(Рассказ создан совместно с Кейт Мирандой)

«Эх, и почему всё сие пузо растет...» - в очередной раз невесело подумал я, подходя к самодельному турнику на своем сельском подворье.

Да, тяжко ухнув, подпрыгнул, повис и... всё-таки разок подтянулся!

— Василий Иванович, можно? – в тот час, неожиданно донёсся глубоко-бархатный женский голос со стороны калитки.

Тут же, с облегчением спрыгнув со спортивного снаряда, я отправился к нежданной гостье. Гостье, которой оказалась моя зрелая соседка, как всегда эффектно блестящая стильной прической златых волос, да светом белоснежного сарафана.

— Конечно! - добродушно бросил ей я, невольно устремляя взор на видные холмы её пышной груди. – Милости прошу, Варвара Петровна, проходите!

И, едва отцепив взор от вымени дородной селянки, сразу заметил в её руках небольшую корзинку, накрытую светлым платочком.

— О, да вы ещё ко мне с какими-то гостинцами! – просто воссиял я. – Тогда пройдемте сразу в мой дом! Пройдемте, пожалуйста!

— Да, это вам, Василий Иванович! – уже будучи вместе со мною под сенями, снимая с корзинки платочек, широко улыбнулась Петровна. – Как говорится - от чистого сердца!

Тихо светясь в сумраке хаты, корзинка была полна крупных деревенских яиц!

— О, какие намёки, Варвара Петровна! – в ту же секунду, с ответной улыбкой, смущенно покраснел я. – Но, большое спасибо, конечно! Скажите, сколько я вам теперь должен?!

— Вы ничего не должны! – театрально отмахнулась она. – Это вам от всей моей щедрой души!

Мы непринужденно разговорились и, после всех долгих «расшаркиваний», да прочих «экивоков», наконец выяснилось то, что она пришла за тем, чтобы я, как единственная интеллигенция на селе, немного поднатаскал её племянниц для поступления в институт.

— Я вечером ещё и свежей сметаны принесу! – всё лучезарно лыбясь, ласково проговорила она. – Да превосходного творожка!

Ну, что-ж?! Договор есть договор!

Я никак не мог отказать этой славной женщине, словно только что сошедшей с картин Серова. Да и внутренне сразу поздравил себя с сим намечающимся «развлеченьем», ибо, после столь яркого приключения на Лазурном озере, в моих мыслях так и «резвились» сии её невинно-порочные «хохотушки»! Да, откровенно наглая Танька - с её тихой развратницей Веркой - не в шутку раздразнили моё либидо, к тому же итак весьма подогретого окружающей чистотой местной природы! От сего незримого, но глубоко пронизывающего веяния последней, я, даже сейчас - глядя на пышно-телую соседку - невольно представлял её то в своей кровати с высоко-задранными ногами, то, тут же, «рачком» на этом столе...

В общем, договорившись, да мило выпроводив Варвару Петровну за дверь, я рухнул в кресло-качалку, с приятно щекочущим чувством в душе, с головою уйдя в солнечность грёз, ослепительным снам...

— Дядя Вася! – внезапно, как гром среди ясного неба, вспыхнули со стороны калитки знакомые девичьи голоса, каким-то инстинктивным чутьем мгновенно «откликнувшись» теплотой в моих приятно-томящихся яйцах.

Не помня себя, я тут же подскочил словно ошпаренный!

Да, это были они! Черноволосая Танька со своей белобрысой подружкой, не без опаски приближались ко мне, стеснительно прижимая пакеты с учебниками и тетрадками!

Словно ничего и не произошло, они, «наивно» порхая глазками, глядели на меня с столь невинными выражениями на своих остроносых лисьих личиках, что, я, едва сдержал в себе резко подступившее к горлу ругательство! В свой ответ, с минуту испепеляя их гневным взором (невольно осматривая их одежку, на этот раз состоящую из одинаковых синих платьиц, да легких светлых сандалий на босу ногу!), я пытался визуально пристыдить их столь откровенную беспардонность, однако... поняв, что это бессмысленно, кивком, пригласил к себе внутрь.

Явно довольные сей ментальной победой, хитро лыбясь, да всё переглядываясь между собою, односельчанки сразу последовали ко мне.

Я посадил за стол и, пытаясь выглядеть бесстрастным, сначала терпеливо объяснил им материал по теме, а затем, наконец, выдал главное задание.

— Задачка на закон Ома... - проговорил я, невольно чувствуя себя видным профессором перед сими глупыми дылдами. - Вот два параллельных резистора. Напряжение подано три вольта. Рассчитайте силу тока на каждом из них, а также мощность, рассеиваемую каждым из элементов... Даю вам на это двадцать минут.

С этими словами, я уселся за стол напротив них, и, взяв в руки книжку Монтеня, принялся украдкой наблюдать за ними.

Верка, обреченно уткнувшись в листок с заданием, практически сразу слёзно «остеклила» свою зелень глаз! В свою очередь, отвязная Танька, похоже, даже не собиралась приниматься за науку: нарочито обдавая меня глубоко-томным темно-карим взором, она, эротично посасывала устами кончик пишущей ручки! Посасывала, пошло вбирая-извлекая его своею пухлостью губ!

«Что ты творишь, курва?! – в тот час внутренне покраснел я, во вспыхнувшей томности гениталий, разом вспомнив, как сладостно «вкачивал» сперму ей в глотку. – А ну принимайся за Ома!»

Но, Носатая, не внимая моим внутренним стенаниям, уже опустила руку с ручкой под стол и, недвусмысленно заелозив «там» ею (став иссякать влажно-ритмичное почмокивание!), бросила на меня уже отуманенный взгляд!

От такого откровенного действа, даже глубоко-озадаченная Омом Верка, в ту же секунду, «всплыла» из невеселых дум, взглянула на странно захлюпавшую подругу и... озарилась яркою краской стыда!

— Василий Иванович... - тем временем, обратилась ко мне Танька, в страстном придыханье. - У меня почему-то не получается... Вы не взглянете?..

Как ранее на озере, от буйства полыхнувшего волнения, не в силах вымолвить и слова, я, лишь поднялся на «одеревеневших» ногах из-за тола, да подошел к ней.

— Вот, посмотрите... – пылко выдохнула Танька, враз поворачиваясь ко мне вместе со стулом.

Вызывающе раздвинув стройные ноги, придерживая задранный подол платьица, она продолжала водить кончиком ручки у себя в промежности, уже выявив на тонких сиреневых трусиках (рельефно выделивших бесстыдные половые губки!)... заблиставшую влагой «дорожку» течки!

— Василий Иванович, посмотрите... – продолжала глубоко очаровывать меня разгоряченная Танька. - Так лучше видно... Подойдите поближе...

Ещё минута и... вот она уже лежит на столе, призывно раскинув передо мною крепкие бедра, да так и страстно лаская себя пишущей ручкой!

«О, боги... - только и полыхнуло во мне, от столь эротичного зрелища потрясающе «взвыв» вмиг взбудораженным членом вместе с яйцами. – Она снова сводит меня с ума...»

И, не в силах противиться такому открытому соблазнению, я сразу юркнул лицом меж её ног, крыльями возбужденных ноздрей, разом втягивая в себя опьяняющий, словно наполненный поджаренным арахисом, влажный девичий аромат! Следом, уже мои губы прикоснулись к мокрым трусикам, и, теперь не ручка, а мой язык заелозил по промокшей дорожке нежности сего нижнего белья!

Так, с обжигающей поступью языка, горячо обдавая промежность Таньки возбужденным дыханием, я, всей откровенностью «за-вкушал» томно сочащуюся сласть её сучьей течки!

Танька же, глубоко стоная в ответ, исполнив бедрами «чувственный танец ирландских девушек», почти избавилась от своих трусиков, повисших как флаг лишь на большом пальце её правой ноги!

Однако, я, уже крепко держа истекающую односельчанку за бедра на сгибах колен, забрал их как можно выше, да, с гулким сопением, вновь прильнул к её начисто бритой «киске» в опьяняющей дегустации соков!

Тем временем, пока мой язык пламенно сновал в жаркой щёлке глубоко-стонущей Носатой, руки её Остроносой подруги Верки, быстрыми и ловкими движениями, расстегнули мои белые дачные брюки. И, через минуту, вырвавшийся торпедой мой половой член был уже в её нежных пальчиках, как и налитая новым скопившимся семенем мошонка. Начав балдеть в её шелковисто-ласковой тактильности, я, кончиком языка, подцепив покрытый «капюшончиком» пузырёк клитора Таньки, стал извлекать из неё новую паточность стонов. Активная же Остроносая, осторожно перебирая мои яички под столом, вскоре, сначала коснулась моего члена своим учащённым дыханием, а потом, кончик её языка слизнул с моего «конца» горючую слезу смазки, вытекающую из давно пылающей щели невероятно разбухшей головки. Сей её язычок начал со сладкого дразнения - нанося влажно-мягкие удары гладкостью нижней части. Но, когда он принялся щекотать нижнюю, самую чувствительную часть головки, я мигом вскипел невероятным градусом вожделения! Вожделения, от коего, невольно оторвавшись от сладко-чмокающей «киски» Таньки, я с померкшим сознанием закрыл глаза, да задрав голову, предался изумительному ощущению того, как мой «ствол» до самых яиц, изумительно исчезает в бархатной глотке белобрысой сосуньи!

Но, уже минуту спустя, сама Танька властно притянула мою голову к своей горячо-расхлябанной промежности, этим незамедлительно требуя продолжения к себе моих развратных ласк!

— Ааааааа! – глубоко-страстно подала гласное пылающая Носатая, приподняв свой лобок, да тут же призывно запорхав передо мной бедрами.

— Ммммммх!.. – в ответ лишь сдавленно взмычал я, снова смачно вкушая её текущую «киску», да лишь каким-то чудом не лишая её девства вонзенным указательным пальцем.

— Умммх!.. Дядя Вася!.. – вдруг ярко воскликнула носатая односельчанка, словно охваченная лихорадкой. - Я хочу... Я хочу... Ваш... ХУЙ!.. ХУУУЙ!..

Будто молодой Витас во второй опере, внезапно от-липнувший от будки с не той девушкой – я - тут же, невольно отшатнулся от сей красочно вспыхнувшей непристойности Таньки! От такого «демарша», в то же мгновенье, больно прикусив мне твердое мясцо пениса, невольно дернулась, ударившись макушкою о столешницу Верка!

Однако, пребывая на столь высоком кураже вовсю клокочущей страсти, я, даже не пикнув, лишь приставил возбужденный половой «ствол» (с эффектным отпечатком Веркиных зубок!) к жгуче-текучей «киске» Таньки, да пыхтяще-сопяще выдавил:

— Хочешь моего покусанного хуйца, лиса?! А что же я твоей тётке-то потом скажу?! Что, мол, её племянницу, вот так взял, да внезапно испортил?!

— Трахните меня, дядь Вась! – абсолютно не слыша меня в густой пелене животной страсти, лишь ещё ярче полыхнула на столе Танька. – Трахните меня, умоляю!

«Ну, что же за времена, что за нравы?! – сразу ворчливо вспыхнуло во мне сквозь собственный жар не шуточной похоти. – Что происходит с нашими невинными девами?! Они, вот так просто позволяют себя иметь первому залетному репетитору?! Эххх!»

Однако, не смотря на свой праведный гнев, сизая головка моего крупного пениса, уже вовсю нежила припухшую, распаленную от сильного вожделения Танькину «киску».

Так и не решаясь войти в неё, я лишь водил по ней сим горячо-текучим «концом» словно смычком. Водил, чувственно налетая на ягодку её клитора, от чего Носатая односельчанка, резко вжимаясь руками в стол, тут же непроизвольно подергивалась, да повизгивала в остроте бьющейся страсти!

«Похоже, эта лиса думает, что почти соблазнила меня... - вдруг ярко озарилось во мне, слегка приглушив даже пламенное волнение чресл. – Что, опьянив похотью, невольно заставила делать то, что она хочет... Нууу, уж, нет, юная курва! Сейчас «папочка» тебе покажет урок сладострастия!»

Хорошенько плюнув себе на ладонь и, обильно смазав «конец» тягучей слюной, я, приставив пенис к... «шоколадной розочке» Таньки, с силой раздвинул её ягодицы!

— Дядя Вася, не надо!! – в тот час, молниеносно сменив томность на панику, вскричала подо мною Носатая.

— Надо, Танюша, надо... - проговорил я, решительно закидывая её ноги к себе на плечи. – Главное, расслабься, дорогуша... А ты, Вернунь, пожалуйста, всё же захлопни уже свой блядский ротик...

С сими словами, я тут же надавил на неё большущею головкой пениса и, она, плавно преодолев упругое сопротивление Танькиного сфинктера, со смачным хлопком, всё же ворвалась в её прямую кишку!

— Мммммм! – в ту же секунду, покрывшись «мурашками» удовольствия, промычал я, застлав поволокой глаза.

— Ааааааа! – только вскричала нетривиально нанизанная Танька, враз переходя на сдавленно-протяжное. – Мммммм!

— Спокойно, лиса... Подыши, милая... - даже сквозь одурманивающий хмель удовольствия, уже негромко произнёс я. – Тебе понравится...

Постепенно, с взаимно растущей потливостью, лишь усиливая амплитуду толчков, я, высекая с губ всё более испуганные крики Носатой, продвигался в её узкий зад всё глубже и глубже. И, вскоре, она, освоившись с необычными ощущениями, уже вобрала в себя весь мой член без остатка!

— Ну, вот, Танюша... - дерзко всаживаясь в её приятную прямую кишку разгоряченным «стволом», только и пропыхтел я. – Ты же хотела мой хуй? Вот и ты его и получила... А, лиса?

— О, да-даа-дааа!!.. – лишь горячо выдохнула безумно ходящая подо мною Танька, в пронзительно-сладостной боли закатив карие очи.

Я же, не переставая страстно таранить ей зад, обслюнявленным пальцем руки подтирал и её дико пульсирующий клитор! От чего она, итак распалено стоная в моих наскоках, вовсе перешла на тонко-поросячье взвизгивание!

— Веруль... - за сим горячим усердием, окликнул я её возбужденно-застывшую подругу. – А ты что сачкуешь? А ну обласкай мои яйца! Обласкай, как ты умеешь, принцесса!

— Да, дядь Вась! – кивнув, сразу встрепенулась белобрысая зеленоглазка.

И, устремив свою бледную руку меж моих ног, с новой нежностью обхватила мою потную мошонку, тут же став ласково перебирать пальчиками яички!

— Да, именно так, милая... - довольно заухал Верке я, при этом, уже просто вскипая в заднице Таньки. – Хорошо!.. Ооо! Блядь! Сожми их!.. Сильнее!!.. Ааа!!.. БЛЯЯЯ-АААДЬ!!!

Под такой ошеломляющей стимуляцией Верки, я, с вдруг померкнувшим сознанием, озаряясь разрывом высокого сладострастия, конвульсивно забился спермою в анусе надрывно взвизгнувшей Таньки! Забился, сладко вкачивая в неё всё-всё-всё до последней капли!..

Спустя минуту, как ни в чем не бывало выйдя из задницы анально взятой односельчанки (чудесно распаренная дыра попы которой, тут же «заплевала» на стол обильностью горячего семени!), я стал поласкать быстро осунувшийся член под умывальником.

— Ну что, мои девицы?! – за сим, весело улыбнулся я красно-пылающим девчонкам, испытывая в душе невероятный разлив умиротворения. – Вот и пролетели эти двадцать минут! Сдавайте свои работы на проверку! Я сейчас же выставлю вам оценки!

— Ну дяааадь Вась! – мгновенно осознав мою западню, сразу заныли обе девочки, с мольбою устремив на меня заплаканные глаза. – Мы ведь сегодня так сильно старались!

— Вы очень плохие девчонки, - моментально напустив на себя нордическую серьезность, лишь хмуро кинул я им. – И мне придётся вас наказать. Конечно, не прямо сейчас, но всё же... В общем так – дома повторите закон Ома и, уже приходите завтра... Да, завтра, я буду снова поджидать вас здесь... Поджидать, чтобы вновь, с удовольствием проверить вас на то, усвоили ли вы наконец изумительный закон Ома...