Глава 2

Лагерь “Endwood” застыл под палящим, жарким солнцем. Была суббота – “День для личных дел” в лагере. Все девочки были в соседней деревеньке, кроме Карлы. Она пошла поплавать.

Лагерь был рассчитан на то, чтобы предоставить своим обитателям как можно больше свободы, поэтому дни у девочек не были строго распланированы. Айрис, которая была прекрасной наездницей, составила только расписание занятий верховой ездой, а Джон, который, в своё время, был чемпионом колледжа на 100-метровке, проводил занятия по плаванию.

Каждый день женщина из деревни приходила готовить и убираться, и покидала лагерь каждый вечер в шесть часов. В гостиной была прекрасная библиотека, плюс телевизор и видеомагнитофон. Время от времени Айрис или Джон организовывали вылазки на природу, которые пользовались популярностью, или все вместе играли в теннис или гандбол на лужайке. Но любимыми занятиями были верховая езда и плавание.

В лагере было шесть кобыл полу-арабской породы. Был ещё жеребец по кличке “Conquest”, который принадлежал Айрис, но никто на нём не ездил, кроме неё. Это был чистокровный “араб”, высотой чуть более 1.5 метров. Конь был главной радостью в жизни Айрис, и этим утром она с удовольствием привела его с пастбища. Джон не захотел прокатиться с ней, поэтому она не седлала “Conquest”. Она надела на него простую уздечку и направилась к лесу.

В лесу было немного прохладнее, и “Conquest” резво трусил вперёд, интересуясь, как обычно, всем вокруг. На Айрис был только синий купальник-бикини, чему она была очень рада, т.к. даже в лесу было всё ещё жарко.

Чувство абсолютного покоя переполняло её – она всегда чувствовала себя так после секса с Джоном. Она подумала, что это даже полезно побыть недельку без Джона. До чего же приятны его возвращения домой!

Айрис глубоко вдохнула прохладный благоухающий лесной воздух. Повсюду кипела жизнь. Птицы пели и порхали в верхушках деревьев. Бурундуки рыскали по земле в поисках орехов. По краям тропы росли ромашки и молочай, сквозь их листья, то здесь, то там, проглядывали цветы горечавки. В глубине леса, насколько хватало глаз, через зелень просвечивали листья болотных роз, цвета персика.

Она похлопала “Conquest”, который бежал трусцой, по серой шее, и он, почуяв её растущее расслабление, замедлил свой бег. Айрис улыбнулась про себя, вспомнив, как Джон поначалу был против жеребца. Он боялся, что она не сможет справиться с ним и хотел, чтобы его кастрировали, но она не допускала даже мысли об этом. Она знала об отношении Джона к жеребцу, но оставить его таким, как он есть, имело для неё особое значение.

Знакомое ощущение тепла и покоя постепенно охватывало её. Ритмичные движения жеребца усыпляли, она слегка сдвинулась и прижалась промежностью к костяшкам на спине скакуна.

Улыбнувшись, она завела руки за спину и расстегнула лифчик купальника. Её упругая грудь подпрыгнула в прохладном воздухе, а соски мгновенно затвердели. Бросив поводья на шею “Conquest”, она погладила свою загоревшую грудь, осознавая её красоту. Наклонившись вперёд, она легла на шею жеребца. Её груди свесились по обе стороны, и его пышная грива приятно щекотала ложбинку между налитыми полушариями. “Conquest” двигался очень медленно, мягко трусил, ощущая теплоту её груди своей пушистой кожей. Айрис подняла руки и прижала груди по обе стороны его гладкой серой шеи.

— Мммммммммммм..., – вздохнула она, медленные движения жеребца дразняще ласкали её грудь.

Она уселась в седле, крепко вдавившись лобком, и сладко потираясь клитором через ткань купальника. Дрожь пробежала по всему телу, от кончиков пальцев ног до головы, и она мягко нашёптывала:

— Хороший мальчик, “Conquest”, хороший мальчик...

Её глаза были закрыты, её сознание было в сладостном оцепенении, всадница и жеребец бесцельно бродили по лесу.

***

Джон занимался счетами. Он предпочёл бы покататься с Айрис, хотя и не выносил того, как она всегда гладила своего жеребца и общалась с ним, как с человеком. Но мысль о том, что он должен привести в порядок все документы, лежала на нём тяжким бременем. И он знал, что это не позволит ему насладиться поездкой ни при каких обстоятельствах. Одетый в одни только свободные шорты-бермуды и потягивая банку пива, он приступил к своей работе. Он знал, что никого нет, и поэтому собирался закончить всю работу до обеда.

Он как раз сводил дебет с кредитом, когда услыхал лёгкий стук в дверь. Не поднимая головы, он сказал:

— Войдите!

Он продолжил расчёты и уже забыл о входящем, когда вдруг услышал страстный голос: — — Извините, Вы не сильно заняты?

Он поднял глаза и увидел молодую девушку, Карлу.

— Привет, Карла, - весело сказал он, улыбаясь ей. — Да, всё в порядке, пытаюсь свести концы с концами.

— Я не помешала? Я могу прийти в другой раз.

— Нет, совсем нет, - ответил он, закрывая книгу счетов.

Карла была одета только в кораллового цвета бикини, которое едва прикрывало её соски и лобок и ажурной сеточкой расходилось дальше.

Джон не мог не заметить, как яркий цвет купальника контрастировал со смуглым цветом юной кожи и с длинными чёрными волосами, спускавшимся по её плечам.

Она смотрела на него своими ясными голубыми глазами, а её нижняя губа немного оттопырилась.

Его взгляд прошёлся по гибким линиям тела восемнадцатилетней девушки – Карла была высокая и очень стройная, с едва наметившимися грудками, которые, однако, обещали превратиться в полную сладострастия женскую грудь. Мягкие округлости бёдер, длинные стройные ножки. Она была похожа на юную Афродиту, и Джон ощутил шевеление в паху, пока рассматривал эту прекрасную девушку.

— Я могу тебе чем-то помочь? - спросил он, отводя глаза.

— Думаю, да! - ответила она.

Он ожидал продолжения, думая о том, что у неё есть проблема, которую она хочет обсудить.

— Ну, и...., - сказал он, наконец, - что случилось?

— Я могу присесть? - спросила она, продолжая смело глядеть на него.

— Конечно, - ответил он, подставляя свободный стул.

К его удивлению, она придвинула стул ближе к нему, вместо того чтобы оставить его там, где он был, за столом.

Опять наступило молчание, а Карла скрестила ноги. Это движение ещё больше натянуло трусики купальника, и Джон мог видеть, как плоть ягодиц и часть её бедра выступили по бокам через сеточку.

— Можно сигарету? - спросила Карла.

Джон ахнул. Он не мог ей отказать, т.к. “естественное взросление” было политикой лагеря, но он и не мог позволить закурить восемнадцатилетней девчонке. В конце концов, не зная, что делать, он предложил ей одну из своих сигарет с ментолом.

Она подождала, пока он зажёг спичку. А когда он наклонился к ней, она слегка коснулась его руки и подвела её к своей сигарете. Его проняла дрожь от этого прикосновения. Рука со спичкой задрожала, и Джон побоялся, что она заметит это. Но она, похоже, не заметила, и он с облегчением погасил спичку.

Карла всё ещё смотрела на него и случайно выпустила дым своей первой затяжки прямо ему в лицо. Джон был “на взводе”; он не знал, что делать. “Что случилось со мной”, - подумал он, - нервничаю из-за обыкновенного ребёнка!”

Наконец, Джон снова спросил:

— Так что тебя беспокоит, Карла?

— Я не знаю жизни! - медленно ответила она, её голос был чуть громче шёпота.

Джон сильно покраснел. “Боже, подумал он, почему я веду себя, как подросток?”

Пытаясь вернуть себе самообладание, он сказал:

— Может об этом тебе лучше поговорить с Айрис?

Он попытался сказать ей это взрослым, отеческим тоном, но чувствовал, что ведёт себя скорее, как старший брат.

— Я подумала, что Вы сможете мне лучше объяснить, - спокойно сказала она, наклонившись вперёд, чтобы стряхнуть пепел в пепельницу.

Взгляд Джона тут же упал на её грудь, и он успел заметить эти маленькие выпуклости.

Её рука задела его обнажённую грудь, что заставило его задрожать. Его глаза были прикованы к её груди, пытаясь больше рассмотреть в декольте.

— На что Вы уставились, мистер Харольд, - насмешливо спросила Карла.

— Ни на что, - поспешно ответил он. — Я просто задумался. О том, с чего начать, я имею ввиду.

Он с трудом поднял глаза и посмотрел ей в лицо.

— Хотите увидеть их? - спросила Карла, заведя руки за спину, собираясь расстегнуть лифчик.

— Боже, нет! - воскликнул Джон, положив руку ей на плечо.

И в этот момент вошла Айрис. Она всё ещё была в купальнике, поправляя рукой волосы. Увидев Джона и его руку на плече у Карлы, она резко остановилась.

— Извините! - сказала Карла, быстро вставая, — поговорим о моей проблеме позже.

Не говоря больше ни слова, она удалилась.

— Ваааууу! - сказал Джон, когда она вышла. — Ну и штучка!

— Какая у неё может быть проблема? - спросила Айрис ледяным голосом.

— Представляешь? Этот ребёнок хочет, чтобы я рассказал ей всю правду жизни! - сказал Джон, смеясь.

— Рассказал?! Лучше покажи, ей это больше понравится! - сплюнула Айрис, сверкая глазами.

— Что на тебя нашло? - спросил Джон, заметив её гнев.

— Когда уже ты научишься держать свои руки подальше от этих девочек? - прошипела она.

— Да брось ты, Айрис, ради Бога! Я уже устал от твоих фантазий. Ты должна быть рада тому, что девушки приходят ко мне со своими проблемами. В конце концов, я обязан быть и советчиком тоже!

Джон по-настоящему разозлился. Уже не в первый раз его жена злится и ревнует сверх всякой меры, и ему это надоело. Как будто он тронул хоть одну из них. Они – его хлеб с маслом, и он будет дураком, если позволит себе связаться с ними. Они же несовершеннолетние.

— О какой правде жизни ты рассказал ей? Показал ей наглядно? - Айрис издевалась над ним, её лицо исказилось в гневе. — Неудивительно, что ты не хотел прокатиться со мной верхом!

— Чёрт возьми! - зарычал Джон. — С меня довольно твоего ребячества!

Он встал, захлопнул за собой дверь и запер её.

Затем повернулся лицом к Айрис.

Она так и стояла: руки на бёдрах, взгляд был сердитый и насмешливый.

Джон протянул руку и схватил её за талию. Она со злостью попыталась выдернуть руку, но он держал её крепко. Подталкивая её к стулу, он переместился в центр комнаты и сел.

— Ч-чт-что ты собираешься делать?! - спросила, испугавшись, Айрис.

— Собираюсь дать тебе то, что ты заслужила! - заявил он, потянув её на свои колени.

— Нет, нет, остановись! Прекрати! - закричала Айрис, отчаянно сопротивляясь.

Джон повернул её и уложил на свои колени лицом вниз. Она беспомощно дёргала ногами и махала кулаками, пытаясь ударить его.

Крепко удерживая её за талию, он медленно спустил её трусики, пока не обнажились её бёдра.

Его взору предстали загорелые половинки её мягких, округлых ягодиц. Он отметил про себя, что они были почти такими же загоревшими, как и всё её тело, и он заметил, что они подрагивали, ожидая со страхом то, что должно было произойти.

— О, Джон, пожалуйста, прости меня! - рыдала она. — Не делай этого!

Но Джон молчал.

Йииееххх! Его рука просвистела в воздухе и с громким шлепком опустилась на её голые ягодицы.

— Аааайййййййййй........! - зарыдала она, вздрогнув от острой боли. Айрис снова начала сопротивляться, и ей почти удалось опрокинуть их обоих на пол. Но Джон вовремя удержал её.

Её ягодицы сохраняли отпечаток его ладони, который покраснел, прежде чем исчезнуть.

Он снова шлёпнул её ладонью, на этот раз сильнее, и Айрис снова вскрикнула. Слёзы струились по её лицу, она что-то несвязно лепетала и всё время билась, как рыба, вытащенная из воды.

Джон начал шлёпать ей быстрее, пока ягодицы полностью не покраснели. С каждым шлепком она сильнее вдавливалась в его колени, отчаянно пытаясь ослабить жгучую боль.

— О, пожалуйста, прекрати, Джон, пожалуйста, прекрати! Я больше не буду ревновать, обещаю! - рыдала Айрис.

Но Джон продолжал шлёпать, не обращая внимания на её рыдания. Казалось, что он загипнотизирован собственной рукой, двигающейся вверх и вниз. Его лицо застыло в жестокой, садистской усмешке.

Непривычно новое чувство охватило его. Странное, почти жуткое ощущение, которое не позволяло ему прекратить это наказание. Звуки шлепков его руки по обнажённой попке его жены, её крики и просьбы о пощаде, трение её лобка об его пах, всё это зажгло похотливый огонь глубоко внутри него. Он почувствовал, как его член дёрнулся и начал твердеть. Член рос и отвердевал с каждым ударом его руки, и скоро болезненно упёрся в его шорты-бермуды.

Айрис теперь уже только скулила, периодически моля его о пощаде. Но Джона не трогали её мучения.

Как под гипнозом он продолжал шлёпать её, пока не почувствовал тупую боль в своей ладони, но всё равно не мог остановиться. Появилась какая-то связь, между ударами его ладони и нарастающим давлением в его яйцах. Его член затвердел до предела, дрожал и пульсировал, в то время как голый лобок Айрис вдавливался в него, когда она старалась избежать сыплющихся на неё ударов.

Пот струился по лицу Джона, грудь его вздымалась. Его колени и бёдра начали неметь под весом тела его жены. Его рука уже болела и была тяжёлой, как кувалда. Но всё равно, какая-то неизвестная демоническая сила заставляла её подниматься и опускаться. Его глаза были закрыты, и ничего не имело для него значения, кроме жара, нарастающего в его яйцах. Он был как одержимый – уже ничего не видел и не слышал просьб жены.

Айрис была в ужасе. Она старалась, как могла, избежать карающей руки мужа. Его другая рука крепко сжимала её, а всё тело болело от неудобного положения, но главным образом от жестокости, обрушившейся на её ягодицы. Каждый шлепок отдавался болью, которая поднималась от её попки вверх по спине, и, хуже всего – она чувствовала, как его член разбух и упёрся в низ её живота. Член был твёрдым, как гранит, и она не знала, что он собирается делать дальше. Он действовал, как автомат – казалось, ничто не может проникнуть в его сознание. У неё закружилась голова, а глаза, уже высохшие от слёз, начали опять ими наполняться. Она собиралась уже упасть в обморок, когда вдруг почувствовала, как дёрнулись бёдра мужа.

Джон попытался контролировать себя, когда понял, что он – на грани оргазма. Но ему это не удалось! Шлюзы открылись, он конвульсивно дёрнул тазом, продолжая по инерции немилосердно шлёпать Айрис, болтающуюся на его коленках. Его спина изогнулась, бёдра дёрнулись и....... – он кончил!!!

Джон по-медвежьи зарычал, когда его член, зажатый между ног, выстрелил белой горячей струёй. Сперма растеклась по “Бермудам”, стекая по ноге. С последней выходящей из него каплей, Джон прекратил и порку. Его голова опустилась на грудь, рот был слегка приоткрыт.

Айрис скатилась на пол. Её лицо было пунцовым – ещё ни разу в жизни её так не унижали. На её животе блестели капли спермы, просочившейся сквозь шорты мужа, а красные ягодицы слегка подрагивали. Она чувствовала себя так, словно ей переломали все кости, и рыдания сотрясали её тело.

Медленно, преодолевая боль, она поднялась, опираясь на стул, на котором всё ещё восседал Джон, и с трудом выпрямилась. Не обращая внимания на трусики, слетевшие с её ног, она, прихрамывая, вышла из комнаты в коридор, ведущий в их спальню.

***

Карла и Нэнси бежали по лесу, пока не оказались на полпути между озером и административным корпусом. Когда они, наконец, остановились, их сердца бешено колотились, а лица были красными от бега. Они присели под деревом, наслаждаясь тенью. Отдышавшись, Карла нарушила молчание:

— Ну, и что ты об этом думаешь?

— Ну... я побаиваюсь! - честно призналась Нэнси. Её золотистые волосы рассыпались сияющей вуалью, обрамляя её маленькое, бледное лицо, делая её похожей на ангелочка. Её большие серые глаза были широко раскрыты, она выглядела, как испуганный кролик.

— Пугливый котёнок! - дразнила её Карла. – Ну чего здесь бояться?

— Мы не должны были подсматривать! А вдруг он поднял бы голову и увидел нас?

— Он не заметил бы нас, даже если бы уставился прямо на нас! Он был вне себя! - торжествующе сказала Карла.

— Почему он сделал это с ней? - недоумённо спросила Нэнси.

— Должнооо быть, она это заслужииила, - сказала Карла, растягивая слова.

— Держу пари, ей было больно....... Мне жалко её, - робко произнесла Нэнси.

— А мне – нет, - сказала Карла. – По крайней мере, его член – каждую ночь в её распоряжении. Ты обратила внимания на его взгляд, когда он кончил?

— Д-да, — прошептала Нэнси в ответ.

— Я очень хочу снова увидеть его член! - вслух размышляла Карла.

— Что? Ты уже видела его? Когда? - недоверчиво переспросила Нэнси.

— Ну, конечно! Он показал мне его, - ответила Карла.

— Готова поспорить, что нет. Ты всё выдумываешь!

— А зачем? Я даже могу описать его. Он вот такой длины, - она развела руки на несколько преувеличенное расстояние, - и когда он большой, он весь красный и....

— Прекрати! - сказала Нэнси и покраснела. — Я не хочу больше слышать об этом!

— Ай, ладно. Ты всё равно ещё ребёнок! Ты слишком мала для этого!

— Нет, я не маленькая! В октябре мне будет уже восемнадцать!

— Я же говорю – маленькая! - с издевкой сказала Карла и пошла вперёд.

— О, пожалуйста, расскажи мне ещё! - умоляла Нэнси, догоняя её. – Насколько он большой? Пожалуйста, расскажи мне...