Данный контент — выдумка, не призывающая ни к чему, всем лицам более 18 лет. Рассказ основан на идее одного моего читателя и представляет из себя короткую версию повести. Так же важны ваши отзывы и мысли.

Эта история началась в одном ПТУ города под названием Твороговск. Именно там учился Серёга Калинкин-рыжий, крупный парень с прищуром, которому позавидовал бы самый хитрый хомяк. Он стоял посреди комнаты для мальчиков. Затянулся сигаретой и пустил струю дыма в лицо Козлику. Женька Козлов закашлялся. Ему хотелось сейчас быть как можно дальше от компании Рыжего.

— Давай деньги, а то печень сплющу. — тон у Калинкина был зловещий и щуплый Женя весь сьежился.

Внезапно дверь в мужской туалет открылась и в охотничьи угодья Сереги ворвалась Ирина Захаровна. Математичка, а также гроза всех маргиналов в ПТУ и защитница ботанов.

— Калинкин! — она повела, как ищейка, носом под своими толстыми роговыми очками — Куришь в стенах учебного заведения! Ну-ка, пошли к директору!

Серёга, как настоящий мужчина, нашел выход. Он кинул сигарету в унитаз и медленно ответил:

— Какие доказательства, Ирин Захарна? Не курил я, а друга с пола поднял — при этих словах он отпустил воротник испуганного Козлика. И посмотрел на на него:

— Так ведь, а?

Козлов проблеял что-то неразборчивое и зачесал набок сбитую челку. Рыжая физиономия сегодня будет снится ему в кошмарах.

— Закончил цирк? Теперь пошли! — поставила точку математичка и развернулась на каблуках. Серёга неспешно пошел за ней. Больше из-за того что, теперь его глаза щупали ее объемный, вертлявый зад, чем из послушания. Математичку за глаза звали Осой, отчасти из-за фамилии Осипова, отчасти из-за формы тела. У нее был худой верх и непропорционально огромный зад и ляжки. От этого талия казалась ещё уже, а задница сразу приклеивала внимание, будто медом намазанная.

Они поднялись по лестнице, где Калинкин вытащил телефон и снял на память большие, перекатывающиеся булки своего конвоира.

«Жаль она юбки ниже колена таскает» — вздохнул Серёга и мысленно позавидовал мужу Осиповой. Он бы такой зад каждый день на прочность проверял бы.

Ирина Захаровна приняла его вздох за проявление страха перед скорой расправой на ковре у директора и победоносно задрав крысиный нос она назидательно бросила в воздух:

— Учись отвечать за свои поступки, Калинкин! — тут она обернулась и едва не задохнулась от возмущения. Рыжий нарушитель нагло держал телефон и снимал ее филейную часть.

— Ты... ты... ! Завтра же с родителями ко мне! Нахал! — последнее слово она буквально провизжала и подпрыгнула на туфлях. Отчего к удовольствию Сереги ее небольшие груди качнулись вверх-вниз. На его взгляд она была уже старовата, лет тридцати пяти, но всё ещё годилась для разочка-другого передёрнуть затвор.

До кабинета директора он шел уже впереди. Первым его встретила секретарша — тучная особа в маленьких вещах. Она напоминала сардельку, перетянутую жгутом.

— Иван Борисович у себя? — холодным тоном педагога спросила Осипова у нее.

Секретарша посмотрела поверх монитора компьютера на них взглядом, какой вырабатывается с годами — тяжёлым и занятым.

— У себя. Проходите.

Хотя Серёга больше бы обрадовался скажи она: Проходите мимо.

Директор принял их с вниманием и сочувствием к Ирине Захаровне. Его маленькие, маслянистые глазки прошлись по всем ее выпуклостям, как сзади, так и спереди. Он все время чесал нос и порицательно цокал на тех моментах, где рассказывающая математичка переходила на возмущенный писк. От такого звука хрусталь мог бы лопнуть, подумал вдруг Калинкин, пока его внимание отвлекла муха. Мелкая, черная точка насекомого ползала по стене кабинета, где висели грамоты за всякую мелочь, вроде 3го места в соревнованиях по шашкам среди пожилых людей. Настоящий мужчина такое бы сжег и повесил бы на стену топоры, голову кабана или рогатку на крайний случай. Калинкин кивнул своим мыслям. Директор попросил Осу мимоходом подать ему папку с нижней полки шкафа и Серёга с удовольствием посмотрел, как поймавшая его учительница наклоняется к бумагам. Юбка на налитой заднице натянулась и она казалась теперь невероятно огромной. Два глобуса под черной тканью. Подол поднялся вверх и показал крепкие икры в прозрачном нейлоне. Зрелище невероятно волнующее, редкое и оттого возбуждение залило рассудок Сереги. Он еле отвёл глаза, что бы не вцепиться в сочные ляжки руками. И увидел как директор сам пялится не отрываясь на роскошную жопу математички. Глаза старого жулика буквально сверлили прелести Осы.

— Вот, Игорь Степанович. — она распрямилась и подала ему через стол документы. При этом Серёга, сидевший сбоку на стуле, бросил взгляд на просвет между пуговицами блузки. Там на мгновение засветились крепкие сиськи в бежевом лифчике. Он сглотнул комок в горле. И через мгновение выслушал приговор:

— Исправительные работы после учебы, а именно узнай, что делать у уборщика Михалыча и конечно, родители завтра в мой кабинет. Прямо с утра. А там возможное отчисление за плохое поведение. Иди. — беленькая ладонь директора махнула шариковой ручкой в сторону двери и он сделал вид крайне занятого человека. Ирина Захаровна фыркнула:

— Свободен, Калинкин! Завтра жду мать! — сердито стуча каблуками она вышла из кабинета.

Разговор закончился и Серёга тяжёлыми шагами вышел от местного властелина к толстой секретарше. Та даже не обратила на него внимания. После занятий Оса лично привела его в грязные лапы уборщика. И с улыбкой победителя она надменно задрав нос процокала за угол. Подальше от недостойной публики в лице Михалыча и Калинкина. Оба проводили ее пышный зад глазами до поворота.

Наставник у Сереги оказался дядькой в возрасте, с лохматыми усами, которые придавали ему схожесть с бобром. Тёмно-синий комбинезон в пятнах и кепка на затылке завершали образ Михалыча. Он весело подмигнул Серёге и опёрся о стену:

— Штрафник! Тебя то я и ждал! И та куча мусора в подвале тем паче! Ты не вешай нос, пацан! Пошли. — он развернулся и повел за собой Калинкина в пыльную, неизвестную часть ПТУ. В катакомбы подвала. Настоящие мужчины не боятся замкнутых, темных пространств, напомнил себе Серёга и шагнул вперёд.

Мусора оказалось гораздо меньше, чем ожидал Серёга, управились они быстро и легко. Михалыч поправил за козырек кепку и вдруг шепотом сказал:

— Пацан, дело у меня к тебе есть. Секретное. Надо мне проверить одно устройство, но по коридорам в отличии от тебя днём я особо ходить не могу. Моя работа вечерняя.

Калинкин прищурился и кивнул:

— Чего надо то, Михалыч?

— Видишь эту фигню? — он кивнул на здоровый железный ящик под верстаком.

— Ага, ты мне хочешь впарить ее? — Калинкин потыкал носком ботинка в серый, металлический бок коробки.

— Не пинай! Это тонкий механизм! — тут усатое лицо уборщика попало под одинокую лампочку бетонной ниши и стало зловещим — он настраивает мозги людей так, что они делают все! Все, что касается их низменных порывов!

Ч-чего? — студент потёр рыжий затылок.

Михалыч снял кепку и во все стороны вылезли грязные патлы седеющих волос:

— Трахаются, оголяются, все что вздумается!

— Дядя, ты не загоняй мне чушь в уши! — рассмеялся Серёга и махнул рукой.

— Ты послушай меня, пацан! Проверишь мою поделку и будешь потом просить оставить у себя! — изобретатель потёр руки о грязный комбинезон и протянул Сереге пятерню:

— Ну что, договорились, проверишь? Один день и потом сообщишь, что надо доработать.

— А чего и нет! — ударил по рукам Серёга.

...

— Калинкин! Двойка! — раздался высокий голос Ирины Захаровны, ее тонкие губы нервно вытянулись и она бросила на весь класс холодный взгляд:

— Все свободны! Делаем домашнюю работу, проверю!

Все с шумом встали, зашумели тетрадями, молниями замков на рюкзаках и сумках, и потекли рекой через двери в коридор.

— Калинкин! Ты привел родителей? — колючие глаза Осы, полные надменности и укора, смотрели на него. Он же оценил ее приталенный твидовый костюм с брошкой, и остановил взгляд на обтянутой груди и бедрах. Она почувствовала его взгляд и ее костяшки сжатых кулаков побелели.

— Я им сказал, но отец шоферит сегодня до Лютинска, а мать в ночь на смене. — честно соврал Серёга.

— Я сегодня сама позвоню твоей матери, Калинкин — сдержанно процедила Ирина Захаровна. Она поправила толстые очки. В класс заглянула географичка и позвала Осу сходить до расписания, решить вопрос с учебными часами. Осипова бросила на Серёгу осуждающий взгляд:

— Вечером я узнаю, правда ли твоя мать была на дежурстве, Сергей.

Она пригладила волосы на виске, туго стянутые в пучок на затылке и вышла, перекатывая своими тяжёлыми, объемными ягодицами.

— Ну держись — прошипел под нос ее рыжий ученик и покачал в руке тяжёлым рюкзаком с железкой. Основной блок устройства находился там, выселив все учебники и даже плевалку с запасом шариков. Передатчик внушаемых идей лежал в кармане штанов. Походил он на старый, мобильный телефон с маленьким экраном и кнопками. Все-таки Михалыч ретроман и старый человек.

Калинкин вышел в нагрянувший гам коридора и прошел мимо носящихся и стоящих группками молодых людей, как он сам в холл, где висело расписание. Там стояла Ирина Захаровна и что-то обсуждала со своей коллегой. Его пальцы набрали команду:

«Подойди через десять минут к мужской раздевалке в спортзале. Покажи тому, кто там сидит, что у тебя сзади под юбкой.»

Калинкин высунул язык от сосредоточенности и прикусил его. Пальцы вспотели, а сердце стучало громче, чем набат колокола во время пожара. Его пальцы нажали отправить, когда стоящую Осу от него прикрыла толпа шумных девчонок, что резко выбежала из кабинета философии.

Серёга чертыхнулся, но все же он надеялся, что сигнал дошел до цели. Поправив рюкзак, он отправился по лестнице к спортзалу. Его волнение достигло уровня вершины Эвереста.

...

В полумраке пустой раздевалки Серёга начал уже зябнуть от холодных стен, как вошла высокая и тонкая девчонка. Он почесал рыжий чуб:

— Во-о, дела...

Послание, отправленное с железяки, через портативный наборщик, влетело не в ту голову. Сама того не зная, отличница Алена Орлова прикрыла лбом математичку. Отличный пример самопожертвования для любого телохранителя.

— Так это ты... кому я должна... показать. — она задумчиво посмотрела на него и замерла. Ее большущие, зелёные глазища уставились на него, она повернулась к нему спиной, взмахнув черным хвостиком волос. И взялась за подол, подняла короткую, плиссированную юбочку. Показались простые, хлопчатые трусики на маленькой попке. Девушка сжала коленки, спрятать выпирающий между худых ног пирожок киски.

— Я не знаю, зачем я это делаю, прости! Не рассказывай никому! — вдруг торопливо защебетала ученица. Аленка повернула к нему лицо через плечо. В глазах у нее стоял ужас. Ее голос дрожал.

Серёга ошеломлённо моргал и зачарованно смотрел на оголенный зад девчонки. В том месяце ей исполнилось восемнадцать, но выглядела она на пятнадцать и то с натяжкой. Особо смотреть было не на что, но поведение прилежной ученицы его заставило по другому посмотреть на устройство Михалыча.

— Работает — его пальцы крепче сжали маленькую, похожую на старый сотовый телефон, коробочку наборщика. — Работает!

Немного придя в себя, он суетливо, чуть не выронив источник силы, начал вбивать новую команду для пойманной сигналом отличницы:

«Повернись ко мне лицом, покажи сиськи. « — он поднял широко раскрытые глаза на Алёну.

Хвостик снова подпрыгнул, его взгляд уткнулся в розовые коленки и поднялся выше, по стройному силуэту, вперившись в прямую, как штакетина забора, грудь курносой девчонки.

Аленка захныкала. На юном и свежем лице смешалась растерянность и страх. Ее тонкие пальцы сами расстегивали пуговицы на желтой кофточке. Края одежды при каждой свободной петле расходились предательски в стороны. Все больше оголялось хрупкое тело.

— Не смотри! Серёженька! Это не я! — пищала, всхлипывая она. Милая родинка на щеке блестела от пробежавшей по ней слезы.

Обнажился плоский живот и черный лифчик — две тряпочки на едва набухшей груди. Через мгновение нижнее белье слетело и он увидел обнаженную по пояс Орлову. Худенькая, с торчащими, нежными сосками на грудной клетке.

Калинкин возбудился, его член готов был пробить брюки. Он забил новое послание и отправил в мозг переминающейся с ноги на ногу девочке: Она взмахнула хвостиком, задрожала и начала гладить ещё не выросшую грудь. Слезы текли по румяным щекам, ее пальцы сжали соски и начали их выкручивать, оттягивая от себя. Делала она это с силой и редкой самоотдачей отличницы.

— Ч... Ч-что со мной! Ааааа!!! — причитала высокая, худая ученица. Нежное лицо покраснело, неразвитая грудь горела красными пятнами. Было трудно поверить, что тихая и скромная Орлова, гордость ПТУ, стоит и рвет сейчас себе кончики грудей в раздевалке перед хулиганом Калинкиным.

Она скулила, и неистово щипала себя за раздутые соски. Серёга нажал: «Отмена». Зареванная, с нелепым хвостиком, девчонка запахнула кофту и сжалась в комочек у входа в раздевалку. Калинкин поднялся и потянулся к ней, но Аленка вскочила и выбежала вон на подкошенных ногах.

Расскажет ведь, как есть расскажет — испугался Серёга и схватился за голову.

Из ПТУ вышел Калинкин хмурым и насупленным. Ему хотелось поскорее убраться отсюда.

Серёга услышал знакомый голос, он повернул голову и невольно сжал зубы. Козлик что-то весело рассказывал матери, что приехала за ним на своей огромной машине. Модно одетая брюнетка с раскосыми глазами и прямым каре выглядела больше как деловая женщина, чем мать неудачника.

Машина! Он не хотел ехать до дома на маршрутке и ему пришла в голову идея. Он вытащил наборщик команд и начал быстро печатать:

«Ты отвезешь меня, куда я скажу» Толстый палец нажал кнопку: Отправить.

Послание влетело прямо в цель, Серёга был уверен в этом. Импульс вошёл точно в мозг стройной азиатской мамочке. Она продолжала укладывать рюкзак сына, демонстрируя стройные ноги и кожаную юбку.

«Михалыч говорил же!»

Калинкин вспомнил, что старый изобретатель упоминал о том, что железяка проецирует в мозги только мысли о сексе и разврате. Обычные же посылы, вроде дай свой мотоцикл или деньги, он не внушает.

Рыжее лицо Сереги расплылось в улыбке. Его пальцы начали впечатывать команду:

«Пока ты едешь, снимаешь свою водолазку с лифом и дрочишь мне член» Отправить. Опять в цель-брюнетка проезжала мимо него и получила команду почти в упор. Огромный автомобиль остановился, женщина бросила взгляд на Калинкина. Она чувствовала, что теперь ей надо сделать с этим рыжим хулиганом. Кажется, он учится там же, где и Женечка. Но сын не должен этого видеть. Иначе он не простит ее измену отцу. Она повернулась к заднему сидению, где играл в телефоне Женя:

— Дорогой, мне надо кое что срочно сделать, доедь сегодня на автобусе. Держи, здесь за проезд и на кино.

Удивленный Козлик вылез из салона. Он удивился ещё больше, когда увидел, что его заклятый враг Калинкин открыл дверь и сел на переднее кресло. Громадина заурчала и поехала, оставив растерянного сына Козловой в облаке пыли.

— На Сосновую, 65. — Серега развалился в кресле и достал сигарету.

— Я тебе не такси — женщина за рулём убрала за ухо прямую прядь блестящих волос. Ее ярко накрашенные губы резко выделялись на бледном лице с выраженными скулами.

— Куда едем? — осведомился рыжий попутчик, который все больше раздражал ее и чиркнул зажигалкой.

Она ловко выхватила сигарету изо рта парня и выбросила ее в окно под его гневный выкрик.

— У меня в машине не курят — мать Козлика явно была тверже характером, чем сын. Несмотря на миловидное личико с чувственными губами.

— Мы едем туда, где нет людей.

С этими словами азиатка стянула с себя водолазку. На ней оказался бардовый бюстгальтер с прозрачными чашками. Через кружевной рисунок темнели четкие круги темных сосков. Машина проехала через лежачий полицейский и грудь упруго подпрыгнула. Полуголая автоледи бросила на Серёгу обескураженный взгляд карих, раскосых глаз. Ее руки зашли за спину и расстегнули крючок лифчика, свободные груди провисли двумя гладкими каплями вниз и стали летать от малейшей кочки на дороге.

— Не понимаю, что здесь вообще происходит! — в ее голосе чувствовалась паника — Я никогда не оголялась так вот запросто, тем более перед ребёнком!

Ее слова обидели Серёгу и он недовольно закряхтел.

— Что я творю! — азиатка с отвращением посмотрела на темную колбаску члена Рыжего в своей ладони. Член начинал крепнуть и расти. Ее тонкие, теплые пальцы обхватили ствол и начали двигаться по его длине от яиц к вершине и обратно. Обручальное кольцо холодило место под луковицеобразной головкой.

— Я не хочу этого делать! Я люблю своего мужа! Я не хочу! — твердила, как зацикленная запись, узкоглазая мамочка накачивая кулачком все сильнее член Рыжего. На ее лице сопротивление сменилось недоумением. Она не могла остановиться и ее рука сама стремилась тереть причиндал незнакомого мальчишки. По движениям, опыта у нее хватало на двоих. Пальцы слегка сжимали яички, затем щекотали палку и вот ладошка накрыв головку члена, ласкала ее обжимающими движениями. Серёга задёргался, охнул и забрызгал спермой панель автомобиля. Мать Козлика ударила по тормозам, от остановки груди подлетели и с громким шлепком вернулись на место.

— Выметайся-она демонстративно смотрела вперёд и ждала, пока Серёга не выйдет наружу. Он вопросительно уставился на нее.

— Я сделала, все что... — ее лоб пересекла морщина, обманутый разум искал подходящие слова: — Все, что надо. Уходи.

Плечи раздетой азиатки будто обмякли. Внезапно она выпрямилась и громко прикрикнула: — Ну!

Калинкин оценивающе прошёлся по лодыжкам, выше к бёдрам по стройным ногам Козловой. Его взгляд поднялся ещё, к топлессу, с довольно крупной, немного обвислой, грудью. Она походила на фарфоровую, белую куклу в одной юбке и в шоколадных колготках в сетку.

Серёгин член, облитый кончей, жаждал продолжения со взрослой азиатской мамочкой. Его пальцы набили быстро и уверенно сообщение:

«Трахайся, сосись со мной, как последняя шлюха. « Отправить.

На мгновение она остановилась, ее глаза остекленели. Затем она дёрнулась, миловидные черты исказила сама мысль о соитии с рыжим мальчишкой. Женщина хлопнула ладонью по рулю. Голые сиськи прыгнули в унисон с черным каре:

— Блииин! Да что ж это такое! — прохныкала она и полезла на заднее сиденье.

Серёга дал ей крепкого шлепка. Перебравшись назад, он поймал ее губы и начал грубо целовать ее, глубоко проталкивая в горячий рот язык. Его пальцы жадно мяли зрелую грудь рожавшей азиатки. Она лишь жалобно мычала, занятая сосанием языка, ведомая чужой злой волей, раздвигая пошире ноги. Рыжий забрался на нее и оказался между бедрами Козловой. Он проткнул колготки и рванул образовавшуюся дырочку. Шоколадный нейлон разошелся в стороны, открылись бардовые трусики и белая кожа. Серега судорожно убрал в сторону полоску кружевной ткани и оголил безволосую, половую щель. Он провел головкой члена по вертикальной впадинке вверх и вниз, оставляя мокрый след липкой спермой на кремовой коже Толкнул вперёд и вошёл в сухую тесноту влагалища. Мамочка сморщилась от боли, раскосые глаза зажмурились, но Серёге было все равно. Он погружался резкими толчками снова и снова. Его член будто попал в мягкие тиски. Скоро стенки влагалища отсырели и оно начало хлюпать, брызгать соками на женские ягодицы. Мокрый ручеек потек под задницу гипношлюхи на кожаное сиденье и юбку. Она отвернула лицо в сторону и Калинкин провел языком по ее скуластой щеке. Маленькие ступни, в элегантных туфлях, лежали на спинках передних сидений и качались, вторя движениям Рыжего. Калинкин не мог кончить быстро, первая разрядка давала о себе знать. Толстый член распахал узкую дырочку в чавкающее болото. Салон наполнился жаром двух тел и запахом пота с течкой из разбитой вагины. Рыжий взялся за каблуки мамочки, как за ручки и приподнял открытый срам азиатки повыше. С криком боли она приняла его палку в свой зад. Немало времени потратив на него в фитнес-центре, она сделала попку подтянутой, крепкой и узкой.

— Не жопа, а орех! — под вскрики азиатского спермоприемника пропыхтел Серега. Жгучая боль в заднем проходе резала сознание Козловой на части. Она почти проваливалась в темноту обморока, когда резкий удар будил ее снова, будто холодный душ. И когда она уже потеряла силы терпеть, Серёга изверг в нее поток своей молодой спермы. Этого ученику с училища ее сына, показалось мало и он пальцами грубо стал вытаскивать склизкое содержимое из ее оскверненной попы. Мутная, тягучая начинка перекочевала на ее, покрытую синяками от щипков, грудь.

— Теперь ты будешь носить до вечера мою сперму на своих сисях. — ухмыльнулся он, безцеремонно растер слизь по белым дойкам. Подобрал лиф и вытер о него руки.

Последнее сообщение Козловой заставило ее одеть на запачканнную грудь мокрый бюстгальтер, наклониться к панели и очистить ее языком от брызг первого выстрела Серёгиного члена.

— А теперь вези меня на Сосновую, иначе завтра ты захочешь сосать член бомжам или кому похуже. — Калинкин затянулся сигаретой и посмотрел на затравленную мамашу с раскосыми глазами, где читался страх. В волосах у нее смешно висела капля кончи.

...

Продолжение следует...

—