Комментарии ЧАТ ТОП рейтинга ТОП 300

стрелкаНовые рассказы 79685

стрелкаА в попку лучше 11725 +2

стрелкаВ первый раз 5182 +2

стрелкаВаши рассказы 4683 +9

стрелкаВосемнадцать лет 3488 +4

стрелкаГетеросексуалы 9363 +3

стрелкаГруппа 13510 +4

стрелкаДрама 2946 +2

стрелкаЖена-шлюшка 2640 +1

стрелкаЖеномужчины 2086

стрелкаЗрелый возраст 1764 +6

стрелкаИзмена 12317 +4

стрелкаИнцест 11993 +5

стрелкаКлассика 367

стрелкаКуннилингус 3291 +3

стрелкаМастурбация 2266 +3

стрелкаМинет 13354 +3

стрелкаНаблюдатели 8074 +1

стрелкаНе порно 3075

стрелкаОстальное 1079 +1

стрелкаПеревод 8098

стрелкаПикап истории 729

стрелкаПо принуждению 10816 +3

стрелкаПодчинение 7282 +1

стрелкаПоэзия 1482

стрелкаРассказы с фото 2539 +2

стрелкаРомантика 5612 +4

стрелкаСвингеры 2333

стрелкаСекс туризм 520 +7

стрелкаСексwife & Cuckold 2508 +1

стрелкаСлужебный роман 2444 +1

стрелкаСлучай 10209 +8

стрелкаСтранности 2742

стрелкаСтуденты 3627

стрелкаФантазии 3309

стрелкаФантастика 2867 +3

стрелкаФемдом 1494 +1

стрелкаФетиш 3262 +3

стрелкаФотопост 788

стрелкаЭкзекуция 3240

стрелкаЭксклюзив 350

стрелкаЭротика 1929 +1

стрелкаЭротическая сказка 2520 +1

стрелкаЮмористические 1532 +1

Голос в телефонной трубке. Дебаркадер

Автор: Makedonsky

Дата: 14 апреля 2021

Не порно, Романтика, Случай

  • Шрифт:

Картинка к рассказу

Дебаркадер – это грустный корабль, который никуда не плывет, вынужденный всю свою жизнь простоять возле берега, намертво привязанным к нему с помощью толстенных канатов с петлями, так называемых швартовых. С одной стороны к дебаркадеру причаливают и отходят корабли, с другой – берег, неподвижный, незыблемый, как символ вечности, а посередине, словно сакральные врата между прошлым и будущим – Калинов мост, дебаркадер. И при нем страж, словно Морана...

Динка подошла к сходням, встала под фонарем и громко свистнула. В ответ в одном из окон (или иллюминаторов?) вспыхнул свет, тут же погас и скрипнула дверь:

— Мадина, ты?

— Я, тетя Таня!

— А кто это с тобой?

— Один хороший человек.

— Хорошо, что один. Заходите!

— И кто же эта женщина? – спросил Макаров.

— Я у нее квартиру снимаю, – ответила Динка. – Она все время живет здесь, и квартира ей не нужна.

— И сколько берет?

Сколько берет с Динки ее квартирная хозяйка, Вовка не узнал, потому что сходни кончились, и они ступили на палубу дебаркадера. Едва Макаров открыл дверь в темный коридор, в лицо ему ударил яркий свет, и он зажмурил глаза. «Гражданка, фонарь-то погасите!», – сказал Вовка. – «Могу еще руки поднять, пока Вы собаку не спустили». А та словно его и не слышала. «Ничего, симпатичный!», – заметила тетя Таня и лишь после этого выключила фонарь-переноску, а Макаров, еще с минуту простоял с закрытыми глазами, пережидая, пока в них померкнут цветные пятна. «Нету у меня собаки!», – проворчала тетя Таня. – «Ну, заходите, что ли».

Они шли по длинному коридору, тускло освещенному редкими лампочками. Впереди уверенным твердым шагом шла тетя Таня, за ней – Вовка, державший Мадину за руку. «Я тут бываю иногда», – сказала Дина, едва они ступили на дебаркадер. – «Пьем чай, разговариваем. Она тут работает и живет тоже тут. А мне свою квартиру сдает». «А берет сколько?». «Ничего!».

— Вот моя каюта, – сказала тетя Таня. – Садитесь, будем пить чай. Я почему за квартиру денег не беру? А потому что мне не надо ничего. Здесь, на судне – свет казенный, вода казенная, все с берега. Музыка и то казенная. На второй палубе – радиоузел. Так там и приемник, и магнитофон, и телевизор. Даже одежда на мне казенная, белье я сама шью из простыней, так зачем деньги брать? А на еду мне пенсии и зарплаты сторожихи – выше крыши. Ой, что-то я разболталась на радостях! Вы располагайтесь, располагайтесь!

Вовка и Динка сели на жесткую сторожихиную койку, а она сама угнездилась на привинченном к полу табурете. На столе бурно кипел электрический чайник, а тетя Таня уже разливала по стаканам крепко заваренный чай.

— А магнитофон у Вас какой? – осторожно спросил Макаров.

— А шут его знает, какой! Старый какой-то. Надпись давно отвалилась. Но работает! Я потом покажу. Вы чай-то пейте, бутерброды берите, печенье!

Как-то неловко было Вовке объедать сторожиху, он съел одну печенинку, тупым столовым ножом отрезал полбутерброда с сыром, а чая с лимоном выпил аж два стакана.

Тетя Таня потягивала из своего стакана горячий чаек и по-матерински поглядывала на Макарова и Динку.

— Любопытно мне, – спросила сторожиха. – Вы в каких отношениях состоите?

— Мы знакомы только три дня, – ответила Дина и потупилась.

— Мы действительно знаем друг друга всего трое суток, – пояснил Вовка. – Причем до сегодняшнего вечера общались только по телефону. Мне друзья наугад продиктовали цифры, я позвонил, а сегодня вечером я узнал, что у Мадины сломался приемник, которая она слушала каждый вечер. Думаю, лампы перегорели.

Тетя Таня оживилась.

— Так у меня в радиоузле есть какие-то лампы. Можно посмотреть. Там их целая коробка. Сейчас стаканчик допью, и посмотрим.

— Я с вами тоже пойду. – сказала Динка, торопливо глотая горячий чай.

— Пойди, девонька, пойди, – добродушно сказала тетя Таня. – Там красиво!

На верхней палубе дебаркадера и впрямь было красиво. Река сверкала под лунным светом, а от берега до берега по неверной водной глади пролегла лунная дорожка. Пока тетя Таня вынимала из шкафа коробку с лампами, Макаров и Соколова любовались серебром и золотом промытого недавней грозой ночного летнего воздуха.

— И почему люди спят ночью? – ни к кому не обращаясь, спросила Динка.

— Все от дикарей пошло, – ответил Вовка. – Они боялись ночи, духов разных, ночных зверей, а чтобы ночь быстрее прошла, спали. А днем – на охоту, и корешки собирать. Ели мамонтов с диким хреном!

— Я бы хотела попробовать мамонтятины! – мечтательно сказала Динка, по детски закатывая глаза. – С хреном!

— Вы лампы-то смотреть будете, мечтатели? – спросила тетя Таня, стявя на стол тяжелую коробку.

— Будем, будем! – в один голос ответили Вовка и Динка. Сторожиха включила верхний свет, Макаров снял пиджак и закатал рукава, а Динка, положив голову на Вовкино плечо, смотрела, как он перебирает радиолампы.

А ламп действительно было много. В коробке лежали и мощные «рогатые» 6Р3С, и их почти тезки 6П3С, и общеупотребительные 6П14П. Вовка очищал их от пыли и смотрел на свет.

— Ну, я пойду прилягу, – сказала тетя Таня. – а вы тут музыку послушайте на магнитофоне, приемник включите, да и вообще.

— Когда дверь за ней захлопнулась, Дина вздохнула:

— Хорошая она, только одинокая. Хоть и жизнь длинную прожила, а хорошего так мало видела. Она мне все-все рассказала!

Макаров отобрал несколько годных по виду ламп, рассовал их по карманам, сел на круглый вращающийся табурет и приготовился слушать.

— Тете Тане уже шестьдесят три года, – начала свой рассказ Динка. – Родилась она в двадцатом первом, в трудное, голодное время. Ее отец только-только пришел с Южного фронта, где воевал с Врангелем, где по колено в грязи, и по грудь в воде штурмовал Сивашский залив, а потом и Перекоп. Вернулся в родную деревню с орденом и сразу начал агитировать бедноту против кулаков. В Тамбовской губернии земля богатая, чернозем, люди зажиточные, бедняков мало. Собрались как-то вместе человек пять, поорали, покурили и разошлись ни с чем. А тут еще местный священник повел агитацию против большевиков: безбожники они, а у власти – антихрист. Пришлось сообщить куда следует. Батюшку и кулацкую головку арестовали и увезли. Больше их никто не видел, а спрашивать боялись.

Только после этого дело по организации товарищества по совместной обработке земли сдвинулось с мертвой точки. А затем из Тамбова отвественный двадцатипятитысячник приехал колхоз организовывать. У тех, кого арестовали, обобществили все подчистую, даже кур, да только у кулаков дети и внуки остались. По всей губернии, то здесь, то там начались пожары и убийства партийцев и комсомольцев. А тетя Таня пошла в ячейку и сказала: «Принимайте меня в комсомол. Я и косы отрезала, и красная косынка у меня есть. Не могу в стороне от такого дела стоять». И стала она комсомолкой...

Мало было молодежи в комсомольской ячейке, а еще меньше было девушек. Пошла Таня по дворам молодежь собирать на собрание, а только одну Дарью и зазвала в старую школу на собрание. А тут и беда пришла.

Поехали они втроем: мать, отец и Таня в город по делам. Только в лес въехали, а тут банда! Отца убили сразу, а мать и Таню привязали к деревьям друг напротив друга и одежду сорвали! Что они с ними делать будут, матери было понятно сразу, а Таня недоумевала: «Мама, мама зачем это?».

— Со мной делайте, что хотите! – кричала мама. – Только ребенка не троньте!

— Какой же Танька – ребенок? – возразил ей главарь, снимая штаны. – Вона сиськи какие, до пупа висят и волосья гуще, чем у тебя.

Признала мать, что главарь – священник беглый с Соловков, несмотря на бритое лицо и стриженые волосы, закричала страшно:

— Батюшка, помилосердствуйте!

Да только зря она это сказала, только разозлила!

— А твой муженек, что сейчас в канаве валяется, мою семью пожалел? Вот и я твою дочку не пожалею. А ну-ка, братья, навались на баб!

И обхватил дерево с Татьяной.

В банде человек двадцать было, и каждый поглумился над Таней и ее матерью, а позже, они в лес ушли, оставив женщин висеть на веревках, пока мать чудом не освободилась и не освободила свою Танечку. На руках несла мать многократно изнасилованную дочь до дома, а на пороге не выдержало материнское сердце. И осталась Танечка одна-одинешенька...

Первое время жила-мучилась, много раз хотела свести с жизнью счеты, даже петлю повесила на чердаке, но как-то приснилась ей матушка, окровавленная и разгневанная, которая сказала ей только два слова: «Танька! Живи!». И она, бросив все, и дом, и хозяйство, и скотину, уехала в Тамбов, а потом и в Москву.

Сначала столица ей не понравилась. Слишком много народа, все куда-то спешат, суетятся. А что ей понравилось, так это трамваи. Таня жила сначала возле парка, окна ее общежития выходили на трамвайную линию, и частенько ночью она вставала у окна, чтобы посмотреть, как трамваи послушно сходятся в депо, словно коровы в стойло. Заводы, фабрики ее тяготили своим строгим регламентом, а вот река ее приманила. И Таня поступила матросом на баржу. Так и осталась у воды.

— Я так понимаю, что слово «мужчина» после того случая в лесу стало ей ненавистно? – подал голос Макаров. – Ведь не все мужики – такие сволочи, как в кулацкой банде. Вы же не возненавидели всех мужчин после ревнивого мужа?

— Я, наверное, другое дело, Володя. Есть женщины, которых жизнь ломает через колено, как сухие ветви, а есть такие, которые упрямо поднимаются, как растение, с которого снимают камень. Я, видимо, из последних. Стихает гроза, и снова хочется счастья...

— Счастливый человек дольше живет, – сказал Макаров, беря Мадину за руку.

А она обожгла его взглядом пылающих черным пламенем глаз и свободной рукой выключила верхний свет...

Динка оказалась жадной на любовь. Она поминутно меняла позы, требовала от Макарова замедляться или ускоряться, хотела, чтобы он выходил из нее и целовал ее влажные губы или лизал солоноватую виноградину клитора. Этот полет между небом и землей все длился, длился, пока Динку не закачало, как на высокой волне, в Вовкиных объятиях.

Утром он проводил Мадину до дома, заменил лампы в «Ригонде» и остался до вечера, правда, позвонил на работу и отпросился. Динка сидела рядом и слушала, как Макаров разговаривал с шефом, а потом шепнула ему в свободное ухо: «Скажи, что у тебя – медовый день!».


76932   3 10112  134   1 Рейтинг +10 [28]

В избранное
  • Пожаловаться на рассказ

    * Поле обязательное к заполнению
  • вопрос-каптча

Оцените этот рассказ: 280

Бронза
280
Последние оценки: Old_gene 10 segenR 10 reader1977 10 kondrat71kz@gmail.com 10 Гендальф Серый 10 фаг 10 Taiban 10 kotlas2 10 bokr13 10 8mika9 10 Dizel721 10 gen56 10 Робер Артуа 10 shirik111 10 vol22 10 Polly 10 Вован Сидорович 10
Комментарии 4
Зарегистрируйтесь и оставьте комментарий

Последние рассказы автора Makedonsky