На этом месте Антон снова прервался, и вдруг внезапно задал Тоне вопрос:

— Ты, наверное, думаешь, почему я тебе всё так подробно и откровенно рассказываю? – его вопрос прозвучал действительно неожиданно. И не дожидаясь ответа, он сам ответил на невысказанный вопрос девушки.

— Конечно, это может показаться странным, но я почти уверен, что ты, именно та, с которой я могу обрести счастье, и разделить его на нас двоих. Моя семья не совсем обычная, и я считаю правильным, чтобы ты, ещё до вступления в нашу семью, знала о некоторых особенностях наших внутри семейных отношений. И, если ты примешь моё предложение выйти за меня замуж, тебе придётся принять те правила, которые существуют в нашей семье. – Антон, проговорив всё это, вопросительно взглянул на девушку, нисколько не сомневаясь в её ответе. Он видел, как горят её глаза, он как будто читал её, как книгу, открытую на самой нужной странице.

Тоня задумалась над словами, сказанными Антоном. Нет, она была совсем не против, ей действительно очень хотелось бы войти в эту семью. Причин, для этого, была не одна. Самой первой была та, что ей действительно очень понравился Антон. Она и сама бы не смогла толком объяснить почему? Что-то, глубоко внутри неё просто кричало: « Это то, что надо именно тебе. И не будь дурочкой, не упусти свой шанс, второго такого может и не случится!!!».

Его готовность бескорыстно помочь, его отношение к ней, по сути, в тот момент совсем незнакомой ему девушке, и вообще всё его поведение, говорило о том, что он очень порядочный молодой человек. И ко всему этому, ещё вдобавок, умеющий быть ласковым и нежным. Он внушал доверие, и ей, рядом с ним, было легко и спокойно. Все проблемы и неприятности, казались мелкими и незначительными, не стоящими того, чтобы сильно расстраиваться из-за них. Каждая девушка мечтает о таком принце.

Свою лепту, конечно, внесла, отчасти, и некоторая материальная заинтересованность. Судя по всему, эта семья не испытывала никаких особых материальных затруднений. И если судить по тому, как отнеслись к ней при первом знакомстве, то её тоже не оставит без помощи, и приложат все усилия, для того, чтобы она нашла себе занятие по душе, и при этом оно, это занятие, будет неплохо оплачиваемое.

Кроме всего этого, ей просто очень понравились и отец Антона, и его мама. А его сестра наверняка станет её лучшей подружкой. Ещё она была действительно сильно заинтригована. Какие же именно такие необычные отношения, существуют внутри этой семьи? И Тоня была готова принять, все те правила, которые существуют внутри этой семьи.

Тоня приготовилась слушать эту историю дальше, но Антон предложил им переместиться на кухню, а ты у него в горле уже пересохло от такого длинного рассказа. А ему ещё многое надо было рассказать. Придя на кухню, сидя за столом, и промочив своё пересохшее горло чаем, Антон продолжил рассказывать: - Разговор начал отец. – продолжил свой рассказ Антон

— Ты, конечно, обратил внимание на несколько необычное поведение твоей мамы в последнее время? - Антон недоуменно взглянул на отца, а он продолжил - Да, ты правильно понял, я имею в виду то, что ты, в последние пару месяцев, часто видишь свою маму в весьма откровенном виде. И ты сам, недоумевающий, наблюдая нашу реакцию на это. Ты не можешь понять, что происходит, и почему мы себя так ведем. Ты не должен смущаться, попробуй просто выслушать то, что мы хотим от тебя.

Мы хотим, чтобы ты нам помог, и не просто помог, а получив при этом, знания и умения, которые не получишь больше нигде. Их можно получить, основываясь только на собственном опыте. Вот мы и предлагаем тебе получить этот опыт. А мама и я поможем тебе в этом. – отец перевёл дух и продолжил. - Ты наверняка хочешь услышать продолжение того разговора, что слышал ночью. Я думаю, что тебе стало понятно, что этот разговор был предназначен для твоих ушей, и маленькое эротическое представление, устроенное твоей мамой в прошлое субботнее утро, и специально допущенные оговорки, всё это было направленно, чтобы подтолкнуть тебя к тому, чтобы подслушать, о чём мы с мамой собираемся, предполагая что ты нас слушаешь, поговорить.

Когда мы увидели, как качнулись шторы у выхода на лоджию, мы поняли, что наша задумка имела успех, и ты купился на неё.

Поверь, над мамой, очень нелегко было прийти к этому, мы долго думали и решили, что привлечь тебя к возможному решению наших с мамой проблем, будет лучшим выходом для всех нас.

Да и наша семья, от этого, станет только крепче. - Мне было видно, что отец сильно смущается, и столь многословное вступление было призвано скрыть его смущение от предстоящего продолжение разговора.

Но мама перехватила у отца нить разговора, и перешла к более откровенным и конкретным вещам.

— Антоша, я давно заметила, что я тебе нравлюсь не только как мама, но и как женщина. Я видела, с каким восхищением и обожанием, ты смотришь на меня, когда вдруг, случайно, смог увидеть меня в несколько фривольном виде, или вообще полностью обнаженной.

Мне это, конечно льстило, но что с этим делать, и как поступить в таком случае, я не знала, и ещё мне очень не хотелось, чтобы ты влюбился в меня как в женщину. Но и оттолкнуть тебя, была не в силах, мне нравилось, что молодой парень, а именно так я воспринимала тебя в такие моменты, смотрит на меня с восхищением.

Я поговорила о своём взгляде на эту ситуацию с отцом, мы долго думали, решали, и пришли к выводу, что такая ситуация, вернее её дальнейшее развитие, вероятно, сможет помочь нам в решении той проблемы, стоявшей перед нами.

Мы решили немного приподнять перед тобой завесу тайны в сексуальных отношениях между мной и папой. С его ведома и разрешения, я стала показывать тебе себя, так, как вроде бы и не должна показываться мама своему, уже взрослому сыну. - Но тут мама прервалась, и в разговор опять вступил отец.

— Мы долго сомневались, сможешь ли ты понять нас, но, как уже сказала мама, то как ты на неё смотрел, почти убедило нас, что ты не откажешься нам помочь. - Сказать, что я был удивлен, это не сказать почти ничего. Я многое мог предположить, но только не это.

Но, похоже это было ещё не всё, переглянувшись между собой, мама кивнула отцу, давая ему «добро» на дальнейший разговор. И отец продолжил:

Я, пожалуй, начну с причин, которые толкнули нас к подобным мыслям. Понимаешь сын, любовь это не только душевные порывы, немаловажную роль в этом играет секс. Природа так устроила, что секс, не только телесные действия, а ещё и сложный биохимический процесс. Мужчина и женщина, долго живущие в моногамных отношениях, как бы, если можно так выразиться, привыкают друг к другу. Если в самом начале сексуальных отношений микрофлора влагалища и мужского члена ведут, как бы, борьбу между собой, добавляя остроты во время сексуального контакта, то со временем, эта борьба затихает, и «соперники» перестают «воевать» друг с другом. И от этого, острота ощущений постепенно снижается, правда для этого должно пройти несколько лет. У всех происходит по-разному, нам, отчасти, повезло. Почти сразу Маша забеременела, и получилось, что срок привыкания отодвинулся. Обычно после родов, микрофлора женщины меняется, и всё начинается сначала.

И вот спустя два, или два с половиной года, после твоего рождения, мы это почувствовали. Мы не стали прятать голову в песок, и ждать когда проблема достигнет критической точки, а откровенно поговорили между собой, как нам можно выйти из этого положения.

К тому моменту, в семье практически не было никаких материальных проблем, я уже работал с немцами, которые очень неплохо оценивали мои заслуги, но приходилось достаточно часто уезжать на несколько дней. Мы успевали соскучиться, и первые несколько дней, наш секс был просто феерическим. Но потом, всё опять стало скатываться вниз, и с каждым месяцем всё ниже и ниже. - Отец прервался, и рассказывать продолжила мама.

И вот, когда твой отец уехал в очередной раз, а тебя, дедушка с бабушкой забрали с собой на дачу, тогда я поехала к своему старому институтскому учителю, преподававшему нам психологию и сексологию, посоветоваться, как нам поступить в сложившейся ситуации. Ведь проблем с физической и душевной совместимостью, у нас не было, причина была в другом, нам перестало хватать остроты ощущений, почти исчез драйв, секс потихоньку превращался в рутину, в привычку.

Он меня очень сильно отругал, говоря о том, что я совсем не помню того, чему он нас учил. Но в помощи не отказал. Выспросив все подробности, дал несколько дельных советов, только уточнив, что решать наши проблемы надо вместе.

Так как твой отец меня баловал, недостатка в красивом белье, в хорошей и дорогой косметике, у меня не было. И я решила, для начала, встретить его из командировки, одевшись максимально соблазнительно, чтобы сразу показать ему, как сильно я по нему скучаю.

Теперь, к каждому его возвращению из поездки, старалась придумать что-то новенькое, необычное. Это помогало достаточно долгое время, но потом опять всё потихоньку стало возвращаться на круги своя, и подобные игры уже не давали того всплеска эмоций, какие были поначалу, но свой положительный вклад в наши сексуальные отношения продолжали вносить. Но, но как всегда существует «Но». Нам хотелось большего, мы стали слишком уж самоуверенными, что и привело нас ко всем дальнейшим последствиям.

Мы обсудили ещё один совет, который дал мой старый профессор. Бытует такое мнение, что как говорится: «Левак укрепляет брак», то есть кому-то из нас надо было бы изменить, то есть заняться сексом на стороне, вне брака. - И тут опять в разговор вступил отец.

— Маша сразу, резко и категорически, отвергла саму возможность собственной измены. Она даже обиделась, что я мог предположить такое. Я так же, как и она, был не в восторге от этой идеи, я просто не мог даже представить себя с другой женщиной.

Поэтому решили попробовать другой, намного более мягкий вариант добавить перчику в наши отношения. Так и появился фотоальбом, который, как мы знаем, ты уже смотрел.

Наблюдая за тем, как твоя любимая женщина позирует фотографу, при этом всё больше и больше обнажаясь, и в конце концов остающуюся совершенно голой, возбуждало не на шутку. Весь этот процесс, также сильно возбуждала и Машу. – в этот момент мама добавила ещё и свои воспоминания: - Папа прав, меня весь этот процесс заводил не по детски. Фотограф был немолод, и оказался настоящим профи. Он, как оказалось, имел немалый опыт подобных съёмок, но никогда, и нигде не афишировал это, что служило только в его пользу, и гарантировало, что ничего из снятого им не попадёт в чужие руки. Что, конечно, нас полностью устраивало.

У него была помощница, женщина примерно одного с ним возраста, которая выполняла при нём обязанности стилиста и визажиста. Им двоим, надо просто было рассказать, что именно мы хотим, а они уже подбирали и антураж, и место, и одежду, и, конечно же, сексуальное бельё. Потом начиналось колдовство с нанесением макияжа. Если для самых первых фотографий макияж наносился на лицо, то в последующем, когда начались съёмки, сначала в частично обнажённом виде, а потом и полностью обнажённой, то тогда уже своеобразный макияж наносился уже на все участки тела. Перед началом съёмок в обнажённом виде, мне, по великому блату, сделали достаточно редкую, на тот момент, процедуру фотоэпиляции, удалив навсегда с моего тела все лишние волосы, оставив только широкий треугольник на лобке, и то, только для того, чтобы можно было фантазировать с интимной причёской.

Коля наблюдал за всеми этими процессами от самого начала, и до завершения съёмок, а они длились, не много, не мало, практически целый год. Съёмки происходили обязательно в его присутствии, только один раз, ещё в самом начале, я пришла на съёмку без него. Мастер про себя чертыхался, у нас не получалось ничего, ни один снимок ему не нравился, а делать халтуру ему не позволяла профессиональная гордость.

Мне было невообразимо сладостно и возбуждающе, когда мягкие кисти скользили по моей обнажённой коже, касаясь самых интимных мест, делая кожу везде матовой, не бликующий в свете фотовспышек. Гладкая кожа на ногах, идеально эпилированная зона бикини, подкрашенные ореолы и соски груди, для большей контрастности, и на всё это с восхищением смотрит мой муж, мой любимый мужчина. Я, практически, не обращала внимания, ни на фотографа, ни на его помощницу, для меня существовал мой единственный зритель, мой муж. Именно для него я хотела быть неотразимо соблазнительной и привлекательной.

И только после просмотра пробных снимков, и после нашего одобрения начинался собственно сам процесс создания, не побоюсь сказать, почти шедевра.

Пробная серия снимков нам понравилась, и мы продолжили сотрудничество. Так как мастер, по условиям договора, не мог получить никакого дохода от этих снимков, все затраты несли мы. Получалось это совсем недёшево, но получившийся результат нас устраивал более чем полностью.

Какой же потрясающий секс был у нас после этих съёмок, просто невозможно передать словами. Я была возбуждена ещё по дороге к месту съёмок. Просила отца завернуть в какое-нибудь укромное местечко, чтобы сбросить напряжение, но это помогало не сильно. Когда начались съёмки уже в обнажённом виде, то мне даже стало жалко помощницу фотографа. Её усилия для придания моей коже матовости, в одном месте были почти напрасными. Я текла как сучка перед случкой. Если ещё снимали меня стоя, то только сама киска и внутренние стороны бёдер требовали корректировки, а вот лёжа, да еще на спине, то вся моя попка блестела от любовной влаги. Ей приходилось использовать салфетки, и вновь наносить тональный крем на мою кожу. Но ничего поделать с собой я не могла, адреналин просто зашкаливал, и все два, два с половиной часа, пока шёл творческий процесс, мне приходилось сдерживаться, чтобы не наброситься на мужа и просто изнасиловать его. – мама на мгновение замолчала, и отец вставил свою шутливую реплику: - Тебе было проще, твои трусишки лежали на диване и были сухими, а вот как я боролся со своим стояком, это было нечто. - и тут мама опомнилась, она осознала, что, и кому она рассказывает такие подробности их с отцом интимной стороне жизни. Было хорошо видно, как у неё от стыда просто загорелись уши и шея. Она переводила свой виновато-смущённый взгляд, с меня на отца, и обратно.

Отец просто пожал плечами, этим говоря, что он совсем не против такого душевного стриптиза, а я одобряюще улыбнулся маме, и подумал про себя: «А я бы и реального стриптиза сейчас не отказался, например такого, какой был в прошлую субботу».

Мама, внимательно посмотрев на нас с отцом, и не видя никаких осуждающих или неодобрительных мыслей, которые явно были написаны на наших лицах, махнула рукой, мол, раз пошла такая пьянка, реж последний огурец, продолжила, только умоляющим взглядом попросив у отца поддержки.

— Всё, о чём договаривались с фотографом, было выполнено, даже с лихвой. Удачных снимков получилось много, и альбом был полон, и даже пару десятков особенно удачных фотографий, были распечатаны на больших листах, вот только вывесить их было негде, слишком уж откровенными они были.

И вот, сидя вчетвером в студии, отмечали успешное окончание всего этого проекта. Оплату Коля внес всю, и сразу, поэтому получилось, что мы переплатили, остатка хватило бы ещё на две, или даже три фото сессии. Фотограф расхваливал меня как настоящую эротическую фотомодель, делая комплименты моей великолепной фигуре, таланту держаться перед камерой, и особенно за тот блеск в, моих глазах, за настоящую, а не сыгранную страсть, за обольстительность и сексуальность образов показанных во время съёмок. Было очень приятно всё это слышать, как мне, так и Коле. Он просто цвёл и пах, выслушивая восторженные высказывания в адрес его жены от настоящего профессионала своего дела. А я радовалась за мужа, за то, что сумела доставить ему такое удовольствие, и, конечно, немножко была горда собой, решившись на подобные съёмки.

Будучи уверенными, что окончание этого проекта не обойдётся без фуршета в узком кругу, мы приехали в студию на такси, оставив свою машину дома, и чтобы Коля тоже мог выпить за успешное завершение съёмок. Как и бывает, одной бутылочкой вина не обошлись, и уже третья стояла полупустой. Разговор шёл о только что закончившемся проекте, звучали комплименты в мой адрес, слова благодарности моему мужу, за то, что не побоялся разрешить жене сниматься обнажённой, что как им обоим было приятно работать с такими клиентами. Благодарили нас за ту атмосферу сексуальности и эротизма, которая наполняла весь процесс съёмок. Что они чувствовали себя помолодевшими, наблюдая, как мы просто пылаем страстью по отношению друг к другу.

Закончилась третья бутылка, и, открывая четвёртую, мастер сделал нам неожиданное предложение. Не желая, просто так брать деньги, и уверенный в том, что мы их не возьмём обратно, предложил нам сделать ещё два или три сеанса. Он немного помялся, и всё-таки озвучил своё предложение. Он уже давно занимается фотографией в стиле «ню», стал признанным мастером в этом, но всегда хотелось попробовать кое-что ещё. И не став долго рассуждать, сказал, что хочет снять порно, но мягкое, эдакое софт-порно. И хочет предложить нам сняться в такой нескромной фото сессии уже вдвоём. Он сказал, что всё порно, на 99%, наигранное, и часто неумело. Акцент делается на физиологию, а ему хочется снять настоящую страсть, не наигранную. И что ему кажется, что мы сможем, сего помощью, передать на снимках, ту бушующую стихию неподдельных эмоций, что существует в отношениях между мужчиной и женщиной.

Предложение было неожиданным, но отторжения у нас не вызвало. Мы и сами фантазировали на подобные темы, но предложить снять такое не решались. Мы с Колей подумали, и согласились. Так на свет появился ещё один, но уже небольшой фотоальбом с тремя сессиями. Одна из них было соло, где я мастурбировала, никого, и ничего не стесняясь, и две, в которых действующими лицами были мы уже вдвоём.

На этом мы завершили сотрудничество, и, очень довольны полученным результатом, фотограф не только отпечатал, и отдал нам вообще все фотографии, но также отдал абсолютно все плёнки негативов. И заверил, что всё, что было напечатано, он отдал нам, не оставив себе ничего. Ещё сказал, что если, вдруг, нам потребуется допечатать несколько снимков, он всегда готов помочь.

Больше года этот допинг хорошо нам помогал, секс для нас вновь стал ярким и красочным, но мы оказались слишком самоуверенными, и забыли, что всё тайное со временем становится явным, и что съёмки для этого маленького альбома, принесут нам огромные проблемы. Ну а то, что это проблема выросла именно из-за этих съемок, мы узнали уже намного позже. – тут мама прервалась, предоставив право дальнейшего рассказа отцу. И он подхватил нить повествования.

— Всё это время, пожалуй, только за исключением того, когда Маша из-за беременности уже не могла танцевать, мы продолжали с увлечением заниматься любимым делом, продолжая наши занятия танцами. Уже через месяц после того как ты родился, мы уже снова танцевали, а ещё через полгода стали участвовать в различных конкурсах, если только они проводились у нас в городе, ну или совсем недалеко от нас.

Эти занятия позволили Машеньке быстро восстановиться после родов, её фигурка слегка округлилась в нужных местах, исчезла некоторая девчоночья угловатость, что вызывало восхищённые взгляды мужчин, и слегка завистливые взгляды женщин. Веским подтверждением этому послужило то восхищение, которое вызвала Маша у фотографа, человека повидавшего, в силу особенностей своей профессии, очень много красивых обнажённых женщин.

Ты подрастал, и стало возможным, оставив тебя на попечение бабушек и дедушек, выезжать на конкурсы уже достаточно далеко. Бабушки и дедушки обожали тебя, и ты платил им своей ответной любовью. За пару лет мы стали победителями двух больших конкурсов бальных танцев, и ещё на десятке стали лауреатами. Мы стали известными, что, в конечном итоге, и стало одной из причин того, что произошло впоследствии с нами.

Тебе было почти четыре года, когда нам пришло приглашение на тот злополучной конкурс. Конкурс проходил в Чехии, и всё, вроде, было великолепно. Прекрасная организация, множество восторженных зрителей, всё было организовано выше всяких похвал. Мы победили в этом конкурсе, а на показательных выступлениях, нас попросили выступить с танцем, в который мама выступает в платье, максимально открытом, и не предусматривающего наличие под ним нижнего белья. Танец, а вернее всего мама в этом платье, вызвал буквально бешеный восторг публики. И, наверное, именно под впечатлением от такого приёма, мы потеряли всякую осторожность и чуть не попали в искусно расставленную липкую паутину порнобизнеса. И тогда мы даже близко не могли себе представить, что на самом деле ждало нас, если бы мы, всё-таки, попались в её сети.

Наступил предпоследний день. Нам поступило приглашение, такое же, как и всем лауреатам и победителям в отдельных программах конкурса, на бал маскарад. Местом проведения которого, должен был стать какой-то средневековый замок. Соответственно интерьеру, должны были быть и наряды присутствующих. Но был ещё одно условие, которое нас смутило. На этом балу одетым должны были быть только мужчины, на женщинах допускались только карнавальные маски, чулки, туфли на высоком каблуке, и широкий длинный плащ с капюшоном, который держался только за счёт завязки на шее, и при движении распахивался, предоставляя окружающим вид на обнажённое женское тело. Мы попросили время подумать, но организаторы, всеми силами постарались нас убедить, что никакого разврата там не будет, не будет никаких видео и фотосъёмок. И, в качестве исключения, разрешили Маше дополнить свой наряд на этом балу, трусиками, но это должны быть обязательно стринги, и обязательно прозрачные. Нас уверили, что все присутствующие, кроме лауреатов, это солидные и богатые люди, спонсоры и ВИП зрители конкурса. Никому из них невыгодно, чтобы хоть малейшая информация просочилась за пределы места проведения этого, несколько своеобразного бала маскарада. Просто такая своеобразная закрытая вечеринка с некоторыми элементами эротики. Были и сладкоголосые песни о либеральных ценностях, о свободе выбора, о праве на самореализацию. Что во всём «цивилизованном» мире, подобные вечеринки, бал-маскарады, считаются признаком раскрепощения и обретения полной свободы.

Конечно, мы совершали ошибку, соглашаясь принять участие, но поняли это мы уже позже, когда увидели, что именно, на самом деле, в реальности, представляет собой подобное мероприятие. Но опьянённые победой в конкурсе, общей атмосферой благожелательности, и высочайшим уровнем организации всего мероприятия, ещё не забыв, какие эмоции нас переполняли после тех эротических фото сессий, мы согласились.

Нас предупредили, что карнавальные наряды для нас готовы, и переодеться в них мы сможем непосредственно на месте, так что беспокоиться о том, в чём мы приедем, не стоило совершенно. Поэтому мы не стали как-то особо наряжаться, и одевшись как для обычной прогулки летним вечером, уже садились в лимузин, должный доставить нас к месту проведения этой вечеринки. Будучи, по натуре, слегка параноиком, выходя из номера в отеле, я спрятал все наши документы и деньги, не очень-то доверяя гостиничному сейфу, стоявшему в номере. Именно эти мои действия позволили нам относительно благополучно вернуться домой. Но всё это было потом, а пока мы ехали на вечеринку.

И вроде всё шло нормально, и лимузин, и предупредительный водитель. Подъехали к ярко и красиво подсвеченному замку, предупредительный лакей в расшитой ливрее открыл дверь, помогая выйти из автомобиля, ещё один, в такой же ливрее, с лёгким поклоном открыл высокую дверь, предлагая войти внутрь. Но моя паранойя не успокаивалась, что-то происходило, а вот что именно, я ещё никак не мог понять. – Отец прервался, а его рассказ продолжила мама.

— Мне было заметно, что мужа что-то беспокоит, и это беспокойство потихоньку передавалось и мне. Но я списывала это на необычность ситуации, на то, что он волнуется по причине того, что его жене предстоит предстать почти обнажённой перед достаточно большим скоплением людей. Не хочу сказать, что это меня не беспокоило совсем, но у меня не было причин стесняться своего тела. Я прилагала много усилий, чтобы быть в хорошей форме, и моё тело отвечало мне соответственно. Растяжки от беременности были почти незаметны на моём плоском, тренированном животике, грудь, конечно, немного провисла, но не превратилась в «уши спаниеля», а осталась достаточно упругой и полной, чтобы не растекаться, как желе, когда я ложилась на спину. Мужу моя такая форма моей груди очень даже нравилась, мои соски, из-за того, что грудь слегка провисла, теперь задорно торчали вверх, что вызывало у него жгучее желание присосаться к ним, целуя их, и ласкать языком.

Да и не так уж и давно прошедшая наша фото сессия, в ходе которой было высказано множество восторженных комплиментов по поводу моей фигуры, только ещё больше убеждали меня, что моё тело достойно восхищения. Да и, честно-то говоря, у меня было нескромное желание, чтобы меня увидели голой, и, глядя на меня, восхитились моей фигурой. Тем более, что рядом со мной, будет находится сильный мужчина, способный оградить меня от различного рода всевозможных посягательств.

Сюрпризы начались сразу, как только мы вошли. Девушка, одетая в максимально сексуальный костюм служанки, пригласила нас последовать за ней. Поднимаясь по широкой лестнице вслед за ней, я обратила внимание, что у неё под юбкой нет трусиков, и при каждом её шаге на следующую ступеньку, её голая попка представала перед нашими взглядами во всей своей красоте.

Когда мы поднимались за ней, Коля привлёк моё внимание к татуировке на верхней части левой ягодицы служанки. Там была искусно вытатуирована роза с длинным, колючим стеблем, который скрывался в ложбинке между её ягодиц. Была видна ещё одна татуировка, на левой лодыжке была нанесена дама пик, только красная, но в чёрной окантовке. А на шее, прямо под границей, где начинаются волосы, была нанесена татуировка стилизованного плейбоевского кролика. Было понятно, что всё это несёт какой-то смысл, но совершенно непонятный нам. Хотя, надо признать, татуировки были сделаны мастерски, с чёткими границами, и цветными. Взглянув на мужа, я пожала плечами, давая этим понять, что я тоже ничего не понимаю.

Когда мы поднялись на второй этаж, она попросила нас показать наши пригласительные, внимательно рассмотрев их, она пригласила одного из слуг, и передала на его попечении моего мужа, а меня жестом пригласил следовать за ней. Она привела меня в комнату, похожую на будуар, вдоль одной из стен которого, стояли красивые резные шкафчики. Ещё раз посмотрев на мой пригласительный, она подвела меня к одному из них, показала, что именно здесь находится то, во что я должна буду одеться для предстоящего действа.

Как оказалось, наряды всех девушек, были почти одинаковыми. Чулки, изящный узенький поясок для них, туфли на высоком каблуке, длинный чёрный, с ярко-красной подкладкой плащ с капюшоном и без застежек, который держался, будущий завязанным на шее.

В это время в комнате находилась еще одна девушка, которая тоже переодевалась. Она уже стояла обнажённой, и я обратила внимание, что наши с ней фигуры, очень похожи, и что в дальнейшем сыграло немаловажную роль в нашем, с Колей, успешном бегстве из этого места.

Вся одежда, предназначенная для нас, была почти одинаковой. Различался только цвет чулок и туфель, а также у каждой была своя, предназначенная именно ей маска. Моей соседке очень понравилась моя маска, и она предложила поменяться, но служанка, жестами, категорически запретила это делать, и когда служанка ушла, я пообещала этой девчонке, при случае, поменяться масками позже, когда представится удобный момент. Этот запрет на обмен масками только усилил то беспокойство, которое передалось мне от мужа, и я решила быть внимательной, и попробовать заметить когда, или если, что-то пойдёт как то неправильно или подозрительно. Похоже, что Колина осторожность, которую он сам называл «паранойя», имела под собой достаточно веские причины, а я привыкла ему доверять. – мама прервалась, а отец продолжил.

— Меня, тем временем, мой провожатый пригласил проследовать за ним, и отвел меня в одну из соседних комнат, совсем недалеко от той комнаты, в которую служанка повела Машу. Меня удивил внешний вид слуги, провожавшего меня.

Эластичные, длинной до колен, чёрные шорты, обтягивающие его как вторая кожа, и явственно выделяющие бугор в его паху, белоснежная манишка с галстуком бабочкой, оставляющая открытой его спину, чёрные остроносые туфли с носками в тон туфлям. Этот его наряд, явно соответствовал наряду служанки.

Комната, в которую мы вошли, напомнила мне такую аристократическую курительную комнату, в которой собираются джентльмены, чтобы выкурить по сигаре, и попутно обсудить некоторые свои вопросы.

Несколько удобных, даже на вид, кресел, стоящих полукругом вокруг невысокого столика, такой же, как и кресла, кожаный диван. И стоящий вдоль дальней стены, целый ряд резных шкафчиков, действительно очень красивых.

Мой провожатый попросил у меня пригласительный, и сверивший с ним, подвел меня к одному из шкафчиков, показав жестами, что здесь находится то, во что я должен буду одеться для участия в бале маскараде. Увидев, что я всё правильно понял, он вышел из комнаты, оставив меня одного. Я быстро переоделся. К моему удивлению, всё подошло меня почти идеально. Узкие, в обтяжку, брюки, шитый золотом камзол, своеобразная рубашка с пышным кружевным жабо, и маска.

Так как выбора, что надеть у меня не было, и хотя мне маска не очень понравилось, было в ней что-то такое, что мне не нравилось на интуитивном уровне. Между тем, я всё равно переоделся, и надел эту маску. Не найдя на шкафчике никаких запоров, то в силу привычки, не оставлять деньги и документы без присмотра, вытащил из куртки свой бумажник, в котором лежало немного денег, и пропуска в гостиницу, убрал его в большой накладной карман, имевшийся на камзоле.

Не зная здешних порядков, и не представляя, как дальше действовать, и развалившись в одном из кресел, я задумался о тех татуировках, которые мы видели у служанки.

Все татуировки несут в себе какой-то смысл. Некоторые из них, их совсем небольшая доля, наносится для красоты, но даже это означает, что тот, который их наносит, хочет выделиться среди окружающих. Остальные же татуировки несут в себе скрытый смысл, понятный только посвящённым. Стилизованный плейбоевский кролик на шее нашей служанки, явственно говорил о том, что все татуировки на её теле, несут ярко выраженный эротическую направленность. Вот только, что именно они означают, мне было неизвестно, ну не силён я был в подобных тайных знаках.

То, как были одеты служанка, и мой сопровождающие, только усиливали мою паранойю. за этими размышлениями время пролетело незаметно. Вошедший неожиданно сопровождающий, пригласил меня последовать за ним. Выйдя в коридор, сквозь услужливо придержанную им дверь, я увидел, что из соседней комнаты, в сопровождении служанки, выходит моя Маша. Увидев меня, она как-то виновато улыбнулась, и слегка распахнула плащ, показывая мне себя под ним. - На этом отец замолчал, давай маме возможность продолжить, и рассказать о том, что же происходило в комнате, где находилась она.

Мама не заставила себя ждать, и продолжила рассказывать, что же, в это время, происходило с ней в другой комнате.

— Мы успели перекинуться буквально парой фраз с девушкой, оказавшейся киевской студенткой, когда дверь без стука открылась, и вошли две женщины, ввезя с собой какую-то непонятную тележку, похожую на небольшой передвижной комод. Сверху на нём стояло большое количество различных флакончиков, и ещё каких-то ярких коробочек, в которых явно была какая то косметика. С двух противоположных сторон этого сооружения, были видны какие-то выдвижные ящики, которые явно не были пустыми.

Я стояла ещё совсем обнажённая и босиком, а моя соседка уже успела накинуть на себя плащ. Женщины переговаривались между собой на непонятном нам языке, периодически бросая на нас, как мне показалось, презрительные взгляды. Жестами показав моей соседке, что плащ надо снять, одна из них подошла ко мне, и совершенно бесцеремонно, не обращая внимание на меня, так же жестом показала, что надо поднять руки, и немного расставить ноги. Потом, она подушечками пальцев, провела у меня подмышками, там где должны расти волосы, потом также, легонько прикасаясь, провела пальцами в зоне бикини, прикоснулась больших половых губ, зайдя сзади, она развела мои ягодицы в стороны, и пальцем провела по открывшейся ложбине, начиная от самого ануса. Я внезапно поняла, что она, таким образом, проверяет качество депиляции этих интимных мест. Вот тут я могла быть совершенно спокойна, да и фотоэпиляция, которую по рекомендации фотографа мне сделали, сняла навсегда, для меня, все эти проблемы, и уже больше не приходилось пользоваться ни бритвой, ни различными кремами для удаления волос. И теперь только коротко подстриженной треугольник на лобке, оставался единственным островком волос на моём теле, конечно, это не считая головы.

Судя по всему, результат осмотра её удовлетворил, она одобрительно кивнула головой, и что-то проговорила второй женщине, которая, жестом, пригласила меня сесть на пуфик перед большим зеркалом. Включив лампы, расположенные по периметру зеркала, специально для того, чтобы на лице не было теней, начала наносить на моё лицо весьма агрессивный макияж. Когда она закончила, я, глядя на себя в зеркало, не узнавала себя. Моё лицо стало похожим на лицо какой то элитной шлюхи.

Глядя в зеркало, я видела, что такое же осмотр, который первая женщина провела мне, она проводила моей соседке. Результат, судя по укоризненному покачивании её головы, её не удовлетворил. И она, так же жестом, предложила моей соседке пройти за ширму, стоявшую в углу, и до сих пор не замеченной нами. Когда ширма на мгновение отодвинулась, я заметила стоявшее там гинекологическое кресло. И её жест, предлагавший девушке сесть в это кресло. Пока та усаживалась, женщина вышла, и достав из ящика на этом передвижном комоде, какую-то коробочку, вернулась за ширму. Через некоторое время, из- за ширмы стали доноситься непонятные звуки, и сдавленные взвизги моей соседки. Догадаться, что ей делают эпиляцию одним из самых болезненных способов, с применением восковых пластинок, было несложно, и мне оставалось только посочувствовать ей.

Пока происходила процедура за ширмой, нанесение макияжа на моё лицо закончилось. Женщина, которая занималась со мной, попросила меня встать, и стала наносить на всё моё тело тональный крем. Добившись, что всё моё тело приобрело везде равномерный цвет, она достала большой флакон, и попросив меня закрыть глаза, стала наносить поверх этого крема прозрачный лак с мельчайшими блёстками. Закончив с этим, она жестом показала, чтобы я не опускала руки до тех пор, пока лак не высохнет.

Тем временем, из-за ширмы, появилась моя соседка. На её лобке не осталось ни единого волоска, его болезненно покрасневший лобок и внутренние поверхности бёдер, красноречиво говорили о том, что же ей пришлось испытать. Женщина, оставившая меня сохнуть, теперь занялась моей соседкой. Ей тоже был нанесен весьма агрессивный макияж. Но отличавшийся от моего, но также придававший ей вид дорогой, элитные шлюхи. Ей, также как и мне, всё тело покрыли тональным кремом, и, попросив закрыть глаза, стали покрывать её таким же прозрачным лаком с блестками, как и меня до этого.

Закончив это и с моей соседкой, женщина жестами показала мне, что я могу двигаться уже через пять минут, а до этого надо постоять неподвижно, ну а девушке-соседке надо было выждать на десять минут дольше. Закончив окончательно превращать нас в эдаких секс-куколок, они собрали свои вещи, и ничего не говоря, покинули комнату.

И когда лак уже окончательно высох, и даже проведя по коже пальцем, ничего не стиралось, и не размазывалось, я подошла в большому, во весь рост зеркалу. Увиденное там, меня восхитило, всё моё тело, волосы, лицо, казалось были покрыты тонкой, сверкающей дымкой. Придавая всему образу, какой-то совершенно нереально-фантастический вид.

Но всё это, только усилило мои тревоги и подозрительность. Было интересно, для чего нас так тщательно, и надо сказать весьма умело и искусно, подготовили, что именно нас ждало впереди. Я прекрасно понимала, что то, что с нами только что проделали, стоит очень немалых денег, тот, кто всё это оплатил, явно что-то задумал. Но пока мне был непонятно, что именно, и зачем.

Нам обоим оставалось только натянуть на ножки чулочки, мне натянуть миниатюрные стринги, обуться, накинуть и завязать плащи, и завершающий штрих, карнавальная маска, скрывающая лицо.

Как только мы закончили помогать друг другу закрепить на наших лицах маски, так же, без стука, в дверях появилась наша служанка, и, оглядев нас, и удовлетворившись результатом, лёгким кивком пригласила нас выходить.

Видимо выход из своей комнаты Коли, и наш выход вслед за служанкой, были как то согласованы между собой. Что говорило о хорошей организованности всего действа. Было очень похоже, что всё происходящее, просто спектакль, в котором мы играем неизвестные нам роли, при этом, совершенно не зная сценария этого спектакля.

Посмотрев на мужа, я приоткрыла полы плаща, показывая ему своё искрящееся тело, при этом почувствовав себя в чём-то виновной, и моя улыбка, адресованная ему, получилась какой-то виновато-извиняющейся. Переведя свой взгляд на слугу, сопровождающего его, впервые отметила, как именно он одет. А он, этот самец павиана, заметив мой взгляд, направленный на него, горделиво продемонстрировал свой бугор в паху, обтянутый эластичной тканью. Мне, почему-то, стало смешно. Вот если бы моего мужа можно было уговорить надеть такие шорты, то его бугор выглядел бы гораздо солиднее. И презрительная улыбка скользнула по моим губам. Они оба, и Коля, и слуга заметили её, слуга как-то сразу сдулся, а муж ободряюще улыбнулся мне.

Игры в гляделки закончились, и, взяв мужа под руку, вслед за служанкой, соседкой, взявшей под руку слугу, мы направились к широкой лестнице, которая вела к входу в бальный зал.

Спустившись по ступенькам, сделав буквально ещё несколько шагов, и вот мы стоим перед входом в бальный зал. Оттуда доносится негромкая музыка, и видны люди, не спеша фланирующие по большому помещению.

Какие ещё сюрпризы ожидали нас внутри, кто, и с какой целью устроил весь этот спектакль, нам ещё только предстояло узнать. И какую роль отвели именно нам с мужем? Оставалось сделать последний шаг, и, возможно, что-то станет понятно. – Мама замолчала. Было видно, что эти воспоминания не доставляют её никакой радости, но она решилась вновь пройти через всё это, чтобы навсегда похоронить те негативные чувства. А отец добавил немного своих воспоминаний.

— Я отчётливо чувствовал, как нервничает Маша. Мелькнула мысль, прямо сейчас развернуться и покинуть этот бал. Но оглянувшись на входные двери, отметил, что пяток крепких ребят в костюмах слуг, плотно перекрывают выход. Оставалось только дожидаться удобного момента для того, чтобы исчезнуть отсюда.

Зверь внутри меня, чувствуя угрозу, уже глухо ворчал. Он был мелким зверёнышем, когда я начинал свою солдатскую службу в одном из диверсионно-разведывательных подразделений морской пехоты. И за два года из него вырастили матёрого зверюгу, в советской армии науку воевать вбивали со всей пролетарской сознательностью. Особенно в таких подразделениях, в каком довелось служить мне. И сейчас моя паранойя прижалась к нему, и что-то нашёптывала ему на ухо. А он скалил свои зубы, как всегда готовый к драке. – Отец тоже замолчал, вновь переживая внутри себя то, что происходило тогда, почти пятнадцать лет назад.

P.S. Огромная просьба, не поленитесь прокомментировать.

Для тех, кто ждёт продолжения. Оно, с трудом, но уже пишется.