Пашка почти дошёл до подъезда, когда его окликнули. В небольшом домике на детской площадке сидел его закадычный кореш Валерос с какой-то девушкой. Он махнул рукой, подзывая.

— ЗдорОв, — они пожали руки. — Как дела?

— Путём, — отозвался Валерос. Девушка молчала и посматривала на Пашку, изредка лукаво, как ему показалось, улыбаясь. Одета в джинсы, футболку с котёнком. Сбоку от неё лежала небольшая спортивная сумка. Симпатичная девушка, надо признать. Не красавица-раскрасавица, конечно, но Пашка бы её точно взглядом на улице проводил, если бы встретил.

— Слушай, — сказал Валерос. — Помочь надо хорошему человеку. Это Людмила, моя кузина.

— Привет, — Пашка слегка помахал рукой. — Паша.

Людмила молча кивнула, отвела взгляд.

— Короче, ситуация такая. Она с родителями в дым разругалась, — продолжал Валерка. — И ушла из дома. Потыкалась по подружкам, но там всё сложно, да и предки постоянно на уши приседают. Вот я и подумал — может ты приютишь её пока твои в отъезде?

Отец с матерью у Пашки на месяц уехали к тётке с дядей куда-то аж на Азовское море, намереваясь недорого отдохнуть. Ну а он, само собой, себе такой роскоши позволить не мог — хоть вступительные и сданы, но работать в небольшом кафе надо, Пашка твёрдо решил обрести хоть какую-то финансовую независимость.

Пашка подумал, взвешивая все «за» и «против». Конечно, Людмила его свободу свяжет по рукам и ногам, она, похоже, старше года на два. Будет, поди, помыкать и указывать — что и как делать. Хотя — он же у себя дома, а она нет. Если что — укажет ей на дверь. Н-да, указывальщик... Но помочь ей надо, что-то внутри Пашки прямо говорило, что это в плюс карме пойдёт. Да и подумать — как бы сам в такой ситуации себя чувствовал?

— Хорошо, — сказал Пашка. — Если надо — то поможем.

— Ну вот, — обрадованно отозвался Валерка, приобнимая Людмилу за плечи. — Я ж тебе говорил: нет ничего нерешаемого, пока мы живы, — сказал он ей.

— Это точно, — невольно улыбнулся Пашка, услышав свою любимую поговорку из уст друга.

— Ну тогда я погнал, мне сегодня во вторую, — довольно попрощался друг.

— Пойдём? — сказал Пашка, глядя на Людмилу.

Она взяла сумку, пошла следом. Так же молча поднялись до квартиры.

— Спасибо, что приютил, — сказала Людмила, разуваясь в прихожей. — Но давай сразу договоримся: то, что мы будем жить в одной квартире, не означает, что мы живём вместе. Понятно? Я про то, чтобы ты не вздумал...

— Я понял, — торопливо прервал её Пашка, краснея щеками.

Она улыбнулась:

— Вот и хорошо.

— Так, — парень быстро показал ей квартиру. — Кухня, удобства, спать можешь на диване в зале. Если что — можем махнуться: я на диване, ты на моей. Родительскую, прости, не могу предложить — они у меня строгие.

— Я на диване буду, — решила Людмила. Она поставила сумку на пол. — Выделишь мне полотенце? Мне в душ надо.

— Конечно. — Пашка порылся в комоде, вытянул розовое мамино. — Есть хочешь?

— Нет, — она помотала головой.

— Ну ладно.

Пока в ванной шумела вода, он достал вчерашние макароны по-флотски, выложил в сковороду и поставил греться. Помыл огурцы с помидорами, начал крошить салат. Зелени ещё на один раз было, да и масла с запахом тоже, он любил именно так.

Валеркина кузина вышла в сарафане, вытирая мокрые волосы. Сказала, полуспрашивая:

— Я там стирать свои вещи положила. Ничего?

— Не спрашивай, — торопливо кивнул Пашка. — Делай что надо.

— И немного шампуня взяла...

— На то он и нужен, — сказал Пашка. — Ты точно не хочешь есть?

Макароны как раз погрелись, взявшись аппетитной корочкой. Да и салат источал приятный запах. Видно было, что Людмила колеблется.

— От одной ложки салата точно не помрёшь, — Пашка взял себе ложку. — Макароны не предлагаю, если не любишь. Хотя тебе поправится вроде не грозит.

Людмила улыбнулась, шагнула к столу, всё ещё сомневаясь.

— Если бы хотел отравить — подсыпал бы отраву в шампунь, — пошутил Пашка, сделав злодейское лицо. Тут же внутренне напрягся — не перебор ли?

Она хихикнула, села на стул. Он поставил макароны на доску посреди стола, перед ней тарелку с ложкой для салата.

— Ну, приятного аппетита, — сказал Пашка. — Так, тебе чего налить? Чай, морс, сок? Сок, правда, только персиковый.

— А просто вода есть?

— Конечно, целая бутыль стоит. Пей сколько влезет. Кружка такая пойдёт?

— Ага.

Пашка с наслаждением зачерпнул макароны, следом закинул салат. М-м-м, есть хочется как волку!..

Людмила ела аккуратно и помаленьку, поглядывая на него. Цель взглядов была непонятна, но задумываться над этим он не стал — процесс питания был важнее. Вскоре Пашка довольно допил клубничный морс, потянулся и встал, относя посуду в раковину.

— Я помою! — сказала Людмила, откладывая ложку и привставая.

— Ты, может, доешь сначала? — предложил Пашка. — Посуда не сбежит. Да и нет особой нужды, я и сам могу помыть.

— Я помою, — твёрдо сказала она.

— Тогда спасибо, — кивнул он.

В конце дня Пашка, укладываясь спать, попытался прокрутить в голове всё произошедшее за день. Как оно, стоило того? Пока выходило — непонятно.

С одной стороны, при Людмиле теперь в трусах не походишь, да и у инета с девочками не посидишь, если только сейчас... Не, слышно будет... И вообще, напряг.

С другой — прибралась немного, помыла полы (Пашка пристыжённо подумал, что должен был это сделать сам, но...). И как-то так хитро, по-женски убралась — вроде ничего не выкинула, а всё стало ровно на своих местах.

Ладно, повернулся на бок Пашка, посмотрим.

Утром он не стал будить Людмилу, быстро позавтракал и ушёл на работу. Смена в кафе выдалась суматошная, устал он зверски. Придя домой, с порога уловил запах... борща?

— Добрый вечер, — немного растерянно сказал Пашка вышедшей навстречу Людмиле. Сегодня она была в домашнего вида футболке и таких же, до колена, трикошках. Ну, то есть они как-то по-другому назывались, да он позабыл.

— Добрый, — кивнула она со своей обычной, как он успел заметить вчера, лёгкой улыбкой. — Я тут немного похозяйничала... Попробуй, вдруг понравится...

— Ага, — он довольно вымыл руки и сел за стол, где уже курился парком бордовый борщ в тарелке с двумя кусками чёрного хлеба рядом. Отдельно стояла баночка сметаны, приоткрытая, но в суп не добавленная — сам, дескать, решай.

Пашка положил сметану, размешал и отправил первую ложку в рот. М-м-м!..

Людмила улыбнулась сильнее обычного, глядя на его довольную физиономию.

— Приятного аппетита, — негромко сказала она.

Ощущая приятную тяжесть от съеденного, Пашка отодвинул тарелку.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— Пожалуйста, — ответила Людмила, ставя тарелку с ложкой в раковину.

Пашка потопал в душ, где с наслаждением смыл с себя душный и тяжёлый летний день. Вырулил из ванной в трусах, как привык, и только тут сообразил, что надо бы...

Но не успел, так как попался на глаза Людмиле.

— Я... это... — замялся он.

— Да ладно, твой же дом, — Людмила окинула его быстрым взглядом, слегка пожав плечами и наклонив голову. — Вам, парням, можно.

Не найдя что ответить, Пашка протопал к себе. Включил комп, посмотрел по сторонам и решил быстренько прибрать раскиданную одежду. За этим занятием его и застала Людмила.

— Не помешаю? — спросила она.

— Да нет, — пожал плечами Пашка, закидывая вещи в шкаф и расправляя покрывало на кровати.

— У тебя нет вторых ключей? — неловко спросила Людмила. — Просто... ты на работе целый день, а мне если выйти куда... ну и вообще...

— Кхм, — почесал голову Пашка. Прикинул — в ближайшем торговом центре ключник должен работать. — Я сейчас! — торопливо сказал он, доставая из шкафа шорты с футболкой.

Вернувшись минут через двадцать, он отдал своей квартирантке комплект ключей — таблетку от подъездной двери и два ключа от входной.

— Вот.

— Спасибо, — кивнула Людмила, улыбаясь и глядя ему в глаза.

Утром он снова хотел уйти пораньше, но Людмила уже не спала. На кухне готовился засвистеть чайник, на тарелке лежало два бутерброда и пряники.

— Пойдёт такой завтрак? — спросила она. Новый наряд был светло-голубым платьем, летним и каким-то...

Пашка понял, что почти пялится на Людмилу, особенно на её грудь, приоткрытую вырезом. Поспешно отвёл глаза и преувеличенно бодро ответил:

— Отлично вообще! Спасибо большое!

Умяв завтрак и умудрившись не заработать косоглазие — потому что глаза упорно скользили на сидевшую рядом девушку, Пашка засобирался на выход.

— Подождёшь немного? — попросила Людмила. — Мне тоже кое-куда надо сходить.

— Ага, — кивнул Пашка. — Я тебя во дворе подожду, ладно?

Выйдя во двор, он достал телефон.

— Дружище, — окликнул его кто-то.

Подняв глаза, Пашка увидел парня, примерно года на три-четыре старше себя. Одетого богато и слегка броско.

— ? — Пашка слегка ткнул себя пальцем в грудь.

— Не видал тут девушку такую? — парень подошёл ближе и показал большой снимок Людмилы.

Подняв глаза, Пашка увидел вышедшую из подъезда Людмилу. Заметив рядом с Пашкой парня, она замерла, а потом резко отшатнулась назад.

— Лицо какое-то знакомое... — выдал Пашка мгновенно созревшую импровизацию. — Я вообще лица хорошо запоминаю.

— Где видел? — подался вперёд парень.

Пашка наморщил лоб, «вспоминая».

— Блин, вертится в голове...

— Давай денег дам, — в руке парня появилась тысячная купюра. — Вспомни, давай, напрягись!

— Э-э-э... — изобразил Пашка «ход мыслей». — А! Видел её позавчера около кафе, тут недалеко, в сторону метро шла. В руке такая сумка ещё была.

— Точно? — придвинулся парень.

— Ага, — кивнул Пашка. — Я запомнил, ещё подумал — большая такая сумка, как тащит.

— Потом не видел? — не отставал парень.

— Не-а, — помотал головой Пашка.

— На, держи, — парень протянул купюру.

— Да не, — отказался Пашка. — Не за что.

— Да бери, заработал же! — парень покровительственно улыбнулся.

— Будь здоров! — махнул Пашка рукой, одновременно отстраняя деньги, и направился к выходу из двора. — Мне пора!

Выйдя на улицу, он нырнул за ближайший киоск «Роспечати» и оттуда увидел, как из двора выехал белый «лексус» с номерами 777. Подождав немного, Пашка бросился назад во двор. Людмилы нигде не было.

Войдя в подъезд, Пашка почти бегом поднялся на свой этаж. Открыл дверь.

Людмила смотрела на него большими испуганными глазами, держа в руке большой нож.

— Тихо, — сказал Пашка, заходя внутрь и закрывая за собой дверь на засов. — Он уехал. Я видел. Положи нож, Люда.

Как-то само у него вырвалось это «Люда».

— Ты ему сказал про меня? — пляшущими губами выдавила Людмила. — Он тебе деньги обещал?

— Не сказал. И да, обещал, — кивнул Пашка, по шажочку подходя ближе. — Давай я ножик отнесу, мне хлеб отрезать надо.

— А? — моргнула Людмила. Протянула нож. Пашка немедленно убрал его, потом взял её за плечи и повёл в зал. Усадил на диван и сказал:

— А вот теперь расскажи мне — что за парень, что за ссора с родителями и что вообще происходит?

Людмила помолчала, кинула на него пару раз взгляд и сказала:

— Это Владлен, парень, которого родители видят моим мужем.

Одним предложением описала ситуацию, мельком подумал Пашка.

— Ты из-за этого с ними рассорилась? Он тебе не нравится?

Людмила кивнула. Помолчала, глубоко вздохнула.

— Мы с ним встречались полгода. Сначала всё здорово было, наши с ним родители знакомы. Ну а потом я как-то стала замечать, что всё у Владлена так выглядит, будто... Всё уже решено. И я просто как... Какая-то статуэтка.

Она теребила пальцами подол платья. Подумав, Пашка достал из бара начатую бутылку крепкой горькой настойки и налил маленькую рюмку. Дал Людмиле.

— Давай, тебе сейчас точно не помешает.

Поколебавшись, девушка выпила. Подышала открытым ртом, помахала немного ладонью. Вытерла набежавшие слёзы.

— Ну и стала Владлену говорить, что это неправильно. Что не хочу так. А он сначала просто улыбался, говорил, что я что-то себе придумываю. А потом, наверно, родителям что-то сказал, потому что мама мне стала лекции читать — как надо себя в жизни поставить чтобы всё хорошо устроилось. И чем дальше, тем хуже. Владлен за мной следил, буквально преследовал...

Людмила встала и подошла к окну. Постояла, качая тюль туда-сюда. Потом повернулась:

— Вот как можно просто взять и продать дочь?! Я же не овца, не лошадь какая-то! Паша! Я разве картина или не знаю что, что меня можно продать?

Пашка подошёл к ней и, поколебавшись, обнял её за плечи. Сказал негромко:

— Конечно нет. Ты — человек. Хороший и не продающийся. Тебе же 18 есть?

Людмила кивнула, ткнув Пашку подбородком в ключицу.

— Паспорт у тебя с собой?

— Ага, — ответила она.

— Ну и всё тогда, — успокоил её Пашка, в уме прикидывая, что совсем даже и не всё. «Золотые» пареньки очень не любили расставаться со своими игрушками.

Ну и он не пустое место.

— Значит бояться тебе нечего, — сказал Пашка, отстраняя от себя Людмилу и глядя ей в глаза. Красивые, карие с золотым. К её тёмным волосам очень подходят. Так, не отвлекайся, одёрнул себя Пашка.

— Поживёшь у меня, — сказал он уверенно. — А родители когда вернутся — я им всё объясню. На крайний случай — навру что-нибудь убедительное.

— Что тут можно наврать, — негромко сказала Людмила, вздыхая и опуская глаза.

— Да хоть бы что ты моя девушка, ждёшь от меня ребёнка и тебя строгие родители выгнали из дому, — брякнул Пашка пришедшее на ум. — А что? — он улыбнулся вскинувшей на него взгляд Людмиле. — Такое же часто бывает. А ты потом, когда всё успокоится, скажешь, что ничего не получилось. Ну, с ребёнком. И вообще мы расстаёмся, и ты возвращаешься к родителям. Здорово я придумал? — он подмигнул, в душе ощущая одновременно и лёгкий трепет от осознания возможности такого варианта, и небольшое опасение, что его слова будут восприняты Людмилой совсем не шуточно и вызовут обиду.

— Паша, — первый раз назвала его по имени Людмила. — Ты выгляни во двор, посмотри — нет ли кого. А потом махни мне рукой от арки. Я в окно посмотрю.

— Конечно, — кивнул Пашка. — А тебе точно надо куда-то выходить?

— Точно, — вздохнула Людмила...

Пашка помахал рукой, заметив слабое колыхание занавески в окне своей квартиры. Надо же, раньше ему и в голову не приходило смотреть с этой точки двора на окна. Дождался Людмилу.

— Далеко ты?

— Не очень, — качнула головой девушка. — Ты на работу?

— Ага, полетел!

Пашка на бегу отзвонился Диме, своему начальнику в кафе.

— Дим, бегу со всех ног! Тут форс-мажор произошёл, прикрой перед Станиславычем!

— Поднажми, — хохотнул в трубке Дима. — Может и до него успеешь.

Пашке повезло, он успел выйти в зал за несколько минут до приезда хозяина кафе, шумного и под настроение гневливого Анатолия Станиславовича. Дневные заботы заматывали, но один раз, выходя на улицу подышать и поболтать с ребятами и девчонками из кафе, Пашка краем глаза заметил промелькнувший неподалёку приметный «лексус». «Не заметив» его, Пашка редкими подсматриваниями убедился, что машина именно та. Владлен и ещё двое парней смотрели вокруг в разные стороны.

Ну-ну, злорадно подумал Пашка. Удачи вам. Метро недалеко, народу тут всегда валом — так что вперёд, пинкертоны.

И всё равно беспокойство не оставляло до самого вечера. Телефона Людмилы он не знал, позвонить и просто спросить «как дела?» было невозможно, и от этого внутри ворочался занозистый ком тревоги.

Входя во двор, Пашка невольно замедлил шаг. Бросил взгляд на окна квартиры. Что ты хотел увидеть, подумал он. Обгорелый проём и следы от крупнокалиберного уходившие вниз.

Пашка перевёл взгляд на Людино лицо. По нему изредка пробегали словно бы отражения снов или мыслей, охватывавших девушку. Губы слегка вздрагивали, переносица то морщилась, то снова расслаблялась.

У неё и грудь красивая, подумал Пашка, скользнув взором ниже. Соски аккуратные, толстенькие такие, прям как маслята. И сама грудь крепкая...

Просто мечта, с удовольствием подумал Пашка. Повезёт же кому-то.

Он уже собрался вставать, но тут Люда пошевелилась и отвела правую ногу в сторону, сгибая. Рука её лениво скользнула вниз, но замерла. Посопев, она снова затихла.

Внимательно и с удовольствием посмотрев на приоткрывшееся лоно, Пашка всё-таки встал привставать, но тут ему показалось... Присмотревшись под другим углом, он подтвердил свои подозрения. Между губок Люды появилась небольшая маслянистая капля.

Значит эротический сон видит, подумал Пашка, с радостью и умилением смотря на девушку.

И тут словно кто его толкнул изнутри. Помявшись, он тихонько наклонился между Людиных ног и ощутил носом необычный, но приятный запах. Скосил глаз на поблёскивавшую каплю...

И ретировался в коридор. Постоял, усмиряя дыхание. Что ты делаешь, подумал Пашка. Так нельзя, совсем нельзя...

Но почему-то хотелось именно так и от этого «нельзя» становилось уже каким-то не столь категоричным.

Вернувшись в комнату, Пашка посмотрел на Людину красоту. Капелек стало две, причём первая уже стекала вниз блестящей дорожкой. Паша аккуратно остановил пальцем беглянку. Люда не просыпалась.

Окинув взглядом диспозицию, Пашка расположился у коленей Люды. Чуть подвинул правую ногу ещё в сторону, улёгся между. И тихонько прикоснулся языком к лаково-лакомой дорожке. Попробовал на вкус. М-м, непонятно пока... Медленно провёл языком по губкам снизу вверх. Замер, прислушиваясь к реакции Люды. Та вздохнула, рука чуть двинулась и замерла.

Пашкин язык прошёлся вверх, до клитора. Легко покружил вокруг него. Люда тихо выдохнула «м-м-м... «. Съехал вниз, найдя вход внутрь, из которого приободрённые его ласками бежали тягучие капельки сока. Ввинтился во влагалище, инстинктивно положив ладони на выступавшие косточки таза Люды.

— А-а-а... — выдохнула та, дотянувшись-таки рукой до Пашкиной головы.

Пашка немного замер, но тут же решил — «чего терять?» — и окружил заботой Людин клитор. Тот и так уже напрягся немного, а теперь и вовсе решил показать себя во всей красе.

И вот так Пашка с удовольствием трудился, Люда всё громче стонала, обхватывая его голову уже обеими руками. Вскинув взгляд поверх лобка, Пашка увидел, что она уже не спит. Но прерываться не стал — поздно, и не хочется. И нельзя уже.

— А-а-а-й-Й! — простонала и взвизгнула Люда, сжимая Пашкину голову и резко поворачиваясь набок.

Пашка вывернулся и какое-то время наблюдал за вздрагивающими бёдрами и сжимающейся промежностью девушки. Подтянулся вровень с Людой, лёг позади неё и обнял, поглаживая по плечу.

— Прости меня, если сможешь, — тихонько сказал он ей на ушко. — Я знаю, что виноват. Не смог удержаться... Ты такая... невозможно устоять...

Он поднялся и уже в дверях добавил:

— Только из-за меня не сделай себе хуже. Не уходи из квартиры, тут безопасно. А я у Валерки поживу. Продукты буду приносить. Или денег тебе дам, чтобы сама... Прости меня, Люда...

И ушёл к себе.

Утром, проснувшись, он сразу всё вспомнил. Сел, закрыл лицо руками, потёр. Как в глаза теперь смотреть... А если она?..

Вскочив, Пашка выскочил из комнаты и обнаружил, что диван сложен и заправлен по дневному. На кухне тоже никого...

— Ты завтракать будешь? — из ванной вышла Люда, убирая за ухо намокшую прядь. Смотрела она на него... необычно. И одета была в летний короткий сарафан. На голое тело, тут же понял Пашка, заметив на груди характерные шишечки сосков.

— Буду, — ответил Пашка, непонимающе глядя на неё. — А ты...

— В душ ходила, — спокойно ответила Люда. — Тогда я чайник поставлю.

Умываясь, Пашка пытался понять — что всё это значит и как реагировать. Ничего не понятно...

На кухню он входил как в клетку с тигром. Или пещеру с неведомыми монстрами.

— Садись, — кивнула Люда, заканчивая нарезать бутерброды. Поставила кружку с заваренным чаем.

Пашка сел, подвинул тарелку к себе, взял кружку. Отпил глоток, не глядя на Люду. Та молчала, стоя у плиты и делая маленькие глотки чая из своей кружки. Не придумав ничего лучше, Пашка откусил бутерброд.

Сыто отодвинув пустую тарелку, он допил чай.

— Наелся? — спросила Люда, улыбаясь.

Пашка кивнул.

— Пойдём со мной, пожалуйста, — Люда поманила его и вышла из кухни.

Придя за ней в зал, он встал в дверях. Люда села на диван и похлопала ладонью рядом.

— Садись.

Пашка сел, отведя взгляд.

— Ну рассказывай, — сказала Люда.

— Что? — взглянул на неё Пашка.

— Каково быть людоедом.

— ? — он непонимающе посмотрел на неё. рассказы эротические Увидел смеющиеся искорки в глазах и спустя миг сообразил. «Людоедом». Людо-едом.

— Хорошо, — сказал Пашка, робко улыбаясь. — Даже замечательно. Но всё ещё стыдно...

— За что? — посерьёзнела Люда.

— За «без спроса», — повинился Пашка. — Главное, я знал, что нельзя так... Ну, потому что у тебя такая ситуация...

— Ситуация? — продолжала Люда.

— С твоим... бывшим... — продолжал закапывать себя признаниями Пашка. Вздохнул, сцепив руки. — Я вообще воды попить встал... А тебя увидел... без всего...

Он поднял красное лицо на Люду и выдавил:

— Прости меня, пожалуйста... Я не знаю, что ещё сказать... Как повиниться...

— Выдохни, — Люда коротко засмеялась. — А то красный уже как рак. Ещё лопнешь.

Она потрепала Пашку по плечу. Потом надавила, заставив Пашку наклониться к себе. Уложила его голову себе на колени. Пашка очарованно и робко смотрел на неё.

— Эх, Пашка... — с немного грустной улыбкой сказала Люда, гладя его по голове. — Как всё было просто...

— Ты красивая, — тихо сказал Пашка, неотрывно глядя на неё. — Ты очень красивая...

— А чего плачешь? — подбирая его слезинку спросила Люда, улыбаясь.

— Счастлив, — ответил Пашка. — Так счастлив, что внутри не помещается.

Люда наклонилась и поцеловала его. Один раз, в губы и почти целомудренно. Только губы были не просто сладкими, а ещё и жаркими.

— Ну, Пашка, — прошептала она, глядя близко-близко на него. — Только посмей теперь что-нибудь ужасное сделать... Не прощу!

И поцеловала его, теперь уже по-настоящему, жарко-жарко, с гибким сладким языком, со своим запахом, который выметал все мысли из головы... Кроме одной — хочу её!

Пашка оторвался от Людиных губ, рывком поднялся, обнял и уложил Люду на диван. Та, часто дыша, смотрела на него снизу. Полетела в сторону Пашкина футболка, шорты, чуть помедлив, и трусы. Вздрагивая от бури чувств, Пашка смотрел на Люду, показывая всего себя, покачивая в такт сердцебиению торчащим членом.

Люда смотрела на него — и на Пашку, и на член. Села. Привстав на мгновение, вытянула из-под себя подол сарафана. Потянула вверх, откинула. Под ним ничего. И медленно легла на спину.

Пашка подошёл к ней, провёл подрагивающей рукой по телу. Член дёрнулся ещё сильнее, хотя казалось — невозможно. Пашка встал на колени над Людой, приготовился опуститься.

— Подожди, — она привстала на локоть. — Давай я сначала... ртом... Ты сейчас так хочешь, что долго не выдержишь... Хорошо?

Кивнув, Пашка сел, откинувшись на спинку дивана. Люда встала на коленки на пол, посмотрела на Пашку и медленно втянула раздутую головку в рот. Язык пробежался быстро вокруг, Люда качнула головой вперёд, назад...

Пашка смотрел на сложенные колечком губки Люды, впускающие и выпускающие его изо рта. Бросал взгляд на качающиеся груди с пипочками сосков...

— А-а-а!... — не выдержал он, выгибаясь всем телом и прижимая к себе голову Люды. И расстреливая её рот частыми выстрелами от пробившего удовольствия.

Обмякнув, он смотрел как она глотает накопленное, утирая уголки рта. С улыбкой смотрит на него.

— Ну и накопил ты, — покачала Люда головой. — Ещё бы чуть-чуть — и я бы во рту не удержала, так много. Давно не кончал?

— Позавчера, — признался Пашка. — Не выдержал уже, пришлось самому...

Признаться, что дрочишь, оказалось неожиданно не страшно.

— Сочту за комплимент, — хихикнула Люда, поглаживая Пашку по животу и ногам пальчиками и слегка — ноготками. — Разложим диван?

Пашка споро исполнил просьбу, полюбовался как Люда, наклонившись и предъявляя ему сзади красивое между ног, застелила бельё. Не удержался, потрогал её за попу.

— М-м-м, — игриво повиляла ею Люда. — Готов уже?

Пашкин молодец и правда начал поднимать голову, но до конца ещё не расправился.

Люда легла на диван, перекатилась на спину. Развела и согнула ноги.

— Нравится? — немного смущённо и одновременно заигрывающе спросила она.

Пашка кивнул, сел рядом. Погладил лобок, ласково расправил губки промежности. Покружил пальцем поверх клитора, по коже, чтобы сухим не царапать.

— Хочешь как ночью сделаю? — предложил он.

— Хочу, Паша, очень хочу, — вздохнула Люда. — Ты очень приятно лижешь... Но это потом. А сейчас...

Она потянула его на себя за окончательно вставший снова член.

Пашка устроился между Людиных ног.

— Давай, наконец, так, — прошептала Люда, ладошками потянув его за попу на себя.

— А как же презер... — начал Пашка, но палец Люды остановил его.

— Я разрешаю без него, — торопливо выдохнула она. Просунула руку вниз и направила его головкой в скользкое и горячее.

Очутившись внутри, Пашка быстро набрал желаемую скорость. Люде она тоже понравилась и совсем скоро она «запела», постанывая и поахивая. От такого стимула Пашка немного разъярился, делая тазом движения влево-вправо, а потом и вообще хаотично по кругу.

— А! А! А! — отзывалась на его толчки Люда. Закатила глаза, вцепившись в Пашины плечи: — Аааааа!

Ощутив, как вокруг его члена всё начало вздрагивать и сжиматься, Пашка за три толчка вырвался к финишу. Выгнулся раз, другой, третий... Опал на локти, жадно дыша и слегка подёргиваясь от ещё не прошедшего экстаза.

— Приятно ощущать как ты в меня стреляешь, — ласково и тихо сказала ему Люда.

Пашка смотрел на неё с молчаливым обожанием. Поцеловал раз, другой. Люда ответила. Вскоре Пашка незаметно для себя снова задвигал внутри неё отвердевшим концом, вызывая хлюпающие звуки.

— Паш... — смущённо сквозь удовольствие говорила Люда. — Ну дай я хоть в ванную схожу... А то у меня болото там... Слышишь же — хлюпает...

— Пусть хлюпает, — немного дерзко отвечал Пашка, и не думая отпускать её. — Я хочу, чтобы у тебя постоянно от меня хлюпало... Всегда... И часто...

Люда закрыла глаза, обняла Пашку. А потом толкнула его вбок и перекатила на спину, взгромоздившись сверху. Посмотрела задорно и с улыбкой:

— Ну ты и жук! Держись тогда!

И задвигала попой, насаживаясь на него. Пашка прихватил снизу её груди, упруго подпрыгивающие. Пальцами покрутил соски.

— Ну подожди же, — выдохнула Люда, кайфуя от его ласк. — Я тебе устрою как-нибудь...

До душа они добрались только через двадцать минут. Люда уворачивалась от попыток Пашки ухватить её за попу, в отместку хватая его обмякший за два подряд оргазма член. И всё равно Пашка прижал её в ванной к стене, целуя и тиская. Потом они, хохоча, намыливали друг друга, стараясь забраться в неожиданные места.

Ощутив Пашкин палец на дырочке попы, Люда вильнула ею, смазывая его прицел.

— Паш... — остановила она парня. — Не сейчас, пожалуйста... И быстро слишком, и вообще... Надо же с подготовкой...

— Я случайно, — оправдался Пашка. И спросил с тайной надеждой: — А что, потом можно будет?..

— Если осторожно, — мазнула его нос пеной Люда, покраснев. — И не смущай меня больше...

— Не смогу, — счастливо вздохнул Пашка, обнимая её крепко. — Ты так смущаешься, что...

— Поняла я, поняла, — заёрзала Люда, смеясь и ощущая, что в неё снова начинает упираться напрягающееся Пашкино хозяйство.

... Пашка шёл утром на работу и думал, что началось для него лето. Не календарное, а другое. Его лето. Люда, Людмила, произносил он про себя имя ставшей такой родной и главной девушки в его жизни... Быстрей бы вечер настал.

— Да подожди ты, — уворачивалась от его поцелуев Люда, смеясь и упираясь руками в грудь. — Умойся, поужинай, душ прими! Не убегу я, не убегу.

Пашка хмыкал с довольной лыбой на лице...

— Вот ты ненасытный, — пыталась отдышаться Люда. — Откуда в тебе силы берутся? Ты не Виагру принял, а?

— Не-а, — в пару ей часто дышал Пашка. — Просто хочется. Ты вся такая, что не могу удержаться.

— Паша, — поцеловала его Люда. — Где ж ты был всё это время? Почему мне не встретился?

— Наверно ждал своего шанса, — ответил он, гладя её по щеке...

— Только осторожно и медленно, — наставляла его Люда, стоя на четвереньках на диване. — Я смазала всё и у себя, и у тебя, но всё же...

— Я осторожно, — заверил Пашка, приставляя головку члена к приоткрывшейся немного после разминки пальцами дырочки Людиной попы. Надавил.

— М-м-м, — простонала уткнувшаяся в подушку лицом девушка.

Пашка постарался сделать всё в лучшем виде. Когда он наконец задвинулся в Людину попу до самых яиц прошло, наверно, минут пять.

— Какой же ты большой, — пропыхтела Люда, оглядываясь на него. — Осталась ещё смазка? Добавь, пожалуйста!

Пашка послушно вышел из неё, добавил внутрь приоткрывшегося ануса смазку, остаток нанёс себе на головку. Так же неспешно — ну как же хочется вонзиться! — вошёл в Люду снова.

— Полегче? — спросил он, сделав несколько движений вглубь-наружу.

— Ага, — выдохнула Люда. — Уже не больно, только непривычно.

Пашка, обрадованный её ответом, принялся входить в тугую норку девушки с постепенно увеличивающейся скоростью. Вскоре Людины вздохи сменили тональность.

— Нравится? — радостно спросил Пашка, надеясь услышать «да».

Повернув голову, Люда коротко кивнула, мазнув по нему расфокусированным взглядом. А вскоре, к огромному Пашкиному восторгу, простонала, дёргаясь и сжимая его корень попой. Кончила! От его члена в своей попе!

— Да ты моя умничка! — вырвалось у Пашки. — Людочка моя!

И, запыхтев, вскоре наполнил свою подругу с задней дверцы.

Они полежали, не размыкаясь, восстанавливая дыхание.

— Вылезай, — шевельнулась Люда попой. — Было приятно, но сейчас уже перебор... Надо отдохнуть.

Пашка вышел из неё. Люда сжала ягодицы, прижала ладонь к попе.

— Ну что, артиллерист, — измученно улыбнулась она, глядя на него, — доволен? Растерзал мою попу...

— Доволен, — кивнул Паша, целуя её. — Знаешь, а я читал, что если часто это делать, то совсем не больно будет.

— Успокойся, — шлёпнула его по плечу свободной рукой Люда. — Часто, ага. Мне бы после одного раза в себя прийти.

— У тебя получится, — ободряюще успокаивал её Пашка, улыбаясь. — Ты же у меня самая-самая.

— Подлиза, — сказала Люда, сползая с дивана так, чтобы ничего не просочилось...

Говорят, что человек предчувствует беду. Если и так, то Пашка не был из их числа. Солнечным летним утром он, поцеловав Люду, вышел на работу.

— Эй, дружище, — услышал он.

Обернувшись, он увидел незнакомого парня, подходившего к нему. Тот улыбался, держа в руке какую-то бумагу.

— Да? — спросил Пашка.

— Тебе привет просили передать, — сказал парень, показывая бумагу. На большом снимке издалека были сфотографированы целующиеся Пашка и Люда. В голове мелькнуло воспоминание — «это они в кино вырвались дня два назад». Пашка вскинул взгляд на парня и в тот

же миг резкая боль пронзила его.

— Прощай, козёл, — с ухмылкой бросил парень, убегая к стоящей недалеко белой машине.

Пашка упал на землю, трогая рукой рукоять загнанного на всё лезвие ножа. И всё потемнело...

Сначала из пустоты появился звук. Негромкое шипение, как морской прибой. П-ш-ш, п-ш-ш... Потом понемногу стало светать. Я умер наверно, подумал Пашка. И сейчас или последние ощущения у меня, или всё-таки другая жизнь. Хоть бы второе...

Светлое пятно перед глазами обрело резкость и превратилось в белую плоскость с неяркой лампой. Морской прибой не стихал, но стал каким-то странным, однообразным. И дышать было странно, словно что-то мешало. Пашка хотел потереть нос, но рука не двигалась. Скосив глаза, он увидел, что в неё воткнута игла с трубкой. Капельница? Тогда прибой... Точно, это ж аппарат ИВЛ. Вон гармошка ездит.

Тут Пашкин взгляд зацепился за стоявшее поодаль кресло с застывшей в нём фигурой. Поморгав, он наконец узнал в ней...

— Ф-ф, — вырвалось у него вместо имени.

Странным образом его как будто услышали. Завозившись, Люда — а в кресле была именно она, — открыла глаза и, увидев Пашкин взгляд, пружиной вылетела из кресла.

— Пашенька! — вскрикнула она. Взяла его за руку, потом торопливо сказала: — Я сейчас!

И выбежала из палаты. Вскоре вернулась уже в сопровождении медсестры. Та бросила взгляд на показания приборов и сказала:

— Всё, всё, очнулся твой герой.

Зашёл врач, немолодой полный мужчина. Посмотрел на Пашку, на приборы, присел рядом.

— Если слышишь меня — моргни. Говорить не надо, у тебя трубка в гортани.

Пашка моргнул.

— Понимаешь меня? Сколько пальцев показываю? — врач показал три пальца. — Моргни столько же.

Пашка послушно моргнул трижды.

— Так, — повернулся врач к сестре. — Давайте извлекать. Вы пока на выход, — это уже Люде сказал.

Из горла Пашки достали трубку, заставив его закашляться. Медсестра дала немного попить. Пашка проглотил воду, перевёл дыхание.

— Ну, как себя чувствуем? — спросил врач.

— Долго я тут? — выговорил Пашка хрипло.

— Четыре дня. Успели тебя прооперировать, повезло, — ответил врач. — Помнишь что было?

Пашка припомнил. Наморщил лоб.

— Ножом пырнули?

— Помнишь, — кивнул врач. — Ну всё, теперь восстанавливайся. И не перенапрягаться с разговорами! — добавил он вошедшей Люде.

— Пашенька, — вытирая слёзы сказала Люда, беря его за руку. — Я так испугалась!

— А я не успел, — сказал Паша, пытаясь вытереть ей слёзы. Сил не хватало.

— Лежи, не напрягайся! — прервала его усилия Люда. — Отдыхай!

— У него фото было наше, — вспомнил Паша. — Это, наверно, кого-то Владлен подослал.

— Ему конец, — зло сказала Люда, перестав улыбаться. — Его успели на видео снять. И машину, и его за рулём. И парня, который от тебя убегал к нему в машину. И как он тебя... — она оборвала себя. Вздохнула. — Там парни на площадке трюки делали на скейте и писали видео. Ну и всё им в кадр попало.

Она погладила Пашу по руке, улыбнулась, снова вытирая слёзы.

— Я это потом всё узнала. А сначала крик услышала, потом как машина уезжает. В окно смотрю — а ты лежишь... Как на улицу вылетела не помню, даже обуться не успела... Чуть сознание не потеряла — ты без сознания, весь в крови...

— Обошлось, — сказал Пашка, похлопывая её по руке. Вспомнил и спросил: — Мама с папой не звонили?

— Звонили, — кивнула Люда с виноватым выражением, — вчера. Сегодня прилетят. Прибьют меня за сына. Не уберегла.

— Ну вот ещё, — двинул головой в протесте Пашка.

— Хуже того — втравила во всё это, — отвернула голову Люда. — Если бы не я — ничего бы этого не было.

— Это точно, — вздохнул Пашка. Посмотрел на большие глаза на осунувшемся лице Люды и добавил: — Не было бы у меня ни любви, ни счастья.

— Дурачок, — улыбнулась сквозь очередные слёзы Люда...

Забегая вперёд — прилетевшие родители конечно же поворчали на Люду, но убивать никого не стали. Большей частью из-за всерьёз пообещавшего двинуть кони в таком случае Пашки. Мама обозвала его эгоистом и жестоким чудовищем, отец погрозил кулаком. Люду выгонять не стали.

А через день после Пашкиного возвращения домой — это уже после визитов полиции, опознания парня, подходившего к Пашке и написания заявления, — к ним пришли Людины родители. Мириться и просить дочь вернуться. Долгое чаепитие, иногда переходившее на повышенные тона, завершилось трудным совместным решением — снять детям квартиру, чтобы могли жить вместе.

Пашка открыл дверь, вошёл, поставил сумку в прихожую. Обернулся к заглядывавшей с лестничной клетки Люде:

— Ну что, добро пожаловать в пещеру людоеда!

И засмеялся одновременно с прыснувшей Людой.