Часть 5

– Вроде всё обговорили, вот вам ключ, живите, следите за порядком, надоедать частыми визитами не буду. Живу неподалёку у дочери, с внуком сижу. Одной скучно, вот и помогаю, чем могу.

– Спасибо, Тамара Федоровна, – ответила Виктория, принимая ключ из рук хозяйки квартиры, – с оплатой задерживать не будем, порядок гарантируем. Ваш телефон у меня есть. Всего хорошего, до свидания.

Хозяйка ушла и Виктория вернулась в комнату. Сергей ещё не пришёл с работы, обещал заглянуть к своим и принести от них оставленные женой вещи. Вика с некоторым сожалением рассталась со своими новыми родственниками. Но несмотря на тесноту и неудобства житейского быта, были и положительные стороны в совместном проживании. Ежедневные застолья, где готовка, будь-то завтрак или ужин, ложилась на всех присутствующих женщин. Неугомонная Надежда, со своими комментариями и высказываниями по любому поводу, свекровь с доброжелательным, покладистым характером, дополняли друг друга. Как-то и приехавшая сестра, очень органично вошла в дружный, женский коллектив Ступининых. Если Сергей зайдёт к матери, то она врят ли отпустит его без ужина, но приготовить что-то на скорую руку просто необходимо. В дверь кто-то позвонил и Вика поспешила в прихожую, полагая, что Сергей не остался у матери на ужин. Открыв дверь, она была удивлена, увидев на пороге Надежду с Настей.

– Вы чего явились? Мне вас кормить нечем. Только от дел отвлекаете, сейчас Сережа придёт, а мне ему только яичницу успеть бы, ворчала Вика, пропуская незваных гостей в дом.

– Да нас кормить не надо, – успокоила Настя сестру.

– Да чего у них тут есть пожрать, – усмехнулась Надька, заглядывая в холодильник, – пяток яичек, да пара Сережкиных в штанах, – не густо для мужика на ночь глядя.

– Опять ты со своим фольклором, Надежда, чему ты Настюху учишь? – возмутилась Виктория.

– Не гунди, Виктоша, у нас всё с собой, накормим голодающее Поволжье. Насть, доставай харчи, у этой дальневосточной интеллигенции крабных палочек не выпросишь.

Настя принесла из прихожей тяжёлую сумку и водрузив её на стол, извлекла из неё ещё тёплую кастрюлю с дивным запахом наваристых щей. Прозрачную пластиковую коробку, с плотно уложенными в ней подрумяненными котлетами. За ними последовала ёмкость с пюре и в заключение Настя извлекла полуторку живого пива.

– Маман, велела не жрать за один день, растяните хоть на пару, тройку дней – сказала Надька, хлопнув по руке младшую сестру, пытавшуюся приподнять крышку с коробки котлет, – не трожь, малая, дома поешь, это им.

– Да я только понюхать, Надюш!

– Дома понюхаешь.

– Девчонки, да куда столько! У меня зарплата скоро, – воскликнула Вика.

– Да какая у ментов зарплата! На пару экскимо на палочке... – уточнила Надя.

– Надежда, не продолжай, прошу,. .. – остановила её Вика, – передай Антонине Васильевне спасибо и поцелуй её за меня! Пусть больше нас не балует.

* * *

Сергей ехал домой, нетерпеливо протискиваясь в толпе пассажиров к выходу из троллейбуса.

– Следующая остановка Мичурина, – прозвучал из динамика голос водителя троллейбуса.

Выйдя на остановке и пройдя пару кварталов, Сергей вошёл во двор девятиэтажного дома. Он ещё утром обещал Вике забрать чемодан с её вещами из квартиры матери. Поднявшись на пятый этаж, Сергей позвонил в дверь квартиры Ступининых. Открыла Антонина Васильевна.

– Серёженька, знала бы, что зайдёшь, не посылала бы девчонок к вам с едой.

– Это ещё зачем, мам, мы не голодаем! – Возмутился сын.

– Оставь, Серёжа, что за счёты между родными. Своих деток народишь, последнее отдашь. Идём на кухню, поешь.

Антонина Васильевна усадила Сергея за стол и налила тарелку щей. Закончив есть, он поблагодарил мать и повернувшись к ней, спросил:

– Знаешь, мам, всё спросить тебя хочу... Почему ты не вышла замуж после развода.? Ну хотя бы мужчину нашла, ведь ты ещё не старая и всё ещё красивая.

– Пока не старая, Серёжа, но куда я его приведу? Тут Надька с Виталиком за стенкой балуются, кровать ходуном ходит, а мне порой самой хоть к ним просись...

Сергей растерянно поднял глаза на мать, – что значит балуются,. .. трахаются что ли?

– Ну по вашему трахаются... Я не стала им мешать, Сережа, сам посуди, зачем они будут искать где-то на стороне то, что есть рядом. Ведь это любви не требует, а куда энергию девать?... Поначалу я с Надькой ругалась, а она мне говорит. Чего ты, мамочка кочевряжишься. Витальке, что я, что ты – всё едино. Лучше пусть с нами балует, чем с кем-то на стороне приключений искать станет и нам на пользу, и ему в радость. Она, сынок, и на тебя рассчитывала, но ты женился и вся их затея коту под хвост. А Виталька, просто на удивление, очень хорошим любовником оказался. Ты уж не сердись на нас дураков, Серёженька. Вреда мы некому не приносим, а себе только польза и удовольствие. Секс женщине даже в мои годы не лишний. А у Виталика если не со мной, так с Надькой чуть не каждый день забавы. По началу-то я противилась, а потом и сама во вкус вошла. Не поверишь, мужа так не ждала в молодости, как сейчас Виталика с практики. Порой, думаю, надолго ли у него с нами. Заведёт себе постоянную на стороне, для Надежды, конечно, большой беды не будет, а мне так волком вой, привыкла к нашему мужичку...

– Чем же он так хорош, мерзавец? Вроде и ростом не велик, а двух баб под себя уложил. Себе я такого не позволял, а он, гляди, какой шустрый оказался, – подивился Сергей.

– А чего ж, милый, не позволял? Виталька, шельмец в момент себе позволил, да не одну сестрёнку, а и мать уломал. Но я, Сережа, не жалею. С ним я себя женщиной чувствую. Как зачнёт своим бревном орудовать, всех святых по именам переберёшь. А уж по времени, так и на часы забываешь смотреть, – смущённо призналась мать.

– И на сколько его хозяйство больше моего? – обозначил через брюки Сергей размер своего орудия.

– Так-то оно трудно определить, сынок. Но чуть по более будет, милый, – прикасаясь рукой к напрягшемуся члену Сережи, подтвердила Антонина Васильевна.

– Хочешь убедиться?... – удерживая руку матери, спросил сын.

– А если Вика узнает?...

– Если Надька знать не будет, то никто не узнает.

– А ты и её порадуй, так надёжнее будет, всё не чужая... – посоветовала мать.

Сергей расстегнул ремень и освободив возбуждённый член, передал его в руку Антонины Васильевны.

– Хорош, однако, не стыдно перед невесткой за сына. Тут и матери есть чем утешиться, – довольно заключила Антонина Васильевна, – только бы девчонки не заявились, давай лучше здесь, с коридора не видать, – предложила она, распахивая полы халата, стягивая с себя трусы и присаживаясь на колени парня, обнимая его широкие плечи.

– После Вики со мной, поди, не так забирает, она у тебя красавица и лицом и телом.

– «Лицом к лицу лица не увидать»... – припомнил он, – да и на свету она не любит. Так что лежишь с одной, думаешь о другой и никакой измены.

– И кто она, другая? – Настороженно спросила Антонина Васильевна, медленно опускаясь на вставший член своего сына, подрагивающий в глубине влагалища.

– Никто, чисто гипотетически, мамуль.

– Не пугай меня, Сережа. Вика, хорошая женщина. Погоди, родит, ещё жаловаться будет, что любишь не часто, а коли тебе этого не хватает, так мы с Надюхой не откажем, ведь не чужие. А с сестрёнкой тебе и говорить не надо. Она спит и видит, как с тобой потискаться, говорит, с детства этим грешили. Одно меня останавливает, что Виталик к твоей Вике приставать начнёт. А что она не устоит, я почти уверена. Очень уж настырный мальчишка, да и есть в кого. Отец ваш любил чужих баб до ужаса.

– Ну за Вику я ему головы не оторву, хотя и следует, только не даст она ему, в её семье с этим строго было. А если даже поладят, то и с вами проблем у меня не будет. Да, что там наперёд загадывать, – покачивая сидящую у себя на коленях мать, размышлял Сергей.

Антонина Васильевна, уткнувшись в шею сына, приподнимаясь в такт с движениями своего партнёра, шептала с лёгким придыханием:

– Так меня, так милый, словно с отцом твоим опять любимся. Отняла у меня судьба мужа, но любовниками наградила, да ещё какими! Не в обиде я на неё...

* * *

Лошадь, с трудом перебирая ногами, втащила телегу с деревянной бочкой, наполненной водой, на школьный двор. На козлах телеги сидел Виталька с вожжами в руках, управляя лошадью. На крыльцо школьной столовой вышла Пелагея Федоровна, подбоченившись, она наблюдала за парнем, который подвёл за узду лошадь к забору под тенистой акацией.

– Виталий, пусть там бочка останется. Распрягай Школьника. Нынче уж никуда не поедешь, за молоком завтра с утра съездишь. Незачем животину по жаре гонять. Поставь его на привязь, напои и навесь торбу с овсом. Принеси пару вёдер на кухню, да вёдра в бочку не суй, на что черпак у тебя в телеге. Когда вода в цинковых вёдрах была доставлена Виталькой на кухню, Пелагея Федоровна распорядилась накормить возницу, усадив его за кухонный стол. Девчонки принесли нарезанные ломти свежевыпеченного хлеба в совхозной пекарне, с хрустящей корочкой на горбушке. Поставили на стол тарелку горячих щей с ложкой густой сметаны, распластанный огурец, с помидорами на тарелке, с эмблемой «Гутмо» на каёмке.

– Ешь, милок, сейчас девчата второе принесут и компотику смородинового запить, – предложила Пелагея Федоровна.

– Худющий ты уж больно, чего дома не кормят что ли? – жалостливо поинтересовалась она.

– Кормят, да только по вечерам, весь день в технаре на занятиях, – признался Виталик, оглядывая дородную стать женщины, не пропуская не одной подробности.

– Оно понятно, при таком-то питании где сил на девок взять? – Вынесла свой вердикт женщина, – ну да не беда, были бы кости, а мясом у меня обрастёшь. С девками, Виталик, спать приходилось, али папка до сроку не велит?

– Ушёл от нас папка, вот и приходиться за него с мамкой спать, – доверчиво признался парень, забирая в рот очередную ложку наваристых щей.

– Врёшь поди!... – недоверчиво усомнилась в признании Витальки Пелагея Федоровна, – чтобы с матерью...

В дверях появилась Виталькина сокурсница с подносом в руках. Сняв с него тарелку макарон по флотски и стакан фруктового компота, она ушла.

– И что же, мамка позволяет тебе с ней?... – продолжала женщина свои расспросы.

– По началу со слезами, потом пообвыкла. Сейчас, поди, скучает. Все вы бабы сначала плачете, что вас принуждают, потом плачете что вас бросают, – но поймав удивление во взгляде Пелагеи Федоровны, поспешил объяснить своё обоснование.

– Нет, это я не о своей... Её я никогда не брошу, она у меня красивая и молодая, любит меня, да и нет у неё никого... и мне с ней приятней, чем с ровесницами. Их уламывай, ублажай. Это они не умеют, это им воспитание не позволяет, это только после свадьбы... Другое дело с женщинами, им всё можно и всё позволяет. Скажите не так? Вот Вы, Пелагея Федоровна, своему сыну могли бы позволить спать с собой?

– В голову такое не приходило! Стыд какой, с собственным сыном и такое...

– Зато с чужими мужиками легко и просто, – злорадно ухмыльнулся Виталик.

– Чужие, они сегодня есть, а завтра поминай, как звали. Там никаких серьёзностей и антимоний – разок другой и разбежались, а с сыном этот же позор до последних дней.

– Что позором называть, если любишь то и стеснения не будет, коли родной человек, а случись с соседом, сослуживцем, только и думай кому сболтнёт. Нисколько удовольствия, сколько страха сплетен, а то и беременность от кого не знаю. Нет уж со своими, проблем куда меньше!

– Вот уж не думала, что ты такой рассудительный парнишка. С таким и дело иметь приятно, – опуская руку на ногу Витальки, призналась Пелагея Федоровна, но проведя ладонью по поверхности лежащего под брюками Виталькиного хозяйства, с немым вопросом во взгляде, воззрилась на своего собеседника.

– Так вот этим, ты свою мать пользуешь?...

– Им самым, Пелагея Федоровна, желаете опробовать? – равнодушно предложил Виталька.

– Ну разве только попробовать... – неопределённо согласилась женщина, слегка зардевшись лицом и пряча глаза от наглых глаз Витальки, – ведь ты парень серьёзный, не станешь меня перед людьми срамить?

– Об этом даже не думай, Поля, – скользнув рукой по груди женщины, стянутой лифчиком, заверил парень.

– Давай, Виталя, вечерком, как спать полягут ваши, приходи сюда. У меня здесь комнатка с диванчиком под служебные надобности имеется. Только, чтобы никому, ты понимаешь меня? Вы все уедите, а мне здесь жить.

Виталик выпил компот и тяжело поднялся со стула, – кажется, лишку перебрал, я по столько за раз не ем. Матёрого волка ноги кормят, – улыбнулся парень, целуя Пелагею Федоровну в щёку.

– Ступай уж, мил человек. Вечером посмотрим, каков ты матёрый волк, может, на деле только щеня волчье...

Приподняв поочерёдно тяжёлые груди, Пелагея Федоровна поправила бретельки лифа под белым халатом и строгим голосом окликнула девчонок, приказав прибрать посуду со стола.

К вечеру автобус привёз с полевого стана студентов, усталых и разморённых под горячим солнцем. Обожженные до красноты белые тела девчонок, с косынками на потных лбах, производили жалкое зрелище. Однако, прохлада классных комнат постепенно возвращала силы молодым людям и предложение Нины Николаевны, до ужина сходить на речку и искупаться в прохладной чистой воде на отмели, рядом со школой, было принято с энтузиазмом. Проходя мимо Витальки, Нина Николаевна поинтересовалась у парня:

– Как дела, Виталик, не нашёл ещё кем меня заменить? Мне как-то неловко, что так спешно рассталась с тобой. Может через денёк, другой мы и повторим нашу вчерашнюю встречу.

– Танго втроём? – отозвался Виталий, глядя на раскрасневшееся лицо бывшей, любовницы.

– Не обязательно втроём, хотя если захочешь, я возражать не стану. Для меня этот секс на контрасте пока в новинку, несколько иные ощущения...

– А Панин в курсе твоих ощущений, может ты с ним сначала поделишься своими предпочтениями? Всё как никак у него на тебя больше прав после твоего законного. Я ведь теперь всего лишь друг вашей «семьи». Может, не будем будить спящую собаку? Во всяком случае, до возвращения домой.

– Как знаешь, дружок, но терять тебя я не хочу, и ты не отказывайся от меня совсем.

– Ты намерена изменять мужу с Николаем, а ему со мной... занимательная интрига, Нинуля.

– Скажи правду, Виталик, кто она? Зная твою слабость к дамам старшего возраста, это не те две девушки с кухни школьной столовой. Остаётся Пелагея Федоровна...

– И ещё женщины с фермы, совхозной пекарни, продмага. Оставь ты эти поиски. Что у вас женщин за комплексы, отказывая любовнику, вы не отказываете себе в удовольствие определить свою преемницу.

– Не сердись, малыш. Не хочу, чтобы у тебя были случайные связи, с случайными женщинами.

Панин, шедший позади Нины Николаевны, бросал ревностные взгляды на свою любовницу, пока все не подошли к реке. С криками и девчачьими визгами, ребята ринулись в воду, поднимая вокруг себя фонтаны брызг. Красина сбросила с себя лёгкий сарафан на густую зелень травы у зарослей камыша и осторожно ступая по каменистой почве, направилась к воде, бурлящей от купающихся своих подопечных. Оглянувшись на Николая, она бросила через плечо:

– Ко мне даже близко не подходи, ныряй под девочек, им это нравится. Виталий, иди за мной, будешь рядом, руками меня не хватай.

– И не собирался, – косо глядя на ладную фигуру Красиной, откликнулся Виталик, любуясь великолепными ягодицами Нины Николаевны, облегающиеся тонкой тканью купальника.

– Все пошли вон, не брызгайтесь холодной водой, – потребовала Красина у резвящихся возле ребят. Зайдя в воду чуть выше пояса, она по женски, прижав скрещенными руками свою грудь, резко присела в воду до самых плеч. Оттолкнувшись от песчаного дна, Нина Николаевна, разводя перед собой руками, поплыла вдоль стены камыша. Оглянувшись, она окликнула Виталика, осторожно входящего в воду:

– Ступинин, плыви за мной, внизу холодные родники, боюсь ногу сведёт, спасать умеешь?

– Не приходилось, – отфыркиваясь признался парень, подплывая к Нине Николаевне.

– Плыви за те камыши, там нас никто не увидит, – приказала Красина, подгребая к высоким зарослям камыша. Выйдя на отмель, они прошли в глубь ивняка и сели на поваленное дерево.

– Твой Николашка не притащится сюда за нами? Вкладывая ладонь под резинку трусиков со спины Нины, спросил Виталик.

– Пусть только попробует, месяц близко не подойдёт, – посматривая через густую зелень свисающих на рябь воды ивовых прутьев, пообещала Красина. При этом она приподнявшись, стянула с бёдер трусики и переместилась на колени Виталику.

– Чего притих, делай хоть что-нибудь, время уходит, хочешь чтобы нас начали искать?

– Ты после воды такая холодная и мокрая... – обхватывая руками пышную тугую грудь Красиной, недовольно пробурчал Виталик.

– На кого силы бережёшь, мерзавец? – Подозрительно поинтересовалась Нина Николаевна, насаживая себя на не слишком упругий член Витальки.

Пелагея Федоровна, проходя между столиков в столовой, изредка бросала взгляд на Витальку, вяло ковырявшего в своей тарелке картошку с кусочками мяса алюминиевой вилкой. Сидящий с ним за одним столом его товарищ, удивился отсутствию аппетита у Виталика.

– Чего картофан по тарелке гоняешь? Не хочешь жрать, дай мне.

– Бери, не заляпайся, – равнодушно согласился Виталька, провожая ленивым взглядом проходящую мимо зав.столовой.

Пару часов назад Красина всё же добилась от него должного удовлетворения для себя. За те двадцать минут их отсутствия на берегу, она раз за разом, меняя позы получила свои томительные короткие оргазмы от этого парня, явно не горящего от страсти к ней. Врятли обида на неё, была у Виталика главным в их отношениях. Парень явно затеял с кем-то интрижку и её отказ, был Витальке только на руку.

– Что ж, поглядим на это новое увлечение более спокойно. Всё равно он всегда будет возвращаться от этих шалав к ней, а дарить ему себя или нет, будет решать она.

Ужин закончился и ребята вернулись в свои комнаты, наслаждаясь вечерней прохладой помещения. Виталик лежал на своей раскладушке и тщетно пытался настроиться на предстоящее свидание, от которого зависело его дальнейшее пребывание в должности водителя транспортного средства, лишившись которого, его ждал ежедневный, изнурительный труд под палящим солнцем вместе со своими товарищами по несчастью. Однако ему даже во сне не могла привидеться столь насыщенная и разнообразная интимная жизнь, в этой глухомани сельской местности. Завтра предстояла поездка на ферму, где ему непременно предстоит разделить короткую страсть с Марией, в условиях не слишком располагающих к этому процессу. А если та мимоходом ещё успела поделиться с подругами о своём прошлом свидании с ним, то злополучного зоотехника ему не избежать.

Перебирая в памяти зримые достоинства Пелагеи Федоровны, Виталик постепенно приходил в состояние готовности, ощущая лёгкое тепло, разливающееся по ногам. Его неугомонный партнёр во всех приключениях никогда не подводил своего друга. Вот и сейчас он наливался здоровой энергией и давал о себе знать, легко подрагивая от предстоящего нового знакомства с интересующими его подробностями женского организма. Движение в комнате стало постепенно стихать, усталые труженики разбрелись по своим раскладушкам, скрип которых постепенно смолк, уступая звенящей тишине, сквозь которую раздавалось лёгкое похрапывание обитателей комнаты. Виталий взглянул на Панина, тот мирно посапывал, уткнувшись в подушку лицом. Видать, не получил соизволения своей хозяйки и пришлось ему довольствоваться лишь обещанием, что в скором времени это непременно случится.

Виталька осторожно поднялся на ноги и тихо, чтобы не разбудить своих соседей выскользнул за дверь. Крадучись, он прошёл мимо комнаты с девчонками и, свернув по коридору на право, открыл дверь в столовую. Она была пуста и Виталик пересёк её, постучав в дверь кухни. Не услышав ответа, он потянул ручку двери и загляну внутрь. За столиком сидела Пелагея Федоровна, перебирая стопку исписанных бумаг, помечая что-то на их полях. Подняв глаза на вошедшего Витальку, она кивнула на рядом стоящий стул и вновь продолжила просматривать оставшиеся документы, перекладывая их из стопки в рядом лежащую папку с тесёмками.

– Ваши заснули? – Не отрывая глаз от бумаг, спросила она.

– Полегли все как один, – ответил парень, опускаясь рядом на указанный стул.

– Вот и ладно, пусть спят, умаялись за день, бедолаги. И мы не будем терять зря время.

Тут же за дверью раздался стук женских каблучков, в дверь постучали. Пелагея Федоровна кивнула на дверь в другое помещение и Виталька бесшумно исчез за ней. Зав.столовой не торопясь поднялась с места и открыла дверь в кухню. На пороге стояла Красина в накинутой на плечи простыне, прикрывающей высокую грудь.

– Нина Николаевна, что Вы, как приведение среди ночи в простыне. Случилось что-то?

– Пока ничего, Пелагея Федоровна, решила перед сном посмотреть на ребят и одного не досчиталась, вот хотела убедиться, не забрёл ли к Вам.

– Ко мне? Что ему тут делать? По ночам не кормлю, может, хотите компотику с ягодой. Спать будете до самого утра. А парень, поди, к подружке отправился, дело молодое, за каждым не уследишь, – предположила хозяйка, – идите спать, придёт, никуда не денется, ваши девчата все на месте?

– Спят уже, – ответила Красина, стараясь заглянуть через плечо женщины, – не с моими гуляет, ну я ему найду занятие на ночь...

– Не тревожьтесь попусту, Нина Николаевна, ступайте к себе, да и мне пора, засиделась с делами, завтра вставать чуть свет. Спокойной ночи.

Пелагея Федоровна закрыла дверь перед Красиной и услышав стук удаляющихся шагов, прошла в свою комнатку, где частенько ночевала, чтобы не возвращаться через весь посёлок к себе домой, где её уже давно никто не ждал.

Виталька сидел на застеленном диване и улыбаясь вошедшей женщине поинтересовался:

– Чего она таскается по школе? Проверяет что ли кого?

– Тебя, родимого, найти не может. Уж так ты ей на ночь глядя понадобился, уснуть без тебя не может. Фигуристая бабёнка и ебливая видать по всему. Без тебя поди дело не обошлось?

– Было как-то дело, но у неё сейчас другой, а ревность осталась... – пояснил ситуацию Виталик.

– Ну я так и поняла. Смотри, с должности тебя снимет, – предупредила Пелагея Федоровна парня, садясь рядом на диван. От меня уйдёшь через это оконце, чтобы в коридоре с ней не столкнуться. К себе в комнату тоже в окно влезешь. Смотри, окном не ошибись, чтобы девок ваших не перебудить. Она не злобная стерва? Домой не выгонит?

– Ничего она мне не сделает, я ей дороже мужа и любовника.

– Повезло бабе с тобой, только с мозгами не очень.

Виталик стянул с себя рубашку, оставшись в шортах. Обнимая женщину, он не обнаружил на ней под белым халатом нижнего белья. Интересно, Ниночка не заметила того же. Рельефные выпуклости сосков под халатом были довольно заметны и могли выдать отсутствие лифчика на груди женщины. Пелагея Федоровна поднялась с дивана и сбросила с себя, прикрывающий её наготу, белый халат, представ перед Виталькой в строгой красоте полнеющего тела женщины сорока неполных лет.

– Ух ты! – В восторге присвистнул парень, оглядывая при слабом освещение настольной лампы фигуру своей начальницы, – хороша Пелагешенька, просто чудо, как хороша.

– А мамка, поди лучше? – разворачиваясь перед Виталиком кругом, давая оценить все достоинства своей фигуры.

– Сам-то чем похвалишься, парень? Скидывай свои портки, представь к осмотру свою технику или врал, чтобы на тётку взгромоздиться?

– Обижаешь милая. Сама загляни, коли не веришь, – щёлкнув резинкой своих шорт по животу, предложил Виталик, предвкушая восторг своей партнёрши.

Ну давай поглядим – опускаясь перед парнем на колени усмехнулась Пелагея Федоровна, стягивая шорты Виталика всё ниже, пока они не остановились почти у колен, – эко дубьё у тебя, Виталюшка! Достаётся поди твоей матушке, бедняжке. Вот ведь перст божий для блудницы, как же она ещё живая после всего этого! Ты до конца суёшь, али жалеешь маменьку? Частенько её радуешь этим чудом?

– Вставляю на сколько попросит, а радую частенько, сколь ей здоровье позволяет. Ты, Пелагеша, поласкай мне его чуток. Он тебя непременно отблагодарит, сколько вытерпишь.

Пелагея Федоровна нерешительно поводила рукой по мощному стволу Виталькиного члена, боязливо пытаясь вложить его в приоткрытый рот, но тут же отпрянув давилась, доводя его до самой глотки. Устав от тщетных попыток, она попросила парня попробовать более традиционный способ применения его сокровищу.

– Только, миленький не спеши, я ведь давно отвыкла от этих удовольствий. Твоя училка легко принимала в себя это чудо? – спросила Пелагея Федоровна, примеряясь, как менее болезненно принять Виталькин член в себя.

– Ты не поверишь, но ей удавалось это не только спереди, но и в очко, правда не с первого раза, но всё же освоила и это.

Пелагея Федоровна недоверчиво посмотрела на Витальку, желая понять, шутит парень или говорит правду.

– Её, что держали что ли? – но глядя в невинные глаза парнишки лишь кивнула, как бы соглашаясь с чудесами, происходящими в этом мире. Ну и. ..... прости господи, твоя учительница! Мне бы половину того освоить.

Виталька склонился над лежащей перед ним женщиной и массируя рукой приятную на ощупь грудь Пелагеи Федоровны, покусывая твердеющие соски, раздвинул сжатые колени женщины и спустился к промежности. Ладонь легла на выпуклый лобок, покрытый густой растительностью, уходящей в промежность. Пальцы, словно нож в масло скользнули между двух выпуклых валиков наружных губ, проникнув в полость вагины, источающей аромат душистого мыла и соков истекающего влагалища. Вздрагивая от прикосновений к бугорку в полости вагины, женщина сдавлено постанывала, пытаясь удержать руку своего любовника.

– Не томи уж меня, родненький мой. Не мучай зазря. Давай же начинай, во мне всё, как натянутая струна, того гляди оборвётся внутри.

–Уж думала не доживу до завтра, не отдам тебя твоей техникумовской сучке. Хочешь, у меня поживёшь до отъезда? Я договорюсь с твоей воспиталкой, ведь должна же она меня понять, как бабу...

– Не вздумай, зачем собак дразнить! Пусть всё остаётся, как пошло, сама говоришь, что вы уедите, а мне здесь жить с волками выть...

– Как скажешь, Виталик, тебе виднее. Время позднее, родной, пора тебе уходить. Не включай свет, одевайся и лезь в окно.

На утро Красина отозвала Витальку в сторону и в упор глядя в глаза парню произнесла, оглядываясь по сторонам:

– Как ночь провёл, скотина? Тебе меня мало что ли, что по старухам таскаешься? Быстро ты меня забыл, гадёныш. Это подло, Виталик. Бог тебя накажет, мерзавца.

– Послушай, Нинок, С кем я таскаюсь, не твоё дело. От тебя я не отказывался, просто тебе пора немного поубавить пыл. Ты хотела от мужчины внимания, заботы и ласки. Так всё это ты получишь от своего Николаши, а захочешь чего-то по жёстче, позовёшь меня. И не усложняй наши отношения, они и без того не простые. Ты поняла меня? – Нина Николаевна пристыжено кивнула и коротко ответила:

– Поняла, Виталя, прости, не буду тебя доставать, не сердись, малыш.

– Так-то оно лучше будет, Нинуля. А что же ты вчера оставила своего ухажёра? Парень только дорвался до своей мечты и сразу облом. Ты уж будь снисходительней к своему мужчине, не бросайся таким поклонником.

– Ты мой мужчина, а он только сослуживец и на крайний случай любовник.

– Зато предан тебе, как собака и стеречь будет, как своё. Не пренебрегай им, милая.

Продолжение следует