И вот так, под пристальными взглядами, мы и пошли по тропинке в сторону реки. До самого изгиба тропы, до того момента пока листва густых зарослей не закрыла нас, мы оба чувствовали, буквально ощущая кожей, все те взгляды направленные нам вслед. Не могу сказать, что они несли какие-то отрицательные эмоции, мы уже привыкли быть на виду, но приятного, именно сейчас, в таком внимании, было немного.

Скрывшись из вида глаз, наблюдающих за нами, Танюшка, плавным движением скользнула под мою руку, плотно прижалась, обняла рукой за поясницу. Я, в свою очередь, обнял её за плечи, и вот так, обнявшись, мы пошли дальше по тропинке, скрываясь за кустами от любопытных взглядов.

В месте, где тропинка сужалась, и пройти двоим рядом, было нельзя, я подхватил Таню на руки. От неожиданности она взвизгнула, но тут-же обвила мою шею руками, и прижалась ко мне. Довольное выражение, появившееся на её лице, явно сказало мне, что она совсем не против такого способа передвижения, а я был готов носить её на руках всю оставшуюся жизнь. И её горячий поцелуй, заставивший меня остановиться, чтобы не упасть, без всяких слов дал мне понять, что Таня чувствует.

Так, с Таней на руках, мы и дошли до реки, где на набольшом, красивом пляже находились почти все наши одноклассники. Наше появление не осталось без внимания. Конечно, главной звездой стала Таня и её купальник. Я видел распахнутые глаза парней смотревших на неё, видел, как им пришлось срочно переворачиваться на животы, чтобы скрыть то, что при виде девушки мгновенно выросло у них в плавках. Прекрасно их понимая, но червячок ревности зашевелился у меня внутри, но Танюшка, почувствовав это, крепко прижалась, обвив руками шею, и демонстративно, специально, чтобы показать кто в доме хозяин, буквально впилась в мои губы поцелуем. Я прижимал к себе это великолепное тело, и слышал многоголосый одобрительный гул.

Вода была еще недостаточно тёплая, поэтому только немногие решили искупаться, и уже вылезли на берег, и растянулись на жёлтом песке. Остальные просто лежали на песочке, и загорали. Мы с Танюшкой набрались смелости, и вошли в воду. Не сказать, что она была очень холодной, но долго находиться в ней было ещё нельзя. Но самое главное, для меня, мой «малыш» приобрёл нормальные размеры, вода сняла возбуждение, и теперь мне не надо было прикрываться полотенцем. Если мои мелкие неудобства холодная вода устранила, то с Таней получилось наоборот. Намокнув, её купальник стал слегка прозрачным, и стали неплохо видны, и съёжившие от холодной воды соски, тёмные кружочки вокруг них, а самое главное, была неплохо различима тёмная полоска на лобке. Поэтому, её появление из воды, привлекло внимание всех, и парней, и девушек. Такого откровенного купальника никто из них никогда ещё не видел.

А во мне бушевали совершенно противоположные чувства, с одной стороны я был горд тем, что моя девушка такая красивая, смелая и соблазнительная. А с другой, меня сжирало чувство ревности, я злился, что кто-то ещё, кроме меня, видит её практически голую. Но злиться я был должен только на самого себя, ведь именно я был инициатором всего сейчас происходящего.

Тем временем, Таня продефилировала мимо всех, гордо поднятая голова, расправленные плечи, выставляющие идеальную грудь в самом выгодном ракурсе, походка манекенщицы. Всё это выглядело необычайно сексуально, а Таня шла мимо всех, ко мне, купаясь в восхищённых взглядах.

Подойдя к полотенцу, на котором я лежал, Танюшка вытянулась рядом. Она поняла, что её купальник, намокнув, стал слегка прозрачным, и интимные места были всем неплохо видны. Ложиться на спину, она не стала, иначе получалось, что она продолжает показывать всем то, что она показывала только мне. И в тоже время, я это видел, она не расстраивалась от того, что её увидели в таком откровенном виде, похоже, ей это даже понравилось, это её возбуждало, но мочки её прелестных ушек горели от стеснительности.

— Коля, мне так стыдно – её губы приблизились моему уху, и зашептала – но всё это так возбуждает, хорошо, что купальник ещё мокрый, а то я вся прямо теку от желания. Я чуть не кончила пока шла до тебя, было такое чувство, что меня уже раздели и не один раз трахнули своими глазами. Вот теперь разговоров будет, те, наши с тобой, выходки в школе, это детские шалости по сравнению с этим.

Её губы, касающиеся моего уха, вкрадчивый шёпот, откровенное признание снова возбудили меня, и мне тоже пришлось перевернуться на живот, чтобы скрыть выросший в моих штанах бугор. Лезть в воду мне больше не хотелось, но видимо придётся, иначе скрыть возбуждение не получится.

Вскоре раздался призыв к ужину, стук половника по металлической миске далеко разносился в стоящей тишине. Все потянулись с реки в лагерь. За хлопотами, за купанием, пролетело время, и оказалось, что уже наступило время ужина, после которого планировалось посидеть у костра, а потом, попозже укладываться спать. Ещё сразу по приходу с речки, Таня нырнула в палатку переодеться. Обратно она вышла уже в широкой, свободной юбке, и такой же свободной блузке. Свой купальник она держала в руках, раздумывая, куда его повесить его сушиться. Я стоял рядом, ждал, когда она выйдет. Уверен, что нас бы неправильно поняли, если бы мы полезли переодеваться вместе. Поэтому я взял её купальник, и аккуратно развесил его на шнуре, державшем палатку. От меня не укрылось, как окружающие украдкой бросали свои взгляды на это яркое пятно. После этого нырнул в палатку, и сбросив мокрые плавки, прямо на голое тело, натянул просторные шорты и растянутую футболку, прихватив также свою ветровку. Обработав репеллентом внутри, наглухо закрыл палатку, и мы были готовы к ужину. Ужин не затянулся, и вскоре все поели, дежурные, пока было светло, сходили, помыли посуду. Я же помог приготовить дрова для костра, чтобы хватило на всю ночь и на приготовление завтрака. И вроде все дела на сегодня были сделаны, и можно было отдыхать.

Как-то незаметно стемнело, народ расселся вокруг костра, зазвучали гитары, мы пели песни, шутили, смеялись. Народ потихоньку отходил в темноту, и приложившись к бутылочкам с портвейном, возвращались к костру, уже с блестевшими от выпитого глазами. Взрослые, похоже, тоже не терялись, поэтому, в скором времени, глазки блестели уже у всех.

Но как не хорошо было сидеть у костра, вскоре комары вынудили прервать приятное времяпровождение, и разогнали всех по палаткам.

Я всё равно ещё долго слышался смех, шлепки и чертыхания по поводу количество комаров. А в нашей с Танюшкой палатке, комаров не было, я ведь заранее обработал её средством от комаров и закрыл палатку наглухо. И мы могли наслаждаться отсутствием звенящего писка, в отличии от соседей. Хотя я их всех предупреждал, и предлагал свою помощь.

А в нашей палатке всё было как надо, спальники были разобраны, вещи разложены, ложись и отдыхай. И наконец-то мы были одни, и никто не мог теперь нам помешать заняться любовью.

Также, как она сделала и днём, Танька толкнула меня на спину. Мгновенно стянула с меня шорты, и подняв подол юбки оседлала меня. Её длинные бёдра прижались к моим. Проникнув своей рукой ей под юбку, с удивлением обнаружил, что трусиков на ней уже нет. Таня почувствовала моё удивление и тихонько хихикнув, прошептала:

— Сюрприз. Я думала, что ты понял это раньше, я весь вечер хожу без трусиков и бюстгальтера. Неужели, когда я сидела у тебя на коленях, там, у костра, ты этого не понял? – Я, даже в темноте, увидел лукавую улыбку на её милом личике. А она продолжила: - Знаешь, это так заводит, так волнительно. Находиться среди большой компании, зная, что на тебе нет ничего больше кроме лёгкой юбки и тонкой блузки. Сидеть на коленях у своего любимого мужчины, и ощущать, что нас разделяет лишь только тонкая ткань, кожей чувствовать жар, исходящий от него. Ощущения просто не передаваемые. А то, что совсем рядом находится множество посторонних людей, которые случайно могут увидеть это, только усиливает эти ощущения ещё больше.

Танкины слова пробудили во мне непонятные чувства, похожие на те, что я испытал на пляже, когда парни пялились и облизывались, глядя на мою девушку сладострастными взорами. Только сейчас, эти чувства были намного острее, и, я поймал себя на странной мысли, гораздо более возбуждающими меня самого.

Таня, каким-то своим внутренним чувством, ощутила моё напряжение. Она наклонилась к моему уху, и зашептала:

— Милый, не ревнуй, не надо. Я только твоя, и мне больше никто не нужен. – Танин шёпот успокаивал мою ревность. – Ты просто пойми, любая девушка или женщина хочет быть самой-самой. Самой красивой, самой желанной, самой привлекательной и сексуальной. Это заложено в самой природе женщины. А я, я всегда была такой средней, серенькой. Всегда были девчонки, которым я немного завидовала. И внимание мальчишек всё им, и в компаниях они всегда на первых ролях, а мне приходилось стоять в сторонке, и на меня никто особо не обращал внимания, ну есть она, и пусть. – Таня перевела дыхание, и продолжила – А потом я влюбилась в одного мальчишку, он был для меня самым-самым. Но я понимала, что шансов выиграть соревнование за него у более красивых и общительных девчонок у меня не было, и мне оставалось только мечтать. Надежда была только на то, что мальчик почти не обращал внимания на девочек, у него на первом месте были спорт и учёба, которые и занимали почти всё его время. – Таня говорила, а я потихоньку начинал понимать, в чём именно причины её такого поведения. – Время шло, мальчик рос, превратился в самого красивого, для меня, юношу, но по-прежнему, девчонки были для него только подружками и одноклассницами, а я всё больше влюблялась в него, и ничего не могла с этим поделать, и не хотела. Я просто надеялась. – Таня замолчала, переводя дыхание. Я чувствовал её волнение, и стал догадываться, про кого она рассказывает. А Таня продолжила:

— А потом случилось чудо, он попросил одного из своих друзей, познакомить его со мной. Оказалось, что он был очень скромный, и стеснялся сам подойти ко мне. И я, как оказалось, давно ему нравилась, но подойти он не решался.

Наше знакомство очень сильно изменило меня, нет, не внешне, внутренне, мне даже учиться стало легче, я перестала комплексовать на уроках. Во вторых, меня стали замечать, не так как раньше, привет-привет, а иначе, так, как раньше замечали тех, кому я втайне завидовала. Мальчишки стали провожать меня взглядами, но тоже не так как раньше, скользнули взглядом, поздоровались, и пошли дальше, а с интересом именно ко мне. Моё существование наполнилось новыми ощущениями, стало ярким и разноцветным. И всё благодаря тебе. – Таня опять сделала паузу, а я молчал, открывая для себя свою любимую с неизвестной мне стороны.

— Первые настоящие поцелуи, такие пьянящие и заставляющие сердечко стучаться чаще. – Таня продолжила. – Походы в кино, на последний ряд, первые робкие попытки прикоснуться к запретным, до этого, местам. И наконец, та сказочная новогодняя ночь, в которую мы подарили себя друг другу. То наслаждение, не испытанное никогда ранее, осознание своей привлекательности уже как женщины, вознесли мою самооценку на заоблачную высоту. Я вновь изменилась, даже мать, войдя тогда домой, заметила, что я как будто сияю, свечусь как новогодняя ёлка. – вдохнув, она продолжила.

— А потом была дача, познание нового, пьянеще-бесстыдного действа, удовольствие, заставляющее парить где-то в облаках. И всё это дал мне ты. – Таня, взяв маленькую паузу, продолжила.

— А мои «шалости» с отсутствующими трусиками, это моя месть тем, кто не замечал меня годами. Я упивалась ей, когда днём, на пляже, видя меня в таком купальнике, парни буквально пускали слюни, а девчонки исходили завистью. И они все, и те, и другие, могли только облизываться, потому что у меня есть ты, а у тебя есть я. И как говорится: «Хороша Маша, но она не ваша».

Слушая Таню, я потихоньку поглаживал её бёдра под юбкой, постепенно всё ближе, и ближе приближаясь к своей цели. Когда она закончила говорить, мои пальцы были уже совсем рядом с её бутоном страсти. Так как она сидела на мне верхом, без трусиков, и ножки её были раздвинуты, и как только она закончила говорить, мои пальцы скользнули в самое сосредоточение её сладостного бутона. Там было так горячо, так влажно, даже не влажно, а мокро, и так скользко, что мои пару пальцев без всякого сопротивления проникли в ждущее лоно. Мой большой палец сразу нашёл на горошину клитора, осторожно, подушечкой пальца, лаская его.

Таня приглушённо охнула, выпрямилась, и стала буквально насаживаться на мои пальцы в своём киске. Её рука нащупала моего «бойца», уже стоявшего по стойке «смирно», и попыталась отправить его туда, где ему было самое место. Но не тут-то было. Мои пальцы не желали покидать такую уютную и жаркую пещерка, и продолжали хозяйничать в ней. Танюшка резко наклонилась к моему уху, при этом продолжая насаживаться на пальцы, и при этом ещё крутить попкой.

— Ну ты и гад, Коленька. – зашептала она мне в ухо. – И как долго ты собираешься так издеваться над бедной, несчастной девушкой? – в её шёпоте явно прослушивался рык разярённой тигрицы. Её зубки, прикусившие мочку моего уха, очень явно давали понять, что продолжать так шутить не стоит, чревато последствиями.

Ещё пару раз нажав на «волшебную кнопочку», я убрал руку, освобождая путь в жаркую норку для своего «бойца» Этим, без промедления воспользовалась Таня. Головка ощутила, как она проникает в жаркие, невероятно скользкие и мокрые глубины её лона. Помня о том, как тесно было в пещерке в тот, самый первый раз, я постарался не торопиться. Но Таня была так сильно возбуждена, и так обильно истекала любовным нектаром, что мой член, практически не встречая сопротивления, скользнул в самые глубины. Я почувствовал, что головка упёрлась в её матку, а весь мой немаленький член, полностью погрузился в её киску.

Когда моя головка упёрлась в её матку, Таня почти замерла, издав приглушённый, сладостный стон, и только слегка покачивала своей попкой из стороны в сторону, от чего головка мягко, но сильно толкалась в матку. В звуках, издаваемых девушкой, уже не слышалось тигриного рыка, скорее это было довольное урчание довольной, большой кошки.

Продолжая потихоньку качаться на моём члене, полностью погружённым в её киску, Таня сняла свою блузку, и через голову, чтобы не прерывать удовольствие, стянула с себя юбку, и осталась полностью обнажённой. Я тут-же воспользовался открывшимися возможностями. Мои ладони легли на упругие холмики её груди. Твёдые сосочки чувствительно упёрлись в мои ладони. Нежно и осторожно сжимая груди, я чувствовал, что мои действия усиливают удовольствие, получаемое Таней. А когда я привлёк Таню поближе к себе, и поймав ртом твёрдую ягодку соска, начал слегка прикусывать его зубами и стискивать губами, как будь-то пытаясь сорвать эту вишенку, она буквально вцепилась в мои волосы. Мне стало понятно, что Таня приблизилась к пику, и действительно, стенки её киски стали судорожно сокращаться, сильно сжимая мой член. И вот её лоно сжалось, захватив моего «бойца» в свой сладостный плен, Таня упала мне на грудь, и уткнувшись в моё плечо, стараясь заглушить свои стоны, стала содрогаться в приступах охватившей её страсти.