Долго сидели мы с бабой Катей. Вначале на крылечке, потом за столом. Ну да там собрались все девчонки от мала до велика. Их интересовали городские новости, мне было интересно послушать про их жизнь. Особой разницы с жизнью родной бабули и её семьи не было. деревня веками жила без особых изменений, веками также жить будет. Технический прогресс принёс в помощь хозяевам бытовую технику и на этом всё. Доили коровку, чтобы молочко получить? Так и дальше доить будут, потому как иначе не будет молочка. А городские, которые пьют молоко из бутылок пусть себе пьют. Оно же мёртвое, на сто рядов пропаренное, пастеризованное. Ты парного молочка глотни, враз почувствуешь разницу. И так во всём. Ну, ещё телевизор вот вечерами посмотреть. Посочувствовать рабыне Изауре, как её бедную на сахарной плантации гнобят, потом надеть резиновые сапоги, без которых на ферме просто утопнешь, да идти на вечернюю дойку. Новости вот ещё послушать. Получается, что особых изменений и нет.

Когда ужин закончился и все новости были обсуждены, бабуля разогнала девчат, найдя дело для каждой, меня в свою комнату потянула. И там дала полный расклад по моим правам и обязанностям, а так же по правам и обязанностям девок из бабьего гарнизона. И получается, что я имею право задрать подол любой из баб, постаравшись пока не трогать мелких. Но если приспичит, то можно. Да эти мокрощелки сами соблазнят и подставят, так зудит у них промеж ног. И в то же время обязан продрать любую, которая подставит свою кунку. Я переспросил

— Ба, вот так просто взять и вставить хоть кому? И тёткам? И сеструхам?

Бабка засмеялась

— Да хотя бы мне. На кого глаз упал, ту и ставь в позу. И не спрашивай ничего.

— А...

— А в юбом месте. За обедом приспичит, так к столу её ставь и при. А мы посмотрим.

— Кто мы?

— А кто за столом будет, те и посмотрят.

— Баб, да как?

— Да за столом, конечно, лучше раком. Удобнее будет. Ты, Колька, главное запомни: Ты мужик, а они мокрощелки.

— Баб, а если они того, понесут?

Бабка посмотрела с удивлением

— Коль, так за каким ты здесь лядом? Нам и надо, чтобы девки понесли. - Засмеялась. - Представляешь, сколько у тебя детишек будет. Денег на конфеты не хватит.

Посмеялись на пару. Но смех смехом, а как вдруг счёт предъявят? И что тогда? Жениться на всех? А что. Полный набор разновозрастных жён. Зульфия мой халат гладит у доски. Кто-то там шьёт, кто-то варит, а кто-то ублажает слух и взор падишаха своими талантами. Лепота! Но есть опять же одно НО.

— Ба, так у меня силов не хватит на эту ораву.

Бабка смеётся

— Хватит, Коленька, хватит. Ещё и останется. Сам себе дивиться станешь. А когда домой поедешь, я тебе в подарок дам кое-что. Дома девок драть будешь, как коз сидоровых, без устатка.

— Химия?

— Дурак ты, Колька, хоть и городской. Какая такая у нас химия? У нас всё натуральное, не городское. У нас в продукты химию не кладут. Мы вон даже огурцы не маринуем из-за уксуса, солим в кадушках. И не бойся ничего. Чего ради я своего внука травить стану. А вот силов тебе прибавим. И это, Коля, бабку для начала не испробуешь? Вона как у тебя торчок из штанов выпирает. Да не стесняйся ты, сымай штаны да пропеж бабушку, уважь.

Это мы со всем нашим удовольствием. Скромный и стеснительный мальчик Коля давно снял розовые очки и избавился от излишних иллюзий. Есть мужик со стоячим концом, есть баба с мокрой щелью. И если они оба хотят, то для чего лишние переговоры, уламывания, флирт и всё такое прочее. Деревенская родня научила, что жить надо проще и не терять время на всякую болтовню. Загнул, засадил, а все эти "люблю-куплю-улетим" оставить на то время, пока лежишь и сил набираешь на вторую палку. Там можно и пошептать на ушко, какая у твоей избранницы фатима, какие сиськи и всё прочее.

Бабуля время не теряла даром, разделась и на кровать завалилась, как тюлень на лежбище.

— Ты, Коляшка, зацени. Я дажить чулки натянула, как у ваших городских. Девки сказал, что мужикам нравится, когда в чулках. А сами мои девки дажить пояса купили с кружавчиками. И всё за ради тебя, чтобы понравится. Ох, Коля, до чего у тебя елдак крупный! В нашу родову пошёл. У нас все мужики в роду с такими были. Засадит, так аж дыхание сопрёт. До желудка достаёт. Вот те крест, не вру. Отец мой, царствие небесное, так тот едва не располовинивал, до того уж у него толстенный был. В стакан не влезал. Ей богу не вру. Ох, Коля! Потешь, потешь старую.

А я в осадок выпал и даже замер на какое-то время. Это что получается? Отец родную дочь напяливал? Вот так фокус от дядюшки Акопяна. Да нет, тут скорее Кио больше подходит. Вот же моя ебливая родня. А я ещё гадаю, в кого я такой пошёл. Точно сказал Ньютон, что яблоко падает на голову, а от осинки не родятся апельсинки. А простой народ добавил: Не из родни, в родню. И потому отбросил все моральные препоны и задвигал задом, загоняя бабуле дурака под шкуру.

Видать дорога утомила, да ещё и выпили малость за ужином, да такие потрясения от новостей про родню и от открывающихся перспектив привольной сексуальной жизни, вот и уснул самым позорным образом, едва спустив в бабулю. Даже не помню, успел ли вытащить.

Девчата не спали. Причём все, за исключением алых, которым в силу возраста были интереснее подаренные игрушки, конфеты и новая одежда, а не досужие взрослые разговоры не понять о чём. И те, кто не спал, встретили мать и бабушку вопросительным взглядами. Катька, самая младшая, не вытерпела

— Баб, ну как?

— Не нукай, нукалка. Всё обскажу. Попить кваску плените, в горле пересохло. Ну, Колька! Ну, пострел! Ить продрал, как отстирал. До сих пор зудит. - Бабуля почесала себя меж ног. Потом поднесла руку к лицу, понюхала, лизнула. Кивнула сама себе головой. - Доброе семя у парнишки. Деки, где квас?

— Да вот же.

Кто-то сунул в руки бабули ковш с квасом. Иной посуды бабуля не признавала. Бабуля отпила, крякнула, допила остатки, выдохнула шумно.

— Всё, девки. Наш он. Всё будет на мази. Готовьте мандёнки. Сейчас поспит, как раз и зелье разойдётся, а с утра у него такой стояк будет, что я вам не завидую. Порвёт ведь напрочь, как пить дать. Елда-то у него знатная, нашего рода. И стои-ит сколько времени. Уххх! Скока он меня шхерил? Кто засёк?

Надька сказала

— Сорок девять минут. Почти час. Мам, он тебе там ничего не стёр?

— Так я вазелином разов несколько мазала. Ох, Колька! Надо было кого из вас с собой взять. Поставила бы вас раком, да пусть бы выбирал, в кого вставлять.

У девок было богатое воображение и потому они без труда представили себя, стоящими раком в ожидании, пока племяш вставит свой дрын в очередную избранницу. Тем более, что бабуля на руке отмерила примерный размер сего орудия. И, сложив большой и средний пальцы не до конца, показала примерную толщину. Потекли не только слюни. Потекло и снизу.

Пока переговаривались, обмениваясь впечатлениями и строя планы на будущее, из бабкиной спальни послышались какие-то звуки. То ли кого шлёпают по голой заднице, то ли долбят во всю мочь. И бабы, помедлив немного, переглянулись и хором рванули на звуки. Катька, неугомонная егоза, сучка ебливая, успела таки. Когда бабоньки влетели в бабкину спальню, их глазам предстала Катька, оседлавшая своего брата и скачущая на нём, будто наездник на породистом жеребце. Сама скачет, сама подвывает то ли от боли, то ли от удовольствия. Её задница звонко шлёпает по Колькиным бёдрам. Вот на этот звук и сорвались женщины, прекратив обсуждение Колькиных достоинств. И что интересно, сам Коля спал беспробудным сном, А вот как эта профурсетка сподобилась поставить парню елду, то она потом расскажет. Не мешать же ей, пока скачет. Это вовсе уж не по-людски получится. Пусть кончит, слезет, а там будем посмотреть.Но задницу ей надрать следует, чтобы не совалась поперёд очереди. Сказано же было, что вначале старшие, а мелюзга потом. Сучка, что щё можно сказать.

Катька задёргалась, упала на Кольку, вся скукожилась и замерла, тихонечко подвывая. Расслабилась. И тут же была грубо сдёрнута с насеста, получила пару - тройку шлепков по заднице, потом бабы раздвинули ей ноги и проверили что там и как. Убедившись, что всё в порядке, уставились на Колькино ружжо, которое смотрело почти точно в потолок. Валька, младшая дочка, кашлянула, привлекая внимание.

— Девки, я это...

И не дожидаясь ответа, под возмущённый хоор голосов, влезла на кровать, присела над племяшом, глянула через плечо

— Ну, кто-нибудь помогите, заправьте.

Заправили, куда деваться. Коля лишь вздохнул во сне. Как только Валя прочно уселась на елду, девки спросили у матери

— Ма, а это не вредно? Вдруг сейчас стоит, а потом и не встанет?

Бабушка не раздумывала ни минутки, махнула рукой

— Да не. Переборщила, однако. Забыла уж сколько точно надо. Да и поила-то старых, а у этого и без того сил, что у жеребца. Не, ничего не будет. Валька, не сиди, как корова на прясле, шевели жопой-то.

Валентина огрызнулась

— Сама знаю.

— Знает она. - Надька не смогла смолчать. Старшая же. - Ой! Мам! Девки! А Колька-то Вальку ебёт!

И правда. Парень спит, а инстинкты работают. Вон как вцепился в Валькину жопу и натягивает её на себя. Да ещё поддаёт задом, засаживая ей свой огурец по самые помидоры.

А потом девки по очереди насиловали бессознательное Колькино тело, тешили свою плоть. Хватило всем, только Катьку, как нарушительницу конвенции, погнали ссаными тряпками.Но потом сжалились и позволили ей собрать в себя Колькино семя. Авось повезёт и понесёт с первого раза.

Бабуля, когда все вышли, не забыв обтереть парня, убрать следы своего разврата, сказала

— Девки, завтра Коля будет как с голодного мыса. Жрать будет в три горла. Так что проследите, чтобы еды было много, горячей, вкусной и сытной.

Надежда кивнула

— Прослежу.

Бабуля добавила

— Ты, Надька, с утра шанежки испеки. С мясом, с творогом, с картохой, с грибами. И сметанка чтоб была на столе всегда. Мужику - хе-хе! - заправляться надо. Ну всё, девки. Никто не остался в обиде?

Загомонили хором

— Да ты что, ма. Еслиф так будет всегда, так даже много. Это с голодухи шибко хотелось, а потом привыкнем, так столько и непотребно будет. И это, мам, может мелким тоже стоит подставить. Вон коровки какие. Сиськи больше, чем у Марты, коровы нашей. А жопы, так свинюшка позавидует.

Бабуля подумала

— Сами решайте. Ваши девки, вам и решать. Кому можно, так почто и не подложить под парня. Только предупреждайте, что девка ещё. А то он своим вертелом таких дыр насверлит, не враз и зарастёт.

Проснулся утром в радостном настроении. Впечатление такое, будто спал весь день и ночь. Отдохнул на всю железку. И сон хороший снился.

Будто стоят девки бабы Кати в рядок, жопки отклячили, а им по очереди балду вставляю. И стоит у меня так, как никогда не стоял. И падать совсем не собирается. А я перехожу от одной к другой, потом к третьей. А девки руками жопки растягивают, будто приглашают: Меня, Коля, меня! И пирожки у них разные. У одной розовый, у второй темноватый, у третьей пухлогубый. А у Катьки, у которой видел, гребешок куриный торчит. Это внутренние губки так выступают. Приснится же такая прелесть.

Потянулся, только полежать не получилось. Кашпировский, чтоб ему пусто было, со своим будильником, не дал полежать. Еле как успел выскочить на улицу, от крылечка отбежал и дал струю. И лишь потом заметил, что я полностью голый. Вроде как засмущался: бабы же вокруг. Да и плевать. Они кто без трусов, кто вовсе голяком, а я стесняться буду. Бабуля сказала, что всех осеменять мне, так пусть заранее видят прибор для осеменения.

Я гуляю по поляне

С колокольчиком в носу.

Видишь, пьяные крестьяне?...

Я их целый день пасу!

Привезли меня с Европы,

Чтоб коровок ублажать.

Да и пусть нагуливают попы:

Всем им, ласточкам, рожать.

Припев:

А завтра суббота,

Приём у коров...

Такая работа —

Не до комаров!

Я же Бык-производитель,

Родословная спецом.

Говорят, что мой родитель

Пастуха зашиб яйцом.

Ну и так как я с Европы,

Мне ж проходу не дают.

Благо, клевера до ж... носу,

Эх, природа, мать твою...

Припев:

А завтра суббота,

Приём у коров...

Такая работа —

Не до комаров!

Но следить за мною стали,

Чтоб я график соблюдал.

Тут есть две... ну так достали,

Гм, я двоих и забодал.

И завидовать не надо,

Что, мол, всё тут хорошо.

Я — один, а их вон — стадо,

Ладно, в общем — я пошёл...

Припев:

Ведь завтра суббота,

Приём у коров...

Такая работа —

Не до комаров!

И на ум сама собой пришла песня Виктора Третьякова. А ведь это точно обо мне.

Тут в животе забурчало так, будто два дня голодовал. Я в бабкину комнату пошёл. А куда ещё, если там заснул? Оделся. За стол без трусов как-то не совсем красиво. Это у девок под платьем ничего не видно, а у меня платья нет. Попросить, что ли, что-то вроде платья? А что? Читал в серьёзном научном труде и не от британских учёных, что на Руси сарафан поначалу был мужской одеждой. В жаркое время года мужики не носили порты, надевали рубаху и сверху сарафан. Шотландцы вон до сих пор в своих юбках-килтах ходят и ничего. Решено, спрошу. За спрос в лоб не дадут. А чё, прикольно смотреться буду в платьице чуть выше колена. И штаны стягивать не надо. Задрал подол и вдул кому надо. В туалет опять же без проблем. И не жарко, поддувает, вентилирует. А правда, почему бы мужикам не носить платья? Не имею в виду гомиков разных. Нормальные мужики там, где не надо прикрывать своё добро по условиям работы, поголовно в платьях. И без трусов. Это чтобы девки могли пощупать, оценить. Может с их стороны меньше бы выпендрёжа было. Хотят ведь, сучки, не меньше мужиков, а выделываются: Вам только одно надо. Дуры! Нам ещё пожрать, диван подавить, телек посмотреть.

Вышел на кухню, а там...

А там тётя Надя тесто на столе мнёт, готовит что-то. Наклонилась, а платье у неё будто с внучек бабкиных сняла. Для детсада самое то. Наклонилась, платье задралось и вот она - жопа. А чуть ниже, меж раздвинутых ног, синеватого цвета пирожок. Да какой пирожок, пирог. Я едва копытом не забил не заржал от возбуждения. Да что такое? Встал так быстро и так сильно, как никогда не было. Аж шкуру на жопе потянуло. Замер, раздумывая, как же мне этот вопрос решить. И тут в голове бабкин голос: Захотел - загнул - засадил. Так, проведём ревизию. Хочу? Ещё как. Загнуть? Так сама раком стоит, ничего и делать не надо. Засадил? А вот сейчас и засажу.

Схватил тётку за паха и с размаха засадил. Попал сразу, даже заправлять не пришлось. Тётка ахнула.

— Коля! Хоть бы голос подал, обозвался бы. Испугал, паразит! Ой, мама! Глыбже, Коль, глыбже!

Да куда глыбже, если живот в жопу упирается. Пришлось тётке на стол жопой садиться. А что в муке стол, так не в грязи же. Отряхнётся. Тут она сама направила что надо куда надо. Ох и драл же я её, тётю свою бог знает в каком колене родства. Жирненькая, жопастая, пизда пухлая, да течёт ручьём. Вот к тесту припёк будет.

Сколько тесто не мни, а когда-то и печь пора придёт. Выгнулся, кончая. Тётка приняла всё, не обронив на стол ни капельки. У неё что, манда бездонная? Со стола сползла

— Ох, Колька, разбуробил всё. Отрастил же прибор. Ох, стоять не могу. Стул подвинь, присяду, отдышусь. - Села. - Кушать хочешь? Хочешь, и так вижу. Эй, есть кто живой?

На её голос пришла тётя Валя.

— Чего разоралась? Ооо, да ты никак под мужиком побыла. С прибытком, сестрица. И как он с утречка пораньше? А Колька, Колька-то какой молодец. Сразу показал кто есть кто. Старшую напялил. Ну, теперь и нам, убогим можно.

— Балаболка. - Тётка Надя беззлобно огрызнулась на подначки сестры. - парня вон лучше покрми.

— А сама что?

— Встать не могу.. Дал же господь племянничку прибор. Разворотил всё. Как бы матку с мста не двинул.

И две сестры принялись обсуждать только что произошедшее, причём делали это в моём присутствии и говорили так, словно обсуждают какой-то предмет обихода. Дети природы, мля. Это в городе всё намёкам, экивоками, а тут называют вещи своими именами. Засадил? Засадил. И как? Нормально. Сама попробуешь, оценишь.

Разговаривают, а тётки Валины руки мечут на стол тарелки, чашки, другую посуду. Потом ставят огромную чашку, скорее тазик с шаньгами. И сметану в кружке примерно на литр ёмкости. И молоко. И колбасу домашнюю. И много чего ещё. И всё это делает, не переставая щебетать. А мне некогда с ними разговоры вести. При виде еды желудок скрутило спазмом. я торопливо, глотая плохо прожёванные куски, принялся набивать требуху. Ещё когда тётка на стол накрывала, удивлялся: Куда столько? А сейчас торопливо хватая то одно, то другое, толкая всё это в рот, оглядывал пустеющие тарелки и жалел, что так мало поставили на стол. Тётки смеялись с моего аппетита, подкладывали всё новые и новые порции. Тётка Валя смеётся

— Ничё ты, сестричка, укатала парня. И как выжил после тебя, толстожопой?

Та отбрёхивалась

— Глистов выведи и у тебя такая будет. А пока завидуй молча. А ты, Коля, эту дуру не слушай. Ты ешь, ешь.

Наелся. Отвалился от стола, ни вдохнуть, ни выдохнуть. А глазами ещё бы ел и ел. Но некуда. Тётка Валя спрашивает

— Наелся?

— Пока да.

Рассмеялись.

— Ещё чего хочешь?

А чего мне ещё хотеть? Пузо полное, яйца пустые. Чего ещё желать? А тётка Валя не отстаёт

— А меня спроси.

Тётка Надя вклинилась в разговор

— Не спрашивай её, Коля. Ясно, чего эта профура хочет. Уже приготовилась, трусы сняла. Или ты без трусов ходила?

— Так мамка сказала: Пока Коля здесь, никаких трусов. - И обращаясь ко мне. - Коль, а у тебя скоро встанет?

Тётка Надя слюной подавилась.

— Дура ты старая. Не знаешь, что делать? Пососи, у него и встанет.

Тётка Валя обиделась

— Чего это я старая?

— Значит насчёт дуры ты не споришь? - И заржала. - Что встала? Штаны с него стягивай и в рот бери.

Тётка Валя так и сделала.

— Колька, зачем тебе такой толстый В рот не лезет.

Тётка Надя ржёт

— Представь, что такой тебе в жопу засунут.

Тётя Валя открестилась

— Свят, свят, свят! Боже упаси! Порвёт всё. Ой, Коль, у тебя встаёт.

И сам вижу, что встаёт. И очень с этого оху...Ох, как удивляюсь. Даже заволновался. А тётки успокаивают.

— Коль, да это мамкины травки, настоечки. Это чтобы ты навроде жеребца стал. А мы вроде как кобылки. Жопу отклячили, хвостики на сторону - еби.

Тётка Валя платье с себя стянула, к столу встала, наклонилась.

— Надь, заправь, сестричка.

Та заправила. Как сестре с племяшом не помочь.

— Коль, всади ей, чтобы гланды прочистились. А ты, лахудра, не стой статуей, подмахивай. Видишь парень ещё неопытный.

Ага, вам бы мой опыт. А вообще что я о них знаю. Может они в этом деле профессора, а я для них первоклассник.

В отличии от тётки Нади Валентина оказалась течливой. С нас двоих натекло столько, что на пол накапало. Когда я кончил, тётка сунула руку себе меж ног, размазала сперму по манде, потом облизала пальцы.

— Вкусно. Надь, начинку на шанежки не надо? А то Колька даст.

И ржёт, кобыла свеже выебанная. Надежда отмахнулась.

— Всё, не мешайте. Забирай Колю и валите отсюда. Мамка сказала в баню его привести.

— Да я вроде чистый.

— Коль, не мыть. Подправит тебя маленько. Будешь ты у нас бык-производитель. Целыми днями будешь отдыхать да нас, дурёх похотливых, напяливать. В огороде поймал - смело ставь раком. Дома захотел - как тебе сподручнее, так и бери. Везде, короче. Ты к нам на сколько приехал?

— Дней на семь - десять. А вообще отгулы и отпуск у меня на три недели.

Тётки подскочили

— Ни ху-ху себе! Никаких семь. На всё время. А чтобы не уехал, ты, Валь, ключи о его машины спрячь. А сестра наша и без тебя перебьётся. Делиться надо, а не в одну харю парнем пользоваться. А зачешется, так пусть сюда приезжает. -И добавили смеясь. - И в общую очередь пусть встаёт. И это, Коль, странно называть тётям кобыл, которых ты дерёшь и в хвост и в гриву. Просто Надя, Валя и Наташка. Ах, да, она позже подъедет.

Заржали кобылки.

— Надь, давай её напугаем.

— Как?

— А как встанет раком, мы вроде как помочь заправить возьмёмся. А сами Колькину залупу к жопе приставим и пусть Колька слегка нажмёт. Вот пересерется-то сеструха.

— Ага. Дриснет и на Кольку. Дура, что ли так пугать. Это какой срандель надо иметь, чтобы Кольку туда пустить. Лично я пас. И вообще, я же сказала вам валить. Коль, ты кушать хочешь? Нет? К обеду чебуреки сделаю. Любишь? Вот и ладно. Да, Вальку больше не еби, она лимит исчерпала. Теперь молодки остались. А тех полно. Ты только с Настей аккуратней, она ещё целка. Ну и мелких пока не трогай. Бабка приготовит, тогда можно будет смело в ход пускать.

А в бане меня уже ждали. Светка, старшая дочь Надежды, приготовила сюрпрайз.

Валентина спросила

— Светка, а ты чего здесь? А бабуля где?

— Отвечаю по порядку. Зачем я здесь? Угадай, тёть Валь с трёх раз. А бабуля пошла к Башкиным за какими-то травками. Коль, а пока она ходит, мы успеем. Я чистая и мокрая.

Тётка Валя пробормотала

— Сучка. Коль, да продери ты её. Вон у тебя на её жопу уже встал.