Часть восьмая: Противостояние темным желаниям

Одиночная вербовка

Софии не избежать. Ее машина в мастерской, и ее нужно подвезти, чтобы встретиться с одним из консультантов колледжа, в который ее приняли. Избегаю ли я своей дочери? Да, можно сказать и так: избегаю ее и не смотрю в глаза. После той небольшой стычки с Викторией и Софией в спальне Софии я был поглощен чувством вины и ненависти к себе. Я дрочил перед своей падчерицей. Это не то, о чем можно просто забыть.

Пока я корю себя за это, София, похоже, наслаждается тем, что это угнетает меня. Она ловила меня на том, что я смотрю, как она наклоняется у холодильника или переодевается, и приглашала меня "вынуть его". Я думаю, она шутит, но это не помогает делу. Я хотел положить конец ее встречам с Викторией в моем доме, но почти каждый вечер я получаю смс от Виктории, и это даже не вопрос. Это или "я приеду к Софии", или "я еду к Софии".

Все, что я могу сделать, это оставить двери незапертыми, чтобы она могла пробраться в дом и заняться моей дочерью. Так, как этого хочет София. Мне приходится прикрывать шум, который они издают, хихиканье и стоны, и мне не раз приходилось заниматься сексом с Линдси, чтобы убедиться, что она не зайдет к ним. Я знаю, знаю, звучит идиотски, да? Я должен спать с моей прекрасной женой, чтобы прикрывать дочь с её любовницей.

Это прекрасный, теплый день, когда я отвожу Софию на консультацию. Она дразнит меня, одевшись в свои джинсовые шорты и халтер-топ. На ней точно нет лифчика, и при каждом взгляде я вижу, как напрягаются маленькие камешки ее сосков под голубым топиком. Ее плечи и руки начинают загорать от долгого пребывания на свежем воздухе, а ее русые волосы приобрели более светлый, "вымытый" солнцем цвет. Она великолепна, и трудно не представить ее обнаженной и отданной на милость Виктории.

— Ты останешься со мной на время консультации? — спрашивает она.

— Нет, милая, я собираюсь выполнить несколько поручений. Если тебе что-нибудь понадобится, просто напиши мне.

Она кивает и, кажется, принимает ответ. Окно опущено, и ее волосы продолжают дуть ей в лицо. Мы проезжаем мимо одного из скейт-парков под открытым небом. На мгновение одна из скейтерш привлекает мое внимание. Она красивая, стройная и темноволосая, с очевидным талантом к скейтбордингу. Ее красные туфли выделяются, но мое внимание привлекает ее улыбка, когда она поднимает свою доску. Это и то, как ветер натягивает ее серую футболку в полоску на упругую грудь, показывая ее форму и твердость сосков.

— Папа!

Голос Софии привлекает мое внимание к дороге. Я жму на тормоза, чтобы не врезаться в машину, остановившуюся на красный свет. Кризис предотвращен. Некоторые подростки в скейт-парке смотрят на нас, и я чувствую себя глупо смущенным.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Нормально. Ты продолжаешь вести себя странно, — говорит она. — Знаешь, если это из-за того, что случилось на прошлой неделе, если из-за этого ты все время мечтаешь, то ты должен знать, что в том, что ты сделал, нет ничего плохого.

— Да, в этом есть очень много плохого. Но я не хочу говорить об этом. Я хочу... Я хочу забыть, что это вообще произошло.

— Так плохо, да? — Она смотрит на меня с сочувствием. — Ну, я не собираюсь забывать. Было так жарко, и Виктория думает, что мы должны сделать это снова.

— Не слушай Викторию, — рычу я.

— Она мне очень помогает. Ты должен быть добрее к ней. Может быть, пригласишь ее на барбекю в следующие выходные?

В эти выходные у нас "обычное" посещение клуба. Следующие выходные — это выходные "на уборку", когда клуб "закрыт", чтобы горничные Винса могли навести порядок в том беспорядке, который мы устроили за эти недели. Линдси уговаривала меня устроить барбекю, так что я так и сделаю. Но идея Софии пригласить Викторию на барбекю — это безумие.

— Как я представлю взрослую женщину, с которой ты ебёшься, твоей матери? — спрашиваю я, прозвучав немного резче, чем намеревался.

— Она может быть моей школьной учительницей, а ее дочь, — тут София пристально смотрит на меня, — которую ты уже не раз ебал, может быть одной из моих соучениц.

— Ладно, как скажешь, — говорю я. — Я не собирался приглашать никого из клуба, но если ты так хочешь, я приглашу ее.

— Спасибо, папочка, — говорит она, опуская руку на мое бедро. — Хочешь, чтобы я выпорола ее?

— Нет! — кричу я, отталкивая ее руку от своей ноги.

Она хихикает. Ей нравится, что она так легко сводит меня с ума. Все больше и больше я чувствую, что моя жизнь выходит из-под контроля, и я достаточно понятлив, чтобы осознать, что это все моя вина.

Я с облегчением прибываю в центр ориентации колледжа. Я выпускаю Софию и говорю ей, что вернусь за ней примерно через два часа. Она машет мне на прощание и уходит. Я замечаю, что она демонстрирует немного больше своего тела, чем большинство девушек, пришедших на эту ориентацию. Моя девочка раньше была такой скромной, но то, что ее каждые выходные трахают разные парни, она носит сексуальные наряды и ей говорят, что она красивая, определенно изменило ее шкалу скромности.

Я думаю пойти в бар и пропустить пару стаканчиков, но даже мой сильно потрепанный статус "отца" не позволит мне надраться, ведь потом мне везти дочь домой. Не говоря уже о том, что снижение уровня сдержанности означает повышенную уязвимость к предложениям моей падчерицы "немного пошалить".

Я проехался вокруг, чтобы взглянуть на старые, увитые плющом здания кампуса. Это хороший частный колледж. Дорогой, но я могу себе это позволить, и оценки Софии этого заслуживают. Интересно, как сложатся мои отношения с падчерицей, когда она уедет в колледж? Это всего в паре часов езды от дома. Будет ли она продолжать посещать клуб? Не привнесет ли она те извращения, которым научили её наше окружение, в колледж?

В кампусе так много красивых девушек, даже в межсезонье, и я решаю перестать ездить по окрестностям. Мне нужно очистить голову от всех мыслей о сексе. Мне нужно стать, не знаю, монахом или кем-то вроде того. Можно сказать — евнухом, только без отчиканья яиц.

Каким-то образом моя попытка очистить голову возвращает меня на дорогу, по которой мы ехали в колледж, и я оказываюсь на парковке скейт-парка. Прошел всего час или около того, но парк уже освободился для пары выгуливающих собак. Я гадаю, что случилось с тем темноволосым видением, которое я видел раньше, когда понимаю, что она сидит на скамейке в двадцати футах от моей машины. Она выглядит какой-то грустной. сидя в одиночестве.

Почему я выхожу из машины? Почему я подхожу к девушке-подростку, сидящей на скамейке в парке? Это вопросы, на которые я предпочел бы не отвечать, поэтому я не собираюсь их задавать себе.

Она поднимает глаза, когда я подхожу, и вежливо улыбается мне.

— Привет. — Я жестом показываю на ее скейтборд, прислоненный к ноге. — Почему ты не катаешься?

Она поворачивает ногу так, что я вижу неприятно выглядящую, но поверхностную рану, которая проходит по голени до икры. На рану наклеена окровавленная салфетка. Она не останавливает поток крови.

— Ай, — говорю я.

— Да, я ободрала ногу, и мои друзья побежали на холмы. — Она пожимает плечами. — Мой папа заберет меня, как только проснется.

Я смотрю на часы, уже почти три часа дня.

— Я врач. У меня есть аптечка в багажнике моей машины.

— Ты врач? — Она оглядывает меня с ног до головы. — Что, как МакСтими? Ты же не пытаешься заманить меня в багажник своей машины?

— Оставайся там, где ты есть. Я принесу аптечку сюда.

Я достаю свой набор из багажника и прошу ее положить ногу на скамейку. Это действительно базовые вещи: очистить рану антисептиком, нанести крошечный кусочек антибиотического крема и перевязать ее подушечкой и стерильной марлей.

— Вау, спасибо, — говорит она. — Мне уже действительно стало лучше.

— В креме — антибиотики и обезболивающие. — Я застегиваю молнию на аптечке. — Так ты позволишь мне подвезти тебя домой?

— Я ценю это, но я могу просто доехать туда на скейте. — Она встает и проверяет свою опору на доске. — Кроме того, мы все еще незнакомы.

Я протягиваю руку и говорю: — Тайлер.

— Вайнона, — говорит она и крепко пожимает мне руку. — Ну, хорошо, ты больше не незнакомец. И я думаю, что ты слишком сексуален, чтобы быть серийным убийцей. Пойдем.

Она забирается на сиденье рядом со мной. У нее очень длинные, стройные подкаченные ножки, что говорит мне, что она почти весь день на ногах.

— Куда? — спрашиваю я.

— Знаешь, где Фокс Вудс?

— Нет, извини, — говорю я. — Я не местный. Просто подвез дочь в колледж.

— А, хороший папочка.

— Нет, не такой хороший, как ты думаешь.

— Ну, ты же не проводишь всю ночь, выпивая и обкуриваясь, а потом спишь до трех. Так что ты не можешь быть таким плохим. — Она указывает дорогу. — Я покажу тебе, как туда добраться. Это довольно далеко, поэтому я и ждала, пока меня подвезут.

— Нет проблем. У меня есть время, чтобы убить время. Итак, ты ходишь в колледж поблизости, Вайнона?

— Нет, — говорит она. — Из школы сразу пошла на работу.

— Где ты работаешь?

Я оглядываю ее, чтобы убедиться, что не слишком назойлив. Ее темные волосы развеваются на ветру, как у Софии всего часом ранее. Она напоминает мне мою дочь, скрещенную с кем-то знаменитым. Может быть, Энн Хэтэуэй. Молочно-бледная кожа и полные губы, такое же стройное тело. Она великолепна, и я не могу сдержать возбуждения своего члена, когда смотрю на нее.

— В "Шлепках", — говорит она, а затем кивает, словно признавая собственную горькую реальность. — Ага. Я работаю в баре, где мне приходится носить белые обтягивающие лосины с красными отпечатками рук на попе.

— Я бы не догадался, что тебе двадцать один, — говорю я.

— Нет. На моем удостоверении написано, что мне двадцать два, но так было с тех пор, как я купила его, когда мне было шестнадцать. Сейчас мне восемнадцать. Так что, это типа, знаешь ли, вроде как законно. — Она нагло подмигивает мне. Мой член снова дергается. Она откидывается назад, позволяя ветру трепать майку на ее груди. Я вижу, как четко очерчены ее соски, и понимаю, что они проколоты. — Значит, ты врач и у тебя есть дочь. Я вижу кольцо на пальце. Твоя жена не будет беспокоиться, что ты подбираешь подростков в скейт-парке?

— Я добрый самаритянин, — говорю я. — Кроме того, я обычно не говорю ей, чем я занимаюсь.

— Ммм... — Она поджимает губы, в уголках которых появляется любопытная улыбка. — Знаешь, у них здесь есть круглосуточные магазины?

— Я видел это, когда ехал сюда. Очень странно.

— Есть один прямо здесь, — говорит она. — Что скажешь, если мы возьмем упаковку пива и немного расслабимся. У тебя есть время, чтобы убить время, а я не тороплюсь домой.

— Ты только что сказала мне, что тебе восемнадцать, — смеюсь я.

Она пожимает плечами. На этом дебаты заканчиваются. Я иду к повороту, на который она указывает, и беру упаковку из шести банок чего-то дешевого и знакомого. Вайнона ставит холодную упаковку на сиденье между своих раздвинутых ног. Я еду, следуя ее указаниям, в небольшой придорожный парк с павильоном, заросшим кустарником. Это один из тех парков, где повсюду много граффити, а газоны давно не стригли. Я удивляюсь, что на бетонной плите павильона нет шприцов или ампул из-под наркотиков.

— Тебе нравится это место? — спрашиваю я, идя с ней в прохладную тень павильона.

— Я живу недалеко отсюда, и никто не беспокоил меня, когда я приходила сюда. Ни мой отец, ни полицейские. Могу здесь покурить или украсть немного папиного пива. — Она садится на стол для пикника, раздвигая колени и медленно разминая ноги. — Теперь я просто покупаю то, что хочу, по поддельному удостоверению.

— И это всё деньги из твоих "Шлепков"?

— Эй, папочка-доктор, я много зарабатываю на чаевых. — Она выворачивает бедро и показывает мне изгибы своей попы в шортах. — Я отлично выгляжу в этих горячих штанишках и я кокетка.

— Да, — хихикаю я. — Да, ты такая.

Она открывает пиво и делает пару глотков. Я сажусь на стол для пикника рядом с ней. Вокруг, может быть, и немного неопрятно, но обстановка приятная, а разросшиеся кусты вокруг павильона действительно создают стену уединения от дороги.

— Так ты хочешь мне заплатить? — неожиданно спросила она.

— Заплатить тебе?

— Да, — говорит она. — Я имею в виду, это не мое дело, я этим не занимаюсь, но ты, очевидно, что-то ищешь. Если ты хочешь заплатить мне, я сделаю это.

Она закатывает глаза, когда я просто смотрю на нее.

— Я отсосу тебе, — говорит она. — За сто долларов.

Ну, это, конечно, меняет тему разговора. У меня есть деньги, но я никогда раньше не платил за это. По крайней мере, не прямо. Я, конечно, дарил женщинам подарки и ожидал чего-то взамен.

— Я просто подвез тебя домой, — отвечаю я.

— Ну да-а, конечно, подвез. — Она опрокидывает в себя банку пива, допивая его до того, как я допиваю свое. — Ты думал, что получишь раненую птичку, чтобы...

— Я пытался отвезти тебя домой, — возмущенно говорю я. — Это была твоя идея приехать сюда.

— Ладно, ладно. — Она достает из упаковки еще одно пиво и откупоривает его. — Я неправильно тебя поняла. Ты идеальный джентльмен.

— Нет, — говорю я. — Ты не ошиблась в моих намерениях. Не совсем. Я просто хотел поговорить с тобой об одной возможности.

Я встаю из-за стола и выкладываю ей всё. Она слушает и потягивает пиво. Трудно понять, считает ли она меня сумасшедшим или действительно купилась на мое описание Клуба фантазий об обмене дочками. Я никогда раньше не был в таком положении, чтобы вербовать кого-то в клуб в одиночку, поэтому, вероятно, я слишком много ей рассказываю. Когда я закончил свою речь, она смотрит на меня несколько секунд.

— Значит, твоя дочь ходит в это место?

— Падчерица, — говорю я. — Они все там в одном возрасте. Некоторым из них за двадцать. Ничего странного, они не дети.

— О, нет, совсем ничего странного. — Она смеется. — Хорошо. Я в деле.

Ее немедленное согласие удивляет меня.

— Ты согласна? Хорошо... Ничего себе. Отлично.

— Да, но тебе придется иметь дело с моим отцом. Он будет только "за", но ты не захочешь, чтобы он был в твоем клубе.

— Это мы еще посмотрим.

— Да, — она допивает свое пиво и отставляет его в сторону. — Так ты мой "первый" папик?

— В общем-то, так оно и есть.

Она берется за мой пояс и притягивает меня между своих раздвинутых коленей.

— У нас будет пробная встреча? — спрашивает она, глядя на меня сверху. — Я привела тебя сюда, чтобы ты трахнул меня.

— О! —отвечаю я ей, прежде чем она поднимается, чтобы поцеловать меня. Ее рот мягкий, теплый и со вкусом пива. Ее язык еще более нетерпелив, чем мой, а ее руки расстегивают мой ремень и начинают расстегивать молнию на моих брюках. Ее рука касается моего члена через трусы, и в наш поцелуй прерывается её благодарным смехом.

— Он у тебя большой, Тай, — говорит она.

Она наклоняет голову к моей груди, чтобы наблюдать, как мой отвердевший член выпрыгнет на свободу, когда она стянет мои трусы. Она берет его обеими руками, сжимая и поглаживая от основания ствола до набухшего кончика.

— Это действительно хороший хуй, — шепчет она. — Я не могу дождаться, чтобы почувствовать его.

Я отталкиваю ее от себя и рычу: — А тебе и не нужно ждать.

Она расстегивает свой пояс и начинает спускать шорты и розовые трусики. Я толкаю ее обратно на стол для пикника, поднимая ее ноги почти прямо вверх, когда она обнажает нестриженную борозду своей пизды, всю в шелковистых черных кудрях. Ее маленький анус становится виден, когда я сгибаю ее ноги назад, ее лодыжки связаны вместе шортами и трусиками. Мой член в моей руке. Я поглаживаю его, чувствуя запах ее возбуждения, и позиционируюсь, чтобы трахнуть ее тугую, блестящую щелку.

— Сделай это, — стонет она.

Я поглаживаю свой член и шлепаю нижней стороной по горячему бархату ее киски. Тепло ее подростковой пизды впитывается в мой член. Ее соки смазывают мой ствол. Я мог бы трахать ее просто так, даже не проникая в нее, она такая мокрая и жаждущая моего члена. У нее очень хорошо выделяющийся клитор, и я трусь кончиком об этот твердый бугорок, посылая дрожь по ее телу.

— Пожалуйста, — скулит она.

Я так много всего хочу сделать с Вайноной, так много удовольствий и извращений, которые я уже фантазирую показать ей. Пока что я останавливаюсь на ее тугой пизде и одним махом проникаю в нее и заполняю ее своим твердым хуем. Она испускает долгий, содрогающийся выдох, я отступаю назад и снова вхожу в нее. Внутренние стенки её влагалища массируют мой член. Ее зад — горячая посадочная площадка для моих яиц при каждом ударе.

— Ооооо, Боже мой, — стонет она, ее голова откидывается назад на стол для пикника. Я держу ее ноги прямо, немного сгибая их назад к ее голове, когда мне нужен рычаг. Ее задница немного нависает над краем стола, и мои бедра шлепают по ее упругой попке, когда мой член входит и выходит из тугого, но очень хорошо смазанного туннеля ее киски.

— Задери рубашку, — рычу я, наклоняясь в такт своим ударам. — Покажи мне эти сиськи.

— Ты хочешь их увидеть? — Она хихикает, задирая майку до горла. Ее грудь меньше, чем у Софии, и хотя она довольно бледная, на ее маленьких бугорках видна слабая линия бикини. Ареолы маленькие, но соски толще, чем я ожидал, широкие и короткие, не говоря уже о том, что они постоянно эрегированы благодаря пирсингу в виде штанг.

— Хороший пирсинг, — ворчу я. Они красивые, но большая часть моего внимания сосредоточена на интенсивном сжатии мышц ее киски, которые обжимают мой член. Я никогда не ощущал, чтобы девушка так сжимала "меня", а киска Вайнона превратилась из тугой в непроходимую. Она начинает издавать эти маленькие вскрики при каждом толчке. Она играет со своими сосками, пока я трахаю ее, задыхаясь и немного извиваясь, когда я вгоняю и выталкиваю свой твердый член из ее киски.

— Сильнее, — стонет она. — Еби меня сильнее. Я сейчас кончу.

Я перекидываю обе ее ноги через одно плечо и крепко хватаю ее за бедра. Я вгоняю в нее свой хуй. Она вертится, пока я вхожу и выхожу из нее, и ее милая маленькая попка, должно быть, обзанозится от этого деревянного стола для пикника. Если ей это неудобно, то она уже не заботится об этом.

Вайнона начинает грубо сжимать свои соски и стонать все громче и громче с каждым моим толчком в этот парной туннельчик. Она сжимает меня так, словно мой член находится в ее кулаке. Только обильные соки, вытекающие из моего члена и ее киски, позволяют мне продолжать фрикции между сжимающимися стенками.

— Оххх мммннн! — громко стонет она, выгибая спину и крутя головой вперед-назад, словно пытаясь пробудиться от кошмара наслаждения. Вид метаний Вайноны вперед-назад, сопровождаемый ритмичными сокращениями ее бархатного канальца, доводит меня до грани моего собственного оргазма.

— Я сейчас кончу, — задыхаюсь я. — Я не могу больше сдерживаться.

— Вытащи его, — задыхается она. — Я не принимаю таблетки.

Вопреки всем инстинктам моей похоти, я вытаскиваю свой член из ее подросткового туннеля с влажным хлюпом. Я беру в руку свою напряженную "сталь" и раздвигаю ее ноги. Горячие потоки моей спермы вырываются наружу в результате дрочков.

— Ахххх, блядь, — кричу я, смотря и направляя липкие струи спермы на темные лобковые волосы Вайноны, на ее складочки и на нежную морщинку ее ануса. Моя сперма растекается по задней поверхности ее бедер и согнутым ягодицам и капает на пол. Она образует шелковистый поток по ее щели и стекает длинными, блестящими прядями на деревянную скамью стола.

— Черт, как горячо, — стонет она, наконец, стягивая трусики и шорты с лодыжек. Она широко раздвигает ноги и смотрит на меня, массируя пальцами свою свежевыебанную киску и спускаясь к забрызганному спермой анусу. Глубокий смех вырывается из ее уст, когда она говорит: — Ты действительно устроил там беспорядок.

— Как... Я имею в виду, ты сжимала меня, как тисками, — говорю я.

— Ммм, да? У меня много игрушек. Я не часто играю с мальчиками, но мне нравится развлекать себя.

Мне трудно поверить, что она не трахается с половиной клиентов в "Шлепках", но после такого горячего траха я был бы настоящим куском дерьма, если бы критиковал ее за то, что она шлюха.

— Тебе стоит познакомиться с моей дочерью, — говорю я. — Думаю, она бы тебе понравилась.

Это заставляет ее рассмеяться.

— Правда? И это ты говоришь после того, как кончил на меня? — Она смотрит вниз на свой смазанный спермой бугорок. — У тебя действительно есть некоторые проблемы, которые тебе нужно решить.

Я беру полотенце из багажника моей машины и использую всегда работающий фонтанчик, чтобы намочить его. Я передаю его ей, чтобы она вытерлась.

— Тогда позволь мне познакомиться с твоим отцом, — говорю я, наблюдая, как она вытирает мокроту.

— Я еще не сказала, что хочу вступить в ваш клуб.

— Ты хочешь вступить? — спрашиваю я.

Она делает паузу, вытирая всю сперму, наклоняет голову в сторону, как будто обсуждая этот вопрос в зале заседаний сената, а затем слегка кивает мне.

— Конечно, звучит заманчиво. — Она встает и бросает мне полотенце. — Давай, отвези меня домой, и ты сможешь познакомиться с этим куском дерьма — моим отцом. И не говори потом, что я не предупреждала тебя о том, что ты не захочешь пускать его в свой клуб.

У Фокс Вудс есть красивая вывеска на въезде, как у любого пригородного поселка, но на самом деле это просто парк трейлеров. Вайнона и ее отец живут в тупике, в одном из старых трейлеров. Рядом с трейлером припаркована большой джип с внедорожными колесами и стойкой для оружия.

— Он дома, — говорит Вайнона.

Она входит в трейлер, не объявляя об этом, и бросает свой скейтборд и сумку на диван. Из задней части трейлера выходит невысокий, с пивным животом, мужчина с волосами до плеч и без рубашки.

— Разве я не говорил тебе не бросать свой скейтборд на диван?! — кричит он на Вайнону.

Она отмахивается от него и ногой толкает скейтборд на пол. Он что-то бормочет, а потом смотрит на меня.

— И кто ты, блядь, такой? — Он подходит ближе, и его ноздри раздуваются. Он тычет пальцем мне в грудь. — Ты трахал мою маленькую девочку?

— Да, трахал, папочка, — говорит Вайнона. — Весь день в скейт-парке. Наклонил над рампой и давай...

Он улыбается, обнажая пару отсутствующих зубов.

— Ладно, я просто не даю тебе покоя. Меня зовут Ронни, как президента. Хочешь пива?

— Тайлер, и я купил парочку. — Я протягиваю ему три оставшихся банки из упаковки. Он хватает две из них и откидывается в кресло.

— Так что ты хочешь от моей девочки?

— Я говорил с Вайноной о вступлении в очень эксклюзивную организацию, — говорю я, садясь рядом с ней на диван. Она бесцеремонно опускает ноги мне на колени. — Тебя тоже пригласили бы присоединиться.

— Уххх, хм, — говорит он с сомнением и откупоривает одну из банок пива. Он откидывается назад в кресле и ставит холодную банку на свое большое брюхо. К тому времени, как я заканчиваю говорить, Ронни ухмыляется. — Так ты хочешь, чтобы я трахнул твою дочь?

— Мою и всех остальных, — говорю я.

— И все, что мне нужно сделать, это позволить Вайноне трахнуться во всеми этими парнями?

— В основном так оно и есть.

— Ты заключил сделку, мистер. Увидимся на выходных.

Я рассказал ему все подробности. Я делаю фотографию Вайноны, чтобы поделиться с другими парнями, просто чтобы убедиться, что они согласны, но я не ожидаю никаких трудностей. Чувствую себя хорошо. Я чувствую себя сильным. Я только что завербовал свою первую девушку в Клуб фантазий об обмене дочками.

Восьмой визит — Вайнона

— Сегодня мы можем пропустить клуб, — говорит София. — Мы можем пойти в отель, я могу поиграть с собой, пока ты смотришь и...

— Нет, — прерываю я, закладывая следующий вираж на дороге к дому Винса в лесу.

— Я могу позвонить Виктории. Тебе ведь это понравилось, правда, папочка? Мне действительно нравится Виктория, и было так весело, когда ты наблюдал за нами и дрочил.

— Это была ошибка, — говорю я ей в пятидесятый или шестидесятый раз. — Я не должен был этого делать, и это не должно повториться. Кроме того, у тебя сегодня первый раз с Ронни Макриди. Разве ты не хочешь поиграть с кем-то новым?

Она говорит, что хочет, но как только мы оказываемся в клубе и она видит Ронни в его старых синих джинсах, чей пивной живот висит над ремнем, а волосы похожи на ондатровые, она теряет энтузиазм. Я вижу, как она строит глазки Виктории, пока София сосредоточенно поднимается по лестнице рука об руку с полупьяным отцом Вайноны. Как только они поднимаются по лестнице, Вайнона садится ко мне на колени на диване в гостиной и начинает энергично целовать меня.

— Охх, черт, — стонет она, прижимаясь губами к моему лицу, — все, о чем я могла думать, это о твоем большом хуе.

Она прижимается ко мне.

— Я хочу трахнуть тебя прямо здесь, — говорит она.

Я оглядываюсь, несколько отцов и дочерей наблюдают за нами. Большинство, кажется, забавляются этим зрелищем, но Винс выглядит не слишком довольным, когда Вайнона начинает тянуться к моей молнии. Я хватаю ее за руку и отдергиваю ее.

— Давай, пойдем наверх.

Я отталкиваю ее от себя и беру за руку, чтобы повести наверх. Не то чтобы я боялся устроить сцену, я просто не хочу злить Винса. Он согласился на то, чтобы Вайнона и ее отец присоединились, практически не глядя. Только по фото. Мне нужно доказать, что наши новые члены из трейлерного парка не собираются разрушать наш довольно высококлассный клуб.

— Я думала, что все трахают всех остальных, — говорит Вайнона. — Почему мы не можем просто сделать это там, на диване?

— Это комната отдыха, — объясняю я. — Она предназначена только для секса при очень особых обстоятельствах.

— Например?

— Дни рождения, гости, и тому подобное.

— Попался, — говорит она, подмигивая. — Значит, в свой день рождения я могу оседлать и поскакать на каждом парне в клубе? Вы все, папики с большими хуями, собираетесь одарить меня ими?

— Ах, черт возьми, — смеюсь я. — А ты забавная девчушка, Вайнона.

Я выбираю "радужную" комнату. Звучит пошловато, но на самом деле это одна из самых стильных комнат. Стены светлые, а мебель состоит из мягких разноцветных квадратов. Она позволяет сдвигать вместе столы, стулья, диваны и превращать все в огромную кровать. Я никогда раньше не пользовался этой комнатой, но вижу, что Вайнона оценила ее декор.

— Так чертовски круто, — говорит она. — Иди, встань вон там, у красного штабеля, и дай мне сфотографировать.

— Никаких фотографий.

Я выхватываю у нее из рук телефон и бросаю его на один из диванов. Я толкаю ее обратно на диван рядом с ней. Все ее возражения по поводу моего грубого обращения с ее телефоном быстро забываются, когда наши губы смыкаются, и наши языки сражаются в горячем кружащем cладострастии. Я глажу ее бедра. Мои пальцы расстегивают пуговицы ее блузки. Я провожу кончиками пальцев по маленьким грудям и ее толстым, проколотым соскам.

— Оооо, черт, — она забирается выше на мои колени и прижимает свои сиськи к моему лицу. — Пососи их. Соси их, они болят.

Я хватаю ее упругую попку обеими руками и зарываюсь лицом в эти упругие груди. Это крошечные чашечки B, и я ласкаю их языком, обводя их по всей поверхности, прежде чем захватить сосок и сосать так сильно, что Вайнона хватает меня за голову и визжит. Она отскакивает назад на мои колени, упираясь в мой напрягшийся член. Я наклоняюсь, чтобы пососать ее второй сосок, одной рукой придерживая ее поясницу, пока она хихикает и пытается вырваться.

Она снова подпрыгивает и на этот раз спрыгивает с моих колен. Она встает на колени прежде, чем я успеваю остановить ее, и пусть я не мешаю ей расстегнуть мои джинсы и достать член. Она стонет, когда видит его. Она гладит меня обеими руками и обхватывает мой член своими полными мягкими губами. Она продолжает стонать, продолжает гладить и сосать, поклоняясь моему твердому члену и смачивая его своей слюной.

— О, ты так хороша, — смеюсь я.

Она освобождает губы и говорит: — Просто пробую. Я должна трахнуться этим большим хуем.

— Прошу, он весь твой.

С тех пор как я присоединился к клубу, у меня был секс со многими горячими девочками-подростками. Возможно, Вайнона не самая скромная, возможно, она даже не самая "грязная", но я никогда не встречал девушку, которая бы занималась этим так, как она. Она вытискивает свою милую маленькую попку из голубых джинсов и снимает с нее свои розовые трусики. Через мгновение она снова на моих коленях и направляет мой член в горячую, мохнатую ложбинку своей подростковой киски.

Вайнона сама насаживается на мой твердый хуй. Она опускается вниз до тех пор, пока не наполняется им до отказа. Она смотрит мне в глаза, переводит дыхание, а затем, как заведенная, начинает подпрыгивать попкой на моем члене. Ее бедра добавляют вращение к каждому толчку, прижимая мой член к ее точке G и давая мне хороший, длинный трах, сжимая каждый дюйм моего члена. Её киска очень тугая и захватывает меня еще крепче, но такая мокрая, что наши движения никогда не замедляются.

На самом деле, они быстро ускоряются. Она скачет на моем хуе так сильно, что даже ее скромные грудки дико подпрыгивают вверх и вниз.

— Да! Да! — кричит она. — Накорми меня этим хуем! О, черт, накорми мою пизденку этим огромным елдаком!

Мне кажется, что я собираюсь разорвать ее зад своими руками, настолько широко он раздвигается при каждом толчке моего члена вниз. Ее пизда издает непристойные влажные звуки. Запах наполняет воздух, цветочный, мускусный и возбуждающий. Ее губы оказываются на моих так часто, что мы задыхаемся, наши языки щелкают, дразнят и проверяют границы наших ртов.

Она кончает так сильно, что мне приходится толкаться бедрами, чтобы насадить ее сжимающуюся киску на мой член. Мне кажется, что я раню ее, так сильно вжимая в неё хуй, но она лишь сходит с ума от этого, ее голова запрокидывается назад, а глаза закатываются.

— О, ёбти, ёбти! — повторяет она снова и снова, пока сокращения её киски работают на меня. Когда ее оргазм отступает, отражаясь спазмами на моем члене, она опускается в мои объятия и начинает смеяться. Это сладкий, перемежающийся поцелуями, смех. Ее бедра дергаются еще немного, а затем она поднимается и слезает с моего блестящего стержня.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, когда она поворачивается.

— Возьми меня за бедра, — говорит она, — и притяни меня к своему лицу.

Я смотрю на нее секунду, прежде чем физика того, что она просит, наконец, щелкает в моем мозгу. Она хочет позу 69 со мной, но так, чтобы я откинулся назад в сидячем положении на диване. Это означает, что я должен держать одну руку на ее талии, а она должна опираться одной рукой на мое бедро, чтобы поддерживать положение, не поддающееся гравитации.

Это не так утомительно, как 69 стоя, и когда ее мокрая розовая киска накрывает мое лицо, я с нетерпением начинаю лизать. Я подтягиваю ее немного выше, зарываясь носом в мягкий изгиб ее попки и проникая языком в горячий тоннель ее подростковой киски. Боже, это восхитительно, и еще более восхитительно ощущение ее горячего рта на моем члене. Ее бедра сжимаются вокруг моей головы, а ее внутренние мышцы — вокруг моего языка. Она заглушает свои крики удовольствия, еще сильнее присасываясь к моему члену.

Я кончаю еще до того, как осознаю происходящее. Оргазм интенсивный, его преддверие короткое и быстро перетекает в стремительную, пульсирующую пульсацию, когда я выпускаю свою горячую струю в рот Вайноны. Ее стоны меняют тон, ее рот становится более влажным, когда моя сперма покрывает ее язык. Она не отрывает свой рот от моего члена, пока не выпьет все до капли.

— Твоя сперма очень сладкая, — мурлычет она. — Ты ел ананас?

— Вообще-то, да, ел, — говорю я. — Ты действительно заметила...

Мои слова обрываются, когда она толкает меня на спину на диван и усаживается своей красивой попкой на мое лицо. Ее тугой анус закрывает мой нос, а ее киска — мой рот. Ее рука дразняще сжимает и поворачивает мою чувствительную головку члена.

— Ммм! — Я жалуюсь ей в киску.

— О, не волнуйся, я не сделаю тебе больно. — Она начинает раскачиваться на моем лице. — Я просто хочу кончить.

Пора показать Вайноне, какие трюки знает мужчина в два с лишним раза старше ее. Я хватаю ее за задницу одной рукой, прижимая ее к своему лицу, в то время как мои пальцы тянутся к ее бедру и начинают нажимать на ее клитор. Пока мои пальцы работают над ее горячей кнопкой, мой язык снова проникает в ее сжимающийся туннель. На этот раз я растягиваю язык до упора, изгибаю его вверх и проникаю внутрь нее в очень конкретное место. У каждой девушки это происходит по-разному, но я знаю, когда нахожу его внутри Вайноны, когда она издает вздох, который я слышу даже под ней.

С моим языком, вытянутым так далеко, что мне становится больно, и пальцами, лихорадочно работающими над ее клитором, Вайнона вскоре оказывается в моей власти. Конечно, она качается и подпрыгивает на моем лице. Из-за нее трудно дышать, кроме чистого запаха ее ануса. Это нормально, потому что по ее внутренним подергиваниям и горячему потоку ее сока в мой рот я могу сказать, что Вайнона долго не продержится.

Она все еще сопротивляется. Ее длинные темные волосы хлещут ее по спине, когда она запрокидывает голову и кричит: — О, да, Тай. "Ешь" мою киску. "Ешь" мою чертову киску!

Я нарезываю языком грубые круги на ее клиторе. Изгибаюсь и провожу языком по ее точке G, пока не чувствую знакомое оргазмическое напряжение. Она сильно толкается вниз, на мое лицо и язык. Мне кажется, она выкрикивает мое имя, когда кончает. Ее горячая, сладкая, маслянистая "сперма" заливает мой язык и попадает мне в рот. Внутренние мышцы сжимают мой вытянутый язык. Она сильно прижимается задницей к моему лицу, пока я не начинаю бояться, что потеряю сознание. Я шлепаю ее по бедру, чтобы дать ей понять, что у меня заканчивается воздух.

К счастью, Вайнона поднимает свою капающую киску с моего лица, и я втягиваю воздух с ароматом спермы большими глотками. Она опускается на диван рядом со мной, потная и явно все еще пытающаяся отдышаться.

— О, ничего себе, — смеется она, глядя на меня. — Мне кажется, я на секунду ослепла, ты заставил меня так сильно кончить.

Я возвращаю себя в сидячее положение и притягиваю ее к себе. Мы разделяем приторный вкус ее и моей спермы в медленном поцелуе с влажным языком. Мое лицо в беспорядке от ее соков, и после нескольких движений языком я объявляю, что собираюсь принять душ.

— Я присоединюсь к тебе, — говорит она.

Душ более чем достаточно большой для нас обоих, в нем есть форсунки для тела и красивая каменная скамья. Мы возвращаемся к поцелуям, пока теплая вода обрызгивает наши тела. Ее рука на моем члене, а мой язык у нее во рту. Я намыливаю ее тело. Я дразню ее проколотые соски своими пальцами. Она намыливает мою спину и задницу и дразнит пальцем мой намыленный анус. Это не совсем мне по душе, но ощущения помогают мне быстро снова вызвать стояк.

— Ты готов? — смеется она.

Вайнона поворачивается лицом к стене. Она выжимает мыльную губку на свою задницу и позволяет пене собираться и растекаться по ее анусу. Она хватает рукой мой твердый член и тянет его так, что расщелина ее задницы трётся о нижнюю часть моего члена. Нет, трётся — это не то слово. Она скользит и скользит своей намыленной попкой по моему члену. Поддавливая шелковистой гладкостью, ее задница сжимается, двигаясь вверх-вниз по моему члену.

Это хорошая стимуляция, и, вероятно, достаточная, чтобы я кончил, потому что она выглядит смертельно сексуальной, но я хочу снова почувствовать хуем эту киску. Я беру свой член, позволяя струе смыть мыло, пока я направляю свой твердый орган к ее подростковой щели.

— Ооо, да, — стонет она, наблюдая за мной через плечо. — Трахни меня.

Меня не нужно просить дважды. Я проникаю в ее чрезвычайно тугой канал, заполняя ее киску каждым дюймом своего члена и шлепая по ее клитору постоянными ударами своих яиц. Я ввожу и вывожу свой хуй, и в душевой кабинке отдается эхо от влажных шлепков нашей плоти. Ее горячая киска сжимается и бьется в меня с каждым ударом.

Оглядываясь на меня, пока я ебу ее, Вайнона проводит пальцем по своей ягодичной расщелине и начинает играть со своей розовой сморщенной дырочкой, а затем засовывает туда палец. Наблюдение за тем, как она работает средним пальцем в этой тугой дырочке, заставляет меня еще сильнее входить в ее киску. Я хватаю ее за бедра и вхожу, и вхожу. Задыхаясь и раскачиваясь, я чувствую, как ее оргазм прокатывается по ее внутренним стеночкам.

Она все еще сильно кончает на мой жезл, когда я чувствую, что моя собственная сперма начинает бурлить в яйцах.

— Я сейчас кончу, — издаю я сто.

Она серьезно смотрит на меня и поглаживает мой пресс.

— Кончи в меня, — задыхается она.

— Ты сказала... ты не на...

Она вводит два пальца в свою жопу и свирепо смотрит на меня.

— Мне все равно, блядь! — рычит она. — Кончи в меня! Кончи в мою киску, старик!

— Старик? — Я смеюсь, и крепче сжимаю ее бедра. Мой хуй с новой яростью входит и выходит из горячего рукава ее киски. Я чувствую, как головка прощупывает границы ее подростковых глубин. Мои яйца напрягаются. Она смотрит мне в глаза, а ее пальцы работают внутри ее маленького ануса.

В последнюю секунду я намереваюсь вырваться. Кончить внутрь нее было бы безумием. Но я этого не делаю. Ее бархатный канал слишком совершенен, ее умоляющие глаза слишком убедительны. Я вбиваю свой хуй в пизду Вайноны с такой силой, что едва не врезаюсь головой в каменную стену душевой. Мой член мощно выстреливает, выбрасывая горячие, молочные струи моей спермы на ее шейку матки и обдавая изнутри ее сжимающуюся пизду.

— Да, — кричит она. — Кончай в меня!

Ее киска содрогается от чувственного удовольствия. Я не могу сказать, кончает ли она вместе со мной или просто душит мой извергающийся член мускулами. Это не имеет значения. Я практически падаю на ее намыленную задницу, выкачивая последнюю порцию своего заряда в ее захватывающий хуй туннель. Когда я наконец вытаскиваю свой член, из ее киски на пол душевой капает совсем немного спермы.

Она встает и улыбается мне. Ее проколотые соски прижимаются к моей груди, когда мы стоим вместе под душем. Мы целуемся, и я прижимаю ее к себе.

— В следующий раз, — говорит она, — ты можешь трахнуть меня в жопу.

Я измотан и чувствую себя немного глупо из-за того, что кончил внутрь Вайноны. Это был не первый раз, когда я сделал что-то глупое в клубе. Надеюсь, что и в этот раз обойдется без последствий.

Мы одеваемся и спускаемся в комнату отдыха. Я удивлен, увидев Ронни, сидящего в одиночестве. Он встает с дивана, когда видит, что мы спускаемся по лестнице.

— Надеюсь, вы двое повеселились. Потому что твоя девчонка меня обокрала. — Он тычет пальцем мне в грудь, взбалтывая виски, который он пьет.

— Прости, что?

— Да, ты слышал, пока ты развлекался с Вайноной, я получил только один паршивый минет с резинкой, а твоя девочка даже не сняла трусики, потому что сказала, что у неё менструация. — Он пожимает плечами. — Я такой, ладно... думаю... я джентльмен. Потом она выходит и убегает с какой-то женщиной, прежде чем я успеваю сказать два слова. Они пошли наверх, хихикая, как пара пьяных подростков.

— Моя дочь — подросток, — указываю я. Я поднял руку, прежде чем он смог разразиться очередной тирадой. — Послушай, Ронни, похоже, она тебя кинула. Я найду ее и все улажу.

— Хорошо, потому что, Тай, она была великолепна. Боже мой, какие у нее сиськи. А эта задница. Мой хуй был как бриллиант, а потом она надела резинку для паршивого минета?

Я уже поднимаюсь наверх. Я проверяю ключи от номеров и вижу, что ключ от "парижского люкса" отсутствует в коробке. Я поднимаюсь на третий этаж. Это один из двух номеров, второй не занят. Я сильно стучу.

— София, это твой отец. Я знаю, что ты там. Открой дверь.

Я слышу приглушенные голоса и смех. Я стучу снова, и дверь, наконец, открывается. Виктория стоит там с распахнутым спереди халатом, обнажающим ее подстриженный бугорок и большую часть ее пухлой груди. Ткань свисает с ее сосков. Ее губы почти натерты, как будто она интенсивно целовалась. Я прохожу мимо нее и вхожу в комнату. В воздухе витает запах духов и секса. Фальшивые огни Парижа светят через французские двери фальшивого балкона. Моя падчерица катается по кровати, позволяя простыне соскользнуть с ее обнаженного тела.

— Почему бы тебе не присоединиться к нам, папочка? — говорит она, проводя руками по своим грудям и прижимая их друг к другу, показывая раздвинутую пизду.

Я хватаю ее за запястье и рывком поднимаю в вертикальное положение.

— Вон из кровати. Ты не можешь этого сделать, София. — Я смотрю на Викторию. — Ты приходишь и уходишь из моего дома почти всегда, когда хочешь. Ты берешь ее на свидания. Ты не можешь оставить ее одну на один день?

— Мы любим друг друга, — говорит Виктория.

Мой гнев смягчается. Я отпускаю запястье дочери. София кивает в знак согласия.

— Слушай, может, ты и любишь, я не осуждаю это.

— Хорошо, потому что ты не хочешь начинать осуждать сексуальное поведение, — холодно говорит Виктория.

— Ты не можешь делать то, что ты сделала сегодня, — говорю я Софии. — Мистер Макриди очень недоволен тем, что ты для него сделала.

— Он отвратителен, — говорит София.

Я ухожу от нее, оставляя ее на кровати в ее фантазии о Париже.

— Ты загладишь свою вину перед ним, — говорю я через плечо. — Даже если это означает пойти к нему домой. Даже если мне придется наблюдать и следить за тем, чтобы ты все сделала правильно.

— Тебе бы это понравилось, не так ли? — кричит Виктория, когда я выхожу за дверь.

Да. Мне бы понравилось.

Секс во искупление

— Я не хочу этого делать, папочка, — говорит София.

Мы проезжаем мимо знака "Фокс Вудс" и въезжаем в трейлерный парк. Я вижу, как растет ее опасение, когда она понимает, что мы действительно едем в трейлер Ронни Макриди.

— Не волнуйся, детка, — говорю я. — Я буду там, чтобы убедиться, что он не сделает тебе ничего плохого.

— Он мерзкий, — стонет она.

— Иногда приходится делать то, что тебе не нравится, — говорю я и поглаживаю ее бедро, открытое облегающим летним платьем.

Несколько дней назад подобное прикосновение возбудило бы меня, но мой член тверд по другим причинам. Например, от мысли о том, как Ронни Макриди будет трахать Софию. Она не дала ему с собой поиграть, а я надавил на неё своим авторитетом отца, но по извращенным причинам. Я смирился с тем, что я извращенец. И я хочу посмотреть, как мою падчерицу трахает Ронни.

— Хорошо, папочка, — говорит она, берет мою руку и сжимает ее. — Если я сделаю все хорошо, это будет всё, да?

— Да, я обещаю. Тебе больше не придется прикасаться к нему, пока в клубе не наступит его очередь.

Она кивает, принимая сделку. Пусть ее не устраивает толстый, властный Ронни Макриди, но она любит клуб. Единственный способ, которым она может полностью отказаться от него, — это исключить нас обоих из клуба. Винс упоминал об исключениях, например, если отец особенно неприятен, даже предполагал, что он может иметь в виду Ронни, но, по правде говоря, я хочу, чтобы София встретилась лицом к лицу с Ронни. Она может это сделать.

Мы добираемся до трейлера Ронни и подходим к двери. Она открывается прежде, чем мы успеваем подняться по лестнице. Ронни стоит там в расстегнутой рубашке, почти до пушечного ядра на животе. На нем шорты-карго, военные ботинки, в руках пиво.

— Так-так, вот и она, — говорит он. — Ты зайдешь, Тай? Хочешь посмотреть?

— Мне нужно убедиться, что все довольны, — говорю я.

— Ну, ты как инспектор FDA. Проверяешь мясо. — Он шлепает и сжимает задницу Софии, когда она проходит мимо него в трейлер. — Могу я предложить тебе что-нибудь выпить, милая? Я могу добавить немного водки в смесь соков, если твой папа разрешит.

Я киваю, а Ронни идет на кухню трейлера и наливает несколько рюмок водки в большой стакан вместе с красным соком, который, несомненно, был получен из порошка. София делает большой глоток и морщится от крепкого алкоголя.

— Вкусно, — говорит она, заставляя себя улыбнуться.

— Повернись, девочка. Покажи мне это платье.

София поворачивается к нему, платье поднимается вверх по ее загорелым бедрам и обнажает белые трусики, которые она носит под ним. Летнее платье имеет низкий вырез и демонстрирует загорелые вершины ее прекрасных подростковых сисек. Ее волосы стянуты назад в простой хвост, который подпрыгивает между ее плечами, когда она крутится.

— Ооо, да, это очень мило. У меня есть несколько тонких резинок для тебя, сладкая, так что это будет очень приятно.

— Все в порядке, — говорю я. — Никаких презервативов. Она принимает противозачаточные средства.

София бросает на меня взгляд, полный отвращения, и я тоже смотрю на нее с отвращением. К тому времени, когда она поворачивается обратно к Ронни, она уже проглотила свой гнев от мысли, что примет в себя его сперму, а Ронни ухмыляется, как идиот.

— Всегда предпочитал без резинок, — говорит Ронни. — Кажется неестественным ставить пластик между мной и такой красивой молодой леди, как ты.

— Верно, — говорит София. — Нужно оставаться естественными и органическим.

— Органическими! Точно! — Он делает еще один глоток пива. — Ммм, милая, эти сиськи тоже выглядят очень мило. Как насчет того, чтобы стянуть платье и показать мне их.

Я почти горжусь Софией, что она просто делает это. Ей не нужно сначала смотреть на меня. Она поднимает свои сиськи руками, просовывая их через вырез платья. Ее соски твердые, и ее упругие груди, даже в таком состоянии, выглядят сочными. Ронни соглашается с этим, зарываясь в них лицом, лаская мою дочь-подростка. Он целует их и проводит своим большим языком по ее соскам. Она смеется, несмотря на дискомфорт, а когда он сильно, растягивающе сосет один из ее сосков, она издает вздох, который может быть просто наслаждением.

— Вот об этом я и говорю, — говорит Ронни. — Теперь, как насчет того, чтобы снять это маленькое платье и сесть на диван с дядей Ронни.

— О, ты теперь мой дядя? — смеется София.

— Конечно, мы с твоим папой братья, правда, Тай?

— Практически сводные братья, — соглашаюсь я.

— Почему бы тебе не взять себе пива, — предлагает Ронни. — Дай мне и твоей девочке устроиться поудобнее.

Я бездельничаю у холодильника, наблюдая из-за двери, как София сбрасывает платье, так что на ней остаются только трусики и туфли на шпильке. Ее задница выглядит потрясающе, ее голая грудь напрягает мой член, а ее легкая улыбка говорит мне, что водка помогает ей преодолеть отвращение. Она смотрит на меня, стоящего на кухне, сидя на коленях у Ронни. Ее глаза не отрываются от моих, когда она наклоняется и целует его. Красавица и чудовище, небрежно смыкающая губы на толстом языке Ронни. Он отставляет свое пиво в сторону, чтобы сжать ее зад обеими руками.

К тому времени, как я возвращаюсь на диван, София ерзает на коленях Ронни. Его толстые пальцы забрались в заднюю часть ее трусиков, и я могу сказать, что он тянется к ее щели, вероятно, пытаясь поиграть с ее анусом. Наконец их поцелуй прерывается, Ронни задыхается и смеется.

— Что мне делать с дядей Ронни, папочка? — спрашивает София. — У него стояк, он тычет им в меня снизу.

— Я думаю, ты должна сделать ему минет, — говорю я своим строгим, отцовским голосом. — Так как ты едва отсосала ему в клубе в эти выходные.

— Мммммм, звучит восхитительно, папочка, — говорит она, немного переигрывая.

София соскальзывает с колен Ронни и садится на диван рядом с ним. Он откидывается назад, чтобы она могла добраться до его шорт под его большим животом. Она расстегивает пуговицы и молнии, и его толстый, темный, покрытый венами член вырывается на свободу. Он не особенно длинный, но такой толстый, что по форме напоминает клин плоти. Я сажусь в кресло напротив дивана, что дает мне хороший вид на мою падчерицу, стоящую на четвереньках, когда она начинает гладить член Ронни.

— Эти руки такие мягкие, детка, — стонет он. Он скользит рукой по ее спине и забирается сзади в трусики, немного спустив их по ее упругим щекам. — О, черт, тебе нравится, когда с твоей попкой играют?

— Да, — говорю я. — Да, нравится.

София бросает взгляд в мою сторону, когда Ронни проникает пальцами в ее щель и начинает теребить горячую звездочку ее ануса. Она смотрит на меня одним глазом, когда опускает голову на колени Ронни и начинает лизать выпуклую головку его члена. Она дразнит его шлем, подгоняя предсперму к кончику и слизывая ее. Она целует его там и открывает ему расщелинку. Начинает делать ему медленный минет, умелыми руками поглаживая его толстый ствол.

— Ооо, блядь, это очень хорошо. Возьми еще больше хуя дяди Ронни в этот маленький ротик, детка. Если ты будешь хорошей девочкой, возможно, я потом оттрахаю им твою попку.

— Ммм! — София стонет в знак протеста вокруг его члена и вертит попкой из стороны в сторону. Ее глаза расширяются, когда пальцы Ронни проникают в ее жопу. Она дергает головой вверх, слюна попадает на его член, когда она задыхается. — Не так грубо.

— Вернись к отсосу, — ругаю я её.

— Да, детка, я буду очень нежен с этой маленькой тугой попкой, если ты будешь хорошо у меня отсасывать.

Ее рот снова опускается на его орган, и ее губы нехотя сжимаются. Она смотрит на меня, двигая головой вверх-вниз на его члене. Слюна стекает по его блестящему коричневому стволу. Его яйца мокрые от ее слюны. Она стонет и посасывает его, пока его пальцы работают в задней части ее трусиков, проталкиваясь внутрь и выходя из ее подростковой попки. Даже из другой части гостиной я вижу, как сквозь трусики на ее бугорке темнеет влага.

— Да, блядь, — стонет Ронни. — Ты заставишь дядю Ронни кончить, если будешь продолжать в том же духе, детка.

— Не останавливайся сейчас, — бормочу я Софии и потираю свой член через джинсы. — Прими этот заряд. Возьми его большую порцию.

— Охххх, блядь, да! — Голова Ронни падает назад на изголовье дивана. Он кладет руку на затылок Софии и водит ею вверх-вниз по толстому, пропитанному слюной клину своего члена. Я вижу, как напрягаются его яйца. Я знаю, что он вот-вот разрядится в рот моей падчерицы, и это так чертовски горячо.

— Возьми у него, — шиплю я сквозь стиснутые зубы. — Прими всю эту сперму.

Гнев горит в глазах Софии, когда она смотрит на меня. Она дергается головой на его члене, ее веки сжимаются, когда первая струя спермы Ронни попадает ей в рот. Ее рука продолжает поглаживать его член, но движение ртом по стволу замедляется, когда она втягивает в себя щеки и принимает внутрь его брызжущую сперму.

— Ееебаааать, — стонет Ронни. — Ох, блядь, высасывай.

— Ммм, — стонет София, протягивая одну руку вниз, чтобы нежно сжать его накачанные яйца.

— Покажи своему папочке полный рот спермы, — говорит Ронни.

София отрывает губы от его члена, стараясь не пролить его кончу на свой подбородок. Она наклоняет голову и открывает рот, чтобы я мог видеть белую лужицу спермы на ее языке. Она проводит языком по грязной слизи, затем снова откидывает голову назад и глотает ее. Она опускает голову обратно на колени Ронни и сосет его член, пока он не стонет и не отталкивает ее.

— Черт, девочка, я весь такой чувствительный. Ты должна дать этому елдаку восстановиться. — Ронни вытаскивает руку из ее трусиков и нюхает свой палец. Похоже, ему нравится то, чем он пахнет. — Я собираюсь пойти за пивом. Похоже, твой папочка сильно возбудился, наблюдая за нами. Почему бы тебе не пойти и не позаботиться об этом.

— Ммм, хорошо, дядя Ронни. — Глаза Софии пылают, когда она соскальзывает с дивана на четвереньки и ползет вокруг журнального столика, чтобы встать на колени передо мной. Она проводит рукой по моим коленям и сжимает мой член через джинсы. — Ты хочешь, чтобы я пососала твой хуй?

Да. Да, блядь, хочу. Я хочу увидеть, как моя горячая ебаная падчерица примет груз моего члена. Но даже в возбужденном состоянии я понимаю, что это слишком.

— Нет, детка, — шепчу я. — Ты не можешь этого сделать.

Она надувает нижнюю губку и продолжает сжимать и массировать мой отвердевший орган через джинсы. Я ничего не говорю ей, я просто смотрю, как ее рука сжимает толстую выпуклость моего члена. Мое бездействие подстегивает ее. Она тянется к моей молнии. Ловит ее между большим и большим пальцами и смотрит на меня, оценивая мое неодобрение.

Я хмурюсь, но ничего не говорю. Она улыбается и тянет мою молнию вниз. Мой член настолько тверд, что торчит над резинкой боксеров. Она расстегивает молнию на моих джинсах, и мой твердый, пунцовый хуй практично вываливается наружу, как "Джек из коробки".

— О, папочка, — кричит она. — Он даже больше, чем я помнила.

— София... — У меня нет других слов для нее, когда она протягивает руку и обхватывает мой член. Ее большие глаза смотрят на меня, полные желания. Рука плотно обхватывает ствол, и она начинает нежно поглаживать его вверх и вниз.

— Вот и все, — говорит Ронни, возвращаясь к наблюдению. Он откупоривает свое пиво и щелкает крышкой по комнате. — Ты когда-нибудь делал это раньше, Тай?

— Нет, — бормочу я.

София улыбается мне и запускает руку в мои джинсы, чтобы поднять мои яйца над линией молнии. Она облизывает ладонь и начинает ласкать мои яйца влажной ладошкой. Ронни немного наблюдает, потягивая свое пиво, пока София гладит меня обеими руками. Он подходит к ней сзади и заставляет ее приподнять задницу с каблуков.

— Милая, я должен "съесть" эту киску. Подними свою попку для твоего дяди Ронни.

Софии не нужно говорить, чтобы она подняла свою задницу для Ронни. Она поднимает ее, балансируя своим весом на коленях и хватаясь за меня одной рукой, в то время как она продолжает гладить мой член другой. Ронни ставит свое пиво на журнальный столик и тяжело опускается на колени, как человек, который только что обрёл бога. В данном случае его бог — это бедра и попка Софии в форме сердца. Он снимает с нее трусики и наклоняет свое лицо вниз, чтобы поклониться ее пухлой киске... своим языком.

Она стонет, ее глаза закрываются, когда он начинает ласкать ее щель. На несколько секунд она отвлекается от удовольствия от его громкой, небрежной работы языком, и мне приходится напомнить ей, чтобы она продолжала работать над моим членом рукой. Она мурлычет: — Прости, папочка.

Ее глаза снова смотрят на меня, пока она работает над моим членом одной рукой. Сперма начинает стекать по багровому шлему моей головки. Она скользит пальцами по моей набухшей головке и размазывает маслянистую жидкость. Ее лицо — барометр удовольствия. Я вижу, как Ронни сгорбился позади нее, его руки хватают ее упругую маленькую попку, пока он доводит Софию до исступления своим языком.

— Боже мой, — внезапно стонет она. Она оглядывается через плечо и говорит: — Дядя Ронни, ты лижешь мою попку!

— Да, лижу, милая. Тебе нравится язык дяди Ронни в этой маленькой дырочке? Иди и погладь хуй отца, пока "едят" твою сраку. — Он стонет, когда ласкает "грязную" дырочку Софии.

Я вижу, что его лицо зарыто между ее щечками. София снова делает паузу в оглаживании "меня" и толкается на него, разминая свою похотливую дырочку языком Ронни. Я сам двигаю бедрами и трахаю своим смазанным предспермой членом руку Софии. Ронни переходит от римминга к громкому, влажному траху жопки Софии языком. Она задыхается, ухмыляется и изо всех сил старается погладить рукой мой мокреющий хуй, пока ее ебут языком в жопу.

Влажный анилингус Ронни резко прекращается, когда он отрывает лицо от булочек Софии и поднимается на колени. Темный клин его хуя находится в его руке.

— Мне нужно трахнуть эту задницу, детка. Продолжай наглаживать этот большой хуище, пока я подолблю твою маленькую попку.

Он быстро направляет свой толстый член в ее ягодичную расщелину, прижимает его к ее анусу и набивает его своим твердым клинообразным хуем. София откидывает назад голову и громко стонет, когда Ронни начинает ебать ее тугую жопу. Его толчки толкают ее вперед, между моих коленей, ее сиськи упираются на мой член. Мягкие, теплые подушечки грудей Софии добавляют мне все больше удовольствия.

— Детка... — стону я, не в силах придумать другого слова.

— О, папочка, — плачет она, — его хуй очень растягивает мою попку. Он такой большой!

Она бьется сиськами об меня, пока Ронни трахает ее зад. Все происходит так быстро. В одну секунду она гладит меня и её имеют в жопу, а в следующую опускает лицо и ее рот оказывается вокруг моего члена. Теплая влага и внезапное всасывание — это почти слишком. Ее язык совершает горячие круги вокруг моего кончика. Она насаживается на меня лицом, принимая член в сжимающееся горло, ее язык под моим стволом.

Позади Софии Ронни громко хлопает ее по бедрами по заду, вгоняя свой толстый хуй в ее девичий анус. Его лицо почти такое же пунцовое, как и мой член, а его пальцы впиваются в мякоть ее бедер. Он смотрит мне в глаза и видит, что София всасывает моё мясцо.

— Да, соси его хуй, — смеется он. — Ебать, ты грязная девчонка. И жопка у тебя такая упругая.

София не просто берет в себя толстый хуй Ронни, она подается назад на него и насаживается своей задницей на его пульсирующий член. Ронни откидывается назад и смотрит, как она делает всю работу. Он шлепает ее по дрыгающимся ягодицам.

Я теряюсь в запретном отсосе Софии. Я мечтал, что это может произойти. Я фантазировал об этом и думал об этом, но всегда отрицал для себя, что когда-нибудь переступлю эту черту. Ее глаза смотрят на меня, пока она сосет у меня. Она получает от этого удовольствие. Сосет мне, пока Ронни трахает ее жопу.

— Ммм, — её стон вызывает вибрацию моего ствола и дразнит мои яйца. Она отрывает свои губы от моего кончика и проводит языком вокруг и под головкой члена. Ее голова подпрыгивает с каждым толчком хуя Ронни в ее очко.

— Ооох, бля, — стонет он. — Я не могу сдерживаться, милая. Я должен разрядиться в эту задницу.

— Да, — стонет она, подкрепляя свой крик мокрыми поцелуями моего члена. — Наполни мою жопу, дядя Ронни. Наполни меня своей спермой!

Она засовывает мой хуй обратно в рот, стонет и яростно сосет его, покачиваясь вверх-вниз головой на моем стоячем стволе. Я чувствую, как меня несёт к разрядке. Позади Софии Рон издает долгий, глубокий стон и сильно засаживает её в зад. Он прижимается к ней так плотно, его член так глубоко утоплен, что его живот обволакивает мягкие формы ее попы. Он запрокидывает голову назад, потные волосы развеваются, когда он "взрывается" в заднице Софии.

— Мммммм! — взвизгивает она, явно чувствуя слив его кончи.

— Да, возьми! Возьми всё, распутная маленькая шлюшка! Аах, твоя жопа доит этот хуй!

Чувствуя вибрацию от ее криков удовольствия и знаю, что Ронни накачивает задницу моей милой падчерицы спермой, это слишком для меня. Я начинаю стонать, и она точно знает, почему мои стоны становятся все громче и громче. Улыбка появляется в уголках ее губ, заметная по тому, как она поднимается вверх при каждом движении ее рта по моему члену.

Интенсивное удовольствие от моего оргазма неотвратимо нарастает. Мои пальцы ног загибаются в туфлях, и я ввожу свой член вверх и в рот Софии. Она принимает его умело, глотая, не пропуская меня в горло. Она сосет довольно сильно, и это, кажется, переводит мой оргазм через напряженную вершину в стремительную разрядку. Я наблюдаю за ее глазами, она слегка морщится, когда моя сперма течет по ее горлу, по ее вихрящемуся языку и исчезает в ее глотке.

Моя прекрасная падчерица, глотающая мою сперму. Замедляя движения головой и не торопясь, она высасывает и выжимает все до последней капли из моего трясущегося члена. Я улыбаюсь ей. Мне хочется что-то сказать, но я просто обнимаю ее лицо одной рукой. Она выпускает мой медленно размягчающийся член изо рта и прислоняется щекой к моей ладони.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

— Я тоже тебя люблю, милая, — отвечаю я.

Это момент истинной нежности между нами. Чувство вины придет позже, я уверен. В моем теле еще теплится послевкусие после семяизвержения, когда я откидываюсь на спинку кресла и делаю длинный вдох. Ронни хрипит и встает. С его хуя капает сперма. Он поднимает свои шорты над ним.

— Это был пиздец, но в хорошем смысле. — Он подходит к телефону. — Я собираюсь заказать нам пиццу. Ты заплатишь?

Я неопределенно киваю.

— Хорошо, — говорит он, пару раз кашлянув, прежде чем набрать номер. — Мне нужно немного поесть, чтобы набраться энергии для траха этой пизденки.

— Мне это нужно, папочка? — шепчет София, поглаживая мой вялый член.

— Да, — говорю я, отталкивая ее руку. — Мы останемся, пока он не будет удовлетворен.

— Хорошо, — говорит она и подмигивает мне. — Как хочешь, папочка.

Я знаю, я поступил очень, очень плохо. Но сейчас я могу думать только о том, чтобы сделать это снова. Хуже всего то, что я знаю, что так и будет. Развращение моей прекрасной падчерицы только что перешло на следующий необратимый уровень.

Конец восьмой части