Утром Джина ушла завтракать вместе с другими монахинями, а Макаров стал опять ждать, пока ему принесут что-нибудь. Он уже погулял возле гостиницы, вышел за ворота, подремал на камне у дороги. В принципе, он, как Иной, мог не есть несколько дней, но человеческие привычки были сильны, да и сытым встречать новый день как-то приятней. Утро было пасмурным, теплым и тихим.

Наконец, его нашла Джина с бумажным пакетом в руках и тревогой на лице. «Что-то неладно в датском королевстве», – сказала она, нервно покручивая конский хвост. – «Утренняя служба сорвалась!». Она уже рассталась с псевдомонашенским нарядом, и выглядела, как простая трудница в длинном сером платье и без косметики.

— Вот как? Игуменья заболела?

— А она тут не причем. Службы проводит отец Ануфрий, из белого духовенства. Он женат, трое детей, а, когда вышел на амвон, одна монашка кинулась к нему: «Благословите, батюшка», руку целует, а сама лезет к нему под рясу. Еле вывели.... Твоя работа?

— Нет, что ты! – замахал на нее руками Вовка. – Я в чужой монастырь со своим уставом не лезу!

— Ладно, верю. Тогда, может, ты им расскажешь что-нибудь?

— Да какой я проповедник. Хотя у доски лет двадцать стоял, пока в завлабы не ушел.

В конце концов, Макаров согласился. Да и что было терять в случае неудачи? Выгонят, так выгонят. Он так и заявил до конца неудовлетворенной Наталье:

— Проповедь я прочитаю. Только на свежем воздухе, у реки, на камушках.

Он шел уверенной походкой впереди, по правую руку шла Джина в образе монахини, а по левую – поспевала игуменья Наталья. Сзади по утренней прохладе тащилась вереница чернорясок, а отдельной группой – трудницы в разной рабочей одежде. Когда дошли до берега, Вовка забрался на камень, а монахини встали полукольцом. он начал свою душеспасительную беседу со следующих слов:

— Сегодня мы поговорим об Онане и его последователях.

Сказал и поглядел на аудиторию. Тишина. Вероятно, многие не знали о таком персонаже Ветхого Завета, как Онан. А те, кто знал, помалкивали. Зато и Наталья, и Джина одобрительно кивали. А ведьма еще и подмигнула Макарову, давай, мол, жги, Вован! А я подскажу, если что! И Вован зажег:

— Существует неверное понимание вопроса греха, совершенного Онаном. Христианская церковь, не зная еврейского понимания танахических вещей, исказила смыл события, в котором повествуется об Онане. Церковь считает, что грех Онана – это онанизм. Именно эта трактовка данного библейского события стала называть рукоблудие — грехом Онана. Но действительно ли Онан, занимался рукоблудием? Грех Онана – это не онанизм

Конечно, чтобы более существенно рассмотреть это событие, нужно знать об онанизме больше, но мы постараемся представить, а затем увидеть грех Онана.

Можно возразить и сказать, но событие с Онаном происходило еще до того, как Израилю был дан Закон?

Вообще, кто такой Израиль? Израиль – это Иаков. Поэтому, Израиль, как народ – это дети Иакова, дети Израиля.

Когда Каин убил Авеля, до Моисеева закона было еще очень далеко. За что же тогда Бог проклял Каина? За грех. За что был уничтожен мир водами потопа? – за грех. Значит, Закон был. Люди о нем знали, но нарушали его и отступали от него. За это они были наказаны. Нет надобности об этом, усердно доказывать, все это и так прекрасно понимают. Зачем вести было речь Иуде о продлении рода Ира, если бы такого Закона не было?

Другой вопрос, почему Бог его умертвил, ведь Закон не приговаривал человека к греху, если он отказывался брать жену брата в жены.

Вернемся к греху Онана. Если Онан отказался бы от жены брата своего, то все было бы намного лучше в его жизни. Проблема его была в том, что он опорочил жену брата своего. Каким образом? Он взял ее, спал с ней, но не давал ей возможности забеременеть. Почему? Онан знал, что семя будет не ему, и потому, когда входил к жене брата своего, изливал на землю, чтобы не дать семени брату своему.

Давайте рассмотрим в этом тексте коварное преступление Онана. Используя ее для своих сексуальных утех, Онан не желал того, чтобы она забеременела. Почему? Потому что ребенок, которого она родит (речь идет о ребенке мужского рода, который будет главой рода после Ира), будет главой рода Ира, но его. Он не желал восстановить семя брату, при этом используя его жену для сексуального удовлетворения. Исходя из этого, грех Онана – это и нежелание восстановить семя брату своему и осквернение жены брата своего. Если он не желал с самого первого дня совместной жизни, давать семя для продолжения рода своего брата, значит, он коварно обманывал Фамарь, чтобы использовать ее для сексуальных утех.

Поведем итог о грехе Онана. Онан умер не за то, что он, занимался рукоблудием, а за то, что он совершал тяжкий грех против брата своего и его жены. Неужели тогда рукоблудие это не грех, если Онан этим занимался, но умер не за это? Онан не занимался рукоблудием. Это так преподнесла христианская церковь. На самом деле, все выглядит совершенно по-другому. Сказано, что Онан «изливал на землю». Изливать семя на землю, не означает совершать это путем рукоблудия. Просто во время семяизвержения, он вынимал половой орган из влагалища и изливал семя на постель, где они лежали. Это тождественно, что изливал семя на землю, хотя бы по той причине, что постели стелились в шатрах на земле.

Прочитав то, что роилось у него в голове, Вовка мысленно перевел дух.

— А теперь, кто желает принять участие в мистерии о грехе Онана? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Мы покажем наглядно, чем занимались Онан и Фамарь.

На камень, согласно кивнув, взобрались две трудницы: одна высокая и худая, как жердь, целка с красной нижней аурой, а другая – низенькая и грудастая – с ярко-зеленой. Обе принялись раздеваться. Макаров уже стоял голяком, и его член торчал, как рог единорога. Вовка оценил толстые груди, белые ляжки и объемистую задницу выше, чем темные соски и густые волосы между ног, и, повернув боком, поставил трудницу «раком», чтобы всем было лучше видно. Наталья и Джина зааплодировали. Народ безмолвствовал. Ладно, подумал Вовка.

У толстушки с органами было все в порядке. Макаров присел и посмотрел ей между розовых губок, готовых пролиться соками. Нижняя аура показала правду. Гимен отсутствовал, как факт. Остались только мясистые остатки «былого величия» по краям аккуратной дырочки. Вовка медленно вставил член в бархатистое влагалище и начал медленные движения, захватив обеими руками полные груди трудницы с твердыми камушками сосков.

Монахини стояли, молча, но некоторые, особо возбудимые, обнажились и полезли себе между ног. Макаров тем временем ускорял движение тазом, набрав безумный темп. И когда трудница затряслась и заорала благим матом, Вовка выхватил мокрый от выделений женщины член и направил его в сторону толпы! Член дернулся раз, другой вхолостую, но словно спохватившись, задергался, заливая благословенной жидкостью первые ряды наблюдательниц. Кто-то из них отхлынул с проклятиями, кто-то, наоборот, блаженно улыбаясь, принялся растирать сперму по лицу и телу. Вовка заложил руки за голову, демонстрируя наслаждение опадающим членом и радостной улыбкой, но идиллия длилось недолго.

Краем глаза Макаров заметил, что из ворот монастыря вынеслась темная фигура с развевающимися от быстрого бега длинными волосами, бородищей до пупа и сверкающим на солнце золотым крестом. Джина что-то почувствовала и, взобравшись на камень, рядом с Вовкой, вгляделась.

— О, отец Ануфрий собственной персоной! – сказала она. – Что-то будет!

Ануфрий, запыхавшись, подбежал и воздел руки к небу.

— Нечистые среди нас! – закричал он. – Святотатцы! На святой земле – Бес и ведьма!

— Хватит дурачиться, Светлый! – спокойно сказала Джина. – Хоть ты и сильнее нас, ты был не вправе закрываться. Ты не Дозорный, и не в патруле! Ты должен был представиться!

А ментально она сказала вот что:

— Мы, Вовка, вторглись в его епархию. Он тут сеял «разумное, доброе, вечное», а тут появляются ведьма и инкуб! Готовься валить! К тому же, у него не крест, а ирландский амулет «Fireballgun», а это совсем хреново!

Монахини замерли, а Наталья отошла от камня и смешалась с толпой. Что такое «файерболл», Вовка примерно знал, а поэтому внутренне напрягся. Кому же хочется быть испепеленным магическим шаром! И приготовился драпать. Голый, хорошо, кроссовки не снял!

Отец Ануфрий перестал изрыгать проклятия и снял с шеи золотой крест. «Погнали!», – крикнула Джина и что-то бросила в священника. Вовка спрыгнул с камня и побежал, куда глаза глядят. А за ним бросилась Джина.

— Я поставила ему «ледяной щит», но это вряд ли его надолго остановит! – крикнула ведьма на бегу. – Беги к кустам!

За пять минут интенсивного бега можно пробежать километра два, два с половиной, и то после тренировок. А если организм заточен только на еблю, то спринтер Макаров «сдох» уже через минуту. Кустики встретили беглецов колючими ветвями, крапивой и чертополохом. А еще там был колодец.

— Я это чувствовала! – возликовала Джина. – Ведьма воды, да чтоб колодец не нашла? Хо-хо! Сейчас смоемся! Организую портал!

Она сорвала с шеи какую-то деревяшку на веревочке и бросила в колодец...

(Продолжение следует)