===Новые прокладки Минь на неделю бесплптно===
Через два дня после похорон Мадрид был наводнен рекламными щитами, словно афишами перед премьерой фильма.
*** НОВЫЕ ПРОКЛАДКИ МИНЬ ***
*** НА НЕДЕЛЮ БЕСПЛПТНО! ***
Предложение также рекламировалось по радио, и, судя по количеству жадных рук, которые опустошали полки универмагов, мадридские женщины очень быстро узнали о предложении. Атмосфера раскалилась до предела. Руки домохозяек, уборщиц, машинисток, сардельки поварих, тонкие пальцы художниц, моделей, женщин всего мира сметали прокладки Минь с прилавков. Последовала реакция всеобщей благодарности этому китайцу, который покончил с собой из-за любви к пяти женщинам.
Газеты больше, чем ожидалось, заинтересовались его смертью. Вдруг взорвался интерес, и падкая до сенсаций пресса вынудила бывших любовниц позировать обнаженными и рассказывать о подвигах китайца в постели. Никто из четверых не считал неудобным выставлять себя напоказ, как внутренне, так и внешне. Но, как назло, съев что-то несвежее, все покрылись сыпью. Поэтому раздевание оставили на потом, а пока временно договорились сфотографироваться с оголёнными и бесстыдно раздвинутыми ляжками. Они выкладывали всю подноготную о своём прошлом, настоящем и будущем. И действительно, им было что рассказать...
===Ночью===
Адриана посмотрела на будильник. Час ночи. Она не могла уснуть. Поднялась, пошла в ванную и, сама того не сознавая, стала краситься. Не имея повода часто практиковаться даже в молодости, она считала макияж вредным.
Последний раз она пробовала в прошлом году перед причастием. Женщина смотрела на себя в зеркало. В свои тридцать три она была еще молода, а это означало, что впереди предстояли еще долгие годы самоотречения и работы. Амфитамины помогали сохранять физическую форму; правда, при этом они разрушали нервы, но без Макситона она никогда бы не выдержала темпа двадцати часов работы в день.
Она бросила взгляд на детей. Они спали. Какой покой! И какая жара.
Ее муж работал швейцаром в ночном клубе. Он вернется не раньше четырех утра.
Она заглянула в шкаф. Надеть было нечего. Она выбрала платье с вышивкой, которое сшила ей мать. Обычно она надевала его с чем-то под низ, но сейчас натянула на голое тело. Под тканью на просвет угадывалась гудь.
Крупными мазками она накрасила губы, глаза и на цыпочках вышла из дома.
Ожидая лифта, она встретила Пури, тоже нарядившуюся для выхода. Адриана не помнила, чтобы когда-нибудь видела её в таком наряде. Обе испугались. Они пялились друг на друга, словно спрашивая себя: «Что мы делаем в понедельник в час ночи размалёванные у лифта?»
— Такая жара! — Пояснила Адриана. Я не мог уснуть. Пойду подышу свежим воздухом.
— Я тоже, — с облегчением выдохнула Пури.
— Тогда пойдем со мной, прогуляемся.
Они сели на последний автобус и доехали до Гран-Виа. У обеих глаза лихорадочно блестели. Гран-Виа в тот час напоминала ярмарку. Можно было не объясняться. Тротуары были запружены людьми, в основном уличными торговцами бутербродами и напитками, а так же шлюхами и их клиентами. Адриана и Пури оказались не единственными новенькими. Обычные шлюхи первыми заметили что-то странное:
— Сегодня много посетителей, — заметила одна товарка другой.
— Этот кризис вконец нас разорит, старуха. Чего не добилась диктатура, то сделает этот грёбаный экономический кризис.
Ночные бабочки на боевом посту косились на новеньких.
— Честно говоря, это ненормально. Посмотреть на гих, на этих. Кончится тем, что я разозлюсь.
Две профессионалки подошли к новеньким, намереваясь защитить свою территорию:
— Это что ещё такое? Приключений ищете?
Но новенькая за словом в карман не полезла. На рынке ей приходилось иметь дело с еще более вульгарными людьми:
— Какого хрена тебя это волнует?
— Как вежливо! С ума сошли? Так опуститься! Порядочные, называется! Да, этот город уже не тот, что прежде.
— Улица принадлежит всем, — заявила одна из новичков.
Два потенциальных клиента махнули в сторону Адрианы и Пури:
— Сегодня должны быть скидки — изобилие предложений.
— Пойдем с нами, мы дадим бесплатно, — предложила Адриана.
— А почему?
— Мы за свободную любовь, — объяснила Пури.
Соседки взяли обоих парней под руки и вывели на улицу Вальверде. Они подошли ко входу в ночной клуб, из которого в это время выходили Мара, Кейти, Диана и Лупе в сопровождении нескольких мужчин. Пара городских уборщиков поливала тротуар водой. Мара, как маленькая, приподняла подол, раздвинула ноги и подставилась под струю, направляя её на киску и визжа от удовольствия. Человек со шлангом подыграл ей, удерживая его внизу живота и делая движения бёдрами, будто всаживает в нее свой здоровый конец. Завидуя, остальные трое немедленно присоединились к Маре. Уборщик старался, как мог, поливая каждую прерывистыми бьющими струями.
Прелестная и возбуждающая сцена. Наверняка парень будет рассказывать о ней ещё много дней после.
===Исидра теряет девственность===
Исидра часто ходила по магазинам, как в музей или в собор. Корте Инглес или Галерия Пресиадо были ее Прадо или Лувром. Она оказалась одной из первых, кто воспользовался специальным предложением Минь. Вернувшись домой, она поспешила примерить одну из прокладок.
"Издержки вечной молодости," — говорила она себе о своих надуманных правилах. Но без сожаления. В ответ зеркало её воображения возвращало образ, который мужчины не сочли бы несправедливым посадить на трон Мисс Вселенной.
На следующее утро Евлалии не было дома. Исидра принесла Року завтрак в комнату. Она подняла шторы. Рок все еще спал, чего нельзя было сказать об отдельных органах. В трусах угадывалась сверхнапряжённая эрекции. Маленькие глазки старухи метали искры. Она избавилась от трусиков и очень осторожно спустила трусы мужчины. Роке продолжал спать, наверное, ему снилось, что он трахает богиню. Исидра никогда раньше не видела мужского хвоста.
Открытие ввергло её во грех. Она забыла о своей чести, которую ревниво оберегала в течение семидесяти лет. Она вскарабкалась на него верхом, решив предложить свое маленькое сокровище. Но это было нелегко, ей не хватало техники. После долгих лет воздержания врата наслаждения были закованы в броню. Но она не отступила перед трудностями. Что-то более сильное, чем хорошая доза Минилипа, привело ее к блуду. Потратив некоторое время и приспособившись, ей удалось насадиться. И вот бешеный оргазм горничной разбудил Рока, но было уже поздно уклоняться. Он предпочёл закрывать глаза и сделать вид, что спит.
Как в самых пошлых водевилях, в комнату неслышно вошла Евлалия. В тот день ей не понадобилась газета для привычной депрессии. Достаточно было той сцены, что она обнаружила. Она не вымолвила ни слова, даже не вскрикнула, ее обида повергла её в ступор. Рока она не любила, но считала его своей собственностью и не позволяла ему ни малейшей шалости.
Она вышла на кухню сварить себе кофе. Вопли из спальни доносились и сюда. Зазвонил телефон. Она взяла трубку:
— Привет! Это Раймунда, — раздался голос. Я уезжаю из Мадрида и хочу попрощаться с Исидрой.
— Приходи, прощайся. Это Евлалия, хозяйка. Я хочу тебе кое-что показать.
Раймунда немного поколебалась, но потом уступила и через четверть часа приехала. Исидры в доме не было.
Раймунда почувствовала, как защипало в носу, вспомнив сцену в лифте.
— Что случилось? Где моя бабушка? Разве вы не сказал ей, что я еду попрощаться?
— Она убежала, как бешеная, — сказала Евлалия без дальнейших объяснений.
Несмотря на железное спокойствие хозяйки, Раймунда что-то заподозрила. Она услышала стоны. Поскольку мадам никак не реагировала, бывшая медсестра пошла в комнату. Вся кровать была залита кровью. Рок, истекая кровью, как бык, пытался одеться.
Раймунда поднесла руку ко рту и закричала.
— Господи! Что случилось?
На пороге стояла невозмутимая Евлалия.
Раймунда взяла дело в свои руки. Они отвезли Рока в больницу. На обратном пути Евлалия рассказала всё, что ей довелось увидеть и услышать. "Что-то здесь не так, от чего становится не по себе," — подумала Раймунда. Реакция Евлалии показалась ей ненормальной. Было непонятно, не верилось, что хозяйка способна на такое безобразие.
— Надо же! Она была права, когда говорила о мужчинах,.. — удивлённо пробормотала Евлалия. Я думала, у неё паранойя, но, ты посмотри, весь мир стал... или, вернее, сошел с ума.
— Думаю, я не вернусь в Мадрид, — все еще в шоке объявила Раймунда. — Здесь настоящий ад.
— Дома у меня есть бутылочка ржаного виски. — Я приглашаю выпить, — предложила Евлалия.
— Хорошо.
— Ты любишь ржаное виски?
— Не знаю, не пробовала.
Пока пили, Раймунда снова и снова задавала один и тот же вопрос:
— Кто кого изнасиловал ?
— Когда я их застала, они, казалось, насиловали друг друга.
— Я ничего не понимаю.
Раймунда обошла дом в поисках какой-нибудь детали, которая дала бы ей ключ к разгадке. Только одна деталь привлекла её внимание: в комнате Исидры валялась открытая пачка с прокладками Минь, и одной не хватало.
===Путешествие туда и обратно===
С момента похорон прошло десять дней. Хулио и Раймунда с минуты на минуту ждали, когда подъедет грузовик. В Мадриде царило смятение, но скандал еще не успел вылиться на улицы. Сотни мужчин были госпитализированы по поводу проблем с пенисом, они страдали кровотечением и болезненным разрастанием. Но пока паника была под контролем. Раймунда ни словом не обмолвилась мужу об истории своей двоюродной бабушки. Она не хотела его беспокоить.
Хотя перспективы перемен радовали его, Хулио немного нервничал. Больше никаких отговорок, пора показать, что он великий поэт. Теперь будет достаточно времени, чтобы писать. Поближе к земле, один на один со своим талантом... Но он чувствовал себя скованно и неуверенно. Раймунда понимала и молча старалась быть рядом очаровательной музой.
Зазвонил телефон. Это было ему. Судя по серьезному выражению лица, звонок был важным. Раймунда затаила дыхание, пытаясь уловить обрывки разговора. Это продолжалось очень долго. Хулио говорил мало, несколько раз ограничившись повторением "нет" и утверждением, что он "окончательно решил удалиться в деревню". Кроме того, прозвучало несколько утешительных фраз, типа "да всё не так плохо", "я уверен, что ты преувеличиваешь" и, что хуже всего, даже если это прозвучало как простая формальность, "если всё пойдёт так, как ты боишься, свяжись со мной, ты знаете адрес".
— Кто это был? — Спросила Раймунда, как только он повесил трубку.
— Армандо.
Хулио назвал имя министра здравоохранения, труда и социальных вопросов. Они выросли вместе. Армандо был самым умным из них двоих. Когда они были маленькими, Армандо держал Хулио за простака.
— Говорит, что там какая-то эпидемия, никто не знает, что это такое и как с ней бороться. Он боится, что это наберет обороты. А поскольку Армандо совершенный параноик, убежденный, что оппозиция пытается его потопить, он хотел бы, чтобы я остался и помог ему. Он не доверяет людям своего кабинета.
— Но ты больше не имеешь никакого отношения к его Совету химиков...
— Я сказал ему, что только в случае крайней необходимости они могут попросить меня вернуться.
— Ты не должен поддаваться шантажу ради дружбы. Он справится и без тебя.
Хулио хотелось сказать, чтобы она не совала нос не в свое дело, но он промолчал. Он затаил на нее обиду с тех пор, как она из чистого снобизма отказалась от наследства Минь.
В дверь постучали. Это был шофер. Они погрузились и поехали в деревню. Грузовик впереди, Хулио с Раймундой за ним на своей машине.
Приехали, разгрузились, и, прежде чем навести порядок, прогуляться по посёлку и отметить такую перемену в жизни. Но радости не было и в помине.
На другой день, когда они занимались отвратительной работой по уборке всего, перед их дверью остановилась служебная машина. Их посетил сам министр. Лично, инкогнито.
"Ой, не нравится мне это", — подумал Раймунда. Если бы она хотела обмануться, то подумала бы: "Это друг Хулио, который приехал помочь", или: "Класс! Сам министр лично пожелал быть первым, кто посетил нас на новом месте, чтобы пожелать счастье и великих свершений". Но она, конечно, была уверена, что дело не в этом. Хулио и Армандо заперлись в комнате, чтобы поговорить, демонстративно отстранившись. Когда они вышли, Хулио заявил, что решил вернуться в Мадрид.
— Но мы же только приехали! Ты хочешь, чтобы я одна убрала весь дом? — В отчаянии укорила Раймунда.
— Прости, Раймунда. Дом может подождать.
— А как же я?
Это была их первая настоящая размолвка. Раймунда предпочла бы избежать скандала, но это было выше её сил.
— Поехали со мной или жди меня здесь.
— Ты считаешь себя незаменимым ?
— Послушай, Раймунда, у меня сейчас нет времени на разговоры.
Армандо не вмешивался, он уже сидел в машине с открытой дверцей в ожидании Хулио.
— Позвони мне! Армандо домой или в офис. Я оставлю тебе машину.
Раймунда подождала, пока они скрылись и вернулась в дом. У неё всегда было другое представление о любви, по крайней мере, о любви между двумя художниками. Дом был перевернут вверх дном. Надо всё прибрать и ждать. Это было нелегко, но в конце концов она разумно выбрала роль современной жены, помощьницы мужа в решении его проблем. Больше всего её беспокоило то, что Хулио относился к ней с таким превосходством. Хотя бы спросил её мнения!
"Я проучу его", — сказала она без всякого злого умысла.
Выбрав самое красивое платье, сунула в сумочку дневник Минь и поехала обратно в Мадрид.
===Раймунда и Евлалия становятся подружками===
Хулио при виде её не выказал бурной радости. Раймунде пришлось объяснить ему кое-что: во-первых — дневник Минь, потом — пачку прокладок на столике Исидры, инцидент с Роком и т. д... Однако он сомневался в важности этой информации.
— Почему ты не рассказала мне раньше? — Спросил он с упреком.
— Стыдно. Я не в восторге, когда на каждом углу кричат, как Минь облизывал мою киску.
Её муж был утонченным человеком, и предпочитал изысканные выражения, но Раймунда бросила ходить окольными путями. Она была расстроена, а женщина в таком состоянии способна на самые непредсказуемые поступки. Ничего еще не было решено, кроме отказа подчиниться доминированию.
— Сначала его надо перевести... — Хулио подумал о том, с какими трудностями это может быть связано. — Ларрондо и Максимо, конечно! — Они знают китайский. Они оба в больнице, понимаешь? Они оказались среди первых жертв, надеюсь, это не серьёзно. Я сейчас же еду в больницу.
Раймунда молча посмотрела на него.
— Я не предлагаю тебе поехать, думаю, это ни к чему.
— Особенно, когда ты говоришь со мной таким тоном. Я пойду к Исидре, где мы будем ночевать?
— У Армандо.
Хулио отправился в больницу. Максимо Гомес и Пако Ларрондо выглядели больными, но счастливыми. Он отдал дневник. Судя по аппетиту, с которым они читали его, трудно было представить себе лучший подарок. Они пожирали страницу за страницей, постоянно обмениваясь заговорщицкими взглядами. Когда они закончили, воспользовавшись тем, что Хулио вышел в кафетерий, они свободно обменялись комментариями.
— Что ты об этом думаешь? Что касается меня, я бы ни слова не сказал о прокладках.
— Я тоже. Теперь мы сможем натрахаться до отвала.
— А тебя не пугает риск?
— Не. Я вообще ни о чем не жалею. Ты заметил, как на нас смотрели новые медсестры? Держу пари, они лягут сегодня ночью.
— Тише! Идёт.
Хулио уже терял терпение:
— Ну, так вы нашли что-нибудь ?
— Не. Он делает упор на своё прошлое в Сингапуре и свои отношения с женщинами, но ни слова о прокладках.
— Вы уверены ?
— Абсолютно.
Раймунда поехала к Евлалии. По дороге она прочитала несколько газет. Теперь паника приобрела уже общественное значение. Были версии на любой вкус. Одни говорили, что это вода загрязнённая; тут же была раскуплена вся бутилированная вода.
Другие, что это новое наступление Зла. Ходили слухи, что это происходит от фруктов; тонны и тонны были задержаны в местах происхождения, сгнили, и фермеры в отчаянии воззвали к небесам перед такой несправедливостью. Также говорили о пляжах, о таинственном вирусе, о конце света.
Официальный тезис ссылался на психосоматическое заболевание, странный случай коллективной истерии... За исключением этой версии, все остальные совпадали в одном пункте: главным виновником был министр здравоохранения, потому что он не предупредил и не проинформировал общественность, и не распознал проблему, как только она появилась. Первые случаи были зафиксированы всего две недели назад, но в некоторых газетах писали о нескольких месяцах. Как ни странно, никто не упоминал о передаче заболевания через секс, внезапная стыдливость, казалось, распространилась одновременно с эпидемией.
Несмотря на атмосферу апокалипсиса, в доме Евлалии веяло великим спокойствием.
— Есть новости от Исидры? — Спросила Раймунда.
— Она даже не пришла забрать свои вещи.
Обе женщины, сами того не замечая, начали ей сочувствовать: Раймунда рассказала, что случилось с Хулио, о своём прошлом с Минем, о похоронах, о других любовницах и т. д.
— Они живут на фабрике.
— Я бы с удовольствием побывала на похоронах, какая выразительная картина!
И она начала рассказывать о себе, о своих прежних приступах, о своей глубокой скуке. Приятно, что она довольно давно ничего не чувствовала к Року. Кроме чувств собственницы. Чтобы не показывать этого, она пряталась за бесконечной депрессией. Онf не любила его, но то, что он ей изменил, сводило её с ума, преследовало повсюду.
— Такая скука!
— Придумай себе что-нибудь, воображение — лучшее средство от скуки, — посоветовала ей Раймунда.
— А откуда мне взять воображение?
— Даже не знаю. Да возьми первре, что придёт в голову.
— Ты прав, Раймунда.
===Сцена у министра===
Хулио и Раймунда готовились к обеду с министром и его семьей. Комната для гостей была очень уютной, роскошно оформленной и лишенной индивидуальности. Хулио был деморализован: дневник Миня ничем не помог Раймундt, упорно твердившей, что ключ к разгадке был в прокладках, а он не верил, и её настойчивость раздражала его. Не возможно было скрыть напряжение. Они не разговаривали.
Раймунда одевалась в ванной, когда услышала, как кто-то вошел в спальню. Она выглянула — это были две дочери Армандо: двадцатилетняя Лола и вовосемнадцатилетняя Евгения. Они застали Хулио врасплох полураздетым.
— — Доброе утро! Что-то хотите? — спросила она коротко.
Обе девушки сказали "да". Хулио никогда еще не видел таких плотоядных от вожделения взглядов. У обеих на лице было одинаковое выражение вампиров, готовящихся побаловать себя кровавым пиршеством.
— Раймунда одевается, мы вот-вот будем готовы, — сказал он, намекая, чтобы они вышли.
Раймунда наблюдала за происходящим через полуоткрытую дверь.
— А мы уже готовы! — Хором сказали Лола и Евгения.
Голоса были какие-то хриплые, ближе к скрежету, чем к смеху. Ничего больше не говоря, они набросилась на Хулио, моментально привязали его к кровати и яростно сорвали с него трусы. Хулио защищался, как мог, но их было двое, и они демонстрировали недюжинную силу. Прежде чем он начал звать на помощь, Раймунда сама бросилась к нему. Недолго думая, она оглушила обеих гарпий большим флаконом одеколона. Лола и Евгения отвалились и тупо основывались на Хулио.
Раймунда достала из шкафа ремни и шарфы:
— Помоги мне связать их! — Прикрикнула она она. Давай, шевелись. Или ты хочешь, чтобы они попробовали еще раз?
Все еще пребывая в шоке, Хулио не реагировал. К счастью, рядом была Раймунда. Он не представлял, что она такая сильная, с такими хорошими рефлексами в критических ситуациях.
Тем временем министр боролся в своей комнате с женой, которая отказывалась идти обедать, прежде чем кончит.
— Потом. Сейчас нет времени.
— Нет, сейчас! — Требовала Консуэла.
— Да что с тобой такое? Ты что, с ума сошла?
— Мне нужен конец. Если ты не дашь мне свой, я возьму у Хулио.
И она пулей вылетела из комнаты.
— Да что ж это такое? Уже не в первый раз!..
Армандо обдумал последнюю фразу. Надо бы потребовать объяснений от Хулио.
Когда Консуэла ворвалась в спальню гостей, Раймунда уже привязывала Лолу и Евгению к ножкам кровати. Её взгляд скользнул по трем женщинам, не отразив ни малейшего интереса. Она даже не обратила внимания, что две девушки без сознания, — настолько ее преследовало одно единственное желание. Желание более могущественное, чем семейные рамки и все социальные условности.
— А где Хулио ?
— В ванной, его тошнит, — ответила Раймунда, не отрываясь от работы и готовясь объясняться, что она сделала с их дочерми. Но этого не потребовалось. Консуэла прошла прямиком в ванную комнату.
— Хулио, возьми меня, умоляю! Как в старые добрые времена. — Взмолилась она, вытирая ему рвоту вокруг рта.
— Осторожне1, Консуэла. Раймунда здесь.
И он вернулся к биде, снова чувствуя тошноту. Консуэла опустилась на колени сзади, обхватила его руками за талию и потянулась вниз, к ширинке. Хулио оттолкнул ее так, что казалось, он не собирался облегчать задачу гостеприимной хозяйке. Раймунда услышала какой-то шум и представила, что там может происходить. Как только девочки были связаны, она бросилась в ванную. Между ее мужем и Консуэло завязалась позиционная борьба.
Раймунда с удвоенной яростью бросилась к ним. Армандо вошел в спальню и вскрикнул, увидев своих дочерей, привязанных к кровати с кляпами во рту. Он пошел дальше, посмотреть, что происходит рядом, и увидел, как его жена рычит, пытаясь откусить у Хулио конец, а Раймунда пинает её ногой в лицо, чтобы помешать.
— Вы что, с ума сошли?
— Дай, дай мне!..
На счет "три" им удалось оттащить Консуэлу, которая продолжала извиваться, словно в ее тело вселился дьявол.
— Дай мне пояс твоего халата, — попросила Раймунда Армандо. Мы должны связать её, как твоих дочерей.
— Но что происходит? — У Армандо был нервный шок.
— Это эпидемия, — сказал Хулио низким голосом. Она дошла и до твоего дома.
Обездвижив Консуэлу, Раймунда за бутылкой виски объяснила Армандо, что происходит. Хулио, все еще очень впечатлённый своим успехом у женщин, подтвердил слова Раймунды. Но Армандо не хотел верить. Они обыскали комнаты и нашли прокладки Миня. Никаких сомнений не оставалось...
Хулио страшно злился, что не доверял Раймунде, и злился на неё за то, что она заставила его чувствовать себя виноватым. Раймунда начала понимать, что вышла замуж за замороченного эгоиста, и подумала, что, возможно, придётся продолжить дальнейший путь в одиночку. Если все эти женщины были рабами своей плоти, то она не хотела бы стать рабыней своего сердца.
Перекошенные лица и дикие взгляды.
Для сотен мадридских женщин существование обрело новую цель. Огонь, сжигающий плоть, уже невозможно было погасить. Несмотря на то, что мужчины не могли их удовлетворить, они чувствовали всё же некоторое облегчение с членом внутри. Потому, что, чем больше вы чешетесь, тем сильнее чешется. Но сам процесс чесания доставляет неописуемое удовольствие.
Все свое время они посвящали охоте на самцов. Сильнейшие реагенты, которыми Минь пропитал прокладки, полностью разрушали их организмы, но никто не забеспокоился и не обратился в больницу. Вот почему говорили только о мужчинах. Но видит Бог, они тоже пострадали! Их половые органы сморщились, затвердели и горели огнём. У всех поднялась температура. Их плоть зажила новой жизнью.
Они чувствовали, как каждая клеточка предается безумному непрекращающемуся танцу. Они быстро худели. Сила в несколько килотонн носила их по городу из конца в конец. Они не знали покоя. Это был исступление, рай или ад — никто уже не понимал. Во всяком случае, что-то очень мощное. Их кожа покрылась пятнами, но географические карты, например, тоже пятнистые, а это не мешает им быть красивыми.
Мир стал проще, свелся к одному занятию: кормлению скрывающегося в них монстра через рот с половыми губами и с языком в виде клитора. Никаких других забот не существовало. Они бросали детей, домашние дела, социальные условности, профессиональные обязанности, умирающих матерей, идеологию — всё ради своей охоты. Их можно было увидеть на выходе со стадионов, где только что закончился матч, на политических съездах, вокруг офисных зданий, на подземных парковках, в школах, в бассейнах. Кто-то выдавал себя за коммивояжёров, проникал в дома и выходил оттуда только после того, как желание удовлетворялось.
Мара, Кэйти, Диана и Лупе вооружились украденными автоматами и похитили на выходе с проходной несколько сотен рабочих с фабрики "Интелса". Они отвезли их в компанию Миня и вышвырнули после использования, стремясь заполучить новый материал.
Мадрид погрузился в невероятный адский хаос. Никто не понимал, что происходит, повсюду царил страх и нестерпимое желание. Понимали только Хулио, Армандо и Раймунда. Они должны были положить этому конец, но это была невыполнимая миссия.
В тот же вечер Армандо встретился со своим штабом, чтобы объяснить ситуацию. То, что он рассказал, было неслыханно, как и состояние, в котором находился город. На следующий день он отдал приказ изъять из продажи всю продукцию Миня. Газеты сообщали о нескольких мужчинах, умерших в больницах, среди них Максимо и Ларрондо, благословенные жертвы безумия медсестер. Хулио и Раймунда узнали эту новость за завтраком.
===Вечеринка===
Рок вернулся домой, хотя и не совсем поправился. Евлалия убедила врачей выписать мужа, пообещав позаботиться о нем лично. Ей доверили без проблем, потому что у них не было коек.
— Я бы предпочел остаться, — признался он Евлалии.
— Медсестры, конечно, будут скучать по тебе, но, на самом деле, ты будешь здесь в большей безопасности.
— Евлалия, пожалуйста, подожди, пока я поправлюсь прежде, чем опять начинать ругаться.
На самом деле у него все еще была температура, и у него подрос на пару сантиметров с начала госпитализации.
Он лежал в постели. В его жене было что-то странное, он решил, что это ревность. Надо признать, что недавние события отчасти оправдывали её гнев. Но это было всё равно неприятно и несвоевременно.
— Сегодня у нас вечеринка, — сказала ему жена.
— По какому поводу? — Рок решил, что это шутка.
— Я рада, что ты вернулся.
— Я все еще болен, ты же знаешь. Я не понимаю, почему ты не берёшь это в расчёт.
— Тайны человеческой природы.
Она хочет отомстить — Рок был в этом уверен.
— Ты что, правда хочешь устроить вечеринку?
— Да, я не хочу больше киснуть от скуки.
— Ты могла бы иметь ко мне хоть какое-то снисхождение.
— Если ты не хочешь, просто оставайся в постели. Но тебе понравится, вот увидишь. Я пригласила четырех очень привлекательных шлюшек.
В дверь позвонили.
— Вот они, я хочу, чтобы ты с ними познакомился. Все они были любовницами одного и того же человека. Будет забавно посмотреть на них вместе и послушать.
Рок не успел запротестовать, не говоря уже о том, что у него не было сил. Евлалия исчезла, чтобы поприветствовать своих гостей. Их сопровождала зрелая китаянка.
— Я рад, что вы пришли, кто это? — Спросила Евлалия, указывая на китаянку.
— Меня зовут Чан Вонг, я вдова Миня, — представилась она. Незадолго до того, как он переехал сюда, меня унесло потопом. Когда Минь уезжал, он думал, что я умерла, но он ошибался.
— Она живет с нами, — сказала Мара.
— Что вы принесли в таких сумках? Подарки? О, не стоило так беспокоиться.
В своих сумках у них были автоматы. Они без них никуда не выходили.
— Учитывая обстановку в Мадриде в последнее время, лучше быть вооруженной. — Пояснила Кэйти.
— Неплохая идея. Я тоже куплю один.
Они бросили сумки на пол и пошли в гостиную.
— Хотите осмотреть дом? — Спросила Евлалия.
— Думаю, сначала лучше выпить, — ответила Диана.
— И познакомь нас с мужчинами, — добавила Мара. — Кстати, где ты их прячешь?
— Здесь только один, но вам понравится. Идите за мной, я вам покажу.
Евлалия встала и пригласила их за собой.
— Ты фригидная? — Спросила Лупе в коридоре по дороге в комнату Рока.
— Насколько мне известно, нет. Почему?
— Потому что это немного странно, что ты не пригласила больше мужчин.
— Разберёмся, — сказала Евлалия, открывая дверь в свою комнату. — Вот вам пока мой муж, один из ваших горячих поклонников. Рок, это те девушки, о которых я тебе рассказывала.
— Здравствуйте! — Отсалютовали гостьи, веселее, чем стоило при виде катастрофического состояния прикованного к постели Рока.
— Здравствуйте! Вы должны простить меня, — выдавил он, изобразив жалкую улыбку, — я неважно себя чувствую. Кстати, Евлалия, где мои лекарства?
— Я не купила.
— Но...
Евлалии было наплевать на протесты мужа.
— Пойдем в гостиную. Вы, должно быть, умираете от жажды в такую жару.
Пока выпивали, Евлалия пообещала привести на вечеринку парней. Вдруг в гостиной с ужасной миной на лице появился Рок. Он оделся и казался сердитым.
— Я пошёл в аптеку, — объявил он.
— Подожди, я отвезу тебя на машине, — предложила Евлалия. Мне тоже надо на улицу.
Роке дождался, когда они сели в машину, чтобы дать волю своему гневу.
— Ты можешь объяснить, что намерена делать?
— Немного повеселиться, вот и все. Я тебе уже говорила. Раймунда, девушка, которую ты пытался изнасиловать в лифте, посоветовала мне прекратить мою ерунду и внести в свою жизнь немного воображения и спонтанности. Думаю, она была права. Это то, к чему я теперь стремлюсь. Если увидишь группу мужчин, предупреди меня, чтобы мы пригласили их с собой на вечеринку.
Рок начинал испытывать страх. Решительно, его жена стала сумасшедший. Он всегда считал ее эксцентричной, не придавая этому особого значения. А теперь испугался.
— Если ты не везешь меня в аптеку, выпусти. Я не хочу туда.
— Не волнуйся, сейчас кого-нибудь найдем.
Евлалия поискала в сумочке сигарету и поняла, что это не её сумка.
— Черт, я ошиблась! Взяла чужую сумку.
Сделав нескольких кругов и не встретив ни мужчин, ни
аптеки, они попали на улице Миня. Счастливый случай для Евлалии. Она
остановила машину перед зданием фабрики.
— Какое совпадение! Мы стоим у дома Миня, я давно хотела посмотреть интерьер, в котором жили эти волчицы.
Рок ничего не ответил. Он едва сдерживал слёзы.
— Кстати, в этой сумочке наверняка есть ключи.
Она поискала и действительно нашла.
— Вы знаешь, почему он покрасил фасад в красный цвет? — Спросила она мужа, помогая ему выйти. — Раймунда мне все объяснила. В Китае это цвет приговоренного к смерти (его лицо помрачнело от этих слов), давай посмотрим.
— Я не могу и не хочу этого делать. Я ужасно себя чувствую.
— Ой, перестань брюзжать! Мы сейчас войдём.
Она схватила его и потащила зданию. Для Рока это было хуже, чем кошмар. Он был очень слаб и думал только о возвращении в больницу.
Фабрика была перевернута вверх дном, она выглядела, как поле боя, и, по правде говоря, именно такой этим она и была. Евлалия захотела посмотреть, где похоронен Минь. Во дворе Рок рухнул прямо на могилу. Наверное он умер; во всяком случае, Евлалия не подумала, что он мог просто потерять сознание. Она решила, что лучше захоронить его здесь: он был слишком тяжел, чтобы нести его, а если оставить так, на жаре, он разложится. Этот дом и без того уже порядком разложился. Не стоит добавлять ещё.
Кирка и лопата всё еще стояли поблизости. Она раскопала ту же яму, что делали для Миня, и сбросила тело мужа. Потом присыпала землёй. Всё заняло чуть больше часа.
Вернувшись домой, она застала там только китаянку.
— А где остальные?
— Такая вечеринка им не понравилась.
— Они забрали автоматы?
— Да. Они помогут им организовать другую по своему вкусу.
Одна только мысль ещё об одной утомила Евлалию.
— В такое время? Фу! Я очень устала. Я пойду спать. Ты не против продолжить без меня? Вы тут можете распоряжаться домом, как хотите.
— Спасибо, — сказала Чан Вонг.
Евлалия приняла ванну и легла спать. Она закрыла глаза, когда вспомнила, что только что сделала со своим мужем, и ее охватил страх. Чан Вонг что-то напевала в гостиной.
— Какой странный оборот, — подумала Евлалия. Я здесь вместе с китаянкой, а наши мужья там вместе делят вечный сон.
Убаюканная мягким голосом Чан и унесенная своим собственным бессознательным состоянием, менее чем через минуту она крепко заснула с легкой улыбкой на губах.
===Телепередача===
Нужно было действовать быстро. Шаг первый: сдать прокладки на анализ. Результаты будут получены только через несколько дней. Потом надо будет найти противоядие и остановить распространение болезни.
Было выдвинуто несколько идей.
Прежде всего, министр выступил по телевидению, чтобы прямо объяснить, что происходит в Мадриде, начиная с его дома. Все женщины без исключения должны пройти обследование и обратиться в органы здравоохранения. Требовалась помощь всех граждан; если женщина не подчиняется или прячется, ее загонять силой. Мужчины должны были быть настороже и объединиться перед угрозой. Они будут снабжены аэрозолями и другим оружием, чтобы противостоять возможным нападениям.
Хулио без промедления приступил к делу. Он получил международную помощь, сотрудничество со стороны ОМС, Министерство здравоохранения предложило ему все имеющиеся в его распоряжении материальные и людские ресурсы.
Раймунда понимала, что на какое-то время ей придется от него отказаться. Она пошла к Евлалии, чтобы сообщить последние новости. И наткнулась на Чан Вонг. Масштаб бедствия потряс китаянку не меньше, чем Евлалию, и этот дом был тихой гаванью; Раймунда постепенно попала под её влияние и на время забыла про свои проблемы.
— Моя история банальна, — объясняла Чан Вонг за едой перед телевизором, — это история женщины, которая нашла свой путь, и этим стал туризм. Я знала, что Минь в Европе. Я искала его месяцами. В сущности, я искала себя, не его.
— И нашла? — Спросила Раймунда.
— Да.
— И что думаешь делаешь теперь?
— Ничего.
— Раз уж мы встретились, я полагаю, тебе будет неприятно узнать, чем занимался Минь в твоё отсутствие, — Раймунда достала из сумки дневник. — Я бы хотела, чтобы ты перевела вот это.
В течение следующих часов Чан Вонг переводила, а Раймунда записывала. Они перешли к той части, которая касалась последнего периода — разрыва Раймунды с Минем и изобретения последней модели прокладок.
Тем временем Евлалия читала книгу Джейн Боуи.
Когда наследницы Миня узнали об изъятии их продукции и официальных мерах по прекращению этой странной болезни, они не только не подчинились, но рассердились и подали в суд на министра, требуя возмещения немалых миллионов убытков.
С их жалобой разбирались несколько отделов государственного суда, но там не знали, с кем имеют дело. Мара, Диана, Кейти и Лупе превратили фабрику в крепость. Гнездо гремучих змей чепуха по сравнению с теми фуриями, которые защищались от полиции. Она держалась на почтительном расстоянии, из-за автоматов. Страна имела возможность наблюдать за сражением по телевизору.
Через час у четырех женщин кончились патроны. Полиция решила, что всё, но те не хотели сдаваться. Битва выродилась в рукопашный бой редкой жестокости. Вмешательство ОМОНа придало вечеринке еще больше блеска. Отличная проверка для этого специализированного органа. Они никогда не сталкивались ни с чем подобным. Помимо едких и ядовитых веществ, ОМОНовцам пришлось применить препарат типа "Ангельская пыль", поскольку сила этих женщин была сверхчеловеческой. В конце концов, когда все тактики провалились, пришлось ловить их сетями.
Раймунда послала мужу перевод дневника. Это сэкономило Хулио целый рабочий день. Она помогала не столько в чём-то конкретном, сколько стремясь напомнить о себе, что она существует и что далеко не глупа.
В отличие от Евлали, она не обижалась, просто ей нужно было время подумать.
Она следила за последними событиями по телевизору, вместе с Чан и из дома Евталии.
Охваченный анархией Мадрид был не самым подходящим местом для отдыха и размышлений. Атмосфера города, наложившаяся на её семейные проблемы, слишком сильно растревожила её чувства, и она решила уехать. Евлали и Чан захотели присоединиться. Раймунда расспросила Евлелию о муже и дочери.
— Дочь на каникулах во Франции, я сказал ей не возвращаться, пока не закончится переполох. А Рок... Я не знаю, должно быть там. — Махнула она рукой на улицу. — Для такого развратника, держу пари, происходящее просту чудо. Я больше никогда не хочу его видеть и думать о нём.
Раймунда захотела, чтобы они поехали с ней. Они бы скрасили мрак одиночества.
===Развязка===
Три женщины отправились в маленькую деревушку Гвадалахара, но не к Раймунде и Хулио. Они сняли другой дом.
— Если Хулио захочет меня найти, пусть поищет, — объяснила Раймунда своему подругам.
Это было бы нетрудно, потому что вся деревня тут же знала, что приехали три женщины, в том числе китаянка.
В доме была мельница и огромная цистерна с водой, в которой можно было плавать и даже утонуть. Он был просторным и полностью обставленным настоящей деревенской мебелью.
Они сходили за покупками. Пока готовили еду (каждая себе), пили молодое вино.
— Я летаю, как пьяная, — сказала Евлалия.
— А ты когда-нибудь пробовала наркотики? — спросил Раймунда.
— Не. Как думаешь, можно ненавидеть, накачавшись наркотой?
Евлалию очень интересовал ответ.
— Не знаю, я никогда не употреблял наркотики. Может быть, китаянка знает.
Евлалия вопросительно посмотрела на китаянку. Чан Вонг процитировал какую-то абстрактную пословицу. Евлалия и Раймунда ничего не поняли.
— Я много думала о том, что ты сказала мне на днях, — продолжала Евлалия. Моей проблемой было отсутствие проблем. Что-то вроде скуки, но не совсем. Ты предложила мне придумать что-нибудь, чем-нибудь занять себя, и я думаю, ты была права.
— Теперь я так не думаю. Решение заключается не в том, чтобы заставить работать воображение — (она говорила за нее, потому что много чего передумала о браке), — а в том, чтобы наша жизнь была целостной.
Китаянка молча наблюдала за ними.
— Самое примечательное, — сказала Евлалия, не обращая внимания на слова Раймунды, — это то, что я постоянно нахожусь на грани отчаяния и, насколько мне известно, я одна из немногих людей, способных совершить акт насилия с величайшей беспечностью.
Это был один из случаев, когда Раймунда не нашлась, что ответить.
Чан Вонг пришел ему на помощь :
— Как правило, все акты насилия носят случайный характер.
— Конечно... — Евлалию соблазнила китайская логика. — То, что я только что сказала, я прочла сегодня. Сейчас мне нравится цитировать фразы из книг, которые я читаю. Рюмку ржаного виски я тоже вычитала в романе. Ты, возможно, читала его, Раймунда.
— Нет, я ничего не читаю.
— Ну, а я в определенные периоды по книге в день.
Три женщины продолжали болтать, не переставая готовить. После обеда они были слегка пьяны, и возбуждение не давало им уснуть.
КОНЕЦ
