Антонина работала в фирме техничкой. Обычной техничкой. По существу эта должность, при её кажущейся малозначительности, едва ли не вторая после директорской. Вот взять и убрать весь офисный планктон. И что? А ничего. Как шла работа, так и будет идти. Чем занимаются целый день эти мальчики и девочки, с важными выражениями лиц снующие туда-сюда? Создают видимость. Заглядывала она несколько раз через плечи увлечённо рассматривающих что-то на мониторе сотрудников. У кого порнушка открыта, у кого личная страничка. И почти ни у кого нет интереса к делам фирмы. Если бы начальника увидели, мигом бы закрыли вкладки. А техничку воспринимают как что-то из разряда мебели. Правда никто и никогда не пытался ей что-то указать или ослушаться. Сказала поднять ноги, задрав их повыше, мигом задирают. Парни-то ладно, а вот ссыкухи в коротеньких юбочках, так те светят своими почти что голыми письками. Трусы - одно название, всё наружу. Вот убери их всех и ровным счётом ничего не изменится. А сократи техничку? Да мигом всё грязью зарастёт. Так кто важнее?

В той же фирме охранником трудился знакомый мужчина Анатолий. Знакомы они давно, потому что проживают в одном доме, в много этажном муравейнике. В подъездах разных, да всё одно двор один, нет-нет да столкнутся. Вот и на работе столкнуться пришлось. Даже предположить не могла, что он здесь работает. Раз уж соседи, то и отношение друг к другу иное, чем с чужими. Сосед - почти что родня. Столкнулись и подружились. Настроение как-то у Тони было преотвратительное. Муж-паразит, блядун и выпивоха, устроил очередную выходку. Поскандалили. В который раз собрала его вещички и отправила жить к любовнице. Ничего, скоро вернётся, в ногах будет валяться, прощения просить. Кому он, выпивоха, нужен? Ни разу ни одна блядь его у себя надолго не оставила. Вот с таким настроение и пришла прибраться в комнате дежурных охранников. А там Толик на смене. Увидел её, усадил за стол, чаю налил. Она не выдержала и пожаловалась ему на судьбину свою горькую. Он, как мог, её и утешил. А смог два раза. Такого удовольствия она с мужем не получала бог знает сколько времени. Разве что по молодости, да позабылось уж всё со временем.

Так и пошло у них с Толиком. Как его смена, так Тоня просто цветёт. И готова ради любовника на всё. Заметила как-то, что он морщится недовольно, от того, что волосинки в рот попадают. Как попадают? Да он же, стыдно признаться, манду её целует. А уж как она при этом орёт, как улетает к небесам, про то лишь в сказках прочитать можно. Анатолий это заметил. Ничего не сказал, но оценил. Ему ведь тоже в радость общение с Тоней. У него жена - женщина болезненная. Сама свидетель, что неотложка к ним раз за разом приезжает. Да и так видно по ней, когда во двор выходит воздухом подышать. В чём душа держится. И как с такой мужику свои потребности справлять? Она же на ладан дышит. А Толя мужик крепкий, сильный. Так машку прочищает, что хватает до очередной его смены. Особенно поперву с голодухи его было, что так натирал ей всё внутри, что еле ходила. Сейчас-то успокоился.

Они с Толиком не только в его сторожке утешаются, а где придётся. Вечером офис пустой, только эхо по этажам гуляет. В пять всех будто ветром выносит, одну минуту шестого никого не найти. А у Тони ключи от всех кабинетов. Пол сам не помоется. Вот и развлекаются они с Толиком где захотят. Даже что-то вроде игры придумали. То он босс, а она секретутка. Вот и выеб он свою секретаршу на столе начальника. И ложил на стол, и раком ставил. Всяко, в общем. И в кабинетах разных тоже. Она, как на работу приходит и переодевается в своей комнатке в рабочую одежду, так трусы сразу снимает. А Толька, охальник, знает это, и сразу под подол шасть и щупает. А ей приятно. Так намнёт маруську, что та соком исходит. Зато потом, как вставит своего богатыря, так тот будто по маслу внутри гарцует. Только брызги по сторонам. Она Толика тоже уваживает. Он её муньку целует, она его мальчонку не обходит вниманием. Грех сказать, до этих лет не знала, что молофья может быть вкусной. А сейчас глотает с удовольствием, будто сметанки слизнёт маленько.

Сегодня Тоня решила отмыть хорошенько полы и плинтуса в коридоре. Шастают, паразиты, грязь разносят, а ей прибирай, отмывай за всеми. Стоять согнувшись неудобно. Долго не простоишь, спина и ноги затекают. Она и приспособилась подстилать на пол матик мягкий и стоять на нём коленями. Так можно долго работать и не шибко устаёт спина. Не девочка ведь, тётка уже. Это молодайки из офиса могут всяко гнуться, а ей уже и не сделать так.

Моет она полы, слышит - Толя поднимается на этаж. Уж его шаги она ни с чьими не спутает. Не идёт, гвозди вколачивает. Сразу видно отставного вояку. Тоня улыбнулась. Сейчас она любовника порадует. И едва Толя вышел в коридор с лестничной площадки, подол быстро задрала.

— Сюрпрайз!

И засмеялась, будто ребёнок шаловливый, радующийся устроенной им шалости. А Толик оторопел. Слышно, как шумно сглотнул, выдохнул

— Нууу, мать! Ну, удивила!

А чего не удивляться, когда перед тобой попа любимой женщины, стоящей в такой пикантной позе. И не просто попа, а попа голенькая. И всё, что прилагается к этой попе, имеется в полном комплекте. То есть красивые ножки с полными бёдрами и писечка, любимая маруся, меж ними. Толик прохрипел

— А выше задрать?

И почему у него такая реакция на моё тело, как у подростка, впервые увидевшего голую женщину? Стоит обнажить титю, задрать подол и покрутиться перед своим мужчиной, у него сразу встаёт, будто солдат по команде "Смирно!". Да так встаёт, что не согнуть при всём желании. Вот уж правду говорят: Хуй дубинкой. Это про Толика и есть.

Раз мужчина просит, почему бы не исполнить его просьбу, тем более, что для Тони она ничего и не стоит. Всё равно раздеваться, когда до дела дойдёт. А пока пусть Толик полюбуется, оценит, какое сокровище ему досталось. Ей стесняться нечего: ляжки без целлюлита, пизда выбрита до бархатистого состояния, с утра скребла. Поддёрнула подол до поясницы, встала на четвереньки и попой покрутила, возбуждая в своём любовнике страсть. А он, слышно, сопит, как будто вверх по этажам по тревоге летел. Тоня голову не поворачивает, но слышит, как вжикнула молния на его брюках, как они с мягким шуршанием упали на пол. Всё, сейчас вставлять будет.

О, как ей нравится вот это начало их любовных игр, когда головка медленно раздвигая половые губы мягко, но настойчиво входит в её тело, чтобы позже накормить любимую марусечку вкусной и полезной спермой. Как, пока ещё по слабо растянутому входу, скользит ствол, пересчитывая по пути венчиком головки все складочки на теле машки. И та растягивается, принимая в себя этого крупного гостя. Распускает слюни и те начинают течь, выступая наружу, смачивая вход, внутреннюю поверхность бёдер. А Толик, игруля малый, подбирает эти соплюшки пальцами, растирает их по Тониной заднице. Да ещё добавляет соки, добытые в глубине её недр, извлекая член и обтирая головку об её попу. Говорит, что ему нравится этот блеск выделений на её теле, возбуждает своим видом и ароматом. И что ароматного нашёл? Тоже мне, Шанель номер пять.

Такого любовника, как Толя, ищи - не сыщешь днём с огнём. Таких рождается один на сто тыщ. Ласковый, нежный, предупредительный. С Тоней обращается осторожно, словно она не живой человек, а хрустальная ваза. Даже не хрустальная, фарфоровая из Китая времён императоров. А уж какой сильный чисто мужской силой. Любит её не меньше чем по два раза. Это для него два раза. А Тоня, пока Толик достигнет оргазма, успевает кончить раза по два-три. Это не со своим неблаговерным. Козёл вонючий. Ни ласки, ни обходительности. Титьку не помнет, зараза, сразу навалится, сунет свой вялый отросток, пошмурыгает, испачкает всю и спать, скотина. Давно уж не стала давать ему. Да вот с тех пор, как с Толей стали любовниками. Даже из спальни погнала, спит в зале на диване. А с Толей совсем иное дело. Ему готова давать всегда и везде. Когда его смена, бежит, словно девочка на первое свидание. И на душе радость от предвкушения встречи и того, что будет вечером. И маруська её мокнет заранее от предстоящего свидания со своим солдатиком, которого, она-то знает точно, Толик обязательно запустит проведать подружку.

Ну вот и первый оргазм. Толя внимательный мужчина. Почуял, что Тоня кончает, замер и прижался тесно-тесно. Ей нравится, когда во время её оргазма Толин член находится внутри да ещё и вздрагивает, словно избавляется от спермы. Раз, два, три... И так до тех пор, пока маруська не успокоится, пока не перестанет сокращаться. А потом снова медленно, нежно начинает скользить внутри, замирая на время и упираясь головкой в самую матку, потом ускорится, раздухарится да так начнёт шуровать, словно собирается на второй космической скорости уйти в полёт. Да куда же ты, милый? Куда от любимой женщины?

Тоня начала выпрямляться, пытаясь стать на колени. Толик придержал, помог. Спросил

— Тонь, ты что?

— Платье помоги снять. - Тоня подняла вверх руки. - И сам разденься. Нет же никого.

Едва Толик стянул с неё платье, Тоня тут же приняла позу коровы на дойке, то есть встала на четвереньки, закрутила задом.

— Нравится?

— Очень! - Толик с шумом выдохнул из себя. - Я от тебя дурею, ровно пацан. И почему ты такая красивая и не моя?

— Как не твоя? Твоя. бери меня.

И он взял в очередной раз. И брал долго-долго, у Тони даже ноги затекли. Наконец простонал

— Милая, я сейчас кончу.

Он всегда предупреждает об этом. Внимательный. Только зачем, если детородный возраст давно вышел, а питательные вещества из спермы лучше всего усваиваются слизистой влагалища. Нет, бывает, чего лукавить, и в попу спускает. Про рот и говорить не стоит. Но такое внимание льстит.

— Кончай, мой золотой! Кончай, мой хороший!

Толя замешкался, потом робко, словно мальчик, сказал

— Тонь, я это...

— В рот хочешь? Отсосать?

— Да!

Развернувшись лицом к любовнику, широко раскрыла рот. Ей нравилось, когда не она сосала, а Толя, прости господи за мат, ебал её в рот. Придерживая за волосы, направляя член за щеку, потому что глубоко заглатывать Тоня так и не научилась, насаживать ей на залупу. Вот и сейчас Толик быстро-быстро задвигал задом, толкая головку в рот любовницы, застонал от приближающегося оргазма, прижал Тоню лицом к паху, застонал громче и вздрогнул несколько раз. Член у Тони во рту задёргался, выпуская сгустки ароматной малофеечки. Ох, сколько её! Всё проглотить не смогла и, когда любовник отпустил её голову, не проглоченная сперма потекла из уголка рта, закапала на пол. А она торопливо сглатывала эту вкуснятину, облизывала губы, со всхлипом втягивая в себя остатки, словно из блюдечка тянула горячий чай.

Проглотив всё, чем одарил её любовник, Тоня слизнула остатки спермы с вялой головки, взяла её в рот и покатала там, обсасывая и лаская языком. С сожалением выпустила член изо рта, подала мужчине руку. Тот помог ей встать, обнял, начал целовать в губы, выпивая остатки того, что чуть ранее спустил в этот жадный ротик. А Тоня толкала свой язык к нему в рот, жадно сосалась, прижимаясь голеньким телом к его сильной груди. Выдохнула

— Чай пить будем?

— Пойдём, моя прелесть, напою тебя чаем. Ой, колени-то какие красные. Натёрла?

— Натёр. - Тоня засмеялась. - Но я готова день и ночь так стоять. Ой, что-то ноги не держат.

Слукавила. Знает, что сейчас Толик возьмёт на руки её совсем не лёгкую тушку и не отпустит, пока не донесёт до комнаты охраны. Он так и сделал.

— Ой, платье-то забыла.

Толя засмеялся

— Если ты не заметила, то я тоже не совсем в форменной одежде. Точнее, вовсе без неё. Попьём чаю, вернёмся и тогда порешаем: стоит ли нам одеваться?

— Если ты больше ничего не хочешь...

Толик ущипнул её за ягодицу

— Помолчи, женщина. Знаешь ведь, что я тебя всегда хочу, так зачем издеваться?

Тоня виновато потёрлась носиком о его плечо

— Прости. Сглупила. Я тоже всегда тебя хочу.