— Знакомьтесь, это Света. Она будет учиться в вашей группе.

Рядом с МарьВасильной стояла худенькая девочка, в платьице, которое явно уже было маловато, серых колготках и потертых ботиках. Она с опаской смотрела аудиторию.

— Пусть Света быстренько о себе расскажет, и начнём лекцию.

— Здравствуйте, — тихим голосом сказала девочка. — Меня зовут Михайлова Света, мне восемнадцать лет, скоро девятнадцать, мы с папой приехали сюда летом. У нас умерла мама, и мы переехали. Вот...

— Сиротка, значит! — глумливо крикнул дурак Сергеев с задней парты. На него зашикали. Девушка вся сжалась, губы задрожали, но слез не было.

— Дурак ты, Сергеев, и не лечишься.

Это Машка Петрова. Самая шебутная, но и лучшая ученица в группе.

— Иди сюда, у меня место свободно, пока Ленка болеет! Она летом заболела, и ещё не приходила.

Девушка прошла за парту, и начался урок...

Две недели все шло как обычно. Новенькая сидела тихо, тихо писала, тихо отвечала у доски, и внимания на неё не обращали, ну, есть и есть...

К концу сентября вернулась Ленка. За лето она выросла и выглядела не на восемнадцать, а на все двадцать. Коротенькая джинсовая юбка обтягивала округлившуюся попку, из под блузки выпирала уже совсем не девичья грудь.

— Это что за моей партой?

— Новенькая. Недавно переехала.

— Да плевать. Слышь, новенькая, брысь с моего места!

Света собрала вещи и пересела на последнюю парту в угол.

Ленка и до того была заводилой, а теперь сразу стала в группе главной. В деревне у бабки, где провела лето, она набралась грубости, начала курить, и пацаны шептались, что у неё какая-то история случилась. Когда дурак Сергеев попытался потрогать её грудь, она так влупила ему по яйцам, что тот отпросился домой, а после безоговорочно стал Лениным подпевалой. Машка Петрова смотрела на неё восхищёнными глазами, да и остальные девочки быстро превратились в свиту королевы.

Новенькая не принимала никакого участия в этой жизни, ни с кем не дружила и после училища сразу уходила домой.

В ноябре стало холодно, девчонки стали ходить в джинсах, и только новенькая ходила в том же платьице, в кофте поверх, и вместо колготок появились какие-то рейтузы.

Однажды после четвертой пары, Ленка вдруг заорала: Где мой телефон, придурки? Найду, кто спиздил — урою! Она подошла к двери, и вставила в ручку швабру. А ну, живо все открыли свои сумки!

Всё как по команде высыпали содержимое на парты. Кроме новенькой. Ленка прошла по рядам, почти не глядя, а когда дошла до новенькой, сказала

— А ты?

— Я не брала.

— Сумку открыла, тварь!

— Я не брала!

— Так... Машка, Танька, идите сюда. Держите её. Все остальные живо отсюда! А, Сергеев, ты у двери, на шухере!

Всё кинулись к двери, и в классе остались только Ленка, Машка и Танька, самые верные фрейлины, да Сергеев у двери.

Ленка дала знак, и Машка с Танькой выволокли Свету из-за парты.

— Значит так. Открывай сумку.

— Я не брала телефон, — тихо сказала Света.

— Да мне, в общем, насрать. Телефон у меня. А вот то, что ты не слушаешься — очень плохо. Встань на колени!

— Зачем?

— Прощенья будешь просить.

— За что?

— За не послушание. Ясно?

И она отвесила подзатыльник. Светка заплакала.

— На колени, сучка!

Танька сзади ударила ногой под колено и Светкины ноги подогнулись. Танька подтолкнула ещё, и Светка оказалась перед Ленкой на коленях.

— Теперь проси прощения!

— За что? — сквозь слезы повторила девочка.

Тяжёлая пощечина обрушилась на Свету. Из глаз брызнули слезы.

Ленка смотрела сверху вниз, даже без гнева, но было понятно, что от своего она не отступится. И никто не поможет...

И Света прошептала

— Прости...

— Не слышу!

— Прости...

— Те!

— Что?

— Не прости, а простите, Елена Владимировна! — она занесла руку...

— Простите, Елена Владимировна — быстро проговорила Света.

— Ух, ты! Быстро учишься! Теперь пошли в туалет. Сергеев, на сегодня свободен! Хотя, нет. У туалета на шухере постоишь.

В туалете никого не было. Уроки кончились, учителя на втором этаже в учительской.

— Сидоров, держи дверь. А ты — это Светке — на колени. Девушка без слов опустилась на колени. Танька смотрела на это с удовольствием, Машке, кажется, было неудобно, но это же Ленка! Она королева группы, ей все можно. И она такая красивая!

— Снимай кофту.

— Зачем?

— Ты больше ничего не спрашиваешь. Всё, что ты имеешь право говорить, это да, Елена Владимировна! Ясно?

— Да, Елена Владимировна...

— Снимай кофту.

Света сняла кофту.

— Иди к толчку.

Светка на коленях подошла к унитазу.

— Голову вниз. Танька, смени Сергеева, а ты иди сюда. Задери ей платье!

Светка сжалась, глядя в унитаз, но не пошевелилась.

Сергеев, глупо улыбаясь, задрал светкино платье.

— Теперь штаны. Да не твои, урод, её!

Сергеев наполовину стянул рейтузы. Показались хлопчатые застиранные трусики непонятного цвета.

— Не надо...

— Заткнись! Теперь ты сама попросишь, чтобы он продолжал.

— Елена Владимировна... Пожалуйста... —

— Что?

— Пожалуйста...

— Ну? Думай, что сказать.

— Пожалуйста, пусть продолжает...

— Ай, умничка! — Ленка засмеялась. Маша не знала, куда себя девать. — Сергеев, продолжай!

Мальчик стянул рейтузы до колен. Трусы оказались явно велики, и очень не новые.

— Теперь сама снимай платье!

— При нем?

— Да. Он уже твои трусы видел, стесняться нечего!

Света, уже без слез, стала через голову стягивать платье. Получалось плохо, платье мало...

— Маша, помоги ей!

Маша, чувствуя жуткий стыд, раздела Свету. Девочка, стоя на коленях, в спущенных рейтузах, прикрыла грудь руками. Лифчика на ней не было.

— Руки опустила!

— Да, Елена Владимировна...

Света опустила руки по швам. Сергеев вылупился на небольшие острые грудки...

— Что, Сергеев, нравится?

— Ага!

— Новенькая, как там тебя?

— Света...

— Света-звезда минета! Попроси Сергеева потрогать!

— Не на... — быстрый ленкин взгляд — Да, Елена Владимировна... Витя, потрогай...

— Потрогай что? — вкрадчиво спросила Ленка

— Мою грудь...

— Не грудь. Сиськи!

— Витя, потрогай мои сиськи... — Свету почти не слышно, но руки парня уже щупают её груди.

— Хватит, а то всё слюной зальешь! Все, вали отсюда. Чтоб на телефоне ждал. Пиздуй. Сергеев испарился.

— Так. Маша, стяни с неё трусы.

— Лен, может не надо? — робко сказала Маша. А ведь раньше была самой бойкой, хоть и отличница.

— Маша... — тихо начала Лена, — стяни с неё трусы, или ты знаешь, что будет...

— Да, Елена Владимировна...

Маша стянула со Светы трусики. Показался уже покрытый волосами лобок. Света попыталась прикрыться, но ленкин взгляд остановил её.

— Встань. — Света встала, руки по швам.

— Танька, иди сюда. А ты, Маша, к двери.

Маша с облегчением отошла.

— Что скажешь, Танечка?

— Пизда заросшая, сиськи маленькие.

— Хорошее описание. Жопу ей проверь.

Танька обошла Свету, потом резко нажала на затылок и Света согнулась пополам. Девочка невольно сжала ягодицы, но Таня двумя руками раздвинула половинки и доложила:

— Жопа чистая!

— Вольно! — Ленка наслаждались ролью командира.

Всё, не нужна больше. Пиздуй домой. Ждать у телефона.

Испарилась и Танька.

— Машенька, иди сюда.

Маша подошла, стараясь не смотреть на униженную девушку.

— Проверь её.

Маша протянула руку, потрогала Свету между ног.

— Мокрая!

— Хорошо! Теперь иди, и жди у школы.

Ленка и Света, по-прежнему голая, со спущенными рейтузами, остались одни.

— Значит так, — начала Ленка. — Когда мы одни, ты меня называешь как?

— Елена Владимировна.

— Молодец. Если рядом кто-то кроме тех, кто был сегодня, то все как-будто обычно. Ясно?

— Да, Елена Владимировна...

— Ты знаешь, что я сделала? Я сняла, как ты стоишь раком с головой в толчке со спущенными штанами. И остальное тоже. Если будешь послушной, этого никто не увидит.

Если нет, то сама понимаешь. Девчонки не скажут, а Сергеев дурак и ему никто не поверит. Не бойся. Но ты теперь моя рабыня. Поняла?

— Да, Елена Владимировна...

— Можешь платье надеть. Дальше — продолжила Ленка — ты будешь делать, что скажу и когда скажу. Теперь отвечай. Тебе сегодня понравилось?

— Нет, Елена Владимировна.

— Что не понравилось?

— Не нужно меня бить...

— Что ещё?

— Сергеев... Не понравилось, что трогает...

— Всё?
Света молчала.
— Та-а-ак. Значит, остальное понравилось? На коленях передо мной стоять? — Света кивнула. — Со спущенными штанами? Без трусов? С голыми сиськами?

Света кивала!

— Голову в толчок?

— Да... — почти беззвучно сказала девушка...

Лена взглянула с интересом.

— А когда Танька жопу смотрела?

— Да, но...

— Что но?

— У неё руки холодные...

— Вот же ты блядь! — сказала Лена. — А у Машки?

— У неё тёплые.

— Понравилось, значит?

— Не знаю...

— Ладно. Поживём — увидим, что с тобой делать. Натягивай штаны, и становись на колени. Повторяй. Моя госпожа Елена Владимировна. Я её рабыня. Я буду служить ей изо всех сил. Я буду ей верна, как собака. Я буду делать, что она скажет.

Света послушно повторяла.

— Дальше. Ты всегда ждёшь моего звонка, днем или ночью. Теперь целуй мне руку. Теперь мои кроссовки. Да, у тебя хорошо получится... — задумчиво проговорила Лена. — Пошли!

Они вышли из школы.

— Маша, проводи Свету домой. Ну, и там поговорите, что ли... Все. Ждать звонка. Пока, сучки.

— До свидания, Елена Владимировна — чуть не в один голос произнесли девчонки, и невольно все три рабыни рассмеялись...
Маша шла со Светой, и без умолку тараторила.

— Ой, Ленка классная. Она знаешь какая? Когда она Сергеев по яйцам дала, она ему сама позвонила, и сказала, чтобы он к ней пришёл. И он пришёл. Она его на колени поставила и заставила поклясться, что он её раб. А перед этим заставила дрочить и на телефон сняла. Теперь он весь её!

— А ты? — спросила Света.

— Я... Со мной по-другому было.

— Но ты же тоже её рабыня?

— Ну, да. Но я сама предложила.

— Как это?

— Ну, я-то с ней с первого класса дружу. В общем, как она в этом году из деревни приехала, а потом заболела... Ну, я ей звонила, конечно, но она сказала, чтоб я не приходила. А когда она в училище пришла, я прям обалдела! Такая красивая! И сильная. Ну, в смысле воли. И я... В общем, это в бассейне было. Мы после секци. В душ пошли, и я её совсем голой увидела... В общем... Я попросила её поцеловать... Вооот... А она разрешила. А потом, я к ней в гости пришла... А она в халате. И так нагнулась... И я её в попу поцеловала. А она сказала, чтоб я так не делала. А я... А я сказала, что буду её рабыней. Ну, и вот... А вообще она хорошая. Она мне даже разрешает ноги массировать...

Маша болтала, болтала... А Света вспомнила, как она трогала её за писю.

И вдруг спросила:

— А меня тебе понравилось трогать?

— Ага. Я писю только у Тани трогала, когда Лена приказала.

— А с Таней как она?

— Ну, та всегда за ней хвостиком ходила. Не как я, нет. Я Лену правда люблю. А она как собачка. А однажды она заколку Ленкину сломала. В общем, Лена мне позвонила, я всегда её звонка жду, и Сергеев, и ты будешь тоже всегда ждать. В общем, я пришла, а там Танька. Голая и на коленях. Ну, в общем, Лена её выпорола. А когда я пришла, она хотела, чтобы я Таню потрогала... Там... А я же не такая, я только Лену люблю. Ну, я и отказалась. Тогда Лена меня в ванную загнала. И...

— Ну, что? — заинтересована Света совсем позабыла своё унижение, и сейчас ей было просто интересно.

— Ой, ну, давай не будем...

— Нет, я тогда Лене скажу, что ты её не послушалась!

В глазах Маши промелькнула ужас.

— Ты что? Я же выполняю, как она приказала!

— Тогда рассказывай.

Они вошли в светкин подъезд и стали греться у батареи.

— Домой ко мне нельзя, там папа... В общем, нельзя. Давай, рассказывай.

Маша потеряла всю свою болтливость.

— Ну, в ванне Лена свет не включала, даерь закрыла, и... мне по лицу дала. В темноте. Знаешь, как страшно! Она меня раньше никогда не била. И сказала, что я сама попросилась в рабыни. И теперь она меня накажет. Я думала, она мне больше не разрешит... Себя трогать. А она... Она воду включила, а потом дала стакан и сказала пить. Ну, я думала вода. А это... Это она пописяла.

— И ты выпила? — Света слушала с неподдельным интересом.

— Сперва нет, но она... Заставила. И я выпила... И потом мы вышли, а Танька так голая на коленях и стояла, пошевелиться боялась. И Лена снова сказала, чтоб я потрогала танькину писю. А у неё совсем волосатая такая... Я потрогала. Но она сухая была, не как у тебя.

Вот. А потом я все-все приказы стала выполнять. Кому охота ссаки пить!

Да. Забыла сказать. Лена каждый вечер звонит и ночью иногда. И нужно отвечать на вопросы и повторять, что она скажет. Ну, в общем, сама узнаешь. Только телефон всегда с собой носи. Если ей сразу не ответишь, то она злится. Уууу... Но если заранее скажешь, что там с родителями, или в секции, то она в это время не звонит. А так в любой момент надо быть готовой. Ну, все. Я побежала, пока!

Машка побежала по ступенькам.

— Маша! — Света догнала подругу по рабству. — Маш! А... Моча, она какая?

— Фу, противная, солёная! Бррр!

И Маша выбежала на улицу. А Света ещё несколько минут стояла и о чём-то думала. Потом открыла дверь, и вошла в свою квартиру.

Началась новая жизнь. В училище всё выглядело вполне невинно. Света училась, не плохо и не хорошо, отвечала на уроках, делала домашку... Ленка не показывала вида, что что-то изменилось. Но... Каждый вечер раздавался звонок, и девочка получала новую мантру, которую надо было повторять голой, стоя на коленях перед зеркалом. Света привыкла к этому ритму. Но однажды Ленка приказала ей, остальным «рабыням» и Сергееву остаться после уроков. Сергеев запер шваброй дверь аудитории. Ленка знаком показала, что он должен встать к доске.

— Кто вы? — начала она, и не дожидаясь ответа продолжала. — Вы мои рабы. Вы все давали клятву служить мне и подчиняться. На колени!

Девушки переглянулись, и встали на колени. Сергеев тоже.

— Вчера я узнала кое-что. Сергеев, что ты сделал?

Сергеев молчал, опустив голову.

— Молчишь? Тогда я скажу. Этот придурок подсматривал за мной в туалете. Ну, что скажешь?

— Я... Елена Владимировна, я просто... Просто подсматривал за девчонками. Я не знал, что вы... Я не думал, что вы тоже писяете. Я не специально!

— Идиот! Конечно, я писяю! Чтобы ты убедился, ты подвергнешься наказанию. Тащи ведро!

Сергеев поднялся и принёс мусорную корзину, стоявшую у двери.

— Теперь смотри! Ты же это хотел увидеть?

Ленка медленно расстегнула джинсы, спустила их до колен. Потом так же медленно, глядя прямо в лицо Сергеев, спустила трусики, и присев над корзиной стала писать. Сергеев смотрел во все глаза, не понимая, что происходит. Когда Ленка закончила и натянула джинсы, она повернулась к девочкам.

— Теперь вы. Танька первая! Сергеев, смотри.

Таня быстро пописала в ту же корзину.

— Теперь Мария.

— Лен... Елена Владимировна, я не могу при нем.

— Можешь, сучка. Или повторить урок?

— П-простите...

Маша подошла к корзине, сняла джинсы и быстро присела. Слышно было, как несколько капель упали.

— Всё. Не могу больше, я недавно пописяла, — оправдываясь сказала она.

— Теперь Света!

Света кое-как встала с колен. Медленно подошла к корзине. Сергеев тупо смотрел вперёд. Света стянула рейтузы, трусы, и села на корзину. Но, в отличие от других рабынь, она раздвинула ноги. Сергеев вылупился прямо на её писю. Света стала писать. Не спеша, останавливаясь струю и снова начиная. Сергеев застыл. Наконец она встала. Приподнял платье и стала медленно натягивать трусы. Мальчик смотрел на её лобок и глотал слюну.

— Молодцы, рабыни. А теперь... Сергеев! Пей!

На парня было жалко смотреть.

— Ты мой раб. И ты провинился. Пороть тебя мне неохота, пусть мамаша твоя тебя порет. Она ведь порет тебя?

Сергеев кивнул.

— Ну, вот. Поэтому Я ХОЧУ, чтобы ты все это выпил. Таня и Маша — держите ему руки. Девочки подошли и взяли раба за руки.

— Светлана! — Лена впервые так обратилась к Светке. — Возьми ведро и напои этого извращенца!

Света взяла ведро и понесла к лицу мальчика. Тот сжал губы, и тогда Лена наотмаш ударила его по лицу.

— Пей, урод. Урою! Ты бу-дешь знать, как под-смат-рипаать за мной! — по слогам произносла Ленка, каждый слог сопровождал подзатыльник.

Мальчик заплакал и стал пить.

— Теперь все плюнуть ему в морду. Живо!

Первой подскочила Танька. Потом Маша. Света поставила ведро, и долго собирала слюну. Не очень понимая, что делает, она зажала Сергеев нос, и когда тот открыл рот для вдоха, плюнула прямо в рот. Во взгляде Лены сквозило уважение.

— Теперь запомните! Кто забудет о своей рабской сущности — будет наказан! Сергеев на неделю отстраняется от рабства. Если захочет вернуться — через семь дней встречаемся здесь же. Вы все свободны. Светлана вымоет ведро. Пошли отсюда, и ждать звонка!

Сергеев понуро вышел первым, получив пинок от Лены. Потом ушли остальные девочки. Света осталась одна. Не очень понимая, что она делает, она подняла ведро и стала пить, что осталось. Вкус был горько-солёный.

Вдруг дверь открылась, Света не успела отставить ведро. В аудиторию вошла Лена.

— Так, так, так... — протянула она. И что же мы делаем?

— Ничего, Елена Владимировна.

— Ну, да. Ты пила мочу раньше?

— Нет.

— Нет, Елена Владимировна.

— Нет, Елена Владимировна...

— Тогда почему сейчас? Лена смотрела с интересом. Света поняла, что сейчас очень важный момент. Решается её судьба. И она ответила:

— Потому что там была твоя моча.

Ленка пропустила такое нарушение субординации.

— Повтори.

— Я хотела попробовать твою мочу.

— Почему?

— Мне Машка рассказала, как ты её заставила пить. И мне захотелось.

— Ну, ты и чмошница! Хорошо. Допей при мне.

Света выполнила приказ.

— Вечером жди звонка.

И вышла...

Дома все было по-прежнему. Света прошла на кухню, там сидел пьяный отец с каким-то мужиком. Они не обратили на нее никакого внимания. Света достала из холодильника вчерашние котлеты, положила в тарелку, разогрева в микроволновке и ушла есть в свою комнату. Закрыла дверь на замок. Поев, разделась догола, и села за уроки. Когда закончила, подошла к зеркалу, встала на колени и долго смотрела на себя, повторяя обычную мантру. «Я рабыня Елены Владимировны. Я служу ей. Я выполняю её приказы... « Звонка не было. Света стояла на коленях до одиннадцати, и легла спать. Звонок раздался в три часа ночи.

— Да?

— Просыпайся. Ты голая? Где трусы? Надень их на голову и выйди в подъезд.

Девочка боялась, что отец услышит, но из его комнаты доносится храп. С трусами на голове она осторожно вышла в подъезд.

— Нагнись.

Она нагнулась.

— Всё. Возвращайся спать.

Что это было? Зачем Лене такое? Она не понимала, но... Это было так унизительно. Света потрогала писю. Там было мокро...

Утром невыспавшаяся Света пришла в школу. Ничего не случилось. Лена даже ни разу не взглянула в её сторону. Уроки шли один за другим. Вот закончился шестой. Все сразу побежали домой. Лена вышла не оглянувшись. Светка сидела за задней партой и выходила всегда последней. Пока складвала сумку, пришло смс. «Иди в туалет». Это от Лены. Света прошла по коридору, зашла в туалет для девочек. Смс. «Посмотри за третьим унитазом»

За унитазом стояла бутылка из-под сока, наполненная жёлтой жидкостью. «Выпей, это от меня» Света открыла крышку и сделала глоток. Это был сок...

Дома она заперлась в комнате и заплакала. Вдруг раздался звонок. Она сняла трубку.

— Светлана...

— Да, Елена Владимировна... Лена, зачем ты так?

— Не забывайся. Это была проверка. Раздень я, надень на голову свои трусы и подойди к зеркалу. Есть помада?

— Откуда?

— Ладно. Возьми ручку, нарисуй на животе стрелку вниз и напиши «это ваше». Сделай фото и пришли мне. Гудки...

Света кое-как написала, что было приказано. Когда делала снимок, руки дрожали. Получилось смазанно, но видно. Отправила.

Смс «молодец. « И всё.

Ночью снова звонок.

— Да?

— Выйди в подъезд.

Света накинул халатик и вышла.

В подъезде стоял Сергеев.

— Елена Владимировна велела передать тебе это.

Он протянул бутылку.

— Сказала, чтоб при мне выпила.

Света сделала глоток. Моча. Она допила до конца.

— Витя, можно спросить?

— Угу...

— Почему ты... Ну, с Леной... С Еленой Владимировной?

— Не знаю. Просто она крутая. И мне нравится быть рабом. Мне пора.

Мальчик ушёл. Света вытряхнула на ладонь оставшуюся мочу и сунула руку между ног. Ох... Так тепло там ещё не было. Кровь прилила к писе, и приятно тянуло внизу живота... Света вернулась в комнату и легла в кровать.

Лена не звонила уже третий день, и в училище не обращала на Свету никакого внимания. Машка и Танька терлись возле Лены, Сергеев, снова получивший право на рабство, таскал сумку Лены. А Светы словно не существовало. Ни Маша, ни Таня тоже к ней не подходили. Оказалось, что Света привыкла к своей роли и теперь происходила ломка.

На третий день Света позвонила сама. Лена сбросила звонок. Света отправила смс «Елена Владимировна, что случилось?» — никакого ответа.

Вечером после домашки Света как обычно стояла на коленях перед зеркалом. Надпись на животе почти стерлась. Вдруг сигнал смс.

«Одень пальто и приходи ко мне. Адрес...»

Света начала одеваться. Смс. «только пальто». Надев пальто на голое тело, Света сунула босые ноги в сапоги и побежала к Лене. Было недалеко и она не успела замёрзнуть. Света отдышалась и протянула руку к звонку, но дверь открылась сама.

— Быстро раздевайся и в мою комнату. Это по коридору и направо. — Лена в спортивном костюме стояла в прихожей.

— Лена! — женский голос. — Кто там?

— Это ко мне, Валентина Сергеевна! — крикнула Лена.

Совершенно голая Света мигом пробежала по коридору и заскочила в правую дверь. За ней вошла Лена.

Света стояла перед Леной.

— Ну, ты даёшь! Девки, конечно, классные рабыни, но ты — просто настоящая чмошница! Мочу пьёшь, голая бегаешь...

— Ты приказала...

— А ты заметила, что я тебя не останавливают, когда ты меня на ты называешь и не по имени-отчеству?

— Конечно.

— Как ты думаешь, почему?

— Не знаю...

— Потому что хочу, чтобы мы стали подругами. Нет, ты останешься рабыней. Но и подругой.

— Странно как-то...

— Лена! Позвал женский голос. — Иди сюда!

— Иду, Валентина Сергеевна! Подожди меня. На вот, накинь. — Лена бросила Свете плед. — Я быстро...

Вернулась она минут через пять. Волосы были мокрые.

— А Валентина Сергеевна, это кто? — спросила Света.

— Это моя мама. Как ты думаешь, почему у меня мокрые волосы?

— Ты умывалась?

— Нет. Ни за что не догадаешься. Это мама на меня пописяла.

Света замерла.

— Да. Я её рабыня.

— Как это?

— Как ты моя.

— Но она же твоя мама! Если бы моя была жива... — И Света расплакалась. Лена подсела к ней и обняла. Света уткнулась в волосы Лены и почувствовала запах мочи. Значит, она не придумывает?

Вдруг раздался стук в дверь

— Входите, Валентина Сергеевна!

В комнату вошла высокая, красивая женщина, очень похожая на Лену. Только совершенно обнажённая.

— Ну, и что тут происходит?

— Валентина Сер...

— Можешь называть меня мамой.

— Мам, это Светлана. Она моя рабыня и подружка.

— Вот оно что! Ну, покажи свою подружку!

Лена сдернула со Светы плед. Та инстинктивно прикрыла ь руками, но потом встала и опустила руки по швам.

— Мммм... Совсем ещё сырой материал. Лобок зарос, ногти обкусаны... Подними руки. Так я и думала. Подмышки не бреешь. Доченька, твоя рабыня какая-то чмошница!

— Да, мам, так и есть. Ей нравится быть такой. Тебе ведь нравится быть уродиной? — Света кивнула. — Вот видишь! Она и мочу пьёт.

— Света, ты правда пьёшь мочу? Отвечай.

— Да, Валентина Сергеевна. Я пью мочу Ле... Елены Владимировны.

— Дочка, ты что же, писяешь ей в ротик? Я ведь говорила, чтобы ты с этим не спешила...

— Нет, мам. Я ей в бутылочке отправляла с посыльным.

— А, с Сергеевым? Ну, это можно. Только не заходи слишком далеко.

— Хорошо, мам.

— Так. А что ты дальше собираешься делать с этой?

— Ну, она очень послушная. Так что, что угодно. Она ночью в подъезд с трусами на голове выходит, ко мне голая прибежала. Про мочу уже говорила...

— Ладно. Играй, только не ломай. — Валентина Сергеевна засмеялась. Она была очень приятной женщиной!

— Кстати, дай бедной девочке что-нибудь из моего белья. Не идти же ей голой! Ну, и вещи какие-нибудь... Чмошница чмошницей, но ведь перед людьми неудобно! А там, как знаешь. Вассал моего вассала не мой вассал.

Это Света помнила с шестого класса.

Валентина Сергеевна вышла.

— Лен, а где твой папа?

— В своей комнате. Но к нему нельзя, мама не разрешает посторонним к нему ходить. Но потом я обязательно его покажу! Через недельку-другую.

— А как вы...

— Всё. На сегодня хватит вопросов. Потом сама все узнаешь. Теперь белье... Что же тебе дать? Вот, на красное! Одевайся!

Она протянула Свете трусики и лифчик. Кружевное белье! Света такое только у мамы видела, когда она ещё была жива, да в магазине белья на витрине.

Света надела трусики и лифчик. И то и другое было, конечно, велико.

— Маам! Иди, глянь!

Валентина Сергеевна заглянула в комнату.

— Отлично! Так она ещё униженней выглядит! Молодец, Лена. Давай, в том же духе продолжай. Сегодня, пожалуй, больше не буду тебя в рабстве держать. В выходные отыграюсь!

Она подмигнула дочери. Та послала воздушный поцелуй.

— Вот. Видишь, я и рабыня и дочка. И с тобой так же хочу. Ты ведь хочешь так?

— Конечно! — выпалила Света. Мне и рабыней нравилось, но так... Это же здорово!

— Только не слишком зарывайся. При девчонках — ты только чмошница! Машка с ума сойдёт, если узнает. Она ведь в меня влюблена! А ты?

— Нет. Просто мне нравится быть твоей рабыней.

— На вот, ещё. Мои джинсы старые. Ты худенькая, тебе как раз будут. Тааак... Держи сумку. Платье, купальник, вот свитер... Кроссовки ещё возьми! Ну, все. Сумку в следующий раз вернёшь! И не забудь! Жди звонка!

Света пришла домой, заперлась в комнате. Перемеряла все, что дала Лена. Какие-то вещи были впору, но все белье — явно бывшее Валентины Сергеевны.
Свете нравилось, как она выглядит в белье не по размеру. Чашки бюстгальтера были почти пустые, это придавало ей несчастный вид, и ей это нравилось. Из трусов больше всего нравились белые, почти прозрачные. Все волосы на лобке были видны. Так противно, что Света дала слово не брить лобок. Так она чмошнее. Странное ощущение. Ей нравилось выглядеть лохушкой. А ведь она мечтала стать красавицей... Ладно, там видно будет, повторила она слова ленкиной мамы. Разделась, надела на голову красные трусы и встала на колени перед зеркалом...

Раздался звонок.

— Привет, лохушка!

По тону Света поняла, что сейчас она рабыня.

— Добрый вечер, Елена Владимировна!

— Повторяй мантру!

...

Сергеев приносил ленкину мочу по ночам раз в неделю. Света выпивала всё при нём, и шла спать счастливая. Через месяц Лена позвала Свету домой.

— Мама разрешила познакомить тебя с отцом. — Сказала она. — Раздевайся. Полностью! Пошли.

Она вывела голенькую Свету в коридор и поставила у даери напротив.

— Зайдёшь, когда скажу. Встанешь у стенки просто смотри. И ни звука! Пошевелишься — будешь не мочу пить, а говно жрать!

— Лен, он ведь мужчина!

— Заткнись, сучка. Делай, что сказано!

Она вошла в комнату. Через минуту сделала знак Свете. Та вошла, и замерла. В комнате стоял на коленях абсолютно голый мужчина. Руки его были за спиной, глаза завязаны, а рот заткнут кляпом-шариком.

Ленка тоже была голая. Какая она всё-таки красавица! — подумала Света.

— Ну, что, папочка, рад, что дочка пришла?

Мужчина закивал головой. Лена вытащила кляп и сказала:

— Покажи, как ты рад!

Мужчина нагнулся и стал целовать ей ноги.

— Кто ты, папочка?

— Я сучка Валентины Сергеевны и Елены Владимировны!

— Покажи, как наша сучка влияет хвостиком!

Света не шевелилась и почти не дышала.

Мужчина нагнулся и стал делать движения попой, как собака.

— Погоди, так не видно.

Лена подошла к столу и взяла пробку с собачьим хвостом. Подошла к отцу сзади и грубо воткнула пробку в попу. Тот взвизгнул и сразу получил пощёчину.

— Теперь виляй хвостом, сучка!

Снова движения попкой, только теперь хвост болтался, как настоящий.

— Хочешь пить?

— Сучка хочет пить... Можно глаза развязать?

— Я тебе развяжу! Мама сказала до понедельника! Сейчас дам попить.

Она взяла собачью миску и присела над ней. Света впервые видела, как Лена писяет и у неё самой стало мокро.

Когда миска наполнил ась, Лена сказала: Лакай, сучка! Что надо сказать?

— Спасибо, Елена Владимировна!

Мужчина стал лайкать мочу из миски. Свете очень хотелось тоже, но она помнила, что шевелиться нельзя. Когда отец выпил всю мочу, Лена взяла его за подбородок, подняла голову и плюнула в лицо.

— Спасибо, Елена Владимировна!

— Всё, пап, мне пора. Вечером мама придёт, может развяжет. Пока!

Она потрепала мужчину за ухом, и дала Свете знак выходить.

— Ну, что, видела?

— Да! Это что, правда твой отец?

— Ага! Сам захотел в рабство. Как Машка.

— И я?

— Не, тебя я все-таки заставила сперва. А ты что, так же хочешь?

— Нет. Мне нравится твоей быть, но..

— Но что? Как с Сергеевым тоже нравится?

— Да. И как ты с отцом.

— Да, добровольцы лучше всех. Я жду, когда Машке восемнадцать исполнится, хочу её у отцу посадить, на пару. Она сама просится. Правда, отца я только тебе показывала. Ты ведь никому не расскажешь?

— Нет, конечно! А он что, все время так?

— Не, только по вечерам после работы и в выходные. Ну, и в отпуске, в деревне, на свежем воздухе...

Она мечтательно улыбнулась, видно что-то приятное вспомнила...

Когда Света пришла домой, отец снова был пьян, но в этот раз сидел на кухне один. Света сняла одежду и осталась в одном белье. Она зашла на кухню. Отец, увидел её.
— А, Света... Поешь там что-нибудь... Света подошла к холодильнику, открыла дверцу и наклонилась. Достала кастрюлю, поставила на плиту. Обернулась. Отец смотрел на неё почти трезвым взглядом. В глазах сквозило удивление.
— Пап, пойдём уложу. Света отвела его в комнату и уложила на кровать. Когда стягивала одежду с отца, заметила эрекцию и улыбнулась. Невнятная сперва мысль обрела форму. Да, так она и сделает!...

В субботу утром она проснулась от невнятного голоса. Она встала, сходила в душ, надела красное белье, доставшееся от Валентины Сергеевны... И вошла в комнату отца. Тот лежал на кровати, голый. Ноги руки его были привязаны к спинкам кровати. Во рту торчали его же трусы.

— Доброе утро, пап.

Отец стал дёргаться, но верёвки впивались в тело, и он быстро затих. Только смотрел на свою дочь красном белье бешеными глазами.

— Обещай не кричать, и я вытащу кляп.

Света вытащила трусы у отца изо рта.

Кажется, он хотел что-то крикнуть, но с похмелья в горле было сухо.

— Пить хочешь? — Отец кивнул. Света взяла стакан, на глазах отца отодвинула трусики с писи и пописала.

— На, пей!

Отец замотал головой.

— Ну, не хочешь, не надо. Света заткнула ему рот трусами, повернулась спиной и сделала движение к выходу.

Отец что-то промычал. Света обернулась.

— Что? Пить будешь?

Отец закивал. Похмелье мучало его.

Света снова вытащила трусы и при ставила стакан к губам отца. Тот жадно стал пить. Наконец, он смог говорить.

— Света, ты что делаешь?

— А ты что? Год без продыху пьёшь. Бомжей каких-то вводишь. Думаешь, мать обрадовалась тебе такому?

— Мать не трогай — прохрипел отец.

— А это не я. Это ты. Тебе одному тяжело?

— Свет... Ты это... Хоть срам мне прикрой. Да и сама...

— А что сама?

Света стала снимать лифчик. Когда показалась грудь, у отца начал вставать член.

Света посмотрела с интересом, и сняла лифчик вовсе. Отец зажмурился, но член говорил за него.

— Открой глаза!

Света спустил трусики и они упали на пол. Член отца на ух и стоял колом.

— Пап, я тебя люблю, но так продолжаться не может. — Света села на кровать. — Ты и себя и меня убиваешь. Ты даже не знаешь, какая я стала. Света протянула руку и потрогала член. Отец застонал.

— Я ведь, пап, стала у одной девочки рабыней...

Она стала двигать рукой по члену. Отец замер.

— Да. Мне очень не хватало любви, а ты... В общем, я получила внимание, которого мне не хватало.

Она двигала рукой все быстрее. Член был твёрдый и горячий.

— Я для неё все сделать готова. Но для тебя — больше.

Движения становились быстрее и решительнее.

— Я хочу тебя спасти.

Тело отца начало выгибаться, и вдруг Света убрала руку.

— Света... — прошептал он...

— Что? Хочешь ещё?

Отец кивнул.

— Словами скажи.

— Хочу ещё.

— Кончить хочешь?

— Да.

— А я хочу, чтобы ты пить бросил. А то вон, уже мочу мою пить готов и чтобы я дрочила тебе...

— Нет...

— Что нет?

Отец хотел что-то ещё сказать, но было видно, что в горле у него опять пересохло.

— Воды дай, — прохрипел он.

— Не-а.

Света встала с кровати, взяла стакан, и на глазах отца стала писать.

— Мочу мою будешь пить?

Отец кивнул.

— Хочешь мочи? Моей?

Отец кивнул снова.

— На, пей.

Он выпил до дна.

— Нравится?

— Он закрыл глаза, помолчал...

— Да.

— Скажи это.

— Мне нравится твоя моча.

— Молодец. А член-то у тебя совсем твёрдый стал. Хочешь, что бы я подрочила?

— Да.

— А что ты сделаешь мне?

— Пить брошу!

— А если сорвешься?

— Что угодно!

— Хорошо.

Света вышла и вернулась с телефоном. Включила камеру.

— Повторяй! Мне нравится пить мочу моей дочери. Мне хочется, чтобы она мне подрочила. Я брошу пить, а если сорвусь, то стану её рабом и буду делать, что она скажет.

Отец все повторил. Тогда Света снова принялась за его член. За секунду до эякуляции она вдруг наклонилась, и приняла все в рот. Улыбнулась, глядя отцу в глаза, и проглотила.

— Так. Погоди-ка... Она нажала несколько кнопок.

— Теперь порядок. Запись сохранена. Теперь, если снова выпьешь, запись как ты собственной дочке в рот кончаешь, попадёт куда следует.

Света надела белье и вышла. Через пару минут, совсем одетая, она вошла и сказала.

Всё, пап, пока. Я пошла погуляю. Вечером вернусь. Развязала отцу одну руку и быстро вышла из комнаты.

Пока он отвязывался, прошло минут пять. Догонять дочь поздно. Отец сел на кровати и глубоко задумался...

Когда Света вернулась, квартиру было не узнать. Чистота, ванна и унитаз надраены, кухня блестит, и на столе что-то очень вкусно пахнет... За столом сидел отец. Выбритый, одетый в чистое.

Света поцеловала его в щеку и сказала и

— Пап. Надо поговорить.

— Я тебя слушаю.

— Я хочу, чтобы у нас все стало по-новому. Хозяйка в доме я. Ты — домработник.

— Хорошо.

— Дальше. Я девственница, поэтому спать я с тобой не стану.

— А...

— Да, могу подрочить. В награду. Но не больше.

— Хорошо, дочка. А вот про раба...

— Что?

— Ну, если сорвусь и выпью...

— Что не так?

— В общем, я тут думал... Давай, все будет как прежде, только без алкоголя?

— Нет, милый папочка, так не пойдёт. Потом тебе разонравится, и что? Давай так... — она помолчала. —

Кстати, что ты там приготовил?

— Курицу запек, с овощами...

— А запить что?

— Пив... Ой. Лимонад есть, в коридоре!

— Пиво вылей. Быстро! Но что же ты пить будешь?

— Чай... Или лимонад...

— К курице? Подумай-ка...

— Не понимаю...

— Думай, думай. Что утром пил?

— Твою мочу — тихо сказал отец.

— Громче!

— Твою мочу пил.

— Так. И?

— Ты хочешь, чтобы я и сейчас это пил?

— Нет, папуля. Это ты хочешь. Да?

Он сидел понурясь...

— Ты что, думаешь, убрался, еду приготовил, и все как прежде? Нет. Как прежде уже никогда не будет.

В общем, либо ты сейчас скажешь, что нужно, либо... — Она не закончила.

Через минуту отец сказал:

— Света, я хочу к ужину твою мочу.

— Только к ужину?

— Когда ты захочешь.

— Какой ты у меня умничка, папа! Погоди, я сейчас!

— А ты разве... не здесь будешь?

— Вот ещё! Такое надо заслужить! Утром это аванс был. Так что, жди.

Она вышла, и через пару минут вернулась сдвумя стаканами желтоватой жидкости.

— Я себе лимонада налила. А это тебе. Её напиток был почти такого же цвета и тоже пенился.

— Ну, за новую жизнь! Они чокнулись, и выпили, каждый свой напиток. У отца была тёплая свежая моча дочери. А у Светы... Каждый раз, когда Сергеев приносил Ленину мочу в бутылке, она немного оставляла и собирала эти остатки вместе. Так что, у Светы в стакане тоже была моча. Моча её госпожи.

Внезапно зазвонил телефон.

— Да?

— Что делаешь?

— Ужинаю.

— Одна?

— С папой.

— Вот как? — Лена, конечно, была в курсе дел своей подружки.

— Да. Он трезв.

— Здорово! Можешь ко мне придти?

— Конечно! А может ты ко мне?

— Интересно. Я подумаю.

Через пятнадцать минут пришло смс. «выйди»

Света, оставив отца на кухне, быстро выскочила в подъезд.

Лена стояла между этажа и и курила.

— Привет. Что случилось?

— Ничего. — Лена не докурив отбросила окурок. — Раздевайся.

— Лен...

— Не Лена. А кто? — во взгляде появился холод.

— Елена Владимировна...

— Вот именно. И ты — моя рабыня. Не забыла? Раздевайся.

Света поспешно стянула джинсы и блузку.

— В мамино белье? Это хорошо. Дальше.

Света сняла белье. Лена посмотрела на неё, протянула руку и схватила за писю.

— Мокрая. — удовлетворённо проговорила она. На колени, сучка.

Света опустилась на холодный пол. Лена приподняла юбку. Под ней ничего не было. Бритый лобок, и... Стрелка вниз, нарисованная помадой.

— Мать... Валентина Сергеевна приказала это сделать. Открывай пасть.

Света послушно открыла рот. Внезапно мощная струя мочи обдала все её лицо. Света подставляла рот, стараясь не пропустить ничего. Через полминуты Лена сказала. — Теперь пол вытри. Языком.

Света не помня себя стала

лизать ступени. Внезапно на лестницу упал свет.

— Светик, ты тут? Голос отца.

— Она тут. Идите сюда!

Света была в шоке. Зачем?

Отец спустился на полпролета и остолбенел. Его Света, голая, на коленях, лижет грязные ступени.

— Что тут происходит?

— Скажи ему.

— Гм... Пап. Ну, в общем... Помнишь, я тебе утром говорила? Это Елена Владимировна. Это я её рабыня.

— А! Понятно. Ну, что же вы на лестнице? Заходите уж.

Лена стала подниматься, а Света собрав в охапку вещи, поплелась за ней.

— Светлана. Иди к себе. Я хочу поговорить с твоим отцом.

Света вышла в свою комнату. Понимая, что ничего не изменится уже, надела на голову трусы, и опустилась на колени перед зеркалом.

Прошло не меньше часа. Света продолжала стоять, как вкопанная.

Дверь открылась. В комнату вошли Лена с отцом.

— Ну, вот. Я же говорила, что она очень послушная. И сделает, как я скажу. Светлана, мы поговорили с твоим папой. В общем, я позвонила маме. И она все придумала. Слушай меня очень внимательно. Ситуация необычная, но решаемая. Я рабыня своей матери, Валентины Сергеевны. Ты — моя. Серёжа, твой отец, высказал желание быть твоим рабом. Я подумала, и согласилась. И я хочу, чтобы мы жили вместе.

— Вместе?

— Ну, конечно. Вся наша дружная семейка.

— Мама подумала уже всё. Все мы чьи-то рабы и господа. Кроме мамы и Вовика. Это мой отец — пояснила она Сергею. Эта сучка останется в нашем с мамой распоряжении. Валентина Сергеевна будет самой главной.

— Да, Елена Владимировна...

Света ничего не понимала.

— Сейчас ты в первый и последний раз сделаешь следующее. Встань раком.

Света встала на четвереньки.

Руки Лены раздвинули её ягодицы.

— Серёжа, давай.

К колечку ануса прикоснулось что-то тёплое и твёрдое.

— Булки расслабь, тварь! — Это Лена.

— Прости, дочка... — это отец. Дырочку пронзила боль. И отец стал ритмично двигать членом в попе дочери.

«Это для Елены Владимировны» — думала Света. «Я вытерплю!». Она почувствовала, как отец щадвигался быстрее. Потом замер... Член его обмяк и он вынул его из светиной попы. Того, что произошло потом, она не ожидала вовсе.

— Серёжа, иди к себе. Танька. Почисти его.

Танька? Света подняла голову и увидела в зеркало, как отец с Танькой выходят из комнаты. Зато осталась Маша, держащая телефон.

— Снято, Елена Владимировна!

— Отлично. Маша, вылижи Свете очко.

— Елена Владимировна!

— Живо! Я потом тебе пописяю в рот.

— Да! — Машка заулыбалась. — Ну, Светик, вот и твоя попка распечатана. И её язычок стал облизывать горящее очко подружки.

— Короче, так. Серёжа покупает дом за городом. Мы все переезжаем. Танька и Сергеев — просто тупо служат по хозяйству и так, по мелочи ещё. Ты — Свете — живёшь с отцом и с ним сама делай, что угодно. Он уже размечтался стать хозяином Валентины Сергеевны, да обломается. Матери остаётся Вовик. А мне — Маша.

— А я? Я? Закричала Света? Я же твоя рабыня!

— Ага. Если я захочу, то вспомню об этом. А Маша... Машенька, ты готова?

— Да, Елена Владимировна!

Тогда ложись на спинку. Смотри, Светик, как нужно служить!

Лена задрала юбку и уселась на машкино лицо. Через полминуты комнату наполнил запах говна. Лена встала, и Света увидела, что рот Маши полон ленкиных экскрементов.

— И ведь всё проглотит! Вот это рабыня!

Маша медленно жевала и глотала то, чем её наполнила госпожа.

— А ты? Хотя, пожалуй, так и быть. Сгодишься на туалетную бумагу! Ползи сюда!

Света поняла, что делать, и её язык быстро слизывал с Ленин ого ануса все, что осталось после туалета.

— Ну, всё. Суки, по домам!

Танька и Машка мгновенно

— Елена Владимировна...

— Что?

Света промолчала, и наконец спросила.

— Лена, а как ты стала рабыней Валентины Сергеевны? —

— В другой раз расскажу. — Лена потрепала рабыню по щеке. Уже в дверях она обернулась:
Жди звонка! ВСЕГДА!