... - Мам, ты где была весь день? На обед пора!

— А-а, я? Пространно отвечала она, -да вон там за тем стогом с нашим дедом кувыркалась, не скрывая ни чего, доложила мать своей дочери. На завтра снова обещала, но не знаю, дотерплю ли до завтра, а что?

— Да ну, он ведь старый, как ты с ним...?

— Иди проверь он еще там... Да стой неугомонная, куда рванула-то! Давай договоримся так, - три дня я с ним, а ты потом, сколько он сможет...

— Ну и как он? Дед-то наш, еще может?

— Твоему папке, даже в молодости так не приходило в голову. Жарит так, что жопа до сих пор горит... Обед-то готов?

Нинка с некоторой завистью слушала мать, вглядываясь прищуренными глазами в стог сена, что стоял поодаль, и о чем-то задумалась.

— Ты Нин окликни деда-то на обед, а то он там лежит натруженный, поди с голоду помирает, а ведь он нам обеим пригодится еще...

— Обеим? В каком смысле ма...?

— Да в таком! Хочешь, он тебя прямо щас нежненько в попку трахнет, узнаешь хоть, что такое бабье счастье. Глядишь быстрее за муж выскочишь, а то сидишь около моей юбки уже двадцать лет как дитя малое. Я уже в 15 лет хвостом вертела перед парнями.

— Да ладно ма... не ворчи, пошла я. Обед в летней кухне.

Они поравнялись, и Нина кинула взгляд в глаза своей матери. Это были глаза счастливой женщины, которой сейчас хотелось только прилечь и заснуть.

— Так я позову Деда Ивана на обед? Тихо спросила Нина у матери, наконец, поверив в то, что там только что произошло.

Мать молча исчезла в дверях дома, а Нина не торопясь пошла в направлении деда. Ее тело дрожало от похоти, которую с утра разбудила в ней мать. Оно вспомнило, ту усладу, которую она впервые испытала, а тут еще мать сама подталкивает ее к сексу. Она тихо приближалась к чему-то неизведанному, но животный страх перед настоящим сексом останавливал ее. Незаметно для себя она, словно в бреду подошла к стогу. Слышит шуршание сена, деда не видать, она обходит вокруг стога, чтобы хотя бы из далека увидеть его и позвать на обед. Вдруг сзади ее кто-то обнимает, у нее подкашиваются ноги, и она в беспамятстве падает в сильные руки.

Сознание приходит медленно. Наконец она открывает глаза и видит перед собой лицо деда Ивана. Мысли путаются, она ощущает на себе его руки, которые нежно гладят ее грудь. Ей приятны эти ласки и вместе с тем немного странно, ведь он только что был с ее мамой.

— Ты пришла позвать меня на обед? Тихо спросил он.

— Д-да, дедушка...

— А чего в обморок падаешь? Улыбка на его лице расплылась, а вторая рука начала проникать в промежность, которая сама по себе сдавала свои позиции. Низ девичьего живота приятно проснулся, словно от маминых ласк. Ей стало до того спокойно, что невозможно было держать поднятые веки. Глаза девушки сами закрывались, словно на них давило все небо. Дыхание участилось и она отдалась воле случая, - что будет, то будет...

Дед Иван был опытным мужиком и не раз ломал девочек на первый сексуальный шаг, но это был особый случай, это была девственница с родной кровью в жилах. Он был готов не трогать ее невинность, но было уже поздно, его член бился в такт с биением его сердца, которое было на максимальных оборотах. От такого нельзя отказаться, тело его родственницы, сравнимое разве только с телом Венеры размякло, ноги сами раздвинулись в стороны, большие половые губы разбухли и по ним сочились соки желания. Наконец головка члена легла на самый верх девственной расщелины и нежно уперлось в потайную женскую кнопочку. Нина вздрогнула от прикосновения нежной головки ее клитора, ее руки упали на спину деду Ивану, а воткнувшиеся ноготки ее пальчиков в волосатую спину Ивана, дали понять, что девочка приняла его и хочет...

— На конец-то я почувствую настоящий секс, судорожно думала она. Как часто я мечтала об этом ночами, мастурбируя и изнывая от желания...

Скользнув несколько раз вдоль вагинальных губ, он еще раз убедился, что Нина готова на все. Она тряслась и задыхалась от желания секса.

— Ну-же, ну-же, она уже была на гребне возбуждения и была готова разорвать его спину на две части, как вдруг почувствовала легкую боль, а вслед за ней непонятную наполненность в своей вагине. Неужели? Подумала она про себя...

Это Иван, умышленно отвлек ее своими ласками вокруг вагинальных мышц. Он знал, что девушке приятны ласки больших и малых губ, знал, что ее сознание сконцентрируется на этом, особенно на клиторе, а сам ловким движением и небольшим усилием варварски проник в ее вагину.

Они оба замерли, осознавая происшедшее.

— Ну вот дочка, ты больше не девочка, хорошо тебе там?

— Немного не привычно, но ужасно хорошо. Мне всегда твердили, разговорилась она, что это будет ужасно больно, а мне ни сколько не больно, так..., чуть - чуть только.

— это понятно милая, еле сдерживаясь от того чтобы не начать поступательные движения, поддерживал разговор дед Иван. Ты ведь с детства на конях каталась...

— Какой он у тебя большой дада, удивлялась Нина, пошевелив бедрами.

— Главное, он хочет тебя милая, и начал потихоньку покачиваться на девочке. Его умиляло еще то, что она годилась ему во внучки и его силы от таких размышлений удваивались. Он чувствовал себя еще на гребне жизни. Нина между тем приподняла ноги, это инстинкт женщины, желающей получить более мощные удары по шейке матки, и обняла его своими ногами. Она так и не открыла глаз, принимая сладости секса и только на миг подумала, что может забеременеть. Тут же она потеряла эту мысль и полностью отдалась сексу. Как молодая лань, она билась под Иваном, из ее горла уже изрыгались хрипы, вагина текла как нектар из пчелиных сот, - удержать ее пыл было невозможно.

Лариса, которая в это время лежала в доме, умилялась тому, что с ней только что произошло. Вдруг услышала через открытое окно крики секса. Несомненно, это была ее дочь. Внизу живота снова стало приятно, но она была уверена, что так кричать можно только от анального секса. Ну и дед Иван, и чего его «старой» еще надо, чего она вечно недовольна им? Дуры бабы...

Между тем, Нинка уже была на пределе и издав финальный крик, замерла. Это оргазм, подумала она и ее вагина начала судорожно сжиматься. Таких ярких ощущений она ни когда не испытывала и даже приоткрыв глаза сама не ожидая от себя сказала деду, -люблю...

Опытный дед знал, что нельзя портить судьбу молодой девушке, и кончать в нее. Он резко разворачивает ее на живот, и подмяв под ее животик охапку мягкогой и сочной травы, приставляет свой член к ее мокрому анусу. Он помнит, как с утра ее попка принимала выращенный им огурец и бесцеремонно упирается в ее молодое и эластичное очко. Нинка в суматохе не понимает, что с ней происходит, но на всякий случай расслабляется и получает проникновение в анус. Она чуть не сошла с ума, - как, почему туда?

Тугие своды ануса и вагинальная смазка молодухи, сделали свое дело, он судорожно затрясся над ней, и его белая масса вырвалась в кишечник молодухи.

— Зачем? В страхе спросила Нина.

— За тем, чтобы ты не забрюхатила. Он еще сделал пару движений, наслаждаясь уходящими сладостными ощущениями и почувствовал, что сегодня он перевыполнил свой план. Его член сник и незаметно вышел из ее тела. Тебе ведь было хорошо милая? Ты даже мне в любви призналась...

Покраснев, Нина отвернула взгляд и проронила, это я так, для антуража, мне просто было очень хорошо. Я сегодня как ни когда счастлива.

— Ни чего, что я старый для тебя?

— Хи, я же не собираюсь жениться на тебе, у меня жених есть.

— А что потом жениху скажешь, что уже не девочка?

— Дед Иван, уж тебе ли не знать, как мы бабы, вас молодых вокруг пальца обводим...

— Да уж, да уж, знаю я твоего жениха-то, его любая облапошит. После свадьбы скучно будет, подмигнешь?

Мы с тобой еще и не то устроим...

— Да уж, после такого я еще подумаю выходить замуж или на годик с тобой остаться пожить, хитро улыбнулась Нинка.

— Тьфу ты дурочка, не чего тебе жизнь свою калечить, выходи замуж, а мужиками потом обзаведешься.

Ладно, ладно, там посмотри, мы с мамкой еще пару недель с тобой поживем?

— Да живите, живите, только голышом по двору не ходите. Обедать то пойдем? А то мамка заждалась нас уже.

— Пошли через баньку, шепнула она Ивану, а то я вся мокрая и в подтеках. Смотри, и кровь слегка сочится по ляжкам. И они побрели в сторону заимки.

Баня со вчерашнего дня была еще теплой. Дед Иван заботливо помог помыться своей возлюбленной и кинул взгляд на дверь. Там стояла Лариса с легкой улыбкой на устах.

— Ну что сладили баловники? Как тебе наш дед, спросила она свою дочь.

— Ой мама-а-а-а, ты была права, я без ума от него.

— Ладно вам, ладно, давайте лучше покормите своего супруга, а то я так наработался, что с ног валюсь, уж не молодой ведь я...

Они обняли его нагое тело, повисли на нем, обвивая все его тело женскими руками, а потом нежно обтерли все его части тела.

— Вот оно мужское счастье, когда тебя нежно обнимают в четыре руки, подумал Иван и еще раз оценил мудрость своего деда, что сделал потайную дырочку в стене.