Приключения прошлого лета – 3

Галя

Надо ли говорить, что вновь Олечка стонала в оргазме в моих объятиях уже на следующий вечер? Наши встречи стали ежедневными. Все чаще Оля оставалась у меня ночевать, чему весьма способствовала моя двуспальная кровать. Скрип ее дивана нам особо не мешал, но настойчиво «призывал» быть сдержаннее в проявлении страсти. С Олей сдержанность была невозможна.

Такой образ сексуальной жизни, когда утром надо было ублажать Лену, а вечером Олю, достаточно изматывал меня. Спасибо армейской закалке, физических сил еще хватало, но семя не успевало вырабатываться, и Оленька замечала это, порой с обидой выговаривая мне за «столь скромный дар». Надо сказать, что отношение ко мне, как к «быку производителю», меня слегка коробило, но красота Оленьки и ее страсть с избытком компенсировали это недовольство. В конце концов, она честно призналась, для чего я ей нужен. А обладание молодым телом вполне устраивало меня. Говорят, такой способ «омоложения» применял Мао Дзедун и еще некоторые известные «старики».

В нашем сексе с Оленькой мы не изобретали велосипед, не занимались эквилибристикой из Камасутры, используя только приятные нам обоим позы. Как правило, все начиналось с поцелуев и обнимашек. Мне нравилось целовать Олино лицо и ее молодое тело. Часто радовали друг друга орально. Но «искрить» начинали еще с порога и чаще всего тут же набрасывались друг на друга. Одежда, как таковая, нам не мешала. Оля приходила ко мне голенькой под покровом легкого домашнего халатика (чтобы случайно не смутить соседей в общем коридоре). Мои домашние шорты тоже не создавали преград для немедленного секса. Сама собой установилась такая последовательность: сначала я добивался ее оргазма, меняя позиции и способы сношения, а затем, после нескольких минут отдыха, в миссионерской или позе на четвереньках я кончал в глубине ее влагалища. Затем, как правило, был ужин, разговоры, телевизор, и иногда «еще разок на сладкий сон».

Так проходили мои летние каникулы.

В один из вечеров в конце августа, когда я ожидал Олю, в дверь позвонили. По нашей договоренности с Олей, я держал дверь открытой, чтобы лишний раз женщина не мелькала перед моей дверью, а сразу заходила. Звонок звенел, а за дверью я отчетливо слышал голоса, среди которых был и голос моей соседки. Что могло случиться, думал я, натягивая на всякий случай на себя длинную футболку, чтобы закрыть уже «взбодрившееся» естество.

У порога стояли Оля и Галя, а еще пожилая пара, одетая, прямо скажем, не по погоде. На женщине с «укладкой» был надет строгий костюм, а мужчина, хоть и без галстука, но «при полном параде», как говорят. Мы поздоровались. Странную парочку представила Оля. Оказалось, что это родители Гали, которая стояла как вкопанная, не находя себе места от испытываемого неудобства. Женщина представилась Тамарой Степановной, а отец Виктором Васильевичем. По возрасту они казались младше меня, но манерами напоминали старую советскую номенклатуру. Как выяснилось, папа действительно в свое время был партийным функционером местного масштаба в период заката КПСС. Ничего не достигнув тогда, он сейчас мучительно дорабатывал неожиданно продленный пенсионный срок вахтером-диспетчером в каком-то НИИ и активистом в КПРФ. Мать Гали, тут же окрещенная мною в «Галиматья» (Гали мать я), была женщиной вполне еще цветущей, хотя уже в пору «последнего бутона». Ее костюм, хоть и не по погоде, эффектно облегал достаточно стройную фигуру с выдающейся грудью, выглядывавшей из-за воланов блузки. Лицо сохраняло былую миловидность и было очевидно, что Галя пошла в мать.

— Вот, познакомьтесь, это наш сосед Александр... - Оля выразительно глянула на меня, давая понять, что не знает моего отчества.

— Николаевич...

— Да, Николаевич, извините, забыла. Не беспокойтесь, он рядом и если что, всегда придет на помощь.

— А вы давно здесь живете, или снимаете квартиру? – неожиданно поинтересовался папаша.

— Уже пять лет и это моя квартира, а почему это вас интересует?

— Просто нельзя полагаться на тех, кто является «временным», - из папаши полезло говно.

Я увидел, как эти слова покоробили Галю, молча отвернувшуюся в сторону лифтов, как бы обозначив свое желание уйти. Не желая накалить обстановку, ничего не ответил на это, просто пожал плечами, дескать – что есть, то есть. Но папаша продолжил:

— Видите ли, наша дочь впервые будет ночевать не дома, и я должен знать, где и с кем она проводит это время. Разве я не прав? Скажи, Тамарочка.

— Да, конечно, - смущенно прошептала жена.

По всему было вино, что, не накомандовавшись в кабинетах, папаша перенес «партийное руководство» домой и полностью подавил волю «подчиненных». Я искренне сочувствовал в этот момент Гале и Галиматье.

— А вы, Александр Николаевич, кем по профессии будете?

— Военный в отставке, а сейчас преподаватель в школе.

— Ах, так! А что преподаете?

— ОБЖ и патриотическое воспитание.

Вот тут я попал в цвет! Папаша оживился, аж подпрыгнул на месте, как мне показалось.

— Вот, я очень рад, что кое-где в школах сохраняют патриотическое воспитание и мораль. Я рад знакомству с вами. Может когда-нибудь еще посидим вместе и поделимся воспоминаниями, так сказать, нашей молодости.

Чего я категорически не хотел бы, так это снова встретиться с папашей, а тем более делиться воспоминаниями молодости. Но сейчас от меня требовалось обеспечить атмосферу доверия и я только кивнул головой, дескать, согласен.

Пока продолжался этот разговор папаша все время пытался заглянуть мне за спину, как бы проникнуть взглядом в мою квартиру. Признаться, мне не хотелось пускать их к себе, но видя умоляющие глаза Оли и стыдливый взгляд Гали, понял, что родичей надо ублажить. Ладно, подумал, от меня не убудет, и пригласил всех войти.

— Нет, что вы, спасибо за приглашение. Может в другой раз. Извините за беспокойство, - вдруг запел папаша, удовлетворенный уже тем, что я не воспрепятствовал его любопытству.

— Ну что, Витенька, мы уже пойдем, наверно, - тихо проговорила женщина, явно показывая свою подчиненность диктату мужа.

— Да, Томочка. Сейчас. Извините, Оля, можно я воспользуюсь вашим туалетом?

— Конечно, Виктор Васильевич.

Мужчина как-то ссутулился и прошмыгнул в коридор олиной квартиры. Мельком я взглянул на Олю и увидел ее расплывшееся от беззвучного смеха лицо. Галя и мать ее стояли в пол оборота к двери, о чем-то шептались и не видели этой гримасы. Только сейчас обратил внимание на одежду Гали. Ее длинные как у модели ножки, так поразившие меня при первой встрече, были спрятаны под длинным подолом льняного сарафана. Ее кукольное личико сейчас выражало лишь одно – «простите за это шоу». Было понятно, что это был инспекционный визит родителей, за который ей было стыдно.

Но кроме взгляда Гали меня поразило то, как на меня смотрела ее мать. Она пристально и оценивающе оглядывала всего меня с головы до ног, как бы оценивая весь мой мужской потенциал. Так смотрят на породистых жеребцов, оценивая их мускульную силу, стать и иные не менее важные способности. Чувствовалось, что в этой женщине еще не угас огонь страсти. Что же, буду рад пообщаться ближе.

— Александр, может напишите нам ваш телефон на всякий случай. – Тамара проговорила тем же тихим голосом.

— А давайте я сейчас наберу вам. Продиктуйте ваш номер.

Только Тамара спрятала в сумку телефон, как появился муженек, держась за брючный ремень.

— Ну, что же, рад был познакомиться. Надеюсь, что наша Галя не доставит вам больших хлопот. Спасибо, Ольга. И вы, Александр, может оставите мне ваш номер, мало ли что...

Я было собрался сказать, что уже сообщил его жене, но посмотрел в ее сторону и по выражению лица понял, что говорить этого не надо.

— Да, продиктуйте ваш и...

Мы повторили обмен номерами во время которого я смотрел на Тамару, намеренно отводившую взгляд.

Я вежливо поклонился и первым закрыл дверь. Компания еще некоторое время о чем-то разговаривала на лестничной клетке. Я прошел на кухню и занялся приготовлением ужина. Скоро должна была появиться Оля. С нетерпением ждал ее комментариев состоявшегося спектакля.

Она появилась у меня за спиной минут через двадцать после ухода «веселой» компании. Я даже вздрогнул от неожиданности, так тихо вошла и подкралась ко мне Оля.

— Над чем колдуешь?

— Ух! Побереги дедушкино сердце! Тебе бы в разведку с такой кошачьей походкой.

— А где у нас дедушка? Это вот этот «красивый дяденька»?

— Сейчас накажу, за испуг.

— Накажи, накажи меня, мой палач! Отшлепай мне попочку! Ой, кстати, мне нравится ощущение после твоих шлепков.

— Да? Дети обычно плачут.

— Мы же не дети.

— Для кого как, - продолжал я.

— Ладно, папочка. Так вот, мне нравится как попка потом горит, когда уже прошло много времени после всего... ну, ты понимаешь. Так бывает, если крапивой ожигаешься. Потом почти весь день руки или ноги там горят.

— Извращенка!

— Может быть, но мне нравится это ощущение.

— Ладно, что это было за явление?

— Ага! Цирк, да и только! Мне так жаль Галечку! Бедная девочка, неужели всю жизнь вот с таким папочкой! Это же пиздец какой-то!

Надо сказать, что Оля умела иногда и к месту выругаться.

— И такие еще водятся и размножаются...

— Ну, Галя тоже от него не в восторге, как ты понял. Все время глазки прятала от стыда.

— Заметил, что и мамаша тоже глазки прячет.

— Да, я тоже заметила. Она на тебя запала, точно!

— Ой, не знаю... не встречал таких.

Вот тогда Оля и рассказала мне о Викторе и Тамаре все то, что я поведал вам выше. Папаша был психологическим тираном в их семье. Галя до какого-то времени считала, что все так живут и это правильно, а когда повзрослела и открыла глаза, то поняла, что спорить бесполезно, а надо найти способ получить свободу самостоятельно. В университете ей тоже не давали большой свободы, так как она еще зависела от родителей. А когда начала работать, то использовала все возможности разорвать этот порочный круг. Но пока это ей не удавалось осуществить. Фактически то, что она добилась возможности два раза в неделю оставаться на ночь у подруги, было самым большим достижением на пути к свободе.

— Да, не позавидуешь девчонке. Папаша упырь какой-то. Но я, кажется, не испортил вам обедню?

— Что ты, наоборот, сделал все как надо. Папаша вот с тобой о былом даже вспомнить захотел.

— Не дай бог!

— Жалко Галочку...

— Слушай, а ей сколько лет?

— Ей всего двадцать четыре года будет, кстати, в середине сентября, не помню какого числа.

— А она работает где?

— В конторе какой-то. Относится к Гидропроекту.

— О, это не слабая организация.

— Да, она говорила, что платят неплохо.

Мы еще недолго пообсуждали событие, перекусили, посмотрели фильм и я с удовольствием нашлепал аппетитную попочку «на сон грядущий». Оля ушла спать к себе, унося на ягодицах «крапивный ожог», а во влагалище мой белковый заряд с хвостатыми живцами.

Начался сентябрь. Я приступил к работе. Времени на «проЕбежки» оставалось мало. Приходилось выбегать в шесть утра к открытию парка и быстро-быстро расправляться с утренними «обязанностями» с Леной (благо, это уже требовалось не всегда). Вечером едва успевал что-то приготовить к возвращению Оли. С середины месяца начались занятия и у нее. График учебы девчонок в итоге утвердился по вторникам и пятницам. А у меня по средам выпадало дежурство, когда уроков не было, но в школе надо было присутствовать с 14.00 до 21.00, когда заканчивались занятия всех кружков и студий и школа закрывалась.

Вечером накануне начала занятий мы с Олей нежились после секса «на добрый сон», когда она поведала мне об их с Галей планах на завтра.

— Саш, а ты завтра вечером не будешь занят?

— У меня теперь только одно занятие – ждать тебя.

— Вот! Это меня радует, конечно. Но завтра у нас с Галей начинается учеба. Воооот... Приедем мы поздно, не раньше девяти.

— В девять, так в девять. Я приготовлю вам праздничный ужин. Что пожелаете, мадам?

— Ты меня и так уже избаловал кулинарными изысками. Но твоей обещанной шарлотки мы так еще и не пробовали. Испечешь завтра? Знаешь, ведь сегодня у Гали как раз днюха. Она со своими стариками праздновать не очень рада, хочет завтра с нами как-то отметить.

— Конечно! И шарлотка праздничная будет, и еще что-нибудь вкусненькое вам приготовлю.

— Ты мой волшебный мастер «мишлен»!

На следующий день удалось отпроситься пораньше, благо учебных часов у меня уже не было, так, отсиживал рабочее время. Но с нашей завучихой пришлось повозиться. Дама она незлобивая, но, как многие, испытывает недостаток мужского внимания.

— А куда это вы спешите, Александр Николаевич? На свидание?

Вот почему сразу «на свидание»? Неужели никакого другого занятия у мужчины быть не может? Женщины, видимо, таким образом флиртуют, пытаясь вывести мужчину на откровение по этому поводу. Решил подогреть ее интерес.

— Когда встречу такую женщину, как вы, Наталья Александровна, тогда буду отпрашиваться именно на свидание.

— Ну, если это буду я, тогда сама вас буду торопить, - с кокетливой улыбкой заявила женщина.

— Что же нам мешает? – почему-то вырвалось у меня.

Мало мне что ли двух любовниц? Привычка кокетничать с женщинами порой заводит в дебри отношений в общем-то не нужных. Так и сейчас чёрт дернул ввязаться в этот флирт.

— Я думаю, что ни-че-го нам не мешает, - продолжила кокетничать Наталья.

— Тогда предлагаю «сачкануть» с уроков в киношку, а?

— А давайте!

— А что скажет коллектив?

— А при чем тут коллектив? У нас же не культпоход!

— Понятно. Коллективу мы ничего не скажем... а мужу?

— Александр, вы же опытный мужчина, сможете украсть меня у него для... - она сделала многозначительную паузу, - интересного кино.

— Обещаю лихо закрученный сюжет!

— Ловлю на слове! Иначе больше никуда не отпущу.

— О, ваше «никуда не отпущу» звучит многообещающе!

— Вы наглец, Александр. Ладно, идите уже.

Признаться, я не ожидал такого поворота разговора с Натальей. Она всегда держалась ровно со всеми преподавателями и отличалась даже холодностью в разговоре. А тут такое! Дама она была утонченная, и в свои сорок пять выглядела на тридцать с небольшим. Про ее мужа знал не много – просто не прислушивался к сплетням. А говорили, что он то ли в Думе, то ли в Совете Федерации в каком-то комитете, но не депутат, а чиновник. Короче – легальный воришка. Такие ходили сплетни. Судя по Наталье, недостатка в средствах она не испытывала. Ладно, подумал я, устрою ей кино. И устроил. Но об этом расскажу потом. А сейчас я немедля бросился в магазин за покупками, чтобы успеть к вечернему «торжеству» что-то приготовить.

С некоторых пор, после развода с женой, разумеется, во мне вдруг проявилась тяга к кулинарии. Говорят, такое бывает с приходом старости. Но стариком я себя еще не ощущаю, а вот питаться дошираками надоело еще в период службы. Женушка тогда уже не баловала разносолами - так, что попроще, сосиски там с пюре или пельмени. Главным блюдом для меня до сих пор остается суп на обед и что-нибудь мясное на ужин. Завтракаю я всегда стандартно – чашка вареного кофе и пара бутербродов. Поэтому, оставшись в одиночестве, стал понемногу осваивать кухню и кое в чём преуспел. Рассказывать здесь о рецептах приготовления неуместно. Поэтому ограничусь лишь перечислением того, что было подано к столу, когда мои девочки вернулись домой. Так вот: из закусок было суфле из авокадо с брынзой, приправленное смесью перцев, на тарелке с долькой лимона и крекерами, узбекские помидоры кружками под оливковым маслом с кинзой и чесноком, брынза и сыры с грецкими орехами. На горячее приготовил свинину в кисло-сладком соусе (почти по-китайски) с морковью и луком пореем, а к чаю испек шарлотку по своему отработанному рецепту. Вино красное и вискарь тоже были готовы к встрече.

Оля, не смотря на то, что уже успела привыкнуть к моему кулинарному хобби, была поражена изысканностью блюд. Галя молча смотрела на сервированный стол и только округлившиеся глаза и выражение лица выдавали ее восторг. Короче, я смог поразить девчонок в самое сердце. А говорят, что только к мужскому сердцу путь лежит через желудок. Нифига!

Галя была сегодня изыскано красива. Вероятно, накануне события она наклеила себе реснички, отчего и без того кукольное личико приобрело анимешную красоту. Ребенок, да и только! Девчонки переоделись у себя прежде, чем пришли ко мне. Обе были в по-домашнему нарядны. Оленька в обтягивающей цветастой футболке и белых велосипедках, подчеркивающих сексуальный изгиб ее ножек. Галочка в блузке с достаточно смелым декольте, открывавшим полушария груди почти до самых сосочков, и в мини юбочке «бёрберис» с запАхом спереди. Галины ножки в тонком капроне телесного цвета снова приковали мой взгляд, что не осталось без внимания Оли.

— Ау, гусары! Дамы пришли и просят угощения! – Оленька улыбалась и тормошила меня за плечо, - Еще налюбуешься, - шепнула мне на ухо.

Мы расселись за столом и приступили к трапезе, не увлекаясь разговорами – настолько девушки были голодны. Оля как будто специально попросила Галю сесть рядом со мной, а сама расположилась напротив нас. На протяжении всего ужина она с усмешкой поглядывала на меня, а я не мог оторвать взгляд от ножек Гали, которые открылись почти до самых трусиков из-за разошедшихся половин ее юбки.

Галя почти все время молчала и только изредка кивала головой на мои предложения положить еще кусочек или наполнить бокал. Это настораживало. Неужели ее психика была настолько подавлена тираном-отцом, что она даже в знакомой компании говорить не решалась?!

— Галя, а ты всегда такая молчаливая? – не удержавшись спросил я.

— Не всегда. Если заговорю – не остановите.

— Многообещающе звучит. Тогда расскажи о себе, а то я ничего, по сути, о тебе не знаю.

— А Оля про меня разве ничего не рассказала?

— А разве Оля что-то знает о тебе?

— Ну, немного знает. Но я хотела попросить прощения за тот визит родителей. И еще спасибо вам за то, что смогли вытерпеть.

— Ничего особенного. Мне приходилось и более тяжелые ситуации переживать. Не стоит вспоминать.

— Может и не стоит, но для меня это очень важно. Даже то, что я сейчас здесь с вами праздник настоящий. Лучше давайте выпьем.

Мы подняли очередной бокал в честь Галочки. Еще немного пообщались на пустяковые темы, выпили чаю с шарлоткой, получившей громкое и, надеюсь, искреннее одобрение, и девушки засобирались уходить. Стоя в коридоре, Оля что-то говорила Гале тихим голосом, но выразительно жестикулируя, что свидетельствовало о ее попытке в чем-то убедить подругу. Галя при этом бросала взгляды в мою сторону и периодически отрицательно крутила головой. О чем шла речь услышать я не мог. Уже от двери Оля громко в мою сторону:

— Саша, я провожу Галю и приду, помогу тебе с посудой, - Оля при этом многозначительно посмотрела на меня, дав понять, что не посуду мыть она придет.

Минут через пятнадцать Оля вернулась.

— Саш, ты еще не спишь?

К тому времени я уже убрал со стола и лежал с книгой.

— А ты посуду мыть пришла? Или по иной надобности?

— По иной, по иной... слушай тут такое дело... короче, надо как-то девицу в чувство привести. Совсем затюкал ее папаша.

— Рассказывай.

Оля быстро разделась и забралась под одеяло.

— Какой ты тепленький! Ладно, слушай. Сегодня, когда мы ехали с занятий разговорились. Это она при тебе молчит, а так она нормальная.

— Не заметил пока.

— Еще услышишь. Слушай, - Оля, как само собой разумеющееся, привычно взялась пальчиками за член и, продолжая свой рассказ, стала поддрачивать. – Сегодня она вдруг спросила спим мы с тобой или нет и какие у нас вообще отношения. Ну, я так особо не секретничала – сказала, что спим иногда, но ничего серьезного не замышляем. А она вдруг начала расспрашивать какой ты в постели и все такое. Вообще она прямолинейная, как...

— Трехлинейка.

— Ага. Вот, так слово за слово она вдруг призналась, что уже терпеть не может, как хочет мужика. Оказывается, что у нее в этом плане вообще почти ничего не было. Она как-то сбивчиво пыталась рассказать о своей институтской первой любви, но я так и не поняла был у них секс или нет.

— При таких родителях не удивлюсь если она еще целка.

— Да, может быть. Но ты слушай дальше. Я тогда ей и говорю, что Саша, то есть ты, значит, был бы, наверно не против сделать ей «приятное».

В этот момент она сдавила мой член и он еще интенсивнее стал наливаться кровью и твердеть.

— Ого, как он у тебя отреагировал! Что, я права? Хочешь попробовать юного тела?

— Мне и твоего достаточно, но ты продолжай. Ловко ты меня сосватала, конечно... А что она на это сказала?

— Ничего. Только глазки опустила и замолчала. Я так и не поняла. А потом, сейчас уже перед уходом, говорю ей, оставайся, еще немного посидим и я придумаю что-нибудь чтобы вас оставить вдвоем, ну а дальше, типа, все сама сообразишь. Так ей сказала. А она только головой завертела и бегом... Вот дурочка с переулочка, да? А он у тебя такой уже горячий... Не могу, хочу!

Моя рука скользнула к лобку моей красавицы.

— Все хорошо, Саша, я уже и так мокрая там.

В эту ночь все было как обычно за исключением громкости стонов Оли. Мне показалось, что она нарочно делала так, чтобы подруга за стеной слышала эту песню наслаждения и жалела о своей несговорчивости. По заведенной традиции я кончил в Олю и она, полежав немного попкой кверху, поднялась и ушла к себе, хотя я предлагал ей остаться и не будить Галю.

— А ты думаешь она спит? После нашего дуэта! Ха! Пойду, пусть позавидует.

Оля ушла.

На следующее утро я, как обычно, побежал в парк. Я уже завершал круг, когда увидел Лену с коляской. Последний раз мы встречались в пятницу, и вот сегодня она снова в эти ранние часы в парке. Это означало только одно - она соскучилась. Дальнейшее было понятно. Мы ушли в сирень и насладились ярким стремительным сексом, который стал для нас обоих приятной привычкой. Нам уже не требовалось прелюдий. После нескольких горячих поцелуев, во время которых наши руки привычно делали свое дело в паховой области, мы совокуплялись. Да, именно совокуплялись. Это нельзя было назвать искусством секса в прикладном смысле, но ее желание зажигало меня и все происходило как взрыв – ярко и стремительно.

— Как там вы с мужем? Ладите?

— Все хорошо, Саша. Он снова в семье и в постели все хорошо... Но тебя мне не хватает. Вот этого нашего драйва с ним не получается.

— Привыкай, а то скоро все листья опадут.

— Даже боюсь об этом думать.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Да?

— Конечно, обязательно.

— Ты прости, мне надо уже домой бежать.

На самом деле была среда и на работу мне спешить было не нужно. Но дольше оставаться с Леной почему-то не хотелось.

Это мое нежелание задерживаться в парке объяснилось предчувствием, которое я, видимо, испытывал в тот момент. А объяснилось оно тем, что неподалеку от подъезда я увидел Галю, топтавшуюся под деревом, как будто ожидая кого-то.

— Галь, привет! Ты Олю ждешь что ли?

— Нет, тебя. – вот так неожиданно на «ты» перешла Галя.

— А...ну, вот он я. У тебя ко мне дело?

— Да, дело. Пойдем к тебе, все расскажу.

Мы поднялись в квартиру.

— Галь, мне надо в душ, а то после пробежки... ты понимаешь.

— Да, иди, я подожду.

— Ты там на кухне что-нибудь себе найди попить или перекусить. Кстати еще шарлотка осталась.

— Не волнуйся...

Под душем раздумывал, что такого решила поведать мне Галя. Конечно, были предположения, что она пришла за тем, о чем говорила вчера с Олей. Но уверенности, что это произойдет, у меня не было. Странное поведение Гали и ее сдержанность настораживали даже.

Отмыв с себя следы недавнего совокупления с Леной, в халате вышел из ванной и потерял дар речи – Галя лежала в кровати, натянув под горло одеяло. Я замер от неожиданности.

— Ну, что ты смотришь? Я не знаю, как это должно быть... Я дура? Да?

— Ты дура, что до сих пор сдерживала себя. А сейчас ты умница! – язык мой развязался, как и поясок халата.

Я сбросил халат и откинул край одеяла. От неожиданности Галя сжалась в комочек, притянув колени к груди. Эта детскость и красота сформировавшегося женского тела входили в милый диссонанс, волны которого дали сигнал члену. Какими глазами Галя смотрела на него! Наклеенные ресницы визуально еще больше округлили ее глаза, выражавшие испуг и восторг одновременно. Она как будто что-то шептала, так шевелились ее губы. Или может они хотели поцеловать то, что бодро возвышалось головкой почти напротив ее лица.

— Расслабься, Галочка... Вытяни свои ножки и дай мне любоваться тобой. Ты такая красивая!

Я поглаживал ее волосы, плечи, спускаясь ладонями к груди и ниже, ниже... Тело девушки постепенно расслабилось С закрытыми глазами она вытянулась на кровати, позволяя моим рукам ласкать все ее тело. Поразило то, что ее дыхание едва угадывалось. Чувствовалось, что она сдерживается даже в этом. Девушку надо было расслабить и заставить отдать себя ощущениям.

Поцелуй не получился –она не умела целоваться. Настойчиво пытался разомкнуть языком ее губы, но она так плотно их сжала, что они побелели от напряжения.

— Галя, не бойся меня и расслабься, пожалуйста.

— Не могу... я не знаю как надо...

— Ты девственница еще что ли?

— Нет, наверно... у меня давно что-то было, но уже... давно

— В этом нет правил. Ты просто отдайся моим рукам, ласкам и губам. Просто поверь, что ничего плохого я тебе не сделаю. И не бойся последствий. Они будут самыми приятными и желанными. Поверь мне.

— Постараюсь... - она впервые, как мне показалось, перевела дыхание.

— Дыши глубже и ничего не бойся.

— А у тебя есть презерватив? – вдруг спросила Галя, словно в испуге широко открыв глаза.

— Не беспокойся, я все сделаю безопасно. Не думай об этом. Ты такая красивая, глаз не оторвать, – я решил отвлечь ее разговором, - Когда я увидел тебя там, на вокзале, сразу захотел поцеловать и приласкать. А ножки просто свели меня с ума.

Продолжая гладить ее тело говорил:

— У тебя все тело такое манящее. Грудь, как две фарфоровые чаши, а сосочки, как вишенки... я хочу их целовать. Это так вкусно...

От прикосновения к соску девушка вздрогнула и опять глубоко вздохнула. Сопротивления не было и мне показалось, что она начинает расслабляться. Она даже подняла руки и как-то неловко попробовала обнять меня. Не получилось, и ее ладони соскользнули с моей спины. Она все так же, с закрытыми глазами, лежала по стойке «смирно». Такое «смиренное» поведение женщины не распаляло, а напротив, охлаждало сексуальное желание. Надо было что-то делать, но что, я так и не знал. Решил перейти к более активным действиям. Снова стал целовать ее рот, сжимая в ладони грудь. Губы все так же оставались сомкнутыми, но по дыханию понял, что я на верном пути. Рука скользнула к промежности. Вот это фокус – лобок и кожа бедер были мокрыми. Вероятно, девочка начала течь еще на улице.

Целуя грудь поместил колено между ее ножек, нежно раздвигая. Медленно она поддавалась, и в результате я перенес на нее все свое тело. Ножки раздвинулись, но еще не в той степени, чтобы дать свободу для проникновения. Член прижался к лобку. Галя ощутила это и вздрогнула. Я слегка приподнял ягодицы и член скользнул между ножек по губам, коснувшись клитора. Она дернулась всем телом.

— Не бойся, милая моя девочка... не бойся... обещаю, что не сделаю тебе больно.

Я еще раз приподнял и опустил ягодицы, скользя членом по губам, и с каждым разом все сильнее надавливая на клитор. Я сам ощутил, как головка уже раздвинула губы и скользит по горячей плоти у самого входа во влагалище. Галя изрядно протекла – смазки было так много, что хотелось даже подсушить для усиления трения. Но сделать это означало бы смутить и без того напряженную девушку. Придумал уловку и пустил в промежность руку. Пальцами нащупал дырочку и попытался запустить один внутрь. Галя ахнула и опять вздрогнула, но сопротивления не проявила. Палец проник почти на всю длину, ощутив в глубине жар возбужденного влагалища. Второй палец, видимо, доставил девушке менее приятное ощущение, может даже боль, но так же без сопротивления проник внутрь. Когда я начал шевелить обоими пальцами Галя тихо застонала, продолжая неподвижно лежать с закрытыми глазами. Пора была приступать к главному акту.

Ладонью нежно надавил на внутреннюю сторону бедра, чтобы пошире раздвинуть эти стройные ножки. Повинуясь моему движению Галочка не просто раздвинула, но подняла и согнула их в коленях, сделав похожими на крылья чайки. Утомленный долгим ожиданием член снова воспрял духом и без посторонней помощи нащупал заветную дырочку. Как только головка надавила на края нежной плоти, девушка сжалась и попыталась оттолкнуться от наступающего орудия. Я крепко обнял и прижался к ней, не дав уползти из-под меня, и сильно, но плавно надавил членом. Головка нырнула во влагалище, девушка дернулась всем телом и я остановился.

— Все будет хорошо... все хорошо, девочка моя...

Шепча какие-то нежные слова я начал движение короткими толчками внутрь и наружу. Постепенно член все глубже и глубже утопал во влажной пещере. Девушка как будто потеряла сознание. Она неподвижно лежала с закрытыми глазами и, казалось, не дышала. Мне пришлось приблизиться к ее лицу, чтобы уловить дыхание. Даже в этом сказывалось ее строгое до аскетизма воспитание. Мне было жаль эту девушку, но вместе с тем такое ее поведение вызывало во мне какие-то дикие инстинкты. Эта ее послушность пробуждала во мне желание изнасиловать, причинить боль, даже убить... Разум не давал волю этим инстинктам, но темп все-таки я увеличил. Галя все так же безвольно лежала подо мной почти без признаков жизни. Я уже не знал что делать, как вернуть к жизни это прекрасное тело. Понимал, что смена позы только охладит, отрезвит и без того безжизненное существо. Не сбавляя темпа, целовал соски, сжимал грудь, трогал пальцем клитор... ничего не помогало. И вдруг!

Это произошло как взрыв! Галя резко вздохнула полной грудью и со стоном выпустила воздух. Тело начало трястись мелкой дрожью. Руки обняли мою спину, прижимая к себе и почти полностью парализовав мои движения. Стон за стоном вырывались из ее груди, ножки сомкнулись у меня на пояснице. Член замер в ожидании в самой глубокой точке влагалища. Такого оргазма я не видел еще в своей сексуальной жизни. Это продолжалось долго. Даже после того, как Галя ослабила хватку и позволила мне возобновить движение, легкие судороги все еще продолжали сотрясать ее тело. Но теперь она уже не была так безучастна. Ее тело пришло в движение, сбросив кандалы закрепощенности. Это уже была другая... женщина!

Когда я поцеловал ее открытый в стоне рот, она уже не сжимала губы и дала языку проникнуть внутрь. Она стала сосать его, смешно причмокивая, но испытывая видимое удовольствие.

— Стань на четвереньки.

Она без слов повиновалась. Боже, как же она грациозна и красива!

В этой позе были другие ощущения, что стало понятно по ее учащенному дыханию. Наверно она приближалась к новому оргазму. Я же, излившись утром в Лену, не чувствовал пока своей скорой кульминации. Галечка уже не стеснялась подмахивать попой, помогая члену проникать глубже. От такого встречного движения член тоже начал наливаться соком, грозя скоро излиться. Но мне хотелось еще раз увидеть оргазм женщины. Не зная, чем еще стимулировать ее удовольствие, стал сначала легко, а затем все сильнее шлепать ладонью по ее ягодицам. Стоны усилились, но этого было недостаточно. Ягодицы уже горели ярким пламенем, а член раздувался во влагалище, усиливая трение. Провел несколько раз пальцами вдоль позвоночника и дотянулся до груди. Сжал соски и тут Галя с криком счастья рухнула грудью на кровать, с большой амплитудой вздрагивая всем телом. Член автоматически выскочил из сладкого плена и начал изливаться на спину и алые ягодицы моей новой любовницы.

(следует)