Глава пятая.

1

Раскинув стан в поле недалеко от Вручия, киевляне стали ждать решения князя Олега. Еще с вечера полки, расположились в боевом порядке и выслали к городу упредительные сторожки. Блистая на закате великолепным китайским шелком, на холме раскинулся княжеский шатер. Наступили сумерки, в ожидании утра все стихло.

Ярополка мучили сомнения. Всю ночь ему не спалось, душил жар, выгоняя влагу изо рта. Уступив Свенельду, он чувствовал унижение княжеского достоинства. Напор и ничем неприкрытое нахальство воеводы, угнетали Святославича, вызывая призрение к самому себе.

Ворочаясь на коврах в большом княжеском шатре, утопая в подушках до первых проблесков рассвета, Ярополк не выдержал одиночества и крикнул гридня:

— Позови мне Варяжко!

Прошло долгих четверть часа пока разыскали витязя. За это время князь успел влить в себя братину ромейского вина, унимая огонь в смятенной душе. Наконец полы шатра откинулись, вошел коренастый воин.

— Звал, княже?

— Звал, Варяжко. Спросить хочу...

— Спрашивай, княже. Скрывать мне нечего, я чист перед тобой. Нет того слова, чтобы имелась нужда затаить его от светлого князя! — с поклоном ответил Варяжко.

— В Киеве на Теремном дворе... Почто ты меча не вынул? Пошел поперек князя?

Лицо витязя помрачнело. Он сжал рукоять клинка из моржовой кости с такой силой, что пальцы стали белыми.

— Я здесь, княже, и готов сложить голову за тебя. Но мне не по нраву цель нашего похода. Причина тому — личная и очень давняя.

— И все же?.. — настоял Ярополк.

Варяжко вздохнул, помолчал и вымолвил:

— Не должно братьям браниться.

— Олег не платит виры, чинит худо норманнам — верным слугам светлого князя. Разве я не в праве? Идущий на рать — вразумить младшего брата!

— Прости, князь, но даже более веские причины не должны взывать к ополчению на родную кровь.

— Говоря князю столь дерзкое слово, ты должен располагать причиной! — Ярополк сменился в лице. — Есть ли она у тебя, витязь?!

— Есть, княже, — Варяжко кинул на князя жаркий взгляд. — Больше всего в жизни мне хотелось и хочется отомстить за поруганную честь моей матушки... Но этого сделать я не могу.

— Отчего? Неизвестно имя обидчика? Или он далече от наших мест?

— Имя известно! Обидчик умер, но его сын жив и весел. Находится в двух шагах отсюда — в стане норманнов.

— Ты бьешь челом, Варяжко? Просишь о выдаче обидчика? — князь нахмурил брови еще больше. — Правды на княжеском дворе ищут, а не в ратном походе! Разве не ведаешь?

— Ведаю, светлый князь.

— Как его имя?

— Сигвальд, сын Гакона Толстого.

— Ярл Сигвальд!.. — Ярополк глотнул вина. — Вернемся в Киев-град, вызови его на поприще. Ярило рассудит вас.

— Того не будет, княже!

Ярополк удивился. Витязь отказывается от права наказать обидчика. Пусть тот умер, но по закону сын полностью разделяет наследие отца, наследие своего рода. И должен за него держать ответ.

— Ты отступаешься от права сильного! Но почему?

— Сигвальд мне брат по отцу.

Наступила пауза. Ярополк нервно заходил взад-вперед, безжалостно топча мягкий ковер под ногами.

Внезапно остановившись, он произнес:

— Отказывая в мести, родному брату, ты укоряешь тем меня?! Своего князя!

— Прости, княже, но это так.

Варяжко, склоняясь, замер, ожидая решения Ярополка.

На сей раз, молчание было долгим. Князь и витязь стояли, супротив друг друга, словно два истукана. Тишину нарушил вошедший гридень.

— Княже, Олег выводит войско в поле!

— Оставь нас!!! — крикнул князь.

Ошарашенный княжеским гневом дружинник попятился и исчез за полами шатра.

— Еще есть время, княже! Попроси у Олега твердого мира! Уйми гордыню! — взмолился Варяжко, упав перед ним на одно колено.

— Поздно!.. Но я обещаю: не обагрю свой меч кровью брата. Не дам сделать то и воеводе Свенельду. Поднимись витязь, брань неминуема. Перун нас призывает!

Варяжко тяжело встал. Ярополк охватил свои бедра поясом, нацепил меч, взял шелом и вышел из шатра. Витязь последовал за ним. На утренней небесной тверди, висевшей над бранным полем, расплескалась кровавая заря.

2

Ранним утром, младший Святославич с малочисленной ратью древлян и княжеской дружиной, вышел из города, решив встретить брата в поле. Ополчение Олега покинуло Вручий еще затемно и с первыми лучами солнца подошло к месту брани. Красноватые блики рассвета отражались на латах ближних бояр, княжеский стяг развивался по ветру.

Войско древлян выстроилась на ровном месте в бранный порядок. Вооруженные длинными копьями Скол и Славич встали в пешем строе чела, во главе с тысяцким. Разделенная князем пополам, конная дружина заняла место на крыльях. Окружив Олега, старшие дружинники выдались немного вперед. В полном молчании древляне ждали, когда войска Ярополка выйдут на боевой рубеж.

По стягам напротив, было видно: головной полк составляли норманны, во главе со Свенельдом. Полк левой руки — киевляне под началом второго воеводы Блуда. Светлый князь с дружиной — гриднями и отроками, возглавил полк правой руки. Соединяясь с основными силами, сторожки отошли к княжескому стану.

— Вот сейчас ударят челом, крыльями обнимут и сомнут! — сжимая копье, тихо проговорил Славич. — Держись меня, Скол. Не сробеешь — не помрешь.

— Думаешь, не удержим?

— Кому держать? Людине, что вчера копье взял! У варягов удар добрый. Весьма сноровистый удар. Сомнут разом. Хоть бы чуток выдержать.

Тем временем, из рядов пеших норманнов на белом коне выехал широкоплечий воин. Снимая шелом и обнажая врагу слегка обезображенное шрамом лицо, он поднял вверх копье. Предлагая себя в супротивники, варяг проскакал вдоль рядов воинов Ярополка. Со стороны древлян на поле выехал один из больших бояр князя Олега. Сблизившись, витязи назвали друг другу имена, и надели шеломы.

Разъехавшись в разные стороны, они развернули коней. Подняв на дыбы, стремительно сошлись. Удар конников был мощным, стальные бляхи на груди древлянина разлетелись в стороны, зерцало лопнуло точно орех. Вылетев из седла, боярин Олега грохнулся наземь. Оставшись без сломанного при ударе копья, викинг вынул меч и стойко продолжил вызов. Но больше никто не отозвался. Назвав древлян трусами, он вернулся к рядам норманнов и спешился под ликующие крики.

Скандируя: «Сигвальд, Сигвальд» — взбудораженные и воодушевленные варяги, тронулись с места и стройными рядами хлынули на древлян. Как и предполагал Славич, пробить брешь в противнике им не составило большого труда. Расчленив строй недруга пополам, они быстро превратили его в скопление вооруженных людей, дерущихся отважно, но неумело и беспорядочно. Бросив теперь бесполезное длинное копье, Славич снял с пояса боевой топор и стал пробиваться из окружения, в котором они оказались. Соратники по оружию, под ударами норманнов таяли, как весенний снег от припекающего солнца. Скол старался идти рядом, но был оттиснут, и вскоре потерял изгоя из виду.

Ударом киевлян, — полков правой и левой руки, войско Олега было сломлено окончательно. Древляне в панике бросились к городищу. Конные и пешие воины смешались в одну безликую массу. Княжеский стяг рухнул под копыта конников воеводы Блуда, Сбитый с лошади чей-то палицей, Олег затерялся среди отступающих дружинников. Очень скоро обезумевшие в кровавом угаре древляне, гонимые животным страхом, скопились на узком мосту через ров в город. Подгоняемые норманнами, они стали давить друг друга.

Двое княжеских гридней, — верных долгу до конца, взошли на мост, заслоняя собой князя древлян. Разъяренный как вепрь варяг с двуручным мечем обезглавил одного из них и принялся за другого. Оставшись без защиты и опоры, Олег шатался, ошеломленный ударом в бою он был не в силах стоять на ногах самостоятельно, по измученному болью лицу текла кровь. Непомерным усилием воли, князь все же отразил удар нападающего на него норманна со шрамом.

Рискуя быть затоптанным, отступающий в общем потоке Скол остановился. Увидев, на поясе варяга нож, он оторопел. Движением руки убедился, что не потерял тот который был у него. В тоже время, краем глаза охватывая опасность со сторон, скандинав увидел древлянина, скрамасакс. В следующий миг, викинг уже потерял интерес к князю и устремился на Скола. Их глаза встретились, но обезумевшая толпа разъединила, унося древлянина в открытые ворота. Отдаляясь от убийцы отца, Скол успел заметить, как новая волна всеобщего умопомешательства толкнула шатающегося Олега. Не в силах удержатся, князь полетел в оборонительный ров...

Попав в городище, Скол остановился в растерянности: «Что делать? Подождать, кровного врага, или ринуться опять на мост?», — мысли мучительно били по воспаленному битвой сознанию. Обхватившие парня сильные руки, вывели его из раздумий и увлекли за собой. Обернувшись, он увидел Славича. в броне залитой кровью изгой был похож на воителя Перуна.

— Славич, я видел убийцу отца! У него шрам во все лицо! — вырываясь, кричал Скол.

— Не сегодня. Довольно смертей! Ты еще не готов с ним встретиться, — не отпускал его изгой. — Видел, как он боярина по полю разметал? Ты последний в роду. За тебя, кто мстить будет?! Сестра — Красиня!

Столь очевидные доводы Славича, на которые трудно было что-либо возразить, немного успокоили Скола. Подчиняясь, он последовал за ним.

Неподалеку, на одной из улиц города, их ждали девушки. Верхом, в кольчатых рубахах и шишаках, они были похожи на витязей. Каждая держала под узды свободную лошадь.

— Быстрее, пока Северные врата не затворили! — поторопила Бранка. От возбуждения, ее щеки налились румянцем, глаза расширились, придавая девушке еще большую красоту.

Чтобы вскочить в седло, понадобилась доля секунды. Развернув коней к северу, они галопом помчались по улицам Вручия. Из домов уже были слышны надрывные крики женщин и плач детей. Норманны собирали с древлян людскую дань, — плату киевского князя за одержанную победу.

Покинув городище, Славич, Скол и девушки скрылись в глубине соснового леса. Отыскав нужное место, они остановились у землянки укрепленной бревнами купленных хором. Под землей слышалось шуршание и детские голоса.

Спрыгнув с коня, Бранка поймала, выбежавшего на встречу босоногого мальчика. Подняв карапуза на руки, она поцеловала его и проговорила:

— Пока вы там норманна воевали, мы с Красиней, тоже без дела не сидели! Насобирали горошку пузатенького.

3

Ярл Сигвальд взошел на мост одним из первых. Отрубив руку какому-то древлянину, устраняя его с пути, он увидел более благородную цель. Двое дружинников тащили древлянского князя, торопясь скрыться в городище. Викинг решил преградить им дорогу, но могучее тело Икмара Молчаливого вклинилось меж ним и гриднями Олега. Словно тростинкой, размахивая тяжелым двуручным мечем, Икмар снес голову одному из дружинников. Издав радостный рык, груда мышц Молчаливого стала буквально вбивать в деревянный помост и второго. После четвертого удара норманна, щит гридня рассыпался, предрешая судьбу своего хозяина.

Оставшись один на один с князем, Сигвальд нанес удар, но он получился слабым и неуверенным. В последний момент у ярла в голове промелькнула мысль: «Как отнесется светлый князь к убийце брата?». Когда Олег его отразил, Сигвальд испытал не свойственное воину облегчение. Ища достойный выход из положения, Сигвальд лихорадочно осмотрел сражение. Угловым зрением, он искал хоть кое-то движение в сторону помощи князю от бежавших древлян. Но ее не было. Обеспокоенные лишь собой, те толкали друг друга, спеша в крепость.

С призрением озирая толпу, Сигвальд остановил взгляд на поясе одного из воинов. На нем висел скрамасакс Астарты, рука древлянина его судорожно сжимала. Подняв взор выше, он встретил глаза врага. Что это был враг, а не безликая масса, которую можно убирать с дороги острым мечем, вовсе не замечая, викинг ощутил на уровне зверя. Чутье никогда не подводила ярла, и он храбро ринулся на опасность, предпочитая не оттягивать жребий судьбы. Но судьба на то и судьба, чтобы решать самой, когда и где свести закадычных друзей или заклятых врагов. Подхватив древлянина, она понесла его в общем людском потоке, скрывая от глаз и гнева викинга.

Опасаясь удара со спины, Сигвальд на миг обернулся. Олега не было. Икмар еще потрошил несчастного гридня. В ярости викинг стал кормить обоюдоострый меч без разбору, сокрушая всех, кто попадался на его пути. Вырвавшись на простор городища, он вторгался в дома, неся смерть в поисках скрамасакса Астарты.

Сражение, больше похожее на резню, продолжалось повсюду. В поисках наживы воины Свенельда рассыпались по городу. Крики, мольба о пощаде заполнили воздух Вручия. Запахло гарью. Викинги вытаскивали из домов молодых женщин, детей, сгоняя их на торговую площадь. Вошедшие во Вручий следом за норманнами киевляне отцепили один из концов города, объявив о своем праве на часть военной добычи. Скоро и там послышались крики древлянок и надрывный детский плач. С молчаливого согласия Ярополка город был отдан на разграбление, поругание, потеху...

Сигвальд с Икмаром ввалились в очередную избу. Неказистые хоромы, состоявшие из одного ветхого сруба, вряд ли привлекли бы столь знатных воинов, но норманн Сигвальд Меченый искал встреченного на мосту через ров древлянина. Убранство дома для него не имело большого значения. Низкая кровля мешала воинам выпрямиться в полный рост, объемы Икмара цеплялись то за одно, то за другое. В полутьме избы, через небольшое затянутое бычьим пузырем оконце, виднелся очаг. На середине, торцом к выходу, располагался дубовый стол, на котором стояла глиняная посуда, валялось несколько деревянных ложек.

— Во имя Тора, Сигвальд! Какая валькирия тебя суда затянула? — зарычал Икмар, сметая содержимое стола двуручным мечем. — Лавка нищего горшечника! Наверно, здесь можно отыскать дирхем? Но для того надо зарыться в землю, подобно свинье.

— Мне нужен трусливый древлянин! — ответил ярл, обшаривая углы. — Я обещал твоей дочери, вернуть утерянный мной скрамасакс.

— Астарте нужен ты Сигвальд, а не нож! Пусть, даже и подаренный самим Герольдом. Девчонка с детства обожает острые игрушки, но тебя она любит гораздо больше.

Сигвальд промолчал. Раскидав, наваленные за печью плетеные корзины, старое тряпье, он увидел босую ногу. Ухватив за нее, ярл выволок на свет и подтянул молоденькую девушку.

— Один дирхем все же здесь есть!

Девушка испуганно смотрела на воинов. Рубаха на ней задралась, оголив и стройные ноги до бедра, мелькнула юная попа. Вид обнаженной плоти возбудил Икмара, глаза его засверкали, он ухватил ее и потянул к столу.

— Исайя обещал за непорченый товар хорошо заплатить, — попытался остановить Сигвальд, своего будущего тестя.

— Пусть торгаш отправляется к Мамоне! Туда, откуда все они родом. Свое право воина, я не уступал и не уступлю никому. Даже тебе, Сигвальд! Не стой на пути.

Ярл разжал ладонь, и девичья нога выскользнула из его руки. Сбросив черепки, Икмар разложил добычу вместо битой посуды. Девушка попыталась оказать сопротивление, но пару ударов могучей лапы Молчаливого успокоили ее. Икмар с вожделением овладел бесчувственным телом. Ярл Сигвальд равнодушно смотрел на делающего ритмичные движения будущего тестя. Голова старого норманна запрокинулась, он стал хватать ртом воздух. Неожиданно, откуда-то сверху, на стол соскользнули еще одни босые ноги. Юркий, маленький стан изогнулся, выкидывая вперед руку с ножом.

Это произошло настолько быстро, что даже такой опытный воин как Меченый, не успел бы среагировать. Но нож не полетел, а потянулся, вместе с рукой к горлу Икмара. Неожиданный противник потерял время. Входя в мягкое тело, меч ярла отбросил его. Старый виг издал рев удовольствия, заглушая тихий предсмертный стон.

Тем временем, девушка пришла в себя. Воспользовавшись моментом, она высвободилась, сомкнула поднятые ноги и пятками, что есть силы, нанесла удар в искаженное блаженной гримасой лицо норманна. Икмар отлетел к стене. Девушка перекатилась на другую сторону стола и исчезла в отрытых дверях.

Событие слилось в одно мгновение. Сигвальд даже не разобрал, кого сразил. Рука воина сделала должное. Убедившись, что отец невесты пришел в себя и сам может за себя постоять, ярл повернулся к недавнему противнику. Им оказался ребенок — девочка, по-видимому, младшая сестра скрывшийся. Ее детская рука сжимала простой нож ремесленника. Она была мертва, меч норманна проделал огромную брешь в еще несформировавшейся груди.

— Из-за твоей похотливости, Икмар, мы лишились, не одного, а двух дирхемов, — спокойно заключил он, вытирая стольной клинок об рубаху девочки.

— И двух зубов, — добавил Икмар, сплевывая кровь. — Но клянусь всемогущим Тором! Девка того стоила.

С улицы послышался зов боевого рога варягов. Сигнал к общему сбору, исходил от торговой площади.

— Пошли. Свенельд дружину созывает, — снова проговорил Икмар. — Тебе Сигвальд, как отличившемуся в единоборстве, полагается особая доля. Только девиц не проси. Астарта все ровно не успокоится пока их изведет. Иссаи продать не успеешь!

Икмар засмеялся, оголяя окровавленные десна. В ровном, ряду зубов норманна, сияла большая дыра.

Когда они пришли на торговую площадь Вручия, там собралась уже вся дружина норманнов. Увидев Сигвальда — героя сегодняшнего сражения, довольные, утолившие жажду крови варяги, подняли мечи, приветствуя его. Под восторженные крики, ярл Сигвальд подошел к Свенельду.

Воевода обнял ярла и произнес:

— Хвала, Одину! За то, что он помогает нашим матерям рожать таких сыновей. Отвага твоя, Сигвальд, достойна награды богов. Проси удел — сегодня твой день.

— Воину не нужно богатство.

— Но, оно необходимо его женщинам, Сигвальд! — проворчал Икмар. — Они любят храбрых и сильных мужчин, но даже ради самого Тора, не собираются отказываться от украшений!

— Десятая часть добычи, думаю, удовлетворит Астарту, — засмеялся в ответ Сигвальд.

Свенельд похлопал ярла по плечу и под одобрительные крики дружины сказал:

— Десятая доля твоя. При условии, что ты поделишься с Икмаром Молчаливым.

Древляне — женщины, дети и молодые мужчины, что удалось отыскать в городе и пленить, тем временем стояли сгрудившись. Печально ожидая своих будущих хозяев.

Свенельд сел на подведенного коня и медленно объехал полоняников. Выбрав себе десяток-полтора самых красивых женщин и сильных мужчин, он велел их отделить. Настала очередь Сигвальда, но Варяжко, с двумя княжескими гриднями, отвлек норманнов от дележа. Еще издали, с ведущей к детинцу улицы, обращая внимание на себя, он поднял руку.

Въехав на площадь, витязь громогласно спросил:

— Видел ли кто князя Олега? Живым или мертвым?! Может, кто знает, где он?

— Я видел его на мосту, он отступал к городу, — отозвался ярл Сигвальд.

Икмар Молчаливый лишь пожал плечами. Остальные варяги видели древлянского князя только на поле брани.

— Передай князю: норманны не ведают, где Олег! — обобщив разные догадки, властно объявил Свенельд.

Повернув коня к полоняникам, Варяжко повторил спрос и добавил:

— Тому, кто скажет, где он... Или покажет где лежит его тело, светлый князь Ярополк дает виру на выкуп.

Никто из полоненных древлян, как бы ни хотел, не смог сказать о князе ничего дельного. Разочарованный витязь подался обратно в детинец. Викинги, незамедлительно, продолжили дележ плененных, отныне и навечно бессловесных рабов.

Несчастных ждала нелегкая участь. Большая их часть будет продана на киевском торге, купцам Арабского халифата, которые отвезут их в далекие страны Востока. Славянские девушки и юноши пользовались большим спросом и в Византии. Благочестивые христиане, не имеющие право порабощать собратьев по вере — патриархия Константинополя запрещала им это делать, с удовольствием покупали в услужение «богомерзких» язычников и язычниц...