За столом повисла тишина. Завтрак уже остыл, но к нему никто так и не притронулся. Родители вновь переживали произошедшее тогда. А я? А что я мог? Я мог только сопереживать им. Маловероятно, что-либо сказанное мной, смогло каким-то образом помочь им, и я просто молчал.

Вообще-то я ими гордился. Думаю, немногие родители могли бы пойти на подобный смелый поступок и рассказать своим детям о тех ошибках, которые они когда-то совершили. Тем более совершённых в таких интимных вопросах.

Я поднялся с табуретки, на которой сидел, немного отодвинул стол, и встал перед ними, сидящими на кухонном диванчике рядышком. Взял их руки в свои, склонился, и губами прикоснулся к маминой ладони. Мне так хотелось выразить свою любовь к ним, но я просто не знал, как мне это лучше сделать.

Мне на голову легла мамина рука, и ласково взъерошив волосы, замерла, а на плече застыла отцовская рука, перед этим понятливо и одобрительно его стиснув. Я замер. В этот момент я был с ними одним целым, и готов был сделать для них всё, что угодно.

Внезапно мама обратилась к отцу:

— Послушай Коленька, а я ведь вот только сейчас поняла, что мы всё это время думали, чтобы с нами было, с тобой, и со мной, если бы у них всё получилось так, как они задумывали. Но самым страшным оказалось не то, что могло произойти с нами. Вот ты можешь себе представить, Антошка остался бы сиротой, не было бы у нас Ксюши. Они-то в чём были бы виноваты? В нашей самоуверенности, в нашей глупости?

Понятно, что Антошку бабушки и дедушки не бросят, вырастят и воспитают. Но ты можешь себе представить, что когда-нибудь он вырастет, и узнает, что его мать сдохла как последняя шлюха и наркоманка, а его отец сам подкладывал её под разных извращенцев, и смотрел, как они издеваются и мучают её, и ещё получал бы от этого удовольствие? Ты представляешь, какой ужас, какой моральный удар он испытал бы? – В её голосе послышались панические нотки.

Я встал, и, подвинув маму вплотную к отцу, пристроился на свободный краешек диванчика. Мы с отцом, с двух сторон обняли маму, стараясь успокоить её. Отец нашёптывал ей на ухо что-то ласковое, а я со своей стороны гладил её ладони.

К счастью, нам с папой удалось не дать маме сильно разволноваться. Наши объятия, ласковые слова отца, мои нежные поглаживания её рук, в самом зародыше погасили мамину панику.

С маминого лица исчезло тревожное выражение, она обняла нас с отцом, и, не отпуская меня, плотно прильнула к папе, и смачно поцеловала его в губы. Оторвавшись от папы, она сделала то, чего я совсем от неё не ожидал. Она, повернувшись, также плотно прижалась ко мне, и также, с чувством, поцеловала меня в губы. И не так, как мама сына, а как женщина целует мужчину.

Было это чертовски приятно, а ещё, при этом, чувствовать её упругую грудь, которая затвердевшем соском упиралась в меня сквозь тонкую ткань её халатика и мою футболку.

Глядя на всё происходящее действо, отец как-то одобрительно крякнул, и понимающе усмехнулся, а мама повернулась к нему, и со смехом сказала:

— Слушай Коля, а наш сын совсем не умеет целоваться. - Ответ отца меня просто поразил.

— Машуня, любимая моя, так в чём проблема? Вот возьми, и научи. Кто, как не мама, лучше знает своего сына, и сможет научить его правильно вести себя с женщиной. - В ответ на эту его фразу, мама просто рассмеялась. И опять повернувшись ко мне, обняла меня уже обеими руками, буквально впилась мои губы страстным поцелуем. Она своими губами поймала мою нижнюю губу, как бы пожёвывая её, мамин язычок проник ко мне в рот, и коснулся моего. И не просто коснулся, а начал с ним играть.

Меня охватили незнакомые доселе ощущения, было так невообразимо приятно и сладостно, что мои глаза сами собой закрылись от получаемого удовольствия. Приоткрыв, через некоторое время, один глаз, чтобы посмотреть на реакцию отца на происходящее, с немалым удивлением отметил, что он смотрит на это благожелательно, даже скорее одобрительно, и улыбается при этом.

И вот именно в этот момент я понял, что всё то, что я слышал, что я видел, что так не давало мне покоя, и что сейчас было сказано в якобы шутливый форме, на самом деле всё очень серьёзно. Перед моими родителями действительно стояла проблема. И если они решились на подобную откровенность, то я просто не мог им отказать в помощи в её разрешении. И что сейчас, именно от меня, зависело благополучное её разрешение.

Я просто не мог позволить себе такой роскоши, как обмануть их в надеждах на моё понимание складывающейся ситуации. Поэтому решил, со своей стороны, ответить полной откровенностью на их откровенность, посчитав, что именно так и будет справедливо.

И я начал свой монолог:

— Папа, мама! Я вас очень люблю, и поэтому со всей откровенностью должен вам сказать. – Они вдвоём подняли на меня свои глаза, и я увидел в них смесь из надежды, опасения, и какой-то неуверенности. – Вы для меня являетесь идеальным примером взаимной любви. Глядя на вас, я мечтаю, что и мне повезёт, и удастся встретить девушку, с которой мы будем так же счастливы, как и вы вдвоём. – Я смотрел прямо в их глаза, и видя в них ожидание, продолжил. – Хочу признаться, мама, для меня, восхитительный образец прекрасной женщины. Именно она, в моих фантазиях, является объектом когда - тут я замялся, но преодолев свой стыд, продолжил – в общем, я представляю свою маму, когда онанирую. – Внутренне выдохнув, я испытал облегчение, мне удалось найти в себе силы признаться в этом.

Глядя в глаза родителей, я опасался увидеть там осуждение или недовольство, но этого не было, совсем. Они внимательно меня слушали, и в их глазах я видел скорее одобрение, чем осуждение. Увидев это, уже увереннее продолжил.

— Может быть, я сейчас буду выражать какие-то примитивные мысли, но вы, в таком случае, поправьте меня. И сразу хочу сказать, что вы можете располагать мною во всех, именно во всех вопросах, смысл которых вы пытаетесь донести до меня. Мне понятно, что у вас возникли проблемы в сексуальном плане, и вы хотите попытаться разрешить их с моей помощью. Но у вас возникли некоторые опасения. - Мать с отцом переглянулись между собой, и почти синхронно кивнув головами, подтвердили и одобрили мои предположения. – Постараюсь развеять ваши опасения. Да, мне очень нравится мама как женщина, она просто мой идеал. Но я не хочу, не буду, и просто не вправе, встать между вами. Я согласен быть рядом, и настолько близко, насколько вы, оба, мне позволите. И это вам придётся решать, где будет проходить та грань, за которую мне нельзя будет переходить.

И ещё я хочу добавить, как бы мне не нравилась моя мама в сексуальном плане, я всё-таки надеюсь встретить ту, которая станет для меня такой же, какой стала ты, мама, для папы. Мне прекрасно понятно, что подобные отношения в семье осуждаются общественной моралью, но мне важнее благополучие внутри моей семьи, а не то, что могут подумать окружающие. Тем более, что никто из нас не собирается выносить эту тайну на всеобщее обозрение. – Всё ещё сомневаясь, что я правильно понял намерения родителей, не отрываясь, смотрел им в глаза. И видя, как сомнение в них, уступает место надежде, постепенно успокаивался, понимая, что поступил правильно, откровенно всё рассказав.

Окончательное разрешение складывающейся ситуации взял на себя отец.

— Маш, я говорил тебе, что Антошка у нас умница, и правильно поймёт то, что мы хотим от него. Так что твои сомнения оказались напрасными. – Проговорив это, он любящим взглядом посмотрел на маму и улыбнулся.

Мама, облегчённо улыбнувшись ему в ответ, обняла нас обоих руками, и таким счастливым, мурлыкающим голосом произнесла.

— Какая я всё-таки счастливая женщина. У меня теперь есть двое любящих меня мужчин, и которых очень люблю я. И нам не придётся что-то скрывать друг от друга. Я научу Антошку, как доставлять женщине неземное удовольствие, покажу какое, и как, женщина может доставить удовольствие мужчине. И конечно, нам с ним в этом обязательно потребуется и твоя помощь, Коленька. Мы с тобой сделаем из Тоши великолепного любовника, за умения которого нам будет не стыдно перед его будущей невестой. – Мама мечтательно прикрыла глаза, и добавила. – И наши с тобой Коленька проблемы решатся, а ещё через четыре годика, если всё будет нормально, то можно будет из нашего трио сделать квартет, добавив к нашей компании и Ксюшу. Тогда вообще мы станем самодостаточными, и нам не придётся, на свою задницу искать приключений где-то на стороне. Всё можно будет организовать внутри семьи, и пикантную фото сессию, и эротическую, а то и вообще порнографическую видео съёмку. И уж молчу про совместное посещение нудистского пляжа или сауны. Открываются такие возможности для нас, что дух захватывает. Ну а что возможно будет в дальнейшей перспективе, у меня даже фантазии не хватает. – Мама замолчала, а отец, с лукавой усмешкой, добавил. – Это у тебя-то фантазии не хватает? Чего-то я сильно сомневаюсь в этом, ну да ладно, поживём, увидим, что и как будет дальше. – И он, хитро подмигнув мне одним глазом, медленно потянул с маминого плеча тонкую ткань её халатика.

Мама, перестав нас обнимать, опустила свои руки вниз, нам с отцом на бедра, чтобы ничто не мешало действиям отца. Лёгкая ткань, под руками отца, медленно сползала вниз, оголяя мамино плечо. На мой недоумевающе-вопросительный взгляд, направленный на отца, он ответил мне разрешающим кивком, мол, делай так же. А я, растерявшись, немного замешкался, и тогда мама повернула голову в мою сторону, и медленно прикрыла своими пушистыми ресницами сияющие глаза, тем самым давая мне понять, что она совершенно не против того, чтобы я повторял действия отца.

Так до конца не веря в происходящее, я, повторяя действия отца, потянул с маминого плеча тонкую ткань, обнажая и второе плечо мамы. Отец, уже совсем обнажив мамино плечо, приник к её шее своими губами, и постепенно, нежно целуя, спускался вниз по её обнажённому плечу.

Я, с небольшим опозданием, повторял его действия, и никак не мог поверить в реальность происходящего. Если то, что происходило здесь же в прошлую субботу, намного превосходило самые нескромные мои фантазии, то сейчас, прикасаясь губами к маминому обнажённом плечу, я не мог поверить до конца, в то, что всё происходящее это не мой сон.

Но это было, и не просто было, а продолжалось и дальше. Мамин халатик сполз с её плеч, и грудь почти полностью обнажилась. Но отец на этом не остановился, он продолжал осторожно тянуть вниз ткань халатика, и вот уже мамина грудь предстала перед нашими взглядами во всём своём великолепии. Соски её груди, украшенные золотистыми штангами пирсинга, задорно торчащие столбиками вверх и в стороны, так и манили припасть к ним губами. Отцовская рука накрыла ближайшую к нему грудь, и нежно сжав, стала ласкать её.

Всё ещё продолжая робеть, я повторил действия отца, и также накрыл своей рукой другую мамину грудь. Мы с отцом ласкали мамины груди, целовали её шейку и обнаженные плечи. А мама, откинувшись на спинку диванчика, только вздрагивала под нашими ласками. У меня кружилась голова от такой фантастической ситуации. Я всё-таки и не мог до конца поверить в реальность происходящего.

А мамина рука двигалась по внутренней стороне моего бедра всё выше, и выше, пожимая и поглаживая мою обнажённую кожу своими длинными, слегка дрожащими пальцами.

Отец, тем временем, переместил свою руку с маминой груди, на её бедро, и медленно, как бы ожидая пока я его догоню, отводил полу халатика в сторону, постепенно всё больше обнажая мамино бедро. Вот он наклонился, и поймал губами сосок груди, освободившийся от ласки его рукой, и тут же второй сосок попал в плен уже моих губ, а моя рука отодвигает другую полу маминого халатика, двигаясь вверх по бархатистой коже маминой ножки. И вот уже полы маминого халатика окончательно распахнулись, и перед нашими глазами открылись белоснежные кружева крохотных, почти ничего не скрывающих, маминых трусиков.

Мама вздрагивала от охватившего её возбуждения, два ласковых язычка ласкали соски её груди, а пара сильных мужских рук, нежно касаясь бёдер, почти достигли её самого сокровенного места. Я, на мгновенье оторвавшись от ласк маминой груди, взглянул на отца. Он разрешающе кивнул мне своей головой, и вот мои пальчики уже проникли под мамины трусики, прикоснувшись, самыми кончиками, к входу в её в заветную пещерку, а мои губы обратно захватили в плен сосок маминой груди.

Мои пальцы затряслись от волнения, когда я ощутил, что дотронулся ещё до одного интимного украшения. Когда я коснулся его, мягко и нежно поиграл с ним пальцами, мама как-то странно вздрогнула, вся выгнулась, и издала протяжный, приглушенный стон.

Но, как всегда внезапно возникает «НО», именно в этот момент мы услышали, как щёлкнул замок на двери в комнату сестры, раздалось шлёпанье босых ног по коридору, и Ксюша, наше сонное чудо, потирая свои глаза, появилась в дверях кухни.

Конечно, с её появлением нам пришлось прерваться. Мама быстренько запахнула халатик, а мы с папой немедленно прекратили свои ласки.

Моя сестрица приостановилась в проёме двери, и своими, ещё не до конца открывшимися со сна глазами, смотрела на нас, пытаясь сообразить, что же здесь происходило без неё.

А я, после всего произошедшего, посмотрел на неё совершенно другими глазами. Ксюше было уже почти четырнадцать лет, и она потихоньку начала превращаться из угловатой, и слегка неуклюжей девчонки, в весьма симпатичную и привлекательную девушку. Я как-то не обращал на это внимание раньше, но у неё уже проявились приятные холмики девичьей груди, округлились бёдра и попка, привлекая внимание своим видом. Но она сама этого ещё не осознавала, и поэтому продолжала себя вести как маленькая девочка.

Вот и сейчас, она стояла в дверях в своей коротенькой, практически прозрачной ночнушке, и не понимала, что её юное тело предоставлено нашим взглядам почти полностью. Она, со всей своей непосредственностью, подошла ко мне, и по давно заведённой привычке, буквально шлепнулась меня на колени. Немного поёрзав, почувствовав под своей попкой что-то твёрдое, наконец-то устроилась, и, чмокнув любимого братца в щёчку, наконец-то сказала:

— Всем доброе утро! - мама строго посмотрела на неё, и скомандовала: - А ну-ка марш умываться, и одеваться. Ты уже почти взрослая девочка, а приземлилась голой попкой на своего взрослого старшего брата, ты хоть бы трусишки на себя натянула. - Ксюха состроила недовольную мину, но ослушаться не посмела, и отправилась обратно, одеваться и умываться.

Когда она ушла, мама повернулась ко мне, и сказала:

— Давай подождём вечера, и когда Ксюха уснёт, приходи к нам в спальню, и мы расскажем тебе, как и чем закончилась история с бал-маскарадом, и как нам удалось выскользнуть из паутины, в которую, мы по собственной глупости влетели. А пока давайте завтракать, и так уже всё остыло, да и Ксюша сейчас придёт, тоже наверняка голодная.

За завтраком мы все шутили, обсуждая маршруты традиционной субботней семейной прогулки, а я смотрел на маму и сестру, отмечая, как же они похожи, и как же они обе красивы. Я нисколько не завидовал тем парням, которым моя сестрица разобьёт сердца. А то, что это обязательно произойдёт, я нисколько не сомневался.

Так и закончилась это необычное субботнее утро, которое, я очень надеюсь, станет началом новой, ещё одной семейной традиции, к которой, уже совсем скоро, возможно присоединится и моя сестрёнка.

А пока нас всех ждала, уже ставшая традиционной, субботняя прогулка. Если погода была хорошая, в тёплое время года мы обязательно шли в городской парк. Где по выходным играл духовой оркестр, и мы все, обязательно принимали участие в танцевальной программе, проходивший там.

Мама танцевала с папой, танцевала со мной, Ксюша танцевала с папой, и мы с Ксюшей тоже составляли пару. Если же погода была ненастная, тогда мы всей семьёй направлялись в танцзал, и получалось так, что ни один субботний выход не обходился без танцев.

Естественно, что имеет таких родителей, я и Ксюша умели очень неплохо танцевать, и родителям не было за нас стыдно. После танцев мы обычно отправлялись в ресторан, где пообедав, отправлялись гулять по городу. Мама держала под руки меня и отца, а Ксюша держала под руку отца. Видя отражение всех нас в зеркальных витринах, я просто восхищался, как красиво и гармонично мы все смотримся все вместе.

Субботняя прогулка в этот день приобрела для меня новые краски. Так как на улице было тепло, и дул лишь лёгкий ветерок, то мама и Ксюша обе оделись максимально легко и очень соблазнительно. Ксюша, в лёгонькой, летящей, и очень коротенькой юбчонке, в топике, который оставлял совершенно открытым её плоский животик, в изящных босоножках, она была чудо как прелестна. Особый шарм юности и невинности, придавал ей необыкновенное очарование. Иногда взлетающая, под легким ветерком, её юбочка, приоткрывала, на мгновение, вид на её нежно-сиреневые кружевные трусики, что только добавляло ей очарования и соблазнительности.

Мама была одета не менее эротично. Вот только её шарм и обольстительность были уже шармом взрослой женщины. Длинная, ниже колен юбка из натурального шёлка, топ, с бантом на шее и оставляющий открытой почти всю спину, телесного цвета чулки и босоножки на высокой шпильке завершающие её образ. Лёгкий ветерок раскрывал хитрость маминой юбки. Она была сшита весьма интересно, сплошная сверху, примерно немногим выше середины бедра, ниже она состояла из пяти полос, никак не связанных между собой. Поэтому, когда мама двигалась, или ветерок начинал играть с её юбкой, мамины ножки обнажались, позволяя увидеть ажурную резинку её чулок. Особую пикантность всему этому, придавало то, и я это знал, что под юбкой у мамы не были надеты трусики. И подуй ветер немного посильнее, окружающие будут иметь возможность увидеть мою прелестницу маму во всей красе.

После этих утренних посиделок на нашей кухне с родителями, и сами прогулки приобрели, для меня, новый, совершенно другой смысл. Я гулял не просто со своей семьёй, а ещё и с красивыми, и желанными женщиной и юной девушкой, которых я любил уже не только как маму и сестру.

И когда наши красотки выразили желание прокатиться на колесе обозрения, мы с отцом, отпустив их, отправились в ближайшее кафе, чтобы, по заговорщическому предложению отца, и, кстати, сделанному мне впервые, пропустить по «писят» граммов коньячку.

Уже вечером, натанцевавшись, и нагулявшись, мы вернулись домой, то Ксюшка, уставшая больше всех, буквально валилась с ног, и она, отказавшись от ужина, пожелав всем спокойной ночи, отправилась спать. Мама с папой проводили её несколько лукавым взглядом, и я понял, что прогулка была затянута ими специально, для того, чтобы вымотать Ксюшу до предела, и чтобы она не смогла помешать продолжению рассказа, который, как было обещано, должен был вскоре состояться в спальне у родителей.

На этом Антон опять прервался, встал из-за стола, чтобы поставить на огонь большой чайник и заварить свежего чая, а Тоня задумалась. Её желание стать по настоящему своей в этой необычной семье только крепло. Ей очень хотелось по настоящему подружиться с Ксюшей, Тоне очень импонировала её раскованность, но не переходящая некие границы. Эпизод из рассказа Антона, тот, где Ксюша вышла на кухню, на которой сидела вся её семья, в коротенькой прозрачной ночнушке, будоражил её воображение. Она не могла представить себя в подобной ситуации, чтобы вот так, не стесняясь, войти, практически обнажённой, туда, где собралась её семья? Нет, она бы никогда не решилась на такое, но сейчас, после услышанного, она очень хотела бы сделать это.

И как бы Тоне не хотелось услышать продолжение рассказа о случае на бал-маскараде, она внимательно слушала всё, что рассказывает Антон. Ей была важна каждая мелочь, рассказывающая о внутреннем мире той семьи, куда она, теперь, так страстно желала попасть.

P.S. Продолжение уже пишется! :-))