Сашка (продолжение)

— Вот и все. Можно включать свет, - я, бережно похлопав по голеньким попам, освободился от рук и ног, возложенных на меня и сходил к выключателю.

Когда проморгались на свету, Ксанка в свою очередь вытянула действие.

Этот трюк я придумал уже давно, и тут же предложил ей:

— Встань на мостик, а ты, Оля, надуй ее письку.

— Как? - удивилась Оля.

— Как сможешь.

Ксанка, встав посреди широкой кровати, прогнулась назад и непринужденно сделала мостик, да такой, что голова оказалась почти под попой. Груди ее совсем приплюснулись, соски сместились к ключицам, проступили ребра, живот провалился и за счет этого как бы приподнялись лобок и тазовые кости. Оля пристроилась на коленях ей между раздвинутых ног и, разведя губы, припала к влагалищу. Она честно дула изо всех сил, даже покраснела от натуги. Ксанка хихикала все громче и истеричнее, пока не обессилела и не упала на спину. И тут разразилась чередой очень неприличных звуков от сдувающегося влагалища. Тут уже захихикали мы с Олей, а красная от стыда Ксанка принялась объяснять, что это ее пися как попугай подражает звукам попы, чем вызвала еще более громкий хохот.

Только подставленная колода и доставшаяся красная масть вынудили Олю чуток утихнуть. А Ксанка мстительно прищурив глаза, скомандовала:

— Саша, а ты сможешь встать на мостик?

— Без труда.

— Встань, а ты, Олечка, его будешь целовать в это время... и в это место.

Я лег на спину, подсунул под плечи кисти рук и так же легко выгнулся в мостик, не такой крутой как у Ксанки, но тоже вполне приличный. Оля на этот раз зашла со стороны головы, поцеловала приоткрывшийся кончик головки и неожиданно для подруги, да и самой себя резко наделась на член до упора. И так же резко снялась. Сглотнув и пересилив рвотный рефлекс, так же до конца, только гораздо медленнее наделась опять и несколько секунд терпела в том же крайнем положении. Снялась, выпрямилась и, немного отступив, присела в реверансе над моим лицом. Ах, какой вид мне приоткрылся! Олина писечка, к которой я давно должен был бы привыкнуть, предстала в новом совершенно необычном ракурсе.

Я так же как Ксанка упал на спину и, несколько секунд отдохнув, сел. Оля тут же подсунула мне карты.

— Опять красная.

Оля, зловеще оглядела голую подругу и сказала страшным голосом:

— Саша, ну трахни ее, наконец.

— Олечка, я люблю тебя, - запищала Ксанка и повисла на шее более крупной подруги.

Затем плюхнулась на спину и на шпагат развела ноги.

— Можешь ей сразу вставлять, она давно уже готова, а писька не только пукала, но и плевалась, - Оля потеряла всякую стыдливость.

Она легла параллельно Ксанке и наблюдала из первого ряда партера продолжительный процесс попадания члена в цель. Хихикала шепотом, но ни движением, ни корректировкой (недолёт-перелет, вправо-влево) не помогла. Сходу не получалось, и я вскоре перестал без толку тыкаться, веселя Олю – просто замер, чуть касаясь кончиком головки длинных Ксанкиных губ. Девчонка сама, приподняв попку, насадилась нужным местом. Ее вагина оказалась самой тесной. Парадокс – вульва обширнее тёти Марининой, а сама дырочка меньше Олиной... Ксанка обняла меня крепко руками и ногами, не давая шевельнуться, должно быть просто привыкала к постороннему тупому предмету заполняющему ее внутреннее, личное (неприличное?) пространство. Дождался, когда она шевельнула пятками по бедрам и неторопливо начал продольные движения. Ксанка, так сильно зажмурилась, что возникла совершенно невозможная мысль: не поэтому ли анус называют «очко»?

Не знаю сколько длилось это упоительное действо, я был то сверху, то снизу, то управлял членом, то принимал его узкой Оксанкиной писечкой... Очнулись мы одновременно, лежа на боку и целуясь. Не глядя, сунув руку к гениталиям, определили что, кому принадлежит. Член остался за мной. После долго отдыхали, оба лежа на спине и гладя Олину голову, а та у нас в ногах играла языком то с яйцами, то с Оксаниным зажмурившимся сфинктером, и периодически повторяла: «ну вы, ребята даете... я тоже так хочу... я и не подозревала, что такое бывает...»

Немного отдышавшись я спросил:

— Девки, если когда-нибудь я на одной из вас женюсь, она разрешит мне иногда трахать вторую?

— ДА! – без промедления дружно прозвучал ответ.

А Ксанка добавила:

— Можешь даже сейчас трахнуть эту хорошую девочку, я разрешаю, дорогой.

— Ах, ты! - шутливо возмутилась на последнюю реплику Оля, и придавив Ксанкины ноги, опустилась лицом мне на пах, стимулировать уставший член языком, Ксанка начала поглаживать чувствительные Олины груди.

Тогда Оля невнятно добавила:

– И буду разрешать и сама помогу.

Что и где находится у Оли я ориентировался, побывав и прочувствовав это первое трепетное проникновение и в ее, и в своей роли... Так что Ксанке повода для насмешек я не дал, справившись самостоятельно. Общее впечатление оказалось не хуже предыдущего, хотя Оля была менее подвижной подо мной, зато ее руки ни на секунду не замирали. Продолжительный Олин оргазм завершился, а у меня и не думал подступать, поэтому рокировки не произошло. Оля с любопытством рассматривала снизу мое напряженное лицо, жмурилась, когда капли пота срывались ей в глаза, слизывала следующие и активно гладила мне спину, попу, яйца пока мошонку не отобрала у нее Ксанка. Она подстроившись к моему ритму, не мешала мне накачивать хлюпающую Олину писечку. Едва я осознал, ЧТО вылизывает мне бесстыжий Ксанкин язык, как этот долгожданный оргазм накрыл меня, так что я еле успел выдернуть член и кончил на мягкий Олин живот. Когда я обессилено отпал в сторону, освободив Олю от своего веса, Оксана шустро вылизала небольшую порцию повторной семенной жидкости с ее живота и лизнула мой кончик, сочтя на этом гигиенические процедуры выполненными. Я отдыхая смотрел, как целовались мои подруги, шептали друг дружке что-то, смеялись счастливо, вспомнив обо мне, целовали меня в щеки и опять надолго склеивались взасос где-то у меня за горизонтом.

Когда я накопил сил, мы сходили, искупались без купального белья... Оксанка, узнавшая что мы и раньше плавали и ныряли голышом, только спросила Олю:

— Почему вы, купаясь голыми, не пускаете Сашу загорать за сарай на полянку для девочек?

— Из-за наших девичьих разговоров... о нём. Возгордится еще!

После речки взбодрившиеся мы с девчонками засуетились: одна стирала простыню, другая мыла посуду, чтоб было из чего обедать, а меня, чтоб не приставал и не лез под платья, проверять надеты ли трусы, попросили починить искрящую розетку. Отключил автомат под счетчиком, кухонным ножом отвернул винтик, поскоблил черный контакт и чуть поджал его. Привернул и включив автомат, попробовал, на утюге. Утюг грелся, розетка – нет. Девчонки перестали подглядывать из закутка кухни и опять стало слышно их болтовню:

— . .. наш еще и хозяйственный!

А чтоб не возгордился, поручили вынести помойное ведро в специальную яму за баней.

— А теперь начнем танцевать! – скомандовала хозяйка, когда я вернул ведро и вымыл руки.

Она включила подборку медленных мелодий на планшете. А так как к ней было ближе всего – пригласил. И тут удивила нас скромница Оля. Она подошла сзади ко мне танцующему с Оксаной, стянула с меня незастегнутую рубашку и прилипла к спине, положив мне на плечи руки чуть ниже Оксаниных.

Мне как-то приходилось танцевать втроем. В прошлом году на лагерной танцплощадке я пригласил девочку, стоящую под ручку с подружкой. Подружка не отпустила руку той и я тогда пригласил ее. В свою очередь эта тоже не смогла вырваться и тогда я подхватил обеих... Ничего хорошего не вышло. Натыкаясь друг на друга костями как в расшатанном трамвае, мы распались, еле дождавшись конца композиции.

Но этот танец втроем был совсем не похож, на тот, лагерный, где мы были вынуждены касаться друг друга боками, а не более интересными местами. В этот раз я с двух сторон чувствовал тесно прижавшиеся груди без лишних помех в виде лифчиков. Кроме этого Оля прижималась лобком к попе, а Ксанка – к члену. И я больше не смущался постоянной эрекции.

Кончился танец, я развернулся на месте и прижал к груди Олю, плюща ее круглые куличи до высоты Ксанкиных оладушек. А та прилипла к моей спине и сама расстегнула мелкие пуговки на вороте Олиного платья , предоставив нам лучшие условия контакта. Мои руки ожидаемо опустились с талии сначала на попу Оли, затем под следующую песню на Ксанкину попку. Девочки, та которая в данный момент сзади, тоже опускали свои руки мне на живот и немного ниже, чтобы чисто из любопытства приспустить шорты и узнать как прореагировал мужской организм на их тесные объятия в этом далеком от бального танце. Постепенно их платья задрались гораздо выше пояса, и трусики почти без моей помощи незаметно упали на пол.

Теперь девочки, менялись сторонами мальчика не дожидаясь конца песни и, перемигнувшись, синхронно прокручивались, не разрывая контакта. Мне приходилось в этот момент, покачиваясь в такт, стоять на месте. Да и застрявшие в районе колен шорты с плавками не способствовали моей подвижности. Я остро чувствовал щекотание пушистого и скольжение лысенького лобков одновременно попой и пахом. Груди же прижимались ко мне по-разному: Ксанка просто чиркала остренькими сосками поперек груди или спины, а Оля часто, но не сильно прижималась эластичными сиськами, каждый раз смещаясь, по принципу швейной машинки, но, разумеется, не с такой скоростью и гораздо большей приятностью. И каждую ускользающую спереди девочку я успевал поймать за высунувшиеся груди и погладить соски. Появившуюся же, прижимал руками за голенькую попу к своему вставшему, красному от натуги, члену. Девчонки (та что спереди) держали руки на уровне моих плеч и тыкались в твердость только бедрами и лобком, уступая возможность ласкать член и мошонку той что сзади. Мои пальцы, пробежавшись по ягодицам, погружались в текущее влагалище и девушка, в данный момент находящаяся спереди, раздвинув колени расслабленно повисала на них ненадолго, пока приподнявшись на цыпочки не слезала и не смещалась за спину. Батарея на планшете села и наш замкнутый очень тесный круг распался.

Все трое вспотели и Ксанка объявила перерыв. Я, больно щелкнув босыми пятками, белогвардейским кивком головы поблагодарил дам за чудесный танец и подтянул на перестоявший член плавки с шортами. Девушки сделали ответный глубокий и плавный реверанс разводя края платья собравшиеся на талии. На внутренних сторонах бедер заблестели дорожки потеков. Я напоследок полюбовался чуть разошедшимися покрасневшими губками. Девчонки посмотрели друг на дружку, прыснули от смеха и, бросившись на меня, одновременно поцеловали в щеки. Подолы опустились, трусики были подобраны с пола и спрятаны, пуговки застегнулись до пристойного минимума. Застоявшийся член опал, а яйца стали сильно мешать плохому танцору.

Всех мучила жажда, девушки схватили за разные концы большое банное полотенце, промокнули пот и похожую жидкость с ног, оглянувшись на меня и разрумянившись при этом. Вовремя – стукнула калитка, и пока Нина Ермолаевна шаркала галошами по двору, мы успели привести себя в приличный вид и, сев за стол, жадно пили шибающий в нос квас, разлитый по кружкам из пятилитровой бутыли.

— Забыла старая, - спохватилась, заходя в комнату бабушка, - зайти по дороге к Кольке-электрику, чтоб ризетку направил, а то как бы не спалить ненароком дом. Ведь мимо шла, помнила, да сцепилась языками с Фимкой и мы до самого дому дошли, а она, всплеснув руками, обратно побежала – ей же в другу сторону нужда была.

— Не надо Кольку, Саша все сделал! – успокоила Оксана и налив в кастрюлю воды, включила электроплитку.

Нина Ермолаевна оглядела розетку, недоверчиво принюхалась и наконец похвалила:

— Ой, да молодец какой, чисто мастер! А провода на столбе на другую фазу сумешь перебросить? А то напряжения не хватат на нашем конце деревни даже на холодильник.

— Бабушка, а не почитать ли тебе сказку про золотую рыбку, - уняла аппетиты старушки ехидная Ксанка.

— Э-эх, придется Кольке чекушку покупать... - сетовала Нина Ермолаевна, когда мы с Олей, надевали обувь и выходили во двор, - ты, девка, держись за парня, сегодня ризетку, а завтра, глядишь, и на столб с когтями вскочит...

Выйдя на улицу мы увидели как Марина Александровна загоняет машину и помогли закрыть ворота. С крыльца нам махали руками Шурка и мама.