Всю свою раннюю молодость Гена потратил на борьбу против коррумпированного режима. А ведь исход-то заранее можно было предвидеть. Всё шло к тому, что его арестуют, а политических заключённых уже без всякого стыда сажали на пожизненный срок. Оставалось только одно: покинуть планету.

Космический корабль «Неудавшийся» был уже полностью приготовлен и протестирован. Кстати, им же самим, благо в свои 23 года Гена был специалистом по аэрокосмической технике. Он, конечно, иногда задумывался о том, на кой чёрт ему приспичило бороться за права трусливой массы недалёких людей, тогда как его самого приглашали в кафедры самых знаменитых университетов мира. Но современные технологии ещё не доросли до временных машин, чтобы изменить прошлое.

Словом, один из самых свежих плодов современных технологий как раз таки и находился в его гараже. На проектирование и сооружение «Неудавшегося» было потрачено всего два месяца, 30 кг отечественного титана и весь алкоголь, находящийся в погребе. Оставалось только вступить на борт корабля и нажать на пуск. Гена так и сделал. Никаких проводов, никаких записок или лишних речей, излишней сентиментальностью он никогда не страдал.

Единственной планетой, пригодной для жизнеспособности людей в зоне досягаемости специфичной траектории «Неудавшегося», являлась Астрея. Ничего другого об Астрее Гена не знал. Да и вообще никто не знал, пара-тройка людей бежала туда до него, но без каких-либо дальнейших вестей. Так или иначе, другого выхода не было, и он нажал на пуск. Зажигание, катапульта, ему вспомнились слова песни Дэвида Боуи «Тhis is Mаjоr Тоm tо Grоund Соntrоl», Гена хотел было запеть, но его телозаморозилось...

... Гена не хотел открывать глаза, комната была очень светлой. У него было такое мерзкое ощущение, что будто его только что сбросили с крыши небоскрёба, а супермен спас его, поднял ещё выше и сбросил оттуда. В помещение вошли две мужчины. Гена начал было волноваться, что он всё ещё на Земле, как вдруг один из мужиков обратился к нему на ломаном русском языке с доселе не слышанным им очень странным неземным акцентом:

— Здравствуйте, землянин. Как вас зовут? Зачем вы тут?

— Я... Гена, я, эээ... беженец, политический. Я прошу вас предоставить мне политическое убежище... в соответствии с договором о... защите политических беженцев, установленный...

— Что вы придумываете? У нас нету никаких дипломатических отношений с землянами.

— Я думал... — начал Гена волноваться.

— Боже, земляне. Нету, чтобы просто вежливо попросить там, помогите, нет, что вы? Сразу начинают нести чушь и что-то требовать. Короче, Вам повезло, Вы в безопасности. Программа Защиты Землян позаботиться о Вас. Мы проинформировали семью, принимающую Вас. Господи, 7 лет уже на очереди стояли. — с досадой отметил астреец. — Они скоро тут будут. Всю дополнительную информацию Вы получите от своей семьи, после того как пройдете медицинское обследование.

— А... откуда вы знаете русский? — из всех возможных вопросов, Гена выбрал именно этот.

— Так вы либо из России, либо из Китая.

Семья Васильковых давно готовилась к этой встрече. 2 года внутрисемейных споров с отцом семейства, переубеждение, принятие решения, а далее 7 лет ожидания и ежемесячных тренингов. Хоть эти тренинги и организовывались государством скорее ради формальности, Васильковы относились к ним с особой прилежностью. Так как, в основном сюда на Астрею прилетали беженцы из России, семья выдумала себе русские имена и фамилию. Даже выучили русский язык: младшие члены семьи, 20-летняя Вика и 18-летняя Маша, владели земным языком лучше родного.

Власти долго просили семью не переусердствовать, обещали, что так или иначе, следующий землянин, ступивший ногой на Астрею, будет предоставлен им, но при этом каждый раз повторяли, что одной из главных целей Программы Защиты Землян это интегрировать беженцев, а не наоборот.

Правительство, в первую очередь, беспокоилось из-за физиологических особенностей астрейцев. Эволюция самых разумных существ на планете Астрея лишила их всяческих сексуальных чувств. Мужские половые органы астрейцев сильно уменьшились в размерах, атрофировались и почти стали рудиментами. Половое размножение стало возможным только благодаря искусственному лабораторному обогащению спермы астрейца добытой из редких поллюций. К тому же, так как количество сперматозоидов в сперме астрейцев сильно сократилось, им приходится собирать несколько порций в специальных холодильниках, прежде чем как отправить образцы в лабораторию. И только после лабораторного обогащения, сперма искусственным образом внедряется в матку в центрах беременности.

Главной проблемой было то, что недавние исследования астрейских учёных предположили, что мужчина-землянин при нахождении рядом мог возвратить астрейским женщинам утраченные сотнями тысяч лет назад либидо, а в самой непосредственной близости, касании или обнажении мог действовать на женщин как сильнейший афродизиак.

Конечно, это было предположено только теоретически, ведь в среднем земляне появлялись раз в 12—13 лет и в не самом лучшем состоянии здоровья. В таких условиях учёным было очень сложно проводить исследования. К тому же, все предыдущие земляне держались в изолированном заключении строго в тайне от общества до тех пор, пока информация о недавно открытых землянах, всё-таки сумевших прилететь на Астрею, не просочилась в СМИ. А после того, как взбунтовавшаяся сотрудница планетарной безопасности опубликовала видео негуманных опытов над землянами, закончившееся их гибелью, демократическое астрейское общество устроило ряд масштабных митингов, в результате чего правительство было переизбрано, а новая власть открыла Программу Защиты Землян (ПЗЗ).

Несмотря на ошибки прошлого, руководствуясь предположениями учёных, консерванты в новом правительстве всё-таки опасались, что самое святое, а именно чистота астрейских душ и тел, на чём основывалось Тривианство — главная и древнейшая религия на Астрее, может попасть под сомнение. К тому же, основы веры уже недавно были расшатаны, когда астрейские учёные обнаружили жизнь вне Астреи.

Сотрудники ПЗЗ предупредили Васильковых об опасениях учёных, но семья очень скептично относилась к этим предупреждениям, так как, во-первых, простые астрейцы не имели никаких понятий о сексуальности, а во-вторых, Васильковы знали, что консерванты имели существенное влияние на ПЗЗ.

Между тем Васильковы фокусировались на изучении жизненных принципов землян. Но к сожалению, семьи, в виду недостаточных, а во многом недостоверных источников, основывающихся скорее на научной фантастике, нежели на науке, Васильковы имели всего лишь поверхностное представление о жизни Землян, и то, полученное за время сомнительных тренингов ПЗЗ.

Такой неимоверный интерес к землянам у Васильковых начался после того, как старшая дочь, к тому же самая умная из сестёр, ныне 25-летняя Катя, 9 лет назад поступила в Университет Межпланетных Отношений (УМО). Словом, именно по инициативе профессорско-преподавательского состава УМО и начались всенародные протесты, где Катя была одной из самых молодых предводителей мирных акций, организованных студенческим корпусом.

Добившись больших успехов в учёбе и в своей начинающей политической карьере, Катя начала просветлять и свою семью, начиная с отца. 2 года потребовалось ей, чтобы уговорить отца поддержать её идею о принимающих семьях и согласиться подать кандидатуру Васильковых на приём следующего землянина для сожительства в их семье. Через слёзы, доводы и при поддержке своей матери и троих сестёр, Кате всё-таки удалось переубедить отца.

Елена Павловна, ныне 44-летний врач ларингооторинолог (ЛОР) по специальности, хоть и не совсем одобряла эту затею в начале, она всё-таки не хотела обижать Катю, видя с каким энтузиазмом её первенец защищает землян. С другой стороны, Елена Павловна, как дочь аристократичной семьи, не могла отказаться от внимания высокого общества, а тут её семье предоставляли сам шанс стать первой в истории Астреи принимающей семьёй для землян.

Аня, ныне молодая 24-летняя преподавательница-теолог, обучающая молодых монахинь в Тривианских женских монастырях, будучи обладательницей очень трогательной и милосердной натуры, очень сильно расстроилась узнав об убийстве землян. К тому же, она всегда поддерживала любые решения Кати, принимая лидерство старшей сестры как нечто должное. Будучи очень духовной астрейкой, посещающей Главный Тривианский Храм каждый вторник, Аня считала почитание старших одним из главных качеств порядочной девушки и всегда по-родительски упрекала своих младших сестёр, ввиду недостатка, по её мнению, этого качества у Вики и Маши.

20-летняя Вика была полной противоположностью своим сёстрам. Имея, наверное, такой же аналитический склад ума, как у Кати, она, к сожалению своих родителей и старших сестёр, инвестировала весь свой интеллектуальный потенциал в сарказм, невыносимый характер и всевозможные пакости. Не проходило и дня, чтобы Вика не осмеивала веру своей старшей сестры Ани и не поиздевалась над недалёким умом и мировоззрением своей младшей сестры Маши. В детстве же согласилась с идеей Кати, только чтобы насолить своему отцу. Но и стоит отметить, что маленькая взятка со стороны Кати, в виде инвентаря начинающего художника, тоже имело место в принятии этого решения.

Словом, единственное, что вселяло надежду в семью Васильковых по поводу Вики, был невероятный талант художника, каким она владела с самого детства. Картины, написанные её маслом, украшали все помещения дома Васильковых. Но даже своим на-вид безобидным талантом Вике удавалось расстраивать свою семью. В семье Васильковых было в порядке вещей, например, проснуться рано утром от ужасающего крика Ани, нашедшей очередное богохульное произведение искусства, созданное Викой. К примеру, на днях она нарисовала картину, в котором изображала главного Патриарха Тривианского Храма в виде монстра срывающего головы астрейских детишек и заменяющего их головами тупых телепузиков. На вопрос «почему ты это сделала?» последовал ответ «я попросила свою кисть не делать этого, потому что знала, что это расстроит Аню, но в итоге моя кисть меня не послушалась».

В случае если Вике не нравился конечный результат её долгих работ, она сжигала свои картины прямо в саду. Когда она чуть ли не сожгла любимый гараж своего отца в процессе очередного ритуала сожжения, Вика отказалась приносить ему какие-либо извинения, ссылаясь на то, что «картина была настолько мерзкой, что огонь, исходящий из неё, хотел отомстить Вике, распространившись на его вонючий гараж».

Самой младшей из сестёр была 18-летняя всегда весёлая Маша. Пользуясь покровительством своих родителей и старших сестёр, Маша выросла немножко избалованной и в каком-то смысле лишённой чувства ответственности, но была доброй, привязанной к своей семье и гордилась достижениями своих старших сестёр. Она привыкла к тому, что её все вокруг любили, даже включая Вику, когда та была в хорошем настроении.

Каждый раз, когда Аня читала ей лекции нравоучения, Маша отрицала всё и отказывалась быть набожной, объясняя это тем, что Тривианство запрещает свободу красоты. На вопрос сестры «что это вообще такое?» последовал ответ «вы запрещаете девушкам одеваться так как они желают и оголять своё тело. А я считаю, что девушки, а именно обладательницы таких сочных и пышных форм как у нас, имеют право и даже должны одевать мини-юбки и узенькие шортики, врезающиеся в наши тела, потому что это очень красиво и Богу это нравится». Вика, разумеется, не хотела, чтоб её младшая сестрёнка следовала по стопам Ани, но услышав такое объяснение от Маши, она исполнила свой излюбленный фейспалм и в очередной раз засомневалась в своих кровных узах со своей младшей сестрой.

Когда Васильковы приняли решение стать принимающей семьёй, мнение Маши, ввиду её малого возраста, никто и не спрашивал, но она почти с таким же нетерпением как и Катя ждала своего загалактического друга, радуясь при мысли, что семья Васильковых станет ещё большей.

Анатолий Сергеевич в свои 52 года был уважаемым членом городского совета. Будучи «единственным мальчиком в семье с пятью небесными красавицами», как он часто их называл, он считал себя самым счастливым отцом и мужем в Астрее. Дочери, конечно, могли иногда ослушаться своего отца, но никогда не ставили его авторитет в семье под сомнение. Даже если по началу он упрямствовал и не соглашался с Катиной идеей о принимающих семьях, впоследствии инициатива его дочки увеличила его репутацию в городе, что стало верным толчком в его застоявшейся карьере бюрократа.

Семья Васильковых ожидала Гену в приёмной здания ПЗЗ. Больше всех волновалась Катя. Ей не верилось, что, наконец, после девяти лет приготовлений, её семье предоставят шанс послужить непосредственно самой Астрее и Земле. У неё было столько вопросов, столько всего она хотела узнать о Земле, но в семье договорились, что первое время дадут землянину шанс спокойно освоиться и не будут докучать его расспросами.

Аня считала, что приезд землянина на Астрею, не являлось совпадением и было предсказано между строк в Коде Тривиал, священной книге Тривианства. Будучи членом либеральной религиозной ассоциации педагогов, её очень расстраивало недружелюбное отношение Храма к землянам.

Вика, будучи в не очень хорошем настроении, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, без интереса наблюдала за суетой, царствующей в приёмной. Ей, конечно, было интересно встретиться с инопланетянином, с которым она скоро будет жить под одной крышей, но она не понимала, зачем им нужно было ехать целых два часа в штаб-квартиру ПЗЗ, если они могли сами доставить гостя к ним в дом.

Маша, в свою очередь, держала в руках анкету со списком вопросов, которую она упорно составляла в течении последних дней. Её очень волновало, например, «люди на Земле едят кошек?», «если я тебе не понравлюсь, ты улетишь назад на Землю?», «у тебя есть супер-силы?» Она дала всем подругам слово, что отправит им кучу фоток с гостем, а как только он освоится, она пригласит их знакомиться с ним.

Во время медицинского обследования Гена много слышал об интеграции, о том, насколько ему повезло, что он под защитой Астрейцев, что Астрейцы такие великодушные и много чего в таком роде. Когда, напоследок сотрудник ПЗЗ, неудачно выразился, сказав, что «семья, приютившая тебя, ждёт за дверью», Гена почувствовал себя питомцем, которого спасают от голодания. Он снова печально задумался об университетах, кафедрах, кораблестроении, но быстро отбросил эти грустные мысли.

Дверь открылась и Гена вошёл в приёмную. Такой семьи он уж точно не ожидал. В первую очередь подошёл и протянул ему руку взрослый улыбающийся мужчина в очках, видимо отец семейства и представился на русском, странным образом чередуя интонации после каждого слова. Анатолий, будучи очень занятым человеком, не смог посвятить много времени обучению языку и, следовательно, хуже всех владел русским. Да и возраст говорил сам за себя.

— Анатолий Сергеевич к Вашим услугам. Мы семья Васильковых.

— Здравствуйте, я Гена. Очень благодарен Вам за гостеприимство. У Вас русское имя?

— Эта инициатива нашей старшей дочки Катеньки. Она посчитала, что так нам будет легче воспринять вас землян и учить ваш язык. Катя, словом, и организовала всё это. И уж если Вам нужно кого-то благодарить, то, наверное, её. — дружелюбно сказал Анатолий и показал на свою старшую дочь.

Милая длинноволосая брюнетка с невероятно красивыми карими глазами, пышной грудью 3-го размера, спрятанной под блузкой, и в юбочке в форме колокольчика, протирая слёзы одной рукой, протянула другую для приветствия. За такие бездонные глаза, особенно, когда они начинают слезиться, можно убить родного дядю, почему-то подумал Гена. Возможно, потому что он не любил своих родственников.

— Здравствуйте Гена, я Катя. Благодарить Вам никого не нужно. Я имею честь принимать Вас в нашей семье. — тут Гена заметил отсутствие какого-либо акцента в её речи. Более того, так говорили, наверное, только в академиях лингвистических наук. Катя до неправильности правильно говорила по-русски.

— Очень польщён, Катя, а почему Вы плачете? И, пожалуйста обращайтесь ко мне на «ты».

— Это слёзы радости. Просто я давно ждала этого момента и миллионы раз обдумывала свою речь в голове, но я... — и разрыдалась.

Гена был очень тронут и нежно заключил Катину руку в свои жёсткие ладони механика.

— А лучшей речи и быть не могло. — улыбнулся Гена.

Когда он нежно взял её руку в свои сильные ладони, Катя испытала невероятный прилив нежности и тепла по всему телу. Сама в это не поверив, она неосознанно приблизилась и обняла Гену. Он не понимал, почему Катя встречает его как парня, вернувшегося из армии, но было очень приятно обнимать такую красивую девушку.

Когда Гена через два слоя одеяния почувствовал мягкую грудь Кати, его дружок в штанах за доли секунды из статуса наблюдателя перешёл в статус боевого положения. 3 года замораживания и абсолютной бездеятельности такого важного органа говорили сами за себя. Спасла его Елена Павловна.

— Ну что ты Кать. Успокойся, солнышко.

Молодые люди нехотя отпустили друг друга. Елена Павловна изящно протянула свою красивую руку.

— Елена Павловна. Добро пожаловать на Астрею, Гена. И в нашу семью! Мы и наши дочки с нетерпением ждали Вас.

К нему обращалась сногсшибательная зеленоглазая женщина со светлыми волнистыми волосами средних лет, одетая со вкусом, с очень аппетитным бюстом, размера, наверное, пятого, которое объясняло источник наследия, переданное вниз по фамильному древу. Эта женственная походка, элегантнейшая манера говорить, протягивать руку и играть правильными мимиками лица, и наконец, пухлые губки повергли Гену в ступор. С такими высококлассными женщинами он никогда дел не имел. «Ах, Анатолий Сергеевич, да Вы, наверное, счастливейший мужик во вселенной, раз владеете телом такой женщины каждой ночью» подумал с душераздирающей завистью Гена.

— Очень приятно, я думал старшая сестра это Катя. — Гена выдал банальную лесть о возрасте женщины и принял руку женщины.

— Какой джентльмен! Спасибо Гена, но увы, я мать этих бельчонок. — Елена Павловна каждой клеткой своей кожи на ладони почувствовала странный жар, исходящий из руки молодого парня, и поспешила продолжить знакомство. — А эта наша вторая дочка Аня.

Тут Гена заметил невероятно красивую блондинку, стоящую в стороне, с очень длинными прямыми волосами, синими глазами, цвет и форма которых точь-в-точь напоминали ему Бакинскую Бухту. Аня однозначно обладала самой пышной фигурой из всех дочерей, уступая только матери. Не заметить 4-ку, очень тщательно спрятанную под чёрной блузкой, было невозможно. Такую грудь даже под скафандром не спрятать. Узкая Анина талия переходила в сексуальнейшие бёдра, которой позавидовала бы сама богиня плодородия. Она помахала молодому гостю рукой, стыдливо при этом отводя глаза, ещё не зная, что одним из слабых мест Гены были застенчивые девушки и будь у его члена сейчас зубы, он вырвал бы эти куски материи, скрывающие похабца от внешнего мира, и в одиночку оприходовал бы саму Мисс Невинность. Жертва больной фантазии молодого гостя поприветствовала Гену своим тихим мелодичным голосом.

— Здравствуйте Гена, я Аня. — сделала она что-то вроде, наверное, местного книксена.

— Привет Аня. — вежливо закивал головой Гена, «какие же вы все милые и нежные» подумал было он, пока не заметил Вику. Когда спектакль вежливости начал ей надоедать, рыжеволосая бестия подошла до расстояния рукопожатия, но всего лишь умеренно помахала ему рукой.

— Виктория Анатольевна, можно просто Вика, а ты значит Гена, как крокодил? — продемонстрировав свою осведомлённость о культуре землян, со стервозной ухмылкой спросила бестия.

— Привет Вика. Любишь мультики? — попытался Гена сострить.

— Только те, которые сама рисую.

«Интересно, а тут на Астрее принято заживо сжигать рыжих на костре?» подумал Гена. Эта ухмылка и высокомерный тон рыжей красавицы, наверное, и поставили начало трудным отношениям между Геной и зеленоглазой бестией со стрижкой каре. Единственное, что ему понравилось в Вике, был тот факт, что в противоположность своим старшим сёстрам, она не стеснялась выставлять свой третий размер на показ всему миру. Больная фантазия Гены уже нарисовала член на глубоком вырезе Викиного декольте, но сильно расстроилась, заметив чёрные детские колготки под джинсовой мини-юбкой. Он ненавидел, когда девушки прятали свои красивые ножки. Но тут на помощь его члену прибежала Маша.

— Генуляяяя, приветик! Я Машааа! — приёмную наполнил звонкий голос голубоглазой платиновой блондинки, волосы которой были заплетены милыми косичками прилежной школьницы. «Такая юная, а уже пышногрудая с третьим размером. Ах, да, это же минимум-планка в семье Васильковых» подумал Гена. Девочка носила до неприличности короткие и узкие шортики, подчёркивающие её обалденно длинные красивые ножки. Маша, в придачу, была одета в клетчатую рубашку, завязанную узлом, демонстрирующую не только молодые сисечки, но и симпатичный пупок.

Будучи свободной абсолютно от любых комплексов, младшая Василькова начала ускоренное движение в сторону Гены и бросилась ему на шею, а своими длинными ножками обняла Гену ножницами и начала покрывать лицо Гены на-вид невинными поцелуями.

Но эта затея Маши закончилась не самым лучшим образом, потому что в следующую же секунду многострадальный член Гены флагштоком упёрся в ягодицы ещё очень молодого для таких забав тела девушки, ау Маши вообще вдруг ни с того, ни с сего закружилась голова, конечности стали ватными, а её детские трусики резко увлажнились. Секунд через десять, когда она пришла в себя, её уже придерживали родители, спрашивая, что с ней случилось. Щёчки Маши покрылись алым румянцем, ведь она думала, что потеряла сознание от жары и опи́салась, будучи в бессознательном состоянии, тогда как на самом деле она испытала первый исторический астрейский оргазм за последние сотни тысяч лет.