2. По дороге к корпусу больницы я шёл на ватных ногах. Во мне не было ничего, только стыд и страх разоблачения моего бездействия.

Медсестра провела в кабинет врача. Я даже на табличку не посмотрел. Зашёл в каком-то отупении. Мене предложили присесть на стул, и я присел. Кроме врача, за другим столом, придвинутом один к другому, сидел офицер милиции. Он представился, но я даже не воспринял сказанного. Оторвавшись от своих бумаг, он попросил мой паспорт. Я на автомате протянул. В подавленном состоянии, с ощущением того, что сам, своими руками уничтожил свою счастливую и беззаботную жизнь, остался один, без семьи, которая мне не простит произошедшего, я тупо смотрел в пространство, но не понимал слов. Следователь о чём-то спросил, но врач, поняв моё состояние, его остановил, снял со стеклянного графина затычку-стаканчик, и достав из тумбы своего стола початую бутылку коктебельского пятилетнего налил мне. Я автоматом выпил. Коньяк на мгновение ожёг горло и отвлёк. Я поблагодарил врача, и повернулся к капитану милиции.

— Извините, вы спрашивали, я немного задумался.

— Я спросил, будете ли вы писать заявление о преступлении против вашей супруги? Она – отказалась. Это формальность, преступление из группы тяжких, и дело возбуждается по факту, но формально я должен был спросить.

— Она отказалась? – я искренне удивился.

— Не удивляйтесь, каково женщине вновь и вновь переживать все те унижения, которые она перенесла, это далеко не сахар, и мало кто соглашается.

— А их найдут, если не писать?

— Откуда вы знаете, что насильников было несколько? – сделал стойку легавый пёс, чуть не вылезши из своего мундира.

— Я звонил и сказал ему, что с признаками группового привезли – пояснил врач. Я обязан был озвучить предварительный диагноз при госпитализации.

— Капитан сразу обмяк, утратив свою внутреннюю напружиненность.

— Извините, рефлекс, как у собаки. Если честно, то шансов найти – почти ноль. Июнь – последние дембеля уезжают. Салаги сами зашуганные, не рискнут, а дембеля, нажрутся перед отъездом и начинается. За этот сезон, с мая, уже пятый случай изнасилования. Вашей супруге ещё повезло, там всё было ещё печальней.

— Повезло? – переспросил я.

— Да, - ответил врач – с ней по-божески обошлись, без дикого садизма. То, что сигаретные ожоги на груди и в паховой области – болезненно, но не страшно, главное, что нет разрывов во влагалище и других травм.

— Мы извлекли бутылку из вагины и отправили на экспертизу. Там пальчики остались, но найти всех дембелей, разъехавшихся по стране, и сличить их отпечатки – не реально. В гарнизоне десятки тысяч воинов. И это дело вне компетенции важняков из Москвы. Ну, не входит в список особо важных преступлений, тем более нет серьёзных последствий, в смысле травм, только моральные.

— Я могу увидеться с женой?

— Нет – снова встрял в разговор врач – сейчас нельзя. Она знает, что Вы здесь, но видеть не хочет. Я её прекрасно понимаю: все женщины после этого стыдятся предстать перед мужьями, некоторые вообще не могут мужчин видеть. Надо дать ей время. Спадёт стресс, и тогда она сама захочет встречи, а кто, как не муж поддержит её!

Капитан ещё задавал формальные вопросы, я отвечал, после где-то много расписывался, а после мне посоветовали не сидеть под окнами больницы в несбыточной надежде увидеть жену, а лучше заняться чем-то полезным: сходить на рынок, купить ей свежих фруктов, и завтра вновь прийти, возможно, она уже захочет увидеться.

— А долго она будет здесь?

— В пределах недели - полутора, если при обследовании не обнаружится ещё что-то дополнительно. Пройдёт осмотр, и на выписку, долечиваться по месту жительства.

Весь оставшийся день я со страхом думал о том, что она могла слышать мой голос в коридоре, могла узнать термос, который сама покупала. Если так, то Ленка может решить, что я в этом замешан. Что же делать! Неужели – всё! Неужели я её потерял! Она же никогда мне этого не простит!

Прошло пять дней, прежде, чем мы увиделись. Пять ужасных дней. Мои звонки на телефон она сбрасывала. И вот Лена идёт по коридору в свою палату, а увидев меня, побледнела и ломанулась в ближайший кабинет. Последовать за ней я не решился. Прошло около получаса ожидания, после которого дверь открылась и жена, в сильном волнении, и с ненавистью на лице сама подошла ко мне.

— Ты был там. Ты знал. Я слышала твой голос. Зачем ты сделал это?

— Я не знал, что там – ты. Я живу через стену. Солдаты кого-то провели мимо моей двери, но я не видел кого, и не знал. Я всё понял, когда нашёл на асфальте во дворе твои ключи, а через пол часа мне позвонили из больницы.

— Врёшь – с презрительной усмешкой усталым, чуть сиплым голосом оборвала она меня – меня кормили из твоего термоса.

— Его солдаты спёрли.

— На всё у тебя отмазка! Долго готовил это для меня?

— Поверь, я не знал, я просто не хотел вмешиваться в то, что делали с кем-то солдаты!

Я упал на колени.

— Клянусь всем святым, не знал!

— Ха-ха! Да нет для тебя ничего святого! Хотя, я тебе в чём-то даже благодарна: твои мальчики в первую ночь меня очень хорошо оттрахали! Я просто блаженствовала в бесконечных оргазмах. А вот вторая – это был перебор, напрасно ты отдал меня второй команде. Они были и грубы, и не так заботливы, трахали без перерыва, тыкали сигаретами, когда теряла сознание. Поленился их проинструктировать? Думал, что те, первые, им расскажут, как меня надо насиловать?

Я поднялся с колен. Её обвинения меня разозлили.

— Дура! Наридумывала себе мужа-монстра! Точно, крыша у тебя поехала!

Вскипев, я поставив пакет с фруктами на банкетку у стены, повернулся и пошёл прочь. Я ещё видел краем глаза, как она попыталась было остановить меня, протянув руку, а после села на банкетку, заплакав. Мне бы, дураку, остановиться, вернуться, но тупая гордыня затмила разум. Как же! Мне не поверили!

Два дня я не ездил в больницу и телефон выключил. Занимался тем, что подбирал последние хвосты по работе. Наконец, тоска по жене потребовала того, чтобы я вновь пришёл к ней.

Встретил в холле того врача.

— Как моя?

— Поругались?

— Немного. Решила, что я во всём виноват.

— Ну, это пройдёт. Это она сгоряча. Пройдёт, потерпите. Езжайте домой! Она вчера настояла на выписке и сегодня утром уехала.

Всю дорогу домой я ехал и надеялся на то, что всё утрясётся, хотя её телефон всё также не отвечал. Дома её не было, и она не появлялась. Тут уж мне сделалось совсем не по себе. Начал обзванивать Ленкиных подруг, родню Все отвечали, что ничего не знают, или делали вид, что не знают. Она не хотела, чтобы мы встретились. Я понял это и сник.

Шли дни полные тоски и горя. Я постепенно переставал следить за собой. Начал прикладываться к алкоголю. На работе пока терпели опытного работника, но я начал чувствовать полный пофигизм, и даже угроза увольнения уже не страшила. Мою небритую морду и нестиранную рубаху пока терпели. Отработав, я шёл на берег реки к ресторану, и, слушая доносящуюся из него музыку, сидя на лавочке, понемногу напивался по чёрному. Видеть никого не хотелось. Прошло два месяца такой жизни, когда в один из вечеров из ресторана вышел покурить молодой и явно преуспевающий мужчина. Похлопав себя по карманам, и не найдя зажигалку, парень заметил огонёк моей сигареты в темноте. Приблизившись ко мне, он воскликнул:

— Кира! Офигеть! С института не виделись! Ну и видок у тебя!

— Привет, Серёга! Да, вот, в печали, жена бросила.

— Тогда понятно! Извини. Слушай, но это же не дело! А давай со мной! Кажется, у меня есть для тебя лекарство!

Спустя минут десять мы уже ехали в одному ему известное место.

Спустились в полуподвальное помещение и пройдя пару фейсконтролей, оказались в небольшом зале с приглушённым светом. Зрителей было немного, человек пять, сидевших в тени, а на небольшом подиуме лежал матрас, на котором здоровяк трахал женщину. Его партнёрша здорово напоминала Ленку, и сердце кольнуло.

— Это шоу нимфоманок – пояснил Сергей. Конкурс на то, которую больше всех за двенадцать часов поимеют, или прежде, чем она потеряет сознание, та и победительница.

На душе сделалось муторно. Вспомнился приморский город, и всё, всё, всё.

Я умирал от волнения, пока парень не начал переводить женщину в другую позу, и стало видным её лицо. Не она. Даже радостно теперь было от этого.

— Ну, как, огурчик налился? Тогда пошли дальше, с девочками познакомлю.

Я у бычар их выкупаю на несколько дней. Очень выгодно: они их быстро обламывают, устраивая через день марафоны по двадцать рыл до потери сознания. Бабы за пару недель привыкают, и уже сами хотят день и ночь пороться. Мозги у них едут. Ну, а в моём бизнесе это то, что нужно! У меня свингерский клуб, вполне легальный клуб по интересам для семейных пар. Но ты же понимаешь, что для затравки в зал нужно выпускать парочку нимфоманок! Заходи, здесь у нас сауна. Пару дней назад как раз парочку свежесделанных блядей привезли. Одну, на выбор, тебе на ночь презентую. Обе себя шикарно на шоу уже показали. Сполоснись пока, побрейся! Слушай, а я ведь только сегодня про тебя вспоминал! Надёжных людей до зарезу не хватает! Кстати, почти все, кто у меня работают – холостяки, и пользуют любую за счёт заведения, так что, давай ко мне! Скоро забудешь и про жену, и про всех на свете!

— Серый, а если я привыкну и всех твоих баб переебу?

— Мне на них - похер! А им – только в радость, они же - бляди! Круглые сутки ебаться хотят! Аж по полу катаются, если их за двенадцать часов ни разу не выебут! Не вру, правда!

С ужасом я ожидал увидеть новеньких и узнать в одной из них свою жену, но, обошлось.

Ночь была жаркой. Я давно не был с женщиной, с тех пор, как поехал в ту злосчастную командировку. Работать к Сергею я не пошёл, но приходить отрываться с одной и его работниц он всегда разрешал. Постепенно боль утихала, а вот тоска – нет. Подал заявление о пропаже жены, по истечение трёх месяцев, но толка не было ни какого. Однажды к Сергею приехал поставщик, которому надоедала та или иная из личного борделя старого извращенца. Он привёз фотографии предлагаемых для шоу женщин. Похоже, что у этого тщедушного старика точно не все дома были. На фотографиях было нечто! У одной губы внизу были пробиты заклёпками с дырками, как на ботинках, и зашнурованы, то же проделано и с сосками, стянутыми один к другому. Дальше шли снимки того как и какими эту женщину имеют в разных позах. Вторая поражала тем, что капюшон клитора её торчал вперёд, выступая сантиметра на четыре – явно что-то вживили под кожу, а вместо сосков – два шрамика на их месте. Аж холодок по спине прошёл, когда увидел это зверство, и тихая радость, что обе несчастные – не моя Ленка.

Жилось тоскливо. Со времени проклятой командировки прошло почти два года. Я никогда не был в таких уж дружеских отношениях, но одиночество толкнуло к общению с Серёгой. Он тоже жил один и теперь мы словно держались друг за друга. Он помогал мне тем, что давал возможность спустить пары в своём клубе, а я помогал ему разбираться с медийным оборудованием, когда не был в командировке, благо на работе всё пришло в норму. Снова Серёга позвал к себе – новое поступление, бывшая звезда порнофильмов зоо с конями. Я увидел фото низа, и охренел: сразу обе её руки были туго, но всунутыми по запястье между ног женщины, и они меня впечатлили. Фотграфия грудей не меньше – соски были просто гигантские, как у хорошо раздоенной козы, а размером каждый был по форме и размеру, поменьше, но напоминали рукоятки напильников! Причём видно было сочащееся из них молоко!

Сергей увидел мои взбугрившиеся штаны и засмеялся:

— Неужели никогда не видел ролики с её участием! Подарю, для общего развития! Она своими молочными сосками блистала, но молоко на убыль пошло, и Петрович предложил её мне трудоустроить у себя. Проявил гуманизм: предпочёл отработанный товар продать в моё шоу, чем просто вышвырнуть на улицу.

— Хочешь отдам её тебе? Бабе будет где жить!

— Хочу! Просто влюбился! Отдам всё, что ни попросишь!

Видя мой настоящий восторг, Сергей начал нахваливать женщину:

— Пиздень, правда, такая, что рука чуть ли не до локтя входит! Но задница – рабочая! Сколько раз сам проверял! Не знал, что тебя фистинг радует! Соски молочные! Родила она неудачно, у бабки в деревне, хотела тайно от всх. Ребёнок сразу умер, а бабка смекнула, и начала козлят ей прикладывать, те соски ей и разработали, а после и сама бабка принялась сдаивать молоко, попутно стараясь вытянуть посильней. Ещё та, старая стерва! Парням Петровича бабка её и привезла, уговорила подработать, пока дыра не затянулась. Петровичу она глянулась, взял её в оборот. Сиськи ей сделал пофотогеничнее, соски подкачал чем-то, вон какие! Вымя! И он же её приспособил сниматься с жеребцами, пока пиздень не обузилась, вот и получилось чудо природы! А ещё она получает кайф от порки пизды ремнём, особенно сильно кончает, когда по клитору попадают. Ну, в роликах это есть, увидишь! Сама губищи раскрывает пошире, чтобы мимо клитора не промахнулись! Что, глянулась доярка?

— Серёнь, а откуда ты про неё столько знаешь?

— Помнишь, давно, когда только снова встретились, звал тебя поебаться поехать к новой бабе, а ты сказал, что беременную не хочешь? Ну, а я поехал, и даже пристрастился. Классно порется! А хочешь меняться? Мне она, с таким ведром между ног, теперь на хуй не обосралась! А в зад я не особый любитель, только для шоу взял! Я серьёзно! Отдам её за твой значок! На совсем, и делай с ней, что захочешь!

Значок этот был последним из дорогого для меня, и Сергей, заядлый фалерист, давно слюнку пускал по нему. Значок совсем не броский, просто, достался мне трудно, это значок снайпера, или, как у нас было принято говорить, стрелка. Слово Ворошиловский в Хрущёвские годы затерялось, и стали мы просто, стрелками.

— А, давай!

— Кир, ты серьёзно? Уверен? На какую-то доярку свой значок махнуть! Обратно не верну, сразу говорю!

— Устал один, а эта – чем-то глянулась так, что хочунемогу!

— Блин! Знал бы, давно для тебя выкупил! Вот ведь охренеть! В блядь и проститутку так втюриться! С первого взгляда! Охренеть! Она же через себя сотни мужиков пропустила! И жеребцов - не меньше! Ну ты и чудила! Сергей находился в натуральном недоумении.

Дома сразу приступил к просмотру. Диск с кучей роликов заставил меня возбудиться. Волнуясь до испарины, я прилип к экрану, глядя на то, как женщину доят умелые руки бабки, намеренно, для картинки, ровно так, как доят козу. Вставшую на четыре опоры, бабкины руки грубовато тянут за соски тугих грудей, явно раздутых молоком, ухватившись тремя пальцами и слышно, да и видно то, как в ведро ударяют тугие струи молока. Ролик был длинным, выдаивала бабка на совесть, до суха, под конец пожимая груди, показывая камере, что свисают они уже мягкие, пустые. Затем шли ролики запечатлевшие то, как эта же женщина, болезненно морщась, кормит грудью козлят, и соски у неё стали уже заметно большего размера, а на ролике с кормлением жеребят, они и вовсе были практически гигантскими, такими, какими я видел их на фотографии. А после пошли десятка два роликов про то, как в разных позах ей всаживают члены молодые жеребцы, в какой-то мере сопоставимые по толщине с мужскими. А после пошли и те ролики, в которых фигурировали уже взрослые кони, с дубинами толщиной с мужскую руку, а она в экстазе просит ещё и ещё! Следующая серия меня заставила вспотеть и разрядиться от увиденного: Женщина легла на край постели и широко развела в стороны ноги, сама с улыбкой раздвинула губы своего обезображенного безразмерного лона, и тут в кадре появляется Сергей, что меня поразило неожиданностью. У него на руку намотан обычный брючной ремень, и он, прицелившись, в пол силы наносит довольно резкий удар по клитору, от которого женщина заорала и аж задохнулась от боли, сжав ноги и согнувшись в поясе. Но, отдышавшись, она сама вновь принимает прежнюю позу, и, улыбаясь, просит ещё! Бёдра её нервно, мелко подрагивают. Кто-то, подошедшие с двух сторон, взялись за разведённые колени, а Сергей тут же наносит подряд уже два удара, но послабее. Женщина верещит, пытаясь свести ноги, начинает рыдать, но ноги удерживают, и Сергей наносит ей ещё два удара, после которых женщина вновь задыхается от боли, а её бёдра начинают выдавать крупную дрожь. Отдышавшись, она снова улыбается истязателю и просит ещё, и сама подставляется лоном под довольно сильные удары ремнём, вызывающие у неё боль и наслаждение одновременно, до крупной дрожи всем низом, и завывания от наступившего оргазма. Теперь удары по клитору совсем слабенькие, но женщина хрипит и воет по-звериному. Только бёдра инстинктивно дёргаются сдвинуться, однако ей этого не позволяют сделать. Какое-то время она продолжает получать удары по сделавшемуся густо красного цвета клитору, отзываясь конвульсиями в тазе, и сладостным воем, пока не перестаёт реагировать, и лишь вздрагивать от каждого нового удара. Вот она приподнимается на локтях и улыбается своему истязателю. Она почти счастлива, если верить её лицу! Увиденное меня настолько потрясло, что кончал пару раз, даже не прикасаясь к члену! Неужели я извращенец! Нет, вы не подумайте только, что она была очень похожа на мою Ленку, и потому меня это так сильно зацепило, вовсе нет! Просто это она и была, моя Ленка! И то, что сделали «добрые» люди с её телом, для меня теперь было совсем не важно. Нашлась! В голове моментально сложилась вся картина: домой ей ехать, ко мне, было тошно. К родителям или сестре – стыдно. Вот она и решила поехать в деревню, чтобы прийти в себя, а там, мне на зло, или от желания, начала давать местным парням, всем без разбору, Или, когда поняла, что солдатики её обрюхатили, чтобы интенсивным сексом вызвать выкидыш, но, не повезло. А бабка наседала, видимо, что давай, плати за проживание, и Ленка пошла по мужикам за деньги, что уж теперь! Эх, почему я не поехал тогда с Сергеем!

На следующий день её привезли, и она привычно раздевшись, с улыбкой нагнулась и подёргала свои соски ровно так, как доила её бабка в ролике, обрызгав молоком пол авансцены. Затем, элегантно полулёжа в кресле под софитами, не стирая улыбки с лица, привычно засунула бутылку от шампанского до самой фольги на горловине себе между ног. После этого – кисти обеих рук, а вынув, по отработанной программе, принялась за впихивание в эту же дырищу разных других, довольно толстых предметов. Невероятно, но, как говорится, медицинский факт. Мне сразу почему-то подумалось, что Ленку наверняка специально заставляли спать с всунутой банкой или бутылкой, чтобы не дать тазу обузиться после родов. Но теперь всё это было не важно. После короткого представления, на котором настоял прежний владелец, поскольку деньги за него шли ему, женщина переходила в полное владение купившего её, и по распоряжению Сергея, едва она снова оделась, на голову сексуальной рабыни была напялена балаклава с зашитой прорезью для глаз. Я прилюдно передал Сергею за неё красную бархатную коробочку, пусть все думают, что там бриллианты, и за руку вывел на улицу. Машиной мы доехали до нашего дома. Привычно покорная, она молчала и даже не пыталась снять балаклаву, видимо прежде жестоко наученная не делать этого. Только проведя жену в нашу спальную, и усадив на постель, я освободил её голову. Она онемела, увидев свой трельяж и наше отражение в нём. Затем из её глаз молча потекли слёзы. Лена закрыла лицо руками и уже в голос плача, сползла на прикроватный коврик. Мне показалось даже, что она украдкой поцеловала мне ноги. И между плачем долго тихо повторяла:

— Дура! Какая я дура!

— Нет, это я дурак, и ещё сволочь последняя – так же тихо, от кома в горле, ответил я. Моя слеза капнула ей на руку. Лена посмотрела на мокрое пятнышко и подняла свой взгляд на моё лицо, впервые почти за два года, с любовью. Я поднял её, усадив обратно на нашу постель. Она уронила голову мне на плечо и робко обняла. Я ответил своими объятиями и поцелуем в щёку. Мы долго целовались. Вдруг она сморщилась.

— Ты что?

— Сосок больно завернулся.

— Покажи! Я поцелую его и боль пройдёт.

Ленка густо покраснела.

— Не надо, там не то, что ты ожидаешь увидеть – прошептала она смущаясь.

— Я был на шоу, и всё видел.

Жена вновь всхлипнула, улыбка стала грустной. Затем молча расстегнула на себе халатик и сбросила его с плеч. Вид этих невероятных, не знаю как назвать, на груди третьего размера лифчика был каким-то нереальным. Я не торопился и начал медленно спускаться поцелуями по шее к плечу, на грудь и когда губами уже ласкал один из гигантов, заметил то, как возбуждённо шумно дышит жена, прикрыв от наслаждения глаза. Обведя языком нежную кожицу с выступившей каплей молока, я легонько слизнул её, и Ленка тихо ахнула. Похоже, что давненько её никто не ласкал. Попробовал это упругое покрыть своим ртом. Ощущение оказалось весьма странным, будто попытался целиком захватить очищенную от шкурки сардельку, и не смог, приголубил только половину, слегка потянув из жены молоко. Она сладко застонала, и руки её начали нежно гладить мою голову.

— Пей, пей, милый – каким-то грудным голосом пропела она, - теперь всё только для тебя одного!

Слова эти больно кольнули в сердце, но от правды прошлого не отмахнёшься! Насосавшись из обеих грудей, я отнёс жену на руках в ванную. Даже мельком показать мне себя между ног она стыдилась, хоть я и видел уже всё. Оставил её одну, чтобы не смущать, и, радостный, поспешил на кухню разогреть закупленное в ресторане. Неожиданно услышал грохот в ванной. Моя Леночка лежала без движения. Вызванная скорая констатировала сердечный приступ. Всё. Грудь сдавило так, что невозможно было дышать, и я провалился как в чёрную вату.

Очнулся я в машине скорой помощи.

— Лена! Жена где?

— Успокойся, реанимобиль её забрал. В одной больнице будете. За квартиру не беспокойся. Сергей твой друг?

— Да, - язык еле ворочался в пересохшем рту.

— Пока ты в отключке был, он приехал, с французким шампанским! Видел бы ты его лицо, когда ему сказали, что у жены, и следом у мужа сердечные приступы! Блин, Ромео и Джульетта, прямо! В одной палате лежать будете, когда её из реанимации переведут. Друг у тебя крутой, что ли? По вашей квартирке так не скажешь! За палату пять штук в сутки палата, но ты не пугайся, он сказал, что всё оплатит, и за квартирой присмотрит. Мне бы такого друга!

Ну, подробности пребывания в VIP палате описывать не стану, чтобы не завидовали. Лечили на совесть, как при советской власти. Я быстро очухался и восстановился, но никуда не спешил из-за Ленки. Когда ей стало получше, мы долго сидели, и она совсем по чуть-чуть рассказывала мне, в общих чертах, что с ней было, но про это целый рассказ можно написать. А после, не в силах уснуть, я ругал и ругал себя за то, что ещё тогда не поехал с Сергеем к ней, беременной. Не было бы всего ужаса, последовавшего после родов. В свободное время она доставала свои груди, и я сосал её, правда молоко стремительно убывало, и его почти не было уже, да и сами сосцы сделались вдвое меньше, видимо их перед шоу накачивали или наоборот, вытягивали вакуумом. Ласка радовала её, и это было главное. Она тоже меня ласкала, хотя прежде не умела этого, но, теперь просто мастерица была! Так мы и сосали друг у друга.

Для виповской клиентки организовали дополнительную физиотерапию. После первого осмотра её тела врачом, она мне шепнула, со смехом, что её гинеколог осматривал, и «вид у него был такой, словно он в моей проруби говорящую щуку обнаружил!».

После курса, которой завершился к нашей выписке, даже походка у жены заметно изменилась, не став прежней, как в той, далёкой теперь жизни, а сквозящей сексуальностью, и притягивающей мужские взгляды. Низ тоже почти вернулся к разумным размерам, и Ленка была счастлива, что всё у нас получилось, когда тайком от докторов попробовали. Был доволен и я, а что может радовать мужа больше, чем ощущение счастья у любимой жены!

У больницы нас встретил немного смущённый Сергей. Со мной он частенько разговаривал, навещая, и я знал, что именно он подсказал Петровичу идею съёмки с поркой между ног. Лена всё помнила, и потому Сергей чувствовал неловкость. А после нас отвезли в банкетный зал, а спустя несколько часов, и домой. Мы чувствовали себя другими людьми, и как молодожёны волновались о том, как дальше сложится наша жизнь.

https://img3.pixroute.com/i/02204/gvt7oqc4s7ay.jpg