Внимание! В рассказе присутствуют сцены табакокурения и алкоголепития.

Минздрав предупреждает: курение и неумеренное потребление спиртных напитков вредит вашему здоровью.

*

Допив утренний кофе, Дмитрий набил трубку для первой, самой сладкой, но недолгой — надо же на работу! — покурки. Аккуратно поводил спичкой над жерлом, разжёг. Из-за ароматного облака раздался его голос, слегка приглушённый плотным дымом:

— Ну что, Ларчик, сегодня по полной программе справляем «варенье»?

— Нет, Димочка. Не приедет Маринка...

— Как так? Заболела? Или Аня в садике что подхватила?

— Да здоровы обе. Их Лёшка не пускает.

— Чего это вдруг? То они ему по пятницам футбол под «гленливет» смотреть мешают, то без них не может?

Дима знал Алексея плохо: муж лучшей подруги жены, и всё. Общих интересов у мужчин как-то не нашлось. Дмитрий был непоседой, любителем велосипеда, охоты и всяческой стрельбы, активной, стало быть, жизни. Муж Маринки, напротив, привычно домоседствовал, втыкал днями и ночами напролёт в компьютер и телевизор. Любил футбол, но странною любовью: на стадион его вытащить было невозможно, болел за свой «Спартак» исключительно на диване перед телеком. А уж погонять мяч в натуре — об этом и речь заводить не стоило. Вот если в «Quake» какой-нибудь или, прости Господи, «Nexuiz»... Ну, или там «танчики» погонять, отмечая победы и заливая поражения вискариком... Рядом с мускулистым поджарым Димкой он выглядел хомячком вышесредней упитанности с ранней лысиной и отвислым пузцом — в свои-то неполные двадцать семь!

— Вчера Лёшка ни с того ни с сего озадачился, почему это Маринка к нам зачастила. Заявил категорически, что жена должна спать дома, — пояснила Лариса.

— Дыа-а? Прям категорически? И что значит «зачастила»? У вас, подруги, график согласовать — целое дело... Вечно, то хрен велик, то рубашка коротка! — Дмитрий отложил трубку и добавил: — Вот я олух царя небесного! Давно надо было программку в ёкселе слепить, чтобы вас по фазе синхронизировать. На годы вперёд бы рассчитали, и никаких забот. К тому же детям вдвоём куда веселее, чем поодиночке.

— Эгоист ты, Димка, только о себе и думаешь, — усмехнулась Лариса. — Не любишь розы через стекло нюхать, а мы колготимся, как дуры колхозные. И потом, на годы не выйдет, это тебе не сферический конь в вакууме, а два женских цикла, которые подвержены изменениям.

— Каким таким изменениям?

— Таким! Даже от обыкновенной простуды цикл может съехать.

— Что-то я у тебя не замечал...

— Я не афишировала, — Лариса встала и открыла пошире окно. — Фу, накоптил! Когда курить бросишь? — Подошла к мужу, взъерошила волосы и спросила: — Забросишь Костика в сад? И конфеты детишкам от именинника не забудь, я всё приготовила.

— Не вопрос, милая. Да, ты Анечку поздравила от нас?

— Я же не ты, таких вещей не забываю! — с укором ответила Лариса. — Это тебе лишь бы в письки поиграть, а там трава не расти.

«Ну, ну, — ухмыльнулся про себя Дмитрий, — много ты знаешь про траву...»

*

Так вышло, что четыре года назад Анечка и Костик родились с разницей в два дня.

В предутренних сумерках Лариса вдруг заворочалась и проснулась: «Ой, мамочки, больно-то как!»

— Ди-им, а Ди-им! У меня схватки начались! — попыталась она разбудить мужа.

Но тот пробормотал заплетающимся зыком:

— Фигня, щас пройдёт...

Лариса дёрнула его за нос и громко заявила:

— Димка, наш сын наружу просится! Вызывай скорую!

— А! Что? Что ж ты сразу не сказала? — он вскочил и, спросонья забыв надеть трусы, влез в джинсы. — Я тебя сам отвезу!

— Не надо, Димочка. Ты лучше скорую вызови. Мало ли что, вдруг не довезёшь? И это, трусы всё ж надень.

Так они цугом и доехали до родильного дома: впереди скорая с «цветомузыкой», а следом Дмитрий на своей видавшей виды хонде. По раннему времени улицы пустовали, в спецсигналах необходимости не было, поэтому вопли «миу-миу-миу» и синие сполохи мигалки скорой казались Димке ненужной помпой.

Вслед за Ларисой его не пустили, отправили восвояси со словами: «Без вас, папаша, знаем, что делать! Не путайтесь под ногами».

Вернувшись в опустевшую квартиру, Дмитрий решил доспать недоспанное. Было всего-то шесть утра... Не пропадать же воскресному отдыху! Лёг — и провалился.

Бодрым «Турецким маршем» его разбудил мобильник. Лариса сообщила, что тревога оказалась ложной, схватки прекратились. Но её домой не отпустят. Потому что всё может начаться в любой момент.

— Да! Димочка, ты будешь смеяться, но мне только что звонила Маринка. Она сегодня тоже загремела в родилку! А ведь ей ещё целый месяц...

— Неужели? — удивился Дмитрий. — Надо же, какие вы, подруги, дружные. Это она за компанию с тобой, не иначе! Вы с ней с детского сада — куда одна, туда и другая. Ладно, скажи, чего тебе притащить? Может, вкусненького хочешь?

— Ой, да не надо ничего. Хотя... я бы манго с удовольствием! Или креветку королевскую... Нет, лучше малосольной форели чуть-чуть... Ну, не знаю. Привези чего-нибудь!

Купив, на всякий случай, и того и другого, а заодно и ещё любимых женой вяленых оливок, Дмитрий терпеливо преодолевал пробку из возвращающихся с дач горожан, когда на связь вышла Лариса:

— Димка, ты сейчас умрёшь! Представляешь, Маринка уже разродилась! Думала, у неё ложные схватки, а вон как вышло: на месяц раньше срока! Только что отзвонилась мне, довольная как танк. Девочка три двести весом, нормальный ребёнок, не скажешь, что недоношенная!

— Ну надо же, — отреагировал Дмитрий, — бывают в жизни чудеса. А если б ещё четыре недели? Кесарево пришлось бы делать?

— Вот ты у меня знаток, — хихикнула Лариса, — и чего я в роддом попёрлась? Ты бы и сам справился... — Она помолчала и задумчиво добавила: — А ведь и правда, у Маринки живот рос точь-в-точь как у меня...

Добравшегося, наконец, до роддома Дмитрия ждал облом. Ему заявили, что никаких харчей не примут. Потому что раньше надо приезжать!

— Ну и зачем ты всё это приволок, Димка? Кучу времени в пробках убил... Я же говорила, мне ничего не надо! — отчитала его жена, когда он пожаловался на непреклонную суровость персонала. — Дуй домой, тебе завтра на работу! Целую в носик!

Дмитрий доехал до дома, оставил машину и направился в ближайший бар. Заведение было вполне приличное, цены божеские, даже совершенно случайных посетителей здесь обманывали без фанатизма. Димку знали хорошо, поэтому он без опаски заказал триста коньячку. Сразу заказал, чтобы не гонять официантку, когда захочется добавить. Налил, поднёс к губам, прошептал: «Ну, папаша, поздравляю, первая пошла»...

И немедленно выпил.

*

Известие о предстоящей свадьбе Маринки застало Ларису врасплох.

— Волкова, ну объясни, что за Лёша такой? Где ты его откопала? Я его знаю? — допытывалась она у подруги, собственноручно доставившей в их новую квартиру красочное приглашение на торжество. — А Димка его знает?

Девушки устроились в гостиной, обставленной сугубо по-спартански. Телевизор, низенький столик, диван — вот и всё убранство. Спальня, надо признать, тоже не поражала роскошью: двуспальная кровать и шкаф-купе. Собственно, это было всё, на что у молодой семьи хватило средств. Они так хотели вырваться поскорей из съёмной студии размером с сигаретную пачку, что вбухали в первый ипотечный взнос всё, что у них имелось, включая свадебные подарки и посильную помощь родителей. Исследовав хоромы, Маринка вынесла вердикт: жить можно, если сбрызнуть как следует шампанским. Поставила на столик бутылку и потребовала хрусталь.

— Не-а, подруга, я пас... — пошла в отказ Лариса. — Мне теперь не следует пить.

— Да неужели? — Марина всплеснула руками. — Поздравляю! И давно?

— Думаю, с той самой ночки. Она как раз пришлась на последний «опасный» день. Обсчиталась я...

— Да уж... — помотала рыжей головой гостья. — Не пронесло... А! Тогда и я не буду. Димка придёт, пусть порадуется: вся бутылка ему.

— Ты же знаешь, он шампусь не очень, ему коньяк подавай.

— Ну, это пускай он сам бежит. По такой-то холодрыге, бр-р-р! А мы с тобой кофе выпьем. Да, подруга?

Девушки под кофе позволили себе довольно сильно объесть тортик, случайно прихваченный Мариной, когда заявился Дмитрий. Сообщение о предстоящем рождении новой семьи он воспринял положительно. Расцеловал Маринку и напутственно похлопал по упругой попке:

— Вот и ты нашла, наконец, свою половинку! Желаю вам последовать нашему с Ларочкой примеру и не мешкать с киндером. Она с тобой уже поделилась внезапно свалившимся счастьем?

— Ой, Дима, я так рада за вас! Кого вы хотите?

— Я сына, а Ларёк настаивает на дочке.

— Мне тоже дочку хочется, — вздохнула Марина. — Ну ничего, скоро узнаем...

Допрос с пристрастием показал, что Алексей — её новый коллега по работе, начальник смежного отдела. Запал на Волкову с первого дня. Не такой орёл, как Димка, конечно, но зато с трёшкой почти в центре и с новеньким лендровером, как и хата, презентованным любящими, отнюдь не бедными родителями. Моложе, правда, на два с лишним года, но это ерунда.

— О как! — Димка покачал головой. — Со студенческой скамьи сразу в начальники! Талантливый, небось, чертяка? И губа у него не дура. Если бы не Ларёк, — он обнял жену и поцеловал в висок, — я бы точно влюбился в тебя! Обожаю рыжих с третьим размером сисек!

— Про талант пока не известно, но его папа в совете директоров нашей фирмы.

— Ну всё, Маринка, будешь как сыр в масле кататься, — похвалил Дмитрий её выбор и поднялся. — Ладно, девушки, я вас оставлю, надо несколько писем по работе отправить.

— Ночь на носу, какая работа? — поддела его гостья. — Или ты трудоголик?

— Это у нас вечер, а у пиндосов самый разгар трудового дня! Не скучайте, подруги, я скоро.

Подругам с детства всегда есть, о чём перекинуться парой тысяч слов. А уж подготовка к торжественному бракосочетанию — тема и вовсе животрепещущая и неохватная!..

— Ой, двенадцать без четверти! — спохватилась, наконец, Маринка и достала мобильник. — Такси вызову...

— Не суетись, Маришка... Оставайся, места теперь полно, — остановила её хозяйка новой квартиры. — Не то, что тогда!

Маринка даже отнекиваться для вида не стала. Выдохнула с облегчением и направилась было в душ.

— Слушай, а фотки твоего суженого есть? — тормознула её хозяйка. — Давай, демонстрируй!

Посмотрели фотки. Избранник подруги не поразил Ларису ни статью, ни красотой, но из любви к Маринке она своё мнение не озвучила. Наоборот, покривив душой, высказала сдержанное одобрение. И спросила:

— Как он в постели? Ты довольна?

— Завидую тебе, Ларка... А Лёшка скорострел. Но на пару залпов его хватает, — уточнила Марина и засуетилась: — Ой, надо же предупредить! — она набрала номер: — Лёшик, прости, зайчик, что так поздно звоню, но я заночую у Лариски. Да, заболтались. Да, давно не виделись. Она же моя единственная подруга! — девушка выделила голосом слово «единственная». — Нет, не надо за мной приезжать, не беспокойся. У Ларочки есть где спать. Ага, пока-пока! И я тебя целую. Споки-споки!

— Что, остаёшься на ночь? Правильное решение! Весь диван в твоём распоряжении, ложись хоть вдоль, хоть поперёк, — вернувшийся Дмитрий услышал окончание разговора и с энтузиазмом поддержал идею.

Наконец, гостья отправилась в ванную...

— Диван-то есть, Дим... А последнюю свежую смену белья я утром заправила в постель, — пожаловалась Лариса. — Совсем вылетело из головы.

— Дыа-а? — обрадованно протянул Димка. — Вот она, судьба. Форс-мажор, он и в Африке форс-мажор! Придётся опять тесниться на одной кровати.

Лариса хотела плеснуть ушат ледяной водицы на пылкие мечты мужа, но вспомнились сказочные ощущения, испытанные той неожиданной ночью.

И, отринув собственнические инстинкты, она кивнула.

*

С чего начинается хороший день?

Есть много мнений на этот счёт, но Лариса и Дима не без оснований полагали, что хороший день начинается с хорошего утреннего секса.

Так вот. По всем приметам день обещал быть просто отличным. Светящаяся изнутри девушка кормила питательным завтраком неутомимого мужа, подарившего ей с утра охапку ярких разноцветных оргазмов.

— Димочка, возвращайся сегодня пораньше, ладно? — проворковала она.

— От меня это мало зависит, сладкая моя. Как шеф отпустит, я ноги в руки и к тебе. Сразу. Даже пива пить не стану.

— А то ты его когда-нибудь пил. Будем пить шампанское. Волкова привезёт. Вчера изругала меня за долгое молчание и потребовала срочно пригласить её в наше гнёздышко.

— Тогда я коньяк прихвачу по пути. А мы втроём поместимся? — засомневался вдруг Дмитрий, обводя взглядом крохотную студию, в которой, чтобы развернуть стол, нужно было сначала свернуть спальное место. — Нет, избушка, конечно, удобная: не вставая с места, можно дотянуться до чего угодно. Ещё была бы побольше...

— Потеснимся. Я тоже по Маринке соскучилась. Только ты у соседей попроси на вечер стул.

— Точно. Посидеть у нас со вкусом абсолютно не на чем, — процитировал он любимую книгу, — как во втором доме Старсобеса. Попрошу. Для твоей зажигалки-подружки я в доску расшибусь, а стул изыщу.

— Но-но! Ты не очень-то на неё слюни пускай. Я, знаешь, какая ревнивая!

— Знаю, знаю. Кто меня вилкой ткнул на свадьбе, после того, как я с Мариной танцевал?

— Ты её лапал! За попу! И прижимал к себе так, что сиськи плющились.

— Это она тебе сказала?

— Я всё видела. Не слепая!

— Третий номер. Без лифчика! Есть что плющить! Да она сама ко мне так прижималась, что я мог танцевать только... задним ходом! — Димка расхохотался и обнял жену. — А за попу держался, чтобы эрекцией не светить на весь зал.

— Ах ты, кобель, у тебя на неё прямо на свадьбе встал? — сердито фыркнула девушка. — Не знала я, а то бы...

— А то бы что? Увела в дамскую комнату и воспользовалась стоячим прибором?

Ублаготворённая утренней серией оргазмов, Лариса не выдержала роли ревнивицы и рассмеялась:

— Это ты виноват, что не увёл меня тогда!

Дмитрий поднялся.

— Сегодня тебе ревновать не придётся, танцевать у нас негде. Ну всё, я поскакал. Люблю тебя, собственница моя ненаглядная!

— А за что ты её зажигалкой назвал? И не ври мне!

— Ну у неё же шевелюра как огонь...

Сияние отчаянно рыжих кудряшек старинной подруги озарило крохотную студию так, что, казалось, она явилась не пасмурным осенним вечером, а радостным майским утром. Стул ей Дмитрий раздобыл не гамбсовский, конечно, но мягкий и удобный. Сами же хозяева уселись, как на жёрдочках, на жёстких табуретах.

Девичий разговор звенел неумолчными колокольчиками уже часа два. Димка любовался стриженой под мальчика брюнеткой-женой и гостьей с пышной солнечной шевелюрой, подливал им шампанское, а себе коньяк, и почти не вникал в женский щебет, пока не начались воспоминания о поездке в Питер их выпускного класса. Лицей тогда не поскупился, и два десятка человек разместили пусть в скромных, но двухместных номерах. Лариса и Маринка, само собой, поселились вместе.

— Какие мы с тобой дурочки были, Сергеева, — хихикнула разогретая шампанским гостья, обращаясь к подруге по девичьей фамилии, — наивные в сексуальном плане дурочки. Всё-то нам испробовать хотелось...

— Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее, — Дмитрий навострил уши. — Просвети насчёт эротических похождений моей ненаглядной.

— Помолчи, подруга, — глядя в стол, попросила Лариса. — Не надо...

— Что? Неужели группенсекс замутили?! — выкатил Димка глаза и театрально схватился за сердце. — Нет! Я этого не вынесу! Лучше не говори!

— Дурак!.. — она попыталась встать из-за стола, но муж придержал её, обняв за талию. — Пусти! Я писать хочу! А ты, — это уже Марине, — можешь молоть, что вздумается! Но знай!..

Лариса хлопнула дверью туалета. Димка требовательно посмотрел на рыжую красотку:

— Ну?

— Не нукай, не запряг. Простая девичья шалость... Друг дружку поласкали, только и всего. Никаких мальчиков. Неужели Ларка тебе не рассказывала?

— Не-а. Стеснялась, наверное, — он пожал плечами. — Не понимаю, чего она так психанула. Подумаешь, разок подрочили письки одна другой...

— Ха-ха три раза! Подрочили разок... А в позе шестьдесят девять не хочешь? Обкончались до судорог, языки онемели! И так две ночи подряд. Скажу по секрету, твоя Сергеева очень вкусная.

— Да ты что?! Шестьдесят девять моя любимая поза! — Димка причмокнул, целуя сложенные щепотью пальцы, и вдруг погрустнел. — Но на мой взгляд, Ларчик не вкусная...

Марина посмотрела на него, как на дебила. Расплывшись в улыбке, он продолжил:

— А офигенно вкусная! Как вишнёвое варенье с косточками!

— Наверное, тогда у неё жизнь была не очень сладкая, — предположила, хихикнув, рыжая гостья, — мне она напомнила фисташки...

— А после развлекались подобным образом?

— Не-а... Это было первый и последний раз. Сергеева потом неуютно себя чувствовала, — Марина с сожалением покачала головой. — Да и мне было не по себе.

— Может, и правильно, что вы не стали лесбиянками, — констатировал Дима. — Не для красивых и женственных эта ориентация. Скорее, она последнее прибежище ущербных.

Возвращение Ларисы прервало обмен впечатлениями о её вкусовых достоинствах и проблемах однополой любви. Она села на своё место, демонстративно глядя прямо перед собой. Мол, если вам невмоготу, сплетничайте и пошлите без моего участия. Попытки Марины вовлечь её в разговор о питерском приключении успеха не имели.

Дмитрий почувствовал, что назревает выяснение отношений между подругами, и счёл за благо для своей психики при баталии не присутствовать. К тому же, давно хотелось курить. Набив трубку, которую битый час вертел в руках, он отправился к выходу, неловко прикрывая рукой внушительный бугор на джинсах.

Из-за не успевшей закрыться двери донеслось суровое:

— Чем вы тут занимались?

— Разговаривали...

— Это у него от разговоров встал?..

Щёлкнул замок. Что было дальше, Димка не слышал. «От такой пикантной темы у мёртвого встанет», — хмыкнул он и принялся раскуривать трубку.

Дмитрий завис в лифтовом холле на полчаса. Надо было дать подругам время, чтобы они успели расставить точки над «Ё». Эрекцию, вызванную разговором с рыжей красоткой на тему, далёкую от богословия, тоже следовало укротить, но с этой задачей справиться не удалось. Стояк немного ослаб, но отнюдь не исчез. Зато появилась характерная ломота в яйцах, для снятия которой требовался срочный секс.

Вернувшись, Димка застал девушек мирно пьющими кофе. Похоже, конфликт разрешился бескровно.

— Всё в порядке, красавицы? Пришли к консенсусу?

— Знаешь, Димочка, я боялась, что ты рассердишься, когда узнаешь про наш розовый эксперимент... Юношеская глупость...

— Мало ли, какие у кого скелеты в шкафу. Прошлое ворошить — бесполезное и вредное занятие. А то, чего не знаешь, для тебя не существует... Давайте, девушки, выпьем за мир, дружбу и взаимопонимание в нашей тёплой компании! — Димка налил подругам коньяк.

Выпили. Принялись вспоминать смешные случаи из студенческой жизни. Вдруг Марина спохватилась:

— Господи, полдвенадцатого! Мне пора, родители с ума сойдут... — она попыталась встать, но плюхнулась на стул и виновато пробормотала. — Ой, Димка, твой коньяк был лишним! Меня развезло не по-детски.

Хозяева переглянулись. Отправлять девушку в таком состоянии на другой конец города — значило гарантировать ненужные приключения на её аппетитную попку! Но и спать гостье в крохотной студии — чуть больше кукольного домика для Барби — было негде. Разве что на стуле у двери. Или на унитазе рядом с душевой кабинкой.

А Димке зверски хотелось секса. Жизненно необходимо было спустить давление в яйцах, но присутствие Волковой не оставляло шансов сыграть, как он говорил, в письки: поставить любимую раком, довести до сладострастных судорог и разрядиться в горячее трепещущее лоно — по Ларкиным расчётам, можно было не уже предохраняться. В туалете тоже не укроешься, звукоизоляция такая, что любой пук слышен снаружи громче, чем внутри.

В общем, гордиев узел проблемы развязать не представлялось возможным. Его разрубила, скрепя сердце, Лариса:

— Звони предкам. Остаёшься у нас. Как-нибудь поместимся втроём на ложе... Но ляжешь с краю! Подальше от Димки. Я — посередине.

Убитый горькой перспективой остаться без секса, муж нашёл в себе силы пошутить:

— Может, лучше я посередине? А то вы опять в шестьдесят девять сплетётесь...

Юмор Лариса оценила по достоинству — отвесила подзатыльник.

— Ещё слово, и ночевать будешь на унитазе! Порядок такой: Волкова идёт в душ и ложится. Потом я. А ты покури пока. Твоя очередь последняя.

...Когда он вернулся, свет в студии был погашен. Томимый эрекцией, парень завершил гигиенические процедуры и устроился, согласно утверждённому плану, за спиной жены. На Ларисе обнаружилась его любимая чёрная футболка. Не иначе, нарядилась по случаю третьей лишней в супружеской постели, решил Димка, потому что у них было принято падать в койку исключительно голышом. Его рука обследовала приятные округлости задней полусферы — для уточнения диспозиции. Туго натянутая ткань уходила сзади в междуножие, будто трусы.

«Забаррикадировалась, — усмехнулся он, прижимаясь тугим горячим органом к любимой попе. — Ну-ну, посмотрим, сколько ты вытерпишь!»

Жена попыталась отодвинуться, но пространство перед ней было занято равномерно сопящей Мариной. Одной рукой Димка добрался до сисек и начал покручивать сосок, быстро наливающийся твёрдостью, другой — потихоньку стал вытаскивать подол футболки, зажатой между бёдрами. Подол не подавался. Жаркий поцелуй в ушко решил исход битвы: попка обрела свободу, бёдра раздвинулись, открыв вход в тропические недра лона.

— Только аккуратно, Димочка, — еле слышно прошептала девушка, направляя в себя орудие мужа— не разбуди её!

Им недолго удавалось соблюдать тишину. Когда громкий женский стон возвестил о первом пришествии оргазма, Дмитрию показалось, что дыхание Волковой сбилось с ритма и затихло. Но было уже не до конспирации: реакция жены вызвала усиление эрекции и новый прилив сил. Сбросив одеяло, он поставил её в древнейшую из поз, ту, что досталась человечеству от далёких неразумных предков, и мощными толчками погнал любимую к новому пароксизму наслаждения. Лариса, позабыв об осторожности, охотно встала на четвереньки, и высоко задрав попу, белеющую в свете уличного фонаря, что торчал ровно напротив их окна, активно подмахивала.

Увлёкшись процессом, Дмитрий не сразу ощутил присутствие чего-то постороннего между Ларочкиных ног. При движении вперёд это постороннее принимало на себя удар мошонки, а при заднем ходе приятно скользило по нижней стороне члена. В результате на них с Ларой стремительно и одновременно обрушился сумасшедший по силе оргазм.

Придя в себя, Димка рассмотрел на простыне слева от своего колена блестящую физиономию Марины. Девушка облизывалась как кошка, которая только что отведала сметанки. Одна её рука ласкала обнажённую грудь, другая священнодействовала в гладко выбритой промежности.

— Ну ты даешь... — только и смог прохрипеть Димка, стараясь восстановить дыхание. Он упал навзничь и похлопал по мокрой от пота попке жену:

— Ты как, живая?

— Угу... Что это было?.. Я просто улетела на небеса!..

— Спроси Маринку...

Не сразу, но девушка вернулась в реальность. Села по-турецки, сфокусировала взгляд на блестящем лице подруги:

— Марина, да? — и, встретив её умоляющий взгляд, выдохнула: — Охуеть...

Пока девушки переглядывались и вздыхали, у Дмитрия восстановилось не только дыхание. Интимные секреты пошли лесом, скрывать очевидное он и не подумал. По принципу: раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! «Огурец» был внушительной длины и калибра, торчал колонной над плоским животом, поэтому вызывал законную гордость, а не стеснение.

— Ла-ар... А, Ла-ар? — простонала Маринка, не сводя с него глаз. — Ну, Ларисочка, ну, пожалуйста? Ну чего уж теперь, а?..

— Сама не верю, что разрешаю это!.. — после мучительного раздумья благословила подругу и мужа Лариса: — А-а! Ебитесь! — отступать ей было некуда, потому что долг, как известно, платежом красен.

И две красотки оседлали не верящего своему счастью Димку — одна опустилась на желанный орган, другая –- на Димкин язык...

*

...Не прошло и трёх недель с той ночи, как на мобильнике Дмитрия высветился неизвестный номер.

— Докладывайте! — ответил он на вызов привычной шуткой, вгонявшей в ступор многочисленных телефонных мошенников.

— Димочка, привет, это я! — раздалось после паузы.

— Кто — я?

— Волкова Марина. Вот вы, мужики, все такие... Как трахаться, так у вас у-тю-тю и сюси-пуси. А как с глаз долой, так из памяти вон!

— Ну, это ты брось. Я наш забег в ширину вспоминаю с восторгом! И с надеждой на повторение.

— А Сергеева как? Надеется?

— Её не поймёшь... То улыбается загадочно, то обзывает меня ёбарем-террористом.

— А меня?

— Ты у неё сама спроси.

— Я ей звонить пока побаиваюсь. Поэтому тебе набрала. В общем, поздравляю, Дима, кажется, ты станешь папой!

Дмитрий чуть не выронил телефон:

— Шуточки у тебя!.. Ты уверена?

— Какие там шуточки, всё серьёзно. Две полоски! Разные тесты показывают одно и то же.

— Извини, что спрашиваю прямо: будешь рожать?

— Извини, что прямо отвечаю: буду! Я уже и операцию прикрытия замутила... Не хочу, чтобы Сергеева знала. Как на неё повлияет известие о том, что у законного мужа будет ребёнок на стороне?

Дмитрий подумав, согласился, что Ларочке лучше оставаться в блаженном неведении. Он не знал, что до аналогичного объявления со стороны родной жены оставалась неделя с небольшим...

*

...А что было дальше, вы уже знаете.