Ирка Пикалова, одна из подружек моей сестры, девкой росла не отличимой от прочих. Нормальная поселковая деваха, каких из десяти девять. А потом, когда было ей лет шестнадцать, стала вдруг толстеть. Так-то у нас, что бабы, что девки, в теле, но Ирка стала слишком уж телесной, если так можно говорить. Титьки по пуду - работать не буду. Жопень не обхватишь, просто рук не хватит. Пузико выпирает. Идёт по улице - впереди титьки, потом пузо, потом Ирка из-за поворота показывается. И полнота эта её шибко уж напрягала. Парни обходили Ирку стороной. Кому надо с такой связываться? Во сне повернётся ненароком и всё, пишите письма. Как есть об стенку размажет. Бабы-то, они завсегда с краю спят. Привычка такая. То к малому надо ночью подскочить, то ещё чего. Да и вставать когда надо, станет через мужика перелезать, чем ни попадя за сучок зацепится и притормозит. А вдруг быстро встать надо? Да к тому же мужики трусливые. Вот придёт серенький волчок, - думают они, - так пущай лучше бабу за бочок ухватит. У баб-то сала на боках поболе будет.

Но вся эта её полнота не смогла испортить её весёлый и заводной характер. Есть такие люди, с которыми рядом быть всегда радостно. Вот просто, безо всякой причины, наступает веселье и губы сами по себе растягиваются в улыбку. Сама про себя говорила:Жизнерадостный рахитик. Правда рахитичного в ней не было ничего от слова совсем. И то, что замуж так и не вышла, живя одиночкой, и то, что как-то не клеились к ней мужики, особо её не напрягало. Бывало, что вроде как появлялся в её жизни мужичок какой, только быстро испарялся в неизвестном направлении. Семейная жизнь, это ведь не одна лишь постель, посиделки дома, это ещё и выход в люди, а куда с Иркой идти. Стеснялись мужики, что ли. Хотя на мой взгляд чего стесняться. Люди все разные. Кому что судьбой отмеряно.

Сколько времени прошло, а дружба Ирки и моей сестры Людки не прекращалась, не затихла от времени. Ирка всё так же часто бывала у нас в гостях. Две одиночки, чего им делить. У сестры тоже не срослось с семьёй. Не успела замуж выйти, как какая-то смелая увела у неё мужика, будто цыган-конокрад скрал коняшку. Поехал зятёк на курорт по путёвке профсоюзной и там пропал. Прям кино "Любовь и голуби". А больше испытывать судьбу, замуж выходить, сестра не стала.

Соберутся эти два одиночества, раздавят бутылочку, посидят, посмеются, поплачут да и успокоятся.

Когда вернулся со службы, посиделки пары превратились в посиделки трио. Девчата и раньше не чурались моей компании, а тут взрослый уже, не щегол малолетний, жизнь повидал. Что раньше, что теперь, особой стеснительностью в разговорах, да ещё после водочки, девчонки не страдали. Сколько я от них узнал и про психологию, и про физиологию женщин. Жаль лишь, что теорию. До практики дело не дошло. Нда, ещё как жаль. Иркина полнота меня не смущала. И не такое видали. А сеструха обычных пропорций, бабьих. Для её возраста обычных.Сам пока жениться не спешил, успеется. С девушками встречался, но как-то быстро расставался. Становилось не интересно. Пока служил, в стране что-то поменялось и моральные ориентиры тоже стали иными. У нас посёлок патриархальный, но и до нас докатилось веяние нового времени. Девушки стали не те, что прежде. Меркантильные какие-то. Ну да и пусть их. Мне и с компанией сестры с подругой хорошо. Кабы ещё разгрузка была, так вообще было бы чудесно.

Сидели как-то втроём, телевизор смотрели, водочкой баловались. Девчата пристали с вопросом, почто это парень молодой, в силе, к девушкам равнодушен. Даже поинтересовались, не стал ли, как это модно сейчас говорить, иной ориентации. Едва головой потолок не пробил, подскочив от возмущения.

— Большевик я, большевик!

— Ну большевик, а чего орёшь? - Сестра взяла со стола бутылку и принялась разливать остатки водки по стаканчикам. - Раз большевик, то девок должен топтать. Мужиков и без того мало, ещё и ты манкируешь обязанностями.

Слова-то какие знает. Они с Иркой не зря педучилище заканчивали, учителя начальных классов. Правда сестра с другой своей подругой, Люськой Клинковой, позже в институте отучилась, но всё одно училка и по характеру, и по поведению.

Ирка тут же прицепилась

— Правда, Вовка, почему у тебя девушки нет? Дрочишь, что ли?

Посмотрел на этих озабоченных, будто на малолеток глупых, на детишек неразумных. И повёл рассказ о том, что едва с какой девушкой познакомишься, тут же посыпались вопросы: А куда ты меня поведёшь? А что ты мне подаришь? А сколько ты зарабатываешь? А какая у тебя машина? Вятка-автомат, мля, машина у меня. Ещё Зингер, что от бабушки остался. И детских машинок полная коробка. Авось родит сеструха племяша, будет чем играть. И в таком ракурсе получается легче заплатить девушке определённой профессии, получить по прейскуранту услугу и успокоиться. Деньги-товар. Причём не утром деньги - вечером стулья, а услуга сразу после оплаты.

Девки пригорюнились, подперев головы руками, уставились куда-то в потолок. Молчат, думу думают. Наконец Ирка разомкнула уста. О как сказанул!

— Люсь, а ведь это непорядок.

— Ещё какой, - подтвердила сестра, - можно сказать полный бардак.

— Человек плати за то, что может иметь задаром.

— И в двойном размере. Только вот мы же...

Ирка перебила

— Библию почитай и удивишься. Кто кого и от кого родил - жуть. К тому же ты рожать не собираешься.

— Нет. - Подтвердила сестра.

— А я бы родила. Гены хорошие, ребёнок славный получится.

— Зачем дело стало?

— За осеменителем.

Обе заржали. Я сидел и тупо пялился на двух беседующих женщин. Разговаривали о чём-то своём, чего я не понимал. Разговаривали так, будто меня не было. Тень, блин, отца Гамлета. Ирка вновь задала вопрос

— Люсь, тебя крестили?

— Конечно. Кто нас спрашивал?

— И меня крестили. И Вовку. Значит мы христиане. А какая главная заповедь христиан?

И на меня смотрит. А я знаю? Я ту библию лишь у бабки и видел. Пробовал читать в детстве. Половину листа занимал нормальный текст, вторую половину какие-то малопонятные слова. Кто-то там летал, было темно, потом кто-то сказал чтобы был свет. Мура непонятная. Для меня. И потому переспросил Ирку

— Какая?

— Главная заповедь христиан помогать ближнему своему. Там ещё врагов возлюбить надо, щёку подставить, но это пока в сторону. Главное - помогать.

— И как помогать?

Ирка посмотрела на меня, как на малохольного, перевела взгляд на подругу

— Люсь, он всегда такой тупой? Или только по пятницам.

Я возмутился

— Э, чего это я тупой? Нормальный я. Говорите, что делать надо.

Ирка засмеялась, следом за ней и Людка.

— Слова не мальчика, но мужа. Вовка, у тебя когда последний раз баба была?

Я стал мысленно считать дни.Получалось, что уже давно. Так и сказал. Ирка подняла вверх указательный палец, даже поводила им из стороны в сторону.

— Вот. Вооот. - Протянула, акцентируя внимание на важности момента.- А ты в курсе, что долгое воздержание у мужиков приводит с простатиту? А что потом? А потом злокачественная опухоль и здравствуй онкология.

И сказала это с таким видом, с каким прокурор просит для подсудимого самого строгого наказания и заранее знает, что судья с ним согласится.Я всё ещё до конца не понял, чего им от меня надо. А Ирка на сестру смотрит, будто что-то решая, потом спрашивает

— Первый кто?

— Ты.

— Погуляешь?

Сестра промолчала. Потом вздохнула, со стула встала

— Схожу-ка я в магазин. Тут без бутылки не разберёшься, а у нас её нет. До "Стрелы" сбегаю

Я встрял

— А чо до "Стрелы"? "Семь ступенек" ближе.

Девки засмеялись. Людка просветила тупенького

— В "Стреле" палёнку не продают.

Мигом собралась и умотала. Ирка смотрит на меня и спрашивает

— Вов, я тебе нравлюсь?

— В каком смысле? Мы же друзья.

— Нет, как женщина нравлюсь?

— Да.

— А выебать меня мог бы?

Вот задала вопрос. С интересом посмотрел на неё. Хм, а ведь как женщину я её и не рассматривал. Привык с детства относиться как к подруге, как к сестре. А ведь Ирка просто баба. Баба, обделённая мужским вниманием. Уж на то, чтобы это понять моих мозгов хватило. А Ирка продолжает

— Я понимаю, что я не айс. Титьки висят, жопень не обхватишь. Пузо торчит...

Не стал дожидаться конца самообличительной речи, молча встал. Ирка тоже поднялась на ноги. Когда-то они с сестрой были выше меня, сейчас я возвышался над Иркой. Молча задрал ей кофту и взял в руки титьки.

Ирка улыбнулась

— Нравятся?

— Очень. Я лифчик сниму?

— Хочешь?

— Хочу. Ир...

Задохнулся от нахлынувшего желания. Торопливо начал теребить лифчик. Он, зараза, не поддавался, застёжку заклинило. Теребил ткань, пока Ирка не помогла справиться с застёжкой. А как дальше снимать, если кофта мешает? Пришлось потянуть кофту, стягивая её с Иркиного тела. Она помогла. Избавилась от кофты, повела плечами и лифчик просто соскользнул с них, едва успел подхватить. Понюхал. Натитьник пах потом и молоком. Откуда у Ирки в титьках молоко? Она же не кормящая мать. Пока соображал, Иринка расстегнула мне штаны, выпустила на волю член, взяла его в руку и принялась мять. Как снимали остальную одежду уже и не помню.

Помню урывками, что Ирка стояла на коленях и сосала член, и мне было так хорошо, как, наверное, никогда не было. А она, прерываясь на короткое время, спрашивала, поднимая вверх лицо

— Нравится? Тебе хорошо? Ещё? - И вновь начинала сосать. И вновь прерывалсь. - Ты только не пугайся.

— Чего?

— Я страшная.

— Ты красивая.

— Страшная. У меня жопа огромная. И пузо. И растяжки везде, будто я тройню родила. А ещё пизда жирная, не каждый достанет.

Засмеялся

— Ир, девушки, ну те, платные, говорили, что размер не имеет значения, если это не медицинская пипетка. Важно позу подобрать. А пузико такое, так на нём мягче лежать будет.

Ирка вздохнула

— Хоть чему-то полезному бляди научили.

Ирка легла, задрала ногу. Я поднял её ещё выше. Лобок у Ирки и правда мясистый. И половые губы толстые. Не просто толстые, толстенные. Они, плотно смыкаясь, прикрывали вход во влагалище. Ирка помогла члену войти в пизду, растянув их руками. И удивлённо вскрикнула, когда наши лобки соприкоснулись

— Достал! У Люськи пизда меньше, её точно проебёшь

Я как-то пропустил Иркины слова мимо ушей. Не до того было.

А потом торопливые телодвижения, когда каждый торопится снять первое напряжение, захлестнувшее нас огромной волной, нахлынувшее и поглотившее с головой. Цунами, блин! С остервенением, словно Ирка в чём-то виновата, драл её. Она верещала что-то нечленораздельное, подмахивала, звонко шлёпая жопой по искусственной коже обивки дивана.

Я спустил, но член не падал и наши движения продолжились. Член, погружаясь в пизду, выталкивал наружу сперму, смешавшуюся с Иркиными выделениями. Эта смесь стекала вниз по желобку меж ягодиц и скапливалась на диване. Видимо в моём организме скопилось достаточное количество семени.

Да, редко когда получается бросить пару палочек не вынимая. Сегодня был как раз такой момент. Лежал на Ирке, зарывшись лицом в титьки. Мягкий живот, будто надувной матрас, покачивал моё тело при каждом Иркином вдохе-выдохе. Запел

— Баю бай, баю бай...

Ирка засмеялась

— Вставай, деточка маленькая. Маме в туалет надо и жопу помыть.

Слез с мягкого. Ирка встала с дивана, тихонько выматерилась

— Блядь! Натекло сколько. Хорошо хоть не тряпка.

Покачивая задницей пошла в туалет. Остановилась, оглянулась

— Ты идёшь или как?

Иду, конечно. Надо же посмотреть, как Ирка будет подмываться. Обычно женщины считают это слишком интимным.

Ирка не стала одеваться.

— Пусть Люська от зависти сдохнет.

Тут мне вспомнились слова про пизду моей сестры

— Ир, ты что-то говорила про то, что у Людмилы пизда меньше.

— Говорила.

— И к чему?

— Ты что, не понял? Нет? Ну ты и тупарёк! Ебать её будешь.

— Как?

У меня от удивления отвисла челюсть.

— Как ебутся? Как меня ебать будешь. Можно раком ещё. Да мало ли как.

— Ты серьёзно?

— Нет, блядь, шучу. Конечно серьёзно. Раз твоя сестра так не женщина что ли. А у нас с кем ей ебаться? С кем попало не прокатит, мигом ославят. А так и тебе и нам хорошо. Да не ссы ты, всё пучком будет. О, вот и Люсьен наша вернулась. Во-время мы успели.

Торопливо натянул трусы. Людка вошла в комнату, принюхалась. А чего нюхать, если Ирка не успела стереть с дивана подсыхающую кляксу и в комнате стоял аромат, будто кошки нагадили. Нет, не такой противный, скорее даже приятный. Просто такой же стойкий. И голая Ирка тоже не оставляла двоякого толкования того, что здесь произошло. Людка засмеялась, спросила

— Успели?

Ирка ответила

— Ну и братан у тебя. Не вынимая два раза. Люсь, я сейчас сотру.

Это она увидела, как сестра бросила взгляд на мокрое пятно, что расползлось по дивану.

Людка махнула рукой.

— Да ладно, успеем прибраться. Пить будем?

— Ещё как будем.

Проводили Ирку. Она, уже выходя из квартиры, обняла меня, обхватив за шею, привстаа на цыпочки, шепнула на ухо

— Люську не обижай. Продери её как меня и даже лучше.

Прижала рукой член, крепко его стиснув

— Забрала бы с собой, да подруге тоже надо. - Повернулась к сестре.- Люсь, может как-нибудь распишем на троих?

Людмила, нетерпеливо подталкивая в спину подругу, отетила

— Распишем, распишем. Ну ты идёшь? Топай давай.

Ирка засмеялась

— Что, уже намокла? Чешется? Сейчас Вовчик почешет.

Сестра заперла двери, повернулась ко мне, стоящему тут же в прихожей, посмотрела строго, протянула

— Тааак, непорядок! Ты почему ещё в трусах?