Хозяин молча сидел на крыльце своего большого бревенчатого дома. Солнце давно зашло, уступив небо россыпи ярких звезд. Кругом лес, на сотни километров вокруг сибирская, безмолвная тайга. Рокот УАЗика стих за плотными рядами могучих деревьев, домочадцы как по норам расползлись по своим кроватям, а Игнат остался один на один со своими глубокими, добродетельными мыслями. Все на большом подворье: и этот дом, и сарай, и хлев - все построили своими руками он, отец его, дед, отец деда. И эту череду можно продолжать до самой Никоновской реформы, когда старообрядцы разбрелись по лесу, чтобы сохранить уклад и веру отцов.

Скрип двери вывел мужчину из задумчивости. Катерина босая и в длинной ситцевой ночной рубашке вышла на крыльцо и тихонько присела возле супруга. Высокая и стройная женщина, она казалась слишком хрупкой для тяжелой, отчужденной жизни без удобств и мало-мальского комфорта. Она сидела, сложив ладошки перед собой и уперев локти на коленки, прислушивалась к увлекающей Игната тишине, будто способна была разобрать какие-то таинственные звуки или голоса, если старательно прислушаться.

— Сегодня кто? - кротко спросила женщина, - вместо Ольги?

— Ты и приходи, - сухо ответил хозяин и вдруг добавил, - со Светкой вместе.

Жена кисло улыбнулась - женщины не любили ночевать у мужа по двое, обычно придерживались очереди, даже если подменяли наказанную или захворавшую супругу. Катя встала, притворное удовольствие посидеть на крылечке в сгущающихся сумерках иссякло, как только хозяин огласил свою волю. Женщина прошла в дом, в темноте и тишине она привычно ступала по деревянным скрипучим половицам. В женской спальне три кровати у стен, старый светло-коричневый платяной шкаф с облезшим шпоном, окошко, да ковер с оленем на Олиной стороне. Сама Оля лежит на животе, подложив скрещенные руки под голову, и бесцельно смотрит на пустую Катину кровать.

— Оль, хоть одеялом прикрой срам свой, - поддела вошедшая Катерина перед тем, как возвестить о ночных планах.

Ольга фыркнула и отвернулась к стенке, она так и осталась лежать с задранным до поясницы подолом ночнушки, чтобы не измазать ее мазью с раскрасневшихся ягодиц.

— Ка-а-ть, оставь ты ее в покое - всем же достанется, - попрекнула Светлана.

— А ты собирайся, хозяин сказал с тобой сегодня у него на ночь!

Ольга зароптала обиженным шепотом в подушку и сжала кулачки, а Света и Катя в своих длинных до щиколоток, похожих на свободные платья, выцветших ночнушках пошли в спальню мужа. Каждой хотелось угодить и задобрить своего общего на всех мужчину, сгладить неприятность прошедшего дня и, самое главное, добиться превосходства над другими. В спальне мужчины, еще более скудно обставленной, горела толстая парафиновая свечка. Сам Игнат полусидя расположился на кровати и с приходом жен его лицо заметно смягчилось. Света и Катя, только вошли в комнату, стянули через голову свои ночные рубашки и обнаженными грациозно, как кошки прошли к кровати, каждая со своей стороны.

Обе присели на углах у ног мужа, сладострастно глядя прямо в его глаза. Они вцепились своими коготками в край покрывала и начали стаскивать его, сантиметр за сантиметром верхний край скользил по груди мужчины, пока не раскрыл все его тело. Старания искусных лицедеек оказались напрасными - сползшее покрывало изобличило полнейшее недовольство хозяина своими кошечками, благоговейная тишина сменилась гнетущим молчанием.

— Золотой мой, - первой на приступ крепости бросилась Катя, - позволь я ротиком начну, облагодетельствую так, что окрепнет не хуже древка.

— А мне потом как прикажешь в губы тебя целовать? - строго спросил мужчина.

В семье так повелось еще с незапамятных времен, что крепкая эрекция всегда была заслугой мужчины, зато вялое нежелание списывалось на недобродетельных хозяек, что даже втроем не справились с женскими обязанностями. Света, баба не высокая, но широкобедреная и с увесистыми грудями, долго не решалась говорить.

— Игнатик, милый, может с заднего ходу опробуешь, авось бог не заметит.

Хозяин задумался и вялый отросток проявил признак оживления, что послужило хорошим знаком.

— А утерпишь? - желание в голосе мужчины требовало одолеть все сомнения, - в прошлый раз орала, как оглашенная.

— Если Катенька не откажет в милости, все стерплю, - храбрилась Светлана, памятуя, как накануне от огромного поршня мужа верещала на весь дом.

Хозяин устроился поудобнее, чтобы сладострастно наблюдать за подготовкой соблазнительных белокурых женушек. Кате уготованная вторая и отнюдь не самая приятная роль была не по душе, но перечить батьке она не решалась, тем более сейчас, когда его пенис не оценил заслуг по достоинству. Светлана как на сцене перед римским императором прошла к тазу с теплой водой, специально приготовленному с вечера, и присела над ним, широко расставив бедра. Под густыми, курчавыми, пшеничного цвета зарослями уже зияла и трепетала складочками жаждущая пещерка влагалища, но напрасны ее ухищрения - хозяину сегодня обещана не она.

Света зачерпнула ладонью теплой воды и протиснула намыленный палец во вторую, более тугую полость. Она несколько раз покрутила пальцем внутри, ополоснулась и встав, обтерла полотенцем между пышных бедер. Катя тем временем достала из тумбочки тюбик и выдавила себе на оттопыренный указательный палец прозрачный гель. Она была хорошо знакома с этой процедурой и редкое тыльное гостеприимство Светланы обходилось без ее драгоценной помощи. Игнат смотрел на жен и улыбался, причмокивал от удовольствия, а его детородный орган наливался на глазах. Даже в этом полутвердом состоянии он обладал внушительным размером и мог вызвать как страх, так и нестерпимый зуд между ножек любой, даже самой добродетельной хозяюшки.

Света забралась поперек кровати у ног мужа и прижалась грудью к коленям, отчего широкий зад открыл доступ к сокровенной ложбинке между ягодицами. Розовая щелка разошлась краями и откровенно текла, спуская вязкую струйку на кровать, а тугая некогда дырочка повыше обмякла краями. Игнат даже сдвинулся плечом к правому краю изголовья кровати, чтобы получить наилучший вид, когда Катя поднесла свой тонкий, длинный пальчик со смазкой, покружила им вокруг дырочки и мягко погрузила на одну фалангу.

Светины объемистые груди, прижатые к коленям, сплющились как пуховые подушки и выместились своей мякотью в стороны. Она уткнулась в матрац и старалась уловить первые тонкие ощущения, самые ценные и приятные. Погруженный до середины Катин пальчик приятно щекотал нежную заднепроходную область, но его толщины было не достаточно. Слишком легко он погружался, а широкое мышечное колечко его слабо обжимало. Когда Катя присоединила к указательному средний палец, дырочка ответила благодарной пульсацией, зато три пальца капризный сфинктер отказался принимать и неистово выталкивал. Женщине пришлось приложить немало усилий, чтобы пропихнуть пальцы до самой ладони.

По большому счету, Кате нравилась эта игра. Ее возбуждало засовывать пальцы в податливую попу Светланы, она любовалась ее обширными молочно-белыми полушариями, наслаждалась тугим сжатием и теплотой внутри прямой кишки. Со временем эта процедура стала для нее такой же приятной, как и для самой Светки. Игнат от нетерпения подскочил с кровати, грубо оттолкнул Катю и с силой подтащил Светлану за таз к краю кровати. Женщина еще сильнее прижалась грудью к коленям, чтобы как можно сильнее округлить попку. Налитая головка уперлась между ягодиц, но зрелищности оказалось не достаточно, чтобы мужчина обрел молодецкую удаль - мягкая все еще плоть согнулась в ложбинке. Член был слишком велик, чтобы его в таком состоянии можно было ввести в тугую дырочку. Даже более сговорчивая манда не справилась с напором и ствол безвольно изгибался. Бабы запричитали. Катя верила, что ротиком смогла бы восстановить жезл, но боялась прекословить одиножды сказанному твердому слову мужа. Глупый ее талант не имел поклонников в этой глуши, а страсть как хотелось насладиться членом именно таким греховным образом.

— Ольгу зовите, - грубо скомандовал хозяин.

Пока бабы голышом засеменили в женскую спальню, Игнат вынул из брюк ремень (потоньше того, что висел на печи для порки). Ольга вошла в комнату мужа с гордо поднятой головой, но стоило ей увидеть ремень в руке хозяина, как страх снова овладел ей.

— Загибайся у кровати, - бросил Игнат.

Света с Катей сжались у двери и боязливо смотрели, как Оля, робко ступая, прошла к кровати, оперлась руками в деревянный корпус и округлила спину. Хозяин замахнулся и со свистом приложился к незажившим округлостям жены. С первым же ударом повисший член качнулся и заметно приподнялся. Еще удар, потом еще - раз за разом мужская сила возвращалась к Игнату, а визги Оли больше не походили на те, что свидетельствуют о боли. Когда хозяин бросил ремень на пол, Ольга из последних сил влезла на кровать, улеглась животом, а под приподнятым задом показались ее пальчики, отчаянно порхающие над лепестками распалившихся половых губ.

Игнат схватил Светлану за предплечье и дернул на кровать, как из теста он слепил ее позу и приставил крупную головку к наспех раскоряченной заднице жены. Он надавил бедрами и тупой конец грубо преодолел сопротивление. Света заверещала изо всех сил, от неожиданности она не сумела совладать с собой, хоть и была возбуждена. Как ни противился хозяин, пришлось прибегнуть к вульгарной способности Катеньки. Пришлось расчистить место - обмякшую Ольгу сдвинули к подушкам, чтобы высокая стройняшка Катя смогла лечь на спину.

Она облизнула губы, когда Света встала над ней и опустила пышный зад прямо над лицом. Катя принялась неистово работать языком на мокрых складочках Светиной пизды и поток ароматной полупрозрачной жидкости сразу отблагодарил ее, хлынув на лицо. Теперь, когда сдобная Светлана дрожала от возбуждения и скулила, запрокинув голову, хозяин приставил свое толстое древко очередной раз и медленно вдавил. Чем сильнее он подавался вперед, тем теснее становилось, кожа ягодиц натягивалась и задвигалась вслед за толстым членом внутрь прямой кишки. Богатырский член входил нестерпимо медленно и только умелый язычок Кати помогал бедняжке справиться с нестерпимой болью.

Медленно, но уверенно фаллос входил внутрь, мужчина несколько раз добавлял еще смазки и наконец, прижался пахом к пышному заду Светы, а его тяжелая мошонка накрыла лицо услужливой Катерины. Разбухшая головка погрузилось глубоко и давила на внутренности. Вой растянутой женщины стал мягче, добавились нотки сладострастия, а дыхание участилось. Она уже сама подавалась задом навстречу, чтобы член посильнее таранил ее прямую кишку. Катя тем временем безостановочно лизала мокрую, пахучую зыбь, погружала язык и даже пыталась губами ловить морщинистую, волосатую мошонку мужа, шлепающую в такт движениям тела. Троица потеряла счет времени, в какой-то момент мужчина закряхтел и без предупреждения опорожнил заряд глубоко в кишечник жены. Он сразу отстранился и рухнул возле сопящей Ольги, а Катя в благодарность за свою помощь получила на лицо добрую порцию спермы, вытекшей из растянутого Светиного ректума. Сфинктер после изрядного растяжения был не способен удержать липкую жидкость и из зияющей дыры долго сочилась струйка мутно-белой, несколько окрасившейся спермы на блаженное лицо распутницы.