Оранжевый "Москвич" свернул с асфальта в дачный кооператив и настырно прокладывал себе путь по глубокой колее в мокрой, комковатой земле. Узкий тоннель из покосившихся заборов, выпирающих на дорогу домиков и образующих свод деревьев становился все уже и казалось, вот-вот зажмет машину своей теснотой. Ветки то и дело хлестали по лобовому стеклу и хватали за решетку багажника. Такие они живописные дачные улочки - Сливовая, Ореховая, Грушовая в садоводческих товариществах Советского Союза.

– Где-то здесь, ворота синие будут, - Ольга внимательно всматривалась в пестрые разномастные домишки, - слева еще сгоревший вагончик должен быть.

Москвич, как и было обещано, проехал мимо сгоревшего вагончика, потом еще протащился несколько сотен метров и сдал задним ходом. Командующая с заднего сидения Ольга, полагаясь на женскую интуицию, решила, что синие ворота, должно быть, остались позади. Выцветшие, набравшиеся седин металлические ворота, действительно, когда-то были синими. Приехали. Остаток выходных после первомайской демонстрации решено было провести с друзьями на их даче. Собственно, провести время с друзьями означало в первую очередь, что Оля с давней приятельницей плотным узлом сцепятся языками и основательно перемоют косточки всем без исключения знакомым, малознакомым и вовсе не знакомым, но имевшим неосторожность попасть в их поле зрения. Ничего общего со сплетнями по их мнению это не имело, а времени занимало ничуть не больше, чем того требует обстоятельное обсуждение событий, скопившихся за последний год.

Подруги встречались редко, поэтому предавались пересудам особенно рьяно и теряли счет времени. Не трудно предположить, что встречи раз в год давали пищу для слишком большого количества... нет, не сплетен - важнейших по своей значимости дискуссий и отдавались женщины этому занятию с головой. Не в накладе оставался и Валерий - удочкам, что привязанными на крыше выстояли атаки скрюченных лап сухих веток, находилось применение прямо на этом участке, по счастливой случайности выходящем одной своей узкой стороной на большое озеро. Так, мужская половина соединившихся семейств проводила время с не меньшей пользой, хоть и не с таким усердием источала сплетни.

Что касается Александра, то и тут майские не подкачали. Сын хозяев фазенды - мальчишка хоть и на год младше, что бесспорно при других обстоятельствах могло иметь решающее значение, еще не подводил и по части исследований прилегающих владений не знал себе равных, чем и заслужил расположение Сашки. Так что, как видим, едва мангал успел припорошиться седым пеплом, мясо остыло в эмалированном тазу, а сытость сделала людей ленивыми и охочими до праздных бесед, на участке воцарилось томное блаженство.

Оля сидела на длинной лавке, сложив ноги и оперевшись на вытянутую руку, как русалка. Напротив, на такой же лавке - в подобной позе её подруга, владелица дачи Людмила. С половины стола пришлось сдвинуть остатки роскошного обеда и посуда сгрудилась, накренясь боками на жалком клочке, чтобы не мешать визуальному контакту - постоянному спутнику эмоциональных разговоров. Беседка обильно поросла вьюном и бесплодными побегами винограда и составила для сплетниц надежное укрытие от посторонних глаз.

– Оль, ну что может меняться в наше время? - меланхолично рассуждала охмелевшая дама, - мы не молодеем, сын через год школу закончит, так и живём.

Люда печально опустила глаза. Слабые алкогольные напитки хоть и имеют обыкновение напускать в слова веселости, иногда все же способны и погрузить особу женского пола в беспричинную тоску, смотря к чему в эту минуту склоняется характер дискуссии. Ровесница Ольги, высокая брюнетка с большими, выразительными глазами. В ее возрасте худоба, пожалуй, скорее повод для гордости, тем более, что она не повредила объемам женских округлостей. Не нужно иметь особой наблюдательности, чтобы заметить напряжение торчащих под материей сосков, когда извилистая дорожка увлекательного разговора сворачивала в сторону пикантных тем. Оля незаметно опустила глаза на свою грудь - тот же конфуз - под белой маечкой, облегающей увесистые груди, тоже торчали возбужденные бутончики. Алкогольное неистовство все больше увлекало дам откровениями и торчащие соски, думается, не самое большое проявление искреннего интереса к обсуждаемым вопросам.

– Да, какое там...- отмахнулась Люда, - хорошо, если раз в неделю, а то и реже бывает.

Оля лукаво улыбалась, глядя на подругу, беседа нагрела кровь и приятное томление разлилось в грудной клетке. Язычок так и рвался в красках и подробностях растрепать подруге страшную тайну скрытого от посторонних глаз женского счастья.

– Ну а сынок... радует? - Оля осторожно подбирала двусмысленные слова.

– Мишка? Да, что сказать, учится нормально, с компанией было связался, но сейчас вроде одумался.

– Ну а в этом плане... - Оля игриво повела глазами и языком изнутри натянула щеку, заменяя этим жестом неприличное выражение, - девочка есть?

– Оль, ну как у него допытаешься? Скрытный такой, - обреченно ответила Людмила и опрокинула остатки белого вина.

Она исподлобья посмотрела, решаясь посвятить Ольгу в великую тайну и сначала незаметно, потом более явственно подняла руку и неприличным жестом изобразила возвратно-поступательное движение в районе паха.

– Да ладно?! - услужила Оля отступающей робости подруги и широко улыбнулась.

– Ага, на постели вечно пятна засохшие, - перешла Люда на шепот, - один раз даже застукала его...

Женщина не оставила Ольге шансов удержать язык за зубами. Сейчас самое время, подумала легкомысленная, захмелевшая не столько от вина, сколько от пикантного разговора Оля. Она, будто готовясь к ответственному поступку, беспардонно поправила увесистые, мягкие груди, отчего набухшие соски еще сильнее выпирали из-под белой маечки.

– Са-а-шка-а, - громко по-хозяйски крикнула Оля и потянулась, чтобы выглянуть из беседки, - сюда иди, бегом!

Люда от неожиданности замерла с удивленными глазами, сначала было непонятно, зачем разбавлять милое дамское общество мальчишкой, потом поняла, что подруга изволит хвастаться успехами отпрыска на поприще школьных дисциплин. Саша шел по бетонной дорожке, на его лице покорность и почтение смешались с мальчишеским недовольством от прерванной увлеченности.

– Саш, ну, ближе подойди, никто тебя не укусит, - бравировала Оля перед подругой.

Люда сидела в прежней позе, опираясь на руку, и улыбалась предстоящему примеру дрессуры подростка, но вдруг ее лицо исказилось от улыбки, вызванной недоумением. Алкоголя в крови оказалось не достаточно, чтобы примириться с увиденным - Оля оттянула резинку Сашиных шортиков, наклонилась и самым бесцеремонным образом всосала мягкий, повисший писюнчик. Губами вытянула его за утолщенную головку, как мармеладного червячка и обслюнявленный выпустила изо рта. Люда сидела и ошарашенно смотрела на подругу, она сглотнула комок и опустила ноги на землю. Саша с достоинством расправил плечи и ушел, недовольный своей короткой ролью.

– Ты совсем? Того?

Оля провела языком, собрав мокроту с губ и уставилась на подругу с распутной улыбкой.

– Взрослый совсем... хрен, как у коня, - оправдывала Ольга свое пристрастие, - ты сама попробуй, я серьезно.

Людмила задумалась, она сжала полные губы и повела взглядом в сторону.

– Дура что ли? Сашке сосать? - женщина призадумалась, - Думаешь стоит?

– Милая-я, поверь мне, - для пущей убедительности Оля тянула звуки, - тебя твой когда последний раз хорошенько драил?

– Хорошенько? Смеешься?

– А у этих переростков эрекция с ушей мозги выдавливает.

Сравнение не совсем удачное, но Ольга уже не подбирала слов, предоставив эту работу потоку эмоций. Теперь убедить подругу было не сложно, Оля разлила остатки вина, дамы выпили за успех операции и пошли в дом. По пути Люда позвала сына. Чернявый, живой мальчишка среднего роста. Вздернутый нос, любознательные глазки, мужественный подбородок - удачная смесь родительских генов. Миша стоял в дверях и смотрел на мать с нетерпеливым желанием вернуться к важным делам с Сашкой. В большой комнате, единственной на первом этаже и предназачавшейся для дневного пребывания, было два старых дивана в углу стен. Обе взбудораженные женщины сидели на одном из них, откинувшись на мягкую спинку. Миша оперся бедрами в круглый обеденный стол и не мог понять, что именно мама хочет спросить, о каких успехах, чтобы прихвастнуть перед подружкой.

– Михаил, присаживайся ближе, расскажи, как успехи, - с доброжелательной вежливостью в голосе сказала Оля.

Паренек уселся на соседний диван и привычно приготовился к поверхностным вопросам - обыкновенным знакам вежливости женщин по отношению к отпрыскам своих приятельниц. Тем более Сашку уже звали побеседовать и вернулся он скоро.

– Ну-у, в школе нормально, двоек нет, - Миша посмотрел на мать и добавил, - ну почти, в апреле была одна.

Вдруг глаза мальчишки округлились, губы безмолвно шевелились, а руки недвусмысленно встретились ладонями в районе паха. Правильная реакция порадовала Олю, сложно себе представить иную со стороны неискушенного молодого человека. Александр, вероятно, даже не обратил бы внимания, если бы при нем женщина пристально глядя в глаза, наклонилась и оперлась локтями в колени. И все бы ничего, если бы не прищуренные глаза, влажные губы и нарочно оттянутая к низу маечка. Повисшие всей массой при наклоне тела округлые богатства сжались под тесной белой материей и грозили перелиться своей желеобразной массой наружу. Буквально почками сосков держались сиськи в зоне шаткого приличия.

Миша робко отвел глаза, но борьба взглядов не отпускала его. Оля, глядя из-под томно приподнятых ресниц гипнотизировала паренька и все сильнее оттягивала маечку, пока ткань не начала трещать. Пронзительный взгляд Оли не отпускал мальчишку, пальчики по очереди сдвинули тонкие лямочки с плеч и ткань поддалась. Медленно сантиметр за сантиметр край сползал вниз и наконец высвободил завораживающие своим видом крупные соски, потом тяжелые грушевидные нижние части и эластичная маечка стянулась на животе. Оля вытянула руку и эротично пальчиком поманила свою легкую добычу.

Миша послушно подошел, его детский ум не способен был принять никакого иного решения, кроме того, что диктовал инстинкт. И сразу несмышленыш попал в руки искусительницы. Оля обвила его за талию, сжала бедрами его тонкие, мальчишеские ноги и без промедления принялась расстегивать крупную, металлическую пуговицу джинсовых шорт. Она нежно и старательно извлекла из ширинки напряженный до треска член. Людмила закусила губу, заалелась щеками и непрестанно смотрела на вмиг повзрослевшего сына. Мише нравилось ощущать коленом мягкие налитые груди маминой подруги, чувство стыда отступило полностью, когда женская ручка прикоснулась к чувствительному пенису. Юноша сам помогал Оле, едва заметно покачивая тазом.

– Какие мы больши-и-е, - как с малюткой обращалась Ольга, - прямо взрослы-ы-е, вон и волосики расту-у-т.

Оля посмотрела на лицо парня, задрав голову, и по направлению взгляда поняла, чем он заинтересовался - Люда по примеру подруги задрала футболку и держала ее над грудью. Упругая, крепкая, вздернутая троечка с темно-коричневыми сосками. Правая, ближайшая к сыну сиська была побольше и обвисла пониже. Оля взяла открытой ладонью набравшиеся веса яички и оттянула поджатую мошонку. Напряженный член вздрагивал, а крайняя плоть самостоятельно сдвинулась и образовала складки за розовой шаровидной головкой.

– Что такое? Малыш сиськи увидел? - подтрунивала Оля над нерешительностью молодого мужчины, - а они всегда рядом были, а кто-то сам себе писю трогал.

Возбуждение получило слишком высокий градус, чтобы кто-то из троих мог смутиться или прервать действо. Миша заметно двигал телом, когда Оля замедляла ласки своими пальчиками.

– Кто теперь будет маму слушаться? - Я.

– Кто будет мамочку любить? - Я буду.

Голос Миши был сдавленным, а дыхание глубоким. Люда смотрела уже мутными глазами, она не могла поверить, что у ее собственного сына такой красивый, ровный пенис с закругленной и направленной кверху головкой. Оля положила левую руку на ягодицу мальчишки и наслаждалась прикосновениями к юному телу. Она не спешила двигать по члену - разрядка и так была близка. Хотелось еще растянуть удовольствие, но неопытный юнец уже подавал признаки скорого оргазма. Он сжал губы, раздувал ноздри и черты исказились в невидимом усилии. Ольга еле успела подставить ладошку, когда обильное извержение семени упруго выстрелило.

Лодочка ладони наполнялась пахучей, горячей жидкостью белого с мутными разводами цвета. Миша не простонал, просто звучно всосал воздух сквозь зубы. Когда сперма перестала выделяться, Ольга стряхнула гиперчувствительную головку и подняла полную чашу. Впервые Мишка спустил не в свою руку. К удивлению очнувшихся от распутного сна Оля поднесла ладонь к губам и с аппетитным выражением выпила содержимое. Мало того, она еще и выдохнула так, что могло показаться, что ничего вкуснее ей принимать не приходилось. Липкую ладонь она поднесла к лицу подруги. Пришлось настойчиво держать, пока та не согласилась вытащить язычок и с брезгливой гримасой не лизнула. Член не успел опасть, он сразу напрягся по новой. Оля пальчиком собрала выделившуюся мутную капельку и отправила ее себе в ротик.

– Я же говорила! - торжествующе она показала подруге крепкий, большой фаллос в состоянии полной боевой готовности, - ночью мы это дело поправим!