|
|
Новые рассказы 79825 А в попку лучше 11749 +3 В первый раз 5193 +2 Ваши рассказы 4696 +1 Восемнадцать лет 3507 +5 Гетеросексуалы 9373 Группа 13528 +2 Драма 2954 +1 Жена-шлюшка 2650 +2 Женомужчины 2088 Зрелый возраст 1778 +2 Измена 12365 +3 Инцест 12026 +4 Классика 367 Куннилингус 3296 +2 Мастурбация 2271 +2 Минет 13380 +2 Наблюдатели 8091 +3 Не порно 3087 +1 Остальное 1079 Перевод 8129 +2 Пикап истории 735 +1 По принуждению 10820 +1 Подчинение 7299 +3 Поэзия 1483 Рассказы с фото 2561 +4 Романтика 5620 +1 Свингеры 2333 Секс туризм 523 Сексwife & Cuckold 2511 Служебный роман 2450 +1 Случай 10224 +2 Странности 2750 +4 Студенты 3638 +2 Фантазии 3314 Фантастика 2876 Фемдом 1490 +1 Фетиш 3271 +1 Фотопост 788 Экзекуция 3246 +1 Эксклюзив 351 Эротика 1935 Эротическая сказка 2525 +1 Юмористические 1535 |
Дефлоратор Автор: Makedonsky Дата: 16 марта 2021
В сто сорок солнц закат пылал, В июль катилось лето, Была жара, жара плыла - На даче было это... В. В. Маяковский Хорошо, когда никуда не надо спешить. Вовка Макаров сладко потянулся, а рука сама нырнула под одеяло, нашаривая член. Вовкина мать по-прежнему работала на телефонной станции по двенадцать часов: один день с восьми утра до восьми вечера, на другой – с восьми вечера до восьми утра и с двумя выходными. С вечера она уехала на утреннюю смену, и Вовка уже успел попользовать соседку, приставившую зад к дырявому забору. Макаров давно бы драл ее старое мясо в открытую, да побаивался ее мужа, чернобыльского ликвидатора с пудовыми кулачищами. Припоминая, какая соседка внутри, мягкая, сопливая, Вовка довел себя почти до оргазма семяизвержения, но вовремя вспомнил, что ему нужно в магазин «На горке». Магазин на даче – это жизнь! Там, кроме продуктов первой необходимости, телефона, аптечки, еще и продавщица – толстая некрасивая девица с брекетами на кривых зубах и широким, как у коровы, носом. — Привет, Володя! – сказала продавщица Наташа, улыбаясь Макарову всеми брекетами. – Что брать будете? — Да как обычно, – ответил Вовка, подавая список. — Скучно живете! – сказала Наташа, поглядев в листок. – Хоть бы тортик купили к чаю. — А есть? Макаров любил торты, и простые, вроде «медовика», и огромные, слоеные, жирные! — Даже два! Она полезла в холодильник, повернувшись к Вовке широким задом в розовых шортах. — Вам большой или маленький? — Большой. — Гостей ждете? — Нет, не жду. Мама и то на смене. Так что... — Так я приду в перерыв, чаю попьем, – пообещала девица. – А то скучно тут, на горке. Одни бабки... Перерыв в магазине «На горке» длился два часа, с двух дня до четырех. — Конечно, приходите! – обрадовался Макаров. – Буду ждать! Он расплатился и почти бегом устремился на свой участок. Как дошел, он толком и не помнил, как пробежал СТ «Строитель», полностью игнорируя бешеный лай алабая и жадные взгляды соседки Эльмиры сквозь забор, увитый цветущим вьюнком. Вовка где-то читал, что у пожилых иногда бывает гормональный взрыв наподобие подросткового. Стареющий организм словно чувствует, что дни и годы его сочтены, и что пышные груди скоро безжизненно повиснут, а лобковые волосы поседеют и выпадут. Вот и старается женское тело наверстать упущенное в молодости. А тут еще раскрепощала невозможность забеременеть, исчезала необходимость предохраняться. Тогда и появлялись такие Эльмиры, словно сорвавшиеся с цепи бешеные суки, которым все равно с кем, когда и где. Но сегодня у Макарова намечался праздник. К нему в гости собиралась продавщица Наташка, толстая нескладная девица в очках и непонятного возраста. И в связи с ее визитом появилась масса вопросов: где принять – в сарае или недостроенном доме, чем и как угощать и мыть ли пол недельной свежести, или так сойдет? И главное, девушка она или нет? Толстушка в недолгой Макаровской жизни уже была – пузатая Ирка Сеничева из Вовкиной студенческой жизни. В общаге она жила подпольно, нелегально, то у одной подружки, Ленки Столяровой, то у другой, Светки Сидоровой, потому что ездить туда и обратно в Серпухов, тратя на дорогу по два часа было невозможно, а общежитие ей почему-то так и не дали. И однажды Макаров попросил маму пустить квартирантку. А мама особо и не спорила. Пусть живет! Она даже выделила ей отдельную комнату в их квартире, а Вовка «переехал» в большую мамину, и теперь, засыпая, слушал, как в детстве, мерное мамино дыхание. Ирка ростом была с маму, только толще ее раза в два, а груди такие же маленькие. Они хорошо дополняли друг друга, мама – темная шатенка, а Ирка – огненно рыжая, мама грустноватая, а Ирка неунывающая, веселая, смешливая до слез. Вовке нравилось ее рассмеивать, пока с ресниц не потечет тушь, и она, сняв нелепые очки в роговой оправе, не побежит в умываться. Вовка толком и понял, как Ирка оказалась в его постели. Она просто вошла в большую комнату и села на диван-кровать боком, в светлой, очень короткой рубашке. Она погладила его по лбу мягкой ладонью и сказала: — Ты очень храпел, Вовчик, я не могла заснуть. Вот, пришла тебя разбудить. Надо спать на боку. Макаров сразу повернулся на бок, но не к стенке, а к Ирке, уткнувшись носом в ее белые бедра. Она встала, сняла рубашку и, белая, манящая, прилегла рядом навзничь. Ирка, конечно, была без очков, и Вовка исступленно целовал ее гладкий фарфоровый лобик, вытаращенные от собственной смелости глаза, короткий в конопушках нос, пока его член, слепо тыкаясь в густые рыжие волосы, не нашел себе уютное гнездышко... Потом Ирка что-то рассказывала о текстильной фабрике, где она проработала год до института, а Вовка, поймав ртом сосок ее маленькой грудки, заставил ее сбиться и умолкнуть, и скачка началась снова. Макаров так и не понял, была ли Ирка девственницей. Когда она ушла в свою комнату, он, взяв карманный фонарик, придирчиво осмотрел член и простыню, но никаких следов крови не обнаружил. А утром мама пришла с работы, они втроем пили чай, а потом мама легла спать, а Макаров и Сеничева поехали в институт на занятия, словно ночью между ними ничего и не было. Теперь же, ожидая гостью, Вовка терялся в догадках, что она за птица. Правда, в прошлом году они уже были странно близки, когда Макаров кончил ей между больших грудей. Хорошо кончил, вкусно, но неправильно, не туда, и теперь он готовился исправить эту ошибку. Он сидел и ждал, нетерпеливо поглядывая на часы, а потом бросился к калитке и встал там, сорвав с куста жасмина цветущую ветвь. И она пришла, осторожно ступая полными белыми ногами по некошеной траве. Макаров увидел Наташу и замахал веткой жасмина, как древние греки, размахивая пальмовыми ветвями, приветствовали победителей-олимпийцев. А Наташа, взяв эту ветку, отломила конец и воткнула в волосы, как гаитянки на полотнах Гогена. И еще у нее была сумка из желтой соломы, из которой торчало бутылочное горлышко. «Я еще не обедала, извини!», – сказала Наташа, мило улыбаясь своими брекетами. – «Мы где сядем, в доме или там?». Она показала обломанной веткой на сарай, кое-как сляпанный из серых досок снаружи и оргалита внутри. — Дом не достроен, – пояснил Макаров, беря Наташу за руку. – Там только стены, крыша и котлован под фундамент. Он осторожно провел продавщицу между грядок с садовой земляникой и открыл дверь в сарай. Она сунула голову внутрь и сказала: — Мило. Тесновато, но мило. Одно время Макаров удивлялся женской привычке пристально разглядывать квартиру, словно примеряя, каким будет гнездышко, если «птичка» в нем поселится. Вовка, будучи в гостях у Марины или у Ларисы, прежде всего, смотрел на объект своего вожделения, а не на антураж, его окружающий. И ему было абсолютно наплевать на то, какие в комнате обои, или какой паркет на полу, из ясеня или из дуба, или вовсе паркетная доска. Или что там светит - люстра, торшер или бра на стенах. Только мимо аппаратуры он спокойно пройти не мог, и придирчиво рассматривал музыкальный центр «Панасоник» или телевизор «Хитачи». — Да, тесновато, – подтвердил Макаров, подталкивая Наташу внутрь сарая. – Зато все рядом. — Вижу. Куда мне сесть? — Куда хочешь. На табурет или скамью. Или на кровать. — На кровать? Потом. Она определилась с местом, сев на скамью напротив единственного окна, а Макаров уселся сбоку на табурете. Наташа поставила рядом с собой соломенную сумку и принялась доставать оттуда разную снедь, уже порезанную, красиво разложенную по пластмассовым тарелочкам. затянутым прозрачной пленкой. Стол украсила зеленая бутылка Рислинга. «Столовое вино Рислинг», – вслух прочитал Макаров. – «Германия». — Не знал, что в Германии делают вино! – удивился Вовка. – Думал, одни автомобили и пиво. Бутылка была уже открыта, а пробка вставлена лишь наполовину. Макаров разлил вино по одноразовым стаканчикам и задумался над тостом. Потом, подражая генералу из кино, сказал: — Ну, за сотрудничество! И поднял стаканчик на уровень глаз. Наташа оказалась очень милой в общении девушкой, не только слушала Вовкины бредни о космосе и черных дырах, но и сама много и смешно рассказывала. В прошлом году она с матерью была в Мюнхене на пивном фестивале «Октоберфест», где напились в зюзю и устроились пописать под деревом, а бюргеры тоже мочились под этим деревом, и ни у кого на них с матерью не встал. Что было обидно. Потом, по мере опустошения бутылки они плавно перешли к танцам, и Макаров сказал, что танцы – это пережиток, свойственный дикарям и дурам, и что хороший вокал в рок-команде все. В подтверждение того он включил магнитолу «Шарп» и запустил «Юрай Хип» с Джоном Лоутоном. Затем они послушали Клауса Майне и еще много кого, включая АББУ и Адриано Челентано. Наташа подтвердила, что танцы – полное дерьмо, и что парни с ней никогда не танцевали медляки, потому что она упирается в них, в парней, то есть, животом, а быстрые танцы она не любит потому, что от них у нее все прыгает внутри. Вовка поинтересовался, что именно прыгает, и она немедленно показала, что именно. Одежда ей мешала, и Наташа сняла все, разбросав розовые шорты, трусы и майку по не очень чистому полу. Вовка тоже разоблачился, и тут из них вышел весь хмель. Наташа посерьезнела и заявила, что он в ней не поместится, и не потому, что большой, а потому, что она – девственница из-за никудышной толстой фигуры. А ей уже двадцать лет, и время бежит, и девчонки из торгового техникума над ней смеялись из-за ее целкости и туши. — Знаешь, Вова, – проникновенно сказала Наташа. – Давай сделаем это сейчас, пока я пьяная. Только я очень боюсь! Вовка так и не добился ни от одной женщины, зачем им ЭТО надо. Они просто ложились на спину и раздвигали ноги, или упирались руками в пол, выставив беззащитный зад. — Если ты боишься, я могу сделать это пальцем, – сказал Макаров, показывая Наташе мизинец. – Можешь занести дефлорацию в личное дело, а целка твоя останется невредимой. Наташа опять задумалась, и это ее украсило необыкновенно. Затем она легла поперек кровати и раздвинула полные бедра, заставив Макарова перед этим постричь ногти ее маникюрными ножницами и спилить неровности пилкой. Только после этого Наташа допустила Вовку до сокровенного – вульвы и вагины. До этого случая целку Макаров видел только на картинках из медицинского словаря. То, что он делал с девушками, происходило в темноте, а член не палец, и у него подушечки нет. Он просто куда-то влетал, врывался и растягивал. А у Наташи гимен был каким-то необычным. Он словно улыбался Вовке и ободрял его: «Не робей, парень, проткни меня!». И палец ему бы мало помог, тут надо было действовать не пальцем. — Ну, чего там? – спросила Наташа. — Чего, чего, – ухмыльнулся Вовка. – Дерзать надо, а не смотреть. Я инженер, а не врач. — Ну, дерзай, – спокойно сказала Наташа, словно речь шла об открывании бутылки. Жаль, что у члена нет глаза, подумал Макаров, тогда бы я увидел все. А так просто приставил член ко входу во влагалище и немного надавил. Наташа охнула, и Макаров тут же проскочил внутрь. — Наташ, как ты? — Странное ощущение, словно в меня засунули батон. Ты пошеруди там. Макаров пошерудил немного, потом еще, Наташа покраснела, и на каждое Вовкино движение говорила: «Ой, ой!». А когда Макаров кончил, она закрылась руками и заплакала, сотрясаясь всем телом – животом и грудями. — Фигня какая-то! – рыдала она. – А мама говорила – кайф! — Ты просто не распробовала! – сказал Макаров, вынимая член. Он снова внимательно рассмотрел гимен, растянув малые губы. Он уже не улыбался, а удивленно говорил: «О!». Черт поймет этих девок, думал Вовка, провожая Наташу в магазин, одни кричат от восторга, другие недовольны отсутствием удовольствия. А Макаров все время один и тот же. Возвращаясь обратно, он заглянул на огонек к соседке Эльмире. Та лежала на полу в доме и рычала от наслаждения, натирая клитор мозолистыми пальцами... Как только мама вошла в сарай, она сразу сказала, еще не поставив сумки на пол: — Тут была женщина?! — Да. Продавщица из магазина. — И что делали? — Чай пили, в шахматы играли. — И кто выиграл? — Ничья!
83572 3 11950 134 4 +10 [37] Следующая часть Оцените этот рассказ: 370
Серебро
Комментарии 6
Зарегистрируйтесь и оставьте комментарий
Последние рассказы автора Makedonsky |
Проститутки Иркутска |
© 1997 - 2024 bestweapon.me
|