По мотивам рассказаа "AN AWAKENING" англоязычного автора geronimo_appleby

Если дом простоял более трехсот лет, он наверняка хранит секреты; и, конечно, не имея права голоса. Его секреты не станут раскрытыми по мере того, как пройдут поколения и живая память исчезнет. Оосбенно, если такой дом стоит в анонимной безмятежной тишине, скрытый от посторонних глаз, окруженный деревьями и всегда готовый принять еще одну человеческую тайну. Когда забрезжил весенний рассвет с обещанием теплого солнечного света и безоблачного голубого неба, Лоуренс выглянул из окна своей спальни и снова почувствовал сладкий прилив возвращения домой. Тяготы университетской жизни за предыдущие три месяца сказались на молодом человеке. Постоянные требования курсовой работы и его недавнее повышение статуса до капитана команды по регби были неумолимы, но только сегодня утром Лоуренс в полной мере осознал, насколько тяжелой была его учебная нагрузка.

Вид из окна на ровную зеленую лужайку и ухоженные сады, знакомый ему с самых ранних лет, вызывал у него ощущение знакомого постоянства и безопасности. Снова оказаться дома, в Кембриджшире, в такое утро, да еще с перспективой предстоящего дня, заставило Лоуренса страстно захотеть побыть на свежем воздухе. Несмотря на то, что его семья наняла двух садовников, чтобы содержать газоны и сады в порядке, Лоуренс всегда любил работать на улице, особенно в такие дни, как этот, и он с энтузиазмом взялся за тяжелую физическую работу. Так получилось, что час спустя Лоуренса можно было увидеть помогающим Джозефу, одному из садовников, нести связки дров на склад сбоку от поместья. Джозеф, молодой парень всего на год или два старше Лоуренса, складывал аккуратные штабеля бревен возле большого сарая рядом с мастерской. Его маршрут проходил под окном спальни его недавно овдовевшей матери на втором этаже, и именно в этот момент во время его последнего шаттла его мать раздвинула шторы и была обрамлена створкой. Лоуренс остановился, его глаза, привлеченные движением, метнулись вверх.

Сначала он не мог понять, что видит, но потом его охватил шок, как будто его окатили ледяной водой, когда он понял, что его мать голая. Шок быстро сменился приливом смущения, но по какой-то причине Лоуренс не мог сдвинуться с места, и что было еще хуже, он не мог оторвать взгляда от наготы своей матери. Он знал, что должен отвести глаза, этого требовали приличия, точно так же, как он знал, что должен уйти с места под спальней своей матери, но он был бессилен сделать это. Лоуренс никогда раньше не задумывался о женственности своей матери, да и с чего бы ему это делать? Она была его матерью, ее сексуальность его не волновала, но, увидев ее такой, какая она была, окруженную деревянным окном с густой зеленью плюща, смягчающей края, он почувствовал, как незаконный образ зрелой зрелости его матери поразил его чувства. У него перехватило дыхание, в то время как его пенис зашевелился и утолщился в непроизвольной реакции, когда его мозг запечатлел каждую изысканную, запретную деталь фигуры, так хорошо видимой в окне верхнего этажа.

Почти безупречная кожа матери была светло-золотисто-коричневой. Ее волосы, взъерошенные со сна, ниспадали на плечи мелкими волнами. Несмотря на то, что ей было за сорок, ее груди были круглыми и пропорциональными, увенчанными темными монетами ареолы с маленькими сосками, похожими на маленькие камешки. Форма всего, что было открыто так откровенно, полностью пленила его. Конечно, она уже не была похожей на девочку. Но фигура матери оставалась стройной и почти не выдавала ее зрелых лет.Ее узкая талия переходила в приятно широкие бедра, и Лоуренс мог видеть только верхушки ее крепких, спортивных бедер, но презренная стена закрывала ему вид на ее колени и икры. Взгляд Лоуренса переместился на гипнотическое видение лобкового куста его матери.

У него внезапно вспыхнула искра запретного эротизма, когда он представил себе ее вульву. Какой бы она была на вкус? Как бы она выглядела, распростертая на кровати, с широко расставленными ногами в знак капитуляции, обнаженной розовой сердцевиной тела? Затем он поднял глаза на лицо матери и увидел ее глаза. Она смотрела прямо на него, на самом деле пристально смотрела на него. Их глаза встретились, и всего на мгновение, на такой мимолетный отрезок времени, что впоследствии Лоуренс не мог решить, показалось ли ему это или это было на самом деле. Ему показалось, что он увидел, как она слегка улыбнулась, принимая позу, ее бедро наклонилось в сторону, когда бедро выдвинулось вперед, и в следующее мгновение она исчезла.

***

Река Кэм хорошо знакома тем, кто проезжает через город Кембридж либо в качестве выпускника, либо в качестве одного из многочисленных посетителей города. Особенно приятно прогуливаться по его берегам теплыми английскими летними вечерами, особенно если молодой человек мечтает показать хорошенькую девушку под руку. Атмосфера естественным образом располагает к романтике, и в тот вечер, в 1937 году, любой случайный наблюдатель мог увидеть множество ухаживающих пар, сидящих на скамейках перед пабом "Гребец". В тот вечер многие беззаботные пары прогуливались, наслаждаясь причудливым солнечным светом раннего лета в Англии.

Однако была одна конкретная пара, где молодой человек был совсем не беззаботен, а симпатичная девушка с ним не была его девушкой или даже невестой. Она была его сестрой. Лоуренс и Анжелика всегда были близки. В детстве, когда Анжелика была на два года старше его, Лоуренс искал старшую сестру всякий раз, когда у него возникали проблемы или ему требовались ответы на бесчисленные детские вопросы. Со своей стороны, Анжелике нравилась роль опекунши и доверенного лица, и в последние годы она была посвящена в растущее сексуальное пробуждение своего брата и его последующие переживания. Лоуренсу казалось совершенно естественным, что он должен обратиться за советом по этим вопросам к своей сестре. Их близкое детство означало, что он чувствовал себя совершенно открытым и непринужденно, делясь своими мыслями, чувствами и эмоциями с Анжеликой, и именно об откровениях этого утра он рассказывал ей, когда они шли по тропинке к городскому дому Анжелики.

— Ты видел маму обнаженной? - широкая улыбка на лице девушки выражала веселье. - О, бедный Ларри, - что с этим не так?

Анжелика взяла брата под руку и рассмеялась, увидев его обеспокоенное лицо.

— Ты думаешь, что это было случайно?

Затем ее лицо стало лукавым, когда она продолжила:

— Или ты думаешь, что она открыто выставляла себя напоказ перед тобой?

Лоуренс остановился и повернулся к сестре.

— Я действительно не уверен ни в том, ни в другом.

Он сделал осторожную паузу, чтобы сформулировать следующую фразу.

— Как будто она специально позировала мне, Анжелика. Она долго стояла у окна, ну, по крайней мере, довольно долго.

Гладкий лоб Лоуренса сосредоточенно нахмурился.

— Затем она уставилась прямо на меня и приняла какую-то позу, как будто я фотографировал ее...

Затем Лоуренс в ужасе покачал головой. Анжелика подождала, прежде чем спросить:

— И что ты при этом почувствовал?

Лоуренс был слишком погружен в свой мир беспокойства, чтобы заметить напряженность в тоне сестры, ее прежнее веселье исчезло, как облачко дыма на ветру.

— Как я себя чувствовал? О боже! - простонал Лоуренс и, высвободив руку из руки сестры, закрыл лицо руками.

— Я смотрел на нее... смотрел на ее тело...

— На ее тело? - спросила Анжелика тихим и напряженным голосом.

В тоне сестры было что-то такое, что заставило Лоуренса остановиться и на мгновение вглядеться в ее лицо, в ее глаза, которых он никогда раньше не видел. Это приводило в замешательство; как будто он смотрел на свою любимую сестру и видел ее в новом свете, как будто в ней было какое-то скрытое, неопределенное качество, которого он никогда раньше не замечал. Лоуренс коротко тряхнул головой, как бы проясняя свои спутанные мысли. Он подумал, что это, должно быть, из-за замешательства, которое он испытывал из-за своей нынешней дилеммы, и начал рассказывать Анжелике о том, что он видел.

— Я видел ее тело спереди. Я видел все это от ее колен и выше!

— Не так громко, Лоуренс, - предупредительно пробормотала Анжелика и огляделась, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь достаточно близко, чтобы услышать.

— Пожалуйста, просто скажи мне, что ты видел.

Анжелика повела своего брата прочь от тропинки к дому, который она делила со своим мужем, преподавателем колледжа.

— Скажи мне, как выглядит мама голой. Ты нашел ее... привлекательной?

Лоуренс снова уставился на сестру. Почему она задавала эти вопросы таким образом? Он видел, как ее лицо покраснело от его пристального взгляда, но она быстро пришла в себя и спокойно открыла входную дверь своего дома.

— Почему ты так отчаянно хочешь это знать? - спросил Лоуренс, когда они удобно устроились в приемной большого дома.

— Я... ммм... скажем так, эта ситуация очаровывает меня своей пикантностью, - уклончиво ответила Анжелика. – И мне любопытно.

Лоуренс посмотрел в лицо своей сестры и испытал странное ощущение, которое становилось слишком знакомым. Он не мог определить, что он чувствовал; он был бы неспособен сформулировать это, если бы на него надавили, но он чувствовал глубокую, первобытную боль, сосредоточенную в его гениталиях и животе. Это было то же самое ощущение, что и раньше, когда он увидел свою мать у ее окна, только на этот раз его вызвало выражение лица его милой сестры и мелодичный тембр ее голоса. Лоуренс был потрясен, когда почувствовал, как его член утолщается в промежности; коварный зверь внезапно стал огромным и, очевидно, требовал облегчения, но он обнаружил, что его внезапная эрекция преодолела дискомфорт в брюках.

Анжелика поерзала на стуле и ничего не сказала, внимательно изучая лицо брата. Она определила его первоначальный дискомфорт, но затем увидела перемену в его глазах. Ее собственные глаза опустились ниже вдоль тела брата. Затем, когда она увидела большую выпуклость на его брюках, ее глаза превратились из почти кошачьих щелочек в широкие изумленные. Она сглотнула, а затем снова посмотрела в лицо своему брату.

— Расскажи мне, что ты видел, - тихо прошептала она, как будто боялась, что более громкий звук разрушит неожиданную, тесную атмосферу.

Анжелика слегка наклонилась вперед на своем сиденье и облизнула губы, нервно ожидая ответа брата.

— Грудь... - неуверенно начал Лоуренс. - Я увидел ее прекрасную грудь и...

— Да? - прошептала Анжелика и откинулась на спинку стула, прежде чем, казалось, непроизвольным движением раздвинула ноги и опустила руку в складки юбки.

— Что еще? Ее грудь и...?

Лоуренс сопротивлялся. Напряжение, царившее в комнате, сбивало его с толку. Это было больше, чем дискомфорт или смущение; это было сексуально. Его разум кричал, насколько все это неправильно. Очарование его сестры, требовавшей подробного описания физического великолепия их матери, взволновало его самым странным образом. Его разум был настойчив, в этом было что-то очень неправильное, но сила, пульсирующая в его внутренностях, заставила его отдать свою душу дьяволу, и он был вынужден продолжить:

— Я также видел ее куст... – тут он сделал паузу, опустил глаза и хрипло добавил: - и это было так чертовски мило...

— О, Лоуренс, - пробормотала Анжелика. - Она была там очень лохматой?

Затем едва слышный шепот:

— Тебя взволновало видеть маму такой? У тебя от этого встал?

Глаза Лоуренса увлажнились от напряжения.

— Да, - прохрипел он.

Расспросы Анжелики были безжалостны.

— У тебя уже большой член, Лоуренс?

Теперь его лицо пылало перед сестрой багровым цветом.

— Да.

То, что произошло дальше, заставило Лоуренса задержать дыхание. Он остолбенело уставился на свою хорошенькую сестру, когда она встретилась с ним взглядом. Совершенно не обращая внимания на любую возможность появления кого-то из домашней прислуги, Анжелика медленно приподняла подол юбки…