Эта часть рассказа, скорее детективно-конспирологическая, чем эротическая. И если скептики скажут, что так не бывает, обратите внимание на название всей серии. И как говорил Уильям наш Шекспир: "На свете есть много такого, друг Горацио, что даже не снилось нашим мудрецам".

Эта ночь прошла очень беспокойно. Уснув в крепких объятиях любимого мужа, я несколько раз просыпалась от приснившихся кошмаров. Коля крепко прижимал меня к себе, и я опять засыпала тревожным сном.

Наступило утро. Мы быстро позавтракали, и я озвучила Коле план своих действий. Пользуясь своим служебным положением, я выписала направления на биохимический анализ крови на себя, и для мужа. Сдавая анализ, я поговорила с девочками-лаборантками, попросив сделать все образцы в двух экземплярах, и один из которых отдать мне лично в руки. Мне, конечно, не отказали, и уже через час, с образцами анализов, мы были дома.

Я была полна решимости защищать свою любовь, свою семью. Муж сделал всё возможное, и даже больше, для того, чтобы мы вырвались из мышеловки. Это его предусмотрительность, которую он называет паранойей, в огромной степени, помогла нам успешно избежать всего этого кошмара, который нас ожидал.

Принимая во внимание, все те действия, которые он предпринял для того, чтобы мы смогли вырваться из этой ловушки, то теперь была моя очередь. И я не собиралась останавливать на этом пути.

Вернувшись домой, я тут же села на телефон, и позвонила своему учителю с просьбой организовать исследования наших анализов в лаборатории института. При этом никоим образом не ставя никого в известность о целях и результатах этих исследований.

Наум Семёнович понял ситуацию на интуитивном уровне, и буквально приказал мне приезжать немедленно.

Коля, всё прекрасно поняв, попросил меня только быть осторожнее. Я клятвенно пообещала, что буду т очень осторожна, поехала в институт к Науму Семёновичу.

Сдав анализы в институтскую лабораторию, направление от профессора уже было там, я поднялась к Науму Семёновичу в кабинет. Надо было отдать ему должное, он ничего не стал спрашивать, а только поинтересовался, что же такого я ожидаю от результатов анализа.

Скрывать что-либо перед ним, не имело никакого смысла. Я в общих словах ему объяснила ему ситуацию, и мне надо теперь выяснить, что именно было добавлено в шампанское, и что вызвало такую реакцию, вдобавок разную, у меня, и у моего мужа.

Наум Семёнович пообещал, как только будет какой-нибудь результат, то он обязательно тут же сообщит мне. И пообещал, что никто посторонний не узнает ничего.

Звонок от Наума Семёновича последовал буквально на следующий день. К телефону подошёл Коля, выслушав, что там говорили, он прикрыл рукой микрофон и сказал.

— Это тебя, Наум Маркович, и похоже, что очень сильно нервничает. Я никогда не слышал, чтобы в его голосе прорывался одесский говор. - И после этого он передал мне трубку телефона.

Наум Семёнович был действительно очень взволнован. Он просил срочно приехать к нему, сказав, что у него есть очень важная новость. Но он, обязательно дождется меня, прежде чем предпримет какие-либо действия.

Внимательно выслушав его, я передала весь разговор Коле. Он задумался, а потом, не принимая никаких моих выражений, сказал мне, как я должна буду действовать.

Никакого общественного транспорта, он сейчас же позвонит одному из своих армейских друзей, у которого небольшая фирма VIP-такси, и арендует у него машину с водителем на целый день. Коля сказал, что ему плевать на деньги, главное чтобы я была в безопасности. Ещё он добавил:

— Я чувствую, что произошедшее, касается не только нас с тобой, всё гораздо сложнее и опаснее. Поэтому, пока ты едешь, я созвонюсь с Павлом Петровичем, и мне придёт донести, без особых подробностей, до него те проблемы, что возникли у нас. Поэтому, как только ты поговоришь с Наумом Семёновичем, ты сразу же позвонишь Петровичу, и расскажешь ему, что же так встревожило твоего профессора.

Не согласиться с Колей я не могла, то, что он сказал, было совершенно логично, и ещё, я теперь безгранично доверяла его интуиции.

Уже через сорок минут я уже сидела в «Мерседесе». Михаил, армейский друг моего мужа и хозяин фирмы, приехал сам. Мало того, он, поняв по тревоге, звучавшей в голосе моего мужа, что произошло что-то серьёзное, прихватил с собой свою жену. С Анастасией я была достаточно близко знакома, она вела секцию самообороны для женщин в одном из городских фитнесс центров, и Михаил, на всякий случай, попросил её сопровождать меня в целях большей безопасности.

Скоро я уже выходила в кабинет Наума Семёновича. Старый профессор действительно выглядел очень встревоженным. Перед ним, на столе, лежали распечатки с результатами анализов. Наум Семёнович предложил мне сесть, а сам взял несколько листов, сел напротив меня, и, сильно волнуясь, стал мне подробно рассказывать, что же его так сильно встревожило.

— Я не буду тебя спрашивать, в какое дерьмо, извини за грубость, вы с Колей умудрились вляпаться. Захочешь, посвятишь меня в подробности, но дело действительно очень серьёзное. - Наум Семёнович был действительно очень серьёзен. - Я не буду тебя грузить разными специфичными подробностями, различными химическими формулами и названиями. Я тебе расскажу самую суть того, что мне стало понятно, исходя из результатов анализов. Если я правильно понял, то образец под номером один, это твой анализ крови, а номер два, это Колин. Верно? Тогда слушай, и ужасайся, и это не шутка. – Профессор был невероятно серьёзен, да и я сама понимала, что шутки кончились.

— Так вот, сначала о результатах твоего анализа. В твоей крови обнаружено присутствие, к счастью в малых дозах, адской смеси из нескольких препаратов, которые являются запрещенными. Первый из них, и который составляет основную часть в этом «коктейле», это сильнейший сексуальный возбудитель, синтезированный именно, и специально для женщин, вызывающий у тех непреодолимое желание заняться сексом. Вторая составляющая, это препарат, подавляющий волю к любому сопротивлению внешним воздействиям, то есть превращающий женщину в объект, полностью подчиняющийся любому приказу, или даже просто пожеланию. Ну а третий компонент, это препарат, снижающий общую чувствительность, и понижающий болевые ощущения. – Наум Семёнович произносил всё это, как будто читал лекцию студентам, но зная его достаточно хорошо, я понимала, что он еле сдерживается, что бы не перейти на крик.

— Исходя из всего вышеперечисленного, этот «коктейль» предназначен для превращения женщины в абсолютно безвольное существо, эдакую живую секс-куклу. К тому же, из-за воздействия третьего компонента, куклу, совершенно неспособную получить оргазм из-за пониженной чувствительности. Тому, кто это придумал и сделал, абсолютно всё равно, что в дальнейшем произойдёт с этой женщиной.

После принятия определённой дозы такого «коктейля», у неё исчезнут все моральные, этические, и физиологические преграды для занятия сексом. Её желание, извини за реалистичность, трахаться как последняя течная сучка, будет просто нереальным.

Третий препарат, не давая ей возможности достигнуть оргазма, и находясь под воздействием сильнейшего возбудителя, не имея никаких внутренних ограничений, она будет неудержимо стремиться к получению сексуального удовлетворения, которое она, так и не сможет достичь. Она вынуждена будет, раз за разом, совокупляться с кем угодно, и как угодно. В конце концов, может дойти до того, что это могут быть не только люди, но и даже животные.

Продержав женщину в таком состоянии несколько дней, её психика будет сломлена окончательно. И вот тогда, вместо препарата снижающий у неё чувствительность, введут препарат, имеющий прямо противоположное действие, то есть усиливающий чувствительность.

Можешь себе представить, что в таком случае с ней будет происходить. Неудержимое желание секса, отсутствие всяческих барьеров, и получение многократных, следующий один за другим, невероятных оргазмов при любом сексуальном контакте, и получается, что женщина становится фактически наркоманкой. Только её наркотиком будет являться секс, в любых его проявлениях, орально, вагинально, или анально.

Она станет одержимой нимфоманкой, основная цель которой, получение сексуального наслаждения, то есть она станет секс рабыней, готовой абсолютно на всё, ради получения дозы сексуального удовольствия.

Второй анализ, как я понимаю, это Николая. Так вот, препараты, обнаруженные в его крови, имеют практически, кроме одного, пожалуй, прямо противоположную направленность. В ней присутствует препарат, схожий с обнаруженным у тебя, подавляющий волю, снижающий способность к любому сопротивлению, при этом, вызывающий у человека к своеобразную эйфорию. Чувство искренней любви ко всем окружающим его людям. То есть, он будет радоваться всему тому, что будет происходить вокруг него. Вдобавок, в его «коктейле», присутствует еще один компонент, очень существенно снижающий мужское либидо, который должен исключить для него любую возможность испытывать сексуальное желание, и тем более сексуальное возбуждение. - Наум Семёнович замолчал, собираясь с мыслями, и выдал результаты своих размышлений.

— Вот, что я тебе хочу сказать Машенька. Я не знаю, кто, где, когда, каким образом, и с какой целью всё это с вами сделал, могу только предполагать. И вас спасла только ничтожность принятой дозы. Получи вы дозу раза в два большую, то вам уже ничего бы не помогло, вы просто были бы не в силах противиться действию этих препаратов.

Получилось бы так, что ты с неудержимой страстью бросалось бы на любого, способного, хоть в какой-то мере доставить тебе сексуальное наслаждение. А Николай, будучи совершенно неспособным сам доставить тебе такое наслаждение, с улыбкой безвольного импотента на лице, наблюдал бы, как ты трахаешься со всеми, кто будет находиться для тебя в зоне доступности. Чтобы происходило с вами в дальнейшем, предсказать невозможно, но явно ничего хорошего для вас обоих.

Так что делай выводы, а пока я обязан сообщить в компетентные органы о самом факте применение подобных препаратов. – Наум Семёнович как-то виновато улыбнулся, и развёл руками, мол, я ничего не могу поделать, так положено по всем инструкциям.

Я отчётливо поняла, что если подобная информация пройдёт по линии МВД, тогда на любой нашей анонимности придётся поставить крест. Я в очередной раз восхитилась прозорливости своего мужа, когда он сказал про Павла Петровича.

Мой родной дядя, Павел Петрович, был полковником одной «хитрой» конторы, в которой, как говорится, «бывших» не бывает. Поэтому, уговорив Наума Марковича немножко повременить сообщать в милицию, я позвонила дяде Паше, в двух словах, вкратце, объяснила ему, что срочно нужна его помощь, и что я и Коля попали в очень сложную и неприятную ситуацию. Пока я разговаривала с дядей, у Наума Семёновича, смотревшего на меня, взгляд был какой-то виноватый. В том, что произошло с нами, он отчасти винил самого себя, ведь именно он советовал, как нам разнообразить и придать немного остроты нашим с Колей сексуальным отношениям.

Конечно я понимала, он совершенно не предполагал, что его советы приведут к подобному результату, но какую-то долю вины он возлагал и на себя. Когда я стала объяснять ситуацию дяде, он согласно кивал головой, прекрасно понимая, что это будет лучшим способом сохранить всё произошедшее в тайне.

Павел Петрович приехал очень быстро, и сразу развил бурную деятельность. Результаты анализов были изъяты, к счастью в запросах не были указаны фамилии, поэтому с этим оказалось меньше всего проблем, но подписку о неразглашении Петрович с лаборантов всё-таки взял. Такую же подписку дал и Наум Семёнович. Вдобавок, Науму Семёновичу пришлось написать развернутый комментарий к результатам анализов.

Павел Петрович отпустил Михаила с Анастасией, и попросил передать Коле, чтобы он не беспокоился, потому что он сам привезет меня домой.

Никаких официальных бумаг Павел Петрович оформлять не стал. Привез меня на какую-то служебную квартиру, и устроил мне дотошный допрос. Его не интересовало, что мы с Колей чувствовали, ни какие-то подробности собственно самого происходящего. Его интересовало, где, как именно всё это происходило, что я могу сказать о присутствующих на том балу. Поинтересовался, сохранились ли у нас приглашения на этот конкурс, какие-либо свидетельства, подтверждающие наше пребывание в конкретном отеле.

Когда я спросила, зачем это надо, он, очень коротко, не вдаваясь в подробности, мне объяснил, что охота на этот, так называемый «Клуб», идёт уже достаточно давно.

Их давно подозревают в принуждение к съемкам в порно, и не просто порно, а максимально жесткого порно, вплоть до смертельного исхода.

Мужчины и женщины просто исчезают, в никуда, и не остается никаких следов. Они просто выходят ненадолго под различными благовидными предлогами, и исчезают навсегда. Но никакой реакции от официальных властей на происходящее нет. Более того, с самого верха чинятся всевозможные препятствия в тщательном расследовании подобных случаев.

Последние несколько лет, этот «Клуб», вплотную обратил своё внимание на Восточную Европу, на бывшие страны социалистического лагеря. А последние год-полтора, их основное внимание переключилась на страны бывшего Советского Союза. На Украину, Белоруссию, и естественно на Россию.

Стало даже своеобразной модой, эдаким шиком, иметь секс рабыню из бывшего Советского Союза. Поэтому, ваш случай, когда вам удалось вырваться, даст всем заинтересованным лицам кончик ниточки, потянув за которую, они постараются размотать весь этот преступный клубок. И этим, хоть в какой-то степени, постараться ограничить деятельность этого «Клуба», состоящего из очень влиятельных и баснословно богатых персон.

Действия эти совершенно неофициальные, и участвуют в них не только специалисты из России, мы просто влились в команду, состоящую из бывших и действующих сотрудников спецслужб и полиции стран бывшего социалистического лагеря, и неравнодушных из некоторых иных стран, в основном из Германии, ребята из бывшей «Stasi». И действовать нам всем приходится, как минимум, при неявном противодействии официальной власти. Поэтому наши методы, в большинстве своём, мягко выражаясь, не совсем законны. Но они всего лишь адекватный ответ на действия противоборствующей стороны. Хотя иногда приходится наносить превентивные удары.

Мы не «Дон Кихот»ы, и хорошо понимаем, что полностью искоренить данные явления невозможно. Но затруднить, заставить ограничиваться этих «хозяев» жизни, а зачастую и смерти, мы стараемся. И даже одно предотвращённое похищение, оправдывает всю нашу деятельность. Конечно, занимаясь подобными делами, невозможно оставаться в белом, но все мы и так давно по самую шею в крови, и испачкаться сильнее, чем уже есть, нам всем не грозит.

Павел Петрович, ещё раз, настоятельно порекомендовал не посвящать Николая во все подробности. Потому, что неплохо его зная, и зная на какие поступки он может пойти, не стоит ему вмешиваться и осложнять работу специалистам. Николай боевик, диверсант, как и все его друзья. Многоходовые комбинации, это не их специализация. Вот если надо будет что-то взорвать, захватить со стрельбой, в этом они профи, а вот остальную работу пусть они оставят специалистам.

Поэтому, если они начнут свою войну, то насторожат главных заправил всего этого кошмара, и те, скормив охотникам обрубленные хвосты, в очередной раз смогут уйти от ответа. Ребята смогут прихватить только разную мелочь, а до главарей им не добраться.

Он пообещал держать меня в курсе событий, и обязательно сказать, когда мне можно будет больше ничего не скрывать от мужа. Правда добавив, что этот момент может наступить нескоро, возможно даже через несколько лет.

Ещё он пообещал принять меры к нашей с Колей безопасности, уделив особое внимание нашему сыну. Потребовал немедленно ставить его в известность при возникновении любой, абсолютно любой непонятной, или тревожной ситуации.

Уже привезя меня домой, и сдав с рук на руки мужу, Петрович уединился с Николаем на кухне, попросив их не беспокоить, и чём-то негромко и долго говорили.

У Павла Петровича были неплохие отношения с моим мужем, но прощаясь в этот раз, они расставались как друзья и единомышленники. И мне почему-то подумалось, что никаких неудобных вопросов от мужа не будет, и он, вместе с дядей Пашей, будут играть в одной команде. – Мама замолчала. Отец ласково и нежно поглаживал её по обнажённому плечу, как будто убеждая, что всё хорошо. Всё уже давно закончилось, и нет теперь никаких причин для подобных переживаний. А на лице отца блуждала улыбка, и я внезапно понял, что отец знал обо всех подробностях. Знал из того разговора с дедом Пашей ещё тогда, на кухне, когда попросили маму оставить их наедине.

Тут мама внезапно резко повернулась к отцу, видимо хотела его поцеловать, и успела заметить эту улыбку на губах отца. Моя мама всегда быстро соображала, вот и в этот раз она, как и я всё поняла. Понимание, ярость, обида, поочерёдно меняли выражение на её лице. Её кулачок стукнул папу в грудь, и она, буквально сыпя искрами из глаз, воскликнула.

— Ты!!! Ты всё знаешь!!! Всё, с самого начала. Вы сговорились с дядей Пашей! – Мама, с каждым произнесённым словом, стукала отца в грудь, уворачиваясь от безуспешных попыток отца обнять её. – Вот и рассказывай, что происходило дальше, а я теперь просто буду слушать. – Мама сделала вид сильно обиженной, демонстративно надула губы, но хитрые искорки в её глазах, говорили о том, что она не обиделась, а только делает вид.

Отец, как бы признавая некоторую свою вину, пожал плечами и сказал.

— Маш, Машенька. Ты не обижайся. Это была даже не просьба, а конкретный приказ Петровича, не говорить тебе ничего. Не то, чтобы он тебе не доверял, но это была лишняя страховка от того, что ты, нигде, и никогда не обмолвишься при посторонних. Слишком многое стояло на кону, и он хотел исключить любой, даже гипотетический риск утечки информации. И так слишком много людей знали про всё это. – И отец потянулся губами к маме, этим прося у неё прощения. Мама милостиво подставила ему свою щёчку, и конфликт заглох сам собой.

Но продолжать рассказ, мама, фыркнув на папу, отказалась, и рассказ продолжил отец.

— Прошло два месяца после того разговора с Павлом Петровичем на кухне. Откровенно говоря, было нелегко. Если днём всё было ещё более-менее нормально, то ночью Машу мучили кошмары. Спать без меня она не могла совсем, засыпая только у меня в объятиях.

Старайся не расстраивать её, я соглашался с её требованиями, и исполнял её желания. Но Маша постоянно была встревожена и сильно напряжена. Дело дошло до того, что моя жена стала стесняться показываться мне обнажённой. И только общаясь с сыном, она превращалась в себя прежнюю.

Мы не занимались любовью. Я, прекрасно понимая страхи Маши, не настаивал, зная, что только мои любовь и терпение смогут помочь ей преодолеть эти свои фобии.

Ну и ещё, как говорится, время, это лучший лекарь, поэтому, чем дальше отдалялось наше «приключение», тем спокойнее становилась Маша. Постепенно она перестала так откровенно стесняться меня, в её гардероб, постепенно, стало возвращаться прозрачное нижнее бельишко, верхняя одежда претерпела изменения, становясь, как и прежде, подчёркивающей её прекрасную фигуру.

Мы ещё трижды сдавали кровь на анализ, пока последний из них не показал, что в нашей крови не осталось даже малейших признаков тех препаратов, которыми нас пытались напичкать.

Павел Петрович сдержал своё обещание, и мы постоянно чувствовали, что о нашей безопасности постоянно заботятся. Даже когда я выезжал в командировку к своим деловым партнерам в Германию, то за мной присматривали и там.

Но психологическое состояние Маши по-прежнему оставляла желать лучшего, и заметные перемены произошли только тогда, когда стали известны результаты последних анализов.

В тот день мне пришлось побегать, налаживался новый технологический цикл, и моё присутствие требовалось во многих местах. Дома я появился прилично вымотанный, и войдя в квартиру, с приятным удивлением, увидел встречающую меня жену. На губах Маши играла какая-то глуповато-радостная улыбка, она шагнула ко мне, её руки обвили мою шею, её губы нашли мои. Поцелуй был невероятно сладостным, мы оба, похоже, забыли, что это такое. Мои руки, обнимавшие Машу, чувствовали, что кроме тоненького халатика на ней больше ничего нет. Это будило во мне уже почти забытые ощущения. И, если судить по тому, как Маша прижималась ко мне, не только у меня одного.

Когда мы, с трудом, смогли оторваться друг от друга, вот тогда Маша и обрадовала меня, сообщив о результатах анализов.

Потом, понимая, что я пришёл с работы, уставший, потный, и не слишком приятно пахнущий, Маша подтолкнула меня по направлению к ванной комнате, а сама, всем своим видом, как бы говорила, чтобы я поторопился.

Разбрасывая свою одежду, куда попало, я буквально метнулся в ванную. Уже стоя под тёплыми струями, я вдруг почувствовал лёгкий сквозняк, и понял, что открылась дверь в ванную. Я замер, и тут занавеска поползла в сторону, и обнажённая Маша шагнула ко мне под душ. Она обняла меня, прижимаясь всем своим телом, и прошептала на ухо.

— Я не дождалась, ты так долго находишься в душе, что я решила помочь тебе. – и уже на выдохе добавила. – Я так по тебе соскучилась.

Мы занимались любовью как будто в первый раз. Совершенно забыв про открытую дверь, про то, что к нам может заглянуть наш сынишка, мы возвращались к самим себе, к таким, какими мы были до этой треклятой поездки.

Как оказалось, сынишка уже спал, и, заглянув к нему в комнату, и убедившись, что он крепко спит, с огромным обоюдным желанием продолжили наше занятие уже в супружеской постели.

Мы наслаждались друг другом, и никак не могли насладиться. Те чувства, полностью захватившие нас, невозможно было описать никакими словами. Мы как будто нашли то, что потеряли, что-то бесконечно дорогое и бесценное. То, что почти отчаялись вернуть. И именно в эту ночь мы решили родить ещё одного ребёнка, желание оказалось настолько сильным, что с этого момента Маша прекратила принимать противозачаточные средства, и мы теперь каждую ночь ударно «трудились», решая этот вопрос.

Всё это, и регулярный страстный секс, и решение завести ещё одного ребёнка, вернуло мне мою Машу.

Павел Петрович у нас не появлялся, но почти ежедневно звонил, спрашивая о том, как наши дела. Но мы ничего у него не спрашивали, а просто ждали. Знали, когда придёт время, он сам нам расскажет, что и как происходило.

И вот, спустя два с небольшим месяца, это время пришло. Павел Петрович, предварительно позвонив, приехал к нам.

После того, как Маша уложила нашего сынишку спать, мы, уже втроём, собрались на кухне. Петрович внимательно посмотрел на Машу, и спросил её, точно ли она уверена в том, что хочет знать все подробности? Получив в ответ уверенный кивок головой, тогда он начал говорить.

— У меня для вас две большие новости. Одна скорее ужасная, чем плохая, но и ждать положительных эмоций не стоит, вторая новость лучше, вот только не знаю, обрадует ли она вас, или только доставит лишние хлопоты.

С этими словами, Петрович открыл свой кейс, и положил на стол плотный пакет и свой нетбук. Взглянув ещё раз на Машу, и увидев решимость, написанную на её лице, он со словами.

— Вот чтобы ждало тебя девочка - он легким движением кисти бросим на стол несколько фотографий. Мы с Машей стали их рассматривать. То, что было изображено на этих фотографиях, потрясло даже меня, а на Машу вообще было больно смотреть, ужас явно читался в её глазах. Внимательно отслеживая реакцию Маши, он продолжил.

— И это ещё чуть ли не самый мягкий вариант. Возможно, что это был бы тот случай, когда рабыне «повезло» с хозяином. И он совсем уж сильно не издевается над своей рабыней. Поддерживает её в привлекательном внешнем виде, проявляет своеобразную «заботу», бельё, одежда, еда. Хорошее медицинское обслуживание, вдруг от его «развлечений» у рабыни появятся какие-то проблемы со здоровьем. Но «развлекаться с ней, он будет так, как ему подсказывает его извращенная фантазия.

Я не буду показывать вам другие фотографии, но вы понимаете, что если это мягкий вариант, то какой вариант будет жестким? Даже я, человек повидавший многое, ужаснулся, только взглянув на них.

Дав нам время рассмотреть фотографии, он открыл нетбук, и сказал.

— А вот теперь посмотрите, что происходило на этом балу сатанистов после вашего ухода, и что стало с той девочкой, с которой Маша поменялась маской и плащом.

Я даже не буду всё комментировать, вы всё увидите сами. Только хочу, чтобы обратили особое внимание на ту девочку. Вот все её действия, это показательный пример того, что творит с женщиной та адская смесь, про которую говорил профессор.

Обратите внимание, ей действительно доставляет удовольствие всё то, что с ней вытворяют, она довольна и счастлива. Никакого стыда, смущения, недовольства, она даже отчасти гордится тем, что её тело может доставлять такое удовольствие трахающим её во все естественные отверстия самцам.

Остаётся добавить, что все уверения организаторов, что на этом балу не будет никакой видео и фотосъемки, это откровенная, неприкрытая ложь. Этот замок был буквально напичкан высококлассной видеоаппаратурой, в нём было расположено более трёхсот видеокамер, и всё происходящее одновременно снималось с нескольких точек с высочайшим качеством. А потом из этих записей монтировался видеофильм, и распространялся среди членов «Клуба», естественно за очень, и очень приличную стоимость. – Павел Петрович ещё раз внимательно посмотрел на Машу, он понимал, что за моё душевное состояние ему беспокоиться не надо было, а вот Машино состояние его волновало, и сильно.

Но к его удивлению, да и моему тоже, Маша, просмотрев всё, что показывал Петрович, не проявила никаких признаков паники или беспокойства, оставшись почти спокойной. Вот только я заметил, как в её глазах полыхнула ярость, и ещё какое-то удовлетворение что ли.

Закипевший чайник своим свистком слегка разрядил, сгустившуюся было атмосферу, и Маша встала, чтобы заняться делом, напоить гостя чаем.

— Дядя Паша, скажи, а кого нибудь из этого «Клуба» настигла какая либо кара. – В голосе Маши звенела сталь – Я понимаю, что не стоит этим интересоваться, но просто скажи: «Да» или «Нет».

Во взгляде Петровича прорисовалось явное удивление, такой реакции от Маши он не ожидал.

— Моя вторая новость, как раз и содержит, в частности, ответ и на этот вопрос. Но сначала я хочу вас обоих поблагодарить, как говорится, от имени и по поручению руководства нашей интернациональной команды. Благодаря вашим действиям, и вашим успешному побегу, да ещё вдобавок с документальными подтверждениями, нам удалось сделать несколько действительно значимых шагов для достижения нашей цели.

Как я уже говорил ранее, на безоговорочную победу рассчитывать нереально, но то, что было сделано за последние пару месяцев, это больше, чем была сделана для противодействия деятельности «Клуба» за все несколько лет существования нашей команды.

Вам двоим, хотя и случайно, удалось сделать то, что не получалось у нас сделать ранее. Фактически внедриться в «Клуб», и благополучно провести своего рода разведку изнутри. – Петрович окинул нас торжествующим взглядом, как будто он сам разработал и провёл успешную спецоперацию. Но увидев, как мы на него смотрим, стушевался, и смущённо улыбнулся.

— В результате этого, мы нашли этот замок, отследили кто оплачивал отель, кто финансировал проведение самого танцевального конкурса.

После быстрой разработки, была проведена своеобразная спецоперация, нами был захвачен замок, в котором проходил этот ваш бал.

Как оказалось, это было частное владение, и соответственно все наши действия были совершенно незаконны. Но риск стоил того, и нам повезло. Это оказалось новая штаб-квартира этого «Клуба», и там же обнаружился основной сервер, со всей полной информацией о проводимых «Клубом» различных мероприятиях.

Данных о том, кто и сколько вкладывал для развития этого бизнеса, и кто и сколько получал, были просто исчерпывающими. Также стало известно, кому, когда, и за такие деньги, продавали секс рабынь и секс рабов.

И если говорить коротко, компромата на всех членов клуба было предостаточно, и начался торг. С их стороны стояли весьма и весьма не маленькие деньги, влияние и власть. Но, если бы, имеющаяся у нас информация, появилась на свет, то только репутационные потери для них, совокупно составили бы почти полмиллиарда долларов. А общая сумма их потерь, перевалила бы за миллиард.

Нам пришлось, в доказательство серьезности своих намерений, разработать и провести в срочном порядке, ещё несколько к своеобразных спецопераций.

Упал и разбился в пустыне самолёт одного арабского шейха, который занимался своеобразным «коллекционированием» рабынь именно славянского происхождения, и которых у него было уже больше полусотни.

Скончался один из европейцев из тех, кто представлял самую верхушку «Клуба». Его яхта находилась в открытом море, никто к ней не приближался, и никуда она не заходила уже третий день, а его обнаружили захлебнувшимся в собственной рвоте в хозяйской каюте. При этом, никого посторонних на яхте не было, был только многократно проверенный экипаж.

Были убиты, и съедены своими наследниками, парочка африканских царьков, любителей «побаловаться» и «полакомиться» мясом белых женщин.

Под таким давлением, руководству «Клуба» пришлось идти нам на уступки. Они прекрасно понимали, что этим самым, они финансируют войну против самих себя, но ничего сделать они не могли, и посчитали, что лучше потерять малое, чем потерять всё. – Петрович выдохнул и продолжил.

— Теперь что касается вас. - Петрович опять открыл свой кейс и вытащил оттуда достаточно толстый пакет. Он бросил его на стол со словами

— Здесь ваши призовые за победу в конкурсе, все обещанные двести тысяч долларов. Но подождите, это ещё не всё. - Петрович опять открыл кейс, и достал из него ещё несколько пакетов. Он перебрал их, и после этого на нас посыпались плюшки.

— Машенька, зная твою мечту, я взял на себя смелость, и вот. – Он протянул Маше два больших конверта. – Здесь подтверждения твоего диплома и твои сертификации, дающие тебе право и возможность оказывать медицинские услуги в Германии и Швейцарии. – широко распахнувшиеся глаза Маши, и слегка глуповатая, но очень довольная широкая улыбка на её лице, говорили о том, что такого роскошного подарка Маша не ожидала.

А Петрович на этом не остановился, и продолжил, так, как фокусник достаёт из своего мешка кроликов, доставать из недр своего кейса очередные сюрпризы.

— Вот здесь – он, как то осторожно, выложил на стол небольшой плотный конверт. – Ваша, так сказать, компенсация от «Клуба», за моральный ущерб и причинённые вам неприятности.

В конверте все реквизиты, пароли доступа для вас двоих к счёту в одном из надёжнейших банков. Вы вольны распоряжаться этими средствами по своему усмотрению. – И видя вопрос в наших глазах, сделав паузу, добавил.- Ой, забыл сказать, сколько на счету денег. Немного, всего пять с половиной миллионов баксов! - Машины глаза, округлились еще больше, хотя казалось, что больше уже не куда. Да и я сам, от такой новости, образно говоря, уронил свою нижнюю челюсть на стол.

А Петрович, с хитринкой глядя на нас, замерших от такой новости как-будто в ступоре, продолжил.

— Но это еще не все сюрпризы ребята. - И он достал очередного «кролика» из своего «мешка». Теперь в этот раз, он держал в руках три, достаточно крупных, пакета. Наши, даже самые бурные фантазии не могли предположить, там всё же находилось внутри. А Петрович начал издалека.

— Начну с тебя Маша. Я знаю, что ты очень неплохо рисуешь. Что у тебя есть маленькое хобби, о котором ты, кроме своего мужа, никому не рассказываешь. Тебе очень нравится придумывать оригинальные фасоны и новые модели купальников, эротического нижнего белья, различных сексуальных ночных сорочек и соблазнительных пеньюаров. И у тебя есть уже, три полных альбома с такими рисунками. - Казалось бы, удивить ещё нас с Машей, больше было невозможно, но Петровичу это удалось.

Про эти рисунки не знал никто, кроме нас с Машей. Это Машино хобби, было нашим общим увлечением. Маша придумывала и рисовала, а я выступал этаким экспертом, оценивая её эскизы взглядом с мужской стороны на оригинальность и сексуальную привлекательность Машиных фантазий. И надо сказать, что Машины идеи и эскизы выглядели привлекательнее и соблазнительнее, чем то, что продавалось в элитных бельевых бутиках. Кому, как не мне было знать об этом, ведь из каждой поездки, я привозил жене самое шикарное, какое только мог найти, нижнее бельё.

Я немного отвлёкся, а Петрович, тем временем продолжил. И он протянул Маше два пакета.

— В этих пакетах Машенька, находится возможность реализовать твои фантазии. – Маша непонимающе посмотрела на Петровича. – Здесь документы, на ваше, с Николаем, совместное владение двумя небольшими фабриками. Первая, в Италии, занимается пошивом нижнего белья и купальников, вторая, во Франции, специализируется на женской одежде для дома. Дела на обоих идут не очень хорошо, вернее они обе работают на грани рентабельности. Но, по оценке моих друзей, это следствие полного отсутствия новых, конкурентоспособных идей, и некомпетентного руководства.

Обеим фабрикам требуется что-то новаторское, необычное, и ты, со своими рисунками, обязательно сможешь внести свежую струю в эти производства. По тем же оценкам, оборудование на обеих фабриках вполне современное, персонал весьма, и весьма грамотный. Так что всё теперь в твоих руках, средств, чтобы продержаться на плаву до создания новых коллекций, у вас достаточно, даже с приличным запасом, и я верю в тебя. – Маша, с некоторым сомнением, но всё-таки достаточно уверенно взяла протянутые ей пакеты. Петрович повернулся ко мне.

— Теперь давай разберёмся с тобой. Я знаю, что у тебя достаточно серьёзное и стабильное положение в вашем совместном предприятии. Что ты являешься уже не наёмным работником, а младшим партнером. Имеешь совещательный голос в Совете директоров, к которому, кстати прислушиваются. Твоё финансовое положение, позволяет тебе чувствовать себя уверенно, и спокойно смотреть в будущее. Сертифицировать твой диплом нет никакой необходимости, всё давно сертифицировано и подтверждено.

Но я хочу предложить тебе небольшую авантюру. Я в курсе, что ты заинтересовался возможностями современных беспроводных протоколов связи, и хочешь с их помощью перестроить управление самыми разнообразными вещами, от программируемых станков, до детских игрушек. Расширить их возможности с помощью заранее заложенных программ. А в перспективе и создание собственных, в частности новых, уникальных программ. – И он протянул мне третий пакет. – Здесь полный пакет документов на небольшую фабрику игрушек в Германии. Её бывший владелец и основатель не так давно умер, и без его настойчивости и желания фабрика скатывается к банкротству. А он, так же как и ты, был увлечён новыми возможностями связи. Его не устраивали возможности обычного радиоуправления, вперёд-назад, влево-вправо. Ему хотелось гораздо большего. Он нашёл несколько головастых молодых ребят, Но. Не сложилось. Игрушки выходили весьма недешёвыми, спроса почти не было. И он, будучи не совсем молодым, и видя крах своей мечты, заболел и умер. Фабрику, по дешёвке, прибрал к рукам один из членов «Клуба», но и у него ничего не получилось, поэтому её отдали мне без особого сожаления..

Так, что, вот и тебе нашлось интересное дело. – Павел Петрович оглядел нас внимательным взглядом и с некоторой грустью добавил. – Может быть, хоть эти заботы и хлопоты займут ваши головы, и вы больше не станете влезать в различные рискованные истории.

Ведь не чужие вы мне, и беспокоюсь я за вас. – Петрович отвернулся, как-то расстроено покивал головой, и добавил. – По поводу «наездов» со стороны «Клуба». Можете не волноваться, все эти вопросы решены. Видеозаписи, на которых присутствует Маша, уничтожены. Вот только я взял на себя смелость сделать несколько фотографий, вам на память, уж слишком великолепно на них выглядит Машка! – Петрович с улыбкой достал ещё один конверт и протянул его Маше.

Отдав последний конверт, Петрович заторопился на выход, якобы уже поздно, а ему ещё ехать до дома. Пообещал оставаться на связи, если нам вдруг понадобится его помощь или совет. Нам стало понятно, что он прекрасно понял наше желание остаться только вдвоём, и таким образом тактично покинул нашу квартиру.

Петрович ушёл, оставив нас глубокой задумчивости, что же теперь нам делать со всем этим «богатством»? Решив наконец, что утро вечера мудренее, отправились спать.

Машка, которая обычно очень быстро засыпала в моих объятиях, на этот раз долго вертелась, устраиваясь поудобнее. Но всё-таки уснула. Следом за ней, и я, решив всё отложить на утро, и не забивать себе голову на сон грядущий, отправился в страну сновидений.

Антон прервал свой рассказ. А вот у Тони в голове крутились картинки, в которых она представляла всё то, о чём рассказывал Антон.

Она одновременно ужасалась всему произошедшему с ними, и одновременно восхищалась действиями Марии и Николая. И, судя по всему, это были ещё не все секреты этой семьи, и она надеялась на то, что совсем скоро она всё узнает.

Её желание влиться в эту семью, от этого становилось только сильнее. Она понимала, жизнь в этой семье скучной не будет, и была готова приложить все свои знания, все свои умения, всю свою любовь к Антону, чтобы только стать своей в этой необычной семье.