Дым стелился скатертью по столам, оставляя в воздухе запах крепкого дорогого алкоголя и табака. В ночные часы стойки, искусственно состаренные, но красивые, заполнялись стаканами и их «арендаторами». Простыми офисными работягами, затянутыми в рубашки на худых, обезжиренных плечах и паршивые галстуки; женщинами, проклинающими очередного мужика-кобеля и сопереживающими подружками. Двое каких-то молодых крепышей соревновались между собой за звание «бронированная печень», закидывая один стакан текилы за другим. Входная дверь распахнулась и во вселенную вредных привычек вторгся человек. Высокого роста, крепкого, почти мощного сложения. На упругих плечах чуть потертая рубашка из плотного хлопка покрывала серую футболку с V-образной горловиной. Джинсы, перетянутые ремнем не были писком моды обтягивающими ленточками. Скорее, данью классике. Строгие, синие, под стать глазам, оглядывающим помещение, не то в поисках добычи, не то высматривающими более комфортный уголок.
Бармен средних лет протирал стаканы, когда увидел рассекающего табачно-спиртной туман мужчину. Складывалось ощущение, что он куда-то спешит. Кому как не ему, работнику питейного заведения знать... Но посетитель не напрягался и не торопился. Легкая щетина на лице, неглубокие морщины. Мужчина остановился прямо напротив него, за стойкой.
— Здравствуйте — гость учтиво кивнул и занял свободный стул рядом с девушкой — Будьте добры, «Джеймсона».
Стакан наполнился наполовину. Мужчина в плотной рубашке расслабленно пригубил напиток. Вдохнул запах табачного дыма. Табак здесь был лишь дополнением. Не рвал ноздри и не заполнял отравой легкие до состояния тошноты. Плавно текли минуты. Он ни с кем не заговаривал. Просто слушал ненавязчивую музыку из динамиков и редко прикладывался к стакану с хорошим виски.
Девушка сидела по правое плечо от него. Неделя у нее не задалась еще с понедельника. Гребаный завал с работой, ремонт, недосып. Только что позвонили из конторы — пропали какие-то деньги со счетов, за которые она лично отвечала. И по какой-то причине вино сейчас успокаивало и немного расслабляло нервы. Ненадолго. Выслушав претензию, она сгоряча махнула рукой и вино расплескалось по стойке, задев и его, мужчину слева от неё.
— Черт! Мразь! — девушка не могла прийти в себя, совсем выбившись из сил. Бокал, треснутый, лежал на стойке. — Извините... Я не хотела...
Она увидела пятна от вина на закатанном рукаве рубашки слева от себя.
— Я не хотела, извините... Давайте что-нибудь...
Посетитель спокойно дотронулся до её плеча.
— Девушка, всё в порядке. Не переживайте.
Обычно тактильный контакт с незнакомцами приводил её в ярость. Сейчас же, на пределе нервного напряжения... Она глубоко вздохнула и взглянула в глаза соседа. Успокоилась.
— Вы в порядке? С Вами все хорошо?
Голос будто звучал в её голове, разливался расслабляющей волной. Она вгляделась в мужчину внимательнее. На вид лет тридцати пяти. Волосы не короткие и не длинные, темноватого оттенка.
Пальцы... Он убрал руку от плеча, но ощущения от прикосновения пальцев... Кожа приятно зудела, будто под слабым электрическим разрядом...
— Да... — молодая женщина перевела дыхание. — Спасибо, еще раз прошу прощения. У меня очень неудачный день.
Бармен усердно протирал испачканную стойку. Мужчина понимающе кивнул.
— Такое время. Все наладится, вот увидите.
— Вы меня убеждаете или просто проявляете жалость? — девушка вдруг сверкнула зелеными глазами в его сторону.
— Не жалость. Жалость — чувство высокомерное. Сострадание.
— Да кто Вам сказал, уважаемый, что я страдаю?!
— Нет? — мужчина с полуулыбкой отпил «джеймсона» из стакана.
— Нет! — взорвалась миловидная особа, точно намеренная уйти. — и вообще, Вы...
— Ну тогда, Вы радуетесь в своей манере. А я лишь захотел залезть к вам в трусики.
Сказать, что она опешила — ничего не сказать. Возникло желание разбить об его голову стакан или бутылку. Останавливала лишь ирония в его голосе. Она достала пачку вишневых сигарет. Задымила, выпуская дым в его сторону.
— Как интересно... — она подперла голову пальцами, делая очередную затяжку. — А почему Вы еще живы, раз такой нахал? Что у Вас за мысли?
Мужчина пригубил из стакана еще раз, осушая до конца. Развернулся на стуле к своей новой знакомой. Внимательно оглядел её. Темные джинсы, майка нежного оттенка под бежевой курткой. Тело под одеждой было очень красивым.
Изогнувшись под ласками она сжимает губы и глухо стонет в страхе кончить слишком быстро.
Она будто прочитала его мысли во взгляде. Выпитое вино давало определенное право развязать язык.
— Анастасия. — она протянула руку.
Мужчина галантно обхватил ее пальцы, не сжимая.
— Владислав.
— Владеющий славой? Любопытно, какой?
— Славой владеет Филипп Киркоров — не я. — улыбнулся мужчина.
— Скажите, владеющий славой, а что Вы себе позволяете? — глаза Анастасии уже откровенно блестели от любопытства. И от ощущения, что её только что трахнули, не особо озадачиваясь стянуть шелковые трусики.
— Позволяю? Вы про трусики?
— Неа. Про этот взгляд, которым вы меня сейчас поедали.
— Поедал? Ни в коем случае... Просто любовался красивой женщиной. Вы можете вызвать полицию если хотите. — И в мыслях не было.
— А что было у Вас в мыслях, что Вы так откровенно меня рассматривали?
— Что у Вас давно не было нормального секса. Иначе, зачем бы Вы донимали меня своими вопросами?
Анастасия вспыхнула:
— Ну простите, Владислав... Нас, сирых-убогих... А то ведь нас никто не трахает, а Вы-то единственная надежда и опора! В своих потертых джинсах и рубашке из секонд, мать его, хэнда!
Она взяла было в руки сумочку и хотела уйти. Отчего-то мысли в голове спутались от его спокойного взгляда. Хотелось не то улыбнуться, не то, ударить этого нахала ногой в грудь и опрокинуть на пол. Окурок дымился в пепельнице.
— Это идиотизм — сдалась она. — Я пришла сюда отдыхать. Мне нравится место за стойкой.
— Я не хотел Вас обидеть. Вы стали задавать глупые вопросы. Я дал глупые ответы.
— Пффф... Вы смотрели на меня так, будто хотели трахнуть. И я спросила у Вас чуть ли не прямо. А Вы стали играть в дядю Фрейда.
— Вы взрослая женщина, Анастасия. — Влад заказал порцию виски для обоих. В стаканы булькнула горячительная жидкость. — Так спросите прямо, а не обходными путями.
Ему еще и разжевать надо?! Твою ж мать!
— Обойдешься. — Она снова закурила, глядя на него в упор. — Так ты хочешь меня?
Влад сделал глоток из стакана.
— Да. Но это не значит, что мы будем с тобой трахаться.
Да ты что, ох*ел?!! Анастасия опасно сузила глаза. Владислав же чуть изогнув губы в некоем подобии улыбки, посмотрел ей прямо в глаза. Без смущения.
— Слушай, умник... Это Я тебе говорю. Мы бы никогда не стали с тобой трахаться. Впитал? — она сделала затяжку. Выдохнула дым прямо в его лицо, испытующе глядя в глаза. Давай. Давай, покажи мне, какой ты сраный примат... Ударь. Владислав неуловимым движением выдернул сигарету из пальцев и не спеша затянулся. Вопреки ожиданиям, он выпустил дым в сторону.
— Я сейчас.
Влад удалился в сторону уборной. Настя последовала за ним, когда он скрылся из виду... На выходе из общего помещения, где в небольшой нише никого не было Влад появился через полминуты.
— Эй, красавчик! — окликнула его Анастасия. — Что это было за стойкой?
— Мне неинтересно трахать женщину. Мне интересна сама близость с ней.
Его рука легла на талию девушки. У нее перехватило дыхание. От страха и от возмущения. А может, выпитый алкоголь оказал свое действие и в одурманенном сознании было нереализованное сексуальное желание? Они отступили в угол, где их никто не мог видеть. Анастасия ждала, что все будет, как в экстремальной юности. Сорванная одежда, страстные поцелуи. Но нет... Его губы оказались возле её уха.
Полушепот окутал мозг туманом..
Ты знаешь, что такое настоящая близость? Это когда у тебя голова кружится от неимоверного желания... Нет... Не просто трахнуться... Ощутить губы там, под трусиками. Сильные пальцы, перебирающие губки, пропитанные твоей похотью. Вкус его губ на своих. Язык, влажно ласкающий все тело. Всю тебя, понимаешь? Когда он безошибочно знает как тебя нужно любить, чтобы ты осталась не просто довольной. А счастливой. Как сладко ты будешь кричать, рвать простыни, кончая в очередной раз... истекать снова и снова, пока голова не опустеет от наполненности твоего роскошного тела. Ощущать этот запах, от которого колени дрожат и руки не слушаются...
Чувствуешь? — пальцы чуть дотрагиваются до талии, — Чувствуешь. Ты ведь знакома с ощущением, когда тело, как натянутая струна? Стоит дотронуться — пальцы лишь обозначили движение в районе её промежности — и взрыв... А если не трогать и терпеть — твой сок уже стекает понемногу в трусики... И пульсация в твоей голове, висках похожа на пульсацию ствола внутри... Дыхание сбивается... И ты уже изнемогаешь... хочешь его внутри... Чтобы терся о твои стеночки... Заполнял изнутри... А губы ласкали шею... Пальцы изучали тебя, как в первый раз... И член двигался внутри все также быстро... Или даже быстрее? Даа... Когда твой разум растворяется в сумасшедшем оргазме... А потом еще одном... И все смешивается... Запах... Вкус твоих соков с его пальцев... Твое дыхание... Соприкосновение тел при каждом движении... Когда твой мозг кончает без остановки... Я чувствую, как ты меня понимаешь, девочка...
Когда тело нанизывается еще и еще, не желая останавливаться, не желая, чтобы это прекращалось... Время останавливается в истошном крике, а пальцы с нечеловеческой силой сжимают его руку, шею... Чувствуешь, как в тебя извергается? Чувствуешь? Я знаю, сладкая, ты кончаешь... Снова... И снова... Не останавливайся... Еще...
Зубы сжимают простынь... Из груди рвется такой сладостный вопль... Сердце, кажется, вылетает из груди...
Аааааааа... Твоюмаааааать!
Если бы он её видел... Одна, совершенно голая в постели... С бесстыдно разведенными ногами... Еще в баре её лихорадило от этого шепота... На трезвую голову она бы никогда не позволила себе такого... Но... Черт, а плевать, а, чеееерт, опять?! Её пробивает дрожь... Снова... Снова... И снова... Пальчики уже свело...
Где там его номер? Нету... Черт! Ублюдок! Анастасия выдохнула, приходя в себя... Сердце все еще колотилось как бешеное... Она даже вспотела слегка...
Надо найти этого парня из бара... Влада...
