.

Мама снова легла на стол. — Ну и ощущения! — простонала она. — Клянусь, я чувствовала, как его хуй давит мне на глаза изнутри, на горло, на грудь. Какой хуище! — Она снова вздохнула. Она хихикнула. — Я чувствовала себя петушком на палочке!

Энни скатилась со стола и стояла, глядя вниз на мою мать с лицом, выражающим одновременно жалость и ревность, но также изумление и эйфорию, похожую на выражение лица Сида. После нескольких неподвижных мгновений она наклонилась над моей мамой и поцеловала её грудь, до которой смогла дотянуться, а затем переместилась, чтобы поцеловать маму в губы. — Спасибо, Сиси, что трахнула мужа. Он очень любит твою пиздёнку. — Она покачала головой. — Спасибо, Сиси, что так хорошо ебёшь моего мужа. Он кончил в тебя, и ему этого очень не хватает. Спасибо тебе за нас обоих! Может быть, я смогу научиться ебаться так, как ты ебёшь его! — Энни замолчала и подошла, чтобы встать рядом с Сидом.

Я взглянул на часы, было уже близко к трем часам.

Мама, когда смогла ходить, выпила двойную порцию виски, оделась и, шатаясь, вышла к своей машине. Сид пожал ей руку, от чего она рассмеялась, прежде чем он поцеловал её крепко и тщательно, все время сжимая её задницу. Сид пожал руку и Алиссе и сказал ей, что она будет ебать меня завтра, в её офисе. Для него и всех, кого он пригласит. Она трезво кивнула, но заставила его четко сказать, что он подпишет с ними контракт после секса в её офисе. Он сказал это, слово в слово. Энни помахала рукой и пошла наверх, а я вывел Алиссу через заднюю дверь во двор.

Я остановил её у растущего пролома в живой изгороди. Я ждал. Она уставилась на меня.

Я не знаю, что, по моему мнению, только что произошло и чего я ожидал от этой женщины. Она не говорила и не отводила глаз. Она смотрела прямо в мои, её веки закрывались и открывались длинными, сонными движениями. Она выглядела сытой, что странно, ведь за последние два дня она дважды посещала оргию, но ей досталось лишь немного. Признаюсь, я думал, что она поблагодарит меня или что-то в этом роде, но Алисса Ханивелл не сделала ничего подобного. Я также признаюсь, что её бесцеремонное принятие значительной выгоды от предстоящей сделки без должного признания моей роли в ней меня раздражало. Мне хотелось чувствовать, что я имею к ней отношение, но это стало понятно только спустя некоторое время. Я хотел, чтобы она дала свое согласие на контракт, который Сид вырвал у неё. Но она ничего не сказала, хотя, на самом деле, она стояла и ждала, когда я что-то сделаю.

— Наручники, — сказал я наконец, когда раздражение достаточно улеглось. Я почти рассмеялся над выражением её лица. Безвкусное самодовольство сломалось, её рот работал, но слов из него не выходило. Казалось, она снова погружается в нашу общую реальность. — Наручники, — повторил я, изменив голос так, чтобы это прозвучало как приказ.

Наконец, Алисса кивнула, открыла сумочку и протянула мне оба наручника. Они зазвенели. Не удержавшись, я оглянулся на дом Кингстонов и увидел, что Сид стоит у окна и наблюдает за нами. Над ним, за полузакрытыми шторами окна второго этажа, виднелся контур Энни. Я взял кандалы из дрожащей руки Алиссы. Она не двигалась, но после того, как я подождал несколько мгновений, она повернулась ко мне спиной и прижала запястья друг к другу. Я стянул ремешок сумочки с её плеча и пропустил мимо её руки, прежде чем закрепить короткую пару из двух комплектов вокруг её запястий. Я вложил сумочку в её руки, а затем потянул её предплечья, чуть выше локтей, оттягивая их назад, что выгнуло дугой её грудь.

— Поехали.

Она сопротивлялась, упираясь в меня плечом и отказываясь двигаться. — Сонни, что не так? Это... все это... я ошеломлена. Сначала ты заменил меня на Наташу и заставил меня смотреть, как вы все ебёте её, делаете с ней то, что я хотела все это время. Я думала, что это мое время, моя фантазия, которую ты хочешь воплотить со мной. Потом я проснулась сегодня утром, нутром понимая, что вы договорились выебать мою сестру вместо меня, и я не могу представить, почему. Теперь я стою здесь, возможно перед самым большим переворотом в моей жизни... прямо здесь. Я вижу его, чувствую его вкус. Все, что мне нужно сделать, это поднять платье и позволить тебе выебать меня, что он завтра будет видеть в моем кабинете. И все же я чувствую себя больной внутри, как будто что-то не так. — Она посмотрела на меня, и королева мира исчезла. Я увидел в её глазах искреннюю боль.

Я замер. Мой разум помутился. На мгновение я почувствовал лишь прилив удовлетворения, которое заставило меня разозлиться на себя за то, что я такой ничтожный ублюдок. Мне нравилось видеть боль в её глазах. Я глубоко вдохнул, вспомнив цель всех этих маневров с Алиссой; я должен был подчинить её своей воле, это то, чего она жаждала, хотела, но никогда бы не попросила. Она не могла просить о том, чего хотела; наоборот, она все время боролась со мной, вплоть до того момента, когда этот слом будет завершен и она станет моей. Я думал о том, как она обращалась со мной, привлекая свою сестру к тому, что было, по сути, нашим личным делом; отправляя меня в аэропорт как наемного работника. Я продолжал пересматривать её проступки, пока гнев не разгорелся вновь, сжигая мой стыд за то, что я хотел сломать её, чувствуя возбуждение от подчинения её своей воле. Я дал волю гневу. Я был почти у цели, почти переделал её так, как она хотела и нуждалась.