Пол и Паула

Вот решил продолжить публикацию переводов произведений писателя Daniel Quentin Steele рассказом “Paul and Paula”. В этом рассказе повествуется о тех событиях что произошли в жизни этих героев до того как их судьбы пересеклись с Билом Мейтландом, прокурором из «Пока мы были женаты». На мой взгляд это дополнит картину почему произошли те события в жизни Пола и Паулы о которых рассказывает автор в «Пока мы были женаты». Надеюсь это будет кому-то интересно.

****************************************

ПОЛ – во вторник днем. Сентябрь 2005 года

Раньше плохие новости приходили по ночам. Гибнут люди, происходят серьезные несчастные случаи, мужья бросают жен или наоборот.

Пол Доннелли вспомнил старую поговорку о том, что никто никогда не получал хороших новостей по ночам позже, когда он думал о том дне, когда въезжал на круглую подъездную дорожку их дома в Мандарине. Это был одноэтажный дом в испанском стиле с тремя спальнями, который когда-то был достаточно большим для Паулы, их сына и дочери.

Он был достаточно большим для всех них, пока Бен и Патриция не выросли, не закончили среднюю школу и не уехали в колледж, Бен - во Флоридский университет, где он должен был получить степень магистра делового администрирования в июле следующего года, а Патриция - в Федеральный университет в Талхасси, где она работала над получением степени магистра образования с акцентом на детей-инвалидов.

Теперь он стал слишком большим, и они с Паулой несколько раз говорили о том, чтобы подыскать кондоминиум, может быть, в Джексонвилле или Сент-Луисе, Августин-Бич, который было бы легче содержать и удобнее для пустующих гнездовий.

Он был особенно велик теперь, когда Пола уехала на неделю на семинар по недвижимости в Майами. Она улетела в воскресенье, и даже сейчас, во вторник, это показалось Полу чересчур долгим. Он почти слышал свою 40-летнюю жену, когда сидел на диване, смотрел телевизор или читал книгу, чувствовал запах духов, которые она иногда использовала в постели для горячего секса. Это было так давно. Им было за 40, он собирался отметить свой 42-й день рождения, и сексуальное влечение уступило возрасту, но он все еще помнил.

Он уже собирался выскользнуть из машины, когда мобильный телефон, который он носил в кармане рубашки, запищал, сообщая, что его ждет сообщение. Он подумал, не Пола ли это. Ей еще рано было звонить. Она сказала ему, что это будет один из оживленных семинаров, каждый день заполненный встречами с другими типами недвижимости, лекциями о том, как выжить в мире падающих цен на жилье, а по вечерам она, вероятно, будет пить и обедать с другими агентами, пока они пытаются найти друг у друга хорошие контакты и перспективы продаж.

Пол вздохнул, когда она сообщила ему эту новость. Он уже проходил через это раньше. С тех пор как она по прихоти занялась недвижимостью после 30 лет, это стало второй религией. Она ела и пила недвижимость, оружие и всю эзотерику продаж жилых домов. Но она неплохо зарабатывала на этом, что аккуратно дополняло его солидную зарплату менеджера по связям с общественностью университета Дюваля, очень дорогого и престижного частного четырехлетнего колледжа, спрятанного в портовом и страховом городе Джексонвилл, штат Флорида.

Поэтому он не ожидал услышать от нее много, но если у нее был перерыв или несколько минут, иногда она звонила ему, как она сказала, просто чтобы напомнить себе его голос.

Он нажал верхнюю кнопку, чтобы получить доступ к вызову, и подождал несколько секунд, пока на него не донесся резкий статический визг. Были фоновые шумы, которые могли быть радио или стереосистемой, играющей какую-то латинскую балладу или сальсу, а затем сквозь бодрую музыку он начал различать слова или, по крайней мере, звуки.

— Ооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо Боже...это...так хорошо...больше. .. глубже. .. э-э. .. пожалуйста....тебе нравится этот детка. .. о да, да, да. .. где....ты хочешь. ..в мою киску детка... моя киска...

Между словами раздавались влажные звуки соприкосновения плоти с плотью, и Пол знал, что это, должно быть, звук члена, входящего в очень влажную киску.

Какого черта? С каких это пор они транслируют порно по телефонным линиям?

— о-о-о...да...нет...не дразни меня. .. трахни меня, детка...трааааахни меня"....и там был пронзительный женский крик удовольствия.

Сидя с открытым от изумления ртом, он понял, что произошло. Такое случалось и раньше.

Иногда номер вводился непреднамеренно, чем-то таким простым, как кто-то, перевернувший сотовый телефон и случайно нажавший кнопку передачи. Он улыбнулся, задаваясь вопросом, какая страстная пара не подозревает, что их бешеный трах выходит из электронной среды, чтобы обеспечить дешевый кайф незнакомцу, сидящему в его машине и слушающему все это.

Он знал, что должен был отключить его, но у него был иррациональный вуайеристский импульс послушать еще немного.

Последовал долгий протяжный вздох, а затем тишина на мгновение, затем звук движения на кровати и немного позже влажный сосущий звук, который никогда нельзя было спутать ни с чем другим.

— О боже, Паула, никто не делает это лучше...никто...знаешь. .. я думаю, этими губами ты могла бы высосать хром из сцепки трейлера...лесть принесет тебе еще одну горячую сперму, детка...просто сделай это большим и твердым для меня и отпусти...Я хочу выпить все...

На несколько секунд Полу показалось, что у него внезапно закружилась голова, когда мир, казалось, закружился вокруг его головы.....Каковы были шансы? Женщина с тем же именем, что и его жена, сосала член другого мужчины...Как, черт возьми, это могло случиться....

Он вспомнил выражение лица своей Паулы, когда, вернувшись, он рассказал ей о том, как слушал, как другая Паула делает столь же странному мужчине отличный минет. Было время, когда они так горячо говорили об этом, что тащили друг друга в спальню, если детей не было дома. Их секс все еще был хорош, и она делала лучшие минеты в западном мире, но иногда казалось, что она делает это, чтобы отплатить ему за то, что она была вдали от него в долгих поездках. Небольшое ощущение боли пробежало по его внутренностям, когда он понял, что прошло много, много времени с тех пор, как она была увлечена такой дикой, спонтанной страстью, которую он слышал по телефону.

— сделать это для Пола?

Внимание Пола внезапно вернулось к голосам. Слышал ли он имя Пола?

— да, но не так, как я делаю это для тебя...он (хлебает) доволен моей игрой ....он (чавкает) не такой, как ты, детка..."

— . ..всоси все это, детка, до самых моих яиц, вот так... Господи, я вижу, как оно выпирает у тебя из горла, как ты это делаешь?

— . ..практика, малыш, практика (смех)

— . ..и тебе нравится практиковаться на этом 10 дюймовом, не так ли.

— . ..ах да. .. Трудно было привыкнуть сосать большой член? сначала... У Пола он какой-то...дрянной по сравнению с твоим. Я сомневаюсь, что он больше 6 – 6 с половиной дюймов, и он все равно не знает, что с ним делать. .. рядом с тобой он очень ванильный - просто вставляй его, качай, пока я не кончу, а потом он дает мне свой груз...

— . ..он, должно быть, гребаный идиот. .. и он никогда не догадывался о нас?

— . ..он один из тех парней, у которых больше мозгов, чем здравого смысла.

— . ..так какого хрена ты остаешься с ним?. .Твоих детей нет дома... ты зарабатываешь больше, чем он....

— не то, чтобы он знал, детка.

— . .. и ты, очевидно, не любишь его...

Снова послышалось влажное сосание, в то время как Пол почувствовал невыносимое давление, как будто тысяча фунтов веса легла ему на грудь. Он гадал, когда же проснется.

— не так, как я люблю тебя, детка. .. правильно, сделай это большим и твердым для своей шлюхи...Я хочу... по крайней мере, чашку...

— . ..тогда зачем оставаться?

— Мы уже говорили об этом, Грег....Мы с Полом вместе уже 20 лет. У нас двое детей. Ему...удобно...ты не можешь трахаться все время...так нам будет лучше. Я получаю от тебя столько горячего секса, сколько хочу, и когда я возвращаюсь домой, бедный скучный Пол сидит там, чтобы выпить кофе и обсудить новости, и он водит меня на вечеринки...он муж, а не гребаная машина, как ты...о да, детка...Я чувствую, как это начинается...нееет... верни это. .. мне это нужно.

— . ..не раньше, чем ты скажешь, что любишь меня больше, чем бедного маленького скучного Пола.

— . ..нет, черт возьми, дай мне пососать его...

— . ..нет, пока ты не скажешь, что любишь меня больше, чем этого твоего неудачника мужа.

— . ..ты ублюдок...ты ублюдок, верни мне это...хорошо...Я люблю тебя, черт возьми...Я люблю тебя больше, чем сейчас люблю Пола, я люблю тебя больше, чем когда-либо любила этого жалкого ублюдка. ..я люблю тебя больше, чем когда-либо буду любить его... о да...о...эс. .. эс. .. мммм. .. мммм. .. как ты можешь так сильно брызгаться. .. давай...

Казалось, это продолжалось вечно, но в конце концов, после еще большего количества сосущих и трахающих звуков, сообщение закончилось, и голос компьютерного оператора спросил его, хочет ли он сохранить ее или стереть. Не раздумывая, он нажал цифру 9, чтобы сохранить ее. Затем он опустил телефон в руке и просто сидел, глядя на дом, где они с Паулой жили и любили в течение 15 лет и растили своих детей.

Должно быть, он просидел там минут пять и никак не мог вспомнить, что у него на уме. Наконец он нажал кнопку воспроизведения и снова прослушал всю эту чертову историю. Его мысли крутились и крутились, как собака, терзающая кость. Что, черт возьми, это может означать?

Каким-то образом, за пределами сознания, он знал, что это значит, но если бы он признался в этом хоть на секунду, он боялся, что начнет кричать и никогда не сможет остановиться.

Первой мыслью, которая пришла ему в голову, было то, что кто-то с очень жестоким чувством юмора подстроил звонок, чтобы свести его с ума. В любую минуту телефон зазвонит снова, и его ближайший лучший друг и брат по братству Сэм, позвонив из Хьюстона, скажет: «Попался, Пол, тупой мешок дерьма. Я действительно заставил тебя заволноваться, не так ли?»

За исключением того, что Сэм никогда не был бы таким чертовски жестоким. И пока он сидел там, и реальность обрушилась на него, он понял, что, если это не астрономическое совпадение, единственный способ, которым мобильный телефон может случайно позвонить по номеру это если он был запрограммирован автоматически, так же, как его номер был запрограммирован в телефоне Паулы, так что нажатие одной клавиши автоматически отправит вызов в его сторону.

Он знал, что это была Паула. Это был ее голос. Спустя 20 лет он не мог ошибиться в этом голосе.

Неужели она сделала это намеренно? Даже сейчас, когда его мир разлетелся на крошечные кусочки, и он понял, что, как персонаж какого-то фильма ужасов, он был женат на человеческом, но очень инопланетном монстре, он не мог понять, ПОЧЕМУ она сделала это. Это звучит очень похоже на то, что она была честна со своим любовником, когда говорила о том, насколько комфортной, хотя и скучной, была ее жизнь с ним.

Зачем ей сознательно раскрывать свое предательство по отношению к нему, ко всему, что у них было вместе? Зачем ей разрушать жизнь, которую они построили вместе? Она должна была знать, что он не сможет жить с этим знанием. И что их хорошая, безопасная, скучная жизнь испарится, как роса под утренним солнцем. Она могла бы жить со своим возлюбленным, но их жизнь исчезнет, как будто ее никогда и не существовало.

ЕСЛИ ТОЛЬКО...она знала, что у него никогда не хватит смелости оставить ее. Знала, что он проглотит боль и притворится, что никогда не слышал голосового сообщения. Знала, что она может трахаться и наслаждаться комфортной жизнью и крутить нож в его спине, и наслаждаться его болью.

Но какой гребаный монстр мог так поступить с мужчиной, который любил ее 20 лет, работал и жертвовал собой ради мечты провести их последние годы вместе?

Он понял, что рыдает, и потер глаза кулаками, которые были сжаты так крепко, что он не мог разжать пальцы. Ответ состоял в том, что он не знал, что это за чудовище, так же как он больше не знал, кем была женщина, которая носила лицо его жены, но не была его женой или матерью его детей.

Каким-то образом он оказался внутри дома, не имея ни малейшего представления о том, как он туда попал. Пошатываясь, он подошел к шкафу в кабинете напротив широкоэкранного телевизора, достал бутылку бурбона и снял крышку, затем выпил огненную жидкость, пока его не начало рвать обратно на деревянный пол. Затем он упал на колени и заплакал так, как не плакал с той ночи, когда 20 лет назад умер его отец.

Остаток ночи прошел как в тумане, в котором он переместился из кабинета в хозяйскую спальню, не снимая одежды и не вытирая рвоту с себя или своей одежды. Должно быть, он включил телевизор, потому что на следующее утро, когда он пришел в себя и сел, опершись локтями на кровать, второй час сегодняшнего шоу раздавал советы по приготовлению пищи.

В его правой руке что-то было. Когда он повернул затуманенные глаза, чтобы разглядеть, что это было, он увидел сверкающий тяжелый вес заряженного пистолета "Глок". Он перекатился на бок и поднял "глок", держа его в воздухе, чтобы осмотреть. Предохранитель все еще был включен.

В этом было что-то настолько мрачно-забавное, что он не мог перестать смеяться. Господи, когда ты слишком пьян, чтобы снять пистолет с предохранителя и вышибить себе мозги, ты знаешь, что облажался.

Он откинулся на спину, смеясь до тех пор, пока у него не перехватило дыхание и он не задохнулся. Разве это не было бы так здорово, подумал он, представляя, как Паула возвращается в их дом с хорошо оттраханным и счастливым выражением лица, пока не войдет в спальню и не обнаружит, что она украшена его мозгами.

Затем он подумал о том, что произошло бы, если бы Бен или Патриция вошли, чтобы найти его тело. Он осторожно положил пистолет на столик и закрыл лицо руками.

— Будь ты проклята, Паула, - тихо сказал он. Черт бы тебя побрал. Я мог бы это сделать, если бы не был так пьян. И, возможно, разрушил жизнь Бена или Патриции. И за что. Изменяющая мать, блядь, лживая шлюха, шлюха-обманщица. Женщина, которая не заслуживала если бы он так поступил.

Он понял, что, хотя и слышал ее голос, разрывающий его душу на части, он все еще не мог в это поверить.

Но, убрав лицо от ладоней, он понял, как заставить себя поверить в это. И когда он это сделает, что тогда? Он глубоко вздохнул. Он не знал, что будет делать. Он не знал, что чувствует. Он не знал, что почувствует, когда больше не сможет этого отрицать. Но он пересечет этот мост, когда дойдет до него.

В этот момент зазвонил телефон, и он понял, что ему очень, очень плохо, потому что не спешил отвечать. Паула всегда шутила, что если кто-то приставит пистолет к его голове и выстрелит в него, он все равно вскочит, чтобы ответить на телефонный звонок. Это было инстинктивно после многих лет работы газетным репортером и пиарщиком. Ты всегда отвечал на телефонные звонки.

Но телефон продолжал звонить, и через некоторое время он снял портативный телефон с подставки и проверил идентификатор вызывающего абонента. Это был его кабинет в университете.

— Где ты, Пол? - спросила его секретарша Шерри. В ее голосе прозвучала нотка нескрываемого беспокойства. В университете ходила шутка, что Гринвичская обсерватория установила свое время по Полу. Он никогда не опаздывал и никогда не пропускал ни одного рабочего дня, и большинство лет сокращал свой отпуск, чтобы вернуться к работе.

Когда он не ответил, Шерри забеспокоилась еще больше.

— Пол, ты в порядке? Ты знаешь, что сегодня попечители собираются, чтобы обсудить бюджет на следующий год. Ты должен быть там в качестве одного из сотрудников университета.

Наконец он услышал, что говорит как 70-летний старик: "Я...я болен, Шерри. Очень болен. Придумай для меня какое-нибудь оправдание. Ричард может меня прикрыть. Он знает о бюджете и операциях по связям с общественностью столько же, сколько и я. Он был бы рад шансу показать, что в любом случае справится с моей работой."

Даже когда он это сказал, он удивился, почему он сказал такую дерьмовую вещь о парне, который всегда был ему верен. Может быть, потому, что в нем не осталось ни капли человеческой доброты. Когда Шерри снова заговорила, он понял, что она потрясена беспричинной жестокостью.

— О...Ладно, Пол. Ричард здесь, и я скажу ему, чтобы он взял все на себя. Ты...тебе нужно позаботиться о себе. Ты говоришь ужасно. Ты хочешь, чтобы я пришла к тебе? Я могу попросить Бетти прикрыть меня. Я знаю, что Паула на той встрече в Майами. Мне неприятно думать, что ты совсем один и такой больной.

— Нет, - и в тот момент, когда он услышал свой голос, он тоже пожалел об этом. Но он, казалось, не очень контролировал то, что говорил и делал прямо сейчас. - То есть, Шерри, спасибо, но я не хочу, чтобы ты заразилась тем, что у меня есть. Это действительно отвратительная зараза. Хорошо, что Паула сейчас на юге. Я знаю, что там ей веселее, чем здесь.

Его проклятое тело снова предало его, и он рыдал, пока не отдышался и не попытался скрыть притворный кашель. На другом конце провода повисло долгое молчание. И наконец: "Когда ты начал болеть? Ты выглядел нормально, когда вчера ушел с работы?"

— Я заболел прошлой ночью, - сказал он, желая добавить, что ему потребовалось всего четыре минуты, чтобы заболеть до смерти.

— Ну что ж....береги себя, Пол.

Через десять минут после того, как он повесил трубку, телефон зазвонил снова. Господи Иисусе, его дом превращался в Центральный вокзал.

"Слава Богу, что есть определитель номера", - подумал он секундой позже, роняя телефон, как будто это была ядовитая змея. Имя на определителе номера говорило просто: "Паула." Он позволил ему зазвенеть. Он понятия не имел, что бы сделал, если бы просто взял трубку и услышал ее лживый, предательский, гребаный, любимый голос. Но у него было чувство, что он мог бы поставить "Глок" на предохранитель.

После того, как телефон прозвонил дюжину раз, включилась голосовая почта, и он услышал, как она сказала: "Я только что разговаривала с Шерри, детка. Она сказала, что ты дома заболел. Ты никогда не болеешь дома. Я немного волнуюсь. Перезвони мне. Я. .. я не знаю, что сказать. Я бы вернулась, но на этот раз у меня действительно назначены встречи. У меня много работы, много контактов. Не очень весело, но все проходит быстро. Пожалуйста, позвони мне, чтобы я знала, стоит ли мне возвращаться."

Он недоверчиво покачал головой. Если бы не это четырехминутное сообщение, прямо сейчас его сердце переполняла бы любовь к его обожающей жене, которая была готова бросить свой бизнес, чтобы вернуться домой и заботиться о своем больном муже, была готова отказаться от всех этих скучных деловых встреч, чтобы вернуться и остаться рядом со своим любимым мужем.

Он не думал, что в бутылке что-то осталось, но он выплеснул в себя остатки горькой жидкости, прежде чем действительно добрался до туалета. Он лежал, прислонившись головой к прохладному фарфору, и смеялся и плакал одновременно; смеялся над своей глупостью и плакал из-за нее одновременно.

Он, вероятно, просидел там целый час, прежде чем смог собраться с силами, чтобы сесть, а затем раздеться и броситься в душ. Он прислонился к стене, чувствуя, как кипяток обдирает его кожу, пока вся горячая вода не иссякла, а холодная вода не облегчила боль от кипятка.

Он нашел в шкафу пару брюк и рубашку, заставил себя съесть пару ломтиков ветчины с сыром, чтобы получить немного белка, и взял телефон, чтобы позвонить своему ближайшему другу.

— Эй, Пол, как дела в Университете? У тебя есть время позвонить и поболтать с бездельником? Там, должно быть, действительно все идет медленно?

— Я...не в университете, Гил.

— О Господи, конец света уже наступил?

Как и все его друзья, Гил полагал, что, если Пола не будет на работе, Апокалипсис станет свершившимся фактом.

— Я...что-то случилось, Гил. Мне нужна твоя помощь. Мне больше некуда обратиться.

Гил на мгновение замолчал, очевидно, поняв, что что-то не так.

— Ты хочешь, чтобы я пришел туда или ты хочешь прийти сюда?

— Позволь мне подойти к тебе.

— Нет - решительно сказал Гил, так не похожий на его стандартную спокойную личность. - Ты говоришь как дерьмо, ты говоришь так, как будто пьян, и ты говоришь так, как будто кто-то только что растоптал твое сердце в пятно на полу. Это Паула, не так ли? Ты не сядешь за руль. Я буду у тебя через 15 минут.

Пол сидел в кабинете, наблюдая, как Реджис Филбин делает что-то возмутительно нехарактерное для шестидесятилетнего мужчины, когда без стука вошел Гил Такер. 48 -летний высокий, рыжеволосый, долговязый человек, который все еще выглядел на десять лет моложе и который был лучшим другом Пола в течение 20 лет, бросил один взгляд и опустился на колени рядом с ним.

— О, черт, чувак, - сказал он, выглядя так, словно вот - вот разрыдается. - Какого хрена она тебе сделала?

— Я знаю вещи, о которых никогда тебе не рассказывал, потому что ты мой лучший друг. Кроме того, нет никого и ничего, что могло бы вырвать из тебя сердце таким образом, кроме этой несчастной суки.

На мгновение он почувствовал, что должен защитить Паулу, но потом понял, что она действительно жалкая сука. Он протянул телефон Гилу и нажал кнопку воспроизведения.

Четыре минуты спустя Гил протянул дрожащий палец и нажал кнопку отбоя. В его глазах стояли слезы, но Пол подумал, что это слезы ярости и бессвязного гнева.

— Чертовски хорошо, что ее здесь нет, дружище, - сказал Гил. - Не думаю, что смогу удержаться и не убить ее. Я никогда раньше не слышал и даже не представлял себе ничего подобного.

— Я. .. я. .. даже сейчас не могу заставить себя поверить в это, Гил. Как будто это плохой сон, от которого я не могу проснуться.

Гил положил руку на плечо своего друга и сказал: "Пол, я не думаю, что когда-либо сказал бы тебе что-нибудь, но я знал об этом уже давно.

— Как?

— Скажем так, это не первый парень, с которым она играет. На самом деле, она трахалась за твоей спиной еще до того, как ввязалась в эту игру с недвижимостью, ну а это просто облегчало ей играть, не беспокоясь о том, что ее поймают.

Пол оторвался от своего друга и уставился на него.

— Ты знал об этом много ЛЕТ и ничего не говорил?

Гил на минуту прикусил губу, а затем сказал: "Теперь, когда ты знаешь, ты счастливее?"

— Нет, Боже, нет. Я всем сердцем желаю, чтобы я никогда не слышал этого послания, чтобы я все еще был невежественным и счастливым. Даже несмотря на то, что она обманщица, лживая сука, я хотел бы этого не знать.

Он наклонил голову вперед и положил ее на плечо друга. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, ребенком, когда хлынули слезы, и он зарыдал. Ему было стыдно за то, что он вел себя как девчонка, но, Господи Иисусе, как ты должен вести себя утром после того, как твоя жизнь закончится?

Гил обнял его и сказал: "Все будет хорошо, Пол. Я знаю, что сейчас ты мне не поверишь, но когда-нибудь все будет хорошо."

Пол вспомнил, как мучился 13 лет назад, когда жена Гила Линн ушла от него после того, как однажды вечером сказала ему, что влюбилась в студента-медика из Университета Флориды в Гейнсвилле на 10 лет моложе ее. Она бросила его, вышла замуж за своего молодого жеребца и даже родила маленького мальчика, прежде чем два года спустя появилась во дворе Гила, умоляя его забрать ее обратно.

Тогда это был Гил в агонии, а Пол и Паула держали его за голову, пока его рвало после того как он все узнал про женщину которую так любил. Но, как сказал Гил, в конце концов он поправился. Трахалась Линн полгода, прежде чем он узнал, и целый год он отказывался отвечать на ее звонки после того как она попросилась обратно. В конце концов она сдалась и исчезла.

О Боже, неужели все будет так же, как с Паулой и с ним, подумал он? Вся эта боль и хаос, а в их с Паулой случае было двое взрослых детей. И в конце концов, он останется один, просто еще один старый холостяк, как Гил, бродящий по барам и троллинг сайтов знакомств в Интернете, чтобы получить какое-то свидание, но никогда больше не найдет того особенного человека.

Гил откинулся назад и внезапно поднялся на ноги.

— Тебе нужно убираться отсюда, парень. Это место и все воспоминания, должно быть, убивают тебя. Приходи ко мне и ложись спать в свободной спальне, пока будешь разбираться с делами.

Он знал, что поступил правильно. Ему казалось, что весь дом давит на него и душит. Это был весь ИХ дом, все в нем хранило воспоминания о ней. Это было похоже на ядовитый плющ по всему его телу, горящий и зудящий одновременно в местах, которые он не мог почесать. Ему нужно было уйти.

Но была и другая причина сбежать. По дороге к дому Гила, собрав достаточно одежды, измерив кровяное давление и приняв еще несколько лекарств, он сказал Гилу, что ему нужно, и Гил согласился.

Как только он устроился и Гил заказал пиццу "Пицца Хат", Гил воспользовался своим холостяцким кабинетом, оборудованным электронным оборудованием, которое вам было бы трудно найти за пределами университетской лаборатории, чтобы сделать копии случайного телефонного звонка. Затем Гил ввел вызов в компьютер, и они смотрели на экран компьютера, как Гил нажимал кнопки, в то время как две зубчатые линии бежали параллельно друг другу по лицевой стороне экрана.

Суть заключалась в сообщении, которое он записал от Паулы две недели назад на работе, в котором она просила его купить стейки по дороге домой для пикника. Верхняя строчка была изображена на том, как она сосет и трахает член другого мужчины. Пока Гил играл с компьютером, две линии становились все ближе и в конце концов пересекались, пока не осталась только одна пульсирующая линия.

"Это тот момент, - сказал себе Пол, глядя на единственную строчку, - когда все закончится". Научное доказательство того, что голос гребаной шлюхи, которая сказала другому мужчине, что любит его больше, чем скучного старого Пола, был его женой. Ошибки не было. Он знал это с самого начала, но сказал себе: "Я должен был быть уверен."

Через некоторое время принесли пиццу, и Пол умудрился проглотить кусочек Суприма с пивом, чтобы запить его. Обычно он любил пиццу, но у нее был такой же вкус, как у картона. Они не разговаривали до тех пор, пока его мобильный телефон внезапно не зазвонил около 8:30 вечера, Пол действительно подпрыгнул, а затем уставился на него, в то время как все более знакомое чувство страха наполнило его.

Это мог быть кто угодно, но он каким-то образом знал, кто это был. Он смотрел на него, пока телефон звонил снова и снова.

Гил поднял трубку и нажал кнопку интеркома.

— Пол...Пол...ты здесь? Пол....

— Это я, Паула, Гил.

— Почему ты отвечаешь на звонки Пола? Он там? С ним все в порядке?

— Да. Он у меня дома. Он позвонил мне сегодня днем. Он заболел гриппом, у него поднялась температура. Но с ним все будет в порядке.

— Боже, я уже начала немного волноваться. Я попыталась позвонить ему на работу, но они сказали, что он не появился и позвонил только один раз. Ты знаешь, как это?

— Не как у Пола, я знаю. Но все болеют. Он всего лишь человек.

— Знаю, иногда я об этом забываю. Он-скала. Он никогда не болеет. Эй, дай мне с ним поговорить.

— Я не могу, Пола. Он заснул совсем недавно. Ему нужно поспать.

— О, хорошо. Я понимаю. Я рада, что ты рядом с ним, Гил. У него не так много друзей, но ты хороший друг. В любом случае, я позвонила, потому что иду куда-то с кучей парней и несколькими подружками выпить. Ты же знаешь, как это бывает. Я всегда теряю свой сотовый на таких вещах, поэтому я оставляю его в комнате сегодня вечером. Я не хотела, чтобы он пытался позвонить мне и волновался, когда не мог до меня дозвониться.

Гил и Пол обменялись взглядами. Пол почувствовал, как в его горле поднимается крик непристойности, когда Гил изобразил жест "заткнись" и сказал: "Это было очень предусмотрительно с твоей стороны, Паула. Я знаю, ты ненавидишь, когда Пол беспокоится о тебе. Но на самом деле он знает, что ты можешь о себе позаботиться. В любом случае, в той форме, в которой он сейчас, я думаю, что ты - последнее, о чем он думает сегодня вечером.

На другом конце линии повисло долгое молчание, прежде чем Паула наконец сказала, как показалось Полу, со странным тоном в голосе: "Да...да, я думаю, ты прав. Просто следи за ним, ладно."

— Он мой друг, Пола. Я не собираюсь поворачиваться к нему спиной.

Последовало еще одно долгое молчание, а затем тихий щелчок на другом конце линии.

Двое мужчин уставились друг на друга, пока Гил наконец не нарушил молчание.

— Что за чертова сука. Что за чертова сука. Она так заботливо звонит тебе, прежде чем отправиться трахать какого-нибудь жеребца до потери сознания.

Пол покачал головой, говоря: "Оставь это, Гил. Я знаю, что это правда, но я не хочу слышать это прямо сейчас. Несколько часов назад я любил ее больше всего на свете. И теперь я знаю, что она кусок дерьма. У меня что-то вроде психологического хлыста."

Через мгновение он сказал: "Боже, я рад, что ты ответил на звонок. Но она будет продолжать звонить. Что я ей скажу?"

Гил злобно ухмыльнулся и сказал: "Как насчет того, чтобы не утруждать себя возвращением, ты, жалкая шлюха. Потому что у тебя здесь больше нет ни дома, ни семьи, ни мужа."

Пол покачал головой и попытался съесть еще кусочек остывающей пиццы.

— Как я могу это сделать? Я не знаю, что мне делать?

— Ты издеваешься надо мной, да? Ты слышал то же самое, что и я, ты слышал, как я говорил тебе, что она изменяла тебе в течение многих лет, и ты не знаешь, что, черт возьми, ты собираешься делать? Пол, говорю тебе, если ты не вышвырнешь ее задницу, она будет трахать парней прямо у тебя на глазах и заставлять тебя есть их сперму из ее киски. Она превратит тебя в посмешище.

— Ты этого не знаешь, Гил. Два друга на мгновение уставились друг на друга.

— Я знаю, что ты так себя чувствуешь из-за того, что с тобой сделала Линн. Но она ушла от тебя. Мы с тобой оба знаем, что звонок был ошибкой. Пола никак не могла запланировать сообщить мне, что она делает. Это был несчастный случай. Она вернется, и она все еще будет Паулой.

Гил схватил друга за колено и сильно сжал его пальцы.

— Послушай себя, идиот. Я люблю тебя, парень, но ты гребаный идиот. Она все еще будет Паулой? Конечно, она это сделает. Она все равно будет изменять тебе, трахаться с другими мужчинами за твоей спиной, смеяться над тобой за твоей спиной, любить другого мужчину больше, чем она любит тебя. Господи Иисусе, как ты можешь находиться рядом с ней больше секунды и не пытаться ее задушить? Она отрезала тебе яйца, чувак. Нет никакого брака, который можно было бы спасти. По крайней мере Линн была честна со мной. Она пыталась поступить правильно. Она не делала из меня посмешище в течение десяти лет.

Пол не мог этого допустить.

— Если я столкнусь с ней лицом к лицу, все будет кончено. Но она так долго прилагала столько усилий, чтобы сохранить это в секрете от меня, что какая-то часть ее все еще любит меня. Она могла развестись со мной в любое время. Очевидно, она не нуждается во мне из-за денег. Иначе зачем бы она осталась со мной и пошла на столько хлопот, чтобы вести двойную жизнь?

— Разве ты не слышал тот же разговор, что и я? Тебе удобно. Ты муж, тот, с кем можно выносить мусор, водить ее в рестораны и на вечеринки и разговаривать за завтраком. Ты заметил, что она ничего не говорила о мужчине, которого можно любить, трахать и обнимать по ночам, когда ей одиноко? Ты был тем мужчиной, каким я был для Линн. Но Линн бросила меня, точно так же, как Паула бросила тебя.

Пол тупо уставился на остатки пиццы на старом дубовом кофейном столике, где он ел пиццу и пил пиво с Гилом еще тогда, когда Линн и Паула все еще были на кухне или смотрели что-то по телевизору. В те времена, когда мир имел смысл.

Гил похлопал Пола по колену, словно пытаясь отвлечь его мысли от мрачного места, куда они направлялись.

— Ты можешь пережить потерю жены. Ты можешь пережить потерю Паулы. Ты можешь пережить потерю той жизни, которая у тебя была. Но ты не можешь жить без своей гордости, своей мужской гордости. Попробуй проглотить яд, которым сейчас для тебя является Паула, и он убьет тебя. Ты возненавидишь себя и, вероятно, потеряешь работу, друзей и все шансы на будущее после этого. И если ты сможешь сдерживать свой гнев изо дня в день, то однажды вечером ты либо засунешь свой "глок" в рот и закончишь работу, либо утонешь в бутылке. Вот почему мне в конце концов пришлось выгнать Линн. Я не хотел, Боже, я не хотел, но я тонул, и я должен был спасти себя.

— Может, ты и прав, Гил. Я ничего не знаю прямо сейчас, но я знаю, что не готов принять это решение прямо сейчас.

Двое мужчин уставились друг на друга. Наконец, Гил сказал: "Хорошо. Я знаю, что еще слишком рано. Это заняло у меня месяцы. У тебя был трудный день. Ты планируешь завтра пойти на работу? Ты можешь переночевать здесь и привести себя в порядок, прежде чем встретишься с кем-нибудь лицом к лицу."

Пол только покачал головой. Он не был уверен, но думал, что хочет спрятаться, по крайней мере, еще на один день.

— Но что бы ты ни делал, я думаю, тебе нужно начать защищать себя, когда дело дойдет до развода и станет безобразным.

— Что? Я не знаю, приведет ли это к разводу, и даже если это произойдет...дети выросли. Даже если она не так независима, как показывала, деньги не должны быть проблемой. Почему все должно стать уродливым?

— Я не знаю, но это война, чувак. Вы больше не счастливая пара. Тебе нужны боеприпасы на случай, если начнется стрельба. Боеприпасы, как фотографии и видео. Телефонное сообщение довольно убийственное, но я готов поспорить, что хороший адвокат мог бы заполнить его дырами.

— Фотографии и видео? Как...

— Предоставь это мне. Я все еще знаю кое-кого из тех, кто работал в лаборатории.

До патентования электронного устройства, которое Пол все еще не мог понять и которое имело какое-то отношение к более быстрой и надежной передаче информации между компьютерами, Гил был ученым, работавшим с лабораториями Bell в Нью-Джерси. Он был достаточно хорош, чтобы иметь контакты по цепочкам, которые вели от ЦРУ до АНБ, от Конгресса до Уолл-стрит. Он был важным человеком до того, как стал мультимиллионером, его отец и мать погибли в глупом несчастном случае, и он решил, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на то, что он не хотел делать.

Он сделал один телефонный звонок, и через несколько минут телефон зазвонил снова. Он взял его и объяснил, что у него есть секретная работа, которую нужно сделать быстро. Отчет следователей, фотографии, видео и аудио. Он назвал им имя Паулы, отель, в котором она остановилась, название мероприятия.

— Постарайтесь раздобыть нам что-нибудь основательное к завтрашнему дню. Отправьте его специальным курьером, и я заплачу за него. Да, и продолжайте наблюдение, пока она не уйдет. Это должно быть в воскресенье, верно, Пол? Да, до воскресенья, а потом пришлите все мне по адресу в Джексонвилле. Я единственный человек, который может расписаться за это, понятно? Ладно, спасибо, чувак.

Затем обратился к Полу: "Эти ребята хороши. К вечеру четверга у тебя будут веские доказательства того, что она задумала, если, конечно, она будет валять дурака, как мы оба знаем, сегодня вечером. Эти ребята тайные агенты, но их прикрытие законное частное детективное агентство, работающее в Майами. Они могут дать показания в суде, дать нам все, что нам нужно. И к воскресенью у тебя будет достаточно материалов, чтобы судья, вероятно, приказал ей выплатить тебе алименты!

— Ничего из этого не выйдет наружу, понимаешь, Гил? Я имею в виду, ты понимаешь? Вашим людям можно доверять, и вы можете держать рот на замке. Если все пойдет наперекосяк, да, мне это может понадобиться. Но все еще есть шанс, что я решу ничего не делать, и если я это сделаю, Паула никогда не заподозрит, что я знаю.

— Господи Иисусе, парень, ты что, не слышал ни слова из того, что я сказал? Ты хочешь засунуть голову в дыру в земле и притвориться, что все в порядке? Как ты можешь?

— Черт возьми, Гил, я люблю тебя как брата. Ты лучший друг, который у меня когда-либо был, но мы говорим о МОЕЙ жизни. Я принимаю решения. Я не могу не думать, может быть, я не знаю...У людей бывают романы, и иногда они просто прекращаются. Иногда они приходят в себя и просто возвращаются к своим мужьям или женам. Это не невозможно...

— После почти десяти лет траханья с другими парнями? Десять лет лжи тебе. Десять лет тайной жизни, о которой ты ничего не знаешь, в том числе, я уверен, из того, что мы слышали, тайно от тебя солила деньги, чтобы она могла. .. что? Я не знаю, но ты не прячешь доходы всю жизнь от своей лучшей половины, а потом вдруг в один прекрасный день решаешь вернуться к тому, чтобы быть домохозяйкой Сьюзи. Ты живешь в мире грез.

Пол упрямо покачал головой.

— Это мир моих снов. Если вся моя жизнь пойдет прахом, исчезнет, это будет МОЕ решение. Я ценю все, что ты делаешь, но помни, когда это были ты, Линн, Паула и. .. я не пытался тебя ни к чему принуждать. Мы – я - позволяли тебе решать, как всему обернуться. А теперь прояви ко мне такое же уважение, вот и все, о чем я прошу.

Остаток ночи прошел между тем, как Пол отказался услышать, что Гил знает о беготне Паулы, и, наконец, поддался непреодолимому желанию узнать, как будто стягивал струп, даже зная, что кровь будет течь. Хотя это должно было удивить его, не удивило то, что Гил несколько раз приходил к их дому, чтобы найти странный Хаммер на подъездной дорожке, пока Пол работал. После первых нескольких раз он заподозрил неладное. Прошло всего два года после его разрыва с Линн, и нетрудно было заподозрить худшее в любой женщине. Когда он узнал, что "Хаммер" зарегистрирован на имя Дэнни Ортиса, он проверил Ортиса.

— В то время ему было 28 лет, он владел половиной компании по ландшафтному дизайну, и, что самое главное, я узнал, что они с Паулой были членами одного и того же спортзала. Позже я узнал, что он на самом деле был одним из партнеров, которые владели этим местом. Я был очень осторожен, но я вынюхивал и подружился с несколькими людьми. Выяснил, что Ортис, ростом около 6 футов 3 дюймов и, по словам нескольких парней, которые видели его в душе, был одним из самых больших жеребцов в городе. Они сказали, что он весь в женщинах.

— Я провел более деликатную проверку и нашел пару парней, которые описали втвою жену вплоть до этих огромных сисек для стройного тела, темных волос и немного похожую на Деми Мур. Они сказали, что Ортис работал над ней в течение нескольких месяцев и однажды вернулся после перерыва и сказал друзьям, что он только что заткнул суку на заднем сиденье ее внедорожника. И оттуда он отправился на скачки.

Гил сделал еще один глоток текилы, которую любил, и на мгновение потер подбородок. Говоря это, он не смотрел на своего друга.

— Я не знал, что делать, парень. Часть меня хотела сказать тебе. То, что она с тобой делала, было неправильно. Но...Я вспомнил, через что мне пришлось пройти, когда Линн ушла от меня. Видит бог, я не хотел, чтобы это случилось с тобой. Поэтому я решил попробовать некоторые прямые действия. Однажды я проезжал мимо и увидел ее внедорожник и его "Хаммер". Я не мог не задаться вопросом, как она могла быть такой чертовски глупой. Кто-то из ее соседей, должно быть, заметил этот "Хаммер". Как она собиралась объяснить это, если бы кто-нибудь упомянул об этом тебе?

Поэтому я подошел к двери и постучал. Я подумал, что если они трахаются, даже если они соберутся вместе и снова наденут одежду, это может немного напугать ее. Я подождал и постучал. Затем я позвонил в дверь. Ничего. Я уже собирался воспользоваться запасным ключом, который ты дал мне давным-давно, когда Паула открыла дверь. Ей было жарко, она вспотела, на ней были шорты и слишком большая футболка. Боже, ее сиськи выпирали даже из-за этого. Извини, парень, но ты же знаешь, что это 8-е и 9-е чудеса современного мира.

— Она посмотрела на меня немного удивленно, но я больше ничего не мог прочесть, и спросила, что я там делаю. Я сказал ей, что был по соседству и видел "Хаммер", который я видел там несколько раз раньше. Я извинился за любопытство, но сказал ей, что давно с тобой не разговаривал и просто подумал, не поддался ли ты желанию купить действительно БОЛЬШУЮ машину."

— Большой темноволосый латиноамериканец подошел к ней сзади и сказал, что нет, это его. Я посмотрел на Паулу и как-то странно на нее посмотрел. Я не мог в это поверить. Она была холодна, как огурец. Она представила меня Ортису и пригласила войти. Она сказала, что он ландшафтный дизайнер, с которым она познакомилась в спортзале, и они разговорились. Она проводила меня на задний двор, и я увидел, где они срубили несколько деревьев, разбили клумбу и еще кое-что.

— Другими словами, Пол, я знал, что она выебала ему мозги, но, не взяв мазок из ее киски на предмет спермы, я никак не смог бы доказать тебе, что она не была домохозяйкой, пытающейся украсить свой дом. Они с Ортисом были просто хорошими друзьями, разговаривали на лужайках и гордились тем, что делали. Она была так чертовски хороша. Она даже сказала, что не сказала тебе о приходе Ортиса, потому что знала, что ты был настолько рассеян, что никогда не замечал заднего двора. Она хотела, чтобы это был сюрприз для тебя.

Гил покачал головой.

— Клянусь Богом, Пол, тогда она посмотрела на меня. Это было яснее слов. Она знала, что я знаю, что она трахается с Ортисом. И она осмелилась сказать тебе об этом. Если бы я это сделал, я знал, что у нее было бы объяснение всему, даже парням, которые сказали, что Ортис хвастался тем, что трахнул ее на заднем сиденье внедорожника. У нее все еще есть ты, и я знал, что ты никогда не простишь меня за то, что я солгал о ней. Мы бы закончили. Я бы потерял своего лучшего друга, а она бы все еще трахалась с тобой. Она была чертовски умна.

— Что я мог сделать? Я ушел. Я помню, как вскоре после этого вы рассказали мне о проекте Паулы по благоустройству дома и о том, как вы гордились тем, что она сделала, и как она держала это в секрете, пока вся работа не была закончена. Я знаю, что приезжал несколько раз, но "Хаммера" там больше не было. Она встречалась с ним в другом месте. А потом я понял, что даже если поймаю ее, какой в этом смысл. Любой, кто настолько умен, хладнокровен и готов причинить тебе боль, не остановится. У нее никогда не возникнет проблем с поиском мужчин. В то время я думал, что она может пострадать в финансовом отношении, если потеряет ваш доход, но она встанет на ноги. Это ты будешь разорван на части.

Он посмотрел в затравленные глаза Пола.

— Твои дети были молоды, и ты был счастлив – толстый, счастливый и невежественный. Я знал, что она будет продолжать, потому что в тот момент в доме, глядя ей в глаза, когда она лгала, зная, что я знаю, что она лжет, я знал, что она больше не твоя Пола. Я знал ее 10 лет, и это была уже не та женщина. Единственное, на что я надеялся, это то, что она любила тебя, заботилась о тебе или чувствовала себя с тобой достаточно комфортно, чтобы не уничтожить тебя намеренно. Тогда я понял, что она достаточно умна, чтобы изменять тебе всю оставшуюся жизнь, и ей это сойдет с рук, если она захочет. И я был прав – в течение десяти лет.

Он думал, что его выкинули, но, услышав подробности и зная, что он потерял свою жену целую жизнь назад, он снова сломался. На этот раз Гил дал ему закончить, а затем сказал: "Почему бы тебе не воспользоваться гостевой спальней наверху. У меня есть кое-что, что поможет тебе уснуть. Это то, что тебе сейчас нужно. Спать."

Гил был прав, и на следующее утро он чувствовал себя лучше физически. Он проспал допоздна, потом спустился вниз и выпил кофе с тостами вместе с таблетками от кровяного давления, которые принимал после 30 лет. Как он и ожидал, позвонила Шерри, и он сказал ей, что все еще в плохом настроении, но постарается приехать в пятницу. Он держал разговор коротким, но прежде чем они закончили, Шерри сказала: "Пол, береги себя. И если тебе что-нибудь понадобится, мы ведь друзья, верно? Ты бы мне сказал. Ты же знаешь, я сделаю для тебя все на свете. Ты был рядом со мной."

— Ничего подобного, Шерри. Я ценю это, правда ценю. Я знаю, что мы друзья. Но я просто болен.

— Хорошо. Если ты так говоришь.

Он сидел на диване Гила, пока тот готовился к прогулке с 35-летней разведенной домохозяйкой, с которой познакомился на общественном теннисном корте.

— Я могу отменить, Пол. Мы не серьезно. Мы просто друзья – прямо сейчас. У нее красивое маленькое тело, но мы можем встретиться позже.

— Убирайся отсюда. Все, что мы сделаем, если ты останешься здесь, это то, что мне будет больно, и ты попытаешься заставить меня чувствовать себя лучше, но это не принесет никакой пользы. Повеселитесь. Надеюсь, вам будет очень весело.

Пол понял, что улыбается, вероятно, впервые с тех пор, как получил то, что он назвал "плохим звонком" во вторник днем. Он попытался понять, почему, и понял, что впервые не думал о том, что только что потерял. Вместо этого он надеялся, что его другу повезет. Приятно было знать, что кто-то где-то может быть счастлив с представителем противоположного пола.

Гил принял его предложение с плохо скрываемым рвением.

— Ну, как бы мне ни хотелось остаться здесь и держать тебя за руку, шанс поглазеть на пару настоящих 34d и, возможно, немного пощекотать их - более аппетитная перспектива. Если мне повезет, я посвящу праздник тебе. Но я вернусь к 6 вечера.

Пол кивнул, точно так же желая оставить перспективу получения посылки из Майами до тех пор, пока ему не придется столкнуться с этим лицом к лицу.

Когда Гил ушел, Пол привел себя в порядок, сделал несколько звонков в свой банк и кредитный союз, чтобы проверить состояние своих финансов и свою пенсию, а также позвонил другу, которого не видел несколько лет. Когда-то Гарри Пирс и его жена жили в Джексонвилле и были хорошими друзьями. Но Гарри получил шанс поступить в юридическую фирму в Лос-Анджелесе, и за последние пять лет они обменялись всего несколькими звонками и визитками.

Но он был почти уверен, что Гарри будет помнить их дружбу, и он думал, что Лос-Анджелес был достаточно далеко, чтобы контакт не мог вернуться к Пауле.

— Пол, Пол Доннелли, ты старый ублюдок. За пять лет всего несколько звонков, и вдруг ты звонишь мне с сообщением, что у тебя чрезвычайная ситуация, в которой тебе нужна помощь. Что происходит?

— Я солгал, Гарри, прости. Нет никакой чрезвычайной ситуации, но.....что ж, он может стать одним из них. Я хотел знать, практикуете ли вы по-прежнему гражданское право, особенно в делах о разводе.

— Да...мы не так часто практикуемся, как раньше, но я все еще иногда держу руку на пульсе. А что случилось? Ты мне ничего не скажешь.."

— Да, возможно.

— Я должен сказать тебе, парень, если бы на земле остались какие-то два человека, я бы поспорил, что это сделали бы вы двое."

— Я тоже так думал. Теперь я уже не так уверен.

— Ты готов начать...

— Нет, я просто звоню, чтобы предупредить тебя. Возможно, мне понадобится совет. Я не ожидаю, что вы будете вести дело на этом побережье, но я хочу знать, каковы мои варианты."

— Ты знаешь, я буду рад помочь, но позволь мне дать тебе один бесплатный совет, хорошо. И я скажу тебе это только потому, что ты мой друг. Если есть какой-то способ сохранить ваш брак, если вы с Паулой не сделали чего-то настолько ужасного, что другой не может с этим жить, постарайтесь остаться вместе. Никто никогда не выигрывает в разводе, кроме адвокатов. Развод-это последнее средство, а не первое. Но хватит проповедовать. Ты хочешь поговорить со мной об этом сейчас?

— Нет. Я не уверен, к чему это приведет. Я попытаюсь последовать твоему совету, но...возможно, это то, с чем я не смогу жить. Я просто не знаю. Я позвоню тебе, хорошо?

— Хорошо, друг. Удачи.

В течение следующих двух часов Пол рыскал по большому двухэтажному дому Гила. Он чувствовал, что должен что-то делать, но не знал, что именно. Он не мог начать работать над разделением финансов, не приняв решения о том, что он хочет делать с остальной частью своей жизни, и он не был готов к этому. Ему не с кем было поговорить.

Наконец он рискнул и позвонил сыну. Он не знал, поймает ли его между занятиями, но ему повезло. Его сын ответил после третьего гудка.

— Бен, привет, сынок, как дела?

– Папа, что. .. Эй, я в порядке. Просто готовлюсь отправиться на скучную лекцию по теории бизнеса, которую я никогда не буду использовать, пока мечтаю о том, чтобы пойти в кино с Джастин сегодня вечером. Ты помнишь ее. Она горячая блондинка с короткой стрижкой, с которой я познакомил вас, ребята, в прошлый раз, когда вы приходили. Эй, мама там?

— Нет. Вообще-то сегодня у меня выходной. На самом деле мне стало скучно болтаться по дому, и я решил позвонить и узнать, как у тебя дела. Твоя мама в Майами по одной из своих сделок с недвижимостью. Она ведь тебе не звонила, правда? У меня были небольшие проблемы с тем, чтобы достучаться до нее.

— Нет, я ничего не слышал о ней с тех пор, как вы оба в последний раз звонили пару недель назад. В любом случае, ты же знаешь, что не должен позволять ей спускаться туда одной, не так ли? Пара моих друзей все еще бредят ею с тех пор, как вы в последний раз приходили. Я говорю им принять холодный душ.

Бен рассмеялся над последним замечанием, но Пол вздрогнул. Его сын никак не мог понять, что на самом деле пришло в голову Полу от его комментариев. Он не смог изобразить смех в ответ.

— Она все еще очень привлекательная женщина, Бен. Парни всегда ее замечают. Но с ней все будет в порядке. В любом случае, я просто хотел поздороваться. Когда ты вернешься сюда в гости? Мы с твоей мамой скучаем по тебе.

— Может быть, в следующем месяце после промежуточных экзаменов.

— Хорошо, мы будем с нетерпением ждать этого.

После того, как он повесил трубку, он потер глаза, чтобы облегчить боль, похожую на нарастающую мигрень. В этом-то и была беда. Пола всегда была магнитом для мужчин. Дело было не только в ее стройной гибкой фигуре с грудями, которые, хотя и не были огромными, казались огромными на ее теле, увенчанные толстыми, как ластик, сосками, которые торчали из всего, что она носила слишком легко. Это были ее черты, ее губы, ее глаза, просто что-то, что источало сексуальность. Он всегда немного нервничал, когда она была рядом с мужчинами на вечеринках, но, хотя она флиртовала, она никогда не давала ему повода слишком ревновать.

Именно во время этих мыслей его мобильный телефон зазвонил снова. Проклятье. Он снова увидел ее имя и почти протянул руку, чтобы снять трубку, но остановился на полпути. Он понятия не имел, что скажет, и вполне возможно, что он либо начнет кричать на нее, либо разрыдается. И то, и другое сделало бы решение о том, что делать, спорным. Она бы знала.

Телефон снова звонил и звонил. И снова ее голос раздался в воздухе, любящий, обеспокоенный и лживый.

— Пол, где ты? Надеюсь, ты еще не сильно болен. Я начинаю беспокоиться. Ты же знаешь, что никогда не болеешь. Ты в порядке? Надеюсь, Гил передал тебе мое сообщение вчера вечером, что я оставляю свой сотовый в квартире, пока мы втроем ходим выпить и поболтать по магазинам. Это было весело, но я скучаю по тебе. Мне действительно не нравятся эти долгие семинары вдали от тебя. Надеюсь, ты скучаешь по мне так же сильно, как я по тебе. Кстати, голос Гила звучал...странно.. прошлой ночью. С ним все в порядке? Когда ты получишь это сообщение, позвони мне, пожалуйста.

Когда разговор закончился, Пол схватил трубку и набрал добавочный номер Шерри. Когда она ответила, он заговорил быстро, прежде чем она успела что-либо сказать.

— Шерри, послушай, это Пол. Мне нужно, чтобы ты оказала мне большую услугу. Не задавай никаких вопросов. Паула должна позвонить тебе очень скоро. Я хочу, чтобы вы передали ей, что я позвонил вам, ребята, и сказал, что сегодня выключу свой мобильный, потому что пытаюсь немного поспать.

На другом конце провода повисло долгое молчание, прежде чем она сказала: "Ты действительно не хочешь с ней разговаривать, не так ли?"

— Пожалуйста, не задавай никаких вопросов. Просто сделай это для меня, хорошо? Я буду в офисе завтра в обычное время. Но не говори ей об этом.

— Хорошо, Пол, но...Рано или поздно тебе придется с ней поговорить.

— Желательно позже.

Он не мог поверить и знал, что Шерри услышала гнев в его голосе.

— Пол, пожалуйста, позволь мне приехать к тебе сегодня вечером. Я не знаю, что происходит, но я знаю, что это что-то плохое. Ты не представляешь, как дерьмово я себя чувствую, вспоминая, что ты был здесь ради меня, а теперь ты проходишь через это в одиночку.

– Я. .. я не могу сейчас об этом говорить, Шерри. Ты не представляешь, как я благодарен тебе за предложение, но. ... .Увидимся завтра.

— О. Хорошо. Но тебе лучше быть здесь завтра, или я собираюсь разбить лагерь у твоего порога завтра вечером.

Повесив трубку, он несколько минут сидел, глядя на телефон. Он даже не мог вспомнить, о чем думал. И тут он понял, что думал о Шерри. Она была высокой, гибкой блондинкой, всего на пару дюймов ниже его шести футов. Она была здоровой, более чем хорошенькой, но было что-то такое, что заставляло мужчин забывать, что она не была обычной красавицей. Он знал, что она должна выгнать мужчин из своего офиса, иначе студенты, профессора и административные типы найдут какую-нибудь причину, чтобы околачиваться там. Она, вероятно, была всего лишь чашечкой "С", но у нее были, как они говорили, ноги до самой земли и задница, которая заставляла даже счастливо женатых мужчин пялиться, когда она уходила от них.

Он был одним из тех парней, которые исподтишка наблюдали, как она держалась от него, и он был достаточно умен, чтобы понять, что она держалась больше вокруг него, а также наклонялась больше, чем вокруг него, чтобы он мог мельком увидеть мягкие белые груди, обтянутые тонкими бюстгальтерами. Она, вероятно, была влюблена в него с тех пор, как три года назад чуть не разлетелась на куски после того, как ее изменяющий кусок дерьма парень бросил ее после выкидыша. Он подставил ей плечо, чтобы поплакать, и изо всех сил старался восстановить ее веру в себя. Если бы на его месте был кто-то другой, он бы заподозрил, что поддерживает ее, чтобы залезть к ней в штаны. Но у него была Паула, и эта мысль никогда – ну, почти никогда – не приходила ему в голову.

В некотором смысле, было приятно знать, что он ничего не мог поделать с невысказанным приглашением, которое она ему давала. Он видел достаточно служебных романов, даже между одиночками, чтобы знать, что они обычно заканчивались плохо. Кто-то пострадал, и это помешало работе по завершению бизнеса. Пока он был счастлив в браке, он мог просто заглядывать время от времени и, возможно, трахать Паулу немного сильнее в ту ночь, представляя свою высокую стройную блондинку – секретаршу под ним или, может быть, двух женщин - брюнетку с большим сиськастым и стройную блондинку-в фантазии Ménage à trois, которая на самом деле обычно заставляла его кончать немного сложнее. Конечно, Паула ничего не подозревала, но она извлекла из этого выгоду, чтобы он не чувствовал себя слишком виноватым за то, что обманул ее в своей голове.

Но если все рухнет и больше не будет Пола и Паулы, что он будет делать с невысказанным приглашением? Если он пройдет, не обидит ли она его? Если он кончит трахать ее, смогут ли они сохранить это на уровне друзей с льготами или она захочет большего? Больше, чем он, вероятно, когда-либо мог дать другой женщине. И это ее разозлит?

Это было чертовски сложно. Или, может быть, он просто слишком много думал, в чем Паула всегда его обвиняла.

У него заболел живот, и он понял, что быть старым и женатым гораздо удобнее, чем быть холостяком на охоте. Конечно, одно время у него это неплохо получалось, и именно по этой причине он оказался в постели с самым горячим куском задницы во Флоридском университете за последние 20 лет. Но это было очень давно.

Он еще ничего не успел обдумать, когда в 5 часов вечера в комнату вошел улыбающийся и очень расслабленный Гил.

— Если бы у тебя была киска, я бы сказал, что у тебя был хорошо выебанный вид - сказал Пол своему другу, который ухмыльнулся, что можно было описать только как ухмылку говноеда.

— Ты такой грубый для университетского интеллектуала, - со смехом сказал Гил. - Если ты спрашиваешь, было ли у меня плотское знакомство с этой дамой, то да. Три раза за четыре часа, что для меня сейчас что-то вроде рекорда.

— Ах ты, собака, - сказал Пол, радуясь хоть чему-нибудь, что могло отвлечь его от собственных проблем.

— И не только это, - сказал Гил, плюхаясь на стул-мешок с фасолью, который 20 лет назад вышел из моды, - но это была тройка.

На вопросительный взгляд Пола он рассмеялся и сказал: "Ты так устарел, друг, я трахнул ее киску, ее сиськи и ее задницу и сделал это всеми тремя способами. На первом, черт возьми, настоящем свидании.

Пол изумленно покачал головой.

— И это было твое первое настоящее свидание? Я имею в виду, я знал, что за последние 20 лет все изменилось, но в ее задницу на первом свидании?

— Думаю, это было не совсем первое свидание. Мы пару раз пили кофе и неделю назад ходили ужинать в приличный итальянский ресторан. Мы просто не дошли до физических вещей, кроме нескольких поцелуев и нескольких прикосновений к ее сиськам. Но, да, меня это тоже чертовски удивило. Я бы удовлетворился одним из трех, но она хотела всего этого, и, клянусь Богом, она не собиралась прекращать сосать и играть со мной, пока не получит все это.

Он перестал улыбаться.

— Возможно, мне не следовало бы втирать это тебе в лицо, Пол, но я хочу, чтобы ты знал, что есть жизнь после смерти - во всяком случае, после смерти в браке.

После нескольких минут взаимных шуток в дверь позвонили, и Пол почувствовал, что вот-вот потеряет свой обед. Джил протянула ему руку, как бы говоря сидеть спокойно, и он открыл дверь. Чернокожий парень в красивом костюме пожал Гилу руку и протянул ему объемистый пакет. Они поговорили с минуту, потом снова пожали друг другу руки, и Гил закрыл за собой дверь.

Гил медленно подошел к журнальному столику и положил на него большой объемистый конверт из манильской бумаги.

— Там все еще есть фотографии, два DVD-диска и пара аудиозаписей - сказал он.

Пол не мог заставить себя протянуть руку, чтобы дотронуться до пакета.

Джил схватила его и направилась к лестнице.

— Посмотри телевизор. Позволь мне сначала проверить это и посмотреть, есть ли что-нибудь, на что ты мог бы посмотреть или послушать.

Было почти 11 вечера, когда Гил спустился по лестнице. Глядя на его лицо, Пол понял, что все должно быть хуже, чем он мог себе представить.

Гил тяжело опустился на диван напротив Пола, который не смог бы описать ни одной минуты телепередачи, которую он смотрел более трех часов, даже если бы ему приставили пистолет к голове. Как будто он все это время находился в состоянии фуги.

— Итак, - наконец сказал Пол, осознав, насколько все плохо, только когда Гил отказалась встретиться с ним взглядом.

— Ты не должен смотреть на фотографии или DVD-диски - сказал он. Но есть часть аудиозаписи, которую ты должен прослушать.

— Почему? Чтобы заставить меня ненавидеть ее еще больше, чтобы я бросил ее так, как ты хочешь?

Гил посмотрел на него с чувством, которое испугало Пола. Это была жалость, чистая, неподдельная жалость.

— Ты все равно возненавидишь ее, как бы все ни обернулось, но тебе нужно это услышать, чтобы понять, где на самом деле находится твой брак. Послушай ее, а потом скажи мне, каковы шансы, что ты сможешь забрать ее обратно.

— . ..о Боже, я не могу поверить, как это было хорошо. Сколько раз я звонил в колокольчик, детка.

— . ..пять, когда я считала в последний раз. Каждый раз, когда мы встречаемся, я не могу поверить, как хорошо с тобой.

— . ..Я знаю, я чувствую то же самое. Я люблю Марианну, правда люблю, но в постели у нас нет ничего по сравнению с тем, что есть у нас с тобой. Это как. .. мы должны были быть вместе. Это больше, чем просто секс. Я знаю, ты тоже это чувствуешь.

— . ..Я знаю. Я не хотела, чтобы это случилось. И ты это знаешь. Это было просто хорошо, сделать это невероятным, секс так долго, и этого было достаточно. Но это факт, что мужчины трахаются, а женщины занимаются любовью. Я не могу трахать тебя снова и снова в течение последних двух лет и не полюбить тебя, хотя бы немного. И в твоем случае очень много.

— . ..Я не хочу быть мудаком, и я знаю, что у тебя все еще есть чувства к Полу, но именно поэтому я продолжаю заставлять тебя говорить, что ты любишь меня больше. Это безумие, но я завидую этому ублюдку. Я знаю, что он ничто по сравнению со мной в постели. Я знаю, что ты любишь меня больше, как женщина любит мужчину. Но именно к нему ты возвращаешься домой. Он тот, с кем ты спишь рядом большую часть времени. Иногда, когда я лежу рядом с Марианной и она спит, я думаю о тебе в постели с ним. Он может протянуть руку и потереть твои сиськи, он может перевернуть тебя и поиграть с твоей киской. Я знаю, что ты все еще трахаешь его и сосешь. Я знаю, что ты делаешь это из чувства долга, но все же, черт возьми, у него есть ты, а у меня нет. Чем дольше мы вместе, тем больше я схожу с ума.

— . ..Я знаю, Грег. Бывают моменты, когда я лежу в постели с Полом, а он спит, и я пытаюсь вспомнить, каково это было, когда я была влюблена в него. Знаешь, я была в него влюблена. В течение долгого времени, в течение многих лет. А теперь я лежу рядом с ним и думаю о тебе и Марианне, спящих голыми рядом с тобой, и я завидую ей. Но с нами это было бы довольно бескровно. Наши дети выросли. Мне не понадобятся ни алименты, ни поддержка. Он никогда не узнает о моих деньгах, но с ним все будет в порядке. И он все еще довольно молодой человек. Его секретарша набросилась бы на него в ту же секунду, если бы он был свободен. Она влюблена в него уже много лет, но Пол так чертовски невежествен, что я даже не думаю, что он знает об этом. Так что я могла бы без особых трудностей расстаться со своим браком. Но твоим детям 5 и 7 лет. Ты младше меня. Я не думаю, что ты бросишь Марианну и своих детей. Для меня не имело бы смысла оставлять Пола и все еще обманывать тебя.

— . ..Я мог бы, Паула. Это было бы трудно, я знаю, что это было бы трудно, но мне кажется, что я все больше и больше влюбляюсь в тебя, чем дольше мы вместе. Я говорю себе, что в одну минуту я не вынесу разлуки с Джесси и Дженнифер, а потом я здесь, с тобой, и я не думаю, что смогу позволить тебе снова вернуться к нему. Такое чувство, что меня разрывают на части.

..мягкие сосущие звуки и задыхание мужчины..

— Тебе от этого легче, дорогая? Я не совсем уверен, что даже ты сможешь снова его поднять, но разве не приятно, когда его так сосут, даже когда он мягкий?

— Я просто хочу...как-нибудь...что он вышел из игры. Все было бы...проще. .. если бы он ушел.

— Да, это было бы, но этого не произойдет. Он молодой человек, и хотя в последние несколько лет он позволил себе расслабиться, он не собирается падать замертво. Он не собирается изменять мне и влюбляться в кого-то другого. Он. .. Я не знаю, как еще это сказать, он такой чертов бойскаут, что я не думаю, что у него хватит сил обмануть или соблазнить другую женщину, если он вообще помнит, как это делается. Он один из хороших парней, а я, к сожалению, одна из плохих девушек.

...еще больше сосущих звуков, вздохов и стонов удовольствия.....

— . ..о да, ты такая плохая девочка....

— Мы шутим, Грег, но я действительно думаю, что это большая часть этого. Он такой чертовски хороший, рациональный, рассудительный, любящий и заботливый...как будто он гребаный гипсовый святой...Снаружи он выглядит хорошо, но попробуй жить с ним. Ты знаешь, он массирует мои проклятые ноги, когда я просыпаюсь с судорогами...и готовит мне ужин в постели. .. и если я захочу, чтобы мне лизнули киску, он съест меня, но не заставит меня трахнуть его, если я не в настроении. Ты можешь себе представить, как позволяешь мне отвернуться от тебя после того, как ты съел меня, и хочешь похоронить этот большой член в моем теле? Я тоже этого не вижу...ты мужчина, и ты заставишь меня трахаться и любить это...он. .. хороший парень, и он позволяет мне отталкивать его... это как...я не знаю, куда подевались его яйца. .. но как можно уважать такого человека...

— Когда мы ходим на вечеринки, и я практически позволяю парням доить мои сиськи..., он просто смотрит в другую сторону или приходит и тихо и спокойно уводит меня от того, с кем я играю...он не злится, черт возьми. .. и это иногда сводит меня с ума...это как. .. ему 90 лет, и мне интересно, куда делся мужчина, который раньше трахал меня...но, может быть, на самом деле его там никогда и не было...

— Оглядываясь назад, я думаю, что он всегда был таким спокойным, добрым и разумным...Думаю, именно это и привлекло меня в нем в то время. Он был таким контрастом с парнями, с которыми я тогда трахалась, что я позволяла двум или трем из них трахать меня в выходные и звонить своим друзьям, и мне нравилась каждая чертова минута этого. Я любила этих плохих мальчиков...и он пришел с цветами и стихами, и нежно занимался со мной любовью, и все это дерьмо о Прекрасном принце ударило мне в голову...я думала, что это то, чего я хотела, а потом появились дети, и я была счастливой Haus Frau. .. но все это было ложью. Это была не я, и мне потребовались годы, чтобы понять, какую ошибку я совершила, а потом было слишком поздно...

Пол сидел на кровати в спальне Гила наверху и хотел заплакать, но слез не было. То, что он чувствовал, было глубже, чем печаль. Он чувствовал отчаяние и думал, что никогда раньше не знал истинного значения этого слова. Он построил всю свою жизнь на лжи, влюбился в кого-то, кого на самом деле не существовало. Он никогда не знал ни об оргиях по выходным, ни о плохих парнях. Он никогда не знал этой ее стороны, никогда не знал презрения, которое она испытывала к нему. И что еще хуже, она не рассердилась, когда заговорила. Она была спокойна, и он знал, что она говорит правду.

Гил остался снаружи, пока Пол слушал часть записи. Он вошел, положил руку на плечо своего друга и просто сказал: "Мне очень жаль."

************** ******************* ************

Все казалось странным на следующий день, когда он ехал в кампус Дюваля, хотя он ездил по этому маршруту более дюжины лет. Это было странно, как во сне, и он не был уверен, почему. Может быть, потому, что весь его мир растворялся у него под ногами, и он продолжал чувствовать, что попал в кошмар, которому не будет конца.

Он поднялся на лифте на третий этаж центрального административного здания, прошел к своему кабинету, минуя администраторов и секретарей и делая им общие замечания, но ни с кем не разговаривая. Шерри уже сидела за своим столом и что-то печатала на компьютере, когда увидела, что он приближается. Она уже собиралась встать, когда он слегка отрицательно кивнул, вошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь.

Через минуту он услышал стук в дверь и понял, что пора начинать свой день.

— Входи, Шерри.

Она нерешительно вошла, ища что-то в его лице, а затем спросила: "Ты в порядке? Ты сегодня чувствуешь себя лучше?"

— Да. Это была всего лишь временная ошибка. Но это выбило меня из колеи на несколько дней.

Она постояла там с минуту, просто глядя на него, а затем спросила: "Она снова позвонит сегодня. Ты хочешь поговорить с ней?

На мгновение он даже забыл, что Шерри все еще стоит там, а он разговаривает сам с собой.

— Это вопрос на 64 тысячи долларов. Хочу ли я с ней поговорить? Боже, хотел бы я знать.

Затем он снова поднял глаза и понял, что Шерри стояла там и слышала его мысли, высказанные вслух.

Через мгновение она обошла стол, и он невольно отстранился, начиная вставать, когда она приблизилась к нему. Она бросилась в его объятия, прежде чем он успел поднять руки, чтобы остановить ее, и тогда он мог только неловко держать ее, пока она обнимала его.

— Шерри...

— Все в порядке, Пол. Я не собираюсь делать ничего глупого, - но она шмыгнула носом, когда сказала это. - Я не дура. Все, кто знает, что происходит, знают, что ты не был болен. Во всяком случае, не с гриппом.

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза с расстояния полутора футов, и Пол вдруг подумал, как глупо было не заметить, что она красивая женщина. Очень красивая женщина, которая была у него под носом в течение многих лет и которая упала бы с ним в постель, если бы он хоть раз показал, что думает о ней таким образом.

— Я не знаю, что она сделала, Пол, но ты не из тех парней, которые взрываются из-за чего-то незначительного. Что бы она ни делала, это было плохо. Ты знаешь, что ты такой бледный, что люди, которые не знают, что есть какие-то проблемы, подумают, что ты неделю пролежал в постели с гриппом. Ты серый, на самом деле серый. И ты не выглядишь так, будто спал целую неделю, а твои носки, брюки и рубашка - ничто не подходит. Ты просто накинул то, что было ближе всего, не так ли?

— Шерри...

Она повернулась к нему спиной, и он подумал, что она выходит из его кабинета, но вместо этого она подошла к двери, закрыла ее и заперла. Потом она вернулась.

На этот раз она обняла его за шею и посмотрела на него почти на уровне глаз, а потом прижалась к нему и поцеловала. Это был жесткий поцелуй, и через мгновение он позволил ей скользнуть языком внутрь и обнаружил, что целует ее в ответ, по крайней мере, немного. Целуя ее, она терлась о него пахом взад и вперед, и он невольно почувствовал, что затвердел.

Наконец он немного овладел собой, положил руки ей на плечи и немного отстранился, чтобы дышать и смотреть ей в глаза.

— Шерри, этого не может быть. Мне очень жаль, но...

Она прервала его еще одним поцелуем, и на этот раз ему потребовалось больше времени, чтобы убрать ее руки с его шеи.

— Я не знаю, что, по-твоему, происходит, но...

Он почувствовал, как ее мягкая рука обхватила его член и медленно тянула и дергала, пока он не стал тверже и длиннее, и она потерла его взад и вперед под тканью его брюк.

— Боже! Остановись, ради Бога. Какого черта ты делаешь?

— Я сжимаю и потираю твой член, идиот, - сказала она с грустной улыбкой.

— Я хотела сделать это в течение многих лет.

— Но мы не можем. Я женат, и ты знаешь, что мы не можем этого сделать.

— Почему?

Она сжала его почти так сильно, что ему стало больно, и он не смог сдержать стон, вырвавшийся из его рта. Еще несколько секунд, и он будет брызгаться и устраивать беспорядок в нижнем белье. Он и понятия не имел, что Шерри может так быстро возбудить его.

Он заставил себя накрыть ее руку своей, и она перестала тереть его член, но не отпустила.

— Мы должны работать вместе. Я женатый человек. Это все испортит, Шерри. Ты мне нравишься. Мне нравится работать с тобой. Но после этого...

— Заткнись, Пол, - твердо сказала она, и он не мог поверить, что она так с ним разговаривает.

— Давай на минутку будем честны. Ты знаешь, что я хотела трахнуть тебя по крайней мере два года, и я знаю, что ты любишь мою задницу и всегда смотришь мне под блузку, когда я наклоняюсь над твоим столом. Но ты женат, так что я просто оставила все как есть. И ты хороший парень, поэтому я знала, что ты никогда не изменишь Пауле. Ты не такой парень.

— Но ты забываешь, что я знаю тебя шесть лет, тебя и Паулу. Между вами произошло что-то плохое, очень, очень плохое. Я поняла это в первый же момент, когда услышала твой телефонный разговор в тот день. Не просто драка, хотя я не думаю, что когда-либо видела, чтобы вы, ребята, дрались. Нет, что бы она ни сделала, она разбила тебе сердце.

Он ненавидел слабость, которая заставляла слезы появляться в его глазах, и он видел ее взгляд, когда она видела их.

— Несчастная сука. Я думаю, она, вероятно, может обмануть парней, потому что вы все думаете своими членами, но каждая женщина вокруг нее знает, что она сука, и, вероятно, обманщица. Я бывала на вечеринках, когда ты уходил на несколько минут. Она хороша, но я видел, как она трет члены парней, снимая по крайней мере пару из них. Вот почему все одинокие парни обязательно появляются всякий раз, когда они знают, что вы двое планируете прийти на какую-либо вечеринку или мероприятие.

Он покачал головой.

— Я не знаю.

— Это правда - горячо возразила Шерри, - Никто тебе не скажет, потому что все парни хотели от нее кусочка, а женщины видели, что ты по уши в нее влюблен. Никто не хотел быть тем, кто скажет тебе об этом.

— Я не знаю, как ты узнал, или что ты узнал, но я знаю, что теперь все изменится.

Он оттолкнул ее еще дальше от себя.

— Но я этого не знаю. Я не знаю, что произойдет, и я не могу сейчас ни с кем связываться.

Она позволила ему оттолкнуть себя на мгновение, затем откинулась назад для одного более мягкого, затяжного поцелуя, и он не смог оттолкнуть ее снова. Ему хотелось схватить ее, прижать к себе, потереться своим членом о мягкость ее живота и киски и забыть обо всем, что произошло за последние несколько дней. Но это не заставит то, что произошло, исчезнуть.

Наконец она отпустила его.

— Может быть, на этот раз вы не расстанетесь, но держу пари, что расстанетесь. Я не единственная женщина в этом кампусе, которая смотрела на тебя и мокла, думая о том, каково это - быть в постели с тобой, жить с тобой. Ты знаешь, как ревнуют здесь все женщины, одинокие или замужние, к Пауле? Ни у кого нет мужа или парня, который относился бы к ним так, как ты относишься к ней. Поэтому, когда это станет официальным и вы выйдете на рынок, будет объявлен розыск Пола Доннелли.

Она протянула левую руку и осторожно стерла пятна помады с его губ и щек, затем с улыбкой опустила руку ниже и поправила стержень, похожий на сталь, между его ног, чтобы это не было так заметно.

— Я просто ставлю тебя в известность, что, когда ты будешь свободен, я хочу получить первую очередь. Мы танцевали друг вокруг друга в течение многих лет. Я думаю, мы должны выяснить, есть ли что-то большее, чем просто безумное сексуальное влечение, которое мы испытываем друг к другу.

Она повернулась, подошла к двери и отперла ее. Прежде чем выйти, она оглянулась на него и сказала: "Подумай об этом. Просто подумай об этом."

Он подумал об этом. Он действительно не думал ни о чем другом, кроме того, что она сказала и сделала в течение следующих трех часов. Он отвечал на письма и записки, назначал встречи, отвечал на звонки газетных и телевизионных репортеров, заглядывал в дверь президента университета, чтобы поговорить о заседаниях по бюджету, и все это он делал на автопилоте. Если бы ему пришлось, он не смог бы рассказать вам через 30 минут, о чем он говорил. Но он знал, что Шерри следит за происходящим, и лучше, чем он, представлял себе, каковы его действия и планы на день. Вот почему она была таким суперсекретарем и личным помощником.

Но когда он думал о Шерри и о себе, на задворках его сознания оставалась Паула – и их совместная жизнь. Он вспомнил ее разговор с любовником. Значит, она действительно любила его или заставляла себя думать, что любит, в течение долгого времени. Тогда он не был полностью одурачен. Только за последние 10 лет!

Было трудно заглянуть так далеко назад, но, пытаясь вспомнить, когда они впервые встретились и как, он знал, что в ней была дикая грань, огненная сексуальность, и он подозревал, что она трахалась с кем-то, когда не была с ним. Но тогда они не были связаны обязательствами, и он заставил себя поверить, что это не имеет значения, пока они не взяли на себя это обязательство.

И он знал, что не может позволить подозрениям и гневу, которые иногда охватывали его, когда он был уверен, что она была с другими парнями, перерасти в огненную бурю ярости, потому что он уже знал, к чему это приведет. Он должен был сохранять самообладание, должен был быть рациональным и спокойным, потому что он никогда не вернется к тому, кем был до того, как получил контроль над своей жизнью.

— И что это мне дало? - он не мог не спросить себя. - Я никогда больше не терял контроль над собой, после того времени, и я был спокоен и понимал, и я никогда не бил до чертиков ни одного из парней, которые поднимали на нее руки на вечеринках, потому что это не годилось. И вместо того, чтобы заставить ее любить меня еще больше, это в конце концов убедило ее, что я просто тупой слабак-муж, который потерял свои яйца и свое мужское достоинство. Она не просто бросила меня, она меня продала.

Глядя на улыбающуюся фотографию их двоих, сделанную пять лет назад во время поездки на конференцию на Багамах, в то время, когда она, несомненно, трахалась с другими парнями, когда его не было рядом, он почувствовал, как в нем возникает прежнее волнение, и его кулаки сжались, но он подавил эти чувства.

Он должен был все обдумать. Если то, что она сказала, и то, что сказал Гил, было правдой, это была довольно простая и старая история. Пятьдесят процентов браков в США распадались, и семилетний зуд был таким клише, потому что это было так верно. Просто у нее была более бурная сексуальная жизнь, чем он знал, когда они встретились. И она старалась быть ему верной.

Затем кто-то другой, или, может быть, это был тот ублюдок, Ортис, взял ее, будучи грубым мужчиной, которым не был ее муж. Должно быть, она нуждалась в более жесткой, более доминирующей любви, чем та, которую ей давал ее муж.

Посмотри на это с другой стороны, и это была такая же его вина, как и ее. Она не знала тайны, которая сформировала его жизнь, сделала его тем человеком, которым он стал. Он никогда не говорил ей, никогда никому не говорил, потому что не мог. И она не смогла сказать ему: "Дорогой муж, мне нужно, чтобы ты был более мужественным и трахал меня сильнее, чтобы я не чувствовала к тебе презрения".

Какая жена на самом деле могла сказать это своему мужу?

Итак, она начала свою тайную жизнь, не подозревая о его тайной жизни, и в течение десяти лет она отдалялась от него все дальше и дальше, пока не смогла сказать другому мужчине, что любит его больше, чем своего бедного скучного мужа.

Если посмотреть на это с такой точки зрения, то это была просто довольно обычная семейная трагедия. Вероятно, это происходит в тысячах домашних хозяйств по всей стране.

Но...

Не отдавая себе отчета в том, что он собирается сделать, он схватил фотографию и ударил кулаком через стекло в улыбающееся лицо Паулы, а затем снова и снова, пока не перестал видеть ее черты или свои из-за крови, размазанной по фотобумаге.

Шерри стояла там, и он понял, что она смотрит на него в ужасе. Он удивлялся, почему, пока не понял, что держит разбитую рамку для фотографии, осколки стекла лежали на столе, а брызги крови в том месте, где стекло порезало его кулак, покрывали фотографию и стол.

— Я. ..

— О Боже, Пол, не двигайся. Позвольте мне оказать первую помощь. Пожалуйста, не двигайся.

Он просто уставился на фотографию, на свой стол и на окровавленный кулак в тупом изумлении. Что же произошло? Прошло так много времени с тех пор, как он позволял себе испытывать эти эмоции, что потребовалось несколько минут, чтобы понять, что это была чистая, ослепительная, красная дымка ярости, которая охватила его, когда он смотрел на лицо женщины, которая бросила его и его любовь в мусорную корзину жизни. И его начало неудержимо трясти. Уже не в ярости, а в страхе.

Что бы произошло, если бы в этот момент перед ним стояла сама Паула? Будет ли она безжизненно лежать у его ног? Мог ли он сдержать свой гнев? Было время, когда он готов был поставить свою жизнь на то, что никогда больше не поддастся такому гневу. Но готов ли он поставить жизнь Паулы на то, что сможет контролировать себя рядом с ней?

Шерри ворвалась в комнату с аптечкой первой помощи, за ней последовали еще одна секретарша, Венди, и Роберт Хайтс, глава экономического отдела. Они болтали, пока Шерри не подошла к нему и не начала выковыривать осколки из его руки.

Полчаса спустя он сидел в кабинете помощника врача в соседнем здании, где всегда была медсестра, а врач всегда был на вызове для неотложной медицинской помощи в кампусе. Доктор Бен Штайнер, чья специальность была неотложной медицинской помощью, но который зарабатывал почти вдвое больше, тратя свое время в университетском кампусе, осматривал его руку, переворачивал ее, а затем снова возвращал.

— Согните указательный палец, мистер Доннелли, - сказал он, а затем добавил: - Постарайтесь медленно сжать кулак.

Через несколько минут Штайнер опустил руку на смотровой стол и отступил к ожидавшим Шерри и доктору Хайтсу.

— Нет никаких реальных повреждений сухожилий, связок и ничего, что требовало бы большего, чем стежок бабочки на этом длинном порезе на нижней левой тыльной стороне руки - сказал Штайнер. "Это выглядело намного хуже, чем было на самом деле. Такие порезы часто кровоточат. Однако мне любопытно, мистер Доннелли, как, черт возьми, вы так сильно повредили свою руку. Случайно?

Доннелли посмотрел себе под ноги и попытался придумать ответ. Он ничего не придумал.

Штайнер бросил на него пронизывающий взгляд и тихо сказал: "Если бы я исходил из внешнего вида, я бы сказал, что вы разбили к чертовой матери эту стеклянную раму, продолжали разбивать ее даже после того, как начали резать свою руку, и не останавливались, пока не осталось больше стекла, которое можно было разбить. Мне сказали, что это была фотография вас с женой. Если только у вас нет склонности к самоубийству, это заставляет меня быть благодарным за то, что вы получили в свои руки фотографию вашей жены, а не вашу жену.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, - яростно сказала Шерри, вставая между Штайнером и Полом. - Мы уже говорили вам, что это был несчастный случай. Вам платят как врачу, а не как детективу.

Штайнер бросил сначала на нее, а затем на Пола понимающий взгляд, затем повернулся к Хайнсу, который кивнул, и Штайнер принял заказ.

— Хорошо, я напишу отчет о несчастном случае. И я сейчас пришью этот стежок бабочкой. Это не займет много времени. .. но.....

Он остановился и потер подбородок, прежде чем продолжить.

— Я работал в отделениях неотложной помощи в Атланте и Батон-Руже, прежде чем приехать в Джакс, и я видел всевозможные домашние споры. Жены приходят с разбитыми мужьями лицами, превращенными в гамбургеры, а мужья приходят с ножами и вилками, воткнутыми им в спины. Один парень проснулся после ссоры с почти отрезанной головой, которую его жена вырезала на нем кухонным ножом. Люди делают все, что угодно, когда их браки портятся. Мистер Доннелли, я знаю, что вы занимаете здесь важное положение, и все, что я когда-либо слышал о вас, говорит о том, что вы порядочный человек. Итак, я просто дам вам небольшой совет, бесплатно. Не встречайтесь лицом к лицу со своей женой, пока не решите, что между вами происходит. Жизнь слишком коротка, чтобы провести ее за решеткой для любой женщины – или мужчины, если уж на то пошло.

Пол все еще думал о том, что сказал Штайнер в 3:30 вечера, до того, как все начнут уезжать на выходные, оставался всего час. Шерри была снаружи, демонстративно держась подальше от него. То, что произошло, ужаснуло его, но он не мог поверить, что действительно может причинить боль Пауле. Даже сейчас он не был уверен, есть ли какой-то способ сохранить свою жизнь. Если бы он только мог сдержать свой гнев, каким-то образом заставить ее поверить, что все по-прежнему в порядке, было бы время подумать о том, что делать.

Если правда выйдет наружу, все закончится. Дети будут опустошены, их брак распадется, он впервые за два десятилетия останется один. И он знал, он знал, он знал, что если они расстанутся, он никогда больше ее не увидит. Там будут выстраиваться мужчины, богатые мужчины, влиятельные мужчины, красивые мужчины, чтобы захватить ее для себя, и он никак не мог конкурировать. Она была лживой, жалкой сукой, и какая-то часть его ненавидела ее, но мысль о том, что он никогда больше не увидит ее, потеряет с ней всякий контакт, потрясла его.

Как бы то ни было, меньше чем через три дня она будет дома, и избежать встречи с ней больше будет невозможно. Все придет в голову. Если не...

Как только эта идея пришла ему в голову, он вышел в Интернет, чтобы проверить кое-что, что он только что вспомнил.

Через двадцать минут он был в кабинете Говарда Дженнингса, президента университета.

— В Чикаго? С уведомлением всего за 30 минут? Пол, ты знаешь, что я думаю о тебе и о том вкладе, который ты внес в это место, но как я могу оправдать трату средств, чтобы отправить тебя в Чикаго на недельную конференцию из ниоткуда, особенно когда мне придется изо всех сил искать кого-то, кто займет твое место, пока тебя не будет?

— Это международная конференция сотрудников по связям с общественностью из колледжей и университетов на четырех континентах. Там будут семинары и доклады о передовых технологиях и тенденциях, которые действительно влияют на нас, потому что там будут другие колледжи и университеты. Что касается того, почему я обращаюсь с этим призывом в последнюю минуту...Я думал, что у меня будут какие-то личные проблемы, из-за которых я не смогу поехать, но я решил их.

— . ..но все же.

— Я сам оплачу поездку и жилье, Говард. Вот насколько важной я считаю эту конференцию. Я просто хочу, чтобы университет спонсировал меня, чтобы у меня была ваша поддержка, пока я там. И Ричард может заменить меня, пока меня не будет. Он заменял раньше, только не в течение недели. Он может это сделать.

Дженнингс сцепил пальцы перед собой на столе и с любопытством посмотрел на него.

— Хорошо, я думаю, Пол, если это так важно для тебя. Я все улажу.

Возвращаясь в свой кабинет, он остановился у стола Шерри. Как он и ожидал, она ждала его там.

— Он пошел на это?

— Да. Теперь помни, Шерри, когда она позвонит, это было решение в последний момент между университетом и мной. И больше ей ничего не говори.

Она печально покачала головой.

— Ты же знаешь, что это ничего не решит, не так ли? Ты не можешь вечно убегать от нее.

— Не навсегда, Шерри. Только еще немного. Я выясню, что мне нужно сделать, прежде чем пройдет слишком много времени.

— Хорошо, я сделаю это для тебя. Но я буду ненавидеть это. Мне бы хотелось вырвать ей глаза.

Он направился в свой кабинет, но остановился и вернулся туда, где стояла она. Он протянул руку, чтобы обхватить ладонями ее лицо, на самом деле не заботясь о том, увидят ли что-нибудь в последнюю минуту отставшие.

— То, что ты сказала раньше, было правдой, Шерри. Мы танцевали друг вокруг друга и – наши чувства – в течение долгого времени. Но ты не понимаешь, что дело не только в том, что я женат и люблю – любил – Паулу. Ты слишком хороша для меня.

Она начала что-то говорить, но он прикоснулся пальцами к ее губам, останавливая ее.

— Нет, это правда. Я старше тебя, я женат, и у меня есть дети. Ты все еще хочешь и заслуживаешь детей, но я покончил с этой частью своей жизни. Мы могли бы лечь в постель, и секс, вероятно, был бы отличным. Черт, я знаю, что так бы и было, если бы я мог не отставать от тебя. Но помимо того, что у тебя отличная задница, ты еще и хороший человек. Ты верный, любящий и забавный. Если бы мы встретились десять лет назад, и я был бы свободен, я был бы весь в тебе. Но тебе нужен кто-то ближе к твоему возрасту, кто может дать тебе детей и любить тебя так, как ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. Я бы с удовольствием занялся с тобой сексом, но все, что это сделает, - это заденет мое эго и испортит твою голову и сердце. Это было бы чертовски эгоистично по отношению к женщине, которая мне действительно нравится.

Слезы заблестели в ее глазах, когда она улыбнулась и сказала: "Знаешь, у тебя действительно дерьмовый способ отговорить девушку влюбиться в тебя."

— Это правда, и ты это знаешь.

— Может быть, и так, но сколько парней сказали бы это женщине, которая, как они знают, умирает от желания наброситься на них. Не так уж много.

В субботу в три часа дня Пол взял два чемодана и направился к входной двери. Такси ждало снаружи. Он вылетит через три часа и будет в Чикаго к шести вечера по чикагскому времени. Он в последний раз огляделся. Он почти наверняка собирался вернуться сюда, но почему-то казалось, что он уезжает в последний раз. Он чувствовал, что прощается: с диваном, на котором Паула стояла на коленях, пока он брызгал ей в рот и старался не кричать достаточно громко, чтобы напугать соседей, с развлекательным центром, где хранились их брачные фотографии и фотографии Бена и Патриции за один год, с полом, где он столько раз трахал свою сочную, любящую жену за те годы, когда они не могли добраться до кровати, с жизнью, которая казалась более драгоценной, чем он мог себе представить сейчас.

Он закрыл дверь, чувствуя, как внутри что-то умирает.

**********************************************************

ПОЛА – утро понедельника.

Она опустила ручку ручной клади, чтобы достать ключи от дома, и отперла входную дверь. Когда она вошла внутрь, волоча за собой два прикрепленных чемодана на колесиках, она глубоко вздохнула и вдохнула запахи дома. В доме был особый запах, ароматические свечи, которые они оба любили и продолжали гореть все время, пока запах не пропитал стены, сосновые полы, которые они выбрали, предпочтя ковру десять лет назад.

Она сделала второй глубокий вдох и почувствовала, как напряжение покидает ее кости. Не то чтобы это было плохое напряжение. Ее киска все еще болела от ударов, которые Грег давал ей снова и снова, но это была хорошая боль. Ее грудь болела, несмотря на все предосторожности, чтобы убедиться, что он не оставил заметных синяков. Она чувствовала себя хорошо, и ей было больно, и ее использовали, но все же это была беспокойная неделя встреч, бизнеса и тотального траха.

Возможно, это будет последний раз с Грегом на какое-то время. Он становился слишком серьезным. Он был великолепен в постели, и у него был огромный член, но она должна была успокоить его, прежде чем он сделает что-нибудь глупое, например, расскажет своей жене и Полу об их романе. Конечно, Грег понятия не имел, что он был лишь одним из многих, кем она наслаждалась, и не было причин ранить его чувства правдой. Она остынет и расцепится, как делала это так часто. Теперь это почти превратилось в искусство. Мужчины отлично трахались, но их сердца продолжали все портить.

В доме было тихо и прохладно, мягкое шуршание больших дедушкиных часов, которые Пол любил и настоял, чтобы они купили их, несмотря на то, что почти ускорило монументальную борьбу с их тихим тиканьем на заднем плане. Несмотря на это, она так к этому привыкла, и теперь ей было трудно спать в отелях без их фонового шума.

Первое, что бросилось ей в глаза, когда она проходила мимо, была свадебная фотография ее и Пола в развлекательном центре, по бокам фотографии Бена и Патриции в возрасте одного года, а затем взрослые фотографии их детей. Черт, так или иначе, ей придется уговорить Пола заменить его и перенести фотографии куда-нибудь, где они не всегда будут первым, что она увидит после безумной недели траханья с другим мужчиной.

— Я не должна чувствовать себя виноватой, - подумала она, - так почему же эти гребаные фотографии всегда расстраивают меня, когда я прихожу домой.

Она улыбнулась про себя, вспомнив густобородого профессора истории, которого она трахнула за "пятерку" в свое время, который сказал бы, что она просто имеет дело с затяжным похмельем "буржуазной морали". Улыбка исчезла, когда она сказала себе, что Пол был очень живым определением "буржуа", и они могли бы поместить его фотографию в словарь, чтобы определить это. Он был таким милым человеком, но, черт возьми, он также был таким клише.

В своей спальне она распаковала вещи и убрала одежду. Необычные и сексуальные вещи были убраны в шкафчик, чтобы Пол никогда бы не узнал о них, и всю одежду, на которой была сперма и ее собственные соки она тщательно вымыла прежде чем она покинула отель, где Грег ебал ее до воскресного утра. Она осчастливила его четырьмя минетами до утра понедельника, когда улетела, но минеты не оставляли компрометирующих улик для забывчивых мужей.

— Нет, - подумала она с приступом гнева, - Пол не заметит, если она войдет голая, с капающей по ногам спермой. Он, вероятно, придумал бы какое-нибудь чертовски разумное объяснение. Как будто ее похитили похотливые инопланетяне. Все, что угодно, лишь бы избежать очевидного вывода, что его любящая жена трахалась с другим.

Почему он был таким? Она обдумывала это в миллионный раз. Неужели он настолько глуп? Но ни в чем другом он не был настолько глуп. Именно о ней он ничего не знал, еще со времен колледжа.

Она вспомнила разговор с Грегом, когда она дала волю своим внутренним чувствам к Полу. Когда она говорила о нем, она поняла, что впервые за много лет она честно говорила о своем муже, с которым прожила 20 лет. Когда она говорила о нем с ядом в голосе, в который не могла поверить, услышав себя, она поняла, что была честна как с Грегом, так и с собой.

Это были чувства, которые подпрыгивали глубоко внутри нее, когда она трахалась с другими мужчинами за спиной мужа, щупала его коллег и заставляла их кончать в слаксах на вечеринках в кампусе, когда ее муж был всего в нескольких футах от нее в другой комнате. Они не были новыми. Они росли все эти годы, пока она строила для себя вторую, тайную жизнь, наблюдая, как Пол сидит там толстый, счастливый и невежественный, и зная, как далеко он продвинулся как любовник по сравнению с мужчинами, которые вкладывали свою сперму в ее киску, рот и задницу в некоторых случаях всего за несколько минут до того, как она вернулась в его жизнь.

— Это не твоя вина - сказала она себе, разговаривая с воображаемым Полом. "Просто твой член не такой большой, и ты больше не трахаешь меня со страстью, и я не становлюсь мокрой рядом с тобой, как с Грегом или другими парнями, которых я трахаю, потому что они лучше тебя.

Она внезапно села на диван в их кабинете.

— Какого хрена я здесь делаю? - спросила она себя. Она посмотрела на их фотографию в день свадьбы. - Почему я все время возвращаюсь к тебе, черт возьми? Почему бы мне не остаться с Грегом, как он хочет? Или с каким-нибудь другим мужчиной, который заставляет меня кончать квартами вместо того, чтобы снова и снова возвращаться к твоему милому, заботливому, чертовски скучному траху. Тот, кто сказал, что любовь должна длиться вечно. Я больше не люблю тебя, ублюдок.

Она глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Она поняла, что происходит. Это случалось и раньше, но, возможно, никогда не было так жестоко. Это было ощущение, что она попала в ловушку. Она возвращалась раз за разом, потому что не могла вынести выражения его лица, когда он узнает, что она делала за его спиной в течение многих лет. Она не думала, что сможет это сделать. Это было бы похоже на избиение детеныша тюленя. Это было так чертовски жалко. Она была привязана к мужу жалостью. Что это, черт возьми, за основа для брака?

Как она сюда попала? Как она оказалась в ловушке в возрасте 40 лет, в ловушке брака, который должен был закончиться много лет назад. Это должно было закончиться, когда она начала смотреть на него с презрением, закончиться, когда он был достаточно молод, чтобы начать новую жизнь для себя. Не то чтобы он был древним, но она задавалась вопросом, как он сможет прийти в себя, когда она оставит его.

— И я оставлю тебя - сказала она фотографии в развлекательном центре. "Я знаю это, и это приближается с каждым днем."

Она не плакала. Она никогда в жизни не плакала из-за мужчины. Но ей хотелось бы это сделать.

Самое печальное во всем этом было то, что именно та часть его, которая сводила ее с ума, которая приводила ее к другим мужчинам, была тем, что привлекало ее к нему в первую очередь. Это было спокойствие, зрелость, ощущение того, что они старше и взрослее всех окружающих.

Она все еще помнила первые несколько раз, когда видела его. Он был в одном из братств Примо в кампусе Калифорнийского университета. Он был старшеклассником, она-второкурсницей. Несмотря на то, что он не был богатым и не был спортсменом, он был тем парнем, на которого все смотрели снизу вверх и хотели быть друзьями. Несмотря на то, что ему было всего 22 года, все обращались к нему, когда попадали в беду, когда им нужна была холодная голова. И он никогда не терял его.

Точно так же, как она никогда не видела его пьяным. В то время как его друзья лаяли на луну, танцевали на столах или бегали голышом по кампусу, он откинулся на спинку стула со спокойной улыбкой, потягивая напиток и глядя на своих друзей, как будто они были чрезмерно увлеченными детсадовцами.

В то время как она была полной противоположностью. Ей нравилось безумное чувство потери контроля после того, как она пила без остановки в течение нескольких часов, ощущение, что ее раздевают и бросают на кровать в комнате какого-то брата, и в середине траханья она чувствует, как странный член засунут ей в рот или в задницу, и абсолютно не контролирует себя, просто подпрыгивая для оргазмической езды.

И несмотря на то, что она была диким ребенком, а он-капитаном Кулом, их обоих тянуло друг к другу так же неотразимо, как железные опилки к магниту.

— И вот где мы окажемся 20 лет спустя - сказала она себе, возвращаясь в настоящее.

Она заставила себя подняться с дивана. Ей пришлось вернуться к привычному образу миссис Паулы Доннелли, чтобы, как она часто говорила себе, надеть лицо любящей жены поверх ее истинного лица шлюхи.

Она встала и подошла к бару с напитками. Хороший крепкий бренди, даже в 11 утра, - вот что ей сейчас было нужно. Она открыла дверцу шкафа и поняла, что бренди исчезло. Там было несколько бутылок белого вина, старая бутылка "Джим Бима", но не бренди. Она озадаченно уставилась на бутылки. Она выпила перед уходом. Пол вообще никогда не пил, кроме как на вечеринках. Бутылка была почти полной. Куда он делся?

Даже не осознавая, что делает, она обнаружила, что идет на кухню и заглядывает в мусорное ведро возле задней двери. Бутылка бренди была на месте. Она протянула руку и вытащила его, затем поняла, что он покрыт засохшей слизью. Дерьмо. Она уронила его и отдернула руку, но даже легкого дуновения было достаточно, чтобы понять, что это засохшая рвота. Кто - то рыгал и пил.

Какого хрена. Она была замужем за Полом 20 лет, и даже в ту ночь, когда умер его отец, и она обнимала его, пока он плакал, он не притронулся к спиртному. Он бы никогда не напился, не выпил бутылку бренди и не выблевал ее обратно. С таким же успехом он мог бы вскочить и улететь.

Она начала беспокойно оглядываться по сторонам. Это было странно, но дом...казался. .. другим. Она не могла понять, в чем дело, но это было неприятное чувство. Она на мгновение задумалась, а затем вошла в первую из двух ванных комнат, ближайшую к кабинету. Она посмотрела на унитаз, раковину, затем опустилась на колени рядом с унитазом. На унитазе и вокруг него ничего не было, но вокруг основания виднелось загрязнение. Она приложила к нему палец и понюхала. Засохшая рвота.

Это означало, что Пол взял на себя труд привести в порядок ванную, но, как и большинство мужчин, он не был достаточно тщательным.

Затем она пошла в прачечную. Как она и ожидала, в стиральной машине было полно постельного белья, и все еще стоял тот же запах рвоты, только гораздо сильнее.

Она не могла поверить в то, что обнаружила. Пол не мог этого сделать. И он не позволил бы Бену или Патриции сделать это в их доме. Была ли у него здесь женщина? Напоил женщину? Это тоже не имело смысла.

Она вошла в их спальню, схватила копию "Подсолнухов" Ван Гога и потянула ее вперед, открывая настенный сейф. Она набрала комбинацию "День рождения Пола", и дверь распахнулась. Внутри были какие-то финансовые документы, драгоценности и автоматический "Глок" Пола. Он купил его для нее много лет назад, когда случилась серия краж со взломом, и не хотел, чтобы она осталась без защиты. Она подняла "глок". Она посещала курсы обращения с оружием и знала, что с ним делать. Поднеся его к лицу, она не удивилась, почувствовав знакомый запах рвоты.

Пятнадцать минут спустя она сидела за кухонным столом, пытаясь осмыслить то, что обнаружила. Пол не пил, никогда не напивался, и все же кого-то вырвало на всю ванную, спальню и даже он знал комбинацию их сейфа, и только четыре человека знали эту комбинацию. Двое из них учились в колледже.

Она глотнула горячего кофе. Пол всегда оставлял для нее заваренный кофейник, когда она возвращалась из поездок. Обычно рядом с кофейником лежала записка, какая-нибудь сладкая мелочь. Сегодня не было ничего. Ни записки, ни кофе. Ей пришлось сделать кофе самой. Это было странно тревожно. И это еще не все, поняла она.

Она вышла и осмотрела дом. Их там не было. Пол всегда оставлял ей розы или какие-нибудь другие цветы в гостиной или на кухне, когда она возвращалась домой. Он сказал, что это был его способ приветствовать ее дома. Нигде не было цветов.

Внезапно ее осенило. В суматохе, порожденной ее открытиями, она забыла еще одну вещь, которую всегда делал Пол. Взглянув на телефон, стоящий на кухонном столе, она с теплым облегчением отметила, что, по крайней мере, одна вещь была нормальной. Все утро было странным, но мигающий огонек указывал, что он оставил ей сообщение.

Его голос всегда был рядом, когда она входила, говоря ей этим спокойным сладким голосом, что он скучает по ней, любит ее и не может дождаться, когда войдет в парадную дверь после работы. Временами ожидаемые чувства почти раздражали ее. Он всегда делал одно и то же. Цветы, кофе и голосовое сообщение. Для женщины, которая втайне презирала его.

Но сегодня....Это нормально - чувствовать эти чувства, сказала она себе. Возможно, она больше не любит его, по крайней мере так, как любила, но они были вместе уже 20 лет, и он был такой же частью ее жизни, как и этот дом, такой же прочный и надежный. Было нормально скучать по его присутствию, даже если чувства, которые она испытывала к нему, были скорее братскими, чем любовными.

Она подняла трубку и нажала кнопку воспроизведения.

— Привет, Пола. Жаль, что я не смог связаться с тобой, чтобы сказать тебе это по-другому. Особенно после того, как ты была в Майами всю прошлую неделю. Но кое-что произошло. В понедельник в Чикаго начинается огромная конференция. Я вылетаю сегодня – я оставляю это сообщение в субботу, – так что я могу устроиться в воскресенье. Это будет очень беспокойно, и они не разрешают сотовые телефоны на сеансах, так что я не смогу много говорить с тобой, и ты не сможешь легко связаться со мной. Но я оставлю тебе сообщения, если мы не сможем поговорить напрямую. Думаю, к воскресенью все закончится, и я вернусь домой. Если что-то изменится, я позвоню. Надеюсь, ты хорошо проведешь время дома. Пока.

Раздался щелчок, и звонок закончился. Через минуту она поняла, что у нее отвисла челюсть. Она покачала головой, словно пытаясь рассеять туман еще большего замешательства. Он только что улетел, даже не поговорив с ней напрямую. Не сказав ей, что он уедет. Что, черт возьми, происходит?

Она нажала кнопку воспроизведения и снова прослушала сообщение. И во второй раз уже ничего не понимала. Какого хрена, какого хрена. Блевотина, пустые бутылки из-под спиртного, ни цветов, ни кофе, ни приветственного телефонного сообщения, и кто-то вынул "Глок" из сейфа, и Пол не разговаривал с ней целую неделю, а теперь уехал из города, не удостоив ее чести поговорить с ней напрямую.

Затем до нее дошло. И несмотря на то, что была ранняя осень и все еще чувствовалось, что во Флориде лето, она почувствовала, как по ее телу пробежал холодок. Он не сказал, что любит ее. Она не могла вспомнить ни одного случая за последние 20 лет, когда они разговаривали, и он не добавил: "Я люблю тебя".

Он не сказал "Я люблю тебя", и, несмотря на все эмоции в его голосе после недельного отсутствия, он мог читать телефонную книгу. Она поняла, что это определенно голос Пола, но он не был похож на голос ее мужа. Чего-то существенного не хватало.

Она уронила телефон, и раздался глухой стук, когда он ударился о столешницу.

*********************************************************

— Шерри, это Паула. Извини, что беспокою тебя, но я только что вошла и получила голосовое сообщение от Пола. Что это за недельная конференция, на которую ему пришлось улететь? Ты же знаешь, я не разговаривала с ним целую неделю, и он никогда не делает ничего подобного, не дав мне знать.

— Ну, я думаю, с тобой, должно быть, было трудно связаться, Пола. Я знаю, что это то, что было на радаре в течение нескольких месяцев, но они добавили некоторые функции и динамики, и Пол просто чувствовал, что ему нужно быть там для Университета.

— Но разве это не неожиданно?

— Да, но иногда случаются вещи, которые мы не можем предсказать и к которым не можем подготовиться. Но я уверена, что у тебя будет чем заняться, пока он не вернется.

Паула колебалась. Если бы она не знала лучше, то могла бы поклясться, что эта сука что-то раскопала. Посмотрим, выдержит ли она это тоже.

— Да, я всегда занята. Но тебе, вероятно, будет труднее, чем мне. В конце концов, ты офисная жена. Знаешь, женщина, на которой лежит вся ответственность и нет ничего хорошего в том, чтобы быть замужем за Полом. И я уверена, что после шести лет работы с ним ты знаешь, что у него будет много вкусностей для меня, когда он вернется домой. Черт, иногда он возвращается таким голодным, что мы пару дней не вылезаем из постели. Для 42-летнего мужчины он нечто особенное.

После долгого молчания, которое Паула никак не могла нарушить, Шерри сказала: "Я знаю, что он изголодался по многим вещам, Паула. И если есть кто-то, кто должен знать о том, как накормить голодающего человека, то это, вероятно, ты.

— У меня было много практики, чтобы держать его счастливым. Кстати, ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? Сколько времени прошло с тех пор, как ты рассталась со своим последним парнем? Уже год? Я должна задаться вопросом, как женщина справляется с таким сухим периодом? Держу пари, ты любишь современные технологии.

— У меня все в порядке. Не так хорошо, как у тебя, я уверена, но я получаю свою долю мужского общения. Строго для смеха. Все хорошие люди женаты или преданы. Но иногда это может измениться.

— Нет, если их женщины сделают их счастливыми и вернутся за добавкой.

— Держать ноги открытыми-это не единственное, что тебе нужно, чтобы удержать мужчину. Некоторые мужчины хотят эксклюзивный контракт. Ну, я ненавижу болтать и бегать, но у меня есть работа. Если Пол позвонит, я скажу ему, что разговаривала с тобой. Пока.

Паула сидела в кабинете и с минуту смотрела на мертвый телефон. Черт, эта сука никогда раньше не была такой откровенной. Это было почти так, как если бы. .. она не беспокоилась о том, чтобы разозлить жену босса. И любая умная секретарша знала, что лучше этого не делать. Если она не волновалась, это означало...

Паула покачала головой, отгоняя эту мысль. Она была слишком осторожна. Все ее серьезные дела велись за городом или в таких местах, где она была уверена, что Пол не сможет ее выследить. Сеансы растирания и спермы на вечеринках были опасны, но Пол не поверил бы ни одному из парней, если бы они пошли к нему, и все они знали, что они будут отрезаны, и она сделает все возможное, чтобы отрезать им яйца, если они заговорят. Пол никак не мог узнать что она ему изменяет.

Но, тем не менее, казалось, что что-то изменилось. Шерри разговаривала с ней так, как никогда бы не осмелилась раньше, а Пол откровенно избегал ее. Каждый раз, когда она звонила в течение шести дней после того последнего звонка в понедельник вечером, она получала голосовые сообщения или разговаривала с Гилом или Шерри. И она вдруг вспомнила тот странный разговор с Гилом в прошлую среду вечером. Что-то в тоне его голоса той ночью заставило ее содрогнуться.

Могло ли что-то случиться в тот вечер понедельника или вторника? Обе ночи она вышибала мозги Грегу. Но все же, откуда Пол мог знать? Почему он с подозрением отнесся к этой поездке? Это было так же, как и все остальные. Она потратила много времени и денег на то, чтобы убедиться, что не было ни малейшего повода для подозрений Пола, и перед тем, как уйти, как она всегда делала, она устроила ему отличную ночь секса и минет, который, по его словам, завил его волосы. Она делала отличный минет. Она знала это. Каждый парень говорил ей об этом, потому что она действительно любила их дарить. Она никогда не могла понять женщин, которые говорили, что им не нравится сосать твердый член, пока горячая сперма не брызнула глубоко в ее рот и горло. Глотать, возможно, было трудно, когда она только начинала, но теперь она подумала, что предпочла бы хороший глоток горячей спермы, чем чашку горячего кофе, чтобы начать утро правильно.

Не было ничего, абсолютно ничего, что должно было измениться с того момента, как она ушла, и до того момента, когда она впервые позвонила Полу в среду и получила его голосовую почту.

Но что-то случилось. У нее была довольно хорошая интуиция. Школьный консультант, в промежутках между тем, как он засовывал свой десятидюймовый член ей в задницу при каждом удобном случае, сказал ей с IQ 178, что она достаточно умна, чтобы, вероятно, улавливать намеки окружающих, которые она сознательно не замечала, и это было то, что она считала женской интенцией.

Было слишком много странных вещей, чтобы что-то не было неправильным. Она снова набрала номер, и на этот раз ответил Гил. Хорошая вещь в попытках заполучить Гила заключалась в том, что ему действительно нечего было делать, кроме как предаваться своим увлечениям и преследовать женщин.

— Привет, милый - кокетливо сказала она. Она знала мужчин, и он хотел трахнуть ее с тех пор, как познакомился с ней. Он был другом Пола и поэтому никогда не делал первого шага, но она знала, что если с Полом что-то случится, он набросится на нее прежде, чем Пол остынет в гробу.

— Привет, Паула. Ты вернулась в город?

— Конечно, детка. Приятно вернуться. Вы недавно разговаривали с Полом?

— Да, он звонил вчера из Чикаго. Ты ведь знаешь, что он там на какой-то конференции, верно?

— Только что узнала. Он звонил тебе? Как получилось, что он смог связаться с тобой, а мы не смогли подключиться к прямой связи примерно за неделю? Разве это не странно?

Она почувствовала, как он пожал плечами по телефону.

— Просто совпадение. Иногда это происходит именно так. Я уверен, что у вас, ребята, будет возможность поговорить – рано или поздно.

— Я уверена. Эй, Гил, мне кое-что любопытно. Помнишь, в тот вечер, когда я позвонила и поговорила с тобой, ты сказал, что Пол будет на обоих концах. Его вырвало в доме или он испортил постель?

— Да, да, он это сделал. Когда он вышел из машины, он сказал мне, что его вырвало в гостиной, а позже, когда он пытался отоспаться, его тоже стошнило на кровати. Я помог ему убрать постельное белье и прибраться на кухне и в кабинете, прежде чем отвезти его к себе домой.

Она подождала немного, а затем спросила: "Это прозвучит странно, но он пил? Он пил что-нибудь до того, как ты приехал?"

— Нет, ты же знаешь, что он не пьет.

— Просто из винного шкафа пропала бутылка бренди. Я знаю, что она была там, когда я уходила, и теперь ее нет. Это странно.

— Хм, я не знаю Паула. Я знаю, что он не пил. Я не знаю, что с ним случилось.

— И, я даже не знаю, как это сказать, ты ведь знаешь о "Глоке", который он держит в сейфе, верно? Он вынул его по какой-то причине?

— Нет, я никогда этого не видел.

— Ничего страшного. Я просто подумала, что по какой-то причине он мог бы вынуть его, но у него нет причин делать это.

Через минуту она сказала: "Ты помнишь, в среду вечером я звонила сюда. Был там. .. я имею в виду. .. У меня сложилось отчетливое впечатление...ты был чем-то расстроен. Расстроен из-за меня? Я не могу себе представить, почему, но было ли это моим воображением? Ты ведь не сердился на меня за то, что я уехала из города, когда Пол был так болен, не так ли?"

— С чего бы мне. .. Ну, не совсем. Просто иногда мне кажется, что тебе слишком нравятся эти поездки за город.

Последовало долгое, неловкое молчание.

— Я не собираюсь извиняться за то, что мне нравится то, чем я занимаюсь, Гил, и моя работа в сфере недвижимости дала нам хорошую финансовую подушку. Но я делаю Пола счастливым. Я все еще люблю его.

— А ты, Паула?

— Что, черт возьми, это за вопрос?

— Просто...вы, ребята, давно женаты. Я знаю, что с Лизой нам было скучно за много лет до нее...ушел. Иногда бывает трудно сохранить брак живым. Особенно, когда ты такая же красивая женщина, как и ты, и ты в мире, где все парни постоянно к тебе пристают. И не говори мне, что они не приставали к тебе.

— Да, они приставали ко мне. Они были с тех пор, как мне исполнилось 12 лет. Они до сих пор так делают, но я никогда не забывала, что замужем.

Наконец он тихо сказал: "Я надеюсь, что ты никогда этого не сделаешь, Паула. Потому что этот бедный ублюдок любит тебя больше, чем я когда-либо представлял себе, чтобы какой-нибудь парень любил какую-нибудь женщину. Если ты его бросишь, то с таким же успехом можешь вышибить ему мозги. Я не знаю, сможет ли он прийти в себя."

— Этого никогда не случится, Гил.

— Надеюсь, что нет. В любом случае, если он мне позвонит, я скажу ему, чтобы он тебе позвонил.

Ублюдок лгал, каждое слово. Теперь она была в этом уверена. Что - то случилось, что-то пошло не так со всеми ее тщательно подготовленными планами, и Пол что-то знал. Может быть, не все, может быть, недостаточно, но он что-то знал.

Она откинулась на спинку стула. И почему, черт возьми, ее это должно волновать? Она пришла сегодня утром, думая, что брак не может продолжаться долго, чувствуя себя в ловушке брака из жалости. Так почему же ее так тревожила мысль о том, что именно Пол предпримет какие-то действия, чтобы покончить с этим гнилым фасадом того, что когда-то было настоящим браком?

Возможно, это лучшее, что случилось с ней за долгое время. Так почему же мне так не казалось?

***************************************************

ПОЛ – вечер вторника

— Пол, пожалуйста, пожалуйста, перезвони мне. Я не знаю, что происходит, но ты меня пугаешь. Ты же понимаешь, что мы не разговаривали больше недели. За последние 20 лет мы не прожили и недели без разговоров. Я пришла домой и обнаружила, что кто-то выпил бренди и его вырвало по всему дому. Больше там никого не было, а ты не пьешь. По крайней мере, с тех пор, как я тебя знаю. Я позвонила Бену и Патриции и знаю, что их не было дома.

— Ты по какой-то чертовой причине, которую я не могу понять, решил превратиться в кого-то, кого я больше не знаю, или у тебя была женщина в нашем доме и ты напился с ней? Я знаю, что это безумие, и ты никогда не изменишь мне, но ты сводишь меня с ума, и я больше не знаю, на что ты способен.

— И ты сбежал, не поговорив со мной, чтобы пойти на какую-то дерьмовую конференцию. Мне все равно, какую историю ты мне расскажешь, я знаю лучше. Ты ведь шутил, что я умнее тебя. Я никогда в это не верила, но ты же знаешь, что я не дура. История, которую ты мне рассказываешь, глупа. И я поговорила с Шерри и Гилом, и они оба лгут сквозь свои гребаные зубы.

— Я не знаю, что случилось, я не знаю, что, по-твоему, происходит, я не знаю, что я сделала, чтобы причинить тебе боль, чтобы заставить тебя так себя вести, но дай мне шанс. Поговори со мной. Пол, я твоя жена уже 20 лет. Я подарила тебе двоих детей, которых ты любишь больше, чем саму жизнь. Независимо от того, как ты расстроен из-за меня, я заслуживаю шанса услышать это от тебя лично. Не будь гребаным трусом и продолжай делать это со мной. Я заслуживаю лучшего от тебя.

Пол откинулся на спинку неудобного стула в гостиничном номере, который ему удалось захватить в последнюю минуту, и сохранил, но закрыл сообщение. Он не мог поверить своим ушам. Она действительно казалась несчастной, расстроенной, сердитой, испуганной. Если бы он не знал того, что знал, он бы действительно поверил, что она беспокоится о нем, о судьбе их брака. Но как это могло случиться? Он также слышал, как она говорила другому мужчине, что любит его больше, чем когда-либо любила своего скучного тупого мужа. У него кружилась голова. Он все время возвращался к одному и тому же вопросу. Какого черта она продолжает притворяться, что они все еще муж и жена, что у них все еще есть брак.

— Чего ты хочешь от меня, чертова сука, - прорычал он в телефон. - Ты хочешь продолжать мучить меня, пока я не убью тебя, или себя, или нас обоих? Какого хрена тебе надо?